Текст книги "Океан разбитых надежд"

Я содрогнулась.

– Мне, пожалуй, придётся отклонить предложение.

Где-то вдалеке раздаётся прозрачный треск, вызванный неосторожностью одного из учеников. Осколки скользят по полу, скрипя днищем и напоминая вчерашний вечер. И у меня окончательно пропадает желание браться за овощной салат. Я откладываю совсем чистую вилку.

– Да брось, – Лена легко, трепетно трясёт меня за плечо, – Будет весело!

«Не нравится мне всё это…» – помогает выразить эмоции внутренний голос.

В следующее мгновение Лена медленно берёт вилку, которую я держала в руке несколько секунд назад, и смотрит на своё отражение, будто наслаждаясь неистовой красотой. Повернув голову то в одну, то в другую сторону, она хитро улыбнулась, удовлетворяя свои нацистские потребности. Потом она резким движением накалывает сочный кусочек помидора и подносит к приоткрытым губам.

– Будет весело, – тихо шепчет она.

Ярко-красный сок стекает по её губам, а она медленно слизывает его языком.

Что она, чёрт возьми, творит?

– Воу, девчонки, – Моррис подавился сэндвичем, – До вечеринки потерпите хотя бы.

Меня наполняет необъяснимая волна злости.

– О чём это ты? – я машинально повернулась к парню и устремила взгляд прямо на него, стараясь уколоть.

– Да не нервничай ты так, – опять хлопнула меня по плечу Лена, только теперь более непринуждённо, – Просто приходи. Так, во сколько начало, Моррис?

– В шесть у меня.

Обед обрывается под грохот кроссовок и трезвон звонка. Я накрываю пластиковый контейнер крышкой, не удосужившись проверить плотность закрытия. Скинув тронутый Леной салат в портфель, я удаляюсь вглубь толпы.

Глава 8

Скинув с себя всю повседневную одежду, я забралась в любимую пижаму. Розовый махровый костюм с жёлтой вставкой на животе и надписью «Not Your Barbie» подарила мне бабушка на мой тринадцатый день рождения. Хоть мама и не любит такие цвета, носить эту пижаму она мне разрешает. Вот я и не снимаю её уже третий год подряд: она питает меня остатками тепла и резкими осколками любви, которые ранят меня каждый раз, когда я смею вспомнить счастливые времена.

Я расправляю волосы, и они обессилено падают на плечи. После утренней порцией лака они кажутся мне особенно тяжелыми – словно с головы свисает парад сосулек. «Сколько это ещё будет продолжаться?», – спрашиваю я у своего отражения каждый раз, когда прохожу мимо зеркала. И я знаю ответ – до конца учебного года. Последние дни школы, как правило, тянутся особенно долго. Это чувство, когда ты в предвкушении летних каникул, похоже на ожидание начала новой главы твоей жизни.

Не выбрасывая из головы предложения Лены и Морриса, я спрашиваю себя: «Почему бы не начать эту главу прямо сегодня?». А что, хорошая идея! У меня ведь всё есть для этого: какие-никакие друзья, приглашение, а самое главное – желание.

Я размышляю, навёрстывая круги по коридорам. Сколько можно насчитать «за», и сколько «против»? Пока матери нет дома, её гардероб полностью в моём распоряжении. И разве это не здорово? Если я напьюсь, кто дотащит меня до дома? Наверное, никто.

Я оставляю все лишние мысли и сомнения в своей комнате, в которую забрела по видению разума, и с удовольствием покидаю её. Ах, если бы можно было заточить их в дальнем неиспользованном ящике шкафа, я бы так и сделала, даже не раздумывая.

Ногой толкаю дверь гардеробной. Она отворяется, и я сразу замечаю разбитую зеркальную дверцу одного из шкафов. Мать даже не потрудилась заказать новую, ну и ну. Хотя почему это должно меня волновать? Наверное, потому что теперь в голове на одно воспоминание больше.

Затылок одобрительно ноет, предательски напоминая инцидент.

Я уверенно шагаю в сторону того самого шкафа. Только я отодвигаю тяжёлую дверцу, и жёлтые лампочки любезно освещают мне всё содержимое полок. На уровне колен расположены глянцевые подиумы с мамиными туфлями, чуть выше уже висят её самые разные платья. Они пестрят перед глазами различными цветами: от бежевого вечернего до открытого чёрного, напоминающее мне больше отдалённый уголок космоса.

