Текст книги "Instagram Говарда Хьюза"

Растущее тело луны – ванильным шариком мангового мороженого, ярко-морковное, скрылось за тонкими линиями веток скрюченной тощей акации, выжженной осенним холодом, где-то там, высоко, в белом молоке ночного неба, освещая мне путь; она скользила параллельно со мной, по урановой пластмассе сине-лилового октября… Бонни и Клайд, там, у нефтяных вышек, на фоне огромной ярко-морковной луны, тянули сброшенный с вершины причальной мачты военного дирижабля «Гиденбург» (жесткий каркас которого, был, обтянут прорезиненной тканью в принте флага Северной Кореи), толстый длинный канат, притягивая к себе исполинский цепеллин, который вращался в ночи ампулой морфия; и зараженные корью самоанцы, собирали урожай из капусты, там, на треугольниках илистой глины, пропитанных петролеумом, рядом с нефтяными вышками, взойдя эклектичной тенью Хиросимы среди руин Нового Мира… Довольно быстро разделавшись с «резиновым» бургером, и допив тыквенный латте, я как-то нелепо вытер рукавом своей военной куртки руандийских повстанцев хуту, без знаков отличия, кленового цвета, рот, закурив папиросу «Беломорканал», – отличающиеся грубостью душистого табака и едкостью дыма, а также высоким содержанием смол и никотина (пачки мне хватало ровно на сутки, вставал я обычно после обеда, постоянно курил, и ровно до обеда следующего дня, я мог не беспокоиться по поводу папирос: хватало на ночь – неизменно); в безвкусном и грязном воздухе, вместе с выпускаемой мною табачной экспирацией, помимо жидкого аэрозоля, содержащим патогенные микроорганизмы, холодный несдержанный ветер, разносил над Дин-Гонви, в токсиновом воздухе: лихорадку Марбурга; Q-лихорадку; зарин; фосген; иприт и синильную кислоту; коронавирус, лихорадку Эбола, вирус H1N1, H7N9, и вирус, убивающий коал – созданный(ую) в секретных лабораториях Гонконга, и выпущенный(ую) сегодня утром коммунистами: китайскими евро-бюрократами, мастерами интриги и социальной демагогии, Отцами нации, спровоцировав панику, километровые пробки на шоссе из желающих уехать из города, подальше от искусственно созданной эпидемии: словно по Стейнбеку, обнищавшие люди, с безразличием в стеклянных глазах, покидают пораженные искусственно созданной чумой районы, бросив на грузовики свой нехитрый скарб, и они едут на встречу, как им казалось, своему спасению, лионским бушонам, пицце «Маргарита» и американскому элю… выпущенный(ую) для того, чтобы избавить улицы Дин-Гонви от враждебно настроенных демонстрантов: околокриминальных аффинити-групп, приехавших из Уэльса, из Престатина, болельщиков футбольного клуба «Стокпорт Каунти»; литовских анархистов; реакционеров и баптистов из Хай-Уикома – безумных уличных проповедников, касты бродячих бездомных, которые жили случайными заработками, мотались по «Вавилону н.э.» на товарных поездах – трейнхопом, подобно Богу, украшая бумажные стены иллюзорной вселенной, развешивая золотистые ягоды и раскладывая невероятной красоты, величиной с арбуз, китайские сливы личи, проповедую миру на своих метафутуристических ютаб-каналах (немонетизированных, без скрытой рекламы капперов, и клитбейта): «Да, конечно вы Правы! Всё – это большая политика!!! Конечно, вирусов существует Огромное множество, но его трагедия наиграна и спланирована маркетологами, этих правителей сатанистов!!! Теперь в Китае, кстати, как это было в Англии до две тысячи двенадцатого года, Центр Мирового Управления!!! У них было по плану, как в одна тысяча девятисот двадцатом, уничтожить вирусом столько-то людей… Чтобы люди не переставали колоть детям прививки, которые в пятидесяти процентах случаев превращают детей в инвалидов!!! Все СМИ, науки, культуры и религии на земле – принадлежат сатанистам!!! Их основная цель – уничтожить планету!!! Любой вирус может возникнуть везде где угодно, но только не в Англии, у них всегда все хорошо» … Они жгли пластмассовые экспериментальные автомобили – припаркованные на обочинах обугленных тротуаров, пили нефильтрованный красный портвейн, который, продавался и, разливался подобно хлебному квасу прямо на улице, из ядовито-желтых цистерн, взгроможденных на телегу с двумя колесами и, раму, изготовленную из стальных швеллеров; кидали «коктейли Молотова» в окна бакалейных лавок; разводили костры в металлических бочках, бочках – как выкуренный фильтр от сигареты, сожженных до черных костей, сверху больше, в парке индийских скульптур, томя в армейском котелке «тушенку Маллигана» (толстыми кусками нарезали: луковицу, кукурузу, картошку, мясо голубей; бросали в кипящее варево горсть бобов, которые всегда таскали в карманах своих коверкотов, стебли одуванчиков, и горсть вирджинского табака «Каролина»); курили опиумное масло с витамином Е, пели «Белла чао», размахивая «радужными» флагами, выкрикивая свои постироничные лозунги: «Виртуального Президента на мясо!!! Долой коммунистов!!! Да здравствует Эмансипация!!! На хуй пропаганду!!! Нет культу личности!!! Нет интернационалу!!! Нет гражданской войне!!! Нет Марксизму-Ленинизму!!! Нет Совету Народных Комисаров!!! Нет полицейскому православию!!! Хто не скаче, той москаль!!! Кой не скача е червен!!!» … Дарили друг другу желтых резиновых уточек, ходили в наушниках, слушая новый альбом «Айспик», приветствуя друг друга: «Добрый вечерочек», – новая волна либералов, разбирающихся в видах кроссовок куда лучше, чем в собственной истории, в модных куртках «Бой Лондон» и очках «Гугл Гласс», демагоги с популистскими лозунгами; страдающие ретроградной амнезией… французских импрессионистов, «скаммеров», кэжуалс разных клубов, байкеров из «Ангелов ада» и, рабочих сталелитейного цеха, представляющих разные расы, митинговавших против: космополитизма, рок-ансамблей, и американизации жизни; налога на марихуану; сухого закона; многоженства мормонов; и, за отмену 58-ой статьи, пункт 10-ть (десять лет концлагерей за антисоветскую пропаганду и агитацию), за отмену Декрета за номером 10, который запрещал любые демонстрации и митинги, носящие политический характер, и устанавливал жестокую цензуру СМИ… требующих социальные пряники: повышения зарплаты до двадцати двух марокканских франков в час (сейчас, они зарабатывали двадцать, работая по десять часов в день, без выходных), – они боялись сделать выбор, боялись ударить первыми, боялись конкуренции с машинами, способными в скором времени заменить труд человека; воспевая свою Революцию Гвоздик, своего Ким Дэ Чжуна, свой май 80-го в южнокорейской Кванджу, мятежный дух психоделической революции; стоя напротив обувной фабрики «Победа Октября», заброшенных танцевальных залов и Радиотехнического Университета – примитивных бетонных коробок, с кроваво-красной социалистической мозаикой, образующей, на этих холодных стенах – симбиозом разноцветной керамической плитки: Ленина под развевающимся флагом Макдональдса; Гагарина в космосе; Дыбенко на корме крейсера «Аврора» …

