Текст книги "Возвращение ангелов"

Я понимаю, что серьезно вляпалась, еще до того, как получаю ответ: мои пальцы скользят по чьему-то крылу. Я еще никогда не касалась чего-то столь мягкого и шелковистого, и, хотя мои инстинкты советуют мне подняться на ноги и исчезнуть, я не могу ничего с собой поделать и продолжаю гладить оперение. Хрип становится громче.

– Помоги мне, – слышу я шепот. – Пожалуйста.

Ангел, который говорит «пожалуйста»? Не знала, что у них в лексиконе есть это слово. Я отодвигаюсь в сторону, увеличивая расстояние между нами. Наверняка сейчас придет кто-нибудь из его друзей и унесет его прочь. В таком случае мне лучше бежать отсюда, иначе потом они обвинят меня в том, что я ранила их товарища. Правда, сейчас слишком темно, чтобы ангелы осмелились спуститься на землю из Дворца дожей или с небес. Только Люцифер и его приспешники могут появиться здесь в такое время. Этого мне еще не хватало. Я поднимаюсь на ноги.

– Пожалуйста, – повторяет ангел, хватая ртом воздух. – Мне нужна твоя помощь.

Недалеко от нас проходят двое мужчин. Они несут факелы, и я знаю, кто они такие, хотя они даже не начали свою мерзкую работу. Я зажимаю рот рукой, когда они начинают выдергивать красные перья из крыльев ангела, которого я недавно видела. На черном рынке за эти перья можно получить огромные деньги. Тем не менее это варварство, и я надеюсь, что ангел, с которым они так поступают, уже мертв. Правда, они поступали с людьми гораздо хуже. Нельзя забывать об этом. Никогда. Ангелы жестоко убили моего отца, зарезали его друзей и украли у меня жизнь, которая могла бы быть. Мирную жизнь.

– Пожалуйста, – слышу я все тот же шепот. Я заставляю себя отвести взгляд от мужчин. Они очень жестоко и быстро расправляются с крыльями. Эти варвары наверняка тоже знают, что Люцифер может появиться здесь в любое время. Он убьет мародеров быстро и безжалостно.

– Мне очень жаль, – говорю я. – Я не могу тебе помочь.

Если мужчины заметят нас, они убьют меня, а его ощипают еще живого. Ангел стонет и поворачивается набок. При свете луны я узнаю его лицо. Это Кассиэль. Ангел, который дважды спасал мне жизнь на арене. По его обнаженной груди тянется глубокий порез. Под его телом хрустит стекло. На голову, видимо, упал камень, потому что левая часть его лица покрыта кровью, и голубоватые волосы тоже окрашены в красный. Почему Люцифер не пришел сюда, чтобы вытащить выживших ангелов из-под обломков собора? Неужели ему на них плевать? И что вообще здесь делают Кассиэль и другие ангелы?

– Мун, – шепчет он. Его голос совсем слабый.

Он помнит мое имя. Я так удивлена, что задерживаю дыхание и слишком долго пялюсь на него.

– Не оставляй меня здесь. – Длинные ресницы нависают над его голубыми глазами. Он что, с ума сошел? Как он вообще себе это представляет? У меня и так достаточно проблем, я не могу еще и ангела себе на шею повесить.

– Извини, – говорю я тихо. Я помогла Суне и отдала ей свои потом и кровью заработанные деньги только для того, чтобы Пьетро вылечил ее. Я не могу спасти всех и каждого, и уж тем более ангела. С поникшей головой я ухожу оттуда, оставляя его лежать. Мне нужно позаботиться о Стар и Тициане, нужно подумать о самой себе. Я пообещала Алессио, что вернусь домой. Через пару минут мародеры найдут Кассиэля и убьют его. Никто не узнает о том, что я ему не помогла. Только я буду знать это. Но я смогу смириться с этим. Я ничем ему не обязана. Я не просила его меня спасать, это было его собственным решением. Он ангел, а я ненавижу ангелов. Они забрали у нас все. То, что происходит здесь, – только их вина.

