Текст книги "Фауст и Маргарита. Часть I. Пробуждение"

– Он как-то тебя обидел? – насторожилась Слава.

– Нет, что ты. Он был подчеркнуто вежлив. Принес стакан чего-то шипучего от похмелья.

– Ну вот, а ты говоришь…

– Ну так я без этого из постели бы не смогла вылезти. Ужасно раскалывалась голова и тошнило. А ему явно хотелось, чтобы я поскорее убралась.

– Но не бросил же он тебя пьяную валяться в ночном клубе. Это, может, что-то о нем говорит?

– Не знаю, что он думал, когда принимал такое решение, но у него дома я чувствовала огромное желание поскорее оттуда уйти.

– Может, это просто твои ощущения. Чужой дом, незнакомый человек, неловко, стыдно, подсознательно страшно. Вот ты и хотела поскорее убежать. Он понимал, что с тобой происходит, и не стал тебя удерживать.

– Только не надо делать из него героя! – раздраженно сказала Маргарита.

Девушек прервал звонок мобильного, доносившийся из прихожей. Подруги многозначительно посмотрели друг на друга.

– Ну, чего ждешь? Беги, отвечай своему Герману.

Слава сорвалась с места за телефоном. Судя по расплывшейся по лицу подруги улыбке, Маргарита оказалась права. Славка, пританцовывая с телефоном в руках, скрылась в спальне. Через две минуты вернулась с довольной улыбкой на лице.

– И ты еще говоришь, что магии нет и ты не ведьма!

– Ну, что сказал? – поинтересовалась, смеясь, Маргарита.

– Пригласил меня на ужин в ресторан. Завтра я с ним встречаюсь. Так, – спохватилась Слава, – мне же надо решить, что надеть. Я должна выглядеть просто сногсшибательно. Надо в салон, прическа, ногти… не обидишься, если я побегу?

– Очень обижусь, – засмеялась Маргарита. – Беги уже.

– Я тебя обожаю, моя любимая ведьмочка!

Слава чмокнула Маргариту в щеку и скрылась за дверями.

Маргарита закрыла на защелку дверь, убрала все со стола и пошла в спальню.

«Если Славка не поторопится, то, похоже, в этот раз у нее все получится, – подумала Маргарита, устраиваясь на большой двуспальной кровати. – Давно пора. Несмотря на ее сумасшедший характер, она очень хорошая и как никто другой заслуживает счастья».

– Знаешь, Олежка, – сказала Маргарита вслух, обращаясь к фото улыбающегося молодого мужчины на комоде, – похоже, этот Герман – исключение из правил, и наша Славка наконец будет счастлива. А я… мне тебя очень не хватает, – тяжело вздохнула она.

Закутавшись в пушистый плед, она свернулась клубком на кровати и обняла себя обеими руками за плечи. Давно уже привыкла так засыпать, представляя, что это Олег ее обнимает.

С той ночи, когда он уехал и больше не вернулся, прошло уже три года. В нескольких километрах от города на ходу взорвалась машина. Эксперт-криминалист просто выдал заключение, что в машине на момент взрыва находился журналист Олег Маевский. Но заключение – это просто бумажка. В памяти он был живой. Первое время она даже вела себя так, как будто он просто куда-то очень далеко и надолго уехал. Сначала помогало. Потом поняла, что это верный путь в дурку, и стала учиться жить без него. Получалось, надо сказать, не очень…

Вот и сейчас, не проспав и полночи, вскочила вся в поту. Долго не могла сообразить, где она и почему Олега нет рядом. Во сне все было настолько реально, что Маргарита чувствовала его запах, ощущала всем телом прикосновения теплых рук, слышала голос. Правда, в этот раз было во сне еще что-то. Какое-то противное ощущение собственного падения в бездну.

Немного полежав, встала и побрела на кухню. Достала из кухонного ящика пачку сигарет и, закутавшись в длинный халат, вышла на балкон.

«Закончились, – сказала себе, доставая из пачки последнюю сигарету. – Надо с этим завязывать. Славка права – его давно нет. А я превратилась в курящую, а с прошлой ночи еще и пьющую, старую деву. Еще немного, и точно кота заведу. Белого. Нет. Черного. Я же ведьма – мне надо черного».

Щелкнула зажигалкой и затянулась.

