Текст книги "Фауст и Маргарита. Часть I. Пробуждение"

– Ну? – торопила Ирина.

– Так вот, рыжая ставит свой коктейль на барную стойку и шатаясь, чуть ли не раком, забирается на сцену. Думаю, она даже не помнит свое выступление. Но если бы ты только слышала! Нота в ноту, ни единой ошибки. Она не пела, она жила эту песню. Красиво, уверенно, сильно. Вот тут я все и увидел: глаза, волосы, тело, жесты, а главное, голос – всё ее!

Дамиан глотнул коньяка и уставился взглядом в стену.

– А дальше?

– Дальше – песня закончилась…

– А она?

– Она, едва не переломав себе ноги, благо была без каблуков, спустилась со сцены, подошла к барной стойке, прямо возле меня. Выпила свой коктейль. Заказала еще мохито, снова выпила его залпом, как пьют только водку, и рухнула прямо мне в объятья.

– О боги!

– Я отнес ее на ближайший диван, – продолжил Дамиан. – Убедился, что всё в порядке – просто дико пьяна. Проверил документы. Кстати, ее зовут Маргарита Наус. Я надеялся, что в телефоне обнаружу номер кого-то из близких, кто мог бы ее забрать. Самым близким родственником оказалась служба спасения. Подруга испарилась с тем парнем, который ее пригласил. Мне осталось только вызвать такси и забрать ее к себе.

– Ну?

– Что ну? Привез и уложил в постель, не считая того, что ее здесь несколько раз стошнило, что она тоже не помнит.

– Сынок, она же не страдает алкогольной зависимостью? – с тревогой в голосе спросила Ирина.

– Нет, что ты. Судя по паспорту, в ту ночь она праздновала свое тридцатилетие. Да и напилась она так в первый – думаю, что и в последний – раз в своей жизни. Ты представить себе не можешь, как она тут конфузилась утром. Готова была сквозь землю провалиться. А уж что в голове творилось…

– Ты влез в ее мысли, – осуждающе сказала Ирина.

Ей никогда не нравилась эта способность сына. Она считала это нарушением всех человеческих прав.

– А что мне оставалось делать? Должен же я был понять, кто она и что она знает, помнит ли хоть что-то.

– Убедился?

– Н и ч е г о… – произнес он по буквам. – Не считая того, что мне не так просто было ее читать. У нее хорошая защита на такие вторжения.

– Но раз есть защита, она принадлежит миру магии. Я правильно поняла?

– Не обязательно. Такая защита и у обычных людей в переходные периоды жизни включается. Причем они об этом не знают и никак ею не управляют.

– Что ты ей сказал?

– Ничего. Что я мог ей сказать, вызвал такси и выпроводил. Да, кстати, я позаимствовал джинсы и футболку из твоего гардероба. Надеюсь, ты не против?

– Нет. Если ей пришлась впору моя одежда, то она обладательница идеальной фигуры. – Пойдем, – Ирина вскочила со стула. – Хочу посмотреть на нее.

Дамиан, не выпуская из рук бокал с коньяком, отправился следом за ней.

Ирина открыла дверь в кабинет сына, переступив порог которого будто во временной портал ныряешь. Здесь все было иначе и никак не вязалось с общим стилем дома. Потрясающей красоты камин, письменный стол и стулья из резного дерева. Диван и кресла из натуральной кожи. На дорогом паркетном полу светлый ковер. Лампы, светильники, часы – все соответствовало заявленному стилю. Ну и, конечно же, книги. Много, много книг в закрытых шкафах, за стеклом и на книжных стеллажах. Понять, что этот кабинет принадлежит современному хозяину, можно было только по оставленному на столе ноутбуку. Всю композицию дополняли на стенах картины в золоченых рамах. И среди них одна, особенно бросающаяся в глаза – портрет юной рыжеволосой девушки в платье из темно-зеленого бархата, перед которым они оба и остановились.

– Она похожа? – спросила Ирина, глядя на портрет.