Виртуальный Президент, сидя на золотом троне Тутанхамона, в виртуальной оболочке генерала Айдида, внебрачного сына Чингисхана, ел лососевый суп, вступая в бессмысленный утопический спор с лидером оппозиции – главным ютаб революционером П.Государства «404» (это был двадцатилетний молодой человек, сахарного вида, с огромными алыми губами, трехнедельной щетиной, удивительно взрослой и мужественной; большими яблоками голубых глаз; неестественные телодвижения, произношение, ужимки, жестикуляция – всё: зеркальным отображением чревоугодничества, выдавало в нем гомосексуалиста. И, он стоял там, перед монохромным видео с танцующим человеком, длинною в три с половиной минуты, выкрикивая свои лозунги под тяжелый бит драм-машины, шумных хрипящих семплов и хаотичного звука электрогитар), потом, приносил присягу на коране:

«Тоталитарная организация есть будущая единственная организация всякого человеческого общества!!! Будда не был буддистом, пророк Магомед не был мусульманином!!! Я не могу, есть осетрину, заедая ее черной икрой, пока мой народ живет так бедно и убого!!! Держись корова из штата Айова!!! И все ваши эти расследования – это явное надувательство!!! И только сумасшедший может во все это поверить!!! Как слепой глядит на Аллаха, так и Аллах гладит на слепого.

