Текст книги "Робот и крест. Техносмысл русской идеи"

Ключ русской границы

Родная земля… Да, леса и поля, а также – реки, озера, болота и даже – горы. Всегда найдется тот, кто захочет посмотреть на эти земли «с той стороны», через забрало шлема или сквозь смотровую щель танка. Такой народ называется противником.

Границы пространства, занимаемого народом – это его органы чувств, через которые народ познает характер соседних народов, их идеи, их представления о смысле жизни. Ведь не случайно лучше всех каждый народ знает именно те народы, которые живут с ним бок о бок. Знает о них почти все, но редко с ними дружит, вернее – почти никогда не дружит. Ведь чем больше знаешь о другом хорошего и плохого, тем тяжелее с ним дружить. Принцип, хорошо знакомый по коммунальным кухням былых времен.

Границы русского пространства во многих местах не были постоянными, они то и дело подвигались вперед, выражая собой напор жизненной силы русского народа. Такими были южные и восточные границы. Но были и границы иного рода, где русская пограничная стража застыла, подобно щиту, удерживающему тех, кто обитает по ту сторону границы, от нападения. Такой границей сделалась граница Китая, когда на нее вышли русские казаки. Такой же была и западная граница русских земель, только последняя, в отличии от первой, часто прорывалась вражьими войсками. Правда, всякий враг, пришедший со стороны заката, очень недолго пребывал на русских землях. Его быстро заворачивали вспять, и линия границы возвращалась на прежнее место. Так и получилось, что западная граница за всю историю сделалась наиболее подвижной, причем – в обоих направлениях, а китайская – самой неподвижной. Безусловно, это связано с идеями граничащих народов, их представлениями о строении мира и об искательстве его центра, то есть – Бога.

Сначала глянем на китайскую границу, ведь она – одна из самых устойчивых за всю историю. Со стороны Китая на нее произошло всего лишь два нападения за всю историю – в семнадцатом веке на один из казачьих острогов, и знаменитое нападение на остров Даманский в 1969 году. И все. Оба нападения из-за их несоответствия масштабам нападающего, выглядят ни то «разведкой боем», ни то – акциями устрашения, но никак не настоящими военными конфликтами. Очевидно, что ни Империя Цинь в XVII веке, ни Китай в XX веке не планировали военный захват каких-либо земель к северу от своих границ. Мало ли было случаев, когда Китай мог забрать примыкающие к нему земли одним махом, даже особенно не утруждаясь, неся ничтожные (тем более – по китайским меркам) потери. Но этого не случилось.

Вообще, если посмотреть на китайскую историю, то нетрудно заметить, что Китай вел завоевательные войны крайне редко. Первое завоевание Тибета и Монголии в XVII веке, если мы посмотрим внимательно, совершили вовсе не китайцы, а маньчжуры – народ иной этнической группы. Это ныне маньчжуры практически растворились среди китайцев (также завоеванных им в то же время) и почти исчезли, как народ. Они же и атаковали, кстати, русские крепости в те времена.

Китаю были знакомы лишь внутренние войны, которые шли между китайскими государствами далекого прошлого. Именно на их материале и создавал свои сочинения Сунь Цзы, считающийся классиком военной теории. Еще китайцы вели оборонительные войны – против Японии, Монгольского мира, тех же маньчжуров. Восновном – безуспешно. Чаще всего противник покорял китайские земли, и китайцы безропотно провозглашали его вождей своими правителями. Это происходило несмотря на значительный численный перевес китайцев, который появился не в XX веке, но был всегда. Самое худшее для завоевателя наступало уже после того, как он отпраздновал победу и установил свой порядок на всех землях бескрайней Империи. Уже через 2 поколения правители завоевателей с ужасом оглядывались вокруг, и… Не находили лиц людей своего народа, со всех сторон их окружали одни лишь китайцы. Такая уникальная стратегия этого народа, которую повторить никто более не в силах. Впрочем, другой народ, индусы, от завоевателей всегда избавляли многочисленные болезнетворные микроорганизмы, в изобилии обитающие в джунглях. Такой опыт тоже мало кто способен повторить…

В чем же причина такого «миролюбия» китайцев? Безусловно она – в учении даосизма, согласно которому смысл жизни – в поддержании небесного порядка. Если действие и совершается, то лишь для того, чтоб помочь восстановлению этого порядка, когда он почему-то нарушен. Отсюда – безусловный запрет на все резкие действия, к которым относятся и завоевательные войны.