– Очень. Только на двенадцать лет старше. Здесь ей около восемнадцати.

Ирина удивленно взглянула на сына и снова перевела взгляд на девушку.

– Где она живет? Чем занимается?

– Понятия не имею, – спокойно ответил Дамиан и глотнул коньяка.

– Как? – возмутилась Ирина.

– Если мне это будет нужно, я найду ее очень быстро. Сейчас зачем? Я что, приду к ней и скажу: «Привет! Ты знаешь, мы оба маги. Пять сотен лет назад, когда я был учеником твоего отца, ты с какого-то перепугу покончила с собой и твой сумасшедший папаша обвинил в этом меня. Я же тогда ничего не желал, кроме знаний и точно не посмел бы ответить ни на твои, ни на чьи бы-то другие чувства. И вот уже пять веков я тебя ищу. Правда, я сейчас великий магистр, и ты мне снова нужна не для любви, а как важная составляющая магического мира…» Отличный сценарий для Голливуда!

– По-моему даже на сериал потянет, – заметила Ирина.

– Жаль, что я не сценарист, – саркастично произнес Дамиан.

– Ты долбаный циник-хирург, и я совершенно не понимаю, что ты собрался делать.

– Я же уже говорил – пока ничего.

– Что значит ничего?

– То и значит. Если это и правда она, то совершенно ничего не помнит. Я не имею права вмешиваться в ее человеческую жизнь. По крайней мере не так быстро и грубо.

Какое-то время они просто молча стояли в кабинете. Первой нарушила молчание Ирина.

– Нет, ну я просто не могу поверить, что ты вот так просто сдался. Она же очень важна для магии.

– Важна. С ней все могло бы быть иначе. Вот только я не ожидал, что она воплотится в таком состоянии. Попробую просмотреть все, что есть у меня. Потом слетаю в магистрат.

– На библиотеку магистрата вся жизнь может уйти.

– Можешь посоветовать мне что-то другое?

– Нет, – обреченно вздохнула Ирина. – Я могу тебе давать советы только по-человечески, как твоя мать.

– Боюсь, что человеческие советы сейчас мне не помогут, – Дамиан нежно обнял ее за плечи. – Пойдем, налью тебе еще вина.

Он увел ее из кабинета снова на кухню.

– Кстати, чуть не забыл, – сказал Дамиан, снова наполняя вином бокал Ирины, – ты же хотела тусоваться.

– Я и сейчас хочу, – подтвердила она.

– Прямо сейчас не могу ничего предложить, – Дамиан хитро улыбался. – А вот в пятницу в президентуре прием. И у меня пригласительный на две персоны. Не откажешься меня сопровождать?

– Президентура?! Конечно! Ох как давно я не принимала участия в таких мероприятиях.

– Вот и отлично. Ты блеснешь своим великолепием, а я пощекочу нервы светских львиц и дам хорошую тему для желтой прессы. А то в последнее время фантазия истощилась, и они стали сочинять всякую чушь. Если ты не в курсе, то, по мнению журналистов, я сейчас гей.

– Ты, гей? – прыснула со смеху Ирина. – Срочно нужно это исправить.

5

– Алло, – ответила Маргарита на, кажется, пятый Славкин звонок.

– Слушай, ты можешь хоть иногда включать в телефоне звук, а не свою дебильную вибрацию, которую никогда не слышишь? – раздраженно сказала в телефон подруга.

– Прости, – пыталась оправдываться Маргарита. – Оставила телефон в спальне. Правда не слышала. Редактировала свое резюме и отправляла в издательства.

На том конце на какое-то время воцарилось молчание.

– Не верю своим ушам, – наконец с некоторым недоверием ответила Слава. – Неужели наступил это праздник.

– Видишь, как ты на мой счет бываешь не права.

