Текст книги "Книга ангелов"

Моя жизнь странным образом становится похожа на ту, которая у меня была до первой встречи с Сэмом на арене. Только теперь вокруг меня не Алессио, Стар и Феникс, а ангелы. Все мы пытаемся поддерживать иллюзию нормальности. Когда я остаюсь одна, то копаюсь в бумажках и пытаюсь выяснить больше об агнце, невесте и части мира, которой Люцифер собрался управлять. Бесчисленные записи отца и целые трактаты, так и не попавшие в официальную Библию, не облегчают мне задачу. Я нашла порядка пяти версий одних только описаний церемонии, ведущей к концу света. Они не значительно различаются, но я принимаю во внимание каждую деталь.

Так проходит день за днем. В одной из версий Писания детально описано убийство ягненка. Его кровь должна наполнить Святой Грааль, а затем пролиться на Люцифера. Сам король Артур искал этот сосуд, но так и не нашел. Надеюсь, он и сейчас никем не найден.

По вечерам я с Тицианом и Лилит играю в карты, читаю с Кьярой, тренируюсь с Кассиэлем или пытаюсь утешить Нааму так, чтобы она сама этого не заметила. Феникс ходит туда-сюда, делая то, что хочет. Он читает все, что я ему даю, но свое основное время он проводит в комнате, в которой Стар собирала мозаику. Время от времени он готовит для нас ужин. Никто из его ребят пока не появлялся в библиотеке, и я немного радуюсь этому. От их конфликтов с ангелами никому легче не станет.

Эти спокойные деньки действуют умиротворяюще, хотя я и знаю, что это лишь затишье перед бурей. Стар не приходит к нам, и я дважды вижу, как Люцифер летит с ней в пятый небесный двор вечером. Я пытаюсь перебороть горе и боль от того, что потеряла его, глубоко в своей душе. Они все еще есть, но я могу жить дальше и делать вид, что пережила все это. Нельзя потерять то, чем ты никогда не обладал. Время от времени Сэм пытается рассказать мне о них обоих, но я не обращаю на это внимания. К сожалению, Тициан не такой разумный и постоянно его расспрашивает. Он скучает по Стар и надеется, что вскоре я позволю ему нанести ей визит. Фели не появляется на нашем пороге, а у меня нет возможности исчезнуть в катакомбах.

Через пару дней я начинаю подозревать, что именно поэтому ангелы всегда болтаются на моей кухне. Наверняка Люцифер рассказал им, что я хожу по подземным ходам Венеции, и заставил их охранять меня, чтобы я не лазила по катакомбам днем. Возможно, после моего визита он понял, как это опасно. Были бы они здесь, если бы не его приказ? Бездействие откровенно меня нервирует. Уже в следующее воскресенье в Париже пройдет второе испытание.

Феникс приходит из библиотеки весь растрепанный и в пыли: он собирал мозаику. Печальная тень на его лице исчезает, когда он замечает Сэма и Нааму, помогающих Тициану делать домашнее задание.

– Привет, Феникс, – здоровается с ним Кьяра. – Как твои успехи?

Ворча, юноша идет к корзине, которую принес Сэм.

– Так себе.

– Я могу тебе помочь, – не в первый раз предлагает она. – Я достаточно неплохо собираю пазлы. У моей мамы осталось их много: она собирала их еще до Вторжения.

– Она всегда думает, что все делает хорошо, – информирует Феникса Тициан. – И чаще всего так и есть. Ты должен позволить ей тебе помочь.

Феникс не отвечает, а только начинает чистить апельсин.

– Это очень необычный пазл, – объясняю я им двоим. – Ты же и сам это знаешь, Тициан. Раньше Стар использовала стекло для того, чтобы составлять красивые картинки, возникшие в ее воображении. Феникс лучше знает, что ей понравится.

Ангелы, к счастью, ничего не спрашивают. В присутствии Феникса никто не упоминает имя Люцифера.

Прежде чем Кьяра успевает хоть что-то сказать, в дверь громко стучат.

– Я открою, – предлагает свою помощь Сэм.

Анфиэль информирует его о том, что внизу Феникса ждут двое мужчин.

– Это Стефано и Маттео. Я попросил их зайти сегодня.

