Текст книги "Фауст и Маргарита. Часть I. Пробуждение"

8

Такого ненастья Дрезден не видел давно. Все началось внезапно, вопреки прогнозам метеорологов. Непонятно откуда возникший ветер гнал по небу облака, сбивая их над городом в одну большую черно-фиолетовую тучу. Поднявшаяся пыль засыпала песком глаза не успевшим спрятаться прохожим. Кто успел забежать домой, торопились закрыть окна и двери балконов. Наконец в разных частях неба, то тут, то там стали выступать вены молний, раскаты грома ударили с такой силой, что казалось, будто где-то наверху идет вселенская битва богов за владение этой маленькой планетой, грозя ее же саму и погубить.

Сколько бы ни накопили люди знаний и чему бы они ни научились за время существования человечества, а над соединением всех стихий они так и не смогли обрести власть. Но не все. Старому магу, который еще до начала грозы отпустил всех слуг и, оставшись один, творил свой черномагический ритуал, бояться было нечего. Именно он сейчас призывал себе на помощь все четыре стихии – Землю, Огонь, Воду и Воздух.

Он поднес к стоящей на алтаре медной чаше трепыхающуюся черную курицу. Одним точным движением полоснул ритуальным ножом по ее горлу. Из дергающейся в предсмертных судорогах птицы брызнула ярко-красная кровь и полилась в сосуд. Трепыхания прекратились. Маг опустил мертвую птицу на алтарь. Тем же ножом надрезал указательный палец левой руки и выдавил в сосуд несколько капель крови. После чего не спеша, с чашей в руках направился к изображению пентаграммы на полу. Он обходил ее против часовой стрелки, останавливаясь у каждого луча и окропляя его содержимым чаши. Сморщенные старческие губы шевелились, выговаривая молитву, которую мог услышать только тот, кому она и предназначались.

«Pater upto in terra…» – шептал он еле слышно.

«Отче наш, сущий на земле…» – просил старый маг земного отца и Князя тьмы, коему он и поклонялся все время своего существования.

Молния рассекла небо надвое. Новый раскат грома. Порыв ветра. Окно с шумом распахнулось и со всего размаха ударилось оконной рамой о стену. На каменный пол, звеня осколками, посыпалось битое стекло. В зал ворвалась стихия воздуха, гася все свечи, кроме одной-единственной – черной свечи на алтаре. Раздался шелест хлынувшего ливня – жертва принята. Заклинания были услышаны. На лице старого мага отразилась довольная гримаса.

Мефисто не спеша вернулся к алтарю, на котором лежало то, ради чего все это было затеяно, – фотография молодой рыжеволосой женщины. Обмакнув в чашу большой костлявый палец левой руки, он провел вдоль лба женщины красную линию, надевая на нее кровавую корону.

«Пришло время возвращаться, мое драгоценное дитя», – сказал он бесцветным голосом.

Маргарита проснулась от шума грозы и пульсирующей головной боли. Еле волоча ноги, прошла на кухню. Подняла на окне жалюзи. От вспышек молнии и уличных фонарей в квартире стало настолько светло, что и свет включать не надо было. В одном из верхних шкафчиков нашла аптечку, взяла упаковку парацетамола, налила из-под крана стакан воды и, проглотив таблетку, вернулась к окну.

Гроза – завораживающее зрелище. Страх, граничащий с восхищением и уважением к стихии.

«Неудивительно, что наши предки ей поклонялись», – думала она, наблюдая, как ветер обрывает последние листья с деревьев напротив дома и несет их по двору.

Решив, что головная боль пока что не даст уснуть, Маргарита включила ноут. Зашла на свою страничку в фейсбуке1717
  здесь и далее в тексте книги – данная организация является запрещенной на территории РФ


[Закрыть], прокрутила ленту событий и, не найдя там ничего интересного, хотела уже закрыть.

«Интересно, а у Рутковского есть страничка?» – подумала она.