– Давай встретимся. Прямо сейчас. Я еду в «Панораму» кое-что посмотреть. Попьем кофе, и ты расскажешь, какое такое просветление на тебя снизошло. Кроме того, у меня к тебе дело на миллион. Никаких возражений не принимаю. Я уже через пятнадцать минут буду там. Жду тебя на первом этаже в нашем кафе.

Уже через двадцать минут Маргарита парковалась в подземке торгового центра.

Оставив свою «божью коровку» почти у самого входа, она поднялась на эскалаторе на этаж выше и мимо многочисленных бутиков направилась в La Krepe. Это была их любимая сеть французских ресторанчиков с большим выбором блинчиков с самыми невероятными и очень вкусными начинками. Слава уже сидела там, перелистывая меню в выборе чего-то вкусного для коррекции фигуры, как она сама любила говорить.

– Угощаешь ты, я еще не получала зарплату, а лимит на месяц уже исчерпан, – сказала Маргарита, устраиваясь на мягком диване напротив подруги.

– Да я на радостях готова тебя весь год угощать, – заверила Слава подругу.

– Рада, что сюрприз удался, – на лице Маргариты играла беззаботная улыбка.

– Получилось! Это надо отпраздновать! Кстати, – Слава полезла в сумку, достала два сложенных пополам бумажных листка и помахала ими перед носом у Маргариты. – Угадай, что это?

– Билеты в кино?

– Холодно, – Слава отрицательно замотала головой.

– В театр, на концерт, в оперу… – перечисляла Маргарита. После слова «опера» Слава, наклонив голову, призадумалась.

– Н-нет… но уже теплее. Ладно, – смилостивилась она, развернула листки и положила перед Маргаритой.

Маргарита внимательно прочитала и подняла недоумевающий взгляд на подругу.

– Прием в президентском дворце?!

– Ну да. Там Герман делает какой-то доклад. Он хотел, чтобы я присутствовала. Я попросила и для тебя пригласительный.

– Сла-а-ав, – простонала Маргарита. – Где президентура, а где я?.. Это совсем другой мир. Да что там мир – другая Вселенная!

– Вот и хорошо, – невозмутимо сказала Слава и потянулась за меню. – Пора привыкать. Ты скоро станешь известной писательницей. И этот мир станет и твоим тоже.

– Вот как раз этого я больше всего и боюсь. Я хочу стать читаемым автором, но я совсем не хочу, чтобы за мной по улице бежали толпы восторженных почитателей моего таланта. Мне без псевдонима никак.

– Пусть так, но если ты собираешься писать, то писать надо про разные миры и разных людей. А для этого ты обязана их изучать. Это же идеальная возможность посмотреть на представителей элиты изнутри.

– Чтобы писать про сицилийскую мафию, не обязательно быть преступником.

Слава молча размешивала свой кофе, показывая всем своим видом, что отказ Маргариты ее очень расстраивает.

– Ладно, – Маргарита дотронулась до ее руки, – если ты хочешь, я пойду. Только мне надо придумать, что надеть. Думаю, юбка-карандаш, телесные колготки и белая рубашка для такого мероприятия не очень уместны.

– У меня все есть! – Слава радостно извлекла из кошелька кредитную карту. – Герман дал и велел ни в чем себе не отказывать. Купим нам платья.

– Нет, нет, – замахала руками Маргарита. – Твой Герман дал, вот ты ни в чем себе и не отказывай. А я уж из своих скромных сбережений наскребу на одно вечернее платье.

Слава спорить не стала. Она прекрасно знала, насколько Маргарита повернута на самостоятельности и независимости, особенно если это касалось финансов.

– Сколько у меня времени на подготовку? – поинтересовалась Маргарита.

– Сегодня вторник, значит три дня. Прием в эту пятницу вечером. Пойдем, – вскочила она. – С платьями решим прямо сейчас. Тут на втором этаже есть очень неплохой салон, и я уже туда звонила. Нас ждут.

Уже через минут пятнадцать Слава красовалась в синем вечернем платье с открытыми плечами. Перед ней услужливо пританцовывала девушка-консультант. Маргарита, сидя на мягком диванчике, восхищенно смотрела на подругу.