Стояла и курила, глядя в темноту ночи. «Курила свое горе», несмотря на то что сама раньше ругала Олега за то, что тот никак не мог бросить. Это превратилось в некий ритуал памяти, возможность хоть так побыть с ним. Она даже курила его любимый белый «Винстон», который сама для него купила в тот последний вечер.

Выкурив, затушила окурок, смяла пустую пачку сигарет и, взяв в руки пепельницу, уже хотела уйти, как вдруг непреодолимо повлекло к перилам. В странном оцепенении, будто кто-то звал из темноты, подошла ближе, положила руки на перила и слегка наклонилась. Она никогда не боялась высоты. Потому с легкостью и поселилась на последнем этаже, и даже балкон стеклить не стала, как все соседи вокруг. Но сейчас почему-то было страшно, даже жутко. Будто кто-то из темноты призывно нашептывал, толкая совершить нечто непоправимое. Сделав над собой усилие, Маргарита отпрянула, быстро зашла в квартиру, плотно закрыв балконную дверь. Чего-чего, а суицидницей она точно никогда не была.

Доктор Дамиан Рутковский, несмотря на довольно позднее время, все еще был на работе. Он то тупо смотрел в монитор ноутбука, то вставал и прохаживался взад-вперед по кабинету. Несколько раз брал в руки телефон и снова клал его на стол.

Он сотни тысяч раз представлял себе эту встречу. И вот тебе – встретил. Но вместо эйфорического счастья, что вот оно, наконец-то свершилось, голову переполняло множество противоречивых мыслей.

«Может, все-таки не она? – думал Дамиан. – Может, просто очень похожа. Но огненно-рыжая копна вьющихся волос, глаза, меняющие цвет от светло-зеленого до болотного, манера, злясь, щуриться, а главное голос – голос, который я узнал бы из тысячи других».

На какой-то момент ему даже показалось, что голос поет совсем не «Черное солнце», а молитву Великой богине.

«Шесть воплощений было потрачено на ее поиски. Задействованы все силы, знания и возможности. И вот, когда уже потерял всякую надежду и успокоился, она сама буквально упала к моим ногам. Нет, надо быть осторожным и все хорошо проверить. Прошло слишком много времени».

На экране ноутбука высветился вызов по скайпу от абонента Ирина. Он поднял на секунду глаза к потолку и нажал «принять». Появилась красивая жгучая брюнетка.

– Что у тебя там происходит? – взволнованно заговорила она. – Я уже вторую ночь не сплю.

– Привет, я тоже очень рад тебя видеть и слышать, – сказал он, непринужденно улыбаясь в экран.

– Дамиан, что у тебя происходит? Я вторую ночь возле тебя вижу женщину.

– Вообще-то мне сорок семь лет. Я большой мальчик и могу быть с женщиной хоть каждый день, и даже не с одной.

– Не выпендривайся. Какой бы ты ни был у нас великий и сильный, я за тебя волнуюсь.

– Прости. Правда все хорошо. Ничего не случилось. Просто… похоже, я ее встретил…

– Кого – ее? – не сразу сообразила Ирина.

Рутковский молча смотрел в экран.

– О боги, – она закрыла ладошкой рот. – Ту самую…

– Я еще до конца не уверен, но, похоже, да – это Маргарита.

– Где? Как? Что собираешься делать? Она узнала тебя? – посыпалось множество вопросов.

– Если коротко, то в ночном клубе, – ответил он. – Нет, не узнала. Что делать – пока не решил.

– Но ведь надо же что-то делать, – не унималась Ирина.

– Ир, она сейчас человек. Просто обычная женщина, которой на днях исполнилось тридцать.

– Все понятно, – с укором в голосе произнесла она.

– Ира, при всем моем к тебе уважении ты иногда забываешь, кто я, – строго начал Дамиан.

– Нет, это ты при всем моем уважении забываешь, кто я, – перебила она его. – Может, я и никто в мире магии, вдобавок еще и хреновая мать, но в этот мир ты пришел через меня. У меня есть право знать, что происходит с моим единственным сыном. Даже если он сто раз черный маг и пятьсот раз великий магистр.

– Я никогда об этом не забывал и никогда не забуду, – голос Дамиана стал мягче. – Правда, пока не знаю, что делать и как. Даже не уверен на все сто, она это или нет. Но я точно знаю, что у меня нет права на ошибку.

