Текст книги "Фауст и Маргарита. Часть I. Пробуждение"

15

Полтора месяца в больнице казались вечностью. Беспомощность и отсутствие нормальной деятельности сводили с ума. Спать уже ни в какие ворота не лезло. Телевизора она насмотрелась столько, что хватит на три жизни. Читать долго не могла, час – и боль железными тисками сжимала голову. Правда, Слава принесла ноутбук, и Маргарита даже пыталась в нем что-то одним пальцем набирать, но это больше бесило, чем доставляло радость – она привыкла набирать текст всеми десятью. Только так можно было успевать за потоком бегущих мыслей. Потому решила пока просмотреть и отредактировать уже написанное. Тем более что сцена 18+ по-прежнему висела в воздухе, а упразднять ее Маргарита упрямо не хотела.

Рутковский за все время не пришел ни разу. Это и озадачивало, и одновременно радовало. Можно было, конечно, спросить доктора Руту, но как-то было неудобно проявлять такой интерес к персоне заведующего.

Зато каждый второй день прибегала Слава. Приносила ей всякие вкусняшки из тех, что было можно при ее строгой диете, и даже пару раз тайком пронесла кофе из автомата, который Маргарите все еще запрещали, ссылаясь на проблемы с сердцем. От больничных компотов из сухофруктов уже хотелось блевать.

Маргарита очень хотела ей рассказать про сон, который стала видеть с такой регулярностью, что уже удивлялась, когда вдруг этого не случалось, но что-то не давало ей это сделать. Будто она выдаст какую-то страшную тайну, а делать это никак нельзя. Каждый раз она просыпалась в страхе, не понимая, что происходит. Даже уже почитала про сны, которыми можно управлять, посмотреть их иначе, поменять финал. Все приемы из сети с треском провалились. Не получалось ни рассмотреть незнакомку, ни остановить, ни уж тем более понять, как именно она сама к этому причастна.

Радовало одно – с правой ноги и обеих рук на днях обещали снять гипс. Там вроде все почти хорошо. Останется только левая нога, которая пострадала больше всего и нуждалась еще минимум в одной операции. Маргарита мечтала хоть как-то передвигаться, правда, пока совсем не представляла, как это делать. Но то, что с двумя свободными руками уже можно будет многое делать самой, в этом она была уверена.

На новом «самсунге», который ей сразу после аварии купила Слава, высветилось сообщение: «Еду. Что взять?» Маргарита нашла значок с чашечкой кофе, добавила смайлик и выслала ответ. Слава ответила злой рогатой рожицей и словом «ОК».

Взяв в автомате кофе с молоком и без сахара, Слава спешила к подруге. Сегодня нужно было рассказать нечто очень важное. Она улыбнулась, любуясь изящным колечком с небольшим бриллиантиком на безымянном пальце левой руки.

– Добрый день, – остановил ее знакомый голос.

– Здравствуйте, доктор, – ответила она Рутковскому и тут же демонстративно отпила из Маргаритиного стакана глоток кофе.

«Не спалиться же сейчас, – подумала. – Вернусь и возьму еще».

– Хорошо, что я вас встретил. Пойдемте, мне нужно с вами поговорить.

– Что-то случилось? – забеспокоилась Слава.

– Все хорошо, – спокойным тоном сказал Рутковский.

Кабинет заведующего был совсем рядом. Рутковский открыл электронной карточкой дверь и пропустил Славу вперед.

– Садитесь, – показал он ей на диван, а сам устроился за столом напротив.

– С вашей подругой действительно все хорошо, – повторил он, видя, что Слава все еще не верит. – Через несколько дней с обеих рук и правой ноги будет снята жесткая фиксация.

– Правда? – обрадовалась Слава. – Боже, она так этого ждет! Она хоть и не подает виду, но ей очень непросто.

– Тем не менее ваша подруга отказалась от психотерапевтической помощи.

– Это вполне в ее духе. Она терпеть не может традиционную психологию, считает ее пережитком прошлого.

– Психология и психотерапия не одно и то же, – возразил он.

