Электронная библиотека » Максим Калашников » » онлайн чтение - страница 7


  • Текст добавлен: 14 января 2014, 00:04


Автор книги: Максим Калашников


Жанр: Публицистика: прочее, Публицистика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Шрифт:
- 100% +
Новый варвар и глобальная психокатастрофа

Ох, далече ты зашел, капиталистический эксперимент! Начавшись с сатанизма, ты принял свою негласную доктрину, гласящую: лишь богатые – люди. Они – высшие, избранные. Мир существует для них. Их воля – неписаный закон. А все прочие – так, низшие существа. Пыль под ногами богатых и эффективных. За тридцать последних лет эксперимент продвинулся очень далеко.

Но мало считать тех, кто не принадлежит плутократической «элите», двуногими животными и расходным материалом. Нужно еще и сделать подвластные массы тупыми животными. Отнять у них разум и культуру, саму способность быть Человеком. Одурманить разнообразными наркотиками, сделать садистски злобными – но трусливыми перед силой.

Вот почему последние тридцать лет в мире идет гигантская, преступная операция: превращение большинства населения белых стран в тупых неоварваров. Психопатических. Не умеющих читать. Не умеющих рационально мыслить. Людей обращают в двуногих скотов, одержимых самыми низменными страстями. В придурков-потребителей. Это – глобальная психокатастрофа. На нее работает сегодня буквально все: дебильная продукция Голливуда, вся омерзительная поп-культура, Эм-ти-ви, разрушение системы образования, деиндустриализация, тошнотная философия постмодерна (нет ничего святого, идеалы – чушь, есть только твое удовольствие).

Именно это и породило массовое явление новых варваров – жвачных немыслящих получеловеков. Да-да, невежественных, неквалифицированных, бесполезных во всех смыслах, не годных, по большому счету, ни на что. Поистине, пустую протоплазму. Зато желающую потреблять, но ничего не делать. Опустившееся на четвереньки быдло.

Однако это именно «новый варвар». И мы должны подчеркнуть его принципиальное отличие от подлинных, «старых» варваров. Настоящие варвары-дикари – отнюдь не постиндустриальные придурки. Они вовсе и не опускались на четвереньки. Просто они не успели развиться. «Нормальный», старый варвар – это представитель молодого этноса. Он отнюдь не дурак, ибо может выживать в природе, думая и изобретая. Он очень многое умеет: сделать хижину из подручного материала, смастерить лук и стрелы, вытесать себе дубину, сработать наконечник копья или стрелы из кремня, выследить и убить зверя, сшить себе одежду, вылечить себя с помощью целебных трав. Обычный, дикий варвар знает очень многое: как читать следы, как ходить по лесу, как добыть огонь с помощью двух деревяшек – и т. д. Настоящий варвар вообще много работает и хорошо соображает, поскольку иначе он выжить не в силах. Он, конечно, неискушен по части орального секса и не отличит «Челси» от «Манчестер Юнайтед» («Спартака» от «Динамо»), но по части практической сметки и мозгов даст сто очков вперед городскому быдлу. Подготовь такого варвара, обучи его – и получишь гения.

«Новый варвар» – плод старения и разложения этноса. Порождение больших городов и современного мира. Новый варвар беспомощен в природе. Ему нужно, чтобы была пища в супермаркетах, горячая вода – в кране. Ему нужны лекарства, готовые инструменты и кем-то сделанная одежда. Он не пашет и не сеет, он в кузнице молотом не машет. (Настоящие варвары из болотной руды умели железо делать.) Новому варвару нужно, чтобы ему кто-то сделал – мотоцикл, велосипед, ружье, удочку современного типа или палатку. Новый варвар – потребитель, а не создатель. Новый варвар – порождение искусственной индустриально-городской среды. Парадокс заключается в том, что новый варвар объективно эту среду разрушает. Он может сам уничтожить сами условия своего существования.