Набрала в поиске «Дамиан Рутковский» – результатов не было.

«А так?» – подумала Маргарита и набрала тот же запрос в поисковике Google.

Тут информации уже было хоть отбавляй. Первая же ссылка оказалась страницей Университетской больницы. Список всех сотрудников, их звания, ученые степени и череда пройденных стажировок, коих у Рутковского оказалось бесконечно много. Пройдя по второй ссылке, она попала в PubMed – поисковый ресурс научных статей и медицинских публикаций. Ссылок на статьи автора Дамиана Рутковского оказалось несколько страниц. Парочку Маргарита даже открыла и попыталась читать, но из-за огромного количества непонятной терминологии так и не смогла что-либо понять. Почитав восхищенные и благодарные отзывы тех, кто это осилил, закрыла сайт. Еще одна ссылка привела в академический интернет-магазин, где были книги для медиков. Авторства Дамиана Рутковского таких оказалось не менее десятка. Другие ссылки Маргарита даже не стала открывать – и так все было ясно.

«Когда только успевает? – думала она. – Откуда у него на все это время, а главное – силы? Как может хватать одной человеческой жизни? Конечно, если он вампир, совсем не спит и живет вечно… то все это хорошо объясняется. Тьфу ты, ерунда какая полезла в голову».

Подействовала таблетка. Голова перестала болеть. Осталось только противное ощущение, будто надели тяжелый шлем и постепенно уменьшают его в размерах. Спать с таким точно не получится. Она придвинула ноутбук и начала перечитывать написанное за последнюю неделю. Вчера застопорилась на главе о первой ночи любви героев. Еще в самом начале решила – взрослые сцены в романе, вне всякого сомнения, будут. Но именно эти сцены, когда герои наконец поняли, что не могут друг без друга, никак не хотели появляться.

Написала несколько строк и перечитала написанное.

«Бред! Ерунда полная!» – без сожаления удалила, встала и снова подошла к окну.

Уже было утро. Темное осеннее утро. Дождь хлестал без перерыва всю ночь. От этого снаружи было еще темнее. Приближалась зима – время года, которое Маргарита особенно не любила. Если бы она еще в Литве была нормальная, со снегом и морозом, а то в основном какая-то мерзопакость – холодно, серо, мокро, грязно. А еще эта ненавистная тяжелая осенне-зимняя одежда. Потом подморозит, придется каждое утро, дрожа от холода, скрести стекла машины. Нужно будет раньше выходить из дома, чтобы не опоздать на работу.

Она вернулась к столу, закрыла ноутбук. Пора на собеседование. Попила кофе, быстро оделась и вышла из дома. А через минут пять, включив в машине радио, выехала со двора. Играла композиция HammAli & Navai – «…Давай мы с тобой сыграем в прятки, и я тебя искать не буду…» – противный голос, в котором, несмотря на свою противность, было что-то запоминающееся и цепляющее.

«Ишь ты какой, найдет он лучше – как бы не так», – прокомментировала Маргарита слова песни и только тут заметила приближающийся мост с галстуками1818
  В Вильнюсе есть пешеходный мост, на котором по обе его стороны висит множество галстуков всех цветов и моделей. Своеобразная акция жителей, к которой совсем недавно присоединились и власти города в лице самого мэра. Если верить местным СМИ, он лично сюда приезжал и повесил несколько своих галстуков.


[Закрыть].

«Черт! – выругалась она. – Надо же совсем в другую сторону». Взглянула на часы. «Хорошо, что хоть выехала раньше. Успею, даже если поеду через центр. Заодно полюбуюсь утренним городом».

Доехала до кольца Саванорю1919
  Savanorių.


[Закрыть], покинула его на третьем съезде и выехала на улицу Гележинио Вилко2020
  Geležinio Vilko.


[Закрыть]. Тут до центра было совсем близко. Вниз, мимо парка «Вингис», потом съехать на улицу Лукишкю2121
  Lukiškių.