– Знаете, я в этом совсем не разбираюсь, но я знаю одно – если Маргарита сказала нет, то это значит только «нет», а не «да, только потом», как бывает у большинства женщин.

– Ладно, я вас позвал не для того, чтобы обсуждать психическое состояние вашей подруги, хоть это тоже немаловажно. Я вот что хочу спросить. Кто у Маргариты есть из родных?

– Никого.

– Родители?

– Они умерли лет десять назад.

– Братья? Сестры?

– Нет. Маргарита была очень поздним и единственным ребенком.

– Кто-то еще? – настаивал Рутковский. – Должны же быть какие-то родственники.

– Может, и должны, но Маргарита с ними точно не поддерживает отношения. Я бы знала.

– Мужчина?

– Ну а вы как думаете?! – не выдержала Слава.

– Не надо злиться. Я просто должен понимать истинное положение вещей.

– Что тут понимать? У нее есть только я.

– Видите ли, когда снимут гипс, с ней около недели поработает физиотерапевт, потом будет еще примерно три недели до следующей операции. Реабилитационный центр положен только после всего этого. Можно было бы на это время выписать вашу подругу домой, но, как оказалось, там некому о ней позаботиться.

– Доктор, пожалуйста! Она очень хочет домой! Ее правда убивает вся эта обстановка. Я же вижу, – затараторила Слава. – Я! Я позабочусь о ней!

Рутковский терпеливо дождался, пока Слава уймется.

– Вы можете все это время не работать и быть с ней рядом?

– Не совсем, но я могу часто прибегать. Сейчас ведь тоже никто не дежурит у нее в палате.

– Не дежурит, но стоит ей только позвать… Понимаете, она пока очень мало что сможет делать сама. Нужна реабилитация.

– Ходить она пока не сможет, – удрученно произнесла Слава. – Я правильно вас поняла?

– Без посторонней помощи – увы.

– Что делать? Она очень расстроится.

– Знаете, есть у меня одна идея, – Рутковский встал и подошел к окну.

Слава напряженно ждала продолжения.

– Я собирался брать отпуск на несколько недель. Мне нужно закончить одну серьезную научную работу. Я могу это сделать сейчас и заодно забрать Маргариту к себе.

Слава удивленно таращилась на него, не соображая сути сказанного. Когда же до нее наконец дошло, отрицательно замотала головой.

– Маргарита на такое не согласится.

– Отчего же, – спокойно продолжал он. – Я буду все время дома, всегда смогу помочь, и самое главное – я врач. Маргарита будет со мной в безопасности.

– Это да, но вы ее очень плохо знаете. При всем моем уважении к вам – любая другая офигела бы от такого предложения, но только не Маргарита. Не советую даже заикаться об этом.

– И все же я попробую что-то придумать, – Рутковский бросил короткий взгляд на настенные часы в кабинете и вернулся за стол.

– Вы собираетесь с ней поговорить? – с недоверием спросила Слава.

– Возможно. Я этой ночью дежурю.

– В таком случае советую вам сразу задействовать какую-нибудь древнюю магию, – бросила язвительную шутку Слава.

– Это называется морок, – парировал Рутковский. – Благодарю за хороший совет, но я попробую своими силами.

Слава запнулась и несколько секунд смотрела на него, удивляясь услышанному.

– Значит, завтра мне на ее звонки лучше не отвечать, – опомнилась она. – Если Маргарита узнает, что я была в курсе, мне конец.

Рутковский молчал, что-то сосредоточенно обдумывая. Казалось, он даже не слышал то, что Слава только что сказала.

– Я пойду, – предложила она, видя, что Рутковский больше не собирается ничего говорить.

– Да, идите, – опомнился он. – Только новый кофе не забудьте купить. Этот же был для Маргариты.

– Она очень редко, – сконфузилась Слава.

«Вот елки-моталки! – подумала она. – Как он догадался?»

На счастье, в этот момент ему кто-то позвонил на мобильный. Слава решила этим воспользоваться, вскочила с дивана. Рутковский кивнул ей и ответил на звонок. Она быстренько выскользнула за двери.

