Текст книги "Русский язык на грани нервного срыва. 3D"
Автор книги: Максим Кронгауз
Жанр: Культурология, Наука и Образование
Возрастные ограничения: +12
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)
Разделенные одним языком
Название “разделенные одним языком” – перифраза одного очень известного и загадочного английского афоризма. Загадочного, потому что, несмотря на известность, для него не существует единой канонической формы и нет согласия по поводу авторства. Из вариантов назову несколько: “Britain and America are two nations divided by a common language” или “England and America are two countries separated by the same language”[26]26
Наиболее распространенный русский вариант таков: “Англичане и американцы – два народа, разделенные одним языком”.
[Закрыть]. Авторство же приписывается прежде всего Б. Шоу и О. Уайльду, сказавшим, по-видимому, нечто похожее, а также Марку Твену, Уинстону Черчиллю и даже Бертрану Расселу. Впрочем, для данной темы это не столь существенно.
Несмотря на то что в русском языке не без основания ищут и национальную идею, и вообще объединяющее начало для всего российского народа, сегодня он во многом разделяет людей, и именно поэтому я позволил себе перенести высказывание Шоу или Уайльда на нашу почву.
Если произвести мыслительный эксперимент и перенести молодого человека третьего тысячелетия в семидесятые годы прошлого века и, наоборот, перенести человека из семидесятых в сегодня, минуя перестройку и дальнейшие события, мы получим интересный результат. У каждого из них возникнут серьезные языковые проблемы. Это не значит, что они совсем не поймут язык другого времени, но по крайней мере некоторые слова и выражения будут непонятны. Более того, общение человека из семидесятых годов с человеком третьего тысячелетия вполне могло бы закончиться коммуникативным провалом не только из-за простого непонимания слов, но и из-за несовместимости языкового поведения.
Этот мыслительный эксперимент становится вполне реальным, когда, например, современные студенты читают советские газеты или смотрят советские фильмы. Кажется, что в обратную сторону реализовать эксперимент сложнее. Однако возвращаются в Россию советские эмигранты, люди из семидесятых, и недоуменно застывают, видя, как мы общаемся. Они помнят другие речевые клише, другой речевой этикет и, наконец, следуют другим правилам речевого поведения, соблюдают другие речевые запреты.
Но языковой разрыв существует не только между уехавшими и оставшимися (в конце концов, они редко встречаются), но и между старыми и молодыми, между живущими в сети или в реале, иными словами, он есть между нами и здесь, в России.
Ни господа, ни товарищи…
Слова о том, что наш язык меняется с огромной скоростью, уже стали банальностью. Порой нам кажется, что мы управляем этим процессом, особенно в сфере речевого этикета, который часто сознательно формируется лингвистами и, почти как правила правописания, предписывается обществу. К речевому этикету относятся и слова-обращения, с помощью которых можно привлечь чье-то внимание, определить социальный статус участников беседы, выразить эмоциональное отношение, порой даже манипулировать собеседником. Они используются и в публичном, и в интимном общении, и с незнакомыми или малознакомыми людьми, и с друзьями. В русской культуре особую роль играют личные имена, и эта тема отдельного разговора. А вот как быть сегодня с официальными обращениями, которые очень чутко реагируют на социальные потрясения?
Власть и различные общественные институты (в том числе пресса и телевидение) пытаются контролировать их употребление. Достаточно сказать, что после Французской революции специальным декретом Конвента было введено в качестве обязательного обращение citoyen / citoyenne (“гражданин / гражданка”). Впрочем, в посттермидорский период с падением прежнего режима оно бесследно исчезло. Также после распада мировой социалистической системы и в бывших социалистических странах стремительно уходили из языка официальные обращения типа немецкого Genosse.
В России же именно обращения оказались в центре двух социально-лингвистических переворотов – “революционного” и “перестроечного”. Считается, что мы, вернув в качестве обращения дореволюционного господина, возвращаемся к старому доброму положению дел. Чтобы разобраться с тем, так ли это, придется оглянуться назад.
