Текст книги "Маша"

– Класс! Это я хорошо зашёл. Уважаемый, прошу прощения, как вас зовут?

– Самвэл! – армянин снова появился, словно материализовавшись из дыма мангала. – Самвэл, дарагой! А тебя, друг, как называть?

– А меня Максим.

– Очэн приятно, Максим-джан! Ты мне удачу принесёшь. Ты у мена сэгодна первый клиент! И хороший! Не сосиська-масисьска, не кока-кола, а сразу покушать и коньяк! Это очэн хорощая примэта. Да-да, Максим-джан! Две минуты, и будеш пробывать мой шашлык! Баран вчэра эщо бегал, клянусь!

– Самвэл, я только сразу хочу сказать, у меня гривен нет. Есть русские рубли и немного долларов.

Хозяин кафе на секунду остановился, исподлобья посмотрел на Максима, словно пытаясь осмыслить сказанное, а потом проговорил:

– Лучше, конечно бы, гривны. А то ехай мэняй обменник, туда-сюда. Но и доллары хорощо, Максим-джан.

– Ну, славно. А сдачу дашь украинскими. И скажи ещё, уважаемый, я смотрю, у тебя написано: отель «Арарат». Почему в Крыму вдруг Арарат, не спрашиваю. По той же причине, что в Сочи и в Москве. Мне интересно, а отель правда есть?

– Э-э-э-э! Обижаешь, дарагой! Что значит есть? Очень хороший есть! Шесть номэров! Из ных два люкса, слушай! Сам выберешь! В люксе ванна джакузи итальянский! Кровать с апердическим матрасом, слушай! Евраремонт виздэ! Балкон в сад! Будешь сидеть на балконе, коньяк-маньяк пить и воздухом дышать! А на ужин люля здэлаем, или, хочэщь, фарэль! Щас позвоню, привезут!

– Хорошо, Самвэл, считай, я снял у тебя люкс на сегодняшнюю ночь. Тот, что с балконом в сад. Но это потом, а пока покушать бы…

– Нэсу-нэсу, Максим-джан! Арам, сынок, где ты ходишь, а?

Через три минуты пластиковый стол, уже застеленный в красную клетку скатертью, был уставлен блюдом с шашлыком, тарелками с помидорами, зеленью и маринованным луком и плетёной корзинкой с лавашом. Запах от шашлыка шёл такой, что у Максима чуть не потекла слюна, словно у старого бродячего пса.

Он отпил ещё из стакана, макнул кусок мяса в манящий разлив домашней аджики и, закинув его в рот, смачно разжевал.

– У-у-у-у… Мечта поэта. Пища богов. Самвэл, ты волшебник! Как говорит мой друг Лёха: шашлык – обсоси гвоздок! Полный зачёт!

Хозяин расплылся в улыбке и, довольно скрестив руки на груди, ответил:

– Кушай на здоровье, Максим-джан! Кушай, дарогой!

Минут через десять, дождавшись, пока Максим доест приличную по размеру порцию фирменного блюда, Самвэл опять появился перед столиком и спросил:

– Скажи, Максим-джан. Как ты думаешь, Путин возмот Крым в Россию? Или Америку испугаеца?

– Я думаю, возьмёт, – ответил Максим, откинувшись, насколько это было возможно в пластиковом кресле и раскуривая сигарету.

– Слушай! Я тожа думаю, возьмёт! Путин – мужик крэпкий! Хозаин! Ты видел, какую олимпиаду в Сочи сыграли? Выдэл, а? Вот! А у мэня брат. Армэн. Прямо там в Сочи живёт. Гостиница своя знаешь какая построил? Ты что, ара? Три этажа! Двадцать номеров! Слушай, за полгода всэ номера купили! Клянусь! А эти в Киеве, слушай, кто такие? Фашисты-машисты… О чём, слушай, думаюд, а? Где Украина и где Россия? Ты видэл, в Сочи какие дороги построили? А? А в Москве был? Слушай, там просто как в Америке! Клянусь! Пять рядов сюда – пять туда, асфальт, слушай, как паркет! А у нас ты где такую дорогу видел, а? Вот! Путин – хозяин! Он Крым возьмёт. Вот только когда, слушай? Митинг-битинг эти всэ, а когда точно возьмёт, нэпонятно. Я тебе так скажу, Макси…

– Тихо! – Максим резко, почти криком оборвал бесконечный монолог хозяина кафе. – Тихо, Самвэл! Тихо. Слушай, дорогой! Слушай. Вот и ответ на твой вопрос, Самвэл.