– Как думаешь, собрать или пусть будут распущенные? – она, вертясь перед зеркалом, то поднимала волосы, собирая их на затылке, то опускала, позволяя локонам свободно ложиться на плечи.

– Тебе идет все, – заверила Маргарита. – Просто если собрать, то будет более строго. А это платье вообще бомба. Голубоглазая блондинка в насыщенно-синем. Очень красиво.

– Убедила! Беру. Ну? А ты что? Ты что-то приметила себе?

Маргарита отрицательно покачала головой:

– Я не хочу ни короткое, ни открытое, а тут все такие…

Слава с вопросительным взглядом повернулась к девушке-продавцу.

– Простите, у нас обычно в салоне то, что модно в этом сезоне, – развела та руками.

– Я понимаю, что вы хотите, – обратилась она уже к Маргарите. – Мы могли бы сшить для вас платье на заказ.

– Увы, – ответила Маргарита, – на пошив времени уже нет.

И тут девушка буквально изменилась в лице.

– Вот я дура, – хлопнула она себя по лбу ладошкой. – У меня же лежат на складе приготовленные для отправки хозяйке платья из других коллекций. Я их только вчера убрала с экспозиции. Еще не увезли. Вы только подождите немного. Мне придется повозиться.

Слава и Маргарита переглянулись и одновременно утвердительно кивнули. Девушка мгновенно скрылась где-то в подсобном помещении.

Слава с помощью Маргариты стала снимать с себя выбранный наряд.

– Нам еще нужны прически и макияж, – сказала она, окончательно освободившись от платья.

– Нет. Мне не надо. Я все сделаю сама. Я два раза делала макияж в салоне красоты, и оба раза все заканчивалось тем, что я спускала пятьдесят евро в канализацию.

– Ты просто не видишь себя со стороны. Кстати, тогда на Новый год тебя очень красиво накрасили.

– Возможно. Но если мне самой не нравится, ничего не попишешь.

Их спор прервала девушка-продавец, вернувшаяся с несколькими свисающими с рук платьями.

– Вот, все, что смогла найти. – Она положила на диван четыре платья. Одно из них было ярко-красное. Его Маргарита сразу отложила в сторону.

«Слишком вызывающе», – подумала она.

Другое темно-синее. Очень красивое, но оно трикотажное и в обтяг.

«Тоже будет не в тему», – решила она.

Третье – серое кружевное. Оно само по себе красивое, но ей никогда не шел серый цвет. А вот четвертое действительно привлекло ее внимание – темно-зеленое в пол, с длинными рукавами.

Платье оказалось как по ней сшито. Размер, рост – даже исправлять ничего не надо, что редко бывает. Кружевной верх с неглубоким V-образным вырезом очень красиво подчеркивал ее небольшую грудь и даже визуально добавлял объем. Длинные кружевные рукава закрывали руки. Верх платья заканчивался лифом сразу под грудью. От лифа шла легкая, падающая красивыми складками юбка. Правда, был достаточно глубокий вырез на спине, но его скрывала идущая от самых плеч длинная, до самого пола, полупрозрачная накидка-шлейф из такой же воздушной ткани, как и юбка. Темно-зеленый цвет невероятно шел к ее рыжим волосам и белой коже.

– И те твои туфли еще сюда, – прошептала восхищенно Слава за спиной у подруги.

Но Маргарита ее совсем не слышала. Она, оцепенев, смотрела в зеркало, в котором отражалось странное дежавю: молоденькая, поразительно похожая на нее девушка в длинном платье зеленого бархата посреди средневековой залы с высокими потолками, с которых свисают громоздкие кованые люстры, а чуть поодаль, у стены, суетится за мольбертом художник…

– Маргош, ну что? – откуда-то издалека донесся Славкин голос, – ты чего застыла и молчишь?

– Все нормально, – стряхнула наваждение Маргарита и повернулась к подруге. – Я беру его.