Ирина хотела еще что-то сказать, но Рутковский поднял в знак прощания ладонь и отключился. Пусть пока будет меньше суматохи, которую так мастерски умеет навести его шумная и суетливая мать.

3

Дни тянулись в своем привычном однообразном ритме: работа, дом, по вечерам кино или книги. Раньше Маргариту это устраивало, но с той самой ночи в клубе что-то изменилось. При внешней стабильности, в душе образовалась черная дыра, края которой с каждым днем расширялись все больше и больше, рискуя затянуть туда с головой. Плюс ко всему добавились странные сны – уже не только Олег, а иногда совсем не Олег. Что именно, не получалось запомнить, вернее забывалось, как только она открывала глаза. Оставались только ощущение падения с высоты и дикий страх. Даже на собственный балкон старалась не высовываться без особой нужды.

Кроме Славки поговорить об этом было не с кем, но та пропала. И это было понятно и простительно. Она сейчас вся в новых отношениях.

«Хоть и болтает много всякой ерунды, в этот раз она права. Пора все менять», – думала Маргарита, стоя перед зеркалом.

Запустив пальцы в волосы, провела по ним от корней до кончиков. Как любая обладательница вьющихся волос, она свои раньше выпрямляла, нанося кучу разных средств и мучая утюжком. Но сейчас они ей почему-то нравились именно такие – непослушные, торчащие во все стороны рыжие волны. «Вполне ничего, – подумала она, глядя на себя. – Фигурой тоже вроде не обделена. Разве что ростом могла бы быть повыше».

Наклонилась к обувному ящику, достала оттуда давно забытую коробку с черными лаковыми туфлями на высоком каблуке. Купила когда-то давно, когда еще Олег был жив, да так ни разу и не надела. Сунула в них ноги и снова встала перед зеркалом.

«Уже лучше, – оценила новый вид. – Вот только на работу так не пойдешь – ноги к вечеру отвалятся».

В тот же момент в дверь позвонили. Маргарита даже подпрыгнула от неожиданности. Включила домофон. На экране, смеясь и дурачась, корчила рожи Славка.

Уже через несколько минут в квартиру ввалилась подруга с коробочкой кофейных эклеров в руках.

– Чего не позвонила? – попыталась выразить недовольство столь бесцеремонным вторжением Маргарита.

– А чего тебе звонить? У тебя все предсказуемо – ты точно вечером дома и точно одна. – Ого! – воскликнула она, заметив туфли на ногах Маргариты. – Не узнаю тебя. Я помешала? Ты куда-то идешь?

– Никуда я не иду, – ответила недовольным тоном Маргарита, пряча туфли в коробку.

– Жаль. Классные. Такие надо выгуливать. – Слава разулась и бесцеремонно прошла на кухню. Положила на стол пирожные, нажала на кнопку чайника и с чувством полного удовлетворения уселась на диван.

Маргарита достала две чашки и вопросительно посмотрела на подругу:

– Ну? Я жду.

– Чего ждешь? – ломала комедию Слава.

– Не прикидывайся. Тебя же распирает от восторга.

– Ладно, у меня все прекрасно как никогда в жизни. Кстати, ты была права – Герман служит юристом в Министерстве охраны края, был женат и у него есть пятилетняя дочь.

– Он все тебе так быстро выложил? – Маргарита подала подруге чашку зеленого чая.

– Да, представляешь, еще на первом свидании в ресторане, страшно волнуясь. Сказал, что я ему очень нравлюсь и потому решил все сразу о себе рассказать, чтобы не было потом ненужных сюрпризов.

– Очень по-мужски с его стороны. Значит, он серьезно к тебе относится. А ты что?

– Если честно, то мне совсем не важно, сколько у него было жен и сколько есть детей.

– Ну и напрасно. Это ему важно. Потому и ты отнесись серьезно, если хочешь с ним быть.

– Я отношусь. Просто он хочет познакомить меня с дочерью уже в эти выходные. Приглашает вместе гулять в парк. Мне кажется, все слишком быстро, а отказать не могу. Он так уверен, что это необходимо.

– Не отказывайся. Просто придумай что-нибудь. Но только очень убедительное.

