Текст книги "Цена Победы в рублях"
Автор книги: Максим Кустов
Жанр: История, Наука и Образование
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Платить – так всем летчикам
Видимо, мысль о материальном стимулировании Сталину понравилась, и он решил впредь премировать летчиков и наземный персонал не только за бомбардировки Берлина. Теперь речь шла уже не о вознаграждении относительно небольшой группы элитных летчиков, бомбивших Берлин, а о распространении этого опыта на все советские ВВС.
19 августа 1941 года Сталин подписал приказ «О порядке награждения летного состава военно-воздушных сил Красной Армии и мерах борьбы со скрытым дезертирством среди отдельных летчиков»[6]6
Русский архив: Великая Отечественная: Приказы народного комиссара обороны СССР 22 июня 1941 г. – 1942 г. Т. 13 (2–2). С. 64–68.
[Закрыть].
В приказе подробнейшим образом регламентировался порядок награждения летчиков всех видов авиации. Так, летчиков-истребителей за три сбитых вражеских самолета было приказано представлять к награждению орденом, за три следующих сбитых – ко второму ордену. За 10 сбитых самолетов противника летчиков-истребителей следовало представлять к высшей награде – званию Героя Советского Союза (позднее количество необходимых для этого сбитых самолетов увеличилось, и во второй половине войны для получения Золотой Звезды требовалось 15 побед).
Столь же подробно регламентировался и порядок награждения летчиков, штурманов и стрелков-радистов в других видах авиации. Им первый орден полагался за два сбитых самолета противника, а за восемь – звание Героя. Но прежде всего учитывалось количество успешных дневных и ночных боевых вылетов. Помимо правительственных наград предусматривалось и материальное вознаграждение.
Так, за один сбитый самолет противника летчикам-истребителям полагалась денежная награда в размере 1000 рублей (столько же получал и любой член экипажа разведчика или бомбардировщика, лично сбивший самолет).
Подробнейшим образом регламентировались расценки за различные виды вылетов:
– за выполнение 5 боевых вылетов на уничтожение войск противника летчик-истребитель получал денежную награду 1500 рублей;
– за выполнение 15 боевых вылетов летчик-истребитель представлялся к правительственной награде и получал денежную награду 2000 рублей;
– за выполнение 25 боевых вылетов летчик-истребитель представлялся ко второй правительственной награде и получал денежную награду 3000 рублей;
– за выполнение 40 боевых вылетов летчик-истребитель представлялся к высшей правительственной награде – званию Героя Советского Союза и получал денежную награду 5000 рублей[7]7
Русский архив: Великая Отечественная: Приказы народного комиссара обороны СССР 22 июня 1941 г. – 1942 г. Т. 13 (2–2). С. 64–68.
[Закрыть].
От представления к званию Героя за 40 боевых вылетов быстро пришлось отказаться – слишком много Героев бы пришлось награждать.
За уничтожение самолетов противника на аэродромах летчики-истребители премировались и представлялись к правительственной награде:
– за успешное выполнение 4 боевых вылетов на уничтожение самолетов противника на его аэродромах летчик-истребитель получал денежную награду 1500 рублей;
– за успешное выполнение 10 боевых вылетов днем или 5 вылетов ночью летчик-истребитель представлялся к правительственной награде и получал денежную награду 2000 рублей;
– за успешное выполнение 20 боевых вылетов днем или 10 вылетов ночью летчики-истребители представлялись ко второй правительственной награде и получали денежную награду 3000 рублей;
– за успешное выполнение 35 боевых вылетов днем или 20 вылетов ночью лица летного состава представлялись к высшей правительственной награде – званию Героя Советского Союза и получали денежную награду 5000 рублей.
