Текст книги "Поэмузыка. Стихи"

Поэмузыка
Стихи
Макс Вэлл

© Макс Вэлл, 2023

ISBN 978-5-4493-7511-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

В этом, третьем по счёту, стихийном (это я намекаю на проект «Стихийно») сборнике – пожалуй, мои самые зрелые тексты, хотя они и написаны в разные годы. Надеюсь, о своей следующей поэтической книге я буду ещё более высокого мнения.

Приятного и вдумчивого чтения!

«Шагает весна по планете…»

 
Шагает весна по планете
три месяца в каждом году.
Детей мотивируют дети
увидеть друг друга в аду,
как будто в игрушки играя
(по факту – своею душой),
теряют пароли от рая.
Но рай бесконечно большой.
 
 
Снаружи мы все лилипуты,
но каждый внутри – Гулливер.
Мы сыты, одеты, обуты,
цитаты приводим в пример.
И варим подобие каши
из тупенького топора.
Судьба просто так не накажет.
Она бесконечно добра.
 
 
Копируя опыт соседей,
совсем забываем про свой.
Теряем немерено меди
в потоке бесчисленных войн.
Логичность мышления всем бы
иметь без купюр и без дат.
Зачем нам цитаты из «Рэмбо»
в кино про советских солдат?11
  две последние строчки – слова Дмитрия Пучкова в передаче Захара Прилепина


[Закрыть]
 

Заповедь

 
Невесёлое время досталось нам,
но чего уж теперь горевать.
Только б целым добраться до старости,
только б с плеч не сползла голова.
 
 
Что б ни делал ты вечером в пятницу,
безответственность сразу сними.
Не отнекиваться и не прятаться
мы пришли в этот суетный мир.
 
 
Ни лекарствами универсальными,
ни карьерой, взлетающей вверх,
ни роскошными царскими залами
от себя не спасёшься вовек.
 
 
Если сердце стучит настороженно
в опустевшей от споров груди,
вспомни заповедь, данную Боженькой:
не суди – да не будешь судим.
 

Оппозиционеру

 
Ты слаб, чувак, ты просто дико слаб.
Я тоже не силён. Но я не вою
весь день с упрямством глупого осла,
трясущего нетрезвой головою,
о том, что все уроды и козлы.
Ведь нам с тобой давно уже не двадцать.
Ну вот. Опять ты по столу разлил
дрянной напиток. Хватить убиваться.
Сходи умойся. В зеркало взгляни.
Ты там увидишь старого подростка.
Ты сам задул в душе своей огни,
что теплились в младенчестве неброско —
огни надежды, веры и любви.
Ты топишь сам себя в своей же луже.
А твой «протест» имеет жалкий вид
и никому не нужен.
 

Белые шарики

 
Взмывает в небо белый шарик,
а с ним ещё, и не один.
Мы души чад не удержали,
и не дожить им до седин.
Но есть ли смысл в полёте шара
по небу раненой Руси?
Да, жалко нам. Но разве жалость
детей поможет воскресить?
Зачем впустую деньги тратить?
Не лучше ли живым помочь?
Чего же для, чего же ради?..
Молчанье. Наступает ночь.
 

«Морозом скован робкий март…»

 
Морозом скован робкий март.
На небе – полпалитры красок.
Мир изменяется не сразу.
Мир сходит медленно с ума.
 
 
И я – ничуть не тороплюсь.
Хожу пешком почти весь день я.
Давно не снятся сновиденья,
и в этом – очевидный плюс.
 
 
Пар изо рта и дым из труб.
Мороза – градусов пятнадцать.
Теплее надо одеваться
и – сердцем высекать искру.
 
 
Когда страну трясёт беда,
не стоит долго виснуть в чате.
Хотели снега – получайте
сугроб, покрытый коркой льда.
 

 
Идёт война по всем фронтам.
Темным-темно на белом свете.
Подвоха ждут и те, и эти.
Гудит набат и тут, и там.
 
 
Агрессоры теряют нюх,
и жгут, и травят, и клевещут,
скупают дорогие вещи
и веру рубят на корню.
 
 
Но как душою ни криви,
как ни пытайся отвертеться,
не переубедишь ты сердце,
что мир погибнет. Для любви.
 

Зеркало

 
Когда легко дается всё,
неинтересно как-то.
Пока я это не усёк,
колючим был, как кактус.
 
 
Меня мой навигатор вёл,
маршрута я не ведал
и был упрямым, как осёл,
и отвергал советы.
 
 
Но Бог мне зеркало послал
и мудрых мыслей кладезь.
Теперь я чуть умней осла
и более покладист.
 

«То снег с дождём, то дождь со снегом…»

 
То снег с дождём, то дождь со снегом.
Сей мир как будто заклеймён.
По полю тащится телега,
крестьянский транспорт всех времён.
 
 
Мужик в телеге и поклажа.
От точки А до точки Б
им ехать. Механизм отлажен,
и поворотов нет в судьбе.
 
 
Всё было б так, кабы не случай,
который тоже есть закон,
причём достаточно могучий.
С ним не уедешь далеко.
 
 
Вагон – такая же телега,
а поезд – то же, что обоз.
И в нём небезопасно ехать,
в нём пролито немало слёз.
 

 
Но вот вопрос: где безопасно?
Спокойствия не принесёт
ни светофор зелёно-красный,
ни трап со взлётной полосой.
 
 
Так что же делать? Как же выжить?
В пучине дней не сгинуть как?
С рождения привыкли мы же
смотреть с земли на облака…
 
 
Ответ – в терпении и вере
в то, что всё будет хорошо.
Другого я, по крайней мере,
пока ответа не нашёл.
 

«В поэтическом подполье…»

 
В поэтическом подполье
много радости и боли,
много разного такого,
в чём я вовсе не подкован.
Но спокойней там, и проще,
и легко, как летом в роще.
Ни на что там не похоже.
Я бы там полжизни прожил.
 
 
Выбираюсь я, однако,
из подполья, как из мрака,
чтобы телу было легче
и звучали части речи,
чтоб от новеньких тенденций
ум бодрился, билось сердце,
в жилах не было застоя
и чтоб знать чего я стою.
 

«Нет времени рассказывать…»

 
Нет времени рассказывать.
Нет времени совсем.
Мы братья Карамазовы,
мы белки в колесе:
извечное кручение,
упущенный момент…
А городу вечернему
конца и края нет.
А я такой несобранный,
пойми меня поди,
и сердце по-особому
колотится в груди.
Смахну, пока стучит оно,
чуть слышно хохоча,
тревогу нарочитую
движением плеча.
Плохое настроение
сменю на позитив,
чтоб что-нибудь весеннее
смогло произойти.
 

Самолётик

 
Лишней становится ваза ночная,
и повышается минимум суточный,
если детишки вникать начинают
в горькую соль политических шуточек.
 
 
Новый протест – повод выйти на площадь
для лайкоголика22
  это тот, кто любит «лайки»


[Закрыть] и инфонарика,
но нашу жизнь он не сделает проще.
Хайп33
  шумиха


[Закрыть] бесполезный врагу только на руку.
 
 
Шум не стихает меж адом и раем:
«Ой, караул! Ай, свободу блокируют!
Ох, самолётиками закидаем!
Ух, напугаем прямыми эфирами!»
 
 
В детстве я тоже пускал самолётик.
Кончилось детство. Осталось в песочнице.
Квакать лягушки остались в болоте.
Пусть себе квакают, если им хочется.
 

«Не раскачивай лодку, в которой плывёшь…»

 
Не раскачивай лодку, в которой плывёшь,
не раскачивай лодку чужую.
Зачерпнёт лодка воду с лихвой, словно ковш,
и потонет. Ты не Иешу́а,
чтобы, яко по суху, ходить по воде.
Он помог бы тебе, ты ж – не хочешь
хоть одно предъявить изо всех твоих дел,
отличающееся от прочих.
Если ты эту мысль до конца не поймёшь,
сам себе без притворства скажу я:
не раскачивай лодку, в которой плывёшь,
не раскачивай лодку чужую.
 

«Как часто обесценивались дни…»

 
Как часто обесценивались дни,
когда я спал, усталостью убитый.
Но милосердный Бог меня хранил,
светили мне в пути Его софиты.
Лови тепло лоснящихся лучей,
покуда не подступит к горлу жажда.
Свет вечности – для всех, но он ничей,
он общий. Мы с ним встретимся однажды.
Мне каждая минута дорога.
Но странно: почему тогда я трачу
порой досуг на глупый суррогат?
Жаль. Дух мой не становится богаче.
Пока чердак скрывает кучу тайн,
найдёшь в подвале доброе едва ли.
Вся мудрость – в древних книгах. Почитай.
Поверь, они ни разу не соврали.
 

«Когда поймёшь, что жил не так…»

 
Когда поймёшь, что жил не так,
искал не то, ходил не там —
как снег, растает суета,
расставив мысли по местам.
 
 
И что-то доброе внутри,
не нарушая тишины,
воскликнет: «Человек, смотри!
Твой мир становится иным!
 
 
Смотри под правильным углом.
Преображается вокруг
всё, что тревожить лишь могло.
Кто был врагом – теперь твой друг.
 
 
Теперь ты можешь разглядеть,
что видел лишь издалека:
идеи, вещи и людей,
минуты, годы и века».
 

Подсознанье

 
Я ухожу, когда ещё темно,
и прихожу, когда давно стемнело.
А свет, в котором радуги семь нот,
я вижу редко, мельком, между делом.
 
 
Где самобытность сумерек и зорь,
где ощущенья ясны и красивы,
там я – как справедливый ревизор.
Со мной все ваши внутренние силы.
 
 
В материальном мире я нигде.
Меня, бывает, путают со снами.
Я – генератор лучших из идей.
Я – ваше подсознанье.
 

«Я так давно не зажигал лампаду…»

 
Я так давно не зажигал лампаду,
но чувствую, что надо, очень надо
светильник пред иконами затеплить,
чтоб дух крепчал в несовершенном в теле.
 
 
Я падаю, но каждый раз встаю,
молясь о том, чтоб снова быть в строю.
Мольба моя – не образ речевой:
я без неё не стою ничего.
 
 
В лесу свободой истинною веет.
А город – это склеп и муравейник.
В траве – в июне, в январе – под снегом
скрывает обыватель альтер эго.
 
 
Глядит на свет из полной темноты,
и с вечностью беседует на «ты».
Но, если б мир себя не разрушал,
имел бы он необычайный шарм.
 

 
Повсюду столько мусора и грязи,
что сложно человечеству вылазить
(точнее, вылезать) из тех завалов,
которые оно образовало.
 
 
А если льются мысли через край,
то, знать, идёт по правилам игра.
Заведомо нелегкий лабиринт
всегда к заветной выведет двери.
 

Про бизнес44
  это, между прочим, тоже песня


[Закрыть]

 
В бизнес-сообществах всё по канонам:
в нишах, дающих стабильный доход,
спрос на услуги растёт неуклонно.
Правда, бывает и наоборот.
 
 
Но конкуренция тут не помеха.
Не заржавеет успеха броня.
Будешь тем дальше, чем тише ты ехал,
бережно знанья и опыт храня.
 
 
Кто-то «сечёт» в производстве товаров,
кто-то привык без конца покупать.
Я не Эрнесто, я не Че Гевара,
но беспокоюсь за Родину-мать.
 

Мини-ода велосипеду

 
Вот берег, вот река, вот сосны.
Спасибо, что меня сюда
привёз ты, друг мой двухколёсный!
Пусть и не ходят здесь суда —
тут тишь, да гладь, да воздух свежий,
вода, и небо, и поля
соседствуют. И где-то между
всем этим – я.
 

Безбумлит55
  безбумажная литература, слово найдено в романе Владимира Войновича «Москва 2042»


[Закрыть]

 
I
 
 
Пиксели мерцают,
светится экран:
мне пришло в вотсапе66
  WhatsApp


[Закрыть]
десять телеграмм.
 
 
Я на них отвечу,
получу ещё.
Буквы бесконечны,
им не нужен счёт.
 
 
Моно-, диа-, поли-
логовая речь…
Как в магнитном поле
разум уберечь?
 

 
Знаний в мире много.
Только б не забыть,
что моя дорога —
под крылом судьбы.
 
 
Что судьба такое,
я не знаю сам,
как не знает море,
где живет гроза.
 
 
Где построен город,
где разросся лес,
где холмы и горы,
знает джипиэс77
  GPS


[Закрыть].
 
 
Передать не сложно
сверхтяжёлый файл,
в этом мне поможет
скоростной вайфай.
 
 
Верно, вы слыхали:
сеть четыре-джи88
  4G, она же LTE


[Закрыть]
есть и на Урале.
В этом нету лжи.
 

 
Но на полуслове
прерван голос мой.
Здесь, увы, не ловит
связь. Пора домой.
 
 
Гад же ты, мой гаджет.
Впрочем, нет. Прости:
кто ещё покажет
новости в горсти?
 
 
II
 
 
Ни к чему тетради
и карандаши.
Ты не моды ради —
правды для пиши.
 
 
Не ищи оваций,
не поймёт шпана.
Пусть стихи хранятся
в облаке в штанах.
 
 
Постить неустанно
в соцсетях РФ
люди перестанут
лишь перегорев.
 

 
Роль клавиатуры
велика в судьбе
у парней, как Дуров
или Цукерберг.
 
 
Загорелся Павел
исключеньем стать
из всеобщих правил.
Павел – не простак.
 
 
Думается Марку
где-то в США:
лучшего подарка
нету, чем маржа99
  маржинальная прибыль, или маржинальный доход, – разница между выручкой от реализации и переменными затратами


[Закрыть].
 
 
Кило-, мега-, гига-
байт растёт в сети.
С шёпота до крика
просто перейти.
 
 
И стихов, и прозы
жажду утолит
виртуальный монстр —
чудный безбумлит.
 

Восемнадцать плюс1010
  представьте себе, представьте себе: и это – тоже песня


[Закрыть]

 
Когда в карманах только мусор
и тот же мусор в голове,
меня спасать приходит муза.
Я музе говорю: «Привет.
 
 
Мы снова вместе, дорогая.
Я слышал пение молитв.
Они меня оберегают.
Там, где болело – не болит».
 
 
Она в ответ: «Я рада встрече
и уходить не тороплюсь…»
И руки мне кладёт на плечи.
А дальше 18+
 

«Пока светло – не жгут огней…»

 
Пока светло – не жгут огней
в окне напротив.
А как стемнеет – так видней
изъяны плоти.
Дух укрепляется в борьбе.
В труде, в работе
позывы похоти слабей.
Лишь тот свободен,
кто чист снаружи и внутри
кто жив Любовью,
кто чувства бережно хранит
у изголовья.
А мы, как правило, не те,
кем быть хотели.
Чем занят мозговой отдел
на самом деле,
и что там происходит с ним,
хоть стой, хоть падай,
неведомо и нам самим.
Да и не надо.
 

«Радость поэта – это…»

 
Радость поэта – это
меткость удачной фразы,
оригинальность слова…
Много ещё всего.
По существу предмета
скажет поэт не сразу.
Ждать от него иного —
значит не знать его.
 
 
Очень важна загадка
или намёк хотя бы,
чтобы красиво было,
чтобы любовь была
искренней, теплой, сладкой,
если придёт ноябрь1111
  тут, кстати, можно и сентябрь, и октябрь, и декабрь (т.е. любой «-абрь» или «-ябрь») вставить – универсальное место


[Закрыть].
Всё это страшно мило.
В общем и жизнь мила.
 

Двигатель прогресса

 
Лень – двигатель прогресса.
Лень – лучший мотиватор.
Был ради интереса
придуман эскалатор.
 
 
Степенно выплываю
из метрополитена
под «Baby, light my fire»1212
  композиция группы «The Doors»


[Закрыть]
и «Stairway to heaven»1313
  композиция группы «Led Zeppelin»


[Закрыть].
 
 
Гляжу без любопытства
на встречных пассажиров.
Приветствует столица
гражданских и служивых!
 
 
Вот дом многоэтажный.
Жильцам, бесспорно, было б
вдвойне без лифта тяжко,
паршиво и уныло…
 
 
С уверенностью скажет
рабочий и повеса:
«Об этом знает каждый,
лень – двигатель прогресса!»
 

«Здесь и сейчас или там и потом?..»

 
Здесь и сейчас или там и потом?
Миг или вечность без края?
Глянь: на окне распустился бутон,
красками смело играя.
 
 
В булочной теплится свежий батон.
Под ноги смотришь, там – гравий.
Сколько в соцсети загружено тонн
музыки и фотографий?
 
 
Будь ты философ, строитель, банкир —
к ужину кушать захочешь.
Сам выбирай: полетишь ты на Кипр,
в Крым, Амстердам или Сочи.
 
 
Можно пойти бесшабашно ва-банк.
Риск – благородное дело.
Только из всех усыплённых собак
спать ни одна не хотела.
 

 
Кто самому бы мне растолковал
мысль, что не знает предела?
Трус обречён на трескучий провал.
Действовать надобно смело.
 
 
В бедах своих не вини никого,
кроме себя. Обречённо
спущенным нос утерев рукавом,
не завоюешь девчонок.
 
 
Самый отъявленный в мире лентяй
где-то в душе – трудоголик.
Птицы на юг через море летят
только усилием воли.
 
 
Спать лучше ночью, день – время трудов.
Подвиг и утром уместен.
Ешь по чуть-чуть – будешь сыт и здоров.
И не снимай с шеи крестик.
 
 
Здесь и сейчас или там и потом?
Взгляд устремляя в пространство,
время захлопнет трехтысячный том:
«Всё, человечество, баста!»
 

Memento mori1414
  помни о смерти (лат.)


[Закрыть]

 
Дышу, пишу, повсюду слышу шум.
Минута за минутой сердце бьётся.
И каждый миг я близок к рубежу,
где тьма и тишь бездонного колодца.
 
 
А может быть, совсем наоборот,
там свет и звуки ангельского хора.
Где окажусь, не знаю наперёд,
но думаю, что перееду скоро.
 
 
В тот час, когда моя затихнет речь
навек и тело скинет меньше унции,
мне будущим придется пренебречь,
чтоб всем нутром в прошедшее вернуться.
 
 
Чтоб жить не как безвольный манекен,
чтоб не увязнуть в бесполезном споре,
два слова на латинском языке
всегда держу в уме: memento mori.
 

Знаки

 
Дела не терпят опозданий.
Чтобы не потерять сознание,
прячусь в тени придорожных зданий,
светофоров, фонарных столбов.
 
 
Мне не слабо,
но не вышло бы боком,
что ценю тебя любую…
 
 
В бреду блаженно любуюсь
набережными, мостами,
украдкой вглядываюсь в небо над крестами,
увенчавшими купола.
 
 
Это же здорово – пополам
радость и боль
разделять с тобой!
 
 
Стремительно высыхающей лужей
голубь жажду утоляет.
Я скажу, а ты послушай:
может быть, будем довольны своими ролями?
 
 
Молчишь. А я слова роняю
тебе под ноги, словно капли пота.
Ну в кого ты
такая упрямая, бессердечная, злая?
 
 
В руке – бутылка с водою пресной.
Повсюду мерещатся знаки.
Я захожу в свой подъезд трезвым,
не замечая
лая
голодной дворняги.
 

«Какая боль! Какая боль… Какая…»

 
Какая боль! Какая боль… Какая
дурацкая идея въелась в мозг:
они не верят в справедливость рая
и рушат в небо лестницу и мост.
 
 
Простите нас! Прости нас… Простите,
Адам и Ева, мы сошли с ума.
Уставшие, мы улетаем в Питер,
оставив холостяцкие дома.
 
 
Стоит Москва, покинутая нами
не в первый и уж не в последний раз,
с достоинством перенося цунами
рабочих и автомобильных масс.
 
 
И мы к ней возвращаемся. Валюта
растет в цене, взлетая на торгах…
И тут вдруг – бац! Все закрутилось люто,
и мы не понимаем ни фига.
 
 
И умираем – пьяно-молодыми,
не веря, что спасение – в труде.
Всему виной безделье, лень, гордыня,
томительная скука и т. д.
 

Размер имеет значение

 
Нас, уставших от ямба,
с головой поглотила словесная яма.
Анапест
аляпист.
Амфибрахий
ни комплексы не убивает, ни страхи.
Эксплуатируя дактиль,
мы напрочь забыли о такте.
Не спасает хорей.
Придумать бы новый размер поскорей.
 

«Простуда приходит внезапно…»

 
Простуда приходит внезапно,
простуда приходит вдруг.
Вчера ты здоров был, а завтра
тебя поразит недуг:
какой-то назойливый вирус,
мутировавший за год.
А ты не ребёнок, ты вырос,
прибавилось дел и забот.
Поддерживают таблетки
ослабленный иммунитет.
Ты пичкаешь чем-то едким
не бабочек в животе.
Повсюду одна зараза.
Не стать бы живым мертвецом.
Пожалуй, уж лучше сразу:
уснуть – и дело с концом…
Не важно: ночь или полдень.
Ты чувствуешь только одно:
твоей нездоровой плоти
требуется выходной.
 

Москве

 
Мне было суждено в тебе родиться.
Не знаю, где придётся помирать.
Стихи из-под послушного пера
прими, моя столица.
 
 
Благодарю за детские года.
Пускай меня отправят на Карибы —
с тобой я духом, где бы телом ни был,
отныне навсегда!
 
 
Горжусь, что Подмосковью юность отдал.
Я эти годы не зазря провёл
и полюбил быт деревень и сёл,
что от тебя поодаль.
 
 
Признаюсь, я тебя не узнаю.
Духовности вредны большие деньги.
Но ты не принимай за осужденье
придирчивость мою.
 

 
Ты – центр притяжения для многих.
Ты – третий Рим, Москва. Как ни крути,
сливаются в единственном пути
российские дороги.
 
 
Пленяют горожан огни витрин,
как яркие цветы – малютку киви.
Зачем они бесцельно дорогие
и полые внутри?
 
 
Извечно в моде то, что продаётся,
а стало быть, не популярна честь.
Любви, увы, все меньше там, где есть
цепочки, серьги, кольца…
 
 
Но это было, есть и будет. Что ж,
обуреваем человек страстями.
А груз страстей и удовольствий тянет
туда, где правит ложь.
 
 
Тебя боятся, ненавидят, ценят —
и по частям, и в целом. Пустяки.
Движение невидимой руки —
и… человек на сцене!
 
 
Меняйся, развивайся, будь собой.
И пусть я говорю с тобою дерзко,
ты для меня – чудесный город детства,
музей, сад, храм, собор.
 
 
 Люблю твои тенистые аллеи
в огромных парках с толпами людей,
где даже самый пафосный злодей
становится добрее.
 
 
Люблю, когда в ночи огни горят:
луна, подсветка, фонари и фары,
по улочкам бессонным бродят пары,
гитары говорят
 
 
чуть слышно меж собою о любовях.
И время ненасытное летит.
И ты, Москва, проснувшись к девяти,
пьешь молоко коровье
 
 
на завтрак… Что прекрасней может быть?
И пусть всё в этом мире станет странным —
тебя, моя Москва, не перестану
лелеять и любить.
 

После просмотра сериала про шестидесятников1515
  кхм… и это песня


[Закрыть]

 
О нет! О нет, не восторгайся
талантом сочинять стихи.
Бесспорно, сей талант прекрасен,
но в нём немало шелухи.
 
 
Поэт, к примеру, может квасить
и быть по части спорта хил.
О нет! О нет, не восторгайся
талантом сочинять стихи.
 
 
Поэт жить может в крайней хате
и с музой изменять жене,
и никогда он не отхватит
кусок, который пожирней.
 
 
Он, не всегда лояльный к власти,
не настрочит об этом хит.
О нет, прошу не восторгайся
талантом сочинять стихи.
 
 
Поэт хитёр, поэт опасен,
как скалозуб1616
  бурый скалозуб (бурый фугу) – рыба, печень, яичники и кишечник которой ядовиты


[Закрыть] на дне ухи.
Когда бы жил поэт на Марсе,
и там бы он писал стихи.
 
 
На стадионе, в общей массе,
в толпе болельщиков лихих
давно никто не восторгался
талантом сочинять стихи.
 
 
Но, сторонясь ажиотажа,
скажу: поэт поэту рознь.
У каждого своя поклажа,
свой риторический вопрос.
 
 
О, сколько россказней и басен
про классиков, про их грехи.
О нет! О нет, не восторгайся
талантом сочинять стихи.
 

Суббота близко

 
Как здорово, что все мы здесь.
Наш век недолог.
Он из рецептов соткан весь
и валидола.
Утроба матери, детсад,
потом учёба,
семья, работа – полоса
препятствий. В оба
гляди. Свети всегда, свети
везде и всюду
с рождения и до седин.
Помой посуду.
И в продуктовый магазин
сходи со списком.
Домой покупки принеси.
Суббота близко.
 

Стихов хотите?

 
Пятница. Тянутся в бар горожане.
Девушка-бармен сегодня на смене.
Санкции вызвали подорожание,
но тем не менее
бар переполнен. Народ веселится.
Нравится людям болеть по субботам.
Столики ждут неизменную пиццу,
пиво и шоты.
 
 
Девушка-бармен два года в разводе.
Бывший, подлец, как ни в чём не бывало,
шепчет другой: «Дорогая, позвольте…» —
под покрывалом.
 
 
Впрочем, неважно. Ни слова о прошлом.
В принципе, жизнь начинается в тридцать.
Только вот в баре не сыщешь нарочно
лакшери принцев
или принцесс. Там – одни манекены,
куклы, шуты, декорации. То есть,
дозу морфина приняв, в эрогенной
зоне спит совесть.
 
 
В баре последний сидит посетитель.
Девушка-бармен за стойкой полночи.
 
 
– Дорогая,
стихов
хотите?
 
 
– Очень!
 

Флюгер

 
Если на улице серо и хмуро,
чаще использую клавиатуру.
Ветрено. Крутится, вертится флюгер.
Жителям севера жарко на юге.
Жителям юга на севере зябко,
тело хранит утеплённая тряпка.
Запад с востоком желают Россию
сделать своей – уговорами, силой.
Не унижая, без жалости скажем:
края не видно наивности вражьей.
Крым и Курилы, Донбасс и Аляска —
к дружбе японской и американской.
Геополитика – дело пустое,
если курс доллара жизни не стоит.
Формула счастья до боли простая:
дети рождаются, и вырастают,
и превращаются в граждан. Ребята —
смелые и холостые когда-то —
женятся. Замуж выходят подруги.
Вертится старенький флюгер.
 

«Не следи за новостями…»

 
Не следи за новостями:
в основном там – чепуха,
хайп, что за уши притянут.
Наше дело – антихайп.
 
 
Ни к чему нам ссоры, склоки,
злость, агрессия, война.
Путь до рая – путь далёкий,
траектория – длинна.
 
 
Узы муз порой жестоки,
а порой наоборот.
Настроенья их истоки
не сыскать и Пуаро.
 
 
Все мы – как апостол Пётр.
Если прокричал петух,
понимаем: дух наш бодр
был вчера, да вот потух.
 

 
И раскаянья полны мы,
и глядим во все глаза,
не способные, как мимы,
толком ничего сказать.
 
 
Но зевнём, раздумья сбросив,
словно куртку, с плеч долой,
и беспечные, как лоси,
скромно побредём домой.
 

Сладко-грустное

 
Когда есть джем, зачем ещё желе?
В жару не нужно надевать жилет.
Негоже одному жевать жульен
и оливье в неприбранном жилье.
Нельзя себя и ни о чём жалеть.
Тем более – в отсутствии Джульетт.
 
 
Теперь не стоит класть в напитки лёд.
Теперь в почёте тёплое бельё.
 
 
Коль скоро холодает за окном —
полно печали всё, что видно в нём.
 
 
Полна печали стая голубей.
Остывший чай невкусен, хоть убей.
 
 
Теперь, когда уюта люди ждут,
оставим дружно старую вражду.
 
 
Да будет в тёмном переулке свет.
Да будет в стужу человек согрет.
 
 
Да будет в доме тёплый свежий хлеб.
И пусть прозреет каждый, кто ослеп.
 
 
Пусть ночью в небе тлеет лунный серп,
сияет солнце пусть, чтоб не был сер
текущий день. Гори, гори, звезда,
свети в пути всем скорым поездам.
 
 
Читай с листа, усталый музыкант,
и знай: твоя заслуга велика.
 
 
Пиши пейзаж, художник, не жалей
ни красок, ни холста, ни божоле.
 
 
Врачуй, учёный муж,
болезни душ
и раны тел,
дрожащих в темноте,
умов бессилье и сердец тоску,
и страх, и жадность каждого, кто скуп.
 
 
Избавь, Учитель, грустные сердца
от хмурых лиц и страшного конца.
 
 
Вернись домой, юрист и инженер,
прильни скорее к любящей жене.
 
 
Остынь. Оставь до завтра чертежи
и цифру восемь набок положи.
 
 
О да, увы, не вечен человек,
и век не уместить в одной главе.
 
 
В тиши библиотек, на стеллажах
Эммануил, и Фридрих, и Жан Жак
убежище в пыли себе нашли.
 
 
Поскольку климат осенью дождлив,
разумней в сумке место для зонта
пустым не оставлять. А раз взята
с собою книга, следует прочесть
внимательно хотя б страниц пять-шесть.
 
 
Пишу письмо, что лета больше нет.
Прочти его и разорви конверт.
 
 
Пока жива ты и пока я жив,
прошу, в ответ ни строчки не пиши.