«Вот пойду и возьму новый кофе, раз уж вы, господин Рутковский, в курсе всего, – подумала она. – Не сказал же, что нельзя? Не сказал».

«Так, сейчас делаем невозмутимое лицо, – подумала она уже перед дверью палаты. – Я ничего не слышала, ничего не знаю. Пусть сами разбираются. И да пребудет с вами сила, доктор! Вы невероятно смелый человек».

– Кофе в постель заказывала? – сказала Слава, открывая дверь.

– Тише ты! – засмеялась Маргарита.

– Не переживай, я посмотрела в окошко. Видела, что ты одна. – Слава поднесла к губам подруги стаканчик кофе.

– Боже, как вкусно, – вздохнула Маргарита, отпив несколько глотков. – Никогда не думала, что когда-нибудь буду так наслаждаться кофе из автомата.

– Н-н-да, если эти сики святой Вероники можно назвать кофе, то я балерина. Я, между прочим, уже попробовала сегодня, – сказала Слава. – Чуть не прокололась перед Рутковским. Пришлось делать вид, что себе купила, выдуть эти помои у него на глазах и вернуться за другими.

– Ого. Мистер Рутковский реально существует. Я думала, он неуловим, как Супермен, и появляется, только когда надо кого-то спасать. Так ни разу и не зашел на меня посмотреть.

«Не волнуйся, скоро придет», – подумала Слава.

– Представь себе, как обычный человек, и даже без костюма Супермена, шел в свой кабинет… – сказала она уже вслух как раз в тот момент, когда Маргарита заметила колечко.

– Ну-ка, ну-ка… поближе, – потребовала Маргарита.

Слава, смущенно улыбаясь, протянула руку.

– Какое красивое, – восхищенно сказала Маргарита. – Надеюсь, это то, что я думаю, – она, улыбаясь, посмотрела на Славу.

Та, не скрывая счастливой улыбки, утвердительно кивнула.

– Поздравляю! Иди ближе. Я не могу тебя обнять сама. Хоть ты меня обними. Я очень за тебя рада.

Слава обняла подругу.

– Ну? Когда?

– Мы немножко подождем.

– Зачем ждать? – удивилась Маргарита.

– Я хочу, чтобы ты присутствовала на нашей свадьбе.

– Вот только не надо из-за меня ничего откладывать, – строго произнесла Маргарита.

– Я не откладываю. Я приглашаю тебя стать моей свидетельницей. Для этого тебе надо избавиться от гипса на всех конечностях. Как ты себе представляешь фото моей свадьбы в таком виде?

– Мое состояние может еще долго продлиться.

– Ничего не долго. Главное, помни: я жду.

– Может, все-таки…

– Не-е-ет. Моя свидетельница только ты. Все. Точка.

– Ладно, – уступила Маргарита. – В конце концов я и правда хочу присутствовать на твоей свадьбе.

– Вот и лечись давай. А то кофе она пьет.

– Да ладно тебе. Сколько я его тут пью. Да и разве это можно назвать кофе? Ты же сама сказала – сики.

– Слав, это, конечно, не мое дело, – Маргарита снова перешла на серьезный тон, – но, мне кажется, сейчас самое время восстановить отношения с твоими родителями.

– Чтобы моя «королевская» семейка все испортила?

– Ну почему сразу испортила?

– А потому, что моих не изменить. Будет два варианта развития событий: они либо сразу же развернут бурную деятельность по устройству свадьбы на свой лад, либо объявят Германа недостойным и начнут не менее бурную, чтобы ее расстроить.

– Не думаю, что Герман будет в их глазах недостойным. А по поводу свадьбы – вы взрослые люди. Дадите им это понять.

– Дать понять можно тому, кто настроен это взять. Не наш случай.

– Славка, так нельзя. Ты бы сама хотела, чтобы твоя дочь вышла замуж, а ты даже не знала? А потом узнала, например, из газет. Подумай и прочувствуй.