– Боже, что я слышу?! Ты учишь меня врать?! Ты начальнице своей не смогла придумать оправдание. Кстати, как на работе?

– Пронесло, – равнодушно ответила Маргарита.

– А чего тогда такая недовольная?

– Что-то мне не по себе последнее время. Ты права. Застряла я в каком-то параллельном мире, который сама же себе и создала. Надо выходить.

– Браво! Неужели боги услышали мои молитвы?! – Славка театрально воздела руки. – Хочешь начать с работы? – спросила она уже на полном серьезе.

– Наверное, – неуверенно произнесла Маргарита. – Хочу поискать что-то по специальности и с выходными. И еще я решила дописать свой роман. Смотрела его на днях – вроде не так и плох.

– Круто! Ты удивляешь меня все больше и больше. Этот «мистер Икс» часом не колдун какой? Может он, как принц спящую красавицу, поцеловал тебя той ночью, и ты наконец проснулась?

– Прекрати, не хочу вспоминать.

– Я и не начинала. Просто очень рада. Более того, хочешь, я поговорю с нашим шефом? У нас в редакции точно найдется для тебя место. Как тебе такой вариант? О, кстати, ты видела, как мы выросли? А сколько всяких еженедельных приложений! Сейчас, – Славка бросилась в прихожую, вытащила из сумки последний номер газеты и положила перед Маргаритой на стол.

– Вот, смотри. На первой полосе – все понятно. Сейчас выборы в сейм – так что политика. Первые страницы тоже, главные гости нашей скромной Республики – визит Макрона с супругой. Это, кстати, моя статья. Я ездила на пресс-конференцию. А это статья Даниэля про нашу Университетскую больницу. Тоже очень актуально. Провели уникальную операцию. Нигде в Европе еще не делают. – Славка уже хотела листать дальше, но Маргарита не дала, прижав страницу ладонью.

– Не может быть, – прошептала она, оцепенело уставившись на фото в полстраницы.

– Ты чего? – Слава непонимающе смотрела на нее. – Что не может быть?

– Это он, – произнесла Маргарита, тыча в фото.

– Кто он? – недоумевала подруга.

– Тот, у которого я ночевала, – Маргарита смогла наконец оторвать взгляд от газеты и посмотрела на подругу.

– Ты ничего не путаешь? – недоверчиво сказала Слава.

– Я бы его даже в толпе со спины узнала, – заверила Маргарита.

– Офигеть! Нет слов!

– Кто он? – спросила Маргарита.

– Тундра ты. Сразу видно, что отстала от светской жизни. Да если бы мне выпало такое счастье…

– Славочка, тебе выпало твое счастье, – перебила ее Маргарита. – Хочешь поменять Германа?

– Нет, ни в коем случае, – спохватилась подруга. – Я Германа даже на Рутковского не променяю.

– Так ты расскажешь, кто это? – настаивала Маргарита.

– Легко. Дамиан Рутковский. Что-то около сорока пяти лет. Доктор наук, один из самых молодых профессоров Европы, заведующий дико навороченного отделения хирургии в Университетской больнице. Говорят, что он почти волшебник, и у него в операционной не было ни одной смерти. К нему на плановые операции очередь на год вперед. Короче – умный, богатый, ну и, конечно же, дьявольски красивый мужчина. На светских тусовках бывает редко, но когда бывает, то женская половина публики, а может и не только женская, писает кипятком. Кстати, не женат. Детей нет. Ходят сплетни, что гей, хотя с мальчиками его никто никогда не видел, впрочем, как и с девочками тоже. Живет где-то в Кайренай в частном доме. Ездит на шикарном черном «Лексусе RX» последней модели. В Литву приехал лет десять назад – кажется, из США – и сразу стал заведующим. Никто из журналистов дома у него не был, интервью дает крайне редко и то исключительно по работе. Судя по имени и фамилии, то ли поляк, то ли чех. Свободно владеет кучей языков, в том числе и литовским, без всякого акцента.

Исчерпав весь запас информации, Слава наконец замолчала.

– Со мной он говорил по-русски. А потом по телефону с кем-то на немецком.

– Ну вот – что и следовало доказать. Кстати, мне сейчас все понятно.

– Что тебе понятно? – удивилась Маргарита.