И если подлинный варвар воинствен и плодовит, то урбанистический «новый варвар» – чаще всего бесплоден, малодетен и труслив поодиночке. Смел он только в стае таких же, как он. Например, в ходе уличных беспорядков. Или когда нападает кучей на прохожего. Или когда скопом с такими же недочеловеками насилует женщину. Старый варвар любит учиться, он любит познавать новое. Вырывая у природы свое, он рад прогрессу. Новый варвар учиться не может. Ему действительно нравится не подниматься вверх по лестнице развития, а скатываться вниз.

Эту разницу нужно крепко уяснить. Особенно тем, кто радуется «новым варварам», считая это чуть ли не оздоровлением народа и обретением им неких первозданных сил. Нет, господа, это не перезагрузка истории, не возвращение к началу пути! Это – тупик.

Впервые в обозримой нами истории был запущен – и до сих пор идет – чудовищный опыт над родом людским. В ходе оного все самое человеческое было сделано маргинальным. Зато все мерзкое, патологическое, идиотское, гнилое – превращено в норму.

Пора, дорогой читатель, разобраться в произошедшем. Нам ведь с вами прожужжали уши насчет старых бесчеловечных экспериментов. Например, нам много рассказывают о нацизме и холокосте или о коммунистическом эксперименте. Не пора ли, наконец, разобраться в том, что намного более страшно и разрушительно для человека? Не пора ли, господа, четко определить капиталистический эксперимент 1981—???? годов – и мужественно определить его неминуемые последствия? Тем более что нас сейчас постоянно уверяют: мол, ничего страшного не произошло.

Уже произошло. И происходит дальше.

Сама по себе попытка в конце ХХ века попробовать вернуться к канонам капитализма двухсотлетней давности – уже первое явление нового варварства и начало пути к Темновековью-2. Только полный глупец мог думать, что во времена сложнейших систем (ядерных реакторов, самолетов из трех миллионов комплектующих, энергетических сетей) можно вернуться к порядкам и экономическим принципам, сложившимся в пору париков из конского волоса, конных упряжек, парусных судов и примитивных мануфактур. Только сумасшедший мог работать на устранение государства из экономики в нынешнее время, апеллируя ко временам примитивных фабрик с водяными колесами. Оное учение окрестили «неолиберализмом» и принялись насаждать в практику с 1979–1981 годов на всем Западе. И все это с абсолютно серьезным видом оправдывали солидные люди в безупречных костюмах, высоколобые нобелевские лауреаты, ведущие политики и капитаны больших корпораций. Что, в общем, и немудрено: мы уже знаем, что это очень импонировало тайным устремлениям богатых.

Как писал в книге «Сталин. Человек, который спас капитализм» Льюис Каплан, сама неолиберальная теория копирует труды французского предпринимателя и журналиста Жана-Батиста Сэ (1765–1832). Сэ отрицал необходимость вмешательства государства в экономику. Мол, если как можно меньше брать налогов с бизнеса. Он сам во всем разберется. Если наступит перепроизводство того или иного товара, то капитал сам перетечет в новую отрасль, где может быть сформирован новый спрос. Не нужно больших налогов: бизнес сам будет вкладывать деньги туда, куда надо, тем самым создавая рабочие места. Правда, когда Сэ все это писал, единственной сформированной отраслью промышленности во Франции была текстильная.

Этому архаичному бреду Запад пробовал следовать до 1929 года. Но и до этой даты неумолимая жизнь заставила многие страны Запада отказаться от принципов свободного рынка. Угроза восстаний рабочих и революции побудила Бисмарка в 1875 г. пойти на введение в Германии первых элементов социального страхования. Потом Первая мировая породила необходимость централизации и планового руководства экономикой. Скажем, в Германии и США. А потом революция 1917 года в России и Великая депрессия 1929–1939 годов поставили перед элитой капиталистических стран дилемму: либо вы продолжаете жить архаикой «дядюшки Сэ» – и получаете восстание рабочих; либо сильно меняете свой капитализм, вводя жесткое государственное регулирование, смешанную экономику и социальные гарантии.