Хриплый крик раздается позади меня, пробирая меня до костей. Я прячусь за большим булыжником. В воздухе все еще летает пыль, и я слышу людские стоны, а несколько локальных пожаров уже почти не освещают помещение. Но я все же вижу, что происходит, когда оборачиваюсь. Ангел с красными крыльями поднялся на ноги и пытается дать отпор мародерам. Я прижимаю руку ко рту, чтобы не вскрикнуть. Он все еще жив. Они выдергивали ему крылья, пока он был жив! Это мерзко. Это так несказанно жестоко, что у меня перехватывает дыхание, мне становится тошно. Ангел бьется руками, но его мучители только смеются и прижимают его к полу. Один из мужчин ругается и достает свой нож. Они не могут так рисковать и оставить его в живых. Я видела множество ужасных вещей. На арене каждый день погибают люди, но они погибают в битве. Они могут защититься, у них есть шанс выжить. У этого ангела нет ни одного. Нож вонзается, и я слышу тихий хрип, сразу же затихающий через несколько невыносимых секунд. Я сглатываю скопившуюся во рту кислоту. Я так часто встречалась лицом к лицу со смертью, но все еще ненавижу ее. Я должна исчезнуть отсюда, пока эти убийцы не заметили, что я наблюдаю за ними. Я крадусь по руинам атриума. На площади перед собором собралось огромное количество людей. Мужчины выкрикивают какие-то команды, женщины и дети плачут. Пьетро и его помощники заботятся о раненых. Их так много. Мне нужно лишь добежать до библиотеки. Я должна уйти в безопасное место и позволить Кассиэлю умереть. Все эти смерти. В них виноваты только ангелы. Если бы они не вернулись, не было бы этой арены, не было бы Братства… Я не знаю, как долго я смогу жить такой жизнью. Тяжелый запах крови висит в воздухе, я чувствую его на кончике своего языка, и мне становится тошно.

– Мун? – Алессио оказывается прямо передо мной. За ним мужчины проносят раненых на носилках. – Что ты все еще тут делаешь?

– Там внутри два ангела, – говорю я шепотом. – И мародеры. Они уже убили одного и выдирают перья из его крыльев. Они наверняка скоро найдут и второго. Вы должны помочь ему.

Это все, что я могу сделать.

– Это Кассиэль, – добавляю я.

– Ангел, который спас тебя на арене?

Я киваю.

– Он еще жив? – Алессио внимательно окидывает площадь взглядом. У него нет времени на разговоры. Раненые люди в нем нуждаются.

– Он попросил меня помочь ему.

– Значит, ты должна это сделать, – говорит мне Алессио. – Никто не заслуживает такой смерти. Даже ангел.

Я и не ожидала от него иного ответа. Он даже паука с семью ножками бы вылечил.

– Я не могу ожидать от моих людей, что они бросятся помогать ангелу. Ты должна сделать это сама, Мун. Если ты, конечно, не сможешь потом договориться со своей совестью, когда мародеры его выпотрошат. – Алессио кладет руку на мое плечо и сжимает его. Затем он бежит к месту, где лежат раненые. Я разворачиваюсь, когда новая группа мародеров подбегает к собору. Они, словно стервятники, бросаются на любую добычу, что только могут найти. Где же городские стражи, когда они так нужны?

Я не могу обречь Кассиэля на такую печальную судьбу. Но когда я возвращаюсь к нему, то начинаю сомневаться в том, что мы сможем пройти через ворота незамеченными, даже если мародеры еще не нашли его. У нас только один шанс, и он крошечный. Но стоит попробовать, потому что я обязана жизнью Кассиэлю, а оставаться у него в долгу – последнее, что мне нужно.

Глава VI

Я падаю на колени рядом с ним.

– У тебя есть оружие? – шепотом спрашиваю я, чувствуя облегчение, когда он открывает глаза.

Удивленный тем, что я вернулась, Кассиэль на мгновение округляет глаза, а затем качает головой:

– Потерял.

Я вытаскиваю из-за пояса нож и даю ему его в руки. Будто жертвую своей жизнью ради него.

– Если мародеры придут раньше, чем я вернусь, тебе придется сражаться, – говорю я, выпрямляясь настолько, чтобы мужчины не заметили меня за руинами.

– Куда ты идешь? – спрашивает он испуганно.

– Отсюда можно сбежать только через один ход, и я хочу проверить, не завален ли он. После я вернусь. – Я успокаивающе опускаю ладонь на его руку. Меня удивляет то, насколько его кожа на ощупь похожа на человеческую. Кассиэль кивает и поджимает губы.