Я осторожно провожу ладонью по второму – будто отполированный бюст, тканевый корсет и широкий разрез, начинающийся чуть ниже зоны бикини.

Извращение.

Скромное белоснежное – не мой выбор. Думаю, вы догадываетесь, почему. Уже вижу, как разного рода вещества с радостью кидаются на каждый чистый миллиметр, и как мне сворачивают шею за испорченное платье.

Джинсовый комбинезон – это уже слишком. Если бы вечеринка проходила где-нибудь в безлюдном поле за городом, то, думаю, он вписался бы в общую картину.

Бархатистое голубое? Что-то новенькое.

Я легко дёргаю на себя платье. Беру в руки – ткань просто волшебная! И выглядит платье не слишком строго, но и на даму лёгкого поведения я в нём не буду похожа.

Что насчёт туфель? Ну уж нет – будто мозоли по мне плачут. Сегодня моим выбором будут простые кеды. Ближе к земле – хороший получился бы слоган для рекламы обуви на низкой подошве. Серьёзно, я бы сразу купила.

Хватаюсь за дверцу и резким движением закрываю шкаф – снова это зеркало. Смотрю на лицо и думаю, не подчеркнуть ли мне глаза? Может, замазать чёрные точки вокруг переносицы? Использую тушь, придающую объём, нарисую стрелки, а почему нет? Тональный крем у меня тоже найдётся. Новая глава жизни – новая я. А как же помада? На самом деле, мне нравятся мои губы и без ярких красок, поэтому воспользуюсь обычной гигиенической.

Сложив выбранную одежду у себя в комнате, я решаюсь принять душ и закрутить волосы.

Когда человек занят чем-то увлекательным, то время для него летит почти незаметно. Так произошло и со мной. Вроде бы я только покидаю ванную комнату, а часы в гостиной уже пробивают пять.

Это будет незабываемый вечер.

В зеркале заблистали чуть припудренные щёки, над глазами порхают чёрные ниточки ресниц. Расправляю последний складки платья, осторожно проводя рукой то вверх, то вниз. Шелест ткани растворяется в тихом шипении музыки, играющей в динамиках смартфона .

Глава 9

Краем глаза я замечаю на кухонном столе высокий стакан для коктейля, наполненный тёмно-зелёной смесью авокадо и чего-то ещё. Я принюхиваюсь, убеждаясь в верности своих мыслей. Сплошная тухлятина. Похоже, он стоит тут с самого утра. Спасибо, мамочка, но твои смузи с низким содержанием калорий точно не для меня. Уже через секунду напиток путешествует по лабиринтам канализации, а стакан я тщательно промываю, стараясь не вдыхать тухлые пары.

Последними действием в доме было написание записки для матери, которую я на магнитик прикрепила к холодильнику. «Буду в девять дома, ушла к Моррису», – аккуратно вывела я на дряхлой бумажке.

Я решительно ставлю точку в конце предложения, но как по щелчку пальцев начинаю сомневаться в своих действиях. Может, не стоит мне идти на эту вечеринку? Алкоголь я не употребляю, да и созерцать разрывающееся на куски от гнева лицо матери мне не особо хочется.

В чём же заключается моя цель?

Вспомнила. Новая глава жизни и всё такое, да-да.

Натянув на пятки новенькие кеды, я оглядываю порог. Вроде бы ничего не забыла. Телевизор молчит, кондиционер отключён, и лишь гудение холодильника заполняет тишину.

Поворот ключа, потом второго, пробираюсь сквозь маленький зелёный сквер перед крыльцом дома – я на свободе.

Моё платье волнообразно развивается на ветру,  волосы лёгкие и, кажется, я не хочу выходить из этого образа. Жадно наполняя лёгкие кислородом, я иду вдоль по улице навстречу новым приключениям.

Конечно, страх перед реакцией матери не заставил себя долго ждать, чтобы охватить меня. С другой стороны, вдруг её реакция будет положительной? «Сияй ярче звёзд на танцполе, Кэтрин!», «Не позорь семью Лонг!». Да, думаю, так мать и сказала бы, будь она дома. «Только не ешь пиццу, а лучше возьми с собой активированного угля!». Чёрт с тобой.

Двухэтажный коттедж Морриса строится за углом, и я уже без всяких сомнений направилась к входной двери. Расслабься и будь, как все.