Запад тогда выбрал второе, ибо задницы свои спасать надо было. Да и мозги не отсохли еще окончательно, не застила разум страсть к обогащению ради обогащения. Тогда умные капиталисты поняли, что капитализм времен карет, парусников и Жана-Батиста Сэ уже не подходит ко времени сложной промышленности, где производство тесно смыкается с наукой и где есть отрасли, которые ну никак не вписываются в узкие и примитивные каноны капитализма. Возьмите хоть объединенные энергосистемы, электроэнергетику. Торговать электричеством так же, как торгуют зерном, практически невозможно. Если управлять совокупностью синхронизированных силовых станций по законам спроса и предложения, ты допрыгаешься до физического развала системы. Причем самые умные на Западе понимали это еще в самом начале 20-го столетия.

«Только национальное правительство может навести должный порядок в промышленности, что отнюдь не равнозначно централизации. Это лишь признание того очевидного факта, что процесс централизации уже охватил и наш бизнес. Контроль за этой безответственной и антиобщественной силой может осуществляться в интересах всего народа лишь одним способом – предоставлением надлежащих полномочий единственному институту, способному ими воспользоваться, – федеральному правительству!»

Из послания конгрессу президента США Теодора Рузвельта в декабре 1908 года.

«Собственность каждого человека подчинена общему праву коллектива регулировать ее использование в той степени, в какой этого может требовать общественное благо!» – заявил президент Т. Рузвельт в 1910 году.

Два года спустя уже другой президент США, Вудро Вильсон, скажет: «Если бы Джефферсон (один из авторов американской конституции и отцов-основателей США. – М.К.) жил в наше время, он наверняка пришел бы к тем же выводам, что и мы… Без постоянного вмешательства правительства нам не добиться справедливости во взаимоотношениях между гражданами и столь могущественными институтами, как тресты…»

Попытка дать полную свободу частному бизнесу в 1920-е годы привела к тяжелейшей катастрофе 1929 года и к последующей Великой депрессии. Двадцатые годы были первым явлением либерализма и монетаризма в ХХ веке. Но когда разразился тяжелейший кризис, по инерции у власти в США оставались все те же монетаристы и приверженцы неограниченного капитализма во главе с президентом Гербертом Гувером. Эти деятели попробовали бороться с кризисом вполне в духе Гайдара-Чубайса. Сокращали расходы бюджета и сжимали денежную массу. И даже более того! Гувер в 1931-м, когда безработица подкатила к уровню в 21 % от трудоспособного населения, прекратил помощь государства безработным, начав, как президенты Буш и Путин осенью 2008-го, щедро накачивать казенными деньгами частные банки. «Единственной функцией правительства является сейчас создание условий, которые благоприятствовали бы развитию частного предпринимательства», – заявил он тогда. США оказались на пороге гражданской войны.

Вы помните, читатель, что в итоге к власти пришел Франклин Рузвельт, который в 1932–1945 годах создал экономику полусоциалистическую, с элементами опыта и Муссолини, и Сталина, и Гитлера. Это называлось «Новым курсом».

В 1944 году Ф.Д. Рузвельт опубликовал (но не успел подписать, сделав законом) свой «Экономический билль о правах», где изложил свою программу на будущее. Итак, каждый американец должен был получить право на работу, на достойную заработную плату, достаточную для поддержания нормального уровня жизни. Здесь же гарантировалось право на жилье, на медицинское обслуживание, на образование, на социальное обеспечение в случае болезни, безработицы и старости. «…С появлением новых проблем, которые отдельные граждане не могут решить в новых условиях собственными силами, правительство обязано искать новые пути и средства для их решения…» — заявил президент США.

