Текст книги "Бесы 3.0"

– Ну что, ООО «Два Петровича»? О чём таком мечтаете?

– Кто вы? Как тут оказались? – спросили мы.

– Я хозяйка башни, – ответила Лилит. – Пришла познакомиться. Мне про вас все уши прожужжали. Работаете, говорят, лучше всех, по две-три нормы в день даёте. Денег просите немного. Друзья не разлей вода. А ещё, говорят, всё делаете без страховки. Вот и сейчас сидите на самом краю пропасти и бормотуху глушите.

– Это коньяк…

– Какой же это коньяк, это бормотуха. Завтра принесу вам ящик настоящего коньяка. Как передовикам производства…

– А вы, кстати, тоже на краю и тоже без страховки, – заметили мы.

– Мне можно. У меня крылья, а ещё паутина, когти, чешуя, что-то там ещё, уж и сама не помню. А у вас пока ничего такого нет. Грохнетесь вниз и глупо помрёте. Но если расскажете мне про свою мечту, может, тогда всё изменится, крылья начнут отрастать, а может, даже рога и копыта…

– Все было как-то странно, по сказочному. Мы в ответ то ли выдумали, то ли правду сказали… В общем, именно здесь на свет явился проект нашего отеля – того, что под самой крышей. Лилит, правда, сообщила, что все верхние этажи распроданы ещё на стадии фундамента, но она для нас что-нибудь придумает. А на следующий день Лилит снова поднялась наверх и показала новый план башни, в котором на два этажа больше, а прямо посередине квадратик с надписью «Отель «Олимп» для моих друзей «Двух Петровичей».

– Ловко она вас! – не удержалась Монахова.

– Лилит подарила нам мечту и цель, – мечтательно произнёс Фурманов. – И речь не об отеле…

Махаллат и сама догадалась, что дело не в отеле.

«Похоже, эти два чудика по уши влюблены в Лилит! – думала Махаллат. – Она их мечта, их муза! Вот так сюрприз!»

Фурманов продолжал, словно под гипнозом:

– Через несколько дней Лилит попросила Маммона назначить нас руководить всей стройкой. А где-то через месяц она рассказала о своей мечте и показала её… башню, которой грезила долгие годы. То был всего лишь рисунок, наколка на…

Пихтиков вдруг ткнул товарища в бок, и тот остановился на полуслове.

– «Вертикаль»? – подхватил Оливин. – Лилит показала вам «Вертикаль»? Десять лет назад?

Махаллат насторожилась. Ей показалось, что Оливий хотел спросить совсем о другом.

– Да, десять лет назад, – подтвердили одновременно Фурфур и Пихтион.

Оливий, кажется, был ошеломлён.

– Посмотреть бы на рисунок хоть глазком, – попросил он. – Все только и говорят, что башня прекрасна, но никто толком не видел…

– Члены рабочей группы проекта «Вертикаль» в глаза не видели «Вертикаль». Как мило! – подлила маслица в огонь Монахова.

– Всему своё время, – ответил Пихтиков. – Вы ещё молоды, по неопытности можете проболтаться.

Махаллат готова была выпустить когти, а Оливий вдруг спросил невпопад:

– Так где вы, говорите, сидели с Лилит?

– Вон там, – ответил Пихтион и подошёл к окну.

За ним проследовали и остальные.

Оливий шёл как-то неуверенно. Он словно хотел и в то же время не хотел видеть «то самое» место.

«Что это с ним?» – удивлялась Махаллат.

Однако думать и анализировать оказалось некогда. Открывшееся из окна зрелище по-настоящему удивило.

– Что это за окном – дроны? – спросил кто-то.

– Не просто дроны. Армия дронов. Штук сто, не меньше.

– Но дроны в «Москва-Сити» запрещены. Надо звонить Молоху! Вызывать охрану!

– Посмотрите-ка, они все с камерами. Похоже, что-то снимают.

– Нас?

– Нет. Зависли ниже, на уровне конференц-зала. Там сейчас инвестсовет.

– Там что-то происходит! Спустимся вниз…

– Думаю, есть более быстрый способ всё узнать, – сказала Махаллат, отыскав телевизионный пульт и включив телевизор.

Первое, что показал экран, – голую женскую грудь, на которой фломастером было написано «Ад не пройдёт». Затем появилось сразу несколько обнажённых девиц, стоящих у широкого окна конференц-зала. Некоторые держали в руках картонки с какими-то рисунками.