Уже через полчаса она ехала домой, а на заднем сиденье, в чехле из плотной бежевой ткани лежало платье. Вот только не давало покоя увиденное в зеркале.

«Хочется верить, что я не схожу с ума, – думала Маргарита. – А если это не сумасшествие, то тогда что? Еще и эти сны. Надеюсь, просто устала. Хорошо, что хоть с понедельника в отпуске».

6

Почти готова. Последний штрих – из небольшой бархатной коробочки достала бабушкины золотые серьги, выполненные в удивительном стиле: паутина, на которой приземлился паучок с жемчужным пузиком. Они всегда поражали Маргариту степенью ювелирного мастерства. Вот только до сих пор их было некуда надеть, да и страшно потерять – фамильная драгоценность как-никак.

«Их день пришел, – решила она, застегивая вторую сережку. – Так, еще маленький черный клатч и все. К сожалению, нечего набросить на плечи. Не в плаще же ехать. Ладно, такси туда, такси обратно – не замерзну».

Она бросила последний взгляд в зеркало, провела рукой по волосам, поправляя непослушные рыжие локоны, и торопливо вышла из дома.

– Ну ты и копаешься, – попыталась возмущаться Слава, немного подвигаясь на заднем сиденье такси. Придирчиво осмотрела подругу и, оставшись довольна ее образом, решила сменить гнев на милость.

– Выглядишь сногсшибательно! – похвалила она Маргариту.

– Ты тоже.

– Я само собой, – засмеялась подруга. – Я каждый день неотразима. А вот ты в последнее время мне совсем не нравилась со своим монашеским стилем.

У президентского дворца они были примерно через полчаса. Ехать туда не так и далеко, но это центр, к тому же Старый Город. Там столько различных ограничений для автомобильного передвижения, что к назначенному месту всегда приходится добираться кругами.

Подъехав к зданию президентуры, пришлось почтительно ждать в очереди таких же машин. Двери каждой открывал швейцар, поклоном приветствовал мужчин, а если это были дамы, то подавал руку и помогал выйти из машины. Куча камер – у входа работала съемочная группа Центрального телевидения. То тут, то там щелкали вспышки многочисленных фотокамер.

Маргарита, чтобы унять легкую дрожь в руках, сжала покрепче клатч и зажмурилась. Вдох, выдох, улыбнулась и вслед за Славой подала руку швейцару.

– Почти как в Голливуде, – прошептала Слава на ухо, когда они уже шли по красной ковровой дорожке, ведущей к центральному входу.

«Скорее бы войти и затеряться в толпе, – думала в этот момент Маргарита. – Зачем я только согласилась на эту авантюру? Какое же счастье, что меня тут никто не знает».

Было жутко неуютно идти под таким пристальным вниманием средств массовой информации. А вот Слава сейчас явно была в свой тусовке. На самом деле так оно и было. Ее семья принадлежала к старинному польско-литовскому графскому роду Тышкевичей. И ее родители были очень небедные люди. Вот только она, из-за своего решения остаться в Литве и стать журналисткой, а не уехать учиться в Оксфорд со всеми вытекающими последствиями, с ними почти не общалась. Иногда Маргарите казалось, что очень даже зря. В Славе часто пробивались ее дворянские замашки.

Внутри их ждала лестница с роскошными позолоченными перилами, устланная таким же, как и на улице, красным ковром. Лестница вела на второй этаж прямо к открытым дверям в Белый зал. Именно в нем всегда проходили официальные приемы и различные церемонии награждения.

Зал полностью оправдывал свое название. Белые стены и потолок, украшенные затейливыми узорами лепнины, слегка разбавлены оттенками золота. Шикарные люстры на золотых цепях, золотые канделябры на стенах и шторы цвета золота на окнах. По всему периметру белая с позолотой мебель.