– Ну смотри. Домой он тебя приволок потому, что он врач. У них это на уровне инстинкта. Убедился, что не склеишь ласты, и счастливо выпроводил. Выполнил, так сказать, свою работу. Все сходится, – констатировала подруга.

Маргарита вскочила, открыла ящик столешницы, но сразу вспомнила, что последнюю сигарету скурила неделю назад. Снова села.

– Ты чего как зомби?

– У тебя нет сигарет? – спросила Маргарита.

– Нет. Я же бросила три года назад. А ты что, куришь? – Славкины брови поползли вверх.

– Нет, но сейчас покурила бы. Что-то колотит меня.

Славка наклонилась к Маргарите и положила ей на лоб руку.

– Ого, да у тебя, похоже, жар.

– Да, наверное подхватила какую-то заразу в магазине. – Маргарита провела по лбу рукой. – Ты иди, а я пойду полежу. Устала очень.

– Может, мне остаться с тобой? – взволнованно спросила Слава.

– Нет, нет. Не надо. Все хорошо. Просто надо отдохнуть. Я напишу тебе потом.

Славка взяла сумку, торопливо обулась и послушно выскользнула за дверь. Маргарита поползла в спальню.

«Интересно, встречусь ли я с ним еще?» – пронеслось в голове.

Едва успела об этом подумать, как с верхней книжной полки грохнулась на пол колода карт Таро и веером рассыпалась у самых ног. Все карты легли рубашками вверх, кроме одной – Восьмерки жезлов.

«Вот тебе и ответ, – сказала сама себе Маргарита, поднося ближе карту. – Это может значить только одно: скоро, очень скоро».

Маргарита собрала карты и, перебирая их в руках, села на кровать.

«Ну что же, раз уж вы решили со мной разговаривать, расскажите мне о нем», – прошептала Маргарита, продолжая тасовать одну из своих любимых колод – «Таро Телема».

Затем, будто что-то вспомнив, резко встала и, не выпуская из рук колоду, вернулась на кухню. Вытянула из колоды наугад пять карт и разложила в нужной последовательности прямо на газетную страницу с фотографией Рутковского.

Карта номер один – то, что знают о нем все, мнение окружающих о нем. Сознательная социальная роль.

«Да, все правильно, – думала она, внимательнее разглядывая выпавшего в этой позиции Мага. – Врач, хирург, профессионал своего дела. Все может и все знает».

Вторая – то, чего не знает никто, подсознательные процессы.

Тут она никак не ожидала увидеть Луну. Такая карта столько всего может значить. Управительница темного времени суток. В темноте может быть все что угодно: страхи, психические расстройства, иллюзии, кошмарные сны, интуиция, обман и двойная игра.

«Но самое главное, что этого он не знает сам, – думала Маргарита. – Он этим не управляет. Странно. Очень странно…»

Третья позиция – то, что человек сам о себе знает, но скрывает от других.

«Кто бы сомневался», – рассмеялась Маргарита, поднимая, чтобы рассмотреть поближе, карту Дьявола.

Люцифер – падший ангел, низвергнутый на землю за то, что желал слишком много и восстал против Отца Небесного. За спиной Владыки зла – паутина, в которой отчаянно барахтаются два человека. Не что иное, как манипулирование чужими пороками и страхами.

«Ох уж эти страхи – главный враг человечества, – вздохнула Маргарита. – Сексуальность? Да, но это он и не скрывает. А тут его сущность, которую он маскирует от других. Пороки? Зависимость? Искушения? Огромная власть и бешеные деньги? Тайное манипулирование другими в своих целях? Что же из этого, мистер Дамиан Рутковский?»

«Циничность? – размышляла Маргарита дальше. – Это он тоже не скрывает. Впрочем, всегда считалось, что врачи, особенно хирурги, безжалостные циники».

Номер четыре – то, что видят другие, но он сам не замечает или ему это не столь важно. Он такой, какой есть.

«Король мечей, – прошептала себе Маргарита. – Здорово! Прирожденный лидер. Честность, хладнокровное спокойствие и дипломатия. Занимает высокое положение в обществе, но, похоже, для него весь этот внешний лоск и статус – само собой разумеющиеся вещи. Сдержанность в чувствах. Всем кажется, что он тщательно скрывает свою личную жизнь, но он и правда один».

И последняя, пятая – совет вопрошающему, а значит, ей.

«И, как говорится, мораль сей басни – карта „Сила“. Похоже, этот совет стоит понять буквально, без всяких тайных смыслов, – решила Маргарита. – Оставаться трезвой, быть сильной и не поддаваться искушениям. Особенно с учетом восьмерки жезлов».

«Короче, сохраняй рассудок, дорогая, – строго сказала она себе, – иначе Маг, Дьявол и Король мечей выбьют из-под ног почву. Интересно, что же там у него с Луной и где я могу с ним столкнуться, да еще и скоро…»

4

«В багровых тонах расцвела паранойя.

В соседней Вселенной случилась война.

Магнитное поле неравного боя

Смертельной волной приближается к нам…»

– неслось из колонок черного «Лексуса RX».

Дамиан любил за рулем слушать музыку на всю громкость, особенно своих любимых «Би-2», песни которых почти все знал наизусть.

«Ребята явно находятся на информационном потоке, – думал он. – Радует, что в нашем мире таких становится все больше и больше».

Мысли и музыку прервал звонок. На мониторе автомобильного компьютера высветилось «Ирина».

– Да, Ира, слушаю. Чего не спится?

– Привет! Какой там спится! Ты сейчас где?

– Домой еду.

– Очень хорошо. Забери меня из аэропорта.

– Из какого аэропорта? – не сразу сообразил Дамиан.

– А что, в вашей деревне построили еще один?

– Какого ты?.. Зачем…

– Так мне вызвать такси?

– Жди, сейчас буду, – отрезал он и, включив левый поворотник, начал перестраиваться.

Чтобы попасть в международный аэропорт Вильнюса, надо ехать в противоположную сторону от района Антакальнис, куда он уже успел добраться.

«Вот так, ребята, – если взорвется черное солнце, все в этой жизни перевернется. Привычный мир никогда не вернется, – процитировал он „Би-2“. Вот оно, мое черное солнце, ждет в аэропорту».

Вильнюс по сравнению с другими столицами Европы одна большая деревня, где все самые значительные люди города знают друг друга в лицо, но доехать в час пик до аэропорта – задача не из легких. Люди готовы пожертвовать чем угодно: деньгами, своим временем, но не автомобилем. Их число с каждым годом неуклонно растет. А по численности на душу населения это средство передвижения опережает своим количеством многие столицы Европы – этакий Лондон, даже вдвойне. Городские власти пытаются что-то сделать, но проигрывают жителям в их желании передвигаться в железном ведре, отгородившись от своих братьев по разуму.

Ирина уже ждала на ступеньках центрального здания аэропорта, привлекая внимание проходящих мимо мужчин и отбиваясь от назойливых таксистов, отчаянно предлагавших подвезти хоть на край света невысокую кареглазую брюнетку. Несмотря на то что она не так давно отпраздновала свой шестьдесят четвертый день рождения, выглядела она на сорок пять лет максимум. Прекрасная фигура, ни грамма седины в струящихся по спине черных, как вороново крыло, волосах и полное отсутствие морщин на лице. В средние века такое сочетание могло значить только одно – ведьма. Впрочем, если учесть, что место ее проживания – не что иное, как Салем, то именно ею она и являлась.

Дамиан, включив аварийку, вышел из машины. Сопровождаемый завистливыми взглядами, обнял и поцеловал мать в щеку, ощутив на ее теле классический запах Magie Noire от Lancome: черная смородина, гиацинт, бергамот и малина, плавно переходящие к нарциссу и розе, за ними еще струящийся шлейф пачули и ветивера. Уже больше сорока лет смесь этих ароматов сводит с ума обе половины человечества и невероятно подходит Ирине.

– Поехали, хватит лишать разума мужскую половину населения этого маленького города, – прошептал он ей на ухо.

– Выключи своих депрессивных «Би-2», – проворчала Ирина, едва успев сесть в машину. – Мне от их песен хочется повеситься.

– Как долетела? – спросил, улыбаясь Дамиан, переключая аудиосистему с диска на радио.

Ирина всегда по-детски сердилась, и его это очень забавляло.

– Вот, совсем другое дело, – одобрительно сказала Ирина, услышав что-то вполне себе попсово-легкое.

– О боги, – простонал Дамиан, выруливая с парковки аэропорта.

– Ты что-то имеешь против хороших песен про любовь? – засмеялась Ирина.

– Ничего, но ты только сама вслушайся в это бред: «Там, где тебя нет, – там черный идет снег, все состоит из стен и тянется час, как день…» Прям какой-то армагеддец получается. Даже представить страшно.

– Ой, и мне все это говорит человек, который никогда никого не любил. По крайней мере в этой жизни так точно.

– Ну, зато у меня матушка отлюбила и за себя, и за меня, причем на несколько жизней вперед.

Ирина сделала вид, что обиделась, и отвернулась к окну. Хотя сын был прав. Ее многочисленные романы всегда были чем-то невероятным. Всегда как в омут с головой и каждый раз до гробовой доски.

– Прости, – сказал Дамиан и дотронулся до ее руки. – Не хотел обидеть.

– И ты прости, – Ирина, грустно улыбаясь, посмотрела на сына. – Умеем мы с тобой задеть друг друга и выбесить за считаные секунды из-за сущей ерунды.

– Ты мне лучше расскажи о цели своего визита, – сменил тему Дамиан. – Ты же не о музыкальных пристрастиях прилетела поговорить.

– А я не могу просто соскучиться по сыну? Я почти год тебя не видела.

– Я ждал тебя ближе к Новому году, сейчас только осень начинается.

– В этот раз я соскучилась раньше, – игриво промурлыкала Ирина. – Кстати, я хочу потусить где-нибудь. Мне надо развеяться. А то я там у себя начинаю отвыкать от нормальной жизни.

– Ну и кого ты пытаешься провести?

– Никого я не пытаюсь, – от игривости не осталось и следа. – Я просто переживаю за тебя.

– Раскладывала?

– Пыталась. Получается полный бред. Все что угодно, но только не то, что спрашиваю.

Дамиан, не отрывая взгляда от дороги, погладил ее руку.

– Все будет хорошо. Обещаю. Кстати, не спросил, куда тебя везти. Домой или к Антону?

Ирина в ответ снова молча отвернулась к окну.

– Ира, – позвал он.

– Ну что? – она явно была снова чем-то недовольна.

– А ведь Антон не знает, что ты здесь. Так?

– Так. И нет, мы не расстались, – отрезала она, опережая следующий вопрос.

– Тогда в чем дело?

– Просто устала от всей этой тягомотины. Шесть лет туда-сюда-обратно.

– Поговорите. Примите наконец решение.

– Он ни в какую. У него тут всё.

– Как мужчина я его понимаю. У него действительно тут всё. Для него важен статус, финансовое положение, бизнес. Там он будет ноль, да еще и зависящий от тебя.

– Но у меня тоже там всё! Моя школа, ученики, те же деньги и та же независимость. Я столько лет об этом мечтала!

– Значит, не морочь ему голову, – холодно сказал Дамиан. – Расходитесь, и пусть каждый устроит свою жизнь с кем-то другим.

– Я думаю, у него тут и так кто-то есть.

– Ну а что ты хотела! Тебя он по полгода не видит. Ему член отрезать или узлом завязать? Он нормальный здоровый мужчина. Вполне естественно, что чисто физиологически кто-то может быть. Ты хоть и недоучка, но тоже медик – должна понимать, что это немаловажно для здоровья. Причем как мужского, так и женского. Для вас мы вообще эликсир молодости. А судя по твоему цветущему виду, ты там не монашествуешь.

– Иногда бывают всякие, – безнадежно произнесла она.

– Надеюсь, в этот раз не моложе меня.

– По-разному, – буркнула Ирина.

– Ну вот. Антон тут, ты – там. Встретились. Отвели душу, не предъявляя друг другу никаких претензий. Расстались до новой радостной встречи. Не будь дурой, позвони. Кого бы он тут ни трахал – любит тебя.

– Спасибо, сынок. Давно мы с тобой о сексе не говорили. И вообще, мне иногда кажется, что это я твоя дочь, а не ты мой сын, – Ирина снова улыбалась.

– Меня тоже порой терзают мысли, что в небесной канцелярии что-то напутали.