Когда один из рисунков показали ближе, Махаллат широко улыбнулась и произнесла:

– Похоже, мы наконец знаем, как выглядит башня «Вертикаль»… И все теперь знают…

«Ад» vs «Рай»

Маммон рвал и метал. Казалось, ещё немного, и из его глаз вырвутся молнии. Он ходил по совещательной комнате взад и вперёд, посылая проклятья всем и вся. Иногда он останавливался возле экрана телевизора, бросал в его адрес несколько нецензурных реплик и продолжал барражировать.

На телевизионном экране же с завидной периодичностью мелькали обнажённые тела активисток группы «Фемен» вперемежку с толпами протестующих, перекрывших движение вдоль набережной Москвы-реки. Застрявшие в гигантской пробке близ «Москва-Сити» автомобилисты почему-то не злились, а поддерживали протестующих, выдувая клаксонами ритм их бодрой речовки.

«Ад не пройдёт! Ад не пройдёт! Ад не пройдёт!»

В такт протестующим непроизвольно стучал по столу один из участников совещания.

– Прекратить! – скомандовал Маммон.

Он обвёл взглядом присутствующих, подошёл к столу, схватил лежавшую на нём бумажку и пробежался взглядом по списку участников совещания:

1. Маммон.

2. Лилит.

3. Ронове.

4. Молох.

5. Фурфур.

6. Пихтион.

7. Оливий.

8. Махаллат.

– Тоже мне, Ад! – бросив бумажку на пол, вскрикнул Маммон. – Нас поимели какие-то подростки и девки с сиськами! Устроили ад настоящий!

– Заказуха, – тихо произнёс Рене Ронове.

– Гениальное открытие! – взвизгнул Маммон, схватил со стола какую-то газету и, едва не захлебываясь от гнева, принялся её читать:

«Вся Москва, вся Россия в один голос твердят: «Ад не пройдёт»! Лица, решившие взгромоздить в центре столицы уродливую башню, не скрывают, что поклоняются дьяволу. Благодаря хакерской группе «Совесть Сети» достоянием общественности стала внутренняя переписка, в которой сатанисты прямо называют себя демоническими именами. Для многих обитателей «Москва-Сити» это давно не секрет. Кучке заигравшихся фанатиков-сектантов нет дела до остальных. Они присвоили себе право определять то, как должны выглядеть архитектурные символы России. Оскорблёнными и возмущёнными оказались буквально все слои общества, все политические силы, общественные и религиозные организации. Высший церковный совет русской православной церкви уже высказал своё негативное отношение к данному проекту. По мнению экспертов, башня «Вертикаль» является чуждым символом, наглым вызовом всему российскому обществу. Сразу несколько молодёжных организаций выступили с призывом провести возле «Москва-Сити» на набережной Москвы-реки митинг протеста, который буквально на глазах перерождается в долгосрочный, согласованный с властями пикет. Тысячи активистов приняли решение не уходить с набережной до тех пор, пока уродующий облик Москвы проект не будет отменён. Однако Ад не сдаётся. «Совесть Сети» сообщает, что сатанисты разрабатывают комплекс ответных мер, возможны провокации…»

Маммон швырнул газету в сторону Рене Ронове. Тот увернулся и трясущимся голосом произнёс:

– Кто-то взломал наш сервер…

– Кто-то взломал!? – Маммон всплеснул руками. – А кто-то утверждал, что сервер защищён сверхмощным, сверхсекретным шифрованием за огромную кучу денег…

– Всё проверим, всё устраним, – пообещал Ронове, но это лишь раззадорило Маммона.

– Уже устранили! Нашу «Вертикаль» устранили! – истерил тот. – Какого беса тут творится? Кто это сделал? Кто украл документы? Кто подал в суд? Кто слил информацию? Кто заплатил журналистам? Кто, наконец, провёл голых девок на инвестсовет?

– Они одетыми пришли. Разделись там, – тихо ответил Молох.

Маммон начал хватать руками воздух, видимо, в попытке что-то зацепить и запустить в говорящего, но ничего не подвернулось.

– Отличный доклад руководителя службы безопасности, – простонал Маммон, суча пустыми руками. – Странно, что девки не пришли голыми сразу. Уверен, наша доблестная охрана даже б не заметила…

Маммон вдруг уставился на Фурфура с Пихтионом.