Максим резко встал, сделал несколько шагов в сторону дороги и стал всматриваться в сторону, от который слышался шум. Шум всё нарастал и нарастал, поглощая всё пространство и сверху, и вокруг, наполняя его гулом, и казалось, что вот-вот воздух просто лопнет.

– Что это, Максим-джан?

– Туда смотри, Самвэл! – Максим ткнул указательным пальцем и запрокинул голову к небу. По его щекам текли горячие слёзы. – Ну вот и всё. Вот и всё. Россия вернулась. Эх, Маша, как же так, как же так… Почему же так, Маша?!! Эх, сука ты, жизнь… – Он смахнул ладонью слёзы и опять вскинул голову в небеса: – Смотри, Маша! Это ведь в твою честь! Это твой любимый пролёт Валькирий! Это же просто в твою честь парад! Это твоя победа, Маша.

Над головой почти над крышами домов, рядами, выдерживая строй, как на параде, летели вертолёты. Много вертолётов. Десятки. Поднимаемый ими вихрь трепал ветви деревьев и волосы над застывшими в оцепенении людьми. Но вот уже раздались и крики: «Путин вводит войска!», «Россия пришла!», «Наши идут! Это же наши!», «Смотрите, это наши!», «Это Россия! Ура!». И словно дополняя небесную симфонию моторов, из-за поворота показалась колонна.

Военные, цвета хаки «Уралы», УАЗы, БМП, заправщики и автомастерские, снова «Уралы», новые «Тигры» и длинные тягачи с гружёными на них БТРами. Колонна шла на приличной скорости, строго держа строй. И конца этой колонне не было.

– Максим-джан, а я говорил, что Путин мужик! Всё, Максим-джан, мы теперь Россия. Тэперь я с братом Арменом в одной стране живу! – радостно прокричал Самвэл. И вдруг, что-то вспомнив, добавил: – Слушай, Максим-джан, а ты ведь хотел рублями платить? Так в чём проблема, брат, рубли так рубли!

Максим рассмеялся:

– Да нет проблем, Самвэл! Вот это за обед и коньяк, ты ещё мне обещал с собой бутылку коньяку и пару бутербродов. А это аванс за твой люкс. Если до вечера не приеду, то не переживай – деньги твои. Но я постараюсь приехать. Приготовь что-нибудь на ужин. И вот что ещё… Скажи, Самвэл, у тебя есть шампанское «Пино нуар брют розе» «Золотой балки»?

– Э-э-э… Нэт, Максим дарагой. Вот чего нэт, таго нэт. Шампанское другой ест. Хорошее. Массандра! Прямо с завода! А что, дама будэт? А, Максим-джан? – Самвэл подмигнул.

– Нет. Не будет. И одно пирожное к шампанскому сделай, пожалуйста. Всё, Самвэл, до вечера. Я поехал. – Максим пожал руку Самвэлу и сел в машину. Секунд пять он тупо смотрел на дорогу, пытаясь ответить на вопрос, а как теперь переехать на другую сторону дороги – колонна российской техники не собиралась заканчиваться.

– Да, ребята, это я и не продумал… Ну да ладно, нету у меня, ребята, времени ждать, пока вы там всё свое оперативное развертывание осуществите согласно полученному приказу. Так что извиняйте, бойцы, старика!

Максим включил ближний свет фар, помигал фарами дальним пару раз и, дождавшись, когда наконец кто-то в колонне стал чуть притормаживать, наверное, боясь придурошного водителя на старых «Жигулях», которому понадобилось пересечь разделительную в момент прохождения колонны, Максим, резко вдавив газ до пола, выжимая из шестёрки всё, что только она могла дать, выскочил на дорогу с лихим поворотом, встраиваясь в поток, едущий в противоположную от колонны сторону.

Мелькали названия придорожных сёл. Когда наконец показался указатель с романтичным названием Крымская Роза, Максим сбавил скорость, перестроился в правый ряд и стал внимательнее вглядываться вперёд. Вот наконец впереди показалась и нужная развилка. Направо Ароматное, а налево то самое Цветочное. На самом повороте стоял, как и указывал Профессор в своей «чайной диспозиции», белый, чистый, как будто с конвейера, «Мерседес Гелендваген».