Наибольшие выплаты были связаны с представлением к званию Героя Советского Союза (5000 или 3000 рублей в зависимости от того, за что представляли к званию). 5000 рублей полагались представленному к званию Героя за десять сбитых самолетов противника. А вот в ближнебомбардировочной и дальнеразведывательной авиации
Почему представленный к званию Героя истребитель получал 5000 рублей, а бомбардировщик или разведчик 3000 рублей, понять сложно. Также непонятно, почему летчикам-истребителям было приказано платить по 1000 рублей за каждый сбитый самолет противника, а вот в ближнебомбардировочной и штурмовой авиации по мере увеличения количества сбитых самолетов размер их оплаты урезался по мере возрастания. В ближнебомбардировочной и штурмовой авиации летчик, штурман или стрелок-радист, лично сбивший 1 самолет противника, получал денежную награду 1000 рублей; 2 самолета противника – представлялся к правительственной награде и получал 1500 рублей; 5 самолетов противника – представлялся ко второй правительственной награде и получал 2000 рублей; 8 самолетов противника – представлялся к званию Героя Советского Союза и получал денежную награду в 5000 рублей.
Получается какая-то дискриминация бомбардировщиков и штурмовиков. Неужели в августе 1941 года, в период господства люфтваффе в воздухе, Сталин думал об экономии, о том, чтобы сбившие несколько «мессеров» пилоты, штурманы и стрелки-радисты бомбардировщиков и штурмовиков слишком уж не обогатились? Получается, что думал.
Были установлены и расценки за успешное выполнение заданий по разведке противника:
Кроме того, для летчиков была предусмотрена денежная награда за сбережение материальной части и полеты без поломок и аварий:
Не был забыт и наземный персонал:
«За быстрый и качественный восстановительный ремонт самолетов личный состав походных авиаремонтных мастерских премировать денежной наградой в размере 500 рублей за каждый восстановленный самолет»[11]11
Там же.
[Закрыть]. Кроме того, «технический состав, обслуживающий самолеты, получает денежную награду в размере 3000 рублей при условии безотказной работы материальной части и при отсутствии невыходов ее в полет за каждые 100 самолето-вылетов»[12]12
Там же.
[Закрыть].
Но это были деньги, которые предстояло поделить участникам ремонта и обслуживания самолетов. Приказом было предусмотрено, что
«Расценки» на сбитые самолеты противника для истребителей впоследствии были принципиально скорректированы в «Приказе о действиях истребителей по уничтожению бомбардировщиков противника». Потребовалось добиться от пилотов прежде всего уничтожения вражеских бомбардировщиков.
Приказ № 0489 от 17 июня 1942 года гласил:
«На всех фронтах наши летчики-истребители при встречах с воздушным противником в большинстве случаев в первую очередь атакуют истребителей противника, а затем уже его бомбардировщиков. Эта привившаяся тактика действий в нашей истребительной авиации совершенно неправильна… основная и главная задача наших истребителей заключается в том, чтобы в первую очередь уничтожить вражеских бомбардировщиков, не дать им возможности сбросить свой бомбовый груз на наши войска, на наши охраняемые объекты. Надо понять, наконец, что, уничтожая бомбардировщиков противника, наши истребители этим самым уменьшают ударную силу авиации противника и наносят ему наибольший материальный ущерб»[14]14
Русский архив: Великая Отечественная: Приказы народного комиссара обороны СССР 22 июня 1941 г. – 1942 г. Т. 13 (2–2). С. 255–256.
[Закрыть].
Чтобы летчики это лучше поняли, было приказано:
«В целях поощрения боевой работы летчиков-истребителей установить с 20 июня с. г. денежную награду в следующих размерах:
– за каждый сбитый бомбардировщик противника выплачивать 2000 рублей;
– за каждый сбитый транспортный самолет противника выплачивать 1500 рублей;
– за каждый сбитый истребительный самолет противника выплачивать 1000 рублей.
На звание Героя Советского Союза представлять таких летчиков-истребителей, которые собьют в воздушных боях 10 истребителей противника или 5 бомбардировщиков. Выплату за сбитые самолеты противника производить в случаях подтверждения этого наземными войсками, фотоснимком и докладами нескольких экипажей.
Установленные ранее размеры вознаграждения за сбитые самолеты – отменить»[15]15
Там же.
[Закрыть].
Таким образом, бомбардировщик оценивался вдвое дороже истребителя, транспортный самолет дороже в полтора раза. Самолеты-разведчики противника пока в рублях не оценивались. Но 1000-рублевая самолетная «уравниловка» 1941 года кончилась.
Возможность подтвердить уничтожение самолета противника у советских пилотов была далеко не всегда. Далее мы увидим, как это сказалось на оценке эффективности действий советских пилотов.