– Признай, что мы банкроты!!! Строительство коммунизма – это фейк!!! Это выдумка Маркса и Энгельса!!!

– Ленин говорил, что нужно уметь торговать!!!

– Но, на практике мы видим, что ничего из этого не получается!!! Нас продолжают уверять в том, что Империалистический лагерь готовит новую мировую. Цены продолжают расти, примерно раз в полгода, и увеличиваются от трех до шести раз, а ты продолжаешь спекулировать на историческом антагонизме с США, романтизируя бедность!!! И все это на фоне разрастающегося нефтяного, кредитного и энергетического кризисов, и угрозы геноцидом террора со стороны Исламского мира!!! Ни пенсии! Ни работы!!! Я давно об этом предупреждал! Большинство населения не работает, не учиться, получают безусловный базовый доход на прокорм, на элементарные нужды, развлечения и химстимуляторы, без какого либо шанса самим определять свою судьбу!!! И, – это коммунизм?!! Нет!!! Нет и нет!!! Рабство без работы!!! При этом в твоем циничном и спятившем мире, зарабатывают: на войнах; панк-роке и человеческом невежестве; грязь и нефть повысили свой промышленный индекс Доу-Джонса.

– От Государства не уйдешь!!! Вспомните милость Аллаха. Мы когда-то были врагами, Аллах примирил наши сердца и сделал нас братьями!!! Исходить нужно из этого, я думаю. Нам нужна договоренность для разрешения этого кризиса. Благо народа – высший закон. Все народы, как бы мы к ним не относились, должны знать, что мы заплатим любую цену, вынесем любые тяготы, стерпим любые невзгоды, но поможем всем друзьям, и будем сражаться со всеми врагами, чтобы обеспечить победу Свободы!!! И, в исполнении сей моей клятвы да поможет мне Аллах!!!

– Мы стоим на краю пропасти, и обратного пути нет!!!

– Всегда найдется сукин сын, способный испортить все дело!!! Ракет на Кубе нет, и не будет!!!

– Построить коммунистическое общество? Устройство жизни на началах равенства и справедливости?

– Наша история еще не смолола той муки, из которой будет со временем испечен кукурузный пирог Социализма!!!

– Диктатура директории!!! Вместо скачка в царство Свободы был сделан прыжок в царство анархии» …