Слава обещала подумать. Потом она еще несколько часов восторженно рассказывала про то, как Герман делал предложение, как они запланировали маленькую, но шикарную свадьбу, как собираются объехать полмира в свадебное путешествие, про то, что она очень хочет какое-то особенное платье.

16

Редактура написанного продвигалась медленно. Маргарита читала, удаляла кажущиеся корявыми слова и строки, одним пальцем правой руки печатала новый текст. Долго так работать не получалось, уставала. Она останавливалась, закрывала глаза, отдыхала и снова принималась за работу. Во время очередного такого перерыва провалилась в короткий сон. В реальность вернули звуки кнопок аппаратуры, к которой она все еще была подключена.

На стуле сидел Рутковский, смотрел в экран и записывал что-то в историю болезни.

– Добрый вечер, – повернулся он к Маргарите. – Не хотел вас будить, но я этой ночью дежурю.

– Судя по тому, что за все время моего пребывания здесь я вас вижу впервые, мне несказанно повезло, – не отвечая на приветствие, сказала Маргарита.

– Это правда. Я редко беру дежурства. Как чувствуете себя?

– Как мумия, – грустно ответила она.

– Завтра сделаем рентген и, если все хорошо, на днях начнем вас понемногу освобождать.

– Может быть что-то плохо? – встревожилась Маргарита.

– Судя по тому, что вы умудряетесь что-то делать в компьютере, не думаю. Нога, по последней консультации травматолога, тоже должна быть в порядке. Если бы дома было кому о вас позаботиться, я мог бы вас на пару недель перед операцией отпустить.

– Домой? – встрепенулась Маргарита, чуть не сбросила лежащий на животе ноут. Рутковский вовремя успел его подхватить. – Вы отпустите меня домой?

– Сожалею.

– Доктор, пожалуйста! – взмолилась Маргарита, окончательно сообразив, о чем это он.

– Как вы себе это представляете? Даже когда всю эту красоту снимем, вы не сможете вскочить и побежать.

«Зачем он все это мне говорит, – она откинулась на подушке и закрыла глаза. – Поиздеваться пришел?»

– Вам нельзя быть одной, – продолжал он спокойно. – Это слишком опасно. Вы пока не сможете обойтись без посторонней помощи.

– У меня есть подруга, – сказала Маргарита, не открывая глаз.

– Здорово! Я рад за вас! Может ли ваша подруга оставить работу, свою личную жизнь и пожить это время с вами?

Маргарита молчала. Она даже просить о таком Славку не станет. Особенно сейчас.

«Какое я имею право связывать ей руки своим инвалидным состоянием? – думала Маргарита. – Никакого. Хватит, что и так чуть не каждый день бегает сюда».

– Судя по вашему молчанию, такой возможности нет.

Маргарита снова не отвечала. Она боялась, что если сейчас откроет глаза, то слезы польются в три ручья. А плакать в его присутствии ой как не хотелось.

«Ну что тут такого? Столько уже пробыла тут – побуду и еще», – успокаивала она себя.

– Я не имею права рисковать, – продолжал Рутковский. – Скорее всего, вам не говорили. Мы обычно не спешим об этом рассказывать пациентам. Во время операции у вас была остановка сердца. Понимаете, что это такое?

– Я умерла… – Маргарита не верила своим ушам.

– На минуту и двадцать одну секунду – да. К счастью, вас удалось очень быстро реанимировать. Именно поэтому мы вас так долго держим под аппаратурой. Вам постоянно вводят поддерживающие сердце препараты. Их прием нельзя прерывать, потому что через месяц вас ждет заключительная и очень непростая операция.

Маргарита молчала. Он был прав.

– Как только снимут гипс, придет физиотерапевт, – сказал он, что-то записывая в историю болезни. – Обсудите, как тренировать руки и ногу. Еще пишу назначение массажа.

Маргарита хотела что-то сказать, но у него зазвонил телефон.

– Да, сейчас подойду, – ответил кому-то и сразу отключился.

– Мне нужно продолжать обход, – он поднялся со стула, – постараюсь еще к вам. Выздоравливайте.

Он вышел, оставив ее в полном замешательстве.