Я сжимаю ладонь в кулак и несколько волнительных раз стучу в деревянную дверь, за которой уже слышен смех ребят и треск посуды. Похоже, выпивать начали задолго до моего визита. И, кажется, не планируют заканчивать.

Дверь распахнулась, и моё лицо осветил желтоватый свет зажженных ламп.

– Кэтрин, ты всё-таки пришла!

Я почти не узнала голос Лены во всём балагане, который творится внутри.

С порога я могла различить около десяти пьяных фигур, шатающихся на заднем фоне, но, судя по звукам, их намного больше.

– И тебе хорошего вечера, Лена.

Её улыбка становится ещё лучезарнее после моих слов, из-за чего тело сковывает необъяснимое смущение. Я ненароком вспоминаю её выходку на курсе здоровья и безопасности, и тугие эффекты под мышцами только усиливаются.

– Пойдём, все уже готовы к игре.

Не успеваю я и глазом моргнуть, как меня уже затаскивают вглубь дома Морриса, схватив за плечи обеими руками.

Мы пролетаем мимо массы людей, а их оказалось здесь намного больше, чем мне казалось. Некоторых я знаю очень давно, а некоторых впервые в жизни вижу. Например, то парниша в очках с толстыми линзами – что он забыл на вечеринке Морриса? На вид ему, похоже, не больше тринадцати. Что ж, гостеприимства у Морриса хоть отбавляй – это факт.

Я оглядываю лица будущих участников. Думаю, нет абсолютно никакого смысла спрашивать её, что за игру они затеяли, ведь я скоро сама всё узнаю.

«Лишь бы не в этом заключалась суть…» – ловлю я себя на мысли.

Девушка ослабляет хватку;

– Так, – протянула Лена, останавливаясь рядом с Моррисом, – Когда начинаем?

Моррис посмотрел на меня и подавился вином. По телу разлился угнетённый пьяный взгляд.

– Кэтрин Лонг, неужели Вы явились?

– Как видишь.

Но теперь меня переполняет желание покинуть несчастную вечеринку.

Моррис, явно перебравший с алкоголем, делает шаг в мою сторону и, чуть покачавшись, спрашивает у Лены:

– Она играет?

Да уж, сколько стаканов он уже выпил? Семь, десять? Может, несколько бутылок? Их тут, кстати, пруд пруди – зеленоватые бутылки игриво сверкают под неоновыми лучами долларовых палочек из местного магазина подарков. Только и успеваю морщиться от очередного блика.

– Очень надеюсь, – шутливо подмигнула Лена в ответ.

Где-то в дальнем углу широкой гостиной слышатся электронные басы – вестники выигрыша одного из персонажей игры. После следует несколько довольно оборванных смешков: спирт в крови даёт о себе знать. Но всё вмиг меняется крепкими дружескими объятиями, закусанные трескающимися чипсами.

– А ты, – из тела вырывается сладкий винный пузырёк, и он икает на середине фразы, – Ты играешь, Лена?

– Разумеется, – возмущается девушка, состроив огорчённую гримасу.

К Моррису подходят ещё какие-то парни, которых я раньше не встречала. Они по-дружески хлопают друг друга по спинам, и моментально скрываются за стенами соседней комнаты.

– Нам туда, – указывает пальцем Лена им вслед.

Глава 10

Кто-то из девушек приглушает назойливую музыку. Так даже лучше: без лишних звуков пространство небольшой комнаты, в которой мы находимся, кажется мне чище, да и на душе сразу становится спокойнее.

Ребята рассаживаются в небольшой овал по периметру шерстяного коврика в гостиной Морриса. Лена садится рядом со мной на колени, прихватив с собой прозрачный стаканчик из «Starbucks» с желтоватым напитком.

– Шампанское? – шепчу я ей на ухо, продолжая рассматривать искрящиеся пузырьки на стенках хрусталя.

– Нет, что ты, – Лена усмехнулась, а теперь смотрит на меня так, будто видит впервые, – Персиковая Фанта.

Я отвожу взгляд, карая сознание за плохие мысли. Шея моментально вспотела. Выходит, не все на вечеринках употребляют алкоголь. Можно выдохнуть с облегчением, ведь теперь я знаю точно – споить меня здесь почти некому. Разве что тем взрослым парням, с которыми тусуется пьяный Моррис. У них в стаканах точно не Фанта, в этом я уверена на все сто.