По указанию Виртуального Президента в Дин-Гонви ввели внутренние войска, улицы перегородили тяжелыми танками времен IIWW и грузовыми автомобилями «Студебеккер», с установленными на них водометами; в условиях распадающейся экономики биполярный мир (социалистический, национал-социалистический vs исламский) – катился к экономическому краху; кризис доверия у Виртуального Президента с каждым днем приближался к нулевой отметке; неспособность повысить зарплаты, пенсии, пособия и стипендии; спад производства; голод; иллюзорность гражданской свободы; абсолютная власть олигархов и их тотальная безнаказанность; отсутствие общенационального представительного органа и конституции; чудовищное неравенство и бедность; чудовищная неэффективность; чудовищная коррупция; чудовищное беззаконие; чудовищное вранье: все это вызвало новую волну беспорядков и массовых протестов, доселе невиданных и куда более радикальных; Полицейское Государство «404» существовало за счет денежной эмиссии, деньги печатали по мере необходимости, франки превратились в ничего не стоящие бумажки, цены выросли в 7912 раз, деньги потеряли свое значение, горожане, военные, чиновники кормились пайком, месячной зарплаты хватало не более чем на три дня… К бывшему посольству ЮАР – ультрамодному неоготическому зданию, четвертому по высоте сооружению «Вавилона н.э.», (диаметр которого идет на сужение, а скоро начинается расширение, по углам которого удачно вклеены: лютеранская гостиница, музей индейцев тотонаки, и стилизованные под Йоркширские пабы – бары, и кафе-кондитерская, за окнами которой, был вывешен нейлоновый флаг Мозамбика, в честь прибытия суннитского мессира; тайной резиденции с личным пляжем, бассейном с морской водой и теннисным кортом, где, зимой квартировался Великий аятолла П.Государства «404»), дезертировали вьетнамские пилоты-камикадзе – ветераны гражданской войны в Сомали, и боевики-маоисты, в касках немецких солдат на их анимационных головах, протестующие – сейчас: вместе… против стен; они разорили его экзотический сад, площадью в сорок акров, скрытый под молочным саваном выпавшего утром кислотного снега, с пальмами и фруктовыми деревьями… ананасовые плантации; отравили негашеной известью аквариумных рыб; вытянули за воротник Белоснежку, сожительствующую с просвещенным улемом, и перерезали ей горло итальянским кинжалом; они добивали прикладами своих автоматов, разложенных на конструктор, на мозаичном полу, сделанным из старых кладбищенских памятников с портретами умерших, охранников – добровольцев Джамахирийской гвардии; отрубали им ноги и руки; они жаждали прикончить последним ударом шиитского богослова, и бросить его изнасилованное тело в промышленный холодильник для овощей в торговом центре в Мисурате; и он будет еще жив, когда обезумевшие от крови афганские женщины из НДПА будут рубить его тело на куски, жесткостью мачете – на флаге Анголы; распятый Христос на руках социалистического Аллаха… Импровизируя в искусстве изгнания злых духов со своей непокоренной земли… Великий аятолла П.Государства «404», отдал приказ своей личной охране – оманским арабам, стрелять из огнеметов и гранатометов, прямо в толпу; передавая противоречивую информацию телеканалу «Аль-Джазира», через спутниковую связь и фототелеграфом, о том, что принял смертельную дозу страмония и был уже мертв: лег на тахту, с подушками вместо спинки, обернулся в нейлоновый флаг Мозамбика, и выстрелил из маузера себе в сердце, долго и нудно напевая: «Цветами, растущими из твоей земли, горами, реками, морем, мы клянемся тебе, Мозамбик, что никакой тиран их больше не поработит» … И он еще долго бродил лабиринтами переходов и коридоров, пока не оказался в просторном помещении с большими коваными дверьми похожими на створки шлюза, с портретом величественной Евы Браун прямо посередине… Кто-то пустил слух о том (то ли на ютаб, то ли посредством «Фейсбука»), что Великий аятолла П.Государства «404», на заседании Совета Безопасности, будто бы говорил, что через два, три месяца, кормить народ «Вавилона н.э.» будет нечем, он предложил разделить Вавилон на зоны, пронумеровать каждого, сделать тату, но лучше вшить чипы; из разрешенных трансферов – только «на» и «с» работы, из разрешенных высказываний – только «за» и «согласен», всех недовольных – лишать еды, воды, света и газа. Зарплату выдавать водкой… в Дин-Гонви – выстроились огромные очереди за хлебом, а все продукты стали продавать только при предъявлении паспорта со столичной пропиской… Вызвав тем самым хаос неуправляемой паники… И, уже сегодня в Дин-Гонви стягивались «КавЗы» и «ЛиАЗы», нафаршированные: околокриминальными анархистами, интернационалистами, поляками социалистами, евреями провокаторами, радикалами, студентами, интернет-активистами, британскими националистами и знаковыми английскими хуллз-бригадами («Зулусская Армия»; «Мужики»; «Интер Сити Ферм»; «Жид Арми»; «Охотники за Головами») … Они готовили бутылки с зажигательной смесью, планируя свой переворот, устраивая «ленинопад» … На каждом шагу встречались вооруженные: ирландцы, шотландцы, валлийцы, пакистанцы, вьетнамцы, индийцы, ямайцы и турки; и никогда раньше, я не видел таких просветленных и счастливых лиц… В течении всей прошлой недели Дин-Гонви облепился и засыпался с аэропланов и автомобилей рекламами семи политических партий …