– А вот, старушка, и наш «гелик». А в нём суровые и бородатые кавказские парни. Сейчас пойдём знакомиться. – Максим припарковал машину в паре метров сзади от мерседеса, накинул на голову кепку, рефлекторно тронул у себя под мышкой кобуру и медленно, «типа солидно», а на самом деле разминая затекшие ноги, вылез наружу. Несколько секунд ничего не происходило. Максим снял кепку, как бы вытирая пот и приглаживая волосы, а на самом деле давая возможность рассмотреть его лицо сидящим в мерседесе и сравнить его с фотографией, которой их снабдили. «Чёрт его знает, какую там фотку им сунули. Может, такую, где мне лет двадцать…» – Максим потёр рукой трехдневную щетину и привычно закурил, облокотившись на открытую дверь «Жигулей».

Через минуту одновременно распахнулись все двери, и из мерседеса бодро вылезли пять человек. Все как на подбор крепкие, широкоплечие мужики с фигурами борцов. У троих лица украшали густые иссиня чёрные бороды, а у того, кого Максим сразу определил как главного, борода была какого-то странного рыже-палевого цвета. Из-под каракулевой невысокой папахи смотрели умные цепкие глаза. На груди полувоенного то ли френча «а-ля Соловьев», то ли какого-то национального костюма ярким пятном красовались в несколько рядов орденские колодки, а над ними светился большой, увесистый серебряный жетон с арабскими надписями. Последним вылез пятый член чеченской команды – пожилой, с красивой седой бородой и в главном украшении любого правоверного – кипельно-белой, режущей взгляд своей чистотой чалме, повязанной поверх редкого седого каракуля папахи. «Прямо Хаджи Мурат восстал из гроба…» – подумал Максим про себя и выбросил сигарету.

Чеченцы подошли группой. И, как подобает очень опытным воинам, встали полукругом. Тот, которого Максим определил главным, изучающим взглядом всверлился в глаза Максиму и медленно, но очень чётко произнёс:

– Джамбулат Магаев. Полковник специального батальона «Восток», – и так же не отрывая взгляда протянул руку.

– Здравствуйте, полковник. Здравствуйте, господа офицеры. Салам, уважаемый! – Максим подчёркнуто уважительно кивнул старику в чалме. – Меня зовут Максим Викторович. Подполковник ФСБ. Я думаю, вы знаете, что на меня возложено общее руководство операцией. Но я знаю, какие задачи поставлены конкретно перед вами, и не собираюсь вникать во всё то, что вы приготовили для этого. Единственное, хочу вам напомнить, что эти люди уже два часа как наш народ. И жить теперь нам вместе долго. Я уверен, что вы найдёте слова, которые дойдут до сердец этих людей. Всё, о чём я настоятельно прошу, – это, во-первых, не демонстрировать свою обособленность от всей группы. Второе – работать в контакте со всей группой. И третье – докладывать по ходу действия операции, если что-то пойдёт вдруг не так, и, естественно, по её итогам. Это понятно?

– Нэт вопросов, подполковник. Тут всэ взрослые. Всо понятно. Всё будэт хорошо. Когда начинаем? – чеченский полковник впервые улыбнулся, видно, пропитываясь уважением и принимая Максима за равного себе. Тут же заулыбались и все остальные.

– Раз вопросов нет, то тогда выдвигаемся чуть вперёд. Там чёрный «паджеро» должен быть. Там оперативники. Выслушаем доклад об обстановке в посёлке. Затем ждём военных и проводим общее собрание группы. Там я озвучу главное. Это вопрос, который не снимает вашего, полковник, задания, но делает его несколько сложнее. Чтобы не повторять по три раза, я объясню это сразу всей группе. Ещё есть вопросы?

– Нэт. Поехали, подполковник?

– Поехали. Я первый, вы за мной. – Максим пожал руку каждому из чеченской пятёрки, сел в «Жигули», и мягко, как бы никуда не торопясь, «солидно» покатил вперёд по узкой, когда-то давно асфальтированной дороге, ехать по которой сейчас было не страшно только на его «Жигулях». В километре-полутора, напротив автосервиса, под раскидистым платаном стоял автомобиль. Максим подъехал вплотную, покрутив ручку, опустил стекло двери и уставился на находящееся в метре тонированное окно джипа. – Есть кто живой, шпионы?

В ответ медленно опустилось стекло, и в Максима вперились два абсолютно одинаковых взгляда двух абсолютно одинаковых, словно только что из ксерокса лиц. Их тяжёлые, из-под низких бровей глаза вбуравились в Максима и принялись гипнотизировать его когда-то изученным ими «взглядом Кашпировского». Максим улыбнулся в ответ и, стараясь не провоцировать добрых молодцев, но в то же время показывая, кто тут всё-таки главный, добродушно произнёс:

– Расслабьтесь, парни, и не тратьте энергию за просто так. Спайки у меня все равно не рассосутся, а трёхлитровой банки с водой для зарядки у меня нет. Только коньяк. А он уже и так заряжен. Позовите-ка лучше мне Гринёва. Где он вообще есть? Спит, что ли?