После революции принципиальные изменения коснулись самых важных обращений: сударь / сударыня, господин / госпожа, товарищ, гражданин / гражданка и некоторых других, например Ваше превосходительство. На смену обращениям господин / госпожа пришло более демократичное товарищ. Дореволюционные обращения различали пол адресата, подразумевали определенный и достаточно высокий социальный статус и обычно использовались вместе с фамилией, профессией, званием и т. д. Новая власть ввела новое обращение товарищ с претензией на устранение всех отмеченных противопоставлений. Именно товарищ стал первым феминистическим вкладом в развитие языка, поскольку называет человека независимо от его пола. Кроме того, товарищ может употребляться как в сочетании с фамилией (профессией или званием), так и без нее (товарищ Иванова; товарищ майор; товарищ, подождите). С идеологической точки зрения слово товарищ имело очевидные преимущества: его использование подразумевало равенство говорящего и адресата, и, кроме того, для него была характерна сниженность статуса адресата по сравнению со старыми обращениями (возможное товарищ проводник при невозможном господин проводник).
Правда, в ситуации, когда нормальных отношений между людьми нет, обращение вообще невозможно, что тонко подметил М. Булгаков, часто использовавший обращения для характеристики персонажей. В “Мастере и Маргарите” он так описывает сцену избиения:
– Что вы, товари… – прошептал ополоумевший администратор, сообразил тут же, что слово “товарищи” никак не подходит к бандитам, напавшим на человека в общественной уборной, прохрипел: – гражда… – смекнул, что и этого названия они не заслуживают, и получил третий страшный удар неизвестно от кого из двух, так что кровь из носу хлынула на толстовку.
Препятствием для широкого распространения обращения товарищ стали связанные с ним идеологические ассоциации. Поначалу существовало противопоставление двух классов – “господ” и “товарищей”, т. е. людей, употребляющих соответствующие обращения. Обращение товарищ для части носителей языка было оскорбительным, для другой же части обращение господин свидетельствовало о принадлежности собеседника к идеологически враждебному классу.
Именно в этот период в русском языке появились новые значения слов господа и товарищи, соответствующие двум общественным группам. Весьма красноречивым было иногда встречавшееся обращение к новым чиновникам господин товарищ. Господин выполняет свою привычную функцию вежливого официального обращения, а товарищ обозначает принадлежность к классу.
Современные же перемены ни в коем случае не являются возвращением к дореволюционной системе. Можно отметить многочисленные различия между сегодняшним и “старым” использованием господина. Так, возможны сниженные обращения типа господин дворник, недопустимые ранее. Очень часто приходится слышать обращение господа к разнополой аудитории. Происходит это по аналогии с неизменяемым по роду товарищи, хотя в соответствии с дореволюционным этикетом нужно говорить: дамы и господа. Наконец, встречаются совсем уж странные ошибки, когда в официальных письмах это обращение сочетается с личным именем или с именем и отчеством: господин Андрей или господин Иван Иванович.
Но главное даже не это. Новое обращение используется только в письменной речи, в основном в официальной переписке, а также в прессе. В устной речи его употребление вызывает эффект отчуждения и может иметь даже негативный оттенок. Скажем, во время предвыборных кампаний расположенные к кандидату журналисты обращаются к нему по имени-отчеству, а нерасположенные – с помощью господина. Употребление этого слова больше похоже на употребление товарища в советский период.
Таким образом, можно сказать, что возвращение в “доброе старое время” не состоялось. В нашу речь вернулся не дореволюционный господин, а переодетый в него товарищ. А мы, в свою очередь, перестав быть товарищами, так и не стали господами.
Просто Мария
Есть несколько мифов о русском языке, и один из них состоит в том, что у нас нет слов-обращений. Это не так. Например, в русском разговорном этикете (восходящем еще к старой деревенской культуре) допускается обращение к незнакомому человеку с помощью термина родства, например мать, отец, сынок, дочка, дедушка, бабушка, внучок, внучка, дядя, тетя, братец или браток и некоторые другие. Такое обращение вполне традиционно и совмещает в себе фамильярность вместе с особой теплотой. Говорящий метафорически распространяет модель семьи на весь мир. У Чехова в разговоре двух мужчин (один из которых врач) используется даже ласковое обращение матушка. Естественно, что никаких изменений пола при этом не имелось в виду.