В тот же день, 17 июня 1942 года, был подписан приказ № 0490. В нем было сказано:
«Наши штурмовые авиачасти по вине авиационных и общевойсковых командиров совершенно не используют или плохо используют штурмовики Ил-2 в качестве дневных бомбардировщиков, а посылают эти самолеты для действия по противнику только с боекомплектом для пушек, пулеметов и с подвеской эресов. Мы можем и должны значительно увеличить наши бомбардировочные дневные удары по противнику, но для этого надо немедля покончить с вредной практикой недооценки самолетов Ил-2 как дневных бомбардировщиков и добиться того, чтобы ни один самолет Ил-2 не вылетал в бой без полной бомбовой нагрузки». Было приказано «установить для летчиков-штурмовиков денежное вознаграждение в размере 1000 рублей за каждые 4 вылета с полной бомбовой нагрузкой при выполнении боевого задания по бомбометанию и штурмовым действиям по живой силе противника или по танкам и мотоколоннам»[16]16
Русский архив: Великая Отечественная: Приказы народного комиссара обороны СССР 22 июня 1941 г. – 1942 г. Т. 13 (2–2). С. 256–257.
[Закрыть].
То есть один вылет летчика-штурмовика с полной бомбовой нагрузкой – 250 рублей.
Принцип материального поощрения мог использоваться и, так сказать, с обратным знаком. Платить за любой вылет, независимо от его результативности, Сталин не собирался. И о том, чтобы за бесполезные вылеты не платили, он позаботился.
В «Приказе об установлении понятия боевого вылета для истребителей» № 0685 от 9 сентября 1942 года было сказано:
«…предусмотрены для летного состава в качестве поощрения денежные вознаграждения и правительственные награды за боевые вылеты с выполнением боевой задачи. Этот приказ в авиачастях извращен на фронтах. Боевым вылетом неправильно считают всякий полет на поле боя, независимо от того, выполнена или нет истребителями возложенная на них боевая задача. Такое неправильное понятие о боевом вылете не воспитывает наших истребителей в духе активного нападения на самолеты врага и дает возможность отдельным ловкачам и трусам получать денежное вознаграждение и правительственные награды наравне с честными и храбрыми летчиками. В целях ликвидации такой несправедливости и для того, чтобы поощрять только честных летчиков, а ловкачей и трусов выявлять, изгонять из рядов наших истребителей и наказывать их, приказываю:
1. Считать боевым вылетом для истребителей только такой вылет, при котором штурмовики и бомбардировщики при выполнении боевой задачи не имели потерь от атак истребителей противника.
2. Засчитывать сбитыми самолетами за летчиками только те самолеты противника, которые подтверждены фотоснимком или донесением наземного наблюдения.
3. Выплату за боевые вылеты и представления к правительственной награде впредь производить, строго руководствуясь пунктами 1 и 2 настоящего приказа.
4. Летчиков-истребителей, уклоняющихся от боя с воздушным противником, предавать суду и переводить в штрафные части в пехоту.
5. Приказ объявить всем истребителям под расписку.
Народный комиссар обороны И. Сталин»[17]17
Там же. С. 297–298.
[Закрыть].
При том, что творилось во фронтовом небе в сентябре 1942 года, вряд ли вопрос о том, будет ли вылет признан боевым и оплачен, имел для летчиков принципиальное значение. Но, тем не менее, о материальном вознаграждении и лишении его в случае необходимости Сталин не забывал.
Для летчиков очередные коррективы в расценки за боевые успехи были определены в «Положении о наградах и премиях для личного состава военных воздушных сил Красной Армии, авиации дальнего действия, истребительной авиации ПВО. ВВС военно-морского флота за боевую деятельность и сохранение материальной части», которое Командующий Военными воздушными силами Красной Армии маршал авиации Новиков подписал 30 сентября 1943 г.[18]18
Русский архив: Великая Отечественная: Приказы народного комиссара обороны СССР 1943 г. – 1945 г. Т. 13 (2–3). С. 207–214.