Из центральной ниши зала за всем происходящим наблюдала скульптура литовской крылатой Статуи Свободы. По обе ее стороны два флага: триколор и национальный с Погоней. Немного в стороне расположился небольшой музыкальный коллектив, который играл что-то нейтрально-спокойное.

Гостей собралось уже немало. Туда-сюда сновали с подносами услужливые официанты, предлагая закуски и напитки. Слава, остановив одного из них, взяла два бокала шампанского и показала Маргарите на свободные места у стены.

– Пойдем, присядем, пока есть место. Скоро начнется официальная часть. Придет президент. Начнутся всякие там награждения, поздравления, выступления. Потом, когда президент уйдет, народ будет просто тусить: есть, пить, сплетничать об окружающих и танцевать.

– А твой Герман где? – поинтересовалась, оглядываясь по сторонам, Маргарита.

Ответ подруги она уже не слышала. В самом центре зала, в сопровождении невероятно красивой брюнетки в белом, окруженный репортерами, стоял ОН. Восьмерка жезлов не соврала.

Рутковский, сдержанно улыбаясь, отвечал на вопросы журналистов, в то время как его спутница не сводила с него восхищенных глаз. И надо сказать, было чем восхищаться. Темно-серый костюм с отливом, белая рубашка и галстук цвета баклажана ему невероятно шли. А аккуратно, явно не без руки мастера, уложенные волосы делали его еще неотразимее.

– Обалдеть! – Маргарита услышала наконец последний возглас Славы. – А я-то думаю, чего это ты вдруг оглохла.

– Красивая, – прошептала еле слышно Маргарита.

– Да, – согласилась Слава. – Очень эффектная особа. Интересно, кто она. Я ее не знаю. Явно не местная.

– А ты говорила, он всегда один, – с едва заметным разочарованием в голосе произнесла Маргарита.

– Так и было до сегодняшнего дня. Чего, ты думаешь, его сейчас обступили? Пойду-ка я пройдусь, послушаю сплетни, – вскочила Слава.

Маргарита хотела ее остановить, но подруги уже и след простыл.

«Меня это совершенно не касается, – думала Маргарита. – Стыдно только будет снова с ним столкнуться. Надо постараться не попасться ему на глаза. Хорошо, что людей много. И даже то, что он не один, тоже хорошо».

«Все, успокойся, – приказала она себе. – У него свои дела – у тебя свои».

– Ну ты и спряталась, – сделав круг по залу, вернулась Слава. – Еле нашла тебя. Короче, ее никто не знает и никогда не видел.

– Знаешь, мне как-то все равно, – ответила уже совсем спокойно Маргарита.

– Мне в начале так не показалось…

– Меня это действительно не волнует, – перебила Маргарита подругу. – Просто будет неловко столкнуться после той позорной ночи.

– Хорошо, – невозмутимо согласилась Слава. – Пофиг так пофиг. – И тут же добавила: – Мне, кстати, вблизи показалось, что она его старше.

– Хватит! – оборвала ее Маргарита. – Ты же знаешь, как я ненавижу сплетни.

Слава тут же прикрыла рот рукой, давая понять, что больше на эту тему не скажет ни слова.

– – Там моя тетя, я обещала ей подойти, – сменила она тему. – Не против, если отойду ненадолго? Скоро все начнется. Вон уже выстроилась личная охрана президента. Ты разглядывай пока публику и никуда не уходи.

Маргарита кивнула в знак согласия.

Среди многочисленных приглашенных мелькали лица писателей, художников, музыкантов, некоторых артистов театра и кино. Но, в основном, тут были политические деятели, основатели и владельцы крупных, если таковыми их можно назвать в маленьком государстве, компаний, руководители университетов и медицинских учреждений, профессорская элита и еще непонятно чем занимающиеся, но, судя по тому, что их сюда пригласили, очень важные персоны. Чтобы всех их знать в лицо, нужно круглосуточно не вылезать из телевизора и новостных порталов соцсетей. В крайнем случае еженедельно ходить на такие вот светские тусовки, глядишь, через год-другой начнешь узнавать.