Маргарита лежала, толком не соображая, что тут вообще произошло и было ли оно на самом деле. Писать больше не могла. Включила «Ривердейл», очередной модный подростковый сериал на «Нетфликсе», и постаралась вникнуть в сюжетные повороты. Тоже не получилось. Дико хотелось домой. Казалось, родные стены могут стать спасением. Особенно от кошмара. Последние дня три девушку-самоубийцу она видела каждую ночь, страстно желала остановить, но каждый раз не успевала. Просыпалась, вскакивала, в ужасе оглядывалась вокруг, не понимая, что происходит. Потом долго не могла уснуть.

«Хорошо, хоть в палате одна, – думала Маргарита, – а то давно бы уже настучали врачу. А у тех всё быстро: успокоительное, психотерапевты и так далее».

Доктор Рута уже и так что-то заподозрила. Сказала побольше отдыхать и не смотреть фильмы с тяжелым содержанием. Вот только она не знала, что фильм этот транслируется без ведома самой Маргариты напрямую в мозг, и пульт для его переключения пока не изобрели.

Экстренная операция закончилась только ближе к полуночи. Дамиан переоделся из хирургического костюма в обычный и направился в кабинет. Зайдя, открыл лежащий на столе ноут и впервые за все это время набрал в скайпе Ирину.

Та ответила практически сразу, как будто сидела и ждала звонка.

– Привет! – взволнованно сказала она, как будто и не было ссоры с сыном. – Ну что там у вас? Ты снова на работе. Опять что-то случилось?

– Просто дежурство. Привет!

– Маргарита? Как она?

– Успокойся ты. Все хорошо. Как ты и хотела, планировал забрать ее к себе на все эти местные праздники.

– Не я хотела, а так будет правильно, – возразила Ирина. – И что значит планировал? Уже не планируешь?

– Уверен, что откажется.

– Что значит откажется? Ты маг или где?

– Ну вот, и ты туда же, – усмехнулся Дамиан. – Ее подруга тоже сегодня советовала применять магию.

– Она знает? – удивилась Ирина.

– Нет, просто болтунья.

– Мне кажется, она права.

– Угу. Только все, что можно сделать без магии, должно быть…

– Ну так сделай без магии! – перебила его Ирина. – Ты же такой мужчина! Любая описалась бы от счастья побыть рядом с тобой.

– Видишь ли, на Маргариту мои мужские чары не распространяются.

– Боги, я родила идиота, – Ирина театрально закатила глаза и воздела руки к небу. – Ты великий маг! Но как мужчина, сыночек, ты идиот.

– Ну-у-у-у, просвети дурака.

– Помнишь, там, на приеме во дворце? Как мы все встретились на том балконе? Как она разговаривала? Как смотрела на тебя, а особенно на меня, считая, что я твоя женщина? И еще, когда я гуляла по городу… – начала Ирина, но тут же осеклась, вспомнив обещание, данное Маргарите.

– Что – когда ты гуляла?

– Я много думала, гуляя, – тут же выкрутилась Ирина. – Девочка явно чувствует к тебе притяжение. И при этом боится. Тебя, себя, того, что происходит. Поэтому да – эта ее подружка права. Маргарита тебе откажет.

– И что прикажешь делать, проницательная ты моя матушка?

– Если магию нельзя, то я не знаю… – расстроенно сказала Ирина. – Хочешь, я прилечу?

– Даже не думай! – строго сказал он. – Ира! Без фокусов! Ты будешь сидеть сейчас как мышь под веником. Я сам во всем разберусь.

– Хорошо-хорошо! Я все поняла.

– Молодец! Позвоню тебе, когда что-то решится.

Ирина послала ему в ответ воздушный поцелуй и пропала с экрана.

17

Последняя ночь Маргарите далась тяжело. Долго не получалось прийти в себя. Пришлось даже позвать медсестру и сказать, что жмет в области сердца и ужасно болит голова. Та прибежала с дежурным врачом. Напичкали какими-то лекарствами, но уснуть она больше так и не смогла. Конечно же, обо всем доложили доктору Руте. Та снова обеспокоенно расспрашивала Маргариту о самочувствии.