Близнецы одновременно повернули головы вглубь автомобиля и так же почти хором произнесли:

– Товарищ старший лейтенант! Это вас.

Тут же с противоположной стороны шумно распахнулась дверь, и из машины вылетел высокий, сухой, словно журавль, человек с кадыкастой в порезах шеей, тонким бледным лицом и редкими светлыми усиками. Максим отъехал чуть дальше, вылез из машины и замер всё в той же позе – локоть на открытой двери, другая рука в кармане плаща. Молодой человек быстрой походкой аиста подошёл, а скорее подбежал к «Жигулям» и, изображая что-то похожее на стойку смирно, выпалил:

– Старший оперативной группы старший лейтенант ФСБ Сергей Гринёв. Здравствуйте, товарищ подполковник!

– Здравствуйте, Гринёв. Только зачем так громко и так парадно? Мы же не на Лубянке. – Максим протянул руку и, чуть придержав рукопожатие, чтобы почувствовать человека, поздоровался с лейтенантом.

– Виноват, товарищ подполковник. Давно ждём. Уже стали волноваться.

Максим посмотрел на часы.

– Ну не так и давно. Мы опоздали всего на семь минут. Но всё равно упрёк принимается. – Максим достал сигареты и дежурно прикурил. – Докладывайте, лейтенант. Что в посёлке?

– Наблюдение ведётся с семи утра. Утром всё было спокойно. В 12:00 прибыли известные вам люди из меджлиса. После посещения дома одного из активистов, где собрались члены меджлиса из местных, ими были разосланы малолетние посыльные, а также, судя по всему, была сделана телефонная рассылка. К 14:00 на площади посёлка у памятника погибшим стало собираться татарское население. Русские из отряда самообороны заняли позиции у церкви. Но их значительно меньше. Обстановка накалённая. Я думаю, дойдёт до столкновения, и необходимо се…

– Стоп, лейтенант! Я разве спросил вас, что вы думаете? – резко прервал Гринёва Максим. И, взглянув на замершее в испуге лицо Гринёва, уже более спокойно добавил: – Доклад принят, старший лейтенант. Доклад толковый. Молодцы. Но только не стоит забываться, старший лейтенант.

– Так точно, товарищ подполковник! То есть виноват. Извините.

– Всё нормально, Серёжа. И обращайся ко мне просто: Максим Викторович. Договорились?

– Хорошо, товар… то есть Максим Викторович. Договорились!

– Ну и хорошо. Ты вообще расслабься, Сергей! Научись делать работу с удовольствием! Окей?

– Я постараюсь, Максим Викторович.

– Ну вот и здорово. А теперь пошли к машине, представь мне свою группу.

Подойдя к «Тойоте», у которой уже стояли трое оперативников, Гринёв представил:

– Капитан Сергеев. Водитель группы. – Максим протянул и пожал руку коренастому, коротко стриженному, с седыми висками мужику со шрамом внизу левой щеки и жёсткой щёткой усов над верхней губой.

– Здравствуйте, капитан.

– Старший лейтенант Василицкий Борис и его брат, старший лейтенант Василицкий Глеб, – указывая рукой на двух близнецов, высоких, где-то под два метра молодых парней, одинаково стриженых и в одинаковых «адидасовских» бело-голубых спортивных костюмах.

– Здравствуйте. – Максим пожал огромные, словно во вратарских перчатках ладони. И, улыбаясь, добавил: – Ну, с такими ребятами, я думаю, нам бояться некого! Правда, капитан?

– Так точно, товарищ подполковник. Мужики крепкие.

– Борис, Глеб, а вы видели старый советский мультфильм, где двое из ларца, одинаковых с лица?

– Никак нет, товарищ подполковник.

– Ну, ничего. Вернётесь домой, в интернете найдите и посмотрите. Там прямо про вас, парни.

Водитель усмехнулся в усы, еле сдерживая смех. Широко заулыбались и близнецы. Что-то хотел вставить Гринёв, но Максим слегка и незаметно придержал его за рукав, стиснув ему руку.