По сути дела, здесь Рузвельт подражал Советскому Союзу. Он даже обогнал советских коммунистов: в СССР право на жилье граждане получили лишь по конституции 1977 года.

Потому Запад в 1930– 1970-х годах создал крайне разумную систему – смешанную экономику, где частная инициатива соседствовала с государственными и общественными предприятиями, что дополнялось государственным регулированием и даже планированием в некоторых сферах деятельности. В те годы западные интеллектуалы говорили о конвергенции: дескать, западная система приобретает все больше советских черт, а СССР, если начинает проводить рыночные реформы, – приближается к Западу.

Именно в этом направлении и нужно было развиваться. Надо было в 1970-е годы переходить на футуристические программы развития, приступив к созданию не просто новых технологий – а новой цивилизации. С совершенно новыми потребностями и рынками. Но это грозило капиталистам потерей власти. И шло вразрез с их стремлением воплотить идеалы господства над «стадом». И тогда капиталистическая элита повернула историю в противоположное русло: стала вводить «свободный капитализм» как раз эпохи Жана-Батиста Сэ. Но в совершенно неподходящих для этого реалиях. Можно сказать, капитализм за ХХ век совершил путешествие к разуму – и обратно.

Именно при элементах социализма США развивались быстрее и успешнее всего. В 1960-е годы валовой национальный продукт Америки рос рекордными темпами – по 4,2 % в год (рекордный рост – 8–9 % в год в 1966–1967 гг. при 98 % налога на личные доходы, превышавшие 2 млн долларов в год).

Но как только с начала 1980-х началась революция монетарно-либерального фундаментализма, все пошло наперекосяк. При Рейгане темпы экономического роста упали до 2 % в год. И уже тогда проявилась людоедская сущность либерального монетаризма. Один из глашатаев неолиберализма, публицист Джордж Гильдер, витийствовал: «Чтобы добиться успеха, бедняки более всего нуждаются в шпорах нищеты». Как издевается Шлезингер-младший, сами для себя богачи этих шпор как-то не хотели – иначе бы ввели закон о стопроцентном налоге на наследство. Добавим: при Буше-младшем налоги на наследство были снижены в очередной раз.

А в общем, они дошпорились: в 2008 г. 75 % избирателей США проголосовали за негра-кандидата, пообещавшего обобрать богатых…

Шлезингер пишет, что на деле монетаристы отстаивали свободу не личности, а корпораций. При этом они с пеной у рта требовали расширить полномочия структур, ограничивающих именно личную свободу, – ЦРУ и ФБР. Что ж, этот процесс дошел до зенита в правление Буша-младшего в 2000–2008 годы – до возникновения в Америке по сути полицейского государства. Но – при огромной свободе для корпораций!

Шлезингер писал свои «Циклы…» в 1985–1987 год. Но он уже тогда, за двадцать лет до разразившегося сейчас Суперкризиса, совершенно верно предсказал, что «свободный рынок» не решит таких проблем, как оздоровление инфраструктуры и тяжелой промышленности, как кризис городского хозяйства и быстрый рост числа малоимущих, особенно за счет молодежи. Он предсказал «беспрецедентные внешнеторговые дефициты, отток капиталов в страны «третьего мира» и соответствующее сокращение рабочих мест». Это – точь-в-точь те проблемы, решение коих обещал Обама в 2008 г. Шлезингер абсолютно верно предсказал и то, что решать эти проблемы придется с помощью неорузвельтизма.

«Нынешний бизнес уже не нуждается в конкуренции, а, напротив, стремится всеми силами ее нейтрализовать!» – написал ученый. А это – уже не капитализм, а диктаторская олигархия. То есть ничем не ограниченный рынок сам собой может превратиться в супермонополистическую экономику – и в диктатуру.

В общем, примерно туда все и покатилось.