Несколько минут она и правда добросовестно пыталась изучать высшее общество Литвы, всякий раз старательно отводя взгляд от того места, где был Рутковский и его спутница, но силы были не на ее стороне. В конце концов она сдалась и принялась осторожно за ними наблюдать.

Дама в белом ему постоянно что-то говорила, а он, будучи ее намного выше, наклонялся к ней, чтобы лучше слышать и ответить. При этом все время ей улыбался.

«Оказывается, мистер холодность умеет быть совсем другим», – едва она успела это подумать, как Рутковский обернулся и посмотрел прямо на нее.

Маргарита испуганно метнулась в сторону, едва не сбила с ног какую-то пожилую даму, быстро извинилась и поторопилась спрятаться в толпе.

Музыканты заиграли национальный гимн. Все дружно устремили свои взгляды на главу государства. Началась основная часть вечера.

Маргарита вместе со всеми пыталась слушать речь президента, но то ли от присутствия в зале большого количества людей, то ли от волнения стало очень душно, а лицо горело огнем. Она то и дело дотрагивалась до него обеими ладонями, пытаясь хоть как-то охладить пылающие щеки. Хоть ладони и были контрастно-ледяными, помогало это только на короткое время. Оставаться в толпе стало невыносимо.

«Надо на воздух, – решила она. – Тут должен быть балкон. Его нам когда-то показывали во время школьной экскурсии». Выскользнула из толпы и, пройдя немного вдоль стены, наткнулась на приоткрытую балконную дверь и ни секунды не размышляя вышла наружу. После яркого освещения зала там было совсем темно. Подошла к перилам, вдохнула свежий воздух и снова потрогала руками горячее лицо.

– Снова плохо чувствуете себя, – совсем рядом прозвучал знакомый голос.

Между лопатками пробежала волна холода, а руки инстинктивно вцепились в перила.

«Черт, только этого не хватало, – пронеслось в голове. – Спокойно, только спокойно. Ничего не случилось».

Усилием воли Маргарита заставила себя повернуться на голос. Рутковский стоял всего в паре метров от нее. Не застегнутый пиджак, куда-то запропастившийся галстук и небрежно расстегнутые две верхние пуговицы рубашки – невероятная мужская сила и сексуальность. И что-то еще. Чему Маргарита пока даже в мыслях не могла найти определение.

– Простите, я думала, что тут никого нет, – стараясь не смотреть ему в глаза, ответила она.

– Все в порядке, балкон не моя собственность, к тому же в зале действительно очень душно.

«Придурок, – подумала Маргарита, – не считает даже своим долгом представиться. Такая знаменитость, что все и так должны знать. И снова этот дурацкий, пронизывающий взгляд…»

– Не ожидал вас тут увидеть, – продолжал Рутковский, не спуская с нее глаз. – Я думал, вы посещаете другие заведения.

«Как же она похожа, – думал он. – Еще и это платье. Ее любимый зеленый».

– Я, господин… – она сделала многозначительную паузу.

– Рутковский. Дамиан Рутковский, – холодно представился он и попытался поймать ее взгляд.

Чтобы подключиться к ее мыслям, нужен был прямой контакт хотя бы на секунды три, но Маргарита старательно прятала глаза.

«Будто знает, – отметил он, – а если не знает, то великолепно чувствует».

– Я, господин Рутковский, обычно не посещаю ни такие, ни какие-либо другие заведения, – хладнокровно заключила Маргарита и наконец, чуть прищурив глаза, посмотрела на Рутковского.

Он мгновенно поймал ее взгляд, но тут на пороге возникла Ирина.

– Дамиан, ты сказал, что ты только на минуту, – обиженным тоном начала она с порога.

– Ой, – спохватилась она, заметив Маргариту.

Подошла совсем близко к Рутковскому и, прильнув к нему, спросила: – Ты нас не представишь?

