Текст книги "Я не люблю пятницу"

Я спрыгнул на землю. Дальше предстояло идти пешком, но прежде Пуговку надо было расседлать. Лагерь разбойников находился где-то неподалеку, но возвращаться туда не имело смысла – на поиски я мог потратить остаток дня. Кроме того, Альф и Алиса должны были уехать оттуда еще пять часов назад.

* * *

Утреннее прощание вышло смятым и неловким. Альф сунул мне в руку небольшой сверток.

– Там мой адрес, сигареты, бритва, ну и так – по мелочи. Я собрал, пока ты лошадей искал.

– Спасибо. – Я не стал говорить, что никогда не воспользуюсь приглашением. – Прощай, Альф.

– Не будешь ждать, пока Алиса проснется?

– Я думаю, что не стоит.

Альф равнодушно пожал плечами и пошел собирать свои вещи.

Я уже заканчивал седлать лошадь, когда появилась Алиса.

– Паршивая лошадка.

Я обернулся. Алиса выглядела свежей, будто и не плакала всю ночь, заснув только с рассветом.

– Хотел убежать по-тихому?

– Я думал, что ты спишь.

– Меня Альф разбудил.

– Напомни, чтобы я особо поблагодарил его.

Алиса подошла к лошади и погладила ее по морде.

– Что ж… прощай, Макс. Я полагаю, что мы больше не увидимся?

– Скорее всего.

– Тогда… Спасибо тебе. Спасибо за все.

Глаза у нее оказались не зелеными, как я думал, а карими.

– Прощай, Алиса. И извини за коньяк.

Она промолчала, и только когда я уже отъехал метров на десять, то услышал за спиной голос:

– Эй, Макс, а как зовут твою лошадь?

– Не знаю. – Я полуобернулся в седле. – А у нее обязательно должно быть имя?

– Конечно. Назови ее Пуговкой.

На том мы и расстались.

* * *

Внезапно я услышал вскрик. Он был очень коротким и донесся откуда-то с северо-запада. Откуда-то, где, по моим прикидкам, должен был находиться лагерь. Вокруг меня в радиусе десяти километров положительно некому было кричать. Здесь не было никого. Никого, кроме Альфа и Алисы. Но они к этому времени должны были находиться уже на северной стороне. Должны… Были…

Я подумал о полуэльфе-переростке, который хочет выращивать хлеб, разводить лошадей и не представляет, как это – убить человека. Подумал о девушке с эльфьими глазами, которая ищет судьбу и всегда приземляется на четыре лапы, как кошка. Еще я подумал, что такими темпами вряд ли вообще когда-нибудь доберусь до Тако-Ито…

И побежал.

Я хочу сказать, что ничего подобного не планировал. Я сделал это совершенно бессознательно, безо всякого расчета и внезапно даже для самого себя. Просто сорвался с места и понесся туда, откуда, как мне показалось, донесся крик. Уже на бегу я подумал, что проклятая скотина теперь точно уйдет с моим мешком и я ее уже никогда не найду.

Я не мог точно сказать, откуда слышался крик, и поэтому мне оставалось надеяться только на свое шестое чувство, которое обычно приводило меня туда, куда надо. Я прикрывал глаза от веток, хлещущих по лицу, и поглядывал по сторонам в надежде увидеть знакомую местность. Напрасно – вся местность была одинакова и незнакома. Я приготовился бежать долго и поэтому когда выскочил на знакомую поляну, то даже растерялся – по моим расчетам, она должна была находиться гораздо дальше и гораздо севернее.

Альф лежал на земле и не подавал признаков жизни. Его голова была в крови. Алиса тоже лежала на земле. Один из нападавших сидел на ней, прижимая ноги к земле, а второй пытался скрутить ей руки за спиной. Первому я снес голову одним взмахом. Второй начал было поворачиваться, но я чиркнул острием меча ему по шее, и он завалился на бок. Из перерезанной артерии фонтаном била кровь. Алиса вскочила и закричала, но я, не обращая на нее внимания, бросился дальше – к трем людям, стоявшим чуть поодаль, но немного запоздал. Они уже были готовы отразить нападение – у всех трех в руках поблескивали мечи. По инерции я сделал еще несколько шагов и остановился. Жар схватки мгновенно сменился температурой, близкой к абсолютному нулю. Двух из этих трех я знал, и знал, к сожалению, слишком хорошо. Лисенку и Болтуну было абсолютно нечего делать в лесах земель Вельсунгов. Они оба были городскими хищниками.