Если бы я была умной, то сбежала отсюда. Потому что я должна была бы радоваться смерти ангела, но я бегу вперед, чтобы проверить, цел ли еще вход в катакомбы. Только на мгновение я останавливаюсь, чтобы помочь женщине высвободить ее сына из-под завала камней: у мальчика застряла рука. Ребенок не издает ни звука. Как только мы убираем камень в сторону, женщина хватает своего сына и убегает прочь.

Узкий вход в катакомбы скрывается за парой колонн, которые вопреки здравому смыслу все еще стоят на месте. Для непосвященных этот секретный ход едва заметен. Издалека он выглядит как обычная молитвенная ниша, но, если подойти поближе к выступу, можно заметить узкую лестницу. Я с облегчением выдыхаю. Теперь мне нужно перетащить Кассиэля сюда. Я бегу обратно. Мародеры все еще заняты своей первой жертвой. Несколько из них ссорятся по поводу добычи. Еще один мужчина, лицо которого полностью покрыто татуировками, вытаскивает свой нож, но я не хочу знать, что он собирается с ним делать.

Я затаив дыхание падаю рядом с Кассиэлем, его глаза лихорадочно сияют.

– Все хорошо, – выдавливаю я. – Нам повезло, вход в катакомбы все еще цел. Как думаешь, ты сможешь встать?

– У меня еще есть ноги? – спрашивает он.

– Ты что, юморист? – Мой взгляд скользит по его длинным мускулистым бедрам. Придется ему попрощаться со своими шикарными брюками – в огромных дырах ткани виднеется светлая кожа. Его правая нога застряла под обломками колонны. Я тихо убираю осколки в сторону. Кассиэль стонет, но все-таки встает на колени. Одно его крыло странно свисает вниз. Я не знаю, как с ним поступить. Мне казалось, что у ангелов есть сверхъестественные способности, и они могут лечить себя сами, но, судя по всему, я ошибалась.

– Можешь положить руку мне на плечо, – говорю я, держа его ладонь, которая сразу же опускается на мое плечо. – Тут совсем не далеко.

Его тело оказывается неестественно горячим.

– Нам нельзя допустить того, чтобы мародеры нас заметили.

Мы, осторожно садимся за упавшей мраморной колонной. Кассиэль явно понял, что мужчины сделали с другим ангелом, и я чувствую, как его тело дрожит.

– Господи, – шепчет он, и его рука на моем плече напрягается. К счастью, он решил не вмешиваться. Если бы ангел сделал это, нас ждала бы верная смерть.

– Они перерезали ему горло, – говорю я, чтобы он и не думал совершить глупость, и встряхиваю его, потому что он смотрит на происходящее, словно парализованный.

– Идем, – говорю я. – Нам нужно пригнуться.

Мы двигаемся дальше, согнувшись в три погибели. Кассиэль хромает. Его нога повреждена сильнее, чем мне показалось сначала, из раны на груди, не останавливаясь, хлещет кровь. Теперь видно, насколько далеко друг от друга края его раны. Он очень измотан, и с каждым шагом все сильнее опирается на меня.

– Еще немного, – говорю я, задыхаясь, и радуюсь, что мы наконец добрались до ниши. Никто нас не заметил.

Бледный Кассиэль прислоняется к стене, пытаясь восстановить дыхание.

– Нам нужно идти дальше, – говорю я мягко, указывая в темноту. Первые ступеньки можно разглядеть, но дальше уже ничего не видно. Округлив глаза, Кассиэль отшатывается назад и чуть не падает на пару камней. Пытаясь удержать равновесие, он наступает на стекло, и оно хрустит под его ногами.

– Ты что творишь? – шиплю я, хватая его за руку. – Ты что, хочешь, чтобы нас заметили?

– Я не могу туда спуститься. – Он поджимает губы, пока те не становятся белыми, как его лицо. – Нужно найти другой путь.

– Другого пути нет.

Он что, с ума сошел?

– Или мы идем туда, или никуда не идем.