Капитал, получив свободу в конце ХХ века, очень быстро рванулся переводить производство в Китай (туда, где прибыльней и выгодней), обрекая Запад на чудовищные последствия деиндустриализации. Ибо понятно (и мы с вами это не раз показывали), что тот народ, что перестает реально производить тысячи товаров и изделий, начинает тупеть, лишаться науки, а потом – и финансовой силы. Одновременно все это сопровождалось совершенно целенаправленным превращением белых народов в скопища дебилов – новых варваров. В стадо, которое настолько тупо, что не может жить без пастухов.

Капиталистический эксперимент (к коему с 1991 г. присоединились и русские дураки) за 30 лет привел к формированию легионов новых варваров и всех предпосылок для краха цивилизации – предпосылок для провала в Темновековье. За какие-то несколько десятков лет были стерты и уничтожены плоды многовековой, напряженной работы по восхождению человека ввысь. Пошли насмарку усилия целых поколений. Началась катастрофа расчеловечивания. Мы действительно оказались перед лицом угрозы – угрозы потери техноцивилизации, науки, рационального мышления, культуры чтения. Псу под хвост отправляется та работа, что белое человечество делало со времен как минимум Фрэнсиса Бэкона.

Никакие коммунисты или национал-социалисты (даже с демонстративным антиинтеллектуализмом последних и с их обращением к арийской архаике) и близко не делали ничего подобного. Теперь мы стоим в одночасье перед перспективами и физического вымирания, и тотальной дебилизации, и деиндустриализации, и потери всякого преимущества перед азиатами, и краха инфраструктуры, и разрушения общества. Ну, полный успех идей Кроули, черт бы его побрал. Мы оказались в эпицентре глобальной психокатастрофы – торжества всего самого упаднического, патологического, тупого.

Знаки нового варварства окружают нас. Они – на каждом шагу. Смотрите, что происходит в культуре! Литература и кино отчетливо разделяются по половому признаку. Есть книги, кино и журналы для женщин. И есть «мужские» фильмы, книги и журналы. Блин, раньше мы смотрели одни и те же фильмы и читали одни и те же романы! А теперь идет все большее разделение. Этакая, знаете ли, пародия на период разложения родоплеменного общества, известного нам по советскому курсу этнографии и первобытно-общинного общества. Тогда, если кто помнит, обособлялись мужские тайные союзы, им в противовес – обособлялись женщины.

Разница только в том, что тогда это было движение вперед. А теперь – вспять. В слепые и глухие века. И если в пору разложения родоплеменных отношений люди были полны жизненной силой и рожали детей – то теперь совершенно наоборот. Разница здесь та же, что между обычным, старым варваром и варваром новым – неумелым урбанистическим недоумком.

Таковы итоги самого мерзкого и отвратительного эксперимента над человечеством – капиталистического.

Но что нас ждет дальше?

Тень Кин-Нан-Те

Знаете, а ведь Иван Ефремов в своем «Часе быка» (1968 г.) предвидел появление новых варваров в недрах современного общества. Помню, как в далеком 1981-м я читал гениальную книгу и даже представить себе не мог, что окажусь в похожей реальности, что Ефремов изобразит нечто, что может ждать нас где-нибудь среди развалин старых мегаполисов ориентировочно в 2030-е годы. Давайте вспомним сцену трагического путешествия землян – коммунистических сверхлюдей в заброшенный город Кин-Нан-Те на планете Торманс…

«…Это были молодые люди, вероятно принадлежавшие к группе КЖИ, оборванные и неряшливые, с тупыми лицами, как будто одурманенные наркотиком. Среди них возбужденно метались женщины с такими же нечесаными, грязными прядями слипшихся волос. Они не отличались от мужчин ни по одежде, ни по ухватке. Лишь проглядывавшие из прорех или настежь распахнутых блуз тощие груди да визгливые, истошные голоса давали возможность определить «прекрасный пол». Как издевательски звучало это старинное название для подобных женщин!