В правом кармане моей военной куртки, славно скроенной из пашмина, поверх которой, на татуированной шее, была повязана «роза» футбольного клуба «Лидс Юнайтед», сине-золотая, оставалось всего четыреста марокканских франка, разделенные на равные по смыслу купюры: по двести каждая; в левом – аккуратно сложенная фирменная рубашка от «Мерк», белая, в принте ярко-бордовых вишен (я ей очень дорожил, я верил в то, что надевая ее на себя, я становлюсь королем ящериц); ночной холод пробирал до самых костей, и даже папиросы, выкуренные одна за другой, совсем не помогали согреться… Я стоял прижавшись к боку эрегированного ненавистью танка, и вглядывался в глаза: нац.гвардейцев, вооруженных отрядов при ВЧК и внутренних войск МВД, работников ЧК в штатском, унтер-вахтмайстеров Народной Полиции, пытаясь уловить, сквозь безучастие их поликарбонатных забрал, хоть малейший намек на улыбку; увидеть проблеск хоть какого-то расположения к переменам; я искренне верил в то, что если усмотрю в их восковых лицах хоть, что-то человечное – значит, стрелять они не будут… Рядом со мной, как-то нервно и неуютно, крутился высокого роста, худощавый бахрейнец, с длинными волосами, выкрашенными в пурпурно-розовый, небрежно убранными в хвост, одетый в довольно старый, изношенный не одним столетием, клетчатый костюм из твида, живущий у месопотамских болот, на юго-востоке Ирака, вдоль границы с Ираном, в шиитской деревне, декларировавший, сейчас, в нарастающим гуле массового недовольства, миру, свою хмельную антиутопию, показательно – на арамейском языке:

– Ну то, что ты, хм, вы, адепты бога – СМИ, это понятно. Главное, милостью Аллаха, Нам и Мусульманам, хм, не мусульманам, лохам и терпилам, унизительно оправдывающихся в обратном, Могущественно и, наплевать тоже, на то, что вы темно у-б-б-б-огие, лживые и без-з-з-з-помощные в болоте идиотизма и лжи пребывающие, думаете о более Иерархически Находящихся. Номер один – Арабский социалистический союз, а кухарки выбирают, тот самый ядовитый номер пять, большевитский …

Он приложил к своим, фиолетового цвета, губам, бутылку вишневого эля, сделав внушительный глоток, довольно артистично закинув в открытый рот круглый леденец, размером с пуговицу, с дыркой посередине, которые продавались в целлофановых пакетиках по одному марокканскому франку в газетных киосках, где можно было оформить подписку на французский журнал «Еженедельник Чарли», за 100 марокканских франков на век, лукаво мне подмигнув, – О нас позаботится Аллах, – запев:

– О, Аллах!!! Пусть этот дождь принесет пользу!!! О, Аллах!!! Напои нас дождем спасительным, утоляющим жажду, обильным, полезны-ы-ы-м. Только большевикам все привилегии. Им и карточки на калоши …

Я рассмеялся, быстро сориентировавшись:

– Аллах – это выдумка евреев. Расслабься.

Вынув из кармана своей военной куртки аккуратно сложенную рубашку от «Мерк», протянув незнакомцу, почему-то испугавшись, сейчас, её потерять:

– Подержи …

Я, будто бы Жосс Бомон, засунул себе в рот папиросу, обжег ее рыжей лентой огня, и она предательски погасла за несколько крепких затяжек, и ее пришлось прикуривать заново… осмотрелся в округ – интеллигентным взглядом интеллектуального протагониста, юрко вскарабкавшись на танк, камуфлированный синим цветом; настал новый день, и он был солнечным и теплым; я выкрикнул, куда-то в седину восходящего солнца: «Ты вызвала высокие мечты, огромный мир манил в твоих призывах, с тех пор как ты со мною, нет пугливых, сомнений, и не страшно темноты! В предчувствиях меня сразила ты, со мной на сказочных бродила нивах, и, как прообраз девушек счастливых, звала к очарованьям высоты! Зачем же сердце с суетою слито?! Ужели жизнь и сердце – не твои? И в этом мире ты мне – не защита? Меня умчат поэзии ручьи, но, муза милая, тебе открыты, все замыслы заветные мои!!!», – цитируя миру Новалиса, рисуя на жабрах Вселенной иероглиф «Рэй», – культовый знак эры рейва; играя на «эоловой арфе»; пропев осанну: Панчо Вилье; Че Геваре; Мине Каваль; Шандору Петёфи; Ганди, Бомарше и Су Чжи, наблюдая в режиме онлайн за самоубийством пчел, потерянный всеми, ел свои восьмидесятые; мою ультрамодную прическу в стиле молодого Дельвеккио, растрепал ветер свободы, и вчерашние герои былых революций скользили в антиматерии мира, отплясывая бальные танцы шимми, заполняя – страшными окровавленными тенями: вакуум демократии, все еще ожидающие перемен; я надеялся на то, что лицезрев меня на танке, вышедшие на улицы люди, поймут, что можно, и нужно – сопротивляться; если не знает страха какой-то тощий голландец, то почему они должны бояться? Исхудалый бледный человек, под изношенным ультрамодным пиджаком которого, была нательная рубашка с черными полосами. И они как-то слепо смотрели в будущее, возбуждая пепел своих инфокрасных фантазий на эту борьбу, которая не имела границ, и которая вдохновляла их, и звала вперед, на новые преступления, пока шуты покидали бумажный кораблик …

Я находился в Дин-Гонви нелегально, гулял по широким улицам, по краям которых, застыли двухэтажные дома кофейного цвета, и на их глиняных ребрах, были вытутаированны граффити католических Святых, а у серых подъездах, крутились околокриминальные барыги в свободного кроя толстовках, с капюшонами одетыми на бритую голову… гуляя по ровной линии трамвайной тропе, выращенной в центре большого асфальтового полотна дороги, уходящей за горизонт, и в округ азиатские груминг-банды, носили красные плакаты: «Земля и Воля», напевая под нос песни Рики Шейна, и митинги, митинги без конца …

***

Я сидел в типичной заводской столовой (неофициально прозванной 53ld), с прокапиталистической схемой самообслуживания: посетитель брал поднос и подходил к стойке с едой, где, обслуживающий персонал поэтапно передавал ему тарелки с первым (фасолевый суп с майонезом), вторым (филе минтая в кляре с тушеной капустой) и третьем (морс облепиховый и пирожок (беспонтовый) с клубничным повидлом); позже он шел в кассу, и оплачивал свой чек за обед, у криминального вида алавита по имени Абель, подтянутого и не прилично модного, в замшевых кедах от Ив Сен-Лорана; человека близкого к безумию… помещенную внутрь мусороперерабатывающего завода им. Ленинского Комсомола, – расположенного на «Сталин роуд» (большевики пришли к власти и поменяли название улиц, увековечив кровавые имена своих вождей в истории), на окраине города, в двух-трех милях от железной дороги на Лондон… В столовой, которую, в основном посещали: портовые докеры, тальманы, такелажники, моряк Джордж Мендоса, с близлежащего речного порта, и, непосредственно работники мусороперерабатывающего завода (каждый прикрепленный к этой пролетарской кухмистерской, ежемесячно вносил в кассу две тысячи марокканских франков и получал взамен маленькую белую книжечку с отрывными талонами на ланч и ужин; на каждом талоне стояло число, все продукты были сгруппированы в обеденные и ужинные комплексы: от пирогов с капустой, до домашних конфет из сухофруктов и орехов; например, на один ужиный талон можно было взять: полкилограмма сосисок в целлофане, полкилограмма докторской колбасы и плавленый сыр «Дружба»; а на два обеденных – пачку черного байхового чая, кукурузный хлеб, перепелиные яйца, фунт сала, акулью колбасу (нечто черное, страшное, по виду напоминающее копченый член быка), и бутылку «сырца»)… и где, подавали: варенное в гранатовом соусе коровье вымя, безвкусное как резина, пахнущее кардамоном, запеченный в тесте поросячий желудок, вишневое желе и яблочный мусс; мерзкие щи из кислой капусты …