Кассиэль закрывает глаза. На его лбу и верхней губе блестят капли пота. Мне почти жаль его. До этих пор мне всегда казалось, что ангелы превосходят людей во всем. Я думала, они не знают, что такое страх. Судя по всему, я ошибалась. Он выглядит так, словно у него вот-вот начнется паническая атака. Я опускаю руку на его предплечье, как я всегда делаю со Стар, когда она впадает в подобное состояние. Это случается нередко.

– Эй, – шепчу я, подходя ближе. Эта близость должна меня пугать, но он не похож на других ангелов, с которыми мне приходилось иметь дело. Кассиэль какой-то… человечный. Если так вообще можно сказать.

– Ты должен дышать ровно, закрой глаза, и скоро все пройдет.

Кассиэль кивает и осторожно втягивает воздух. У него красивые симметричные губы, которые еле заметно дрожат, когда он выдыхает. Я ловлю себя на мысли о том, что мне хочется положить руку ему на щеку. Это безумие. Он ангел, даже если кажется обычным человеком, боящимся темноты. Его голубые глаза изучают меня, и я радуюсь тому, что ангелы не умеют читать мысли. Через пару минут он расслабляется, а я все больше начинаю нервничать. Нам нужно бежать отсюда, и как можно быстрее.

– Все из-за темноты, да? – спрашиваю я его.

Он только кивает в ответ. Я могла бы и сразу догадаться. Но сейчас ему придется туда идти, если он хочет выжить. Неподалеку раздается чье-то пьяное рычание.

– В небесных дворах всегда светло как днем, – объясняет ангел, задыхаясь. – Темнота не для нас.

У ангелов тоже есть слабые места.

– Я принесу факел, – говорю я. – Этого будет достаточно?

Кассиэль снова кивает, теперь уже с извиняющимся выражением лица.

– Мы можем попробовать.

Я осматриваюсь, пытаясь найти кусок дерева между осколков. Вижу его и вытаскиваю палку из-под камней. Одним движением я отрываю левый рукав своей разорванной блузы и оборачиваю им верхнюю часть деревяшки. Кассиэль молча наблюдает за моими действиями. Я пробираюсь к небольшому огоньку, оставшемуся от пожара: такие еще теплятся тут и там. Я опускаю в него свой импровизированный факел. Проходит еще некоторое время, прежде чем ткань загорается, и я надеюсь, что дерево достаточно сухое, чтобы воспламениться. Когда я оглядываюсь, я замечаю на себе жадный взгляд мародера.

– Кто это тут у нас? – шипит он, обнажая ряд своих черных гнилых зубов.

– Никто. – У меня не остается времени на размышления, ведь он может позвать своих друзей. Я наношу удар факелом, и он отшатывается назад. К счастью, мусора вокруг нас достаточно, и у него не получится схватить меня просто так. Правда, если я повернусь и уйду к Кассиэлю, я только обращу на ангела внимание мародера. Мужчина ухмыляется и перескакивает через камни. Я повторяю свои движения факелом. Почему я вообще оставила свое единственное оружие Кассиэлю? Первое правило, которому меня научила мать, – всегда держи свое оружие при себе. В это мгновение что-то проносится мимо меня. Глаза мужчины округляются, а потом он хватается за грудь, из которой торчит лезвие моего ножа. Кровь стекает по его грязным пальцам, и он широко распахивает глаза, не веря случившемуся, и смотрит на Кассиэля, который больше не прячется за стеной. Затем мародер замертво падает на спину.

– Возьми нож с собой! – командует Кассиэль, напоминая мне о том, что не стоит недооценивать ангелов. Даже когда они сильно ранены.

Звук, который я слышу, когда достаю свой нож из тела мужчины, вызывает у меня тошноту. Но нельзя оставлять свое оружие. Не оглядываясь, я бегу к лестнице. Кассиэль кладет руку мне на плечи, словно это само собой разумеющееся, и мы осторожно начинаем спускаться. Я пытаюсь прислушаться к шагам, которые становятся все ближе, и не так внимательно разглядываю ступеньки, ведущие вглубь. Когда становится тихо, я разрешаю себе отдышаться.

– Не надо было так сразу его убивать, – говорю я, когда мы преодолеваем несколько ступенек.

– И что же мне надо было делать? – Он словно смеется надо мной, хотя его дыхание все еще неровное от напряжения. – Спросить у него, не хочет ли он нас проводить?