– Они могут войти, если при них нет оружия, – говорит Сэм Анфиэлю, который явно не в восторге от работы посредником. Но он тем не менее пропускает двух молодых людей наверх.

Сначала мы слышим тяжелые шаги на лестнице, а затем друзья Феникса заходят на кухню. Более-менее расслабленная атмосфера тут же меняется. В воздухе витает враждебность. Сэм выпрямляет спину, и юноши криво улыбаются. Феникс качает головой.

– Библиотека – это Швейцария, – сообщаю я, прежде чем ситуация обострится. Две пары глаз раздраженно смотрят на меня, и я вздыхаю, утопая в невежестве. – Библиотека – нейтральное место, – объясняю я ангелам. – Швейцария всегда держалась в стороне от конфликтов: на ее территории никогда не велось войн. У нас все будет точно так же. Тех, кто ссорится, я выгоню.

Юноша со светлыми волосами берет из миски, стоящей на столе, яблоко.

– Тут вам не магазин самообслуживания. Каждый должен принести что-нибудь поесть или попить. – Я смотрю на ангелов. – Вы, разумеется, должны приносить больше, потому что у вас всего в избытке.

– Мы не смогли прийти раньше, – говорит блондин.

Он худой и широкоплечий, такой же высокий, как и Феникс, но не такой мускулистый. У него густые и кудрявые волосы, один глаз зеленый, а другой – голубой. В провокационной манере он скрещивает татуированные руки на груди и играет языком с пирсингом на губе. Это не единственное украшение. Из правой брови торчат три серебряных кольца, а из мочки уха – штанга. Все это выглядит угрожающе.

– Если бы мы знали, что здесь торчат ангелы…

– Хватит, Стэф, – прерывает его Феникс. – Эти ангелы – друзья Мун.

– Скажи мне, кто твои друзья, и я скажу тебе, кто ты, – теперь этот Стефано с вызовом смотрит на меня.

В это мгновение Наама проносится мимо меня. Плавным движением она выдергивает рубашку из его брюк, и в ее руке тут же оказывается кинжал.

– Было сказано «без оружия», если я не ошибаюсь.

Два разных глаза сердито блестят.

– Зачем ты нас сюда позвал? – спрашивает другой парень у Феникса. У него почти черные волосы и трехдневная щетина: он выглядит куда дружелюбнее. И тем не менее я подозреваю, что он тоже где-то спрятал оружие.

Они оба пришли очень не вовремя, и мне не терпится узнать, как Феникс выкрутится из этой ситуации. Не подавая виду, он кладет в корзину различные продукты.

– У нас здесь слишком много еды, я хотел попросить вас отнести немного в детский дом. Детям это нужнее.

Стефано и глазом не моргнул.

– Им нужно молоко, – информирует он Феникса, не удостоив никого из нас взглядом. – У вас есть? Нерон сократил рационы.

– Молока осталось совсем немного, – говорит Феникс. – Но масло, хлеб и фрукты найдем.

– Сколько детей живет в детском доме? – спрашивает Наама. – Он в Сан-Поло?

Стефано смотрит на нее с презрением. Видно, что он не хочет ей отвечать, но девушка не спускает с него глаз.

– Младенцев осталось только девять. Один из них умер от голода минувшей ночью. – Я начинаю задыхаться, а Наама только хлопает глазами. – Пятеро детей в возрасте от одного до трех лет и около десяти детей постарше, – продолжает считать он. – На большее количество детей мест не хватит, хотя каждый день к нам заглядывают несколько ребят. Мы даем им поесть, а затем нам приходится выставлять их за дверь.

– Мы принесем молоко, – отзывается Сэм. – Сегодня вечером.

– Нам не нужны подачки, уж точно не от вас, ангелов.

– Твоя мать не такая гордая, как ты, Стэф, – успокаивающе говорит Феникс. – Она будет этому рада.

– Она управляет детским домом? – спрашиваю я, вспоминая, что Алессио часто бывал там, чтобы осматривать детей.

Стефано кратко кивает и забирает у Феникса корзину. По его лицу видно, как ему все это не нравится.

Наама отдает ему кинжал.

– В следующий раз оставь его у Анфиэля.

– Следующего раза не будет, – отвечает юноша. – Лучше я постою на улице.