Тем не менее основной проблемой для иностранцев остается выбор слова в начале общения. Большинство русских обращений эмоционально окрашены и не могут использоваться в нейтральной ситуации. Увы, действительно нейтрального обращения в русском языке нет. И на улице приходится начинать общение с вежливых формул: Простите! или Извините! а в менее церемонных ситуациях и с возгласа Эй!
Зато особую роль в общении по-русски играют личные имена. Можно даже сформулировать основное правило русского речевого этикета: “Если ты знаешь имя собеседника, используй его”. В течение беседы мы повторяем имена друг друга несколько раз, как бы поддерживая ее, делая нашу речь более адресной и контактной. Интересно, что, например, японцев это скорее пугает, поскольку в японском общении личные имена избегаются, слишком уж интимное это дело. Редко используют имена и финны, и некоторые другие народы.
Подтверждением важности обращения по имени в русском речевом этикете и прежде всего подтверждением осознания этого факта стали видеоконференции президента России В. В. Путина, в частности проведенная в 2003 году. В различных населенных пунктах России были установлены телекамеры, и граждане России с помощью журналистов могли задать президенту вопрос и тут же в прямом эфире получить видеоответ. Перед тем как предоставить слово, журналисты просили задающих вопрос представиться. Естественно, что люди представляли себя в зависимости от возраста либо по имени-отчеству, либо по имени. Свой ответ президент, как правило, начинал с уже известного ему личного именного обращения. Более того, в процессе разговора с пожилым человеком, ветераном войны, В. В. Путин повторил обращение несколько раз, что подчеркивало, по-видимому, его уважение и персональную направленность его речи. Таким образом, осознание важности обращения по имени (теми, кто готовил видеоконференцию) привело к приданию ему статуса официального речевого этикета: самопредставление задающих вопрос и обращение к ним по имени в речи президента стали обязательными.
У каждого из нас огромное количество имен, если сложить все сочетания имени, отчества и фамилии, а также всевозможные уменьшительные и ласкательные имена. Такого обилия вариантов нет в других языках, и мало кто из иностранцев способен понять несочетаемую в теории комбинацию типа Людочка Ивановна, распространенную в медицинских учреждениях и школах, где отчество выражает уважение, а уменьшительное имя – эмоциональную теплоту. С помощью имени можно выразить очень много разнообразных чувств, но обращение по имени будет также и самым нейтральным. Именно поэтому, вступая в общение, мы прежде всего стремимся узнать имена собеседников.
Речевой этикет меняется на наших глазах, и это касается как раз наиболее нейтральных обращений. За последние два десятка лет заметно сузилась сфера использования имен-отчеств. Отчество практически исчезло из тех сфер общения, которые наиболее подвержены иностранному влиянию, то есть из бизнеса (в политике мы имеем причудливую смесь нового бизнес-этикета и старого советского). Новый речевой этикет во многих деловых коллективах подразумевает обращение только по имени, в том числе и к начальнику, и к деловому партнеру, то есть в тех ситуациях, где ранее нейтральным было обращение по имени-отчеству.
Такая, казалось бы, точечная замена приводит к значительной перестройке системы личных имен. В русском языке личные имена можно разделить на два класса. Первый класс составляют имена, для которых при самостоятельном употреблении (то есть без отчества и без фамилии) наиболее нейтральным вариантом является полное имя. К этому классу относятся такие мужские имена, как Андрей, Антон, Максим, Никита и т. д., и такие женские, как Вера, Лариса, Марина, Нина и т. д. С некоторым огрублением можно сказать, что у них вообще отсутствуют краткие нейтральные варианты, а есть только прагматически маркированные: ласкательные и др. Так, меня обычно называют просто Максим, и только в особых ситуациях (чаще всего в детстве) я слышал Максимка, Максимушка, Максик. Кстати, если к телефону зовут Макса, я, еще не взяв трубку, понимаю, что звонит кто-то из моей студенческой или даже школьной юности.