И мы видим, что Китай ничего не завоевывает. Он лишь растворяет в себе народы-завоеватели да подбирает то, что плохо лежит. Отсюда и единственно возможный вариант укрепления китайской границы – сделать так, чтоб сибирские и дальневосточные земли не лежали плохо.

Эти земли – своего рода памятник русскому стремлению в сторону восходящего солнца, где по поверьям наших предков земля поднимается к самим Небесам. Они же – пространство, куда всякий раз уходила старая, живущая по традиции Русь, когда ее вытесняло обезумевшее от частых взглядов в западную сторону государство. Уже поэтому они должны быть для нас дороги, и Русский нард должен установить для себя, что терять их – нельзя.

Как же нам прикрепить к себе далекие русские земли? Прежде всего, следует обратить внимание на простор Тихого Океана, берега которого (а вовсе не Атлантики) сделались центром хозяйственной жизни XXI века. Окно в этот мир нам прорубать не надо – оно уже существует, стоит только обратить внимание на остров Сахалин. Его южная часть идеально подходит для строительства портов, требуется только лишь соединить Сахалинскую железную дорогу с железнодорожной сетью страны. Подобные проекты давным-давно разработаны, и их воплощение должно стать одной из первых задач Русского народа.

Политически этот проект связан с заключением союза с ближайшим соседом России в этом регионе – с Японией. Изучение синтоистского мировоззрения с его единством Потустороннего и Посюстороннего, с идеей Служения, как единственного смысла жизни, обогатит нашу духовную культуру, стремящуюся вобрать в себя идеи всех народов. Возможно и военное сотрудничество с Японией, помощь ей в восстановлении утраченного контроля над пространством Тихого Океана. Взамен мы можем получить от Японии противовес американскому присутствию в Тихом Океане и помощь в обеспечении безопасности восточных границ от Китая. При этом Япония поможет прикрыть самую уязвимую часть границы, прилегающую к Владивостоку. Ведь она лишена такого естественного щита, как горные хребты. Ну, и наконец, трудно переоценить технологическое сотрудничество с Японией, которая может обеспечить нас множеством новейших технологий. Взамен мы способны дать Японии космические технологии, в которых она нуждается.

Вторым «окном в Тихий Океан» может стать Камчатка. Полуостров, богатый стратегически важными ископаемыми (в том числе – литием, без которого невозможно создание термоядерной энергетики), имеющий прямой выход к океану. Для того, чтобы «прорубить» это окно, необходимо построить железную дорогу, связывающую БАМ, Якутск и Камчатку.

Технологическое освоение Приморья повысит численность людей, живущих в нем, и «закрепит» его за русскими землями. Вместе с тем необходимо и развитие производства по ту сторону русско-китайской границы – в Манчжурии. Эта часть Китая некогда была самостоятельным государством, причем государства, в давние времена завоевавшего сам Китай. В конце XIX века его земли вошли в сферу интересов России, через них прошла знаменитая КВЖД (Китайско-Восточная Железная Дорога), за нее проливали кровь в Русско-японскую войну. В ходе Второй Мировой войны японцы создали на этих землях государство Манчжоу-Го, которое могло бы служить буферов между восточными русскими землями и Китаем. Увы, на этот раз И.В. Сталин все-таки совершил ошибку, отдав Манчжурию Мао Цзедуну в надежде получить взамен вечную дружбу. Что же, точно видеть на 50 лет вперед человеку не дано, а в те времена Китай никто не рассматривал всерьез.

Однозначно, что ныне Манчжурию невозможно аннексировать военным путем, нельзя и взять ее в аренду. Единственно возможный путь – размещение на ее землях производств, использующих русские технологии и китайскую рабочую силу. В принципе эти земли можно сделать экономически зависимыми от России за счет электрической энергии, поставляемой с ее территории (после реализации проекта термоядерной энергетики). Ведь в настоящее время Манчжурия (как и весь Китай) испытывает значительный дефицит электроэнергии.