Меня тоже узнали.

– Оп-п-па! – Лисенок растянул губы в глумливой улыбочке. – Ты глянь, Кубик, как нам подвезло. Вот уж правду говорят, что на ловца и зверь бежит. Даже не чаял такой встречи. Сегодня случайно не Рождество? А то прям стоко подарков сразу – даже не знаю, куда девать. И Большому удовольствие будет, а то он уже обыскался своего друга Макса Лэна… ой, извини, Питер. Вопрос очень спросить хочется – зачем же это Питеру понадобилось Креста валить? Нехорошо как-то получилось…

Они неспешно приближались ко мне. Не знаю, как там Кубик, но Лисенок и Болтун были искусными фехтовальщиками. Один на один я бы еще, может, померился силами, но против обоих шансов у меня не было никаких. Я беспомощно оглянулся. На опушке паслись их лошади. Можно было бы попробовать добраться до них, но что делать с Алисой? Я начал потихоньку пятиться назад. К счастью, и Лисенок, и Болтун знали, что я тоже умею обращаться с мечом, и не спешили лезть на рожон.

– Так что, Питер? Зачем ты нашего друга Креста так расстроил, а?

– Вел он себя невежливо, Лисенок. Вот и пришлось расстроить.

– Да-а, Крест он такой… был. Слушай, Питер, ты же понимаешь, что мы тебя возьмем. По-хорошему возьмем или по-плохому. Ты ж разведчик. Ты ж уже все просчитал. Отдай меч, девчонку и парня, и я обещаю, что до встречи с Большим ты останешься цел. Ну а там уж как карта ляжет – глядишь, и Большого чем-нибудь заинтересуешь. Он Креста не очень любил.

– Так это ваши люди на девчонку с парнем напали?

– Так это ты их убаюкал? – Лисенок захохотал. – Ну надо же, как это я сразу не допер, как твою рожу увидел. Нет, Питер, не совсем наши. Из «наших» там был только Сверчок – невысокий такой, с бородой. Остальные – шваль местная. Так что с этой стороны тебе Большого опасаться не стоит. Ему на их жизни наплевать.

– А зачем вам вообще ребята понадобились?

– А вот это, братец, не твоего ума дело… – Лисенок захрипел и упал на спину. Из горла у него торчала стрела.

Вторая стрела должна была воткнуться в горло Кубику, но он начал разворачиваться, и стрела попала в правое плечо. Я обернулся. Алиса стояла возле навьюченных коней. В руке у нее был лук, на тетиве которого лежала третья стрела. Еще две были зажаты в зубах. Сухой щелчок… тихий шелест оперения… предсмертный хрип. Болтун бросился на землю и оглушительно свистнул в два пальца. Вороной жеребец взял с места рысью, зацепив Алису плечом. Она кубарем полетела на землю, и четвертая стрела ушла куда-то вбок. Я бросился за конем, но Болтун уже был в седле и что было силы лупил своего жеребца по крупу. Я посмотрел, как он скрылся за вершиной холма, и пошел к Алисе.

Она лежала там же, где и упала, и рыдала в голос:

– А-а-альф… Они у-убили А-а-альфа… – все ее лицо было в грязи и засыхающей крови, на которой слезы промыли множество дорожек в разные стороны.

Утешать ее было бессмысленно, да и плохой утешитель из меня. Поэтому я оставил Алису наедине со своим горем и отправился посмотреть на Альфа.

Он был жив и даже не очень помят – длинный и глубокий порез через весь висок, рассеченная бровь и шишка величиной с кулак на затылке. Но он был без сознания. Пульс был глубоким и ровным. Я не медик, но на всякий случай решил, что это хорошо. Потом вернулся к Алисе.