[Закрыть]
Согласно этому документу, члену экипажа за каждый сбитый самолет типа бомбардировщик, разведчик или транспортный полагалось 1500 рублей. За каждый сбитый самолет прочих типов – 1000 рублей. Таким образом, премия за сбитый бомбардировщик «урезалась» с 2000 рублей (согласно приказу № 0489 от 17 июня 1942 года) до 1500 рублей. Бомбардировщик приравняли к разведчику и транспортному самолету.
Трудно понять, почему не был выделен в отдельную категорию знаменитый немецкий самолет разведчик «Фокке-Вульф-189», из-за своего внешнего вида прозванный «рама». Упоминания о том, как нелегко было его уничтожить, часто встречаются в воспоминаниях летчиков. Например, Герой Советского Союза Георгий Гордеевич Голубев, летавший в паре с Александром Покрышкиным, писал в мемуарах об этом самолете: «Наши летчики хорошо знают «раму»: машина не скоростная, но маневренная, ее геометрические размеры невелики. В силу всего этого сбить «Фокке-Вульф-189» очень трудно»[19]19
Голубев Г.Г. В паре с «сотым». М.: ДОСААФ, 1978.
[Закрыть].
Его ведущий, трижды Герой Советского Союза Александр Иванович Покрышкин, разделял мнение своего ведомого о «раме»: «Она подолгу висела над артпозициями и окопами, корректируя огонь своей артиллерии. Наши пехотинцы не знали, что предпринять против этого наводчика. Они связывали с „рамой“ все неприятности: внезапные артиллерийские обстрелы, налеты „юнкерсов“, тяжелые потери, неудачные контратаки. И если наш истребитель сбивал ФВ-189, ему аплодировали все, кто наблюдал за боем. Летчики тоже считали за большую удачу свалить корректировщика на землю»[20]20
Покрышкин А.И. Небо войны. М.: Воениздат, 1980.
[Закрыть]. Но оценена эта «большая удача» особой премиальной суммой не была.
Предусматривалась оплата за пораженные паровозы противника. Летчику и штурману, входящим в состав экипажа, за каждый уничтоженный паровоз или вызванное крушение поезда противника каждому по 750 рублей. Всем остальным членам экипажа – каждому по 500 рублей.
Впервые появились расценки на самые высокооплачиваемые с этого момента цели – морские:
Таким образом, один потопленный миноносец или подводная лодка (10 000 рублей) «стоили» пяти бомбежек Берлина (2000 рублей) для пилота, штурмана, бортмеханика, десяти для стрелка-радиста или воздушного стрелка (1000 рублей).
Потопленная баржа для пилота и штурмана (1000 рублей) стоила двух танков наводчику орудия или противотанкового ружья (500 рублей – см. ниже).
Как считать сбитые самолеты
Несколько лет тому назад настоящим потрясением для любителей военной истории стало появление информации о количестве самолетов, сбитых немецкими асами в годы Великой Отечественной войны. Чего стоит один Эрих Хартман с 352 официальными воздушными победами. Как же так – у многих немецких асов количество воздушных побед измеряется сотнями, а у советских – десятками? Самый результативный советский летчик-истребитель – трижды Герой Советского Союза Иван Кожедуб сбил 62 самолета противника, а трижды Герой Советского Союза Александр Покрышкин – всего 59.
После некоторого замешательства в отечественной исторической литературе и публицистике начались поиски объяснения этому. Основные тезисы заключались в следующем:
– количество сбитых немцами самолетов завышено более чем в 6 раз из-за того, что у них была система баллов за количество моторов на самолете, и факт сбитого самолета противника подтверждался лишь фотографиями того, что стрельба в самолет была;
– победы лучших немецких асов сознательно раздуты немецкой пропагандой, что в результате привело к краху люфтваффе;
– немецкие асы не принимали воздушные бои с нашими асами и занимались в основном добиванием «подранков»;
– победы советских летчиков занижены в несколько раз, в силу сложности подтверждения фактов сбития самолетов, установленных в Красной армии.
Вот как пишет А. Пекарш во вступительной статье к сборнику – интервью с ветеранами-летчиками (составленному А. Драбкиным):
«Я дрался на истребителе» сформулировал сложность подсчета сбитых самолетов: «Следует понять, что установление числа побед, реально одержанных летчиком-истребителем, является достаточно трудной задачей.