Производства, развернутые в Манчжурии, «свяжут» множество китайских рабочих рук и удержат китайцев от миграции в Россию, в ее восточную часть. Ведь каждому китайцу гораздо легче будет обжиться в своей родной культурной и этнической среде, чем в чужой, русской. Одновременно Россия сможет вывести в Манчжурию многие поточно-конвейерные производства, которые всегда были слабым местом русской промышленности. Ведь всем известно стремление русского к созданию единичного, уникального и презрение к производству повторяющегося, однотипного. Но без таких производств техносфера пока обойтись не может.

Сибирская часть границы с Китаем имеет природное прикрытие в виде гор. Разумеется, их наличие все равно требует строительства военных укреплений. Но в первую очередь требуется развитие сибирских земель, хранящих в себе ни с чем не сравнимые природные богатства. К тому же эти богатства сочетаются в этих краях с умелостью и трудолюбием особого племени русских людей – сибиряков. Потому Сибирь имеет все предпосылки для создания сложных (в том числе и космических) производств. Разумеется, для этого, прежде всего, следует навсегда отказаться от современного взгляда на Сибирь, как на гибрид из бездонной нефтяной бочки и печки для выплавки алюминия.

Между Китаем и Сибирью лежит буферное государство – Монголия, всегда тяготеющее к союзу с Россией. Ее в свое время праворадикальный герой, «черный барон» Унгерн фон Штернберг мечтал сделать центром своей Империи. Не получилось. Но Империя все равно возникла. Следует иметь ввиду традиционное для монголов отрицательное отношение к Китаю и китайцам, что делает для них союз с нами – неизбежным. Храбрость и дисциплина монгольских воинов хорошо известна, и единственный их недостаток – малая их численность (особенно по сравнению с таким противников, как Китай). Что же, этот недостаток можно частично компенсировать путем оснащения монгольской армии самыми передовыми русскими военными технологиями. В том числе, возможно, и ядерным оружием.

Монголия имеет свое природное богатство – залежи медно-никелевой руды. Их освоение и глубокая переработка (позволяющая в перспективе создать электротехническую промышленность) поставит Монголию на другой уровень развития. Что опять-таки обезопасит сибирскую границу с Китаем.

Еще восточнее лежит входящая в состав Китая земля тюрков-уйгуров. Интересного народа, очень давно принявшего манихейство (учение персидского мудреца Мани о том, что все видимое Бытие есть творение злого начала), а потом отказавшегося от этого учения.

На этой земле так же возможно экономическое сотрудничество, основой которой может стать, например, каменный уголь, залежи которого имеются в этом регионе. Таким образом, будет прикрыта не только Сибирь, но и зона жизненных интересов России – Средняя Азия. Горы, которыми изобилует Уйгурия, по своей сути являются надежным природным укреплением от возможной китайской экспансии.

Вот и все мероприятия, необходимые для надежного прикрытия самой протяженной границы в мире. Их проведение не будет безвозвратной тратой средств, ведь каждый шаг принесет отдачу. И не только коммерческую, но и культурную. Союз с множеством народов всегда обогащает культуру народа, лидирующего в этом союзе. А обеспечение безопасности Руси на востоке требует союза с множеством народов.

Теперь перенесемся на Запад и посмотрим на ту границу, где русский щит, против границы китайской, никогда не был в покое, но всегда находился в движении.

Шуршащие перьями поляки, гремящие латами тевтоны, пестрящие разноцветьем своих мундиров французы, ревущие танковыми двигателями солдаты 3 Рейха. Сколько их было – бросившихся в ледяную пропасть Руси! Закрыв глаза, съежившись, больше со страхом, чем с верой в победу… Воистину, так бросаются только лишь от отчаяния! Понятно, врагов, прорезающих западные русские границы, чаще всего натравливали на Россию третьи страны, чаще всего – Англия, потом и США. Враги по самой своей сути (об этом сказано в моей статье-концепции «Морская Политика»).