[Закрыть], оттуда на Гоштауто2222
  Goštauto.


[Закрыть] и дальше. Но даже не успев понять, что план не осуществится, она с криком отняла от руля руки – железные тиски адской боли сжали голову. Серая масса, несущаяся на нее с огромной скоростью. Удар и темнота, разбавленная звуком бьющегося стекла.

«Вот и все…» – последнее, что пронеслось в голове перед тем, как сознание полностью отключилось.

9

В приемное отделение Университетской больницы вбежала растрепанная, с очумевшими от страха глазами Слава.

– Где?! – заорала она, рухнув на стойку дежурного поста. – Где девушка, которую привезли с аварии на Гележинио Вилко? – вопила она, не отрывая сумасшедших глаз от дежурной.

– Сразу отправили в хирургию, – быстро ответила дежурная, показывая в сторону лифта.

Слава тут же бросилась к только что открывшимся дверям лифта. Вбежав в отделение хирургии, кинулась прямиком к сестринскому посту.

– Привезли мою подругу после аварии, – задыхаясь, прохрипела она. – Маргарита Наус. Где она?

– Увезли на МРТ и будут оперировать… – ответила медсестра.

– Доктор Рутковский, позовите его, – перебила Слава требовательным тоном.

– Доктор был в клинике почти двое суток и недавно ушел домой.

– Дайте его номер, – заорала в отчаянии Слава. – Позвоните ему! – требовала она.

– Не буду я никому звонить, – твердо сказала медсестра. – Успокойтесь и ждите.

«Недавно ушел», – пронеслось в Славкиной голове.

Она кинулась снова к лифту и уже через минуту выскочила из здания клиники.

«Стоянка машин врачей за клиникой. Туда!» – приказала она себе.

Из-за угла показались фары выезжающей с парковки черной машины.

«Лексус, черный, его», – мелькнуло в голове.

– Нет! Подождите! – закричала она, бросаясь на дорогу прямо под колеса приближающейся машины.

Машина с визгом затормозила всего в нескольких миллиметрах от упавшей на колени Славы.

– С ума сошла, дура! – закричал выскочивший из машины Рутковский. – Жить надоело?

– Пожалуйста, доктор… – громко дыша, прохрипела она, пытаясь встать на скользкой от дождя площадке, но снова грохнулась.

Рутковский схватил ее за руку и быстро поднял на ноги.

– Там Марагрита… – показывала она ошалело в сторону больницы, – она разбилась.

Слава, как могла, пыталась ему объяснить. Одеревеневший язык отказывался ворочаться, а голосовые связки с трудом извлекали звуки.

Рутковский, ничего не говоря, нажал на кнопку пульта и бросился обратно в клинику, оставив машину посреди площадки. Слава, с разбитыми в кровь коленями, прихрамывая, заковыляла следом.

Не став ждать лифт, он быстро, почти бегом, поднимался по ступенькам. Слава, сильно отставая, плелась следом. Когда поднялась, то увидела только удаляющуюся каталку и Рутковского, который, кивнув в ее сторону, что-то бросил дежурной и быстро пошел в направлении скрывшейся каталки с Маргаритой.

Медсестра принялась куда-то звонить и торопливо кому-то что-то объяснять. Буквально сразу из разных концов отделения появился спешащий медперсонал. Все они тоже исчезли в том же направлении, куда увезли Маргариту.

– Пойдемте, – обратилась к ней медсестра.

– Куда? Зачем? Я тут буду ждать, – запротестовала Слава в страхе, что ее выгоняют.

– Будете. Только у вас колени разбиты. Пойдемте, я обработаю, и ждите сколько хотите.

Слава только сейчас заметила разорванные колготки, через которые проглядывали грязные, окровавленные колени. Странно, но боли она совсем не чувствовала. Сейчас это было совсем неважно. Главное, успела: Рутковский вернулся.