– Ну, тогда всё, товарищи офицеры. Сегодня предстоит серьёзная работа. Вводные будут даны, когда соберется вся группа. Пока только мы и товарищи чеченцы. – Максим кивнул в сторону белого мерседеса. – А сейчас, что называется, осматриваемся. Капитан, вам быть готовым выехать сразу. Вам, парни, не слоняться вдвоём, а один сидит в машине, а второй прогуливается вокруг. Но не навязчиво, а так «типа пьяный или обкуренный», и главное, контролирует дорогу. Смотреть в оба. Ждём вояк. Уже должны быть. Если задержатся, придётся начинать самим. Но это будет не очень хорошо. Так что ждём. Но имейте в виду, что оттуда могут и не только наши заявиться. Все свободны. Гринёв?

– Да това… в смысле, Максим Викторович?

– Это что за пассажир? И почему он с ружьём? Проверили? – взглядом показывая в сторону автосервиса, спросил Максим.

– Разрешите, товарищ подполковник? – обернулся уже было отходящий к машине водитель.

– Я слушаю.

– Я его проверял. Наш парень. Афганец. Инвалид. Хозяин автосервиса этого. Русский. Ружьё больше для понта – патронов нет. Дома жена, сноха и трое внуков. Вроде как для самообороны. Обстановка-то напряжённая.

– Ясно. Всё тогда пока, товарищи. Занимайтесь. И машину переставьте, пожалуйста, капитан, мордой по движению. Гринёв, со мной.

Опять заморосил мелкий, неприятный дождик. Максим поднял воротник плаща и не торопясь пошагал к полуразрушенному, серого кирпича строению с красной надписью на фронтоне «1973», скорее всего, бывшему плодоовощному складу, а ныне переоборудованному под автосервис. На лавочке перед воротами сидели два мужика. Один приблизительно его же, Максима, лет, с чёрными волнистыми волосами, трёхдневной щетиной и в потёртом афганском хэбэ с выцветшими колодками на груди. Рядом с ним была прислонена охотничья двустволка. Тут же сидел, а точнее, всё время ёрзал, словно на сковородке, щуплый мужичок с лицом потомственного алкоголика. Он смолил очень ядрёную и очень дымную сигарету и поминутно сплёвывал перед собой. Несмотря на прохладную погоду, мужичок был в одних заляпанных краской тапках-шлёпках на босу ногу, но при этом в видавшей виды вязаной шапочке покроя «петушок». Над колоритной парой трепетали на ветру два флага. Выцветший флаг ВДВ СССР и совсем новый российский триколор.

Максим подошёл к сидящим, разминая в пальцах сигарету, и попросил прикурить:

– Мужики, огня не найдётся?

Афганец смерил Максима с ног до головы и обратно и нехотя протянул зажигалку.

– Спасибо.

– На здоровье, – опять же недовольно ответил мужчина в камуфляже, а сидевший рядом, шепелявя, добавил:

– Спасибо не булькает!

– А чё надо, чтобы забулькало?

– Так чё? Известно, чё надо! Бабки надо, мил человек. А где их взять?! Угости народ, если такой богатый!

– Перестань, Фома! – огрызнулся на него афганец.

– Так нет, чего же, можно и угостить. – При этих словах Фома заёрзал ещё сильнее, будто под сковородкой, на которой он сидел, прибавили огня. Максим достал из кармана сложенные пополам мятые гривны, что получил на сдачу от Самвэла час назад, и, обращаясь к страждущему, спросил, улыбаясь:

– Почём нынче счастье у вас в селе?

– Так это… – практически подпрыгнув с места от ощущения скорой радости, залепетал Фома: – Оно, это… недорого. Нормально, короче. Ты это… дай три сотни, чтобы на две, а то нас же трое!

– Держи пятьсот. Запить и закусить чего-нибудь возьми.

– Ага! Понял. Всё сделаю в лучшем виде. – И, шлёпая тапочками, посеменил куда-то в глубину застройки. Максим проводил его взглядом и, повернувшись к афганцу, спросил:

– Афган? – кивком головы указывая на ряд орденских планок.

– Угу. А ты чё, тоже, что ли, был?

– Да зацепил немного.

– Где?

– Кандагар. А ты?

– Баграм.

– Ясно. Меня Максим зовут. А тебя?

– Володя. – Мужик протянул большую, чёрную от въевшегося машинного масла ладонь. Максим ответил на крепкое рукопожатие так же демонстративно крепко.

– А скажи мне, Бача, чё это ты с ружьём сидишь?

– Тебе какое дело до того? Хочу и сижу.