«Ну вот как рассказать о том, что теперь уже каждую ночь одно и то же? – думала Маргарита. – А в этот раз с ощущением, что вниз головой с этой башни лечу я…»

Она даже вздрогнула, вспомнив, как приближается земля. Сердце замерло в ожидании неминуемой смерти. Потом еще час пыталась как-то себя настроить, что ничего страшного не произошло. Жива же. Да и весь интернет твердит, что видеть свою смерть во сне – на самом деле долго жить.

«Неужели эта девушка я и есть? – думала Маргарита. – Если так, то почему это происходит, или уже когда-то произошло… Как это прекратить и не сойти с ума?»

Но была и радость – вчера сделали рентген и уже во второй половине дня обещали снять гипс. Да и Слава должна вот-вот быть тут. Что и произошло.

– Привет, – в дверях появилась улыбающаяся во весь рот подруга.

– Привет, – спокойно ответила Маргарита.

– А че с настроением? Я думала, у тебя сегодня праздник. Как снимки?

– Когда делали рентген, сказали, что все хорошо. Скоро должны увезти в процедурку.

– Ну так и все! Ща снимут. Сможешь сама есть, сама садиться, не знаю, что там еще… стаканчик с кофе сама держать. Что не так?

– Приходил Рутковский.

– Когда? – Слава изобразила на лице удивление.

– Два дня назад.

– Надо же… И че сказал?

– Сказал, что не пустит меня домой.

– Ну так понятно. А куда ты намылилась? Как ты себе это представляешь?

– Никак, – вздохнула Маргарита. – Еще сказал, что, если бы я жила не одна, отпустил бы на пару недель… А так нет. Так что Новый год я буду праздновать тут.

– Ну что ты как маленькая? Скоро же все закончится.

– Да, я взрослая тридцатилетняя тетка, которая даже до туалета не может сама дойти.

– Прекрати! – прикрикнула Слава. – Это все временно. Уже весной ты будешь на ногах. А летом будешь отплясывать на моей свадьбе.

– Кстати, о свадьбе. Что там у вас?

– Я по твоему совету позвонила родителям, вернее маме.

– Отлично! Молодец!

– Молодец или нет – время покажет. В выходные идем с Германом на ужин к моим. Боюсь ужасно.

– Все будет хорошо. Хоть я и знакома с твоим женихом только заочно, но уверена, что он твоим придется по душе.

– Дай бог! Я не вынесу очередной скандал.

– Не будет никакого скандала! Я тебе как ведьма заявляю!

– Ну если как ведьма, то тогда да, – рассмеялась Слава.

Они болтали бы так еще долго, но за Маргаритой пришли девочки-медсестры и увезли снимать гипс. Слава осталась ждать в палате. Примерно через четверть часа Маргариту вернули.

– Ну, как ты? – спросила Слава, когда персонал скрылся за дверями.

– Посмотри, – улыбнулась Маргарита.

Слава аккуратно приподняла одеяло и замерла, не зная, что сказать. Такой Маргариту она еще не видела. Гипс выглядел удручающе, но он скрывал жуткие шрамы на всех конечностях. А сейчас они предстали во всей красе, еще и выкрашенные ярко-оранжевым йодом.

– Ужасно выглядит, – первой заговорила Маргарита.

– Оно заживет, – неуверенно промямлила Слава.

– Не знаю, – грустно сказала Маргарита. – Честно говоря, я сама пока не осмелилась это как следует рассмотреть.

– В конце концов, можно пластику сделать, – быстро нашлась Слава. – Ты только не расстраивайся раньше времени. Чувствуешь-то ты что?

– Непривычную легкость. Руки слабые очень, но я их хорошо чувствую. Нога совсем не слушается, – чуть не плача, сказала Маргарита. – Даже пальцами не могу пошевелить.

– Эй, ты чего, – затараторила Слава. – Это же только еще начало. Что твоя врач сказала?