Для начала необходимо четко представлять разницу между термином «подтвержденная победа» и реально сбитым самолетом – боевой потерей противника, что во многих случаях (если не в большинстве) далеко не одно и то же. Во все времена и во всех ВВС мира под термином «воздушная победа» понимается засчитанный по тем или иным правилам и утвержденный командованием факт уничтожения вражеского самолета. Как правило, для подтверждения было достаточно заявки летчика и доклада непосредственных участников боя, иногда подкрепленных свидетельством наземных наблюдателей. Естественно, что на объективность донесений летчиков в не лучшую сторону влияли сами условия динамичного группового воздушного боя, проходившего, как правило, с резкими изменениями скоростей и высот – в такой обстановке следить за судьбой поверженного противника было практически невозможно, а зачастую и небезопасно, так как шансы самому тут же превратиться из победителя в побежденного были очень высоки. Доклады же наземных наблюдателей зачастую вообще были лишены практической ценности, так как, даже если бой и происходил непосредственно над наблюдателем, определить, кем конкретно сбит самолет, какого типа и даже установить его принадлежность было достаточно проблематично. Что уж говорить о крупных воздушных битвах, которые неоднократно разыгрывались в небе над Сталинградом, Кубанью или Курской дугой, когда десятки и сотни самолетов вели затяжные бои весь световой день от рассвета и до заката! Вполне понятно, что множество засчитанных по всем правилам на счета летчиков «сбитых» вражеских самолетов благополучно возвращались на свои аэродромы. В среднем соотношение записанных на счета летчиков и реально уничтоженных самолетов для всех ВВС воюющих сторон колебалось в пределах 1:3–1:5, доходя в периоды грандиозных воздушных сражений до 1:10 и более.
Хотелось бы отметить, что нередки были случаи, когда воздушная победа заносилась на счет не ее автора, а другого летчика. Мотивы при этом могли быть совершенно различные – поощрение ведомого, обеспечившего ведущему успешные результаты боя, пополнение счета товарища, которому не хватало одного-двух сбитых до получения награды (которые, как известно, у летчиков-истребителей достаточно жестко были привязаны к количеству одержанных побед), и даже, если так можно выразиться, «право сильного», когда командиру засчитывали на боевой счет достижения подчиненных (было и такое).
Еще одним фактором, вносящим путаницу в определение окончательного счета конкретного летчика, являются нюансы, присущие классификации воздушных побед, принятой в советских ВВС. Как известно, на протяжении всей войны здесь существовало разделение воздушных побед на две категории – личные и групповые. Однако предпочтения, к какой категории отнести заявку на сбитый самолет, с ходом войны существенно менялись. В начальный период войны, когда удачно проведенных воздушных боев было гораздо меньше, чем поражений, а неумение взаимодействовать в воздушном бою было одной из главных проблем, всячески поощрялся коллективизм. Вследствие этого, а также для поднятия боевого духа все заявленные сбитыми в воздушном бою самолеты противника нередко заносились как групповые победы на счет всех участников боя, вне зависимости от их количества. Кроме того, такая традиция действовала в ВВС РККА со времен боев в Испании, на Халхин-Голе и в Финляндии. Позже, с накоплением опыта и появлением успехов, а также с появлением четко привязанной к количеству побед на счету летчика системы награждений и денежных поощрений, предпочтение стало отдаваться личным победам. Однако к тому времени в советских ВВС было уже достаточно большое количество летчиков-истребителей, имевших на счету по десятку и более групповых побед при двух-трех лично сбитых самолетах противника. Решение было простым и парадоксальным одновременно: в некоторых полках был произведен пересчет части групповых побед в личные, чаще всего из соотношения 1:2, т. е. летчик с 5 личными победами и 25 групповыми превращался в аса с 15 личными и 5 групповыми, что во второй половине войны автоматически делало его кандидатом на присвоение звания Героя Советского Союза. В ряде случаев в штабах частей и соединений, не утруждая себя пересчетами, поступали еще проще: победы, необходимые летчику для получения той или иной награды, «добирались» из числа групповых, одержанных в предыдущие периоды боевой работы, при этом разделение сбитых на «лично» и «в группе» в наградных документах попросту опускалось»[21]21
Драбкин А. Я дрался на истребителе. М.: Яуза, ЭКСМО, 2006. С. 13–16.