Но ведь у вождей тех, кто нападал, тоже был разум. Учесть опыт предшественников – проще простого, воспользоваться им – раз плюнуть. Не ходить в Россию, а если грозит сама Россия – то обороняться, а в нее все равно не ходить. Ну а если уж и обороняться не получается – то сдаваться, так хоть жизни сохранишь…

Однажды в истории произошел уникальный случай. Один из вечных исторических агрессоров с западного направления – Германия, получил-таки возможность беспрепятственного входа на русские земли. Глубину наступления никто ограничить не мог – иди, пока идется! И бери, что под руку попадается! Произошло это в 1918 году, когда русское государство фактически перестало существовать, а множество армий воевали друг с другом, не оказывая никакого сопротивления германцам. И что же? После какой-то тихой оккупации, когда мелкие разрозненные гарнизоны наглухо запирались в городах Украины и Белоруссии, ничем не выдавая своего присутствия, начался мгновенный отход. Германия фактически сдала свои позиции в России еще до поражения ее на Западном фронте. И для такой вот бессмысленной прогулки немецкие и австрийские солдаты 4 года кормили собой окопных вшей, морозили руки и ноги да лили кровь в бесполезных атаках на укрепленные позиции!

Вывод тут мог быть один – победа над Россией мало чем лучше поражения в войне с ней. Ведь сама география Евразийского континента, если идти со стороны Европы в его глубину, напоминает расширяющуюся воронку. И по ходу наступления (даже при отсутствии противоборства и связанных с ним потерь) войско лишь рассеивается, в конце концов превращаясь в небоеспособные разрозненные отряды. Ну а если есть и сопротивление, то до конечной цели (например – до Волги, как в плане Барбаросса) сумеют дойти лишь отдельные группы бойцов, уже более похожие на банды, чем на части регулярной армии. Долго продержаться, само собой, им не удастся.

Воистину, в стремлении Европы завоевать Россию было что-то самоубийственно-болезненное. Какая-то странная тяга к коллективным страданиям, которую нам следует понять.

Вспомним, что Европа более всего любила создавать не просто идеи, но универсальные идеи, претендующие на всемирность. Католичество, протестантство, либерализм, республиканство… По своей сути они должны были приниматься всеми народами мира, и в самом деле их удавалось нести и народам Экваториальной Африки, и индейцам Центральной Америки. Но что за счастье иметь всемирные идеи воплощенными в далеких, мало кому знакомых землях, и встречать сопротивление им прямо под боком, рядом…

Какое-то чутье подсказывало народам Европы, что никакая идея не станет всемирной, пока она не овладеет простором Евразии. И если она не будет принята на нем добровольно (чаще всего она и была не принята), то остается лишь навязать ее силой. Другого выхода нет. В случае победы все мировые окраины примут ее сами собой, а без нее она все равно едва ли продержится долго. Ливонские рыцари и поляки атаковали русские земли, помня, как мало продержалось Иерусалимское королевство. После стремление прежде всего овладеть центом Континента стало рассматриваться уже, как само собой разумеющееся, несмотря на очевидную обреченность этих попыток. Должно быть, в головах вождей нападавших народов крутилось одна и та же мысль «А вдруг на этот раз – выйдет!»

Что же, в этих бесполезных войнах Европа фактически сожгла себя. Ее народы, растратив самых активных, самых боевых своих людей, потеряли в конце концов способность сплачивать вокруг себя Империи, низведя себя до уровня государств-наций. Какой бы термин лучше всего подошел бы к определению такого состояния наций? Думаю, что, несмотря на некоторую скабрезность – «геополитическая импотенция».

Совершив множество бесполезных атак на русское пространство, Европа постепенно обратилась в трофей. Она навсегда утратила способность пронзать щит русской границы, и осталось лишь выяснить, в чьи руки этот трофей в конце концов попадет. При том, что спорщиков всего два – центр Континентального мира – Россия, и центр Морского мира – США.