– А откуда на заурядном мероприятии столько журналистов, столько камер? Откуда?

– Мы разослали стандартный пресс-релиз, – ответили те. – Но неожиданно явились почти все СМИ.

Маммон аж подпрыгнул.

– И вы, два олуха, ничего не заподозрили? К вам что, на каждую тягомотину прибегает толпа журналюг, куча всяких блогеров-шмогеров и прочей интернет-нечисти? Вы что, дебилы?

– Феминисток голых по всем каналам крутят без купюр. Ничего не закрывая этими, ну как их… чёрными квадратиками, – промямлил себе под нос Фурфур.

– Подобного никогда раньше не было, – тихо добавил Пихтион. – Все СМИ словно с цепи сорвались. Это ж явный заказ…

В помещении что-то грохнуло. Посередине стола образовалась трещина. Это Маммон наконец добрался до своего любимого тяжёлого канцелярского предмета – то ли степлера, то ли дырокола.

– Ещё одна глупость – и трещины появятся в чьих-то тупых головах, – почти без сил и без голоса прошипел Маммон. – Какая мне разница, как это сделано. Меня интересует только одно: кто это сделал?

Маммон сполз в своё начальственное кресло, и воцарилась тишина. Однако спустя несколько секунд тишина была нарушена. Чьи-то пальцы тихонько отстукивали ритм уже знакомой всем протестной речовки.

«Ад не пройдёт! Ад не пройдёт! Ад не пройдёт!»

Безнаказанным автором шума за столом мог быть только один человек. Все уставились на Лилит, чьи выкрашенные в чёрный цвет ногти отстукивали революционный ритм всё сильней и сильней.

Увидев это, Маммон вдруг как-то разом подобрел.

– Любимая, ты что-то знаешь? – спросил он.

Лилит перестала стучать.

– И знать нечего. Такой АД способен устроить только РАЙ.

– РАЙ? Но зачем?

Лилит посмотрела на часы.

– Скоро всё узнаем. Три «райские птицы» ещё утром записались на приём. Прилетят с минуты на минуту…

Он влетел в переговорную в огненных доспехах. В руке сиял меч, на голове пылал нимб. Вестник самого Господа Бога, ангел света – Ариэль. С ним явились ещё два ангела. Их белоснежные мантии были длинны. Под мантиями находились молнии и пергаменты.

Примерно так было б написано в каком-нибудь священном талмуде. Но в протоколе внезапного совместного заседания «Ассоциации Девелоперов» (сокращённо «АД») и «Российской Ассоциации Инвесторов» (сокращенно «РАЙ») было указано, что Ариэль с помощниками, Гавриилом и Михаилом, явились вооружёнными огнестрельным оружием.

Такого даже в Аду не видывали.

– В башни с оружием нельзя, – осторожно напомнил Молох, когда божественное сияние вошедших слегка померкло.

– Ангелам света можно! – заявил Ариэль, воцарившись во главе стола. – Особенно если на сорок третьем этаже через полчаса исторический семинар: «Оружие революции». Было задание прихватить с собой наглядные пособия.

Ариэль взглянул на Махаллат. Та порылась в файлах памяти и вспомнила, что такой семинар сегодня действительно есть.

– Так это муляжи? – спросил Молох.

– Как посмотреть, – произнёс Ариэль, взведя курок.

Все вжались в кресла. Все, кроме Молоха.

– Трёхлинейный револьвер системы братьев Наган, отличный экземпляр, – среагировал тот.

– «Серп и Молот» когда-то производил их тысячами, – уточнил Ариэль.

– А у ваших друзей, если не ошибаюсь, маузеры модели К96.

– Эхо гражданской войны, – кивнул Ариэль. – Кто был ничем, тот станет всем! Помните?..

Декабристы разбудили Герцена, точнее, Маммона…

– Довольно патриотизма, – криво улыбнувшись, сказал он. – С чем пожаловали?

– Покарать грешников, вознаградить праведников! – ответил Ариэль, положив оружие на стол. – Вам послание из РАЯ…

Гавриил и Михаил положили на стол «священные пергаменты» – две тяжёлые папки с документами.

– Что это? – спросил Маммон.

– В синей папке – полный перечень документации, необходимой для начала строительства новой башни, в том числе «разрешение на строительство». С одной лишь разницей: генеральный подрядчик – не «Ассоциация Девелоперов», а «Российская Ассоциация Инвесторов». Ну и название башни другое. А в зелёной папке – документы, которые необходимо подписать, чтобы данная метаморфоза случилась на законных основаниях.