[Закрыть].
О том, что количество официально признанных и реально сбитых летчиком самолетов противника совсем не одно и то же, постоянно вспоминают ветераны. Вот, например, отрывок из интервью с Николаем Герасимовичем Голодниковым:
«Что касается его личного счета, то, я думаю, он (знаменитый ас Борис Сафонов, погибший в 1942 году) сбил больше, чем 22 немецких самолета. Сафонов великолепно стрелял и, бывало, в одном бою сбивал по два, по три немецких самолета. Но у Сафонова было правило – „больше одного сбитого за бой себе не писать“. Всех остальных он „раздаривал“ ведомым. Хорошо помню один бой, он сбил три немецких самолета и тут же приказ, что один ему, один – Семененко (Петр Семененко летал ведомым у Сафонова) и один еще кому-то. Петя встает и говорит: „Товарищ командир, да я и не стрелял. У меня даже перкаль не прострелен“. А Сафонов ему и говорит: „Ты не стрелял, зато я стрелял, а ты мне стрельбу обеспечил!“ И такие случаи у Сафонова были не единожды»[22]22
Драбкин А. Я дрался на истребителе. С. 218.
[Закрыть].
Он же:
«У немцев довольно легко победы подтверждались, часто было достаточно только подтверждения ведомого или фотоконтроля. Собственно, падение самолета их не интересовало, особенно к концу войны. А у нас тяжело. Причем с каждым годом войны тяжелее и тяжелее. Со второй половины 1943 года сбитый стал засчитываться только при подтверждении падения постами ВНОС, фотоконтролем, агентурными и другими источниками. Лучше всего – все это вместе взятое. Свидетельства ведомых и других летчиков у нас в расчет не принимались, сколько бы их ни было. У нас случай был, когда наш летчик Гредюшко Женя одним снарядом немца сбил. Они шли четверкой и сошлись с четверкой немцев. Поскольку Гредюшко шел первым, то „пальнул“ он разок из пушки, так сказать, „для завязки боя“. Был у нас такой „гвардейский шик“ – если мы видели, что внезапной атаки не получается, то обычно ведущий группы стрелял одиночным из пушки в сторону противника. Такой „огненный мячик“ вызова – „Дерись или смывайся!“ Вот таким одиночным и пальнул Женя издалека, а ведущий „мессер“ возьми да и взорвись. Попадание одним снарядом. Остальные „мессера“, конечно, врассыпную. В общем, уклонились от боя. Поскольку летали над тундрой, в немецком тылу, подтвердить победу никто не мог. Ни постов ВНОС, ни точного места падения немца (ориентиров никаких). Да и как искать, упали одни обломки. Фотоконтроль тоже ничего не отметил, издалека стрелял. Расход боекомплекта – один 37-мм снаряд на четыре самолета. Так эту победу ему и не зачли, хотя три других летчика прекрасно видели, как он немца разнес.
Вот так. «Постороннего» подтверждения нет – сбитого нет. Только потом, неожиданно, пришло подтверждение сбитого от пехотинцев. Оказывается, этот бой видела их разведгруппа в немецком тылу (возвращались к своим, тащили «языка»). По возвращении они этот воздушный бой и сбитого немца отметили в рапорте. Бывало и так.
И у меня есть неподтвержденные. Сколько? Ну их. Это как после драки кулаками махать»[23]23
Драбкин А. Там же. С. 274–275.
[Закрыть].
Еще один летчик-ветеран, Александр Ефимович Шварев, тоже подтверждает чрезвычайную придирчивость командования в подсчетах сбитых самолетов:
«– Как засчитывались победы?
– Это очень сложный вопрос. Я вам говорил, что, сколько я ни сбивал, практически никогда не было возможности до конца досмотреть, упал враг или нет. Надо было смотреть за теми, кто в воздухе остался, чтобы тебя не сбили, или за теми, кого ты прикрываешь. Я просто докладывал, что я стрелял. А сбил или нет – это уже ведомые говорят, им было виднее. С их слов говоришь, куда именно враг упал.
Туда посылают человека. И если кто-то там из пехотинцев дает подтверждение, то самолет тебе засчитывают.