Феникс толкает обоих в дверь, и когда они спускаются по лестнице, мы слышим, как он тихо с ними разговаривает.

Сэм проводит рукой по волосам.

– Ты решишь вопрос с молоком? – спрашивает он у Наамы.

Когда она кивает, Лилит предлагает ей свою помощь.

– Этот проклятый Нерон де Лука, – говорит Сэм, когда мы с ним, Тицианом и Кьярой остаемся одни. – Он издевается над своими же людьми. И чем он думает?

– Нерона волнует только своя собственная выгода. Кто-то сможет заплатить больше за то же молоко.

– Если это друзья Феникса, я вообще не хочу знать, как выглядят его враги, – продолжает он. – Я могу попросить Анфиэля не впускать их больше.

– В этом нет необходимости, – отвечаю я. – Они просто были ошеломлены, увидев здесь сразу вас троих. Они наверняка не особо опасны.

– Как скажешь. Мне отвести вас домой? – обращается Сэм к Кьяре и Тициану. Оба кивают, и я чувствую облегчение. Все это было очень неловко. Феникс должен дать соответствующие инструкции своим людям. Никому не понравится такая открытая враждебность.

К моему удивлению, нас с Кассиэлем, когда мы часом позже возвращаемся во Дворец дожей, ожидает ангел-посыльный. Он высокий и худой, его крылья белые, а лицо угловатое. Он кратко приветствует Кассиэля и игнорирует меня.

– Габриэль приглашает на ужин в первый небесный двор. Он приказал тебе быть там сегодня вечером с ключом. – Меня снова собираются кому-то демонстрировать, или они придумали что-то другое в этот раз? – Там будут все ключи, – продолжает он. – Другую девушку заберет Нуриэль.

Там будут все ключи? Я начинаю волноваться. Если ангелы будут не слишком пристально за нами наблюдать, я, вероятно, смогу поговорить с другими девушками. Но я все же спрашиваю себя, что все это значит. Я знаю, что ангелы любят праздновать, но с чего они вдруг захотели взять нас с собой?

Кассиэль кивает, и посыльный удаляется.

– Нам придется туда пойти, – почти извиняющимся тоном говорит мне Кассиэль. – Нельзя отказаться от приглашения архангела.

Я решаю не говорить о том, что это было не приглашением, а приказом.

– Значит, пойду надену что-нибудь симпатичное.

– Только не брюки, – предупреждает он меня. – Не провоцируй их своим нарядом.

– Мне бы такое и в кошмаре не приснилось.

Кассиэль впервые за несколько дней улыбается, и у меня возникает ощущение, что он больше не обижается на то, что я подозревала его в шпионаже за мной для Михаэля. И мне все же стоит извиниться перед ним за это.

– А Люцифер со Стар там будут?

– Этого я не знаю. Но думаю, что будут.

Я направляюсь в свою комнату. Сегодня я познакомлюсь с другими девушками. К горлу подкатывает чувство тошноты. Задача, стоящая передо мной, требует иных навыков, не таких, как умение бороться. Я должна буду вести себя дипломатично. Мне стоило бы поразмыслить над тем, что говорить девушкам, а что нет, и кому из них я могу довериться. Вот бы перед ужином еще раз поговорить с Фели. Дипломатичность – это по ее части. Флакон с ядом спрятан в нашем доме. Взяла бы я его с собой, если бы знала, что сегодня мы отправимся на небеса?

Я выбираю то же самое платье, которое уже надевала на встречу в четвертом небесном дворе. Интересно, воспользуются ли ангелы этой ситуацией, чтобы в очередной раз меня унизить? В этот раз я сама делаю себе прическу. Она не такая сложная, как та, что делала Лилит, но этого должно быть достаточно.

Часом позже мы летим в первый небесный двор. Кассиэль взял меня на руки. Мы не единственные, кто движется по небу в вечерний час, но знакомых ангелов пятого небесного двора я не вижу. Я начинаю что-то подозревать. Сдается мне, Люцифер ничего не знает об этой встрече.

У меня остается мало времени на раздумья, потому что Кассиэль приземляется, и мы молча идем по блестящей дорожке.