Медсестра, поняв, что сейчас с ней договориться почти невозможно, вернулась на пост и уже через несколько минут подошла снова, но уже со стаканом воды.

– Вот, выпейте, станет лучше, – протянула она стакан.

Слава не стала противиться.

– Вот и хорошо. А сейчас пойдемте, а то заработаете заражение.

Слава послушно побрела за медсестрой на сестринский пост, куда совсем скоро подошел один из дежурных врачей.

– Ну вот, – сказал дежурный, заклеивая колени пластырем, – все хорошо. Можете ехать домой.

– Я не поеду, – снова встревожилась Слава.

Врач озадаченно посмотрел на медсестру.

– Подруга у нее в первой, – пояснила ему та, – заведующий вернулся.

Врач понимающе кивнул.

– Хорошо, – обратился он снова к Славе. – Можете ждать, хоть у нас и не принято сидеть ночью в отделении. К тому же это может быть долго.

– Я не уйду, – упрямо заявила Слава.

– Хорошая подруга? – спросил вдруг врач.

– Самая лучшая, – тихо сказала Слава, и вдруг ее будто прорвало.

По лицу струились черные, перемешанные с тушью слезы, которые она дрожащими руками пыталась вытирать, отчего только еще больше размазывала по всему лицу черные полосы. Врач и медсестра усадили рыдающую в голос Славу на кушетку и вкололи что-то в плечо. То ли от того, что наконец выплакалась, то ли от распространившегося по организму успокоительного через минут десять ей стало лучше. Медсестра снова протянула что-то выпить.

– Вашу подругу оперирует команда лучших врачей, – сказал дежурный врач. – Собрали всех, кто сейчас есть. К тому же еще и профессор Рутковский там всем этим заправляет. Нужно ждать.

Дежурный врач ушел, оставив Славу на попечение медсестры.

– Где можно умыться? – спросила она, подняв заплаканное лицо.

Медсестра, видимо, опасаясь, что Слава где-нибудь опять грохнется, проводила ее до дверей туалета. А когда Слава, приведя себя в порядок, оттуда вышла, протянула ей плед.

– Вот. Можете ждать там, – она показала на зеленый диван, стоящий недалеко от сестринского поста.

– Спасибо, – прошептала Слава и побрела в сторону дивана.

«Странно – совсем не болит», – думала она, укрывая пледом заклеенные на коленях пластырями-повязками ноги.

Прошло уже больше пяти часов. Глубокая ночь. Спать Слава не могла. Просто сидела и следила, как загипнотизированная, за бегом секундной стрелки настенных часов, время от времени повторяя: «Господи, помоги ей, Господи, помоги».

Она впервые в жизни пожалела, что так и не запомнила те молитвы, что когда-то ее заставляли учить родители, таская в костел по воскресеньям.

«Боженька, спаси ее, – шептала она, сцепив побелевшие пальцы рук. – Она не может вот так…»

Медсестра изредка поглядывала в ее сторону, удостоверяясь, что она в адеквате. Один раз снова подходил и спрашивал про самочувствие дежурный врач. Несколько раз звонил Герман, порываясь приехать, но она каждый раз заново ему объясняла, что тут нельзя и что она сама первый кандидат на вылет.

Наконец, уже почти утром, в конце коридора в синем хирургическом костюме появился Рутковский. Слава, вскочив, застыла, молча наблюдая за его неспешным, но уверенным приближением. Бешено колотилось сердце. Подойдя к посту, он что-то коротко сказал медсестре и направился в сторону Славы.

– Она жива, жива?.. – заикаясь на каждом слове, повторяла Слава, не сводя глаз с Рутковского, пытаясь хоть что-то понять по его лишенному эмоций лицу.

– Все хорошо, – наконец сказал он спокойным, но очень уставшим голосом. – Состояние стабильно тяжелое. Множественные переломы конечностей, большая потеря крови, пришлось удалить селезенку и были общие непредвиденные сложности во время операции.