В комнате для совещаний повисла мёртвая тишина. Первым её совершенно неожиданно нарушил Молох.

– Мне кажется, гонцам из РАЯ пора на выход, – сказал он.

– Мы не торопимся. До семинара «Оружие революции» ещё целых полчаса, – ответил Ариэль.

– А мне кажется, самое время! – настаивал Молох.

– Что, и документы не посмотрите? – улыбнулся Ариэль.

Молох бросил беглый взгляд на Маммона. Тот еле заметно кивнул.

– Я бы попросил этого не делать! – тут же среагировал Ариэль. – Да, слава о грозном Молохе идёт впереди него. Говорят, реакция его молниеносна, рука тяжела и беспощадна. Однако в наших маузерах и нагане в общей сложности двадцать семь пуль. Я так себе стрелок, а вот Гавриил с Михаилом – легенды. Их называют истребителями падших ангелов и бесов. Не знаю, где в тех легендах правда, но точно знаю одно: бессмертных среди нас нет.

Маммон взглянул на Молоха с интонацией «отмена».

– Вот и славно, – Ариэль кивнул. – У нас же здесь не разборка в стиле лихих девяностых. У нас деловая встреча двух лучших компаний страны.

Ариэль взял со стола револьвер и повертел его на пальце, словно в ковбойском боевике.

– АД или РАЙ – вечная тема! Наступил момент, когда нужно раз и навсегда решить важный вопрос: кто главный, кто номер один? До недавних пор в Раю были уверены, что главные они. Однако эта ваша башня чуть всё не испортила!

Ариэль поднял наган и, почти не целясь, куда-то выстрелил. Стоявшая на полке ваза разлетелась на кусочки. Стало понятно – оружие настоящее, и счёт 1:0 в пользу команды «РАЙ».

– Заметили, какой бесшумный выстрел? – Ариэль улыбнулся. – Мы на «Серпе» кое-что усовершенствовали. Выстрелы теперь почти не слышны. Маузеры, кстати, стреляют ещё тише и еще точней. Это я на всякий случай. Вдруг уважаемые Маммон и Молох снова начнут загадочно переглядываться друг с другом, захотят поиграть в войнушку.

Ариэль повернул ствол в сторону книжного шкафа и продолжил:

– Не все присутствующие знают, что вон там за книгами лежат два заряженных дробовика «Ремингтон», бронежилеты и куча патронов. Два друга, Маммон и Молох, всегда готовы немного пострелять. Как в девяностые, когда вместе ларьки крышевали.

Представители Ада постарались сделать вид, что не удивлены, но на самом деле оказались сильно удивлены.

– Что – сюрприз? – усмехнулся Ариэль. – Маммон и Молох никогда не заканчивали престижных вузов. Их дипломы куплены. Их университеты – это бандитские разборки, стрелки и перестрелки. Поэтому мы и пришли сегодня вот с этим…

Ариэль помахал револьвером.

– Вы правда думаете, что мы под дулом пистолета подпишем документы? – произнёс вдруг Маммон. – Шутить изволите?

– А почему б не пошутить? – сказал Ариэль. – Самое время. Внизу вон сейчас около трёх тысяч юмористов в пикетах. Протестуют против будущей незаконной стройки. Журналисты, блогеры, общественники, духовенство. Да вся страна поднялась! Бюджет на протесты не ограничен, разрешение от властей есть. Что ещё нужно? Не согласитесь – и вас сожрут максимум за месяц.

– Насчёт неограниченного бюджета я б посомневался, – вдруг произнёс Маммон. – Я видел годовой отчет ООО «РАЙ», и он не…

– Не впечатляет, – продолжил за Маммона Ариэль. – Это потому, что в Раю отличный финансовый менеджмент, который умеет правильно скрывать прибыль.

– Рай, скрывающий прибыль! О Боже!

– Да, о Боже! – улыбнулся Ариэль. – Чего не сделаешь ради всеобщего блага! Кстати, вы тоже молодцы. Внесли в наш бюджет свою долю. Ваш инвестсовет поддержал проект «Микродроны для бетонных работ», а бухгалтерия оперативно перевела половину суммы. Огромное вам за это спасибо!