– Значит, так, Володя, я офицер российского ФСБ. И, как ты понимаешь, приехал сюда не вашим прекрасным селом любоваться. И даже не храмом Святого Фомы. Дружка твоего не в честь того святого назвали? Так вот, если я спрашиваю, значит, есть на то основание. Чего ты на меня куксишься? Я, по-моему, ничего плохого тебе не сделал.

– Российское ФСБ, говоришь? Смешно. А твои-то архаровцы из «паджеро» ксивы СБУ показывали. Вот тот низкий с усами.

– Не могли они тогда ещё правду говорить.

– А чё так? Час назад не могли, а ты приехал, и уже можно и правду сказать?

– Дело не во мне. Дело в том, что три часа назад русские войска вошли в Крым. Вот и всё.

– Да ладно?!! – Володя вскочил на ноги. – Правда, что ли?! Путин ввёл войска?! Ты точно знаешь? Нет, вертушки-то я видел сегодня. Но вертушки вертушками, может, они в Севастополь чего перевозят. А войска… Не брешешь?

– Так поезжай на трассу и сам посмотри. Чего тут ехать-то? Пять кэмэ. Я думаю, колонна до сих пор идёт.

– Вот это да! Вот это новость. Ну теперь мы посмотрим, кто тут в доме хозяин… – Володя стал прикуривать такую же термоядерную сигарету, что раньше так надсадно курил убежавший в лабаз Фома. – А ты, значит, приехал татар усмирять? Давно пора. Чё, посадите их всех?

– Ты как себе это представляешь, Володь? Чтобы посадить всё село, нужно сначала человек десять расстрелять на площади. А зачем? У нас в России людей не хватает. Теперь они тоже наш народ. А вот десяток-второй тех, кто реально воду мутит, все эти меджлисы, тахрибы и прочую подобную хрень, да, будем сажать. Но, повторю, их мало.

– Мал клоп, да вонюч. В целом я согласен, что мутят единицы. Но остальные у них сами как бараны – куда ведут, туда и бредут. Так, значит, сейчас в Богатое поедете митинг разгонять ихний? Или, как я понимаю, ещё кого-то ждёте. Мерин-то белый тоже ваш? Красивый, сука, агрегат.

– Наш. Чеченцы там высокопоставленные. Будут ваших татар учить, как правильно Аллаху молиться и как себя вести правильно на новой Родине.

– Да? Прикольно. Чё-то мне уже татар становится жалко, – афганец громко рассмеялся. – Так от меня-то ты чего хотел?

– Слушай, Володя, внимательно. Я уверен, что ты прекрасно знаешь русских из самообороны, которые сейчас дежурят у церкви в селе. Так ведь?

– Ну, знаю, конечно.

– Вот! И телефоны кого-то из них у тебя тоже есть. Ты, кстати, Володя, в каком звании дембельнулся?

– Гвардии сержант.

– А я старший сержант. Так что даже по срочке я выше званием. Поэтому у меня к тебе задание. Скоро мы поедем в село. И когда будем выезжать, я подам тебе знак, и ты начнёшь обзванивать своих друзей, что сейчас стоят там в селе против татар. Понятно?

– А чего говорить-то?

– Будешь всем быстро объяснять, что русские войска вошли в Крым, что с тобой разговаривал русский офицер и приказывает всем разойтись по домам и не мешать специально подготовленным людям делать свою работу. Убедительно это объяснишь. Если кто не поверит, то скажи – пусть выходят к окраине села. Там будет блокпост армии. Пусть типа помогают на блокпосту, если уж совсем невтерпёж дома сидеть. Понятно?

– А чего, и армия будет?

– Будет, Вова, будет. С минуты на минуту и будет. Тебе всё понятно?

– Понятно. А ты сейчас в каком звании?

– Подполковник.

– Серьёзно, однако. Ладно, Максим, сделаю. А ты, значит, Апостола Фому послал, чтобы со мной поговорить?

– Ну да, как от него ещё было избавиться? Да и выпить за Россию сегодня не грех. – Максим достал сигарету и, чиркнув зажигалкой, прикурил.

– А!!! Разведка! Это залёт!!! – Володя снова разразился взрывом своего громкого, заразительного хохота.

– Ты чего, Володь?

– Так ты же подошёл, огня попросил, а сейчас сам своей прикуриваешь. Это косяк, разведка!