– Он жив.

Она сразу же замолчала и уставилась на меня с открытым ртом.

– Он жив, но без сознания. Видимых тяжелых ран нет. Сейчас мы погрузим его на лошадь и как можно скорее уберемся отсюда. Я очень надеюсь, что вы собрали свои вещи, потому что иначе придется отправляться без них.

Алиса молчала и смотрела на меня.

– Алиса, закрой рот, соберись с мыслями и ответь мне – вы собрали свои вещи?

Она захлопнула рот с такой силой, что клацнули зубы, моргнула, сказала «да» и, вскочив, побежала к брату. Я сплюнул на землю, выругался, досчитал до десяти и пошел за ней. После марш-броска по лесу жутко разболелась нога, поэтому пока я доковылял до Альфа, Алиса успела оценить его состояние. Как только она поняла, что пациент скорее жив, чем мертв, вся ее самоуверенность мгновенно вернулась.

– Он без сознания. Его никуда нельзя перевозить. – Она глядела на меня так, будто я нес личную ответственность за плачевное состояние ее брата. – Надо подождать, пока он придет в себя. Если у него сотрясение мозга, то он должен несколько дней полежать без движения. Иначе это может отразиться на его здоровье. Если бы ты не уехал утром…

Полежать! Если бы я не уехал!

Все свое терпение я исчерпал в борьбе с Пуговкой, а сейчас пришел конец и его резервным запасам. Я взял Алису за отвороты курточки и поднял до уровня своих глаз.

– Послушай, ты… дрянь мелкая… я – не Альф. Я не буду терпеть твои выходки и закидоны. Делай, что я тебе говорю, и не задавай лишних вопросов, ясно?

Вместо ответа она пнула меня коленом в пах. Вернее, хотела попасть в пах, но попала в аккурат по ране, что было лишь немногим лучше. Мне очень хотелось свернуть ей шею и одновременно с этим хотелось рассмеяться. Все было настолько плохо, что где-то и в чем-то стало даже хорошо. Знать бы только – где и в чем. С тех пор как я встретил Виктора, все шло исключительно вкривь, вкось и наперекосяк. Вот и не верь после этого приметам.

Я поставил Алису на землю и пошел к лошадям. Алиса семенила за мной следом. О лошадях наверняка я знал только то, что одна их половина ест траву, а из второй половины эта трава выходит уже в переработанном виде. Поэтому я выбрал жеребца с самыми добрыми глазами. Алиса смотрела, как я подгонял стремена по своему росту и избавлял коня от лишнего груза. Наконец она не выдержала:

– Ты собираешься уезжать?

– Да.

– Куда?

– В Тако-Ито.

– А как же мы?

– Не переживай. Скоро у вас не будет недостатка в компании.

– Почему?

– Я полагаю, что Болтун – тот мальчуган, который ускакал на своей лошадке, – вернется не один.

– А он может вернуться?

– Родная моя, – я говорил почти ласково, – «может» – это из области вероятностей. Он вернется. Он обязательно вернется, чтобы узнать, зачем ты пришила его приятеля Лисенка.

– Я его убила?!

Все это походило на карнавал безумия. До Алисы стало постепенно доходить, что дела обстоят несколько серьезнее, чем она напредставляла себе.

– Я приведу лошадей. И… у Альфа должен быть нашатырный спирт.

– Хорошо.

От нашатырного спирта Альф пришел в себя. Он сел на землю, и его вырвало.

– У меня сотрясение мозга. – Мое появление его совсем не удивило. – Я вряд ли смогу ехать верхом.

– Придется. Пребывание на этом месте может фатально отразиться на твоем здоровье. – Я поглядел на Алису, но она смолчала.

Альф был слишком слаб, чтобы спорить.

– Хорошо. Только дай мне пять минут, чтобы немного прийти в себя.

– Только пять.

– Почему ты вернулся?

– Моя проклятая кобыла завезла меня почти до Черной топи. Пришлось возвращаться. А потом она захромала, и я услышал крик.