Солнце только заходит, погружая дворец, к которому мы идем, в сияющий белый и нефритово-зеленый свет. Мы останавливаемся и медленно наблюдаем за тем, как это сияние тускнеет. Окна в верхней части крыши открываются, как французские двери, и оттуда вырываются лошади. Они тащат за собой блестящие повозки, которыми управляют ангелы. Крылатые существа держат в руках серебристые кнуты, и до нас доносится ржание лошадей. Пока колесницы нарезают круги, звезды высыпаются из них, равномерно распределяясь по небу. Это самое удивительное представление, которое я когда-либо видела. Когда ангелы заканчивают, они направляют лошадей обратно, и двери закрываются. А я стою там с открытым ртом.

Дворец Габриэля еще больше, чем дворец Михаэля. У него больше шпилей, он впечатляет меня намного сильнее. Я слышу плеск ручья и, как мне кажется, чувствую запах жасмина. Вокруг нас приземляются другие ангелы с девушками на руках. Они сразу же ведут их во дворец, но Кассиэль позволяет мне осмотреться. К сожалению, я нигде не вижу Нуриэля и Фели.

Когда солнце наконец садится, звездный свет отражается в сияющей поверхности дворца. Он почти ослепляет меня. Вот почему на небесах никогда не бывает темно. На облаках висят мостики, соединяющие небесные дворы: по ним туда-сюда бродят ангелы, они словно гуляют по набережной. Ангелы болтают друг с другом, многие из них даже держат бокалы в руках. Некоторые сидят на лавочках или читают.

– А у тебя есть здесь девушка? – спрашиваю я Кассиэля. – Ну, та, которую ты любишь.

Он смотрит мне в глаза с непередаваемым выражением лица и качает головой.

– Из нас лишь немногие способны на длительные отношения, как у людей, – говорит он. – Связать себя с кем-то – значит пойти против природы.

Несколько облаков движется по ясному небу, а через пару секунд Габриэль и Рафаэль несутся в нашу сторону. Они хотят напугать меня, но я не отскакиваю в сторону. Габриэль улыбается, когда приземляется рядом с нами, а Рафаэль с презрением рассматривает мое платье.

– Неужели Михаэль не может позволить себе купить второе платье своему ключу? – спрашивает он у Кассиэля.

– Ты решила почтить меня своим визитом, Мун, – говорит Габриэль. – Я надеялся, что ты откажешься. Тогда я лично за тобой прилетел бы. – Он щурится. – Ты не собираешься становиться послушнее, не так ли? Мне нравятся твои коготки.

Прежде чем я успеваю ответить хоть что-то, я чувствую, как Кассиэль успокаивающе кладет руку на мою спину. Я опускаю глаза, стараясь выглядеть как можно более скромно. Это не так сложно, а эти идиоты не заслуживают того, чтобы я с ними препиралась. Просто смешно, что именно два самых могущественных ангела пытаются со мной враждовать. Теперь я даже немного надеюсь на то, что Люцифер все же будет присутствовать на празднике. На случай, если Габриэль вспомнит, что не смог наказать меня в прошлый раз.

Оба архангела громко смеются, но отворачиваются и уходят к входу во дворец.

Я слышу, как Кассиэль с облегчением выдыхает.

– Они просто завидуют, потому что не заполучили тебя. Было бы разумнее, если бы ты решила перейти в небесный двор Габриэля.

– Ты серьезно? Он бы бил меня.

Кассиэль задумчиво смотрит двум архангелам вслед.

– Он бы этого не делал. Архангел только угрожает тебе, но он не может рисковать тобой. Правда, кое в чем ты права: он действительно попытался бы сломить тебя хоть как-нибудь.

– Тогда почему ты говоришь, что было бы лучше, если бы я пошла в его небесный двор?

– Я не доверяю ни Габриэлю, ни Рафаэлю, и Михаэль тоже им не доверяет. Сейчас у них есть общий враг в лице Люцифера, но когда они победят его, я не удивлюсь, если они тотчас накинутся друг на друга. Они не смогут поделить рай между собой. Каждый будет предъявлять свои права на рай и на вас, девушек. Габриэль самый сильный архангел из всех, и в его небесном дворе у тебя был бы шанс пережить все это.

По моей спине пробегают мурашки.

– Они все еще хотят победить Люцифера? Он сам-то об этом знает?