– Согласен! Прокол. – Максим тоже рассмеялся. – Ну всё тогда, Володь, сиди и никуда не уходи. Фоме скажешь, что меня ждёте, когда я освобожусь. Чтобы он не ныл, налей ему стакан. И сидите пока тут. Как подам сигнал, идите внутрь, закрывай ворота и начинай звонить сразу всем, кто там есть. Потом бухайте на здоровье. Повод сегодня есть. Да, ещё один момент, Володя. Прошу тебя, сними сейчас до вечера флаги, как будете уходить.

– Это ещё с какого перепуга?

– Да не с перепуга, а так надо. Для дела. По дороге может подъехать подмога татарам. Ты же знаешь, что вокруг их много. А им сейчас без разницы, где провокацию затеять. Главное, чтобы кровь пролилась. Увидят армию у села, развернутся и поедут обратно. А флаг может послужить приманкой, и не дай Бог начнут громить, а ты ведь не сдержишься и грохнешь пару уродов.

– А то! И почему пару? У меня шрапнель пятёрка. Человек десять сразу положу.

– Я почему-то сразу подумал, что байка «нет патронов» – это не про афганцев. – Максим усмехнулся.

– А чего я должен был сказать эсбэушникмм на тачке с киевскими номерами? Что сижу тут и за Россию топлю? И так тот усатый спросил, почему флаг русский. Я и ответил, что типа против татар. А они же всю жизнь любили нас с татарами стравливать и на этом играть.

– Я понял, Володь. Но флаги сними. До вечера! У меня приказ, чтобы без капли крови. Понимаешь? Приказ. Поэтому и прошу по-человечески.

– Ладно, бача. До вечера сниму. Но только до вечера.

– Ну тогда всё, Володя. Удачи!

– И тебе, подполковник. Если что, заезжай.

Стоило отойти Максиму от автосервиса, как послышался утробный звук грузового автомобиля, к месту сбора подкатил и остановился чуть впереди, метрах в пятидесяти, тентовый «Урал» цвета хаки. Тут же через задний борт выпрыгнули двое бойцов в полном снаряжении и, вскинув вверх автоматы, встали с двух сторон автомобиля. Следом из кабины так же легко выпорхнул ещё один и мягко побежал к месту, где у капота гринёвского джипа столпились все ожидающие.

– Здравия желаю! Старший лейтенант Мясиченко. Разведка флота, – улыбаясь, молодцевато козырнул невысокого роста молодой ещё человек, жилистый и сухощавый, с задорным румянцем на щеках.

– Мясиченко?

– Что-то не так, товарищ подполковник?

– Да нет-нет. Всё нормально. Здравствуйте, старший лейтенант. – Максим протянул руку и, продолжая вглядываться в лицо лейтенанта, крепко пожал её, а уже отведя взгляд, продолжил: – На меня возложено руководство этой маленькой операцией. Я думаю, вы получили все необходимые инструкции от своего командования?

– Так точно, товарищ подполковник. Я всё знаю, кто вы, откуда и зачем. На двадцать четыре часа я поступаю в ваше распоряжение.

– Ну, я думаю, что мы всё закончим гораздо раньше. Сколько у вас людей?

– Неполный взвод, товарищ подполковник. Двадцать два человека.

– Ясно. Гринёв, выдайте рацию старшему лейтенанту. Это вам для связи со мной лично. А теперь, Мясиченко, смотрите сюда внимательно. – Максим развернул карту и стал водить по ней незажжённой сигаретой, показывая и одновременно объясняя задачу. – Смотрите: вот наше село. Справа от дороги река Багульча. Ну как река – сейчас река, летом ручеёк, который может и пересохнуть. Всё село по левую сторону от дороги. От дороги влево улица Черниговская. Тут, скажем так, площадь, или, точнее, назовём пятачок.

Это храм Апостола Фомы, памятник погибшим, справа от Храма что-то типа парка. Это школа. Перед ней, как водится, опять же площадка. Вот здесь сейчас и проходит митинг татар. А тут у храма собирается русское ополчение самообороны. Их в разы меньше. Сейчас сюда съехались татары из всех окрестных сёл. И ещё могут подъехать. Вы должны, во-первых, отрезать село от дороги, для чего расставите людей здесь и здесь. «Урал» перегораживает дорогу, оставляя только для проезда легковой автомашины. Делаете что-то типа блокпоста, чтобы желания заезжать в село ни у кого не возникало. Далее расставить людей так, чтобы исключить какую-либо вообще возможность устройства провокаций. Снайперов – на крыши домов. Какие крыши, решите сами. Ополчение отсечь от митинга, с ними уже ведётся работа, они должны уйти и не мешать, но мы понимаем, какая сейчас эйфория у них, поэтому особо рьяных и буйных направлять к «Уралу», типа пусть блокпост обустраивают. Главное, чтобы не мешались. Но и обижать наших не надо. Многие всю жизнь ждали. А некоторые и не дождались. Но это так – к слову. Теперь главное. Не знаю, где, в толпе ли, рядом ли, но там будут вот эти люди. – Максим показал фотографии.