– Это, наверное, я кричал.

– Не знаю. Как бы там ни было – я здесь.

– А кобыла?

– Учитывая то, что в моем мешке было полторы тысячи талеров, я думаю, что она пошла искать какие-нибудь лошадиные кабаки или бордели. Не знаешь случайно, лошадей в казино пускают?

Альф слабо улыбнулся. Алиса закончила бинтовать ему голову (по-моему – ночной рубашкой) и молча вернула мне банку с мазью. Мази оставалось чуть. В Тако-Ито надо будет заказать целую бочку. А лучше – две или три. Потом мы помогли ему забраться на неказистую лошаденку каурой масти. Альф вцепился руками ей в шею и сказал:

– Я готов.

В этот момент зашуршали кусты. Я схватился за меч, но кусты раздвинулись, и оттуда появилась… Пуговка. Она обвела всех своими глазами, сделала губами «п-пф-ф-ф-фр-р» и принялась спокойно щипать траву. Жизнь, похоже, налаживалась. Нельзя сказать, что меня очень расстроила бы потеря золота – у Виктора было еще много, но в мешке лежал арбалет, который мне на заказ сделали гномы-оружейники из Вейонеса. Я подошел к Пуговке и снял с нее свои вещи.

– Молодец, старушка. Грамоту за честность ты заработала, но работу лошади героя потеряла. – Я отсалютовал ей и начал расстегивать подпругу.

– Стой, – Алиса нарушила свой обет молчания. – Я поеду на ней.

– Ты же говорила, что это паршивая лошадка.

– Я ошибалась. Эта лошадка поумнее многих. – Взгляд Алисы не оставлял сомнений, кого именно поумнее старая пегая лошадь.

– Тебе виднее. Ты ж вроде ей как крестная мама. Только имей в виду, что у нее что-то с ногой. Она хромает, а мы не можем задерживаться.

Алиса присела перед Пуговкой на корточки, выдернула щепку, застрявшую между подковой и копытом, и повертела ею перед моим носом.

– Ее давным-давно следовало перековать.

Я сделал последнюю попытку:

– Она страдает водобоязнью. Мы больше не будем объезжать каждую лужу. Я не буду ждать ее ни секунды.

– Все будет хорошо.

* * *

Несмотря на мои опасения, двигались мы в относительно приличном темпе. Задержки происходили только из-за Альфа, которого постоянно тошнило. Когда подъехали к первому ручейку, возле которого в прошлый раз Пуговка впала в ступор, я приготовился произнести загодя заготовленную фразу о круглосуточных живодернях. Однако эта животина спокойно прочапала по воде и обернулась только на другом берегу. Я готов был поклясться, что она мне подмигнула. Следовало признать, что с лошадьми Алиса управлялась лучше, чем я. После «мелкой дряни» она демонстративно игнорировала мое присутствие. Я от этого не страдал, Альф – просто не замечал, занятый борьбой со своим организмом. Но долгое молчание было не в характере Алисы. Через полчаса я заметил, что она беседует с Пуговкой. Слов не было слышно, но, судя по интонации, она жаловалась на черствость и бессердечие некоторых представителей нашей экспедиции. Пуговка прядала ушами и всем своим видом соглашалась с девушкой. Я усмехнулся про себя – женский заговор в отряде Питера Фламма. Кому из старых знакомых сказать – от смеха подохнут.

В этот раз для разнообразия мне достался вполне приличный коняга. Он был, видимо, очень молод; определенно – очень глуп, но нрава добродушного и веселого. Мы с ним хорошо поладили. Я даже хотел дать ему какое-нибудь имя, но ничего не придумал и назвал его просто Конь. Конь бодро топал за пегой кобылой, и я начал даже задремывать, убаюканный его ровным ходом.

Алисе надоела беседа с лошадью. Она придержала пегую и поравнялась со мной и Альфом.

– Нам пора сделать привал. – Она указала на солнце, которое уже наполовину скрылось за горизонтом.

Я поглядел на Альфа. Ему было очень плохо, но он держался.