– Идиоты! – сплюнул-сказал Маммон, злобно зыркнув на Фурфура с Пихтионом. Те отзеркалили на Махаллат с Оливием.

Ариэль же вдруг поднялся из-за стола и, сделав полукруг, остановился позади Махаллат.

– Но главное – не бюджет, не уличные протесты, не журналисты, не весь этот бал-маскарад. Главное в том, что сколько б чиновников ни бросилось с крыши, разрешение на строительство вам никогда не получить. Никто не подпишет больше ни одной бумажки.

Ариэль чуть склонился к Махаллат и произнёс:

– Меня вы тоже собирались выкинуть с крыши? Так? А потом бы выпили шампанского и разошлись по домам. Какой-то грустный финал нашей дружбы…

Ариэль двинулся вокруг стола.

– Но у ангелов, кажется, есть крылья. Они не падают вниз, они летают.

Кто-то за столом усмехнулся.

– Согласен, смешно, – отреагировал Ариэль. – Но это же ваши правила игры. Это ведь вы придумываете всем странные прозвища. И раз уж меня окрестили ангелом света, почему бы им не стать. Между прочим, Ариэль – моё настоящее имя. Родители так назвали. Это у вас клички-подделки, моё же ангельское происхождение подтверждено документально!

Ариэль остановился за спиной Лилит.

– Кстати, о документах. Кадастрового плана под пятно застройки у вас нет и никогда не будет. Для этого не хватает примерно полгектара. Того полгектара, что принадлежит мне. Суд скоро признает сделку ничтожной, и всё – прощай, мечта, прощай, инвестиции, прощай, величие, прощай, «Вертикаль».

Ариэль нежно провёл дулом пистолета по плечу Лилит, чем породил воинственный блеск в глазах у большей части мужской аудитории. Даже Гавриил с Михаилом своими взорами не одобрили данный жест.

– А почему на переговоры прислали шестёрку? – явно желая оскорбить Ариэля, спросил Маммон. – Где главный – тот, что возомнил себя Господом Богом?

– Бог занят, – спокойно ответил Ариэль. – Творит добро где-то на просторах…

– Если он хочет о чём-то договориться, то пусть несёт свой божественный зад сюда! – заявил Маммон. – Ни с кем иным разговаривать больше не собираемся!

Ариэль убрал дуло пистолета с плеча Лилит, отошёл от стола и остановился возле большого стенного шкафа.

– Вы не поняли. Переговоров не будет. Никаких совместных проектов, коллабораций, слияний, поглощений, ничего подобного. Вам выдвинули условия, на которые вы либо соглашаетесь, либо нет, и тогда всему вашему бизнесу конец. Срок на раздумья – две недели. Встречаемся ровно в полдень через две недели, прямо здесь…

Ариэль замешкался.

– Хотя нет, – улыбка озарения пробежала по его лицу. – Встретимся не здесь, а там – наверху, на «крыше мира». Так больше символизма. Там и подпишем документы…

Члены Ада переглянулись. По взглядам было ясно одно – все жаждали, чтобы Ариэль с товарищами побыстрей убрались.

– Согласны. Встретимся через четырнадцать дней, – отчеканил Маммон.

Ариэль зачем-то отворил дверцу стенного шкафа.

– Вашего согласия не требуется, – уверенно произнёс он. – Рай всегда побеждает Ад. Таковы законы мироздания…

Ариэль заткнул за пояс револьвер и вытащил из шкафа…

– Гитара? – удивился кто-то.

– Не просто гитара. «Кремона Фиеста», особая серия, – уточнил Ариэль.

Он ловко взял несколько гитарных аккордов и чуть нараспев произнёс:

– Сколько уж лет Маммон не играл на гитаре, она пылится в шкафууу…

Ещё пара аккордов, и новый куплет:

– Только что подал в отставку большой милицейский чин. Его обвиняют в коррупции, говорят, ему светит тюрьмааа…

Все посмотрели на Лилит. Та вмиг побледнела.

Ариэль тем временем затянул новый куплет:

– А вечером уйдёт в отставку правительство, а с ним все лоббисты Ада. Некоторые уедут в холодные края далеко-далеко за пределы МКАДа…

Тут побледнели ещё несколько членов совещания, а Ариэль всё продолжал:

– Но главный сюрприз, главная новость всех ещё ждёёёт. Главное понять, главное запомнить – Ад не пройдёёёт!