Ко второму классу относятся личные имена, чьи полные варианты раньше самостоятельно не употреблялись, по крайней мере в функции обращения. При самостоятельном употреблении используются соответствующие краткие имена. К этому классу относятся такие мужские имена, как Александр (краткие – Саша или Шура, возможно и Алик), Владимир (Володя), Дмитрий (Дима или Митя), Евгений (Женя), Михаил (Миша) и др., и такие женские, как Анна (Аня), Екатерина (Катя), Елена (Лена), Мария (Маша или устаревшее Маруся), Надежда (Надя).
Еще двадцать лет назад невозможно было вообразить себе ситуацию, когда человека без всякой иронии назовут в разговоре Александром или Константином и сам он будет так представляться при знакомстве. Это было бы претенциозно, чопорно и даже жеманно. Подобные имена использовались только вместе с отчествами (или уж совсем в особых случаях типа “строгого родительского”: Владимир, ты до сих пор не сделал уроки!).
Однако все изменилось. И сегодня старый этикет фактически разрушен. В тех ситуациях, где раньше было принято называть собеседника по имени-отчеству, а теперь только по имени, такие краткие имена, как Маша или Володя, воспринимаются все-таки как чрезмерно контактные (интимные, фамильярные и т. п.), и вместо них используются Мария и Владимир, что раньше было недопустимо. Именно так все чаще представляются и незнакомым людям. Вот и превратилась Мария Михайловна в просто Марию.
Интересное смешение двух систем имеет место в ряде телевизионных программ. Когда приглашенный в студию гость имеет высокий социальный статус, ведущий обращается к нему по имени-отчеству. Однако для представления и называния его в речи, обращенной к зрителям, используется имя без отчества, правда вместе с фамилией. Следуя старой традиции, гостя следовало все же представлять, используя отчество. Таким образом, складывается новый публичный этикет.
Изменения речевого этикета относятся, пожалуй, к самым неосознаваемым в языке. Появление новых слов отмечают все, кто с возмущением, кто с любопытством. Речевой этикет в отличие от слов практически нигде не фиксируется. И сегодня люди так привыкли к новому этикету, что уверены в том, что он существовал всегда. Те, кто вырос после перестройки, воспринимают его как норму, те же, кто постарше, если и морщатся при таких обращениях, то не всегда понимают почему. Вот так мы и меняемся, даже не замечая этого.
Спокойной ночи и удачи!
В 60–70-х годах в прессе время от времени попадались статьи о том, как портится русский язык. В качестве одного из основных примеров такой порчи постоянно приводилось фамильярное прощание пока! которое ни при каких условиях, ни в каком случае не должен употреблять культурный человек. Стоит ли говорить, что сегодня без пока! русский язык себе представить невозможно. Его используют и некультурные, и малокультурные, и вполне культурные люди. Короче, все.
У каждого времени свои пугала. Сегодня появилось еще более ужасное пока-пока!. В первый раз я его услышал по телевизору, в телепередаче Сергея Шолохова “Тихий дом”. Конечно, в русском языке встречается удвоение слов. Мы можем сказать здравствуйте, здравствуйте! или до свидания, до свидания! но произносим это в замедленном темпе и даже напевно. А тут меня поразил убыстренный темп речи, так что слышалось только пка-пка!. Конечно же, это пка-пка! было только модной калькой с английского bye-bye! своего рода шуткой продвинутого журналиста. И казалось, за границы этой передачи оно не выйдет, так и останется авторской характеристикой. Тем не менее новое прощание распространялось все шире, сначала в речи некоторых “гламурных” персонажей, а потом уже и в речи обычных людей. Сегодня я слышу, что так прощаются дети, а это значит, что пока-пока вошло в русский речевой этикет и в русский язык.