И вдруг Кассиэль понимает, что он только что сказал.

– Ну, он же не идиот.

Может, судьба Люцифера меня уже и не интересует, но судьба Стар – мое дело. Знают ли ангелы о том, что Люцифер хочет прибрать к рукам часть мира, или они верят в то, что Апокалипсис уничтожит все человечество? До недавнего времени я и сама в этом не сомневалась.

Михаэль спускается по одной из стеклянных лестниц, когда мы заходим во дворец. Его белые крылья бесшумно раскачиваются, а позади идут другие ангелы его небесного двора. Некоторых из них я уже видела пару раз во время коротких визитов во Дворец дожей.

– Не смей меня больше позорить! – угрожающе говорит он. – В этот раз я тебе этого не прощу. Последнее, что мне нужно, так это то, чтобы Габриэль думал, что я не могу контролировать свою девчонку.

Я сладко улыбаюсь.

– Просто ужасно, когда зависишь от того, кого презираешь, не так ли?

– Я тебя не презираю, – отвечает мне Михаэль. – Ведь ты мой билет в рай и один из ключей к уничтожению Люцифера. А этим я точно буду наслаждаться.

Кажется, сегодня все ангелы говорят то, что думают. Михаэль, должно быть, очень уверен в своих планах. Мне стоит предупредить Люцифера, ведь если его план не сработает, он не сможет спасти Стар.

– Буду хорошо себя вести, – обещаю я, игнорируя его удивление и скрывая собственное замешательство. Я не могу рисковать тем, чтобы Михаэль выставил меня с праздника, ведь мне нужно познакомиться с другими девушками. Гордятся ли они своим предназначением или боятся его? Они живут на небе или со своими семьями? Я думала, что ангелы куда-нибудь переедут, когда найдут девушку в Венеции. И что они где-нибудь запрут нас. Но этого не произошло. По крайней мере, все приспешники Люцифера остались в Венеции. Интересно, где состоится церемония открытия? Сейчас я не могу спрашивать об этом ни у Кассиэля, ни у Михаэля.

Мы вместе заходим в высокую открытую дверь. С обеих сторон стоят мощные ангелы-воины. Они такие неподвижные, что их можно принять за статуи. Внутри играет тихая музыка, ангелы разбились на маленькие группки. Они взволнованно что-то обсуждают. Время от времени мимо них пробегает прислуга. В комнате стоят столы, кресла, целая куча лежаков и диванов. Мне кажется, будто я совершила путешествие во времени и нахожусь во дворце римского императора.

Габриэль уселся на один из диванов. Рядом с ним сидит девушка. Он кончиками пальцев поглаживает ее по руке. Даже стоя у входа, я вижу, как она напугана. Я гневно прищуриваюсь, но потом осматриваюсь. Неподалеку стоят Фануэль, Уриэль и Натанаэль. Рядом с ними находятся четыре другие девушки, с которыми они общаются. Выглядит все это так, будто три архангела пытаются заслонить этих гостий от других.

Пока ангелы прохаживаются между ожидающими и предлагают им напитки, я чувствую жажду и пью игристое вино. Если в небесных дворах этих трех архангелов находятся только четыре девушки, значит, четырнадцать других живут во дворах Габриэля, Михаэля и Рафаэля.

Я продолжаю осматривать комнату, пока наконец не нахожу Фелицию. Она стоит около Нуриэля, скрестив руки на груди и мрачно смотрит перед собой.

– Мы можем подойти к ним? – спрашиваю я у Кассиэля. – Она выглядит не очень счастливой.

Михаэль уже давно ушел в глубь зала и теперь направляется к Рафаэлю. Кассиэль кладет руку на мою спину и ведет меня мимо ангелов. Многие смотрят на нас, и я рада, что Кассиэль идет рядом, потому что некоторые взгляды не только любопытные, но и открыто-враждебные или даже ненасытные. Разве не они обвиняли ангелов пятого небесного двора в том, что те осквернили божественную кровь тем, что взяли себе человеческих жен и родили с ними детей? Факт того, что ангелы считают нас недостойными отношений с ними, должен заставлять меня ощущать себя в безопасности, но я не могу избавиться от этого неловкого чувства. Почему многие из ангелов будто раздевают меня взглядом?