– Я бы и сама с ним справилась.

– Знаю, но я не хотел рисковать. Достаточно уже и того, что один из нас ранен.

Тут я с ним спорить не могу. Без меня Кассиэль стал бы легкой добычей. Понятно, что он действительно хочет выжить.

Мы подбираемся к концу лестницы, и я чувствую, что силы ангела на исходе. К счастью, мы не поскользнулись на мокрых ступеньках. Кассиэль опирается на стену. Я не знаю, как рассказать ему о том, что мы двигаемся в сторону библиотеки. До рассвета я должна успеть его где-то спрятать. А потом мне придется рассказать какому-нибудь другому ангелу, где он. Было бы слишком рискованно вести его в Дворец дожей.

– Воды же ты не боишься, не так ли? – спрашиваю я, и Кассиэль фыркает:

– Мы регулярно моемся, если это то, что ты хотела узнать.

– Не хотела.

Я уже заметила, что, несмотря на ранения и пыль, скопившуюся на теле и одежде ангела, от него хорошо пахнет, хотя я и не знаю, чем. Свежая вода в городе стала редкостью. К счастью, у нас есть своя цистерна: отец приобрел ее задолго до Вторжения. Мои родители хотели жить в библиотеке автономно и независимо. За первые несколько лет после возвращения ангелов они даже успели накопить много еды. Эти резервы уже исчерпаны. Я поднимаю факел чуть выше, чтобы он понял, почему я задала свой вопрос.

– Мы находимся в катакомбах под собором Сан-Марко, и большинство коридоров затоплено, – объясняю я. – В этом году вода доходит до бедер, потому что дождь шел всего несколько раз. Отсюда мы доберемся до библиотеки. Там мы будем в безопасности. Как думаешь, ты с этим справишься?

Крылья его тонкого носа слегка дрожат, а затем он кивает. Вода действительно очень темная и грязная. Если ему не повезет, он подхватит инфекцию. Но у ангелов наверняка есть иммунитет к таким элементарным вещам, как бактерии.

– По крайней мере, тут точно не будет разных морских существ, – пытаюсь я его подбодрить. Про крыс, наверное, стоит умолчать.

Кассиэль уже сейчас выглядит так, будто вот-вот упадет в обморок.

– И кто еще из нас юморист? – рычит он.

Туше. Я снова обвиваю его талию рукой, пытаясь не подбираться слишком близко к поврежденному крылу. Здоровое крыло плотно прижато к телу. Он кладет руку на мои плечи, – я уже к этому привыкла, – а потом мы вместе спускаемся в воду.

Ледяная вода проникает под одежду. Кассиэль шипит от боли, и я обхватываю его крепче. Если он поскользнется на грязной земле и упадет в воду, то наверняка он сойдет с ума. Я не могу винить его в этом, потому что со мной произошло то же самое, когда я оказалась здесь впервые. Если бы не Алессио, я бы утонула. Он очень часто спасал меня из всяких глупых ситуаций.

Мы медленно и аккуратно пробираемся через затопленные коридоры. Факел тревожно мерцает, и я надеюсь, что он все-таки выполнит свою задачу. Если бы я была одна, я бы шла быстрее, потому что знаю подземные катакомбы как свои пять пальцев, но Кассиэль тащится, как улитка. Он почти закрыл свои глаза, его грудь быстро поднимается и опускается, и он будто время от времени забывает дышать. Если бы он не был ангелом, я бы даже его пожалела. Ладно, мне его жаль. Он доверил свою жизнь человеческой женщине и, наверное, чувствует себя странно. Мои плечи болят от нагрузки, и мне становится холодно, но я уже вижу колонны, которыми обозначен вход в библиотеку.

– Еще совсем немного. Ты справишься.

Он кивает, сжав зубы.

– Твое крыло болит? – пытаюсь я разговорить его, чтобы он не потерял сознание. В качестве ответа я получаю только тихий стон. Я не знаю, что буду делать, когда мы доберемся до библиотеки. Где мне его спрятать? Он ни в коем случае не должен увидеть Стар. Но сама я не смогу обработать его раны. Я вообще не знаю, как с ними обращаться. В отличие от моей сестры.