Впереди несколько дюжих молодцов волокли две человеческие фигуры, нагие, измазанные в грязи, поту и крови. Одна была женщиной – ее распустившиеся длинные волосы скрывали опущенное на грудь лицо.

Там, где низкие каменные балюстрады напоминали о системе мостков над когда-то бывшими прудами, послышался восторженный рев. Другая толпа прибыла на площадь, по-видимому, служившую для собраний.

Тивиса поочередно взглянула на Тора и Гэна с немым вопросом. Ее спутники ответили недоуменным пожатием плеч и одновременно приложили пальцы к губам.

Из второй толпы выступил обнаженный до пояса человек с прической узлом. Он поднял правую руку и что-то крикнул. В ответ с лестницы раздался смех. Перебивая друг друга, завопили женщины. Страшный смысл услышанного не сразу дошел до землян. «Мы поймали двух! Одного убили на месте. Второго дотащили до ворот. Там он и подох, пожива для…» – путешественники не разобрали незнакомое слово.

«А мы – еще двоих, из той же экспедиции! Есть женщина – она хороша. Мягче и толще наших. Дать?»

«Дать!» – рявкнул полуголый с волосами узлом. Пленнице вывернули руки, и она согнулась от боли. Тогда сильным пинком ее сбили с лестницы, и женщина покатилась к статуям. Полуголый подбежал к оглушенной падением и поволок ее за волосы на кучу песка около башни. Второй пленник вырвался от мучителей, но был схвачен человеком в распахнутой куртке, на голой и грязной груди которого была вытатуирована летящая птица. Пленник в яростном безумии, дико визжа, вцепился в уши татуированного. Оба покатились по лестнице. Пленник всякий раз, когда оказывался наверху, ударял голову мучителя о ребра ступенек. В результате татуированный остался лежать у подножия. С ревом злобы толпа хлынула вниз. Пленник успел добежать до полуголого, тащившего женщину. Тот свалил его искусным ударом, но не остановил. Схватив победителя за ноги, пленник впился зубами в щиколотки, опрокинув того на землю.

Подоспевшие на помощь оторвали пленника от упавшего, растянули ничком на плитах у статуй. Полуголый вскочил, ощерив редкие зубы.

В этой усмешке-оскале не было гнева, а только издевательское торжество. Гэн Атал отделился от стены, но прежде чем он сделал второй шаг, полуголый выхватил из-за пояса заершенный, как гарпун, кинжал и вонзил по рукоятку в спину пленника.

Трое землян, гневно осуждая себя за промедление, выбежали на площадь. Торжествующий рев вырвался из сотни одичалых глоток, но толпа разглядела необычный вид людей и притихла. Тивиса склонилась над корчившимся пленником, осмотрела кинжал. Он был покрыт пластинками стали, пружинисто отделявшимися от клинка, подобно хвойной шишке с длинными чешуями. Такое оружие можно было вырвать только с внутренностями. Дожить до самолета и операции человек не мог. Тивиса мгновенно приняла решение.

Погладив окровавленную голову, успокоив раненого, Тивиса нажала две точки на его шее – и жизнь мученика оборвалась.

Женщина, не в силах встать на ноги, доползла до землян, умоляюще протягивая к ним руки. Полуголый вожак прыгнул к ней, но вдруг завертелся и с глухим стуком грянулся головой о плиты. Тор Лик, который сбил его воздушной волной из незаряженного наркотизаторного пистолета, бросился к женщине, чтобы поднять ее. Откуда-то из толпы вылетел такой же тяжелый заершенный нож и вонзился между лопатками женщины, убив ее наповал, нож ударился о скафандр Тора Лика и отлетел в сторону, третий просвистел у щеки Тивисы. Гэн Атал, как всегда рассчитывая на технику, включил защиту своего СДФ, которому он заблаговременно приказал быть рядом.