Под влиянием английского языка в русском появилось еще несколько вежливых формул. Наиболее прижилось, пожалуй, прощание увидимся!. Многие вообще считают его исконно русским. Однако это не так. В русском языке такое слово (точнее, форма глагола увидеться), конечно, существовало, но оно никогда не завершало беседу. В отличие от английского see you! калькой с которого оно является. В английском стандартность этого прощания обыгрывается в известном стишке See you later, alligator / In a while, crocodile, перевести которое на русский нет никакой возможности. Зато можно вспомнить детский стишок Валентина Катаева, ставший с легкой руки Маяковского шуточным приветствием-паролем в их кругу: Как живете, караси? / Ничего себе, мерси!. Недавно по аналогии с увидимся! начало использоваться и шутливое телефонное услышимся!. Правда, пока оно звучит несколько экзотично. В связи с этим меня беспокоит, не появится ли в эпистолярном жанре прощание упишемся! Кто знает!
Наконец, менее повезло авторскому изобретению еще одного журналиста, спортивного комментатора Виктора Гусева. Он заканчивал футбольные репортажи и другие свои передачи еще одной калькой с английского – берегите себя!. Однако если в английском Take care! абсолютно конвенционально, т. е. является чистой формулой вежливости и никто не вдумывается в его смысл, то русское берегите себя! невольно заставляет телезрителей вздрогнуть. Ведь если рекомендуют беречь себя, значит, существует какая-то реальная угроза.
В целом подобного рода заимствования остаются для многих непривычными и скорее должны рассматриваться как модное, но недолговечное явление. Хотя кто знает.
Среди новых “уродцев” речевого этикета есть и исконно русские. Одно из самых нелюбимых мной – новое и уже вполне прижившееся приветствие Доброй ночи!. Оно появилось вместе с новым явлением – прямым ночным эфиром. Сначала в речи ведущих, которые таким образом – с особым шиком – здоровались со зрителями / слушателями, звонившими ночью в студию. Потом же Доброй ночи! было подхвачено и самими звонившими и даже вышло за пределы студийных бесед. Например, оно иногда используется как приветствие при телефонном звонке в слишком позднее время.
В действительности появление такого приветствия противоречит многим нормам языка. Во-первых, в европейских языках аналогичная формула (good night, Gute Nacht и bonne nuit) используется именно при прощании, в отличие от дневных приветствий типа английских good morning, good evening, немецких Guten Morgen, Guten Tag, Guten Abend или французских bonjour, bonsoir. Это соответствует и обычному русскому прощанию Спокойной ночи!
Во-вторых, в русском языке Доброй ночи! как формула прощания уже существует, хотя и используется значительно реже, чем Спокойной ночи!.
В-третьих, в ней представлен родительный падеж, который в русском языке означает пожелание, традиционно используемое именно как прощание: Счастливого пути! Удачи! Счастья вам! и т. д. (с опущенным глаголом желаю). Приветствие же выражается другим падежом (Добрый день! Хлеб да соль!).
В последнее время по аналогии с этим появляются и новые “неправильные” приветствия. Например, в интернете все чаще встречается Доброго времени суток! подчеркивающее тот факт, что электронное письмо может быть получено в любое время.
Как лингвист, я бы всячески рекомендовал не расшатывать стройную систему русского этикета и не использовать приветствий в родительном падеже. В том же интернете встречается и более грамотное приветствие Доброе время суток!. Игра сохраняется, а правила соблюдены. Но при всем при этом я рискую оказаться в положении пуристов, боровшихся с прощанием пока!. Ведь последнюю точку ставит не лингвист, а народ. И если слово овладевает массами, а массы – словом, то никакой лингвист не сможет его запретить. Так что поживем – увидим.
И наконец, о последнем “уродце”. Слово превед появилось в русле народного интернет-движения “За неправильную орфографию!” наряду со словами аффтар, исчо и др. Все эти, казалось бы, нелепые написания объединяет то, что они читаются так же, как правильные. И уж точно являются игрой, модной в интернет-сообществе. Впрочем, в интернете найдется все, и уже часть интернет-сообщества начинает бороться со словом превед. Самое смешное, что недавно в речи студентов я услышал отчетливое произношение слова превед, чего по правилам русского произношения уж никак не должно быть: безударный гласный больше похож на и, а согласный на конце всегда глухой (т). Но, пожалуй, это можно отметить как чистый казус и всерьез не комментировать. Короче говоря, берегите себя!
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.