Мы поднимаемся по лестнице наверх. Кассиэль шатается, и мне приходится обхватить его другой рукой, чтобы он не споткнулся. Эти мысли приходят ко мне, конечно, очень не вовремя, но я думаю о том, какая же мягкая на ощупь его обнаженная спина. Прямо как крылья. Кажется, Кассиэль уже вообще не понимает, что происходит. Он опускает голову мне на плечо. Я чувствую его горячее дыхание у себя на шее и открываю спиной тяжелую деревянную дверь. Мы проходим в библиотеку. Я тащу его по нижним комнатам ко входу, который ведет в нашу квартиру. Не могу же я оставить его на холодной плитке. Я замечаю, что дверь в квартиру открыта, и начинаю паниковать. Неужели мародеры пробрались внутрь? А что, если ангелы забрали Стар? Где Тициан? Последние ступеньки я преодолеваю почти бегом и игнорирую стоны Кассиэля. Мы прошли в дверь. Наша гостиная выглядит как всегда, и я тащу ангела на кухню, которая отделена от большой комнаты аркой. Тут тоже все выглядит как обычно. Кроме Стар и Феникса, которые стоят рядом с кухонным столом. Феникс обнимает мою сестру и проводит рукой по ее спине. Если бы на мне не висел Кассиэль, я бы подбежала к нему и оттащила его. Прежде чем я успеваю собраться с мыслями, они отлепляются друг от друга, а Стар бежит ко мне. Ее глаза покраснели от слез.

Кассиэль выскальзывает из моих рук, падает на пол и теряет сознание. Стар кидается мне на шею и плачет. Я не спускаю глаз с Феникса, который подходит ко мне так медленно, будто приближается к бешеному животному. Его взгляд останавливается на крыльях Кассиэля.

– Закрой дверь, – прошу я его. Еще больше непрошеных гостей мне сегодня не нужно. К моему изумлению, он сразу же выполняет мою просьбу.

Когда юноша возвращается к нам с сестрой, я замечаю, как ему тяжело сдержаться: он очень хочет выхватить Стар из моих рук и спрятать подальше от ангела.

– Если ты еще хоть раз прикоснешься к моей сестре, я тебя убью, – говорю я.

Как он вообще сюда попал?

– Я просто хотел ее проведать, – отвечает он. – Взрывы напугали ее, и она была здесь совсем одна.

Упрек в его словах сложно не услышать.

– И ты подумал, что сможешь ее утешить?

Он засовывает руки в карманы своих разодранных джинсов и пожимает плечами.

– Тут больше никого не было.

– Где Тициан?

– Ищет тебя и Алессио. Где этот книжный червь?

Значит, мой младший брат бродит где-то по темным улицам? Это Феникс ему разрешил?

– Почему ты его не остановил? – ядовито спрашиваю я.

– Он знает, что делает. С чего бы он должен меня слушаться? Что ты вообще делала на улице все это время?

– Мы с Алессио открывали ворота в собор, чтобы выпустить людей.

Мне нужно найти Тициана. Сейчас же. Но что делать с ангелом?

– И как, успешно?

– Смотря что понимать под успехом. Мы смогли открыть ворота, и люди убежали, но, несмотря на это, погибших и раненых все равно достаточно. Это было Братство, да? – с трудом выдавливаю я.

Хотя Феникс и не является членом организации, он явно им симпатизирует. Еще один повод держать Стар подальше от него.

– Это было ужасно.

Стар высвобождается из моих объятий и успокаивающе гладит меня по щеке.

Феникс не отвечает на мой вопрос, а только указывает ботинком на Кассиэля.

– А он что тут делает? Ты совсем с ума сошла?

Ангел пытается пошевелиться, Феникс заслоняет собой Стар и надавливает ногой на его спину. Кассиэль вздрагивает и стонет.

– Оставь его в покое! Ты разве не видишь, что он ранен? – шиплю я. То, что Феникс узнал о Кассиэле, значительно усложняет ситуацию.

– Я предлагаю тебе исчезнуть и забыть обо всем, что ты только что видел.

– Я не уйду отсюда, пока он здесь, если, конечно, он не пойдет со мной.

– Об этом можешь забыть. – Я отталкиваю его от Кассиэля. – Сомневаюсь, что ты поможешь ему.

– Я помогу тебе избавиться от него, пока у тебя не появились серьезные проблемы.