Под звон ножей, отлетавших от невидимого заграждения, и возбужденный рев толпы земляне отступили и скрылись в проходе, перекрыв вход. Прошло немало времени, пока бросавшиеся на защитное поле с тупым упорством люди, если их можно было так назвать, поняли, что имеют дело с непреодолимой силой. Они отступили на площадь и принялись совещаться. Осмотревшись, путешественники поняли, что находятся в замкнутом массивными стенами прямоугольнике бывшего парка. Рассыпавшиеся пеньки деревьев торчали между нагромождениями столбов, камней с надписями, плит и скульптур. Гэн Атал первый догадался, что это кладбище тех наиболее отдаленных времен, когда людей хоронили в пределах города, около чем-либо знаменитых храмов. Стена кладбища не задержала бы нападения…

– Кто они? – вырвался мучивший ее вопрос, хотя Тивиса знала, что возлюбленный не мог ничего ответить. – Они, неотличимые от людей и в то же время не люди. Зачем они здесь?

– Вот опасность, на которую намекали чиновники Торманса, – убежденно сказал Гэн. – Очевидно, они стыдятся признать, что на планете Ян-Ях существуют такие виды… обществом это не назовешь… виды бандитских шаек, будто воскресших из Темных Веков Земли!

Тивиса появилась в воротах, вызвав крики толпы, заполнявшей площадь. Тивиса подняла руки, показав, что хочет говорить. С двух сторон подошли, очевидно, главари – полуголый с волосами узлом и татуированный, в сопровождении своих подруг.

– Кто вы? – спросила Тивиса на языке Ян-Ях.

– А кто вы? – ответил вопросом татуированный на низшем языке планеты, с его неясным произношением, проглатыванием согласных и резким повышением тона в конце фраз.

– Ваши гости с Земли!

Четверо разразились хохотом, тыча пальцами в Тивису. Смех подхватила вся толпа, и площадь загрохотала.

– Почему вы смеетесь? – спокойно и недоуменно продолжала Тивиса.

– Наши гости! – проорал полуголый, налегая на первое слово. – Ты скоро будешь наша для… – И он сделал жест, не оставляющий сомнений в судьбе Тивисы.

Женщина с Земли не смутилась и не дрогнула, а продолжала задавать вопросы. Ответы были столь же грубые, издевательские или бессмысленные.

Последний вопрос Тивисы: «Разве вы не понимаете, что катитесь в бездну без возврата, где накопленная в вас злоба обратится против вас же? Что вы станете собственными палачами и мучителями, когда не будет пленников?» – чем-то задел женщин. Одна осторожно приблизилась к Тивисе, сгорбившись, как загнанная в западню зверюшка.

– Мы мстим, мстим, мстим! – закричала она.

– Кому?

– Всем! Им! Кто умирает бессловесным скотом! Тем, кто вымаливает жизнь холуем у владык!

«Эта женщина подвергалась тяжелому унижению, исказившему ее психику и поставившему на грань безумия», – подумала Тивиса и тихо спросила:

– Кто обидел вас?

Лицо женщины отразило безграничную злобу.

– А! – завизжала она. – Ты чистая, красивая, всезнающая! Бейте ее, бейте всех! Чего стоите, трусы? – визжала она, подбираясь к Тивисе.

И Тивиса отступила в ворота как раз вовремя. Гэн Атал, следивший за переговорами с рукой на кнопке, замкнул защиту. Отброшенные преследователи покатились, переворачиваясь, по плитам древней площади.

Тивиса схватилась за подбородок, как всегда в минуты разочарования и неудач.

– Что ты можешь еще, Тихе? – спросил Тор Лик, называя ее интимным прозвищем, придуманным еще во время Подвигов Геркулеса. Начальные слоги ее имени образовали древнегреческое имя богини счастья.

– Будь вместо меня Фай Родис… – начала Тивиса.