Из больших пожелтевших окон до пола, вскипала ровная геометрия: амбулаторного пункта при гостинице «Черный лебедь» (околокриминальной «гостиницы для приезжающих», куда четырнадцатилетние уйгуры – подростки-проститутки, приводили своих гостей – китайских лейб-медиков); известного пивбара-стекляшки с названием «Аквариум»; подземного паркинга; прачечной; питейного дома, олдскульного вида аустерии и модного барбершопа; макдака и «Пиццы Хат», – тяжелым монументализмом Черчилльских лет …

Печная труба под потолком, внешняя электропроводка на мятного цвета стенах – празднично украшенных винтажной рекламой британского алкоголя и портретами известных людей в стиле минимализм, футуристическая мебель, уругвайский мате – заваренный в чайных автоматах на столах, пластиковые конусы, внутри которых, расцветали томатные соки, телевизор под потолком (сейчас там внепланово транслировали «Лебединое озеро», в перерывах между выпусками новостей, на всех четырех федеральных каналах), холодильная витрина, где, на толстом слое струганного льда одиноко лежал разрезанный пополам грейпфрут, кофейные полки из бамбуковых прутьев аккуратно заставленные: консервами с личинками из тутового шелкопряда, шведскими консервами с квашенной сельдью, консервами с мясом опоссумов, аллигаторов и броненосцев; консервированными супами «Кэмпбелл» … Наверное – это было лучшим местом, для того, чтобы отведать паршивой еды и выпить теплого пива… И, я утонул в этих мятных тонах холодных бетонных стен, добавляя в дабл кап со льдом и спрайтом – «Кодарекс», и несколько леденцов «Монпансье», неспешно помешивая получившуюся футурологическую смесь хирургическим скальпелем, который я всегда носил с собой, для самообороны …

Напротив меня – юная, шестнадцатилетняя девушка, с экзотическим именем Атчафалайа, трап сенегальского происхождения, консервативная либертарианка, традиционалистка, презирающая национализм, как классовое явление, считающая его явлением постмодерна; консервативна; кончающая ванилью от модных правых и неолибералов, которые красят волосы в неоновые цвета и слушают эмо-рэп; в девять лет перечитавшая всего: Ницше, Шопенгауэра, Достоевского, Эволу и Генона; агностик и, неоязычница с уклоном в эзотерические африканские религии… сидела на цветке лотоса, рядом с солнцем и луной, в тени дхармачакры – пурпурно-красной; и, вся ее поза отражала спокойствие, желание помогать; ее правая нога была опущена на цветок… левая, в позиции лалитасаны, оставалась в полном покое; правая рука лежала на колене, левая – согнутая у груди, с зажатым цветком анголуи.

Она спрятала внутри себя, в своем организме, три таблетки опиоидных болеутоляющих «Перкосет», поймав экам-сат:

– Я буду голая и страшная, а ты возьми на хлеб, намажь меня, Гийом.

Вместо сердца у нее – таблетка метадона; вместо крови – моя ивовая сперма и токсичная смесь из героина кокаина и морфина …

Красивая клубничная девочка с великолепным телом, в кашемировом свитере цвета смерти в восточных культурах …

Инопланетянин без признаков пола …

Я тяжело поднимаю на нее свой усталый, невыспавшийся взгляд, как-то нелепо откусив пропитанный пальмовым маслом кусок «пастушьего пирога», чувствуя вкус старушечьих пальцев на рыхлом тесте …

– Ты не прохаванный, Гийом, ты застрял. Ты понял, что все пустое и ненастоящее. Скоро ты узнаешь, что Гийома никогда не существовало. Не ищи смысла в этом прогнившем мире, Гийом.