Будто меня это интересует! Возможно, Феникс был прав, но я не позволю ему сделать это.

– Я спасла его от мародеров не для того, чтобы ты продал его перья за баснословную сумму.

– Расскажешь это своим друзьям, когда он умрет и они найдут его здесь. Он вряд ли долго протянет. Ты его что, через катакомбы тащила, идиотка?

К сожалению, Феникс в чем-то прав. Если Кассиэль умрет здесь, другие ангелы найдут его и в жизни не поверят, что я пыталась ему помочь. Я нервно провожу рукой по волосам. По крайней мере, сейчас он без сознания и вряд ли заметил Стар.

Пока мы ругались, она сидела рядом с Кассиэлем и осторожно рассматривала его. Он не издал ни звука, его раны выглядят еще ужаснее, чем прежде, в темном свете арены. Я снова спрашиваю себя, как он туда пробрался и что он там делал. Когда ангел придет в себя, я спрошу его об этом. Если он вообще придет в себя.

– Я не могла оставить его там, – смиренно объясняю я. – Мародеры выдирали перья из крыльев другого ангела. – Я поджимаю губы. Мне не стоило так сильно волноваться. – А Кассиэль дважды спасал мне жизнь на арене, – говорю я уже увереннее и смотрю Фениксу прямо в глаза. – Я ему должна. И теперь отдаю долги.

Феникс презрительно фыркает.

– Это что, какой-то идиотский кодекс чести, который ты придумала сама? Забудь о нем, малышка. Речь идет о том, чтобы выжить, а выживает только сильнейший.

Он достает нож из-за пояса.

Он что, серьезно? Я толкаю его так, что Феникс почти теряет равновесие.

– Да ладно тебе, Мун, ты знаешь, что это единственно верное решение. Я избавлюсь от его трупа, и никто не узнает, кто это сделал. Подумай о Стар. – Он выглядит неумолимым, но я должна остановить его.

– Я как раз думаю. И именно поэтому не позволю тебе это сделать. Ты не станешь убивать его на глазах у Стар. – Я обхожу вокруг Кассиэля.

Сестра положила его голову на свои колени, и, как мне кажется, это злит Феникса еще больше. Но Стар плевать, ангел перед ней или человек. Он все еще без сознания и нуждается в помощи, а это единственное, что имеет значение для нее.

– Я могу сама разобраться со своими проблемами. – Это, может быть, и ложь, но я не позволю ему убить Кассиэля на моей кухне. Шея Феникса покрывается красными пятнами. Он вот-вот взорвется. Даже когда он был совсем мальчишкой, его приступы злости были ужасными. Ни один другой ребенок не хотел находиться в непосредственной близости с ним в такие моменты, и я не была исключением. Чья-то маленькая рука оказывается на моем плече. Стар смотрит на меня специальным взглядом, просящим меня оставить ее с Фениксом наедине. Меня не очень радует такая перспектива, но, вероятно, она сможет его успокоить, хоть мне это и не нравится. Я не понимаю этой связи между ними, но не в силах ничего с этим поделать. Я могу только время от времени пытаться держать их подальше друг от друга. Однажды ангелы поймают Феникса. Он делает слишком много глупостей: наверняка пара ангелов уже есть на его совести. Стар не должна находиться между двух огней, и я не хочу, чтобы ее сердце разбилось, когда Феникс однажды попросту не вернется. Я боюсь, что их связь окажется глубже, чем мне хотелось бы признавать.

Феникс убирает нож обратно за пояс. Я отворачиваюсь от них и иду к Кассиэлю. Мы должны положить его на кровать, но одна я с этим не справлюсь. Его лицо совсем бледное. Если бы только Алессио был здесь! Я осторожно опускаю руку на грудь Кассиэля. Его сердце бьется очень медленно, но оно бьется. Я привела его сюда, и только я несу за него ответственность. По крайней мере до тех пор, пока он не встанет на ноги или не умрет. Я отмахиваюсь от своей последней мысли. Этого ни в коем случае нельзя допустить. Я смотрю на Стар и Феникса. Ее руки лежат на его плечах. Он что-то шепчет, а затем они соприкасаются лбами. Я ненавижу то, что они так близки друг с другом, но сейчас это играет мне на руку, потому что моя сестра останавливает его приступ гнева. Потому что я куда слабее Феникса, по крайней мере без оружия. Он высокий и мускулистый. Наверняка многие девушки находят его привлекательным – у него светлые волосы, собранные в конский хвост, трехдневная щетина, татуировки на руках, тонкий нос, пронзительные зеленые глаза и выразительные губы. В барах Каннареджо, в которых я изредка бываю, девушки, хихикая, рассказывают о его достоинствах, которыми он, судя по всему, делится с каждой из них. Я не захочу его, даже если меня к нему привяжут. К счастью, Стар ничего не знает об этих слухах, и, честно говоря, мне и не хочется, чтобы она о них узнала.