– Хорошего она не добилась бы, – перебил Тор Лик, – разве если бы применила свою силу массового гипноза…

– Ну, остановила их, а что дальше? Мы их тоже остановили, но не избивать же их лазерным лучом, спасая наши драгоценные жизни!

– О нет, конечно, – Тивиса умолкла, прислушиваясь к шуму толпы, доносившемуся через ограду кладбища.

– Может быть, им нужны наркотики? – предположил Гэн Атал. – Помните широчайшее распространение наркотиков в старину, особенно когда химия одарила человечество наркотиками, дешевле и действеннее, чем алкоголь и табак.

– Не сомневаюсь, у них есть нечто одурманивающее. Достаточно взглянуть, как они двигаются. Но существо бедствия в другом – в потере человечности. В давние времена случалось, что дикие звери воспитывали человеческих ребят, случайно брошенных на произвол судьбы в просторах джунглей или саванн. Известны дети-волки, дети-павианы, даже мальчик-антилопа. Разумеется, могли выжить только индивиды, одаренные особым здоровьем и умственными способностями. И все же они не были людьми. Дети-волки даже утратили вертикальную походку. Все усилия вернуть их в человеческое состояние были тщетны, несмотря на старания психологов, педагогов и врачей.

– Что ты вспомнила? – удивился Тор Лик. – Давно известно, что мозг человека получил свое могущество, лишь развиваясь в социальной среде. Первые годы жизни ребенка имеют гораздо большее значение, чем думали. Но…

– Но общество, а не стадо воспитало человека. Это старая ошибка историков. Человек был групповым, не стадным, животным. А толпа – стадо, она не обладает информацией и не может сохранять ее. Преступное лишение людей знаний, правды, накопление омерзительной лжи привело к созданию этих непонимающих, неищущих, руководимых лишь инстинктами нелюдей. Им осталось только сбиться в стадо, где главное развлечение – садистические удовольствия на базе глубочайшей неполноценности. И перестроить их, как детей волков, непосредственно обращаясь к человеческим чувствам, нельзя. Надо придумывать особые методы…

Доведенные неудачей до неистовства, «мстители» принялись бесноваться. Никогда земляне не могли представить, чтобы человек мог дойти до такого скотства. Они кричали непонятные путешественникам ругательства, кривлялись, плевались…

…Тивиса очнулась от самогипноза, которым земляне избавились от зрелища кривляющихся рож, неприличных жестов и поз, не прекращавшихся за барьером защиты. «Мстители» обладали неутомимостью психопатов. Уставшие отходили, сменяясь свежими крикунами. Вид троих землян, бесстрастно и неподвижно сидевших, поджав ноги, на каменной плите, приводил толпу в еще большее неистовство…»

Вчитайтесь в эти строки из далекого 1968 года, дорогой друг. Узнаете нынешний мир? Узнаете теперешние психопатические толпы? Потоки оскорблений, слепой взаимной ненависти и грязи, заливающие Интернет? Дикую злобу в нем ко всем тем, кто силен и умен, кто осмеливается иметь ум и умное мнение? Вы видите, как нынешние стада недочеловеков по-звериному ненавидят все прекрасное, светлое, возвышенное?

Капиталистический эксперимент, начатый в 1981 году, очень быстро сформировал нового варвара. Существо с упрощенным мышлением, с иррациональными порывами и психопатией, скатывающееся к моделям поведения сначала раннего Средневековья, а потом – и вовсе к племенной дикости? И где – уже на самом Западе, не говоря уж о многострадальной Русской земле. В описании Ефремова легко узнать некоторые районы сегодняшних мегаполисов. Но скорее – возможное будущее каких-нибудь 2030-х годов. Времени, когда может наступить упадок некоторых городов.

Это – усиливающаяся психокатастрофа глобального значения.

Ее признаки мы видим то там, то здесь. Повсеместно.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 | Следующая
  • 3.5 Оценок: 6

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации