Книга: Обменные курсы - Малькольм Брэдбери

Просто поразил вот этот кусок, книге 25 лет, как они прознали?: "Вам нравится такой кофе? – спрашивает секретарша, наливая густую темную жидкость из джезвы в маленькую чашечку перед Петвортом. – О, турецкий, превосходно, – говорит Петворт. – На, на, на, на, – трясет пальцем Танкич. – Говорит, мы не называем кофе в честь наших угнетателей, – переводит Любиёва. – Мы зовем его пролетарский кофе."

Не напоминает ситуацию: Премьер-министр России Дмитрий Медведев выступил с предложением переименовать кофе американо в руссиано.

Некоторые моменты смешили до одури (опера), некоторые волновали (отношения героя с женщинами), концовка вообще превосходная. Тут ведь не только сатира на советское общество, тут поднимаются проблемы маленького человека, любви, долга и жизни при режиме.

Английский филолог отправляется в социалистическую страну по совершенно безобидному поводу - прочесть лекции о своём языке в некоторых университетах этой самой страны. И попадает не сказать чтобы в сказку. Многочисленные лица стараются вовлечь его каждый в свою игру, государство ведёт свою собственную, правила которой меняются на ходу и довольно кровавы, все за всеми следят, практически всё запрещено, но на самом деле разрешено, если у вас есть друзья. Странные интриги, непонятные намёки, соблазнительные женщины, очереди и мавзолеи, алкоголь и трамваи. Магическая реалистка Катя Принцип колдует незаконченную историю в вашей голове, Феликс Стедимен в идеально сидящем костюме выдаёт невинную похабщину, замки и козы водят вокруг вас шатающиеся хороводы, ну а вы страшно рады, что всё это происходит не с вами и вообще никогда ничего подобного не существовало в истории.

Громкоговоритель не громкоговорит.

P. S. Это лично моё мнение. Никому его не навязываю, но и обсуждать не буду. Книга не моя.

Доктор Петворт, англичанин и лингвист, прибывает с двухнедельным визитом в Слаку, "этот цвет среднеевропейских городов". В этом вымышленном городе легко угадывается то одна, то другая страна Центральной Восточной Европы, и я в очередной раз удивляюсь тому, как близка автору эта тема и как он ею владеет. Наш доктор Петворт определенно "не персонаж в историческом мировом смысле" - он скучен, вял, обычен и инертен. Слака распахивается перед ним во всем великолепии своего нелепого английского, тотального дефицита, людей в штатском, переполненных трамваев, восхитительного персикового коньяка и отвратительной ресторанной еды. Петворту, выходцу из совсем другого мира, впору разуть глаза, разлепить уши и жадно впитывать в себя такую незнакомую, непонятную реальность. Но Петворту все равно: его устраивает набитая под завязку унылая программа пребывания; он доброжелателен, но совершенно спокойно может провести вечер и в одиночестве; он равнодушно поглощает принесенный завтрак, запивая его дрянным кофе, хотя заказывал что-то совершенно другое. Жизнь происходит вокруг Петворта, а сам он выступает лишь объектом чужих целей, фантазий и обязанностей. Петворт - иностранец, а это слово в Слаке звучит особенно сладко и многообещающе. Никто не видит в Петворте личность, но даже сам Петворт вряд ли на это обиделся бы. Он ведь тоже ничего не видит. Вообще, Петворт, кажется, единственный персонаж, кому в Слаке самое место - так он сер, осторожен и покорен.

Едкая сатира, "гениальный памфлет" - о да, но что-то мне кажется, что все это относится не только к Слаке. Дураком-то в Англию вернулся не кто-нибудь, а доктор Петворт.

…отвечает Петворт, глядя на их [Петворта и Катерины Принцип] сплетенные тела.

И сама книга будто заразилась от Петворта этой внутренней пассивностью. В ней, кажется, совсем нет смысла – зато много насмешки. Почти нет событий (кроме обозначенных в содержании), но нет недостатка толкотне и шатаниях. Нет рассуждений, но очень много слов.

Вот это последнее, пожалуй, в книге самое замечательное и есть. И неудивительно, ведь Петворт – лингвист, этого у него не отнять, это его естественное состояние. Именно ему принадлежит лекция об английском языке – герое второй «книги», эссе о языке. Пресловутый язык международного общения – потерявший культурную основу, связи и корни, развивающийся в сторону упрощения, обогащающийся, но не новыми смыслами и формами, а искажениями и избыточными заимствованиями – вот кто здесь главный герой. И М. Брэдбери дал себе волю. Ломаный английский из уст слакцев (причем у каждого свой), заикание у посла, рассеянные попытки Петворта наладить межкультурный и межязыковой диалог. Просто виртуозная работа – как писателя, так и переводчика.

О третьей «книге» этой книги – памфлете о социалистической стране – сказать почти нечего. Конечно, все довольно точно, хоть и сатирически преувеличено. И (самое печальное) многое узнаваемо и в наших сегодняшних реалиях. Однако ирония бывает разная. Можно войти внутрь, узнать лучше, попытаться понять, а потом рассказать другим. Пример на ту же тему – «Солнечная аллея» Т. Бруссига . А можно – возвысившись в собственных глазах в своей расчетливой праведности и трезвой рассудительности, посмотреть на мерзких и странных людишек внизу и посмеяться над ними, рассказав (самому себе) ловко скроенную, злую историю.

Итак, история о Петворте – 4-, история о языке – 5, рассказ о стране – 3. Поставила среднее арифметическое.