– Она… с ней ведь все будет в порядке?..

– Да, только нужно будет немало времени на восстановление. Чудесным образом, что почти невероятно после такого удара, целы позвоночник и голова, только сотрясение мозга и несколько осколков стекла достали.

– Спасибо, – прошептала Слава, вытирая снова полившиеся слезы.

– Скажите, у нее были в детстве проблемы с сердцем?

– Н… не… помню, – Слава задумалась. – Хотя… да. Кажется, да. Маргарита в школе и в универе никогда на физру не ходила. Была все время освобождена. Правда, она особо не объяснила почему. Что-то не так?

– Все ясно, – задумчиво произнес Рутковский. – В электронной карте нет ничего об этом…

– Что-то плохо? – встревожилась снова Слава.

– Уже все хорошо, – спохватился он.

– А можно мне к ней?

– Нет. Она сейчас в реанимации и минимум еще сутки будет там.

Он достал из кармана маленький листок бумаги и ручку.

– Напишите свой телефон. Я вам позвоню, когда ваша подруга придет в себя.

Слава быстро написала номер своего мобильного и протянула ему листок.

– Доктор, а можно…

– Нельзя, – перебил он. – Я же ясно сказал – домой. Надеюсь, вы не за рулем. А то через полчаса и вас привезут.

– Я н-н-нет… То есть да, но я машину оставлю, – торопливо заверила она, демонстративно доставая телефон. – Я позвоню и меня заберут.

Рутковский кивнул и повернулся уходить.

– Доктор, – позвала Слава.

Он обернулся, молча ожидая, что же еще не договорила эта сумасшедшая.

– Спасибо огромное за Маргариту, – сказала она тихо. – Спасибо, что вернулись…

– Я здесь ни при чем, – резко оборвал ее Рутковский. – Здесь вполне справились бы и без меня.

Он развернулся и скрылся где-то в отделении. Слава набрала Германа и медленно потащилась к лифту. Только сейчас она стала осознавать, как сильно устала и как же все-таки ноют при каждом шаге разбитые колени.

10

Дамиан закрыл на ключ двери кабинета, стянул хирургическую тунику и, оставшись в майке и брюках, лег на диван. Ехать домой смысла не было. Скоро новая смена. Надо хоть немного отдохнуть. Но сколько ни пытался, заснуть не получилось. Только сейчас, когда самое страшное уже было позади, до него стало доходить, что же случилось на самом деле. Еще несколько часов назад ее могло снова не стать.

«Сомнений больше нет – это она, – думал он. – И об этом знаю не только я. От нее за километр несет магическим воздействием. Авария не случайна. Ее спровоцировали. Вопрос зачем? Что хотели этим добиться? Ведь убить можно из без всего этого цирка. Или… – в голову пришла внезапная догадка, – асистолия, длившаяся всего около минуты с небольшим… Для врача это всего минута, а для находящегося в состоянии клинической смерти, по ту сторону, эта минута может быть целой вечностью, и за это время может много всего произойти».

Вскочил, схватил с вешалки белый халат, накинул его и вышел из кабинета.

К частому появлению заведующего хирургического отделения в реанимации уже давно привыкли. Он сразу после операции лично сопровождал сюда каждого пациента и потом еще приходил не единожды. Сейчас, тоже в рабочей суматохе, никто особо не обратил внимания на то, что он зашел в гудящий от многочисленных звуков аппаратуры зал. Все были заняты своим делом, цена которого была чья-то жизнь.

Он кивнул, приветствуя сидящую за столом дежурную. Посмотрел на висящее на стене у самого входа общее цифровое табло с множеством номеров кроватей и цифрами главных показателей возле каждой. Почти все цифры горели зеленым, говоря о том, что пациенты в норме и беспокоиться не стоит, и только две были в желтом цвете – те, кому пока требовалось особое внимание персонала. Если хоть что-то загоралось красной мигающей строкой, сразу же включалась соответствующая сирена и все спешили туда.