– Итак, ребятки, – неустойчивые нотки в голосе Морриса выдают его состояние, – Сегодня играем в «Бутылочку».

Довольное «О-о-о» завладевает почти всеми присутствующими. Думаю, все уже догадались, что игра будет по-настоящему жаркой. Но только не для меня. Вообще все эти игры не для меня.

Я на коленях попятилась назад.

– Эй, чего такая кислая? – Лена легко толкает меня в бок локтем, замечая глаза, полные конфуза.

Я поворачиваюсь.

– Не бери в голову, – отмахиваюсь я, – Просто не люблю такие игры, вот и всё.

– Можем попросить Морриса сыграть в другую?

Я изобразила неискреннее изумление.

– Нет-нет, что ты!

Актриса из меня такая себе, ведь моё «нет» прозвучало хуже некуда. Я даже промолчу насчёт невольно поднявшейся улыбки от мысли, что неприятности обойдут меня стороной этой ночью.

Лишь бы не пришлось целоваться с кем-нибудь. К этому я ещё не готова ни физически, ни морально. Да и виды у здешних парней такие себе: один едва стоит на ногах, попивая нечто «взрослое», у второго красные глаза светятся в вечернем полумраке, подобно вампиру из «Сумерок».

Даже не хочу думать, под чем он.

Я сама не заметила, как сжала края своего платья двумя руками.

– Кэт, всё в порядке?

Прикосновение лёгкой девичьей руки будоражит меня быстрее кофе или энергетика. Я тут же выпрямляюсь, не забыв поморгать.

– В полном.

Лена отстраняется. Девушка с парнем напротив нас стукнулись стеклянными стаканами так, что бордовые капли разлетаются в разные стороны. Вино? Или, может быть, обычный вишнёвый сок? Не знаю точно, но сладкий запах этого напитка уже забил мне нос.

Лена поднимается на колени.

– Моррис, давай в другую игру сыграем?

– Лена, не стоит! – я поднялась за ней.

Но полный внимания Моррис уже уставился на нас.

– Что ж, – он качается из стороны в сторону, – Давайте в «Правду или Действие»?

Лена сразу зацвела, подобно вовремя политой розе.

– Отличный выбор!

Остальным ребятам всё равно до игр. Как мне хочется иметь хоть каплю из безразличия, научиться их искусству смотреть на ситуацию сквозь пьяные линзы и улетучиваться в мягком забвении.

Морис устраивается рядом с Леной. Под словом «устраивается» я подразумеваю его изящное падение на мягкую точку, спровоцированное далеко не первым выпитым бокалом.

– Ну-с, – хмыкнул парень, – С кого начнём игру?

Но никто не обращает внимания на Морриса. Кажется, все тут живут своей жизнью: та пара всё ещё выпивает, парни в чёрных куртках активно обсуждают спящую на диване русоволосую девушку. Я посмотрела на неё – бедняжка. Заснула сидя, даже не выпустив из рук бокал. На её длинных ресницах собрались комочки туши, подсвеченные неярким светом настольной лампы, а на веках сверкают блёстки. Должно быть, долго собиралась сюда.

Моррис заметил мой устремлённый взгляд:

– Мою сеструху сегодня бросил парень, – еле уловимо в царившей суете бубнит он под ном, – Вот она и напилась от горя.

– Мне очень жаль, – я поворачиваюсь к Моррису.

– Да забей, – он неуверенно махнул дрожащей от бурления крови рукой, – завтра же нового себе найдёт. Думаешь, мало кандидатов? Вон те, похоже, уже запали на неё.

И Моррис отхлебывает вина из стаканчика, наверное, специально забывая о братских заботах.

– Так, Кэтрин Лонг, пора начинать. Правда или действие?

Он трясёт пустым стаканчиком, на дне которого прозрачно колотятся мелкие кубики льда.

Вино со льдом? Да вы настоящий гурман.

– Правда, – без раздумий отвечаю я.

– Твой любимый музыкальный исполнитель?

Ну, это легко.

– Ариана Гранде, наверное. Последний альбом взорвал сеть и моментально покорил моё сердце, – я слегка приукрасила сухой ответ.

Лена подключается к разговору:

– Правда? – её зрачки молниеносно увеличиваются, – Я обожаю Ариану!

Я нешироко улыбаюсь, держа её на неком расстоянии.