Мы подходим к Фели, и я ее обнимаю.

– Привет, – шепчу я. – Как дела у твоей матери?

Она пожимает плечами.

– Без изменений. Я должна была быть рядом с ней. Но вместо этого мне приходится прохлаждаться здесь и делать вид, что я в восторге от того, что меня выбрали ключом.

Нуриэль громко кашляет, услышав эти слова.

– Следи за тем, что говоришь. Открывать врата – великая честь.

Фели опускает голову.

– Этой фразой я лишь хотела сказать, что чувствую, что пока не доросла до этой чести.

Я замечаю, как поднимаются уголки ее губ, и толкаю подругу в бок.

– Ты хотела прийти ко мне в гости.

– На следующей неделе я к тебе загляну. Обещаю. Кассиэль дважды был у меня и хотел отвести меня к тебе, если бы я была не занята… – Она замолкает.

Я беру ее за руку, игнорирую Нуриэля и тащу ее к ангелу с бокалами на подносе. Мы берем по бокалу, и я слежу за тем, чтобы никто нас не подслушал. Кассиэль любезно остался с Нуриэлем.

– Мой отец устроил пару облав. Он как-то разузнал, что Братство что-то планирует. Скажи Фениксу, что он должен быть осторожнее со своей деятельностью. Отец уже давно за ним наблюдает.

– Двое его ребят были сегодня у нас, Стефано и Маттео. Ты их знаешь?

– Совсем чуть-чуть.

– Ты предупредила мать о предстоящих облавах?

– Разумеется, а ты как думала? Я еле успела. Стражники чуть не схватили одну ее союзницу.

Ко мне подкрадывается страх. Что бы ни сделала моя мать, она не должна попасть в лапы Нерона. Он жестоко ее накажет, и все, что она пережила до этого, покажется ей пустяком.

Фели опускает ладонь на мое плечо.

– Она никогда не позволит им схватить себя живой. Не переживай об этом.

Эта информация не очень меня утешает. Но почему я вообще переживаю за нее? Она сама избрала свою судьбу, да и моей тоже пытается управлять.

– Твоя мать – самая смелая женщина из всех, кого я знаю, – настойчиво говорит Фелиция. – Возможно, ты думаешь иначе, но она пожертвовала всем, чтобы бороться с ангелами.

– Да, например нами. Мать должна быть рядом со своими детьми.

Фели поднимает свои ухоженные подкрашенные брови.

– Ты и от отца бы такое требовала? Почему он так по-идиотски себя повел и стал пререкаться с Габриэлем вместо того, чтобы присматривать за вами?

Я сжимаю челюсти. Она хочет здесь и сейчас об этом разговаривать? Мой отец был идеалистом, и я не буду винить его за это. Он верил в хорошее.

– Подумай об этом, Мун.

Нуриэль кладет на плечо Фели свою руку, и она еле заметно вздрагивает.

– Нас только что оповестили о начале ужина, – говорит Кассиэль, появившийся рядом со мной и внимательно меня изучающий. Неужели они услышали, о чем мы говорили?

Мы следуем за ангелами, покидающими зал, и заходим в комнату, в которой стоит длинный стол.

Габриэль сидит на троне во главе стола. Михаэль садится слева от него. Меня разместили рядом с ним и, к моему облегчению, с другой стороны садится Кассиэль. Напротив расположился Рафаэль. У девушки, сидящей рядом с ним, кожа цвета кофе с молоком. Она ненадолго поднимает голову и улыбается мне, а затем снова опускает взгляд.

Сегодня я тоже буду вести себя так, как этого от меня ожидают архангелы, решаю я, и тоже опускаю взгляд. Но когда приносят закуски, я начинаю подозревать, что будет сложно осуществить этот план. Я беру два канапе, пока Рафаэль рассказывает о первом испытании в Париже.

– Кто выбрал низкую блондинку? – спрашивает он у Габриэля. – Я буквально чувствовал ее страх.

– Кто-то из охотников Уриэля, – говорит Габриэль. – Ему она и досталась.

Я смотрю на них обоих сквозь опущенные ресницы. Рафаэль драматично качается:

– Уриэль, Уриэль. Что ж тебе всегда так не везет! – Он громко смеется. – Я ни талара не поставлю на то, что она переживет следующее испытание.