Подключенные к аппаратуре пациенты лежали на специальных мобильных кроватях, которые при необходимости меняли местами или даже увозили на МРТ или другие сложные аппаратные диагностики, предварительно переключив к мобильной реанимационной аппаратуре. В ногах на саму кровать крепились планшетные компьютеры, на которых можно было просмотреть всю динамику состояния пациента с момента его подключения.

Если бы не пряди волос насыщенно-медного цвета, выбивающиеся из-под повязки, да имя-фамилия в компьютере, в перебинтованном с ног до головы теле Маргариту было бы не узнать. Просмотрев информацию о ее состоянии в планшете, Дамиан подошел ближе. Ее тело гудело только ему слышимой вибрацией. Он сжал ладони в кулаки и тут же разжал, будто сбрасывая что-то лишнее. После чего начал обходить вокруг Маргариты, ощупывая невидимые человеческому глазу оболочки тела. В операционной не было времени и возможности на такую диагностику.

«Как ни странно, все тонкие тела целые – повреждений нет», – констатировал он в уме как раз в тот момент, когда левую руку, занесенную над ее головой, буквально затрясло.

«Твою ж мать! – выругался он, поднимая кверху взгляд, – Венец Ваала… мне следовало догадаться…»

– Девочка, тебя и правда намеренно отправили погулять, – сказал он совсем тихо.

Он еще раз провел левой рукой над ее головой, немного дольше останавливаясь в области лба, где вибрации магического артефакта были особенно сильны.

«Следы ловко спрятаны, – сделал он вывод, – причастен сильный черный маг, а может, и без Князя не обошлось. Вот только зачем? Кому это надо?»

Такие ритуалы в магическом мире давно под запретом и совершаются только при крайней необходимости, с разрешения Верховного магистра, коим он сейчас и являлся.

Дамиан отнял руку, которую уже стало ломить от боли. Венец был надежно защищен от посягательств другой магии. Еще раз проверил показатели приборов, фиксирующие физическое состояние Маргариты, и, убедившись, что они показывают норму, вышел из реанимации. Нужно было подумать.

Вернувшись в кабинет, Дамиан поднял крышку ноута. На экране высветились пропущенные звонки от Ирины.

«Только ее сейчас и не хватало», – подумал он.

Что-что, а уж способности Ирины чувствовать, что что-то не так, можно было только позавидовать.

«Пять утра, – отметил он, посмотрев на часы. – У них день». Немного помедлив, нажал на вызов. На том конце океана ответили сразу.

– Что опять случилось? Я места себе не нахожу! – возмущалась Ирина. – Ой, прости, – осеклась она, заметив интерьер кабинета. – Ты на работе? Что-то очень сложное? – раздраженному тону сразу же уступил виноватый.

– Я на работе, – сказал он устало.

– Все хорошо?

– У меня да.

– А у кого плохо? – не унималась Ирина. – Если ты ночью на работе, то у кого-то явно не очень.

Дамиан молча отвел взгляд от экрана.

– У кого плохо? – настаивала Ирина, будто уже зная ответ.

– Вчера утром привезли Маргариту.

– О боги, – воскликнула в ужасе Ирина. – Что случилось? Как она?

– Стабильно тяжело. В реанимации сейчас. Не справилась с управлением, вылетела с дороги. Хорошо хоть, не на виадуке.

– Сильно?.. – еле слышно, спросила Ирина.

– Досталось. Пострадали руки, ноги, селезенку удалили сразу, почки удалось спасти. Клиническая еще была на шестом часе. Оказалось, что у нее проблемы с сердцем с детства. Ситуация была экстренная, не могли знать.

– Сынок, ведь все будет хорошо? – с надеждой в голосе сказала Ирина.

– Будет, но не скоро. Слишком много травм.