– Так, Лена Роун, правда или действие?

– Правда. – решительно отвечает рядом сидящая девушка, сложив руки на коленях.

На правой руке блеснул покрытый глиттером ноготь.

– Есть ли у тебя секрет?

Лена нахмуривает брови, уходя вглубь сознания.

– Ну, – протянула она, почесав подбородок, – Вообще-то есть.

И она посмотрела на меня свысока.

– Вообще-то они есть у всех, Моррис. Вопроса банальнее в жизни не слышала.

Я отвела взгляд, а Лена продолжает пялиться на мою грудь. Да-да, именно туда!

– Девочки, прямо тут?

У меня внутри всё закипает.

– Что «тут»?

Как же быстро игра переросла в откровения, меня сейчас стошнит. Я сжала кулаки так сильно, что ногти впились в ладонь.

Девушка напротив начала заливаться смехом. Похоже, её избранник умеет хорошо шутить. Их кружки снова встретились в прозрачном звоне. В окно ударяется чёрная ветка куста, и щелчок с большим трудом дополняет гуляние.

– Ничего, – самодовольно ответила Лена, – правда или действие, Кэтрин Лонг?

Она поскребла трубочкой по дну стакана.

– Действие, чёрт тебя побери, – обиженно бросаю я, дав эмоциям разрешение отступить.

– Какие мы напряжённые, – она усмехнулась, – Что ж, тогда вот моё действие: пойти со мной в ванную и поговорить.

– Серьёзные у вас, однако, действия, девочки, – поднимается с пола Моррис, – А я пойду, плесну себе ещё винишка.

Моему терпению приходит конец:

– Вставай! Пойдём, поговорим!

Я почти вспылила, а на довольном лице Лены не дрогнула ни единая мышца.

Моррис уже скрылся в дверном проёме.

Глава 11

Я поднимаюсь по лестнице так бешено, что дыхание сбилось и теперь я похожа на запыхавшегося сурка. Моё сердце колотится, а Лена делает вид, что всё в порядке.

Но никакого порядка или даже мелкого намёка на него нет!

Я с силой захлопываю дверь позади нас, что стена, похоже, содрогается.

– И что ты вытворяешь? – начинаю я наезжать на Лену. Меня взбесило её поведение настолько сильно, что мне кажется – я вот-вот пришибу её.

Она складывает руки на груди.

– А что вытворяешь ты, Кэтрин?

Она откинула светлую прядь назад. Моей ярости нет предела.

– Что вытворяю я? Ты сейчас смеёшься надо мной?

Я подхожу всё ближе, а мой голос становится всё грубее.

– Лапаешь меня в раздевалке, пялишься на мои формы, разве нет? – усмехнулась она.

– Это была случайность!

Лена молчит.

– Я извинялась и говорила, что не специально задела тебя в раздевалке! – я уже перехожу на крик, забывая об остальных гостях вечеринки.

Голос отражается от плитки и раздаётся в ушах неприятным эхом.

Лена подходит ближе.

– Не подходи ко мне даже! Ни на шаг!

Я отступаю, а двери, а она всё не останавливается.

– Отвали, извращенка!

– Все и так скоро узнают, что ты чёртова лесбиянка! – она уже в открытую смеётся, – А теперь время действия.

– С каких это пор я лесбиянка?

Форточка открыта, и ветер прошёлся по полу, покачав короткую зелёную занавеску. Приглушённый свет падает на её блестящую кожу, точно покрытой слоем блёсток. Пучина глаз её высасывает из меня последнее терпение. «Но эти глаза такие завораживающие!» – поправляет меня внутренний демон.

И тут Лена кидается на меня, подобно дикой кошке.

– Отвали! – я только и успеваю замахнуться рукой.

Но Лена впивается своими губами в мои ключицы. Она схватила меня за таз и толкает к стене. Мы ударяемся о дверь, та дребезжит по швам.

– Отвали!

Я царапаю её руки, что есть мочи. Влажный язык её целенаправленно скользит вверх, как по льду.

– Я знала, знала, что ты лесбиянка! Я всем расскажу! И твоей маме тоже! Ох и влетит нашей моднице! – бормочет Лена.

Она облизывает языком мои ключицы, оставляя после себя сладкий след помады. Она прижимает меня к холодной стене всем своим телом, не забывая бормотать под нос нечто «возбуждающее». Мы ненароком сливаемся воедино, и между нашими телами уже не пройдёт и лезвие ножа. Её бёдра соприкасаются с моими, и я ощущаю жар, подобный только касанию огня.