Сейчас этим трофеем завладели США и потому могут использовать Европу в качестве своего плацдарма. Закономерно ли это? Кто-то вспомнит о культурном родстве Европы и США…

Но я скажу, что культурное родство США и Европы всяко не большее, чем Европы и России. Да, в основе создания США лежали идеи европейского Просвещения, но все европейские идеи (в том числе и эти) были так или иначе «переварены» и Россией. Да, основателями США были европейцы, но ведь и русский народ состоит в весьма близком родстве с германцами. Вместе с тем современные США имеют собственную, произошедшую от кальвинизма (получившего весьма малое распространение в Европе) идеологию. Которая лежит от лютеранско-католической Европы гораздо дальше, нежели русские идеи, имеющие в своей основе Православие (к этим идеям я отношу и коммунизм). Потому захват «трофейной» Европы США произвели именно по праву сильного, воспользовавшись ослаблением России в результате последней Русско-европейской войны…

Современная Европа зависима от внешнего мира практически во всем – в сырье и топливе, в обороне, в безопасности. Причем США не способны решить главной проблемы современной Европы – проблемы миграции из Африки и Азии. И в то время, когда они обещают защитить свой «трофей» от вымышленных ими же угроз, сами европейцы с ужасом осознают, что оказываются в своих родных землях уже в меньшинстве…

Не слаще европейцам было и во времена Холодной Войны – ведь им «улыбалась» очень незавидная участь обратить свои уютные города в поле боя между глобальными противниками, а самим сделаться пушечным мясом в этой войне. Причем сами европейцы осознавали, что им было бы гораздо лучше, если бы фронт противостояния проходил не через густонаселенные города, а по водам Атлантического океана. Но ничего сделать они не могли, лишь немногие счастливые страны (Швеция, Финляндия, Австрия) смогли отстоять свой нейтралитет.

В настоящее время Европа зависима от русского топлива (особенно – газа), русского сырья, в перспективе ничего не стоит сделать ее зависимой и от русской электроэнергии. И… Вместе с тем она же почему-то зависима от американской политике, и взамен от этой зависимости она ничего не получает.

Потому нам остается лишь одно – восстановить на европейском пространстве геополитическую справедливость. Но для этого нам самим необходимо решить вопрос – для чего нам самим нужна Европа?

Европейский ум отличен от русского своей большей практической смекалкой, что давно подмечено многими мыслителями. В то время, когда русские создают прорывные, могучие открытия, европейцы умеют их толково применять к нуждам дня сегодняшнего. Русские, к примеру, создав гениальное изобретение для космонавтики, лишь в космонавтике его и применяют, хотя и знают о возможности его широкого применения во множестве отраслей. А европейцы это изобретение они могут эффективно применить в сотнях и тысячах технологий и разработать толковые схемы его применения в дальнейшем. Правда, чаще всего, исключая космонавтику – тут уже поработали русские. Таким образом, намечается возможность совместной работы – мы разрабатываем могучие, прорывные технологии, они – внедряют их плоды в повседневность. Но это при условии взаимополезной работы, а не скупки русских патентов «на корню», что практикуется в настоящее время.

Заключив такой технологический союз, мы можем перейти и к союзу военному. Ясно, что оборона континента по его береговой линии обеспечит большую безопасность всем его жителям, чем линии фронта, пронзающие города и села. Причем оборона эта будет комплексная, обеспечивающая безопасность и от внешних сверхдержав, и, одновременно – от потоков мигрантов.

Теперь из всего вышеизложенного попробуем сделать окончательный вывод. Лучшая защита русских границ – это вовлечение соседних народов в совместную работу. Эта работа должна заинтересовать соседей по континету больше, чем соблазны, поставляемые внешними, заморскими странами. Сила этой заинтересованности – и есть крепость наших границ, защищать которые чисто военным путем практически невозможно из-за их невероятной протяженности и трудности природных условий тех мест, где они проходят. А появиться такая работа может лишь благодаря новой Русской Идеологии.

Взглянем на три «поводка», через которые управляется жизнь народов, и представим себе, как они будут должны выглядеть в Новой Империи. Итак, «поводок» первый – государство, то есть людская «машина» управления и контроля.