Конечно, самолет, упавший на немецкой территории, засчитывать таким способом не было возможности. Здесь уже верили словам летчиков. И то у нас был командир Головня, так его прозвали Фомой Неверующим. Базанов сбил три самолета в одном бою. Головня говорит: «Не верю». Мол, раз сбил над территорией противника, то как угодно можно сказать. Но Базанов не сдается: «Полетели, я вам покажу, где упали». И вот они полетели. Головня увидел, тогда только засчитали.
– Как вы полагаете, приписки были?
– Черт его знает. В нашем полку не было. Почему? Потому что у нас была дружеская спайка. Если кто задумал щегольнуть или прихвастнуть, сразу сажали его на место»[24]24
Драбкин А. Я дрался на истребителе. Там же. С. 92–93.
[Закрыть].
А Борис Николаевич Еремин вспоминает о необычайной сложности подсчетов сбитых вражеских самолетов, не говоря уже о всевозможных комбинациях с ними, или, наоборот, «подарках» товарищам от широты души:
«…У меня к Сталинграду считалось только 9 сбитых, хотя фактически было 15–16 самолетов. Я их раздавал тем, кто со мной летит. У немцев подход был другой. Попал в кинофотопулемет – пишет себе сбитие. А у нас, чтобы подтвердить, что ты сбил, – напарники должны подтвердить, наземные службы подтвердить; если стоит кинофотопулемет, то и его данные нужны. И все это оформляется. Достаточно было верить кинофотопулемету. А то пока соберут запросы, подтверждения, падал ли такой-то самолет такого-то числа?.. А иногда ведь и не падал. Его подобьешь, а он жить хочет, тянет к себе. У меня был такой случай: под Луганском мы с летчиком Глазовым (Глазов Николай Елизарович, старший лейтенант. Воевал в составе 11 ИАМ и 31 ГИАП. Всего за время участия в боевых действиях выполнил 537 боевых вылетов, в 80 воздушных боях сбил 17 самолетов лично и 7 в группе. Герой Советского Союза, награжден орденами Ленина (дважды), Отечественной войны 1-й ст., медалями. Погиб при таране самолета противника 30.07.43. – прим. М. Быкова), возвращаясь с разведки, увидели немецкого корректировщика FW-189. Машина для немцев хорошая, для нас – плохая, сбить трудно. Я скомандовал: „Прикрой, атакую!“ Отчетливо помню – попал по балкам; он тем не менее продолжает делать крутые развороты, а я все время выскакиваю, никак не могу замкнуться на него. Говорю: „Глазов, выходи, бей“. Он очередь дал, и самолет ушел. Сбит или не сбит? Уже после войны я выступал перед летчиками в Луганске; после выступления подходит ко мне полковник: „Товарищ генерал! Вы сказали, что встречались с ФВ189?..“ – „Да“. Он рассказал, что когда мальчишкой был, видел: этот самолет сел в балку, на фюзеляж вышел один летчик, а второй не выходил. Потом его вытащили… Вот как, только после войны узнал, что мы сбили самолет! Конечно, это сбитие нам не засчитали.
С моей точки зрения, и ребята со мной согласны, дело с учетом сбитых у нас было поставлено плохо. Первые дни мы не особенно и считали. Никто не думал, что за эти самолеты будут давать ордена и звезды. Только к концу Сталинградской битвы этот вопрос немного стал упорядочиваться. Во всяком случае, нам стало известно, что за десять сбитых самолетов присваивают звание Героя, за 3 сбитых самолета над Сталинградом дают орден. Я получил орден Красного Знамени (вручал Еременко, тогда еще не маршал) за сбитые самолеты под Сталинградом.
Часто, чтобы поддержать молодых, мы отдавали им участие в сбитии. Самолеты себе не брали, а писали на группу. А ведь и Покрышкин, и Кожедуб сразу стали писать на себя, поскольку начали воевать позднее. А мы, те, кто был на фронте с первых дней, отдавали на группу»[25]25
Там же. С. 148–149.
[Закрыть].
Похоже, что сложности, связанные с тем, чтобы летчику засчитали сбитый им самолет, действительно сказались на признании результативности советских асов. Будь правила подсчета сбитых вражеских самолетов менее жесткими, количество признанных побед наших летчиков увеличилось бы неоднократно.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