– Извращенка!

Я вырываюсь вбок, задевая рукой полку с шампунями. Те с грохотом падают в белоснежную ванную.

Колбочка с маслом разбивается, маленькую комнату заполняет запах свежей лаванды. Жирные осколки скрипят по дну, захватывая сознания в тугой обруч.

Лена наваливается на меня всем телом, не давая кислороду курсировать в лёгких. Её мягкие ладони скользят по моей коже всё выше и выше. Я чувствую тепло её персикового дыхания уже через секунду, и спустя малое мгновенье я полностью ощутила его на губах.

«Всего секунда. Это её действие, которое я обязана выполнить…» – шепчет нечто в моей голове.

Я резко повернула шею, и она сорвалась.

– Только попробуй сказать кому-то! – я еле держусь на ногах. Руки то хватают близ лежащее полотенце, попутно сминая его, то скребут резной узор двери в уборную.

– А если попробую? – хитро огрызается она.

Лена отходит в противоположный угол, продолжая палить меня голодным взглядом. В зрачках её засияла тысяча режущих кораллов .

– Замолчи! – я скатываюсь на пол, опираясь руками на скользкую ванную, – И ни слова! Ты чуть не изнасиловала меня!

– Нет, – с удовольствием протянула она, – Это всё ты. Никто не заставлял тебя выполнять это действие.

– Да что тебе надо, чёрт возьми?!

Я вдруг поняла, что вся дрожу.

Лена на секунду задумалась. Но лишь на секунду.

Глухие удары послышались рядом с моей спиной.

– Девочки, у вас всё хорошо?

Чёрт, это Моррис.

Я кидаю взгляд на Лену, а та на меня. Теперь всё зависит только от неё.

– Да, Моррис, я уже придумала действие для Кэтрин.

– Отлично, – икает парень, – Только уберите всё за собой.

Идиот. Наверное, тоже думает, что я по девочкам.

– Что я должна сделать, чтобы ты не наплела эту чушь моей маме?

Не могу поверить, что я повелась на её уловку.

– Всё предельно просто – будь со мной. По-тихому, если тебя это, конечно, не пугает.

У меня уши вянут от её предложения.

– Нет уж.

– Есть и другой выход. Тогда будь с Грином! Напиши ему записку или письмо!

Любовное признание самому страшному парню школы? Мне не послышалось?

– Чего глазами забегала? Или струсила? Ты смотри, а то вон, на ключицы свои посмотри. Вот и доказательство твоей гомосексуальности!

– Чтоб ты знала, я по мальчикам! – крик вырывается у меня из груди, из самого дна бьющегося сердца.

– Вот и посмотрим, кому Мисс Лонг поверит.

Лена загадочно улыбается, мысленно, наверное, наслаждаясь поцелуем. «Хочу ещё!» – читаю я по её губам.

Я поднялась и взглянула в зеркало. Фиолетовый синяк чуть ниже ключицы, просто замечательно! Провожу рукой под шеей – кожа липкая от покрытых сахарным напитком губ Лены.

Включаю воду и сую руки под тёплую струю.

Я оборачиваюсь к Лене.

– Завидуешь чужому успеху?

Она презрительно посмотрела, но ничего не ответила

Тяжело быть самой красивой девушкой в школе.

Глава 12

Я иду вдоль оживлённой улицы, но всё вокруг для меня давно окрашено в серый цвет. Я не вижу лиц прохожих, не замечаю звуков проезжающих мимо автомобилей, забываю про землю под ногами. Вдалеке садится солнце, уступая место злосчастной тьме, от которой мне не скрыться даже под последними лучами.

Ветер обдувает мокрые от слёз щёки, а те всё вытекают и вытекают. Солёные капли сохнут на лице, оставляя после себя серые разводы. Дыхание превратилось в негромкие всхлипы, в горле давно сухо, будто я на пила целую вечность. Ноги еле несут на себе тяжёлое тело, я вот-вот грохнусь прямо посреди тротуара.

Меня целовала девушка, она прикусывала мою кожу, оставляя ссадины по телу – не то, что бы я против таких, как она, но Лена делала это по-особому. Она взяла меня на «слабо», пугая физическим насилием со стороны матери. Меня заставили написать лживое письмо и дать человеку надежду. Меня поймали на крючок, как самую провинившуюся рыбу.