Ариэль посмотрел на настенные часы и сказал прозой:

– Ого, до семинара пять минут. Пора и честь знать…

Он чуть настроил гитару и, заиграв какую-то знакомую мелодию, произнёс:

– Однажды прекрасная Махаллат прочла великолепные стихи. Всё случилось на заурядном тренинге и произвело неизгладимое впечатление. Это было так свежо, так проникновенно, так трогательно… На подобное ответить прозой невозможно. Стихов тоже недостаточно… Ответом может быть только песня…

И Ариэль спел:

 
Satan, your kingdom must come down,
Satan, your kingdom must come down.
I heard the voice of Jesus say:
Satan, your kingdom must come down.
 
 
Gonna pray until they tear your kingdom down,
Gonna pray until they tear your kingdom down.
I heard the voice of Jesus say:
Satan, your kingdom must come down…
 

Чистилище

– Что это было?..

– Роберт Плант: «Дьявол, твоё царствие падёт». Довольно известная песня… Саундтрек из сериала «Босс». Смотрел?

– Нет, не смотрел. А про что там поётся?

– Ну что-то вроде:

 
Я слышу голос Иисуса, он сказал:
«Дьявол, твоё царствие падёт».
Я слышу голос Иисуса, он сказал:
«Дьявол, твоё царствие падёт…»
 

– И так снова и снова… Одна из тех песен, что без конца и без начала… В Англии и в Америке её часто используют как молитву. А ты что, не понимаешь по-английски?

– Нет.

– Совсем?

– Почти…

– Вот так новость! – Махаллат улыбнулась. – Столько знакомы, а я и не знала. А как же тебя на работу приняли?

Оливий вспомнил, как именно происходил его приём на работу. В мельчайших подробностях. Особенно вспоминалась наколка на спине Лилит. Наколка в виде башни… той самой башни.

А ещё он бесконечно крутил в мозгу то, что, скорее всего, происходило десять лет назад на шестьдесят восьмом этаже, когда ту наколку увидели Фурфур и Пихтион. То было словно наваждение…

– Андрюш! Где ты? – спросила Махаллат, видя, что собеседник мыслями где-то далеко.

– Не важно, – отмахнулся Оливий.

Кафешка, в которой они любили сидеть, располагалась под торговым центром «Афимолл». Место считалась неофициальным географическим центром «Москва-Сити», пересечением подземных дорог и тоннелей. Место не для праздных зевак и туристов, только для своих – «мордоровских». Точного названия кафешки никто толком не знал. Местные называли «Чистилище». Наверное, оттого, что располагалось оно глубже всех остальных и часто именно в нём решались серьёзные вопросы, находящиеся по ту сторону бизнеса, по ту сторону добра и зла. Так случилось и на сей раз…

– Чего хмурые, словно в «Чистилище»? – пошутил-приветствовал Рене Ронове.

Он бухнулся за столик, где сидели Махаллат с Оливием, и водрузил на стол бутылку розового вина.

– «Шато-Ронове-Эгаль»! Лучшее вино Прованса в номинации «Божоле года»! Прошу любить и жаловать! – отрапортовал он.

– Ты, наконец, победил?

– Да!

– Поздравляем! Поздравляем!

– Спасибо! Спасибо!

Откуда ни возьмись возле столика возник хозяин кафе.

– Вы знаете правила: своё спиртное нельзя, – напомнил он.

– Дарю этому прекрасному заведению ящик лучшего французского божоле «Эгаль»! – отчеканил Ронове.

– Другое дело, – улыбнулся хозяин.

– Отметишь с нами?

– Мне работать, но немножко пригублю, – ответил хозяин кафе, уже вовсю орудуя штопором.

Через мгновенье над столом летели восхищённые реплики:

– Озорное!

– Игривое!

– Лучистое!

– Неподражаемое!

– Лучшее божоле, что я пробовал в жизни!

Как только хозяин кафе удалился, Оливий спросил у Ронове:

– Почему «Эгаль»?

– Что?

– Я про название. С «Шато-Ронове» всё понятно. А что такое «Эгаль»?

Махаллат улыбнулась и ответила вместо Рене:

– Во французском ты тоже, как вижу, силен. Эгаль переводится, как «всё равно» или «не важно». Есть такая известная песенка Аманды Лир. Певица долго жила в Провансе. Думаю, раз божоле из Прованса, то и название как-то с ней связано.

Ронове пришёл в восторг.

– В точку! Вино в честь той самой песни!