Дом Дамиан купил через агентство недвижимости, еще будучи в Штатах. Сделал ремонт и полностью поменял интерьер. Прежние хозяева были любителями разного хлама. Он же обожал минимализм. Белая мебель в обеих спальнях, слегка разбавленная бежевыми и светло-серыми обивками. Светлые мягкие ковры. Из спальни в гостиную – черная деревянная лестница. В гостиной камин из светлого мрамора, над ним черным пятном огромный телевизор, еще одно черное пятно – большой угловой диван. Кухня, не считая обивки на стульях, тоже вся черная. Единственной комнатой, которая выпадала из общей картины, был его кабинет, оформленный в стиле модерн.

– Знаешь, Дамиан… – послышался голос Ирины, спускающейся по лестнице.

Уже через несколько секунд она, в домашнем велюровом костюме, появилась на кухне.

– Что я должен знать? – спросил Дамиан, ставя на стол нарезку из мяса и сыра.

– Что, когда я у тебя останавливаюсь, я все время боюсь что-нибудь испачкать, – она взяла с тарелки кусочек мяса и отправила в рот. – У тебя тут все такое светленькое и чистенькое, а я иногда бываю так неуклюжа. Вот уроню салат на стул или пролью кофе на ковер. Хорошо хоть, в гостиной диван черный.

– Алло, Антоша, – Дамиан, смеясь, поднес к уху ладонь, имитируя телефон, – приезжай скорее и забери меня из этого музея современного искусства.

– Даже не надейся, – засмеялась Ирина. – Так легко ты от меня не отделаешься.

– Это я уже понял, – сказал Дамиан, садясь напротив нее. – Извини, не предупредила – ужин скромный.

– Не столь важно, – Ирина положила на хлеб кусочек мяса и взяла из маленькой вазочки оливку.

Затем, демонстративно оглядев стол, уставилась на Дамиана.

– Что?

– Хочу бокал вина, – требовательным тоном заявила она. – Может, даже не один.

Дамиан, улыбаясь, покачал головой и исчез на несколько минут из кухни. Вернулся, держа в руках бутылку Brunello di Montalcino Riserva Le Potazzine11
  Итальянское темно-вишневое, почти черное, сухое вино из винограда «Санджовезе». Аутентичное и оригинальное. Гармония, тонкость и чистота – ключевые слова для описания вин «Ле Поттацине». Довольно дорогое. Подается к красному мясу, дичи и сырам. (Здесь и далее во всем произведении – прим. авт.)


[Закрыть].

– Италия, Тоскана, Монтальчина, – сказал он, протягивая Ирине бокал красного вина. – А себе, пожалуй, возьму вот это, – он достал из крайней верхней тумбочки уже начатую бутылку Hennessy X.O и плеснул себе в бокал немного янтарной жидкости.

После чего дотронулся своим бокалом до ее бокала и сделал глоток коньяка.

Ирина не спеша поднесла к лицу бокал с вином, повертела его в разные стороны, наслаждаясь ароматом дорогого напитка, и зажмурилась, предвкушая удовольствие. Такое она могла себе позволить только у Дамиана в гостях.

– Ну, а сейчас рассказывай во всех мельчайших подробностях, как ты ее встретил, – сказала Ирина, ставя на стол бокал.

– Да нечего особо рассказывать, – попытался отмахнуться Дамиан.

– Здрасте-пожалуйста! Я перлась через весь океан. Ты целую вечность ждал эту встречу, и тебе нечего рассказывать?!

– Ладно, – согласился Дамиан. – У нас в городе открылся новый ночной клуб – Black Magic club. Хотя сейчас таких названий в любом городе пруд пруди, но я обязан проверять, что там происходит на самом деле. Хвала богам – ничего особенного. Сейчас люди любят играть в магию. Понарисовали страшилок на стенах, одели охрану в балахоны с капюшонами, ткнули пару веников прутьями вверх у входа – вот тебе и вся магия.

– И ты ее сразу почувствовал? – Ирине не терпелось скорее узнать.

– Нет. Не обнаружив ничего особенного, решил немного побыть, раз уж пришел. Присел у барной стойки. Взял «Джек Дэниелс». Ну и увидел двух пьяных подружек. Рыженькую и блондинку. Потом светлую пригласил какой-то мужчина танцевать. Та пыталась тянуть с собой подругу, но рыжая отмахнулась и пошла к барной стойке. А в этом клубе каждый час на минут пятнадцать-двадцать включают караоке. Желающие могут принять участие в минуте позора. Включили «Би-2», «Черное солнце». Не мог не послушать.