– Да, конечно, – опомнился Рутковский от столь внезапного вторжения в его планы. – Ира – это Маргарита Наус. Маргарита – это Ирина Шевченко, – сказал он и обнял свою спутницу за талию.

– Как интересно, – встрепенулась Ирина, – прям булгаковская Маргарита.

– Нет, – холодно возразила Маргарита. – Мой отец был большим поклонником Гёте.

– Восхитительно! – ответила та, улыбаясь, и тут же сменила тему: – Дамиан, я хочу танцевать.

– Да, конечно, – ответил он ей и нежно улыбнулся.

«Умеет же иногда смотреть иначе, – отметила Маргарита. – А эта могла бы не так нагло виснуть на нем. И так ясно, кто тут с кем».

– Маргарита, что вы думаете по поводу танцев? – непринужденно продолжала Ирина. – Дамиан, ты должен потанцевать с Маргаритой.

– Я не танцую, – резко оборвала эту тему Маргарита.

Рутковский легонько подтолкнул Ирину к выходу. На пороге он обернулся и произнес:

– Kehre in die Halle zurück. Es ist kalt hier22
  Возвращайтесь в зал. Здесь холодно (нем.).


[Закрыть].

– Thanks for taking care of me. So, I hate German33
  Спасибо за заботу. И да, я ненавижу немецкий язык (англ.).


[Закрыть], – ответила ему Маргарита.

– It’s sad to hear it44
  Печально это слышать (англ.).


[Закрыть], – ответил он ей и вышел, увлекая за собой свою спутницу.

– Что ты ей сказал на этом варварском языке? – спросила Ирина, наклоняясь к Дамиану в медленном танце.

– Что там холодно, и посоветовал пойти в зал.

– Ха… А она заявила, что ненавидит немецкий. Потрясающе!

– Какая хорошая девочка! – трещала Ирина. – Такая дерзкая и держится с достоинством. И очень красивая. Она даже лучше, чем я ожидала. Тебе не кажется, что ты слишком груб с ней?

– Я с ней такой, каким должен быть. Моя цель тебе прекрасно известна.

– Не кипятись, я все понимаю, – Ирина положила голову сыну на грудь, как раз в тот момент, когда Слава и Маргарита проходили мимо.

– Надеюсь, ты сейчас не ковырялся в ее голове? – Ирина подняла голову и посмотрела девушкам вслед.

– Благодаря тебе не успел, – ответил Дамиан не без тени досады и увлек в танце свою партнершу вглубь зала.

Маргарита и Слава, протолкнувшись через толпу приглашенных, вышли на улицу.

– На тебе лица нет, – сказала Слава, взволнованно поглядывая на Маргариту. – Ты что, привидение увидела?

– Славочка, вызови мне, пожалуйста, такси и ничего пока не спрашивай, – попросила та.

– Ясно. Столкнулась с ним. Ладно. Но потом в мельчайших подробностях!

Машина подъехала почти сразу, что спасло Маргариту от переохлаждения. Почему-то именно сейчас ей стало невероятно холодно. Едва сдерживала себя, чтобы не стучать зубами.

– Возьми вот, – сказала Слава, накидывая ей на плечи свою шаль.

– А ты?

– Меня отвезет домой Герман. Все, садись скорее. Холодно. Заболеешь еще.

– Извини, я так с ним и не познакомилась.

– Все хорошо, не парься. Увидимся как-нибудь в более спокойном месте.

Оказавшись дома, Маргарита, заварила большую кружку зеленого чая и, закутавшись в мягкий плед, прямо в вечернем платье устроилась на диване.

«Что это? – думала она, обнимая двумя руками чашку. – Что вообще происходит? Почему я перед ним как кролик перед удавом? Еще и эта Ирина. Кажется, я даже ревную. Полный бред. Он же мне вообще никто».

Тепло горячего чая и нежность мягкого пледа подействовали. Она поставила пустую кружку на пол и, положив под голову подушку, прилегла.

«Только немножко полежу и пойду спать», – пообещала она себе.