– Что за песнь такая? – пробурчал Оливий и вынул из кармана смартфон, чтобы погуглить. Однако не понадобилось.

Махаллат вдруг тихонько запела на отличном французском:

 
Toi, tu m'as menti
Ça m'est égal, ça m'est égal
Tu veux gâcher ma vie
Ça m'est égal, ça m'est égal
Tu as brisé mon cœur
Tu me racontes trop d'histoires
Tu fais mon désespoir
Tu peux partir, ça m'est égal
 

Когда она закончила, Ронове и Оливий сидели с вытаращенными от удивления глазами. Девушка подумала, что они ждут перевода, и перевела:

Ты лгал, но мне безразлично, мне всё равно,

Ты испортил мне жизнь, мне безразлично, мне всё равно,

Ты хочешь уйти, мне безразлично, мне всё равно…

– Очередная песня без начала и конца, – весело подметил Оливий.

– Твой французский совсем без акцента, – ещё веселей сказал Ронове.

– Пару лет жила во Франции, училась в Сорбонне, – пояснила Махаллат. – А вообще склонность к языкам с детства. Сейчас, конечно, многое подзабыла, но всё ещё неплохо владею французским, испанским, итальянским, португальским. Чуть хуже немецким и английским.

Если для Ронове неосведомлённость была простительна, то Оливий был удивлён по-настоящему.

– Ты никогда не говорила, – смущённо сказал тот.

– А ты никогда не спрашивал, – усмехнулась Махаллат. – Я уже рассказывала как-то про результаты исследований, где написано, что мужчины зациклены на себе. Про женщин их по большому счёту интересует лишь одно – количество её партнёров…

Не успела Махаллат договорить, как в голове Оливия вновь вспыхнули навязчивые фантазии. То купающаяся в незастывшем бетоне троица Фурфур – Лилит – Пихтион. То Махаллат с Маммоном на столе в кабинете начальника.

«Интересно, Ронове тоже видел наколку на спине Лилит? – думал в тот момент Оливий. – И почему он так любезен с Махаллат?»

– Андрей!.. Ау!.. Ау!..

Слова девушки вырвали Оливия из транса ревности. Он очнулся, осмотрелся и понял, что сжимает в руке столовый нож. Сжимает так, словно собирается его использовать.

– Ну и взгляд у тебя сейчас был! – произнёс Ронове. – Как у настоящего демона!

Оливий положил нож на стол и отдышался.

– Бывает иногда, – сказал он. – Мне пить нельзя. Наследственное врубается. Родители алкаши. Померли в психушке. Так что, если чудить начну, не удивляйтесь, не пугайтесь, сразу останавливайте.

– День открытий и откровений, – усмехнулся Ронове. – Похоже, мы становимся настоящей бандой.

Было заметно, что Ронове готовится произнести нечто важное, и он, наконец, сказал:

– Вообще-то я шел сюда не вино пить, а рассказать о том, что у нас очередные крупные неприятности. Сразу несколько банков отказались нас кредитовать…

Рене махнул содержимое фужера в рот.

– Первая тройка вообще заявила, что собирается требовать досрочного погашения взятых ранее кредитов в связи с возможными рисками.

– А мы что, сильно закредитованы? – спросил Оливий.

– Примерно сорок ярдов…

Оливий присвистнул.

– Все крупные компании так живут, – пояснил Ронове. – У всех кредитов выше крыши! Иначе на что строить, на что развиваться? Но не всех вот так вмиг обламывают с кредитными линиями. Речь даже не про «Вертикаль». Речь про бизнес в целом. Скоро замрут все стройки, все проекты…

– А если обратиться в другие банки? – предложил Оливий.

Ронове воздел руки к небу, точнее, к потолку.

– В какие другие? Они все здесь, прямо над нами. В башнях головные офисы всех крупнейших банков страны. Вся финансовая мощь России здесь, у нас.

– И все долги России тоже здесь, у нас! – усмехнулась Махаллат.

– Да уж, – кивнул Ронове. – Если б народ знал, где именно голова финансовой гидры: всех их ипотек, кредитов, штрафов, процентов…

Троица вдруг ненадолго замерла. Над столом пролетела какая-то искра. Пролетела и погасла.

– Видели? – спросила Махаллат.

– Кажется, да, – ответил Оливий.

– Я вроде тоже, – кивнул Ронове.