Я все еще удивлена, как в таком красивом теле может прятаться такой монстр.

– Она все же прошла первое испытание, оставшись целой и невредимой, – отвечает Уриэль, пожимая плечами. – В отличие от твоей девочки. Это не она ли повредила руку?

Все присутствующие начинают смеяться, и я тоже улыбаюсь. Рафаэль с шумом роняет вилку на тарелку.

– Четверо из восемнадцати девушек принадлежат мне, – резко говорит он. – А тебе только две, если я не ошибаюсь.

Принадлежат? Я ненадолго поднимаю голову, но Кассиэль кладет руку мне на плечо. Он боится, что я могу что-нибудь на это ответить, и не без причины. Но я бы предпочла ударить Рафаэля вилкой в живот. Или, лучше сказать, в место, где будет действительно больно.

– Мне не принадлежит ни одна из девушек, – говорит Уриэль. – Правда, если ты имеешь в виду то, что они живут в моем небесном дворе, тогда ты прав. – Он улыбается обеим, сидящим напротив него.

Одна – блондинка с длинной челкой – хлопает глазами, пока Рафаэль на нее смотрит. Он нервно играет с зубцами вилки, а курносая брюнетка рядом с ним обхватила винный бокал так сильно, что мне становится страшно, что она может его раздавить. Щеки Рафаэля покраснели. Было не очень разумно со стороны Уриэля сказать ему такое. Не стоило архангелу провоцировать своего брата, ведь тот – нарцисс, которому постоянно требуется унижать других, чтобы чувствовать себя лучше. Рафаэль эгоистичный манипулятор.

Девушка, сидящая рядом с ним, кажется, еще этого не поняла, потому что смотрит на него с ревностью. Когда я буду с ними разговаривать, надо быть осторожнее. Возможно, они лишь делают вид, что преданны своим архангелам, а сами всего лишь хотят выжить.

К счастью, в комнату заходит прислуга, и вносят новые блюда. Удивительно, но, судя по всему, обычные ангелы тоже прислуживают архангелам. Я никогда об этом не думала. На земле во Дворце дожей этим занимаются люди.

Передо мной ставят тарелку с супом, и я медленно двигаю в ней ложкой. При этом я все еще наблюдаю за Рафаэлем. Он не допустит того, чтобы его кто-то унизил, даже если он сам стал тому виной. Мне наливают вина, и я делаю большой глоток. Это невероятно вкусно. Интересно, откуда это вино? Вряд ли на небесах есть виноградники. Неужели у ангелов все всегда имеется в избытке?

– Почему ты не пригласил Люца? – спрашивает Натанаэль у Габриэля.

– Ему здесь не место, – отвечает он, отправляя кусок еды в рот. Архангел отказался от супа и продолжает есть канапе. – Я могу вытерпеть его на земле, но не в своем дворце.

– Мы же договаривались, что попытаемся с ним ужиться, – говорит Натанаэль. – Это значит, что мы не должны исключать его из нашего общества.

– Мой праздник – мои правила, – грубо отвечает Габриэль.

Натанаэль качает головой, но больше ничего не говорит.

Все ангелы за столом шумно переговариваются друг с другом. Некоторые из девушек тоже общаются. Габриэль болтает с Михаэлем, а Кассиэль, кажется, погружен в собственные мысли. Я очень медленно ем суп.

– Как тебе в четвертом небесном дворе? – вдруг спрашивает у меня Рафаэль. Он выпил уже много вина. Я редко делаю небольшие глотки, а он выпил уже как минимум четыре или пять бокалов. Его глаза будто остекленели.

Кассиэль рядом напрягается.

– Хорошо, – односложно отвечаю я. – Правда, достаточно тихо. Ангелы пятого небесного двора гораздо чаще бывают на земле, чем ангелы четвертого.

– Лишь немногие ангелы довольствуются меньшим, чем все это, – взмахивает рукой Рафаэль и указывает на великолепие и роскошь, в которой они купаются на небесах.

– Действительно очень красиво, – признаю я, надеясь, что он скоро обо мне забудет.

– Дворец Люца почти полностью разрушен. Поэтому они и бездельничают на земле, – насмешливо говорит Рафаэль. – Не понимаю, зачем он так старается отстроить его вновь.