Почему именно меня? Потому что я должна стать такими же, как все. Я сама поставила перед собой такую задачу, стучась в дверь дома Морриса. Будь ты проклята, гребаная деревяшка!

Я вхожу домой и захлопываю за собой дверь. Поток воздуха в последний раз подхватывает уголок моего небесно-голубого платья. Семь вечера. Дома никого. Только я и мои мысли.

Уютная пижама, распущенные волосы, мятный чай и замороженный чизкейк. Любимый плейлист, открытые вкладки в «Google» и белый лист бумаги. Бедный Люк. Он ведь не виноват в моей трусости.

«Дорогой Люк,

Пишет тебе Кэтрин Лонг.

Примерно в шестом классе я начала замечать за собой странные вещи: я любуюсь твоей хитрой улыбкой, восхищаюсь бархатным голосом, рассматриваю твои кудрявые волосы.

Помнишь, как ты засмотрелся на меня, и споткнулся о бордюр на занятии физической культуры? Я тоже смотрела на тебя. Помнишь, как ты смеялся с моих шуток, хоть в них не было ничего особенного? Я удивлялась твоей искренности…»

Я положила гелиевую ручку рядом с исписанной бумажкой и перечитала полученные абзацы. Потом задумалась. А ведь Люк действительно наблюдал за мною. Но точно не больше, чем остальные парни школы.

«Я долго ломалась и отмахивалась, мол, игра гормонов. Но нет – это нечто большее. Меня давно тянет к тебе, Люк. И это не просто порывы: это настоящие чувства…»

У него тоже есть чувства. Наверное. Зачем я это делаю? Слеза выкатилась из глаза. Ты просто трусиха, Кэтрин. Ты жалкая пародия на хорошую девочку.

Трясущимися руками я обхватила фарфоровую кружку и отхлебнула чай – тёплый и приятный. Я провела рукой по ключицам – болят. Но будут болеть ещё больше, если я не напишу Люку.

«…Безответно люблю тебя…»

Задеваю человека за живое, чтобы меня не задели за давно мёртвое.

«Надеюсь, мои чувства не напрасны…»

Впервые я почувствовала, что ложь может быть горькой и обидной. В сто, нет, в тысячу раз хуже правды.

Поставив последнюю точку, я отбрасываю всё в дальний угол стола. Мне противно от самой себя. Глоток за глотком – мята должна успокоить (про это свойство зелёного растения рассказала мне бабушка). Мята поможет мне вернуться в повседневность. Но пока что у неё это плохо получается. Очень плохо.

Я встаю со стула и медленно перемещаюсь в гостиную. Последний луч садящегося солнца осветил лежащий на тумбе пульт от телевизора. Мне срочно нужно отвлечься.

Искусственный свет слепит глаза, а я лишь пощурилась. Листаю канал за каналом, но мне даже посмотреть нечего. Щелчки кнопок пульта раздаются в пустой комнате, слегка напрягая моё сознание.

По воле случая я останавливаюсь на новостном канале.

Мужчина под воздействием алкоголя забил до смерти свою жену несколькими днями ранее. Ну и ну. Мистер Грин осуждён и заключен в тюрьму на пожизненный срок. Мистер Грин?

Я поднимаюсь с дивана.

Двое детей пары отправлены в детский дом.

Я тут же бросаю пульт и мигом бегу к телефону.

Глава 13

Солнце палит прямо в лицо. Я отчаянно закрываюсь от него ладонью, а глаза опущены на разноцветную плитку под ногами.

Мимо проезжают велосипедисты, и рядом постоянно раздаётся прозрачный звон. Машины пролетают мимо, оставляя в чистом воздухе после себя выхлопы. Люди торопливо бегают по тротуару: кто-то активно обсуждает планы на лето по телефону, а кто-то несёт в руках букет душистых цветов на долгожданную встречу. Остаётся надеяться, что они не завянут от машинной вони раньше времени.

Искусный монолог обрывает мужской трепет:

– И куда направляется самая красивая девушка школы? – Тяжёлая рука упала на моё плечо сзади.

Я вздрогнула от неожиданности.

– Моррис! Чёрт тебя побери, у меня сердце в пятки ушло!