Осмотревшись, они обнаружили в углу дымящийся кальян и успокоились. Искра, кажется, оттуда.

– Первую десятку банков я уже оббежал, – продолжил рассказ Ронове. – Нас везде вежливо послали. Теперь и остальные последуют примеру. В кулуарах говорят о какой-то директиве из Центробанка и Минфина. Нашим юрлицам поставлена чёрная метка.

– Чтоб алчные ростовщики отказались от такого клиента, как Ад? – удивилась Махаллат. – Похоже, это тот самый сюрприз, про который нам пел Ариэль.

– Плохо пел, кстати, – улыбнулся Ронове. – Твоё пение в сто раз круче.

– Спасибо, – улыбнулась Махаллат.

Оливий чуть было вновь не схватился за нож.

– Но как такое вообще возможно?

– Правительство сменилось. Наши лоббисты слетели со своих должностей, в том числе и в Минфине. Думаю, цепная реакция распространится и на другие ведомства. Нас будут дожимать, пока не подпишем документы.

– А если и потом не остановятся? – предположила Махаллат.

Ронове замер в раздумьях, глядя куда-то на дно бутылки с вином.

– Тогда разбежимся кто куда. У меня есть винодельня и дом в Провансе. Тот самый дом, кстати, где жила певица Аманда Лир. Буду продавать вино, водить экскурсии…

– Так её дом вроде б сгорел вместе с мужем, – осторожно напомнила Махаллат.

– Мои французские родственники его восстановили. Дом, конечно же, а не мужа. Приобрели в виде пепелища за бесценок. Лет за пять отстроили заново. Однажды туда нагрянула сама Аманда Лир. Сказала, что видеть дом снова для нее и счастье и пытка одновременно. Расписалась на стене, подарила раритетную сорокопятку с синглом «Эгаль» и укатила в Париж.

Махаллат повертела бутылку, словно пытаясь высмотреть в ней тень знаменитой певицы.

– А у меня вот из всего имущества только «мерседес», – девушка положила свою руку на руку Ронове. – За который я ещё так и не отблагодарила…

Ронове в ответ осторожно улыбнулся. Видимо, вспомнил нож в руке Оливия.

Тот тоже не дремал.

– Награду винодела, как с «мерседесом», провернул? – резанул острее ножа Оливий.

Ронове спал с лица. Махаллат одёрнула руку.

– Андрей, как ты можешь?

– Потомственному алкоголику всё можно! – рубанул вдруг в ответ Ронове.

Глаза мужчин налились, словно гребни петухов перед боем. Казалось, рукопашной не избежать. Но тут вдруг откуда ни возьмись возник Молох.

Он водрузил свои огромные ручищи бойцовским петухам на плечи и произнёс:

– Вижу, я вовремя. Из-за чего сыр-бор?

– Вино обсуждаем! – буркнул Ронове.

– Букет слишком резкий! – поддержал Оливий.

Молох бросил взгляд на взбудораженную Махаллат, всё понял и неожиданно для всех произнёс следующее:

– Согласен на все сто. Букет действительно резкий. Иногда даже слишком резкий. А ещё дьявольски красивый. Сравнится с ним может разве что другой букет. Тот, что сейчас на совещании с Маммоном и юристами.

Странное наблюдение-заявление вмиг умерило бойцовский пыл.

– Что, не ожидали подобных метафор? – Молох улыбнулся. – Думали, я только кости умею ломать да чиновников с крыш сбрасывать? Это, кстати, был тонкий комплимент в сторону Маши, нашей дорогой Махаллат. Мне она давно нравится…

– Комплимент очень тонкий, – саркастически восхитился Оливий. – А кто ж второй букет?

– Ясно кто – Лолита, наша дорогая Лилит. Я таких, как Лилит с Махаллат, никогда не видел. А уж всякого повидал. Было дело, вышибалой работал в модном ночном клубе. Каких там только девиц ни встречал: белых, чёрных, коричневых, аристократок, интеллектуалок, хабалок, деревенщин, в общем, разных… Но вот таких, как они, точно нет! Сущие дьяволицы – в хорошем смысле слова.

– Вот спасибо! – заулыбалась Махаллат, радуясь неожиданному росту числа поклонников. – Может, выпьем за это?

Остатки вина в бутылке быстро улетучились.

– А что, в ночные клубы действительно ходят аристократки? – спросила Махаллат, чтобы окончательно разрядить обстановку.