Я раскладываю на столе неровным полукругом пакетики снюса, перебирая в руке католические четки; в уставшей событиями голове звучат мелодии из утренних шоу 80-х – заглушая в голове поцелуй её музыки; её конфетный голос:

– Ты словно стойкий оловянный солдатик, Гийом. Я уезжаю, Гийом. Улетаю в Таиланд, в Бангкок, или на Паттайю. Говорят, на Волкин Стрит, за бум-бум, платят две тысячи бат, за масясь порядка трехсот бат, за ням-ням тысячу, главное прикинуться брэнд нью виргин. Открою счет в тайском банке на триста бат, переведу деньги, и триста бат спишутся со счета за открытие. Меня тайцы зальют воском и оставят подыхать с голода, в позе лотоса, на алтаре, в состоянии анабиоза, и летучие мыши будут кружить надо мной, и над заброшенным тайским храмом, и тайский демон Тосакан, протянет ко мне свои десять шей, голов и рук, и станет повелевать мною, и я тоже стану многорукой, многоголовой и многоглазой, как вся свита Ракшасы. Я беременная, Гийом. Вчера, я покрасила волосы в белый цвет, и мой сутенер, разъезжающий по землям Тиссайда на американском корде восемьсот десять, вишневого цвета, красный пастырь Иди Амина, сын медсестры, практически не получивший начального образования, внешне похожий на Патрика Каули, по прозвищу Два Миллиона Просмотров, строго спросил меня, увидев сегодня утром: «Эй!!! Ты спятила?!! Ебанный Гиннес!!!» … Прозвав меня Гиннесс, вкуриваешь?

– Такая же черная, с белой пенкой?

– Я задыхаюсь от желания получить любовь, Гийом, связалась напрасно, наверное, с шоколадным гангстером, иранец армянского происхождения. Что будем делать с нашим ребенком, Гийом?

Я меланхолично опускаю свой взгляд, уронив его на плазменную лампу – стеклянную сферу, разрывающую свои неоновые легкие светом застрявших в ней мини-молний в виде луговых цветов, стоявшую в центре вращающейся подставки в столе, на которой, стояли разнообразные закуски (брусника; сыр фета; маслины; лук, маринованный в винном уксусе; сушеные кальмары; жареные креветки в соевом соусе; орехи; надкусанный кусок слоеной запеканки из баранины), сделав несколько глотков «Пёрпл Дранка»:

– События в нашей жизни цикличны, жизнь – это непрерывный круг повторяющихся изо дня в день предопределенных ритуалов. Сон стирает матрицу заурядного существования, с рассветом начиная все заново, по новой, запуская круговорот, тающих в суете, дней. Но, если ты вернешься в начальную точку своего покинутого ранее места, в день когда миссис Джойс завела себе домашнюю утку, проснувшись в оставленном ранее доме, то, ты перестроишь философию космоса, начиная все заново. В этот раз уже не будешь беспомощно болтаться в петле на крючке от люстры …

– Захочешь перерезать себе глотку, Гийом, не приходи ко мне на перевязку, – сухо и зло, отстраненно, перебивает меня, Атчафалайа, рассматривая разложенные мною полукругом пакетики снюса – в центре: головоломка Эрне Рубика фосфоресцировала неоново-зеленым – спекуляцией Холодной войны; нежно сжимая в своих руках плюшевого мишку Тедди, прислонив его к сексуальной груди.

– Вкинься снюсом, – уловив сияние её чудесных глаз, цветом жженого апельсина, предлагаю сенегальской беженке, пододвигая к ней измельченный табак, разрушая созданное мною колесо Махаяны – сконструированное на столе …

– По мне лучше поесть говна, чем снюса. Жри фастфуд, арендуй лофт, борись против монополии известных брендов, подбирай универсальный лук, теперь это, – все также, холодно и отстраненно бросает куда-то в пустоту Атчафалайа, сидя на самой вершине горы из миллионов бизоньих черепов, под куполами мечетей, на руинах Великой Китайской стены, прикладывая к сексуальным губам медово-лимонный коктейль, делая остывший глоток. – Мы, те люди, которые не могут мирно умереть, как пел Игги Поп. Все – мы, всего лишь ритуальные камни в фундаменте Вавилонской башни, первых девяти стихах одиннадцатой главы Бытия. Или это Ю Ту спели? Сам фоти-уан?! Группа, в название которой присутствуют цифры.