Я машинально забегала глазами по сторонам. Мои подмышки уже успели покрыться капельками пота. И эта стерва тоже тут, к моему сожалению.

– Оно и видно, – добавляет моё высказывание Лена, лениво вытаскивая руки из карманов брюк, – Всё лицо бледное, точно покойника увидела.

«Это на тебя у меня такая реакция!», – уже хотела съязвить я, но поняла, что при Моррисе моё поведение будет крайне сложно объяснить. Лена настоящий мастер манипуляций: действует в те моменты, когда жертва практически беспомощна.

– Так куда направляешься? Живёшь же, вроде бы, в другой стороне?

– Я в кафе, – вздыхаю я, уже боясь срыву моих планов, – Знаете, пирожные там пришлись мне по вкусу, а я как раз ничего не ела со вчерашнего вечера.

Я не стала упоминать про мою диету, которую я всеми силами избегаю.

Лена кидает на меня недоверчивый взор, словно на консультанта в магазине нижнего белья, рвущегося помочь людям с выбором. Я снова почувствовала на себе этот обжигающий взгляд, прямо как перед нашим поцелуем в ванной комнате Морриса.

Теперь я покрываюсь потом в два раза больше и в десять раз быстрее, и даже прохладный ветерок не спасает меня от этой участи.

– А вы, ребят, куда путь держите? – решаю

отвлечься я от грязного прошлого.

– Просто гуляем, – отмахнулся Моррис.

– Так вы пара, выходит? – решаю пошутить я, прекрасно зная, что Лена по девочкам.

Но та, быстро отреагировав на нападение, поставила пеня на место перед Моррисом:

– Выходит, что да

Её усмешка заставляет меня напрячься. А главное – Моррис даже не перечит ей. Неужели она так хорошо притворяется? Или тот раз был просто несчастным порывом гормонов молодой девушки?

Девушка, приняв вызов, бьёт в ответ:

– А у тебя как на личном? – задаёт ответный вопрос Лена.

Чёрт, она слишком хороший борец в психологическом плане. Я до сих пор не отдала письмо Люку.

– Уже всё уладила с Грином?

Я стиснула зубы.

– Да ладно! – вскрикивает Моррис, – Ты встречаешься с Грином? В смысле с Люком? А как же Акерс?

Держись, Кэтрин.

– Я не встречаюсь с Грином, мой парень – Билли Акерс, – настораживаюсь я, сжимая ручку портфеля чуть сильнее, – А Люк – просто задание Лены.

На ладони тихо вырисовывается заливистый алый след. Но никто не собирается бросать дело на половине пути:

– Пора бы вам разойтись, голубки, – продолжает давить на меня Лена.

Девушка высовывает нежно-розовый кончик языка, после чего медлительно, с наслаждением облизывает сначала верхнюю губу, затем переходит на нижнюю. Извращенка.

– Давай не будем указывать Кэтрин, как ей поступать? – поворачивается к Лене Моррис.

И та недовольно покачала головой.

«Но смотри, даже небольшая задержка может привести к плачевным результатам. Или ты позоришься сама, или я позорю тебя так, как не позорился ещё никто в этом мире!», – прочитала я в её томном взгляде.

Мы молча расходимся, когда подошли к зданию кафетерия. Я ступила внутрь помещения – приятная коже прохлада дружелюбно приняла меня в свои объятья. Включенный кондиционер с огромным опозданием помогает мне справиться с потливостью – жгучие струйки стекают с меня рекой.

Я оглядываю забитый зал. Свободный столик у панорамного окна – отличное местечко! Я устраиваюсь поудобнее на деревянном стуле, поставив рюкзак на стул с другой стороны столика. Мышцы спины, наконец, расслабились, а по коже в очередной раз пробежали мурашки. Смотрю в меню. Чашечка зелёного чая с мятой и несколько шоколадных круассанов – как раз то, чего мне так долго не хватало!

Люди входят и выходят, впуская жаркий воздух внутрь. Небольшие картины с изображением кофейных зёрен чуть покачиваются при каждом открытии двери. А я всё думаю про Люка. По новостям сказали, что Мистер Грин убил мать Люка под воздействием запрещённых веществ, а паренёк попал в детский дом. Да ещё и в тот, заведующей которого является моя бабушка. Позвонила ей вчера – всё подтвердилось, но он всё ещё не в курсе про ситуацию с родителями. Попутно договорились с бабулей о моём завтрашнем визите.