Я слышу шаги за входной дверью. С облегчением я выдыхаю и открываю ее – толкаю засов в сторону и открываю дверь так, чтобы сквозь щель можно было увидеть, кто стоит за ней. В коридоре очень темно, но я все же узнаю Алессио и Тициана. Когда мой младший брат мне ухмыляется, у меня будто камень сваливается с души. Я быстро впускаю их в квартиру и снова закрываю дверь. Я прижимаю Тициана к себе.

– Ты ранен?

Он качает головой.

– Со мной все в порядке. – Он будто задыхается от моих объятий. Я выпускаю его, и Тициан бежит к Стар. Она смахивает его мокрые от пота волосы со лба и целует его.

Алессио задумчиво рассматривает ангела на полу.

– Ты притащила его сюда.

– Я могла пройти только через катакомбы, – объясняю я, когда он садится рядом с Кассиэлем и рассматривает его раны.

– Я предлагал ей забрать его отсюда, – вмешивается Феникс. – Но она отказалась. Может, хоть ты сможешь ее вразумить?

Алессио молча смотрит на Феникса. Они одного возраста, но, к счастью, абсолютно разные люди. Феникс дикий, а Алессио мягкий. И Алессио выигрывает эту дуэль взглядов.

– Забирать ты никого не будешь, – говорит он уверенно. – Я не позволю этому ангелу страдать и не отдам его тебе, пока он не способен защитить себя сам.

– Было бы гораздо разумнее убить его, пока он не в силах этого сделать, – упрямо говорит Феникс. – Ему нельзя здесь оставаться.

– Он тяжело ранен, – говорит Алессио тоном, не терпящим возражений. – Если ты вытащишь его отсюда, то обречешь на верную смерть. Там снаружи бушует толпа. Люди злятся, собор разрушен почти до основания. Под обломками зданий лежат погибшие и раненые. Они потрясены. Горожане разорвут его на кусочки, потому что готовы выместить свою злобу на ком угодно.

Стар закрывает рот рукой и притягивает Тициана ближе к себе. Некоторое время никто ничего не говорит, и мы только слушаем шум, доносящийся с улицы:

– Ангелы должны поплатиться за каждого погибшего!

Несколько мгновений спустя Феникс кивает.

– Но завтра утром мы унесем его отсюда, вне зависимости от того, жив он будет или мертв.

Это мы еще посмотрим.

– Отнесите его на мою кровать, – говорю я, и, к моему удивлению, они берут за руки ангела и тащат его на плечах. Кассиэль стонет, но не приходит в сознание, хотя Феникс в отличие от Алессио не очень-то с ним нежен.

Когда мы выходим из гостиной, Тициан путается у меня под ногами, любопытно рассматривая поврежденное крыло Кассиэля.

– Как ты думаешь, он сможет летать?

– Не знаю, но это явно не самая большая его проблема. Ему сначала нужно выздороветь.

– Алессио и Стар точно справятся с этим. – Вера Тициана в способности сестры безгранична, хотя она лечила только наши маленькие и большие раны. – Она его вылечит.

– Надеюсь. – Мертвый ангел станет серьезной проблемой для нас. – Я могу поспать на диване, – говорю я, когда Кассиэля кладут на мою кровать. Стар идет в ванную, чтобы взять свою корзину с мазями и бинтами. В нашем маленьком саду она выращивает лечебные травы, высушивает их и смешивает с какими-то зловонными мазями, чтобы получить лекарство.

– Нагрей воды. – Алессио дает Тициану задание. – У нас нет ничего, чтобы обезболить процесс, но я должен зашить его рану.