– Ты ведь ее не оставишь? – произнесла она уже строже.

– Что значит не оставлю? Я уже сделал все что мог. Дальше уже от нее самой зависит.

– Так сделай тогда и то, что не можешь! – Ирина явно злилась. – Что от этой девочки зависит, если ты говоришь, что там куча травм, да еще и сердце не в порядке? Ты собираешься ее бросить?

– Невозможно бросить того, кого у тебя и не было. Мы с ней совершенно чужие. Ключевое слово тут – Ч У Ж И Е…

– Знаешь что, меня уже достали все эти ваши божественно-дьявольские игры с реверансами и без. Мне наплевать, кто ты там в магии. Тут ты человек и мой сын. И если ты оставишь ее сейчас, когда она в тебе больше всего нуждается, ты можешь катиться к чертям собачьим и забыть, что я твоя мать, а ты мой сын. – Ирина исчезла с экрана, прервав звонок.

Дамиан был в шоке. Такой он ее еще не видел, разве что когда она ссорилась перед разводом с отчимом – тогда орала как бешеная. А с ним так разговаривать она никогда себе не позволяла. Решил не перезванивать. Пусть поостынет. Больше всего сейчас волновало другое.

«Убивать Маргариту точно не хотели, – думал он, сидя за столом. – Хотя бы потому, что такой способ слишком энергозатратный. Ни один профессиональный маг, а это сделал точно профессионал, не станет тратить энергию на то, что можно сделать гораздо проще. Если он, конечно, не псих какой. Все, что можно сделать без магии, должно быть сделано без магии, – повторил он про себя неписаный закон. – Ее намеренно отправили на короткую прогулку в мир мертвых. И самое плохое не то, что она прогулялась, а то, что кто-то набрался наглости и посмел».

На кого думать, он пока не знал. Таких, кто на это способен даже с поддержкой Князя тьмы, можно было по пальцам пересчитать, как действующих, так и отошедших от дел. Кто из них страх потерял?

Дамиан поднялся и, будто что-то вспомнив, спешно покинул кабинет. Он вернулся в реанимацию и, делая вид, что осматривает, нанес на тело Маргариты несколько охранных рун, которые хоть и не могли полностью нейтрализовать Венец, но и свалиться глубоко в царство Аида тоже не дадут. На какое-то время их хватит.

«Где же ты сейчас, детка», – думал он, глядя как беспокойно дергаются вверх-вниз под закрытыми веками ее глаза.

Обычно это означает одно – человек во сне поднимается по лестнице… или бежит. Он, долго не думая, проник в ее видение.

Гром и молния раздирали на части темное ночное небо, подсвечивая едва заметную узкую лесную тропу. Мокрые ветки деревьев больно хлестали по лицу, оставляя красные отметины на коже. Ноги разъезжались, она падала, опираясь на черные от прилипшей грязи руки, вставала и бежала снова… Отчетливо слышалось тяжелое, громкое дыхание огромного мерзкого монстра за спиной – оно настигало.

Дверь. Спасительная приоткрытая дверь, материализовавшаяся прямо на пути, – если это, конечно, не ловушка. Думать некогда. Заскочив туда, она захлопнула ее за собой и налегла всем телом, чтобы сдержать то, что так отчаянно за ней гналось. Руки нервно искали хоть какое-то подобие замка, крючка, защелки, но уже было поздно. С другой стороны налегало другое тело, намного мощнее ее хрупкого женского. Вот уже видна в образовавшейся щели огромная мохнатая лапа монстра. Дикий леденящий ужас, животный страх, которого никогда в жизни не испытывала… Страх столкнуться с тем, что так отчаянно ломится в дверь, прорывается в ее жизнь… Сил нет уже совсем, двери распахиваются, и оно…

«Ну хватит уже, – Дамиан мгновенно положил ей руку на лоб. – Так и до сердечного приступа недалеко».