– Говорит, что это потому, что долго была без движения, ослабла и все такое. Начну двигать, и все пройдет.

– Ну вот. Значит так и есть. Все отлично!

Слава наклонилась и аккуратно, боясь ненароком причинить боль, обняла подругу.

Маргарита несмело, еще слабой рукой попыталась обнять в ответ. Получилось довольно неуклюже, но настроение немного улучшило.

– Беги по своим делам, – сказала Маргарита, когда Слава отстранилась. – Нечего тут нянчиться со мной. У меня уже есть целых полтела. Буду учиться его чувствовать заново.

– Только не переусердствуй.

Слава чмокнула Маргариту на прощание в щеку и выбежала.

«Значит, Рутковский не рискнул с ней поговорить, – думала Слава, идя по коридору. – Может и правильно. Шутка из Фейсбука2323
  данная организация является запрещенной на территории РФ


[Закрыть] про «Что будет если встретятся, «Ах какая женщина» и «О боже какой мужчина?» – точно про них. Ничего хорошего. Счастье если не поубивают друг друга, – вздохнула она.

Дамиан поднялся наверх в белую спальню, которую уже начал готовить для Маргариты, постоял там какое-то время и спустился вниз. В гостиной подошел к бару, налил из графина в стакан виски и направился по коридору к кабинету. Зайдя, остановился напротив портрета Маргариты. Минут десять стоял и всматривался в знакомые черты, время от времени отпивая из стакана.

Сложно было сравнивать. Та далекая Маргарита – пособница своего отца, суть души богини Иштар, воплощение жрицы Иезавель, которая славила Астарту и ее супруга, бога Ваала. Она хорошо знала, что делать, и могла себя защитить. Современная Маргарита – по-человечески сильная и умная, но сейчас такая беззащитная перед напирающей на нее магией, что страшно.

«Выдержит ли она это все, – думал Дамиан, – с ее-то здоровьем».

«Sinus venosus» – стоял диагноз в ее детской медкарте, которую ему наконец удалось получить из поликлиники. Дефект межпредсердной перегородки второго типа. Врожденный порок сердца, который называют бледным. Фактор риска – возраст обоих родителей. Операбельного вмешательства не было. Болезнь протекала бессимптомно. Вот только к тридцати годам такое бессимптомное течение часто переходит в сердечную недостаточность. Нужно что-то решать быстрее.

«Похоже, Ирина и эта ее сумасшедшая подруга правы, без магии не обойтись». Он допил виски, поставил на столик пустой стакан и подошел вплотную к портрету.

Дамиан снял картину со стены и вместе с ней направился к одному из книжных стеллажей. Полки сами собой разъехались в разные стороны, открывая проход в узкий каменный коридор, по обе стороны которого в настенных подсвечниках горели настоящие восковые свечи, а в конце виднелась массивная деревянная дверь. Он пересек коридор и скрылся за дверью. Пробыл совсем не долго и вышел уже без картины. Ступив на территорию кабинета, он поднял раскрытую ладонь в сторону двери, а затем свернул ее, будто что-то забирая из пространства, – свечи погасли, и коридор погрузился в кромешную темень. Книжные полки вернулись в прежнее состояние. После чего он подошел к рабочему столу и поднял крышку ноутбука.

Неутешительные записи дежурного врача в электронной медкарте о ночном состоянии Маргариты и такие же – лечащего врача уже днем, подтверждали всю сложность и серьезность ее состояния.

«Нужно поехать в клинику и посмотреть на месте, – решил Дамиан.

Он хотел незаметно, не наводя лишнюю суматоху, пройти в свой кабинет, немного поработать с бумагами и только потом пойти к Маргарите. Но едва ступил на территорию отделения, понял, что нужно идти сразу. С ней явно что-то происходило.

В коридоре отделения горел яркий свет, двери в палату были открыты. Дамиан ускорил шаг. Увиденное было выше всякого воображения. Совершенно очумевшая, залитая слезами Маргарита кричала и отчаянно отбивалась от медсестры и врача, которые пыталась общими усилиями к ней приблизиться, чтобы ввести лекарство и хоть как-то успокоить.