– Это господин Джемилев. По кличке «окурок». Редкостная мразь. Сидел за изнасилование. Но сегодня его трогать нельзя. И его людей тоже. Ваша задача – мягко, но уверенно отсечь этих уродов от толпы. Повторяю: предельно мягко. Применение силы в этом случае исключается. Когда наши кавказские товарищи, – Максим кивнул на стоявших рядом чеченцев, – начнут… ну скажем так, просветительскую беседу, вы должны контролировать любую деятельность, направленную на создание провокации. Если появятся вооруженные люди, то постараться обезвредить, желательно незаметно. В случае невозможности тихой ликвидации и при этом явной угрозе стрельбы разрешаю огонь на поражение. Вам всё понятно, товарищ старший лейтенант?

– Так точно, товарищ подполковник! Разрешите вопрос?

– Слушаю.

– У меня приказ – обойтись без крови. Но вы говорите, что возможны провокации, и тогда я имею право стрелять на поражение. Поясните подробнее.

– Нечего тут пояснять. Поймите, старший лейтенант, и вы, и я, и они, – Максим кивнул на чеченцев, – с удовольствием бы просто сейчас выцепили десять человек, самых буйных и крикливых, ещё десятерым надавали бы по башке, и на этом всё бы закончилось. А этих, – Максим махнул рукой на зажатые в руке у лейтенанта фотографии, – этих, поверь, я бы лично кончил и даже бы не поперхнулся. Мрази конченые. Но есть приказ, лейтенант. Причём не откуда-то, а от самого. И звучит он так, как вы и сказали: «Без капли крови». Это теперь наш народ. Поэтому делаем всё, чтобы его выполнить. А там уж как Бог даст. А даёт он всегда и везде по трудам нашим. Ещё есть вопросы по этой части задания?

– Никак нет.

– Нэт.

– Тогда теперь самое главное. Смотрите. – Максим вытащил из кармана ещё одну фотографию. – Этот товарищ будет там. Стопудово. И это агент Британской Ми-6. Целый майор.

Лейтенант присвистнул, а чеченец издал что-то не совсем разборчивое:

– Э-э-э… шайтан, бли…

– Да-да, именно Ми-6. Непростой чувак. И у меня задание его взять. И не просто взять, а по-тихому. И я это сделаю, а вы мне поможете. Теперь, товарищи офицеры, прошу всех посмотреть на карту. – Максим обвёл всех присутствующих взглядом и, дождавшись, когда и чеченский полковник, и Гринёв, и Мясиченко сгрудятся над картой, водя по ней сигаретой, начал объяснять.

– Значит, так. Сначала заходите вы, старший лейтенант, со своими разведчиками. До этого понятно, что вы расставили всех, как мы договорились по первой части. Зашли. В этот момент заходите вы, полковник, со своими людьми, и сразу же занимаетесь толпой. С вами всё обговорено, вы знаете, что делать, как делать, и не мне вас учить. Единственное прошу, чтобы в начале операции как можно сильнее вытянуть толпу на себя, дабы татары не отвлекались по сторонам. Старший лейтенант Гринёв вычисляет англичанина на площади. Он его уже видел и вроде бы знает, где он должен быть. Трое ваших людей, товарищ Сотников, идут со старшим лейтенантом Гринёвым и его людьми. Они подходят непосредственно к пиндосу и берут его под руки. С ним будет двое хохлов эсбэушников, это ваша задача, старший лейтенант. Нужно их мягко отсечь. Но здесь разрешаю при необходимости и жёсткий вариант. Хотя, возможно, они будут не прямо с ним. Или вообще сбегут, увидев наши войска, но повторяю: они по-любому на вас. Думаю, что в этот момент всем будет не до них. Отсекаем. Приводим пиндоса вот сюда. За памятник. Тут за кустами будут стоять наши автомобили. После этого создадите кордон, не цепью, конечно, но достаточно прочный, чтобы не мешать мне с ним работать. Расставите людей вот тут, тут и тут. Всё понятно, товарищи офицеры? Есть вопросы?