Я вздыхаю.

– Вероятно, они просто хотят снова там жить. Может, Люцифер и его ангелы не хотят в рай. Там их бы окружало слишком много воспоминаний – хороших и плохих.

Может, он скажет что-нибудь о части мира, на которую рассчитывает Люцифер?

Рафаэль громко смеется, а затем потирает руки.

– Убить их жен и детей было нашей обязанностью. От них исходила опасность.

– Вы боялись их? – Не могу не спросить его об этом. – Как люди могли представлять угрозу для вас в те времена?

Рафаэль наклоняется над столом.

– Он раскрыл им наши тайны и смешал с ними нашу кровь. Эти дети однажды возвысятся над нами.

– Значит, ты боялся детей? – Я наклоняю голову. – Я бы так никогда и не подумала. Ты такой большой и сильный, а сколько лет было сыну Семьясы? Семь или восемь?

По сути, я только что назвала его трусом. Очередной мой дипломатический подвиг.

– Он бы вырос и, возможно, попытался бы оспорить наше положение.

Я никогда еще не слышала ничего более нелепого.

– У него было свое место на земле, а у вас – на небе. О чем ты вообще говоришь?

– Земля тоже когда-то принадлежала нам, тебе бы стоило это знать, Мун де Анджелис. Ведь твой отец все-таки был ученым, – вдруг вмешивается Габриэль. – У каждого создания есть своя роль в этой игре, и ваша роль – подчиняться нам.

– Как я могла об этом забыть, – говорю я тарелке, которую ставит передо мной прислуга.

– Люцифер пошел против природы, – продолжает Габриэль свой монолог. – Мы наказали его так же, как и вас. Ты же это понимаешь? – Его голос кажется обманчиво безразличным.

Я киваю лишь потому, что практически чувствую лезвие его меча на своем затылке. Если раньше я думала, что Габриэль однажды возьмет человека в рай, то теперь мои иллюзии развеялись. Архангел презирает нас, и он не разрешит Люциферу взять сто сорок четыре тысячи человек, куда бы он там ни собирался. Если Люцифер сам в это верит, значит, он еще наивнее меня.

– Он не станет помогать вам во второй раз, – говорит Рафаэль как бы в подтверждение. – Люц и нас достаточно за нос поводил.

Габриэль переключается на еду и обменивается парой слов с Михаэлем. Они говорят так тихо, что я не могу их расслышать.

– Но в этот раз мы обязательно отправим его во тьму, – говорит Рафаэль. – Оттуда он не сможет вернуться. Но перед этим он будет наблюдать за тем, как мы уничтожим все, что ему дорого.

– Достаточно! – резко говорит Габриэль. – Мы не будем обсуждать судьбу Люцифера за ужином. Ведь мы собрались здесь для того, чтобы поразвлечься.

Я отрезаю крошечный кусок мяса и кладу его в рот. Значит, они хотят не только уничтожить нас, но и избавиться от своего брата. За что они так его ненавидят? Меня не должно это удивлять, ведь Кассиэль уже не раз упоминал что-то подобное.

Я перевожу взгляд на Натанаэля. Он общается с девушкой, сидящей рядом с ним, но, кажется, погружен в свои мысли. Все ли знают о том, что замышляет Габриэль? Даже добродушный Уриэль? Им нравится этот план, или же они просто боятся идти против Габриэля? Верят ли они в то, что им тогда будет уготовано то же наказание, что и Люциферу?

Люцифер же постарается первым дать им отпор. Вот что он планирует. Об этом знают только Сэм и Форфакс, потому что он больше никому не верит с тех пор, как его предала Сариэль. Мне тем более. Он накажет их за то, что они сделали. Стоит ли мне рассказать Люциферу об этом разговоре, несмотря на это? Безопасности ради.

Если Люцифер проиграет, они убьют Стар так же, как убили жен ангелов. Я поджимаю губы. Он должен знать, на какой риск идет.

Ужин продолжается бесконечно долго. Передо мной снова и снова ставят все новые тарелки. Порции на них просто крошечные, все очень вкусно, но я постепенно устаю. Думаю, на земле уже полночь. Значит, мы не вернемся домой сегодня. Ангелы, должно быть, разместят нас где-то здесь.