– Стоп, стоп, не трогайте ее! – повышенным тоном сказал он, врываясь в палату. – Не надо ее трогать. Оставьте. Я сам разберусь.

– Но… – врач показала на дрожащую Маргариту.

– Я посмотрю ее, – сказал он более спокойно, но очень убедительно. – Все свободны.

Он взял из рук медсестры шприц с успокоительным и положил его на тумбочку. Маргарита все еще очумело смотрела, прижимаясь к спинке кровати так, будто хотела слиться с ней на молекулярном уровне. Рутковский подошел к кровати, наклонился и заговорил с ней.

– Маргарита, вы понимаете, где вы? Слышите меня? – в его голосе были совершенно другие ноты. Так разговаривают с испуганным ребенком.

– Я не сошла с ума, – тяжело дыша, ответила она. – Просто не надо меня трогать.

– Очень рад, что вы здесь. Я вас не трогаю. Все хорошо. Вы согласны, что надо успокоиться?

Он говорил очень спокойно и чуть медленнее обычного.

Маргарита утвердительно кивнула. Рутковский налил в стоящий на тумбочке стакан воды и присел на край кровати.

– Попейте немного. Это поможет успокоиться.

Она протянула руку к стакану, но сразу поняла, что не получится его удержать, не расплескав воду, – сильно тряслись руки.

– Н-н-не могу, – заикаясь, произнесла Маргарита.

– Я подержу, – сказал Рутковский и медленно поднес стакан ближе, продолжая крепко держать его в руках на случай, если Маргарита дернется или попытается отодвинуть руку. Она подалась вперед. Он поднес стакан к ее губам и дал ей отпить глоток воды.

– Вот так, – говорил очень спокойным голосом. – Хорошо. Еще. Маленькими глотками.

Когда стакан опустел, он вернул его на тумбочку, оставаясь сидеть совсем рядом на кровати.

– Сейчас ложитесь, и мы немного поговорим.

Маргарита сползла ниже и легла на бок лицом к нему.

– Можете мне объяснить, что случилось?

– Кошмарный сон, – ответила она убитым голосом.

– Расскажете?

Маргарита отрицательно замотала головой.

– Хорошо. Я не настаиваю. Надеюсь, вы понимаете, что такие истерики для вас, а особенно для вашего сердца очень плохи.

– Понимаю, – прошептала она.

– Получается, вы все время нормально не спите и молчите.

– Я днем потом сплю. Днем не снится.

Она говорила уже почти спокойно. Только пробежавшая по всему телу дрожь выдала, что она еще не пришла в себя.

Дамиан не мог этого не заметить. Он внимательно смотрел на нее, стараясь держать контакт с ее глазами. В то же время осторожно положил ей ладонь на спину. Маргарита вздрогнула всем телом и широко открыла глаза.

– Тише, тише, – сказал он почти шепотом. – Я ничего плохого не делаю. Моя рука причиняет боль?

– Нет, – прошептала она едва слышно.

– Вот и хорошо. Я просто помогу успокоиться и уснуть.

Маргарита согласно кивнула, но продолжала вслушиваться каждым нервом в происходящее. Его рука легко и медленно скользила по ее спине. При этом он по-прежнему смотрел ей в глаза и не было никакого шанса ни отвернуться, ни тем более спрятаться.

«Защита вся в ноль, – думал он, проверяя руны на ее теле. – Как вообще такое возможно? Все же было на месте».

– Очень хочется спать, – тихо сказала Маргарита и на мгновение прикрыла тяжелые веки.

– Спите, – спокойно ответил Дамиан, не прекращая манипуляции.

Глаза послушно закрылись. По телу разлилось приятное тепло, будто кто-то медленно и ласково опускает в мягкий пушистый плед, закутывает и убаюкивает. Через несколько минут она уже спала.

– Прости, девочка, – вынужденная мера, – прошептал он. – Нельзя тебя тут оставлять. Завтра я забираю тебя к себе. И возражать ты не будешь. Более того, будешь очень даже на все согласна.