– Нет. Он еще может ехать.

Алиса тоже посмотрела на брата.

– Ты – скотина. Бесчувственный чурбан.

– Да, – спокойно сказал я.

Этот ответ ее немного обескуражил.

– Ты что, хочешь, чтобы он умер?

– Нет. И именно поэтому мы будем ехать до тех пор, пока он сможет держаться в седле.

Алисе понадобилось некоторое время, чтобы обдумать эту фразу.

– Куда мы едем?

– Я уже говорил – в Тако-Ито.

– Но нам не надо в Тако-Ито.

– В Фаро вам не надо тем более. Ты знаешь, кто такой Большой?

– Нет.

– Это глава одной из семей. Его резиденция находится в Фаро. У Большого до недавнего времени было три генерала – Крест, Лисенок и Болтун. Креста неделю назад убил я. Случайно. Сегодня ты убила Лисенка. Нарочно. Болтуну удалось уйти. Ты еще хочешь ехать в Фаро? Если да, то слушай дальше. Альф говорил мне, что подозревает, что разбойники напали на вас не случайно…

– Да, он говорил, что…

– Он был прав. За вами охотятся люди Большого. Зачем – я не знаю. Поэтому мы едем в Тако-Ито.

– Но нам не надо в Тако-Ито.

Я рванул поводья так, что мой Конь чуть не сел на свой зад. Он повернул голову и укоризненно посмотрел на меня. Но меня мало занимали чувства Коня. Я был готов высказать все, что думаю о наследниках Квинт. Спас положение Альф, который ехал рядом и прислушивался к разговору.

– Прекрати, Алиса… Делай, что он скажет.

Алиса заткнулась, и дальше, к счастью, ехали молча.

На ночлег расположились, когда уже совсем стемнело. Я бы продолжал ехать дальше, но лесок становился гуще и наша крейсерская скорость упала почти до нуля. Разводить костер я запретил, да в нем и не было особой необходимости – есть было нечего, и ночка была довольно теплой. Я присел у дерева, положив рядом с собой заряженный арбалет. Алиса и Альф расположились напротив. Я почти сразу начал дремать, но брат с сестрой долго шушукались, но, наконец, затихли, и тогда я тоже заснул со спокойной совестью.

Под утро стало холодно. Выпала роса, и одежда стала влажной. Солнце уже взошло, но здесь его еще не было видно. Я разрядил арбалет и начал седлать лошадей. Когда закончил, Альф и Алиса проснулись. Младший Квинт выглядел гораздо лучше, чем вчера.

– Доброе утро, Макс.

– Угу.

– Макс, что мы будем делать в Тако-Ито?

– Еще не знаю. Посмотрим по обстоятельствам. Надо вначале добраться туда.

– Его зовут не Макс, Альф. Его зовут Питер. – Алиса демонстративно не смотрела в мою сторону.

– Да. – Я не стал ждать вопроса. – Меня зовут Питер. Питер Фламм.

Это имя им ни о чем не сказало. Ну и прекрасно.

– Но почему…

– Альф, я ничего не собираюсь объяснять. Я знаю вас, Квинтов, чуть меньше, чем двое суток, но надоесть вы мне успели на две жизни вперед. Я полагаю, что в Федерации найдется немало людей, которые охотно расскажут вам, кто такой Питер Фламм. Только когда будешь их расспрашивать, не показывай на меня пальцем.

Альф обиженно замолк.

До Тако-Ито мы добрались в гробовом молчании.

* * *

Я опустил бинокль и сполз чуть вниз по склону.

– Я отправляюсь в город. Нужно купить что-нибудь поесть и другую одежду для вас. Вы ждете меня здесь. Из леса не выходите. Если я не вернусь до захода солнца, то, значит, что-то произошло. Тогда выпутывайтесь сами. Попробуйте обратиться к муниципальным властям, если сможете до них добраться. Все понятно?

Они синхронно кивнули головами. Я отправился в город, надеясь, что достаточно запугал их и за пару часов Алиса не успеет влипнуть в какую-нибудь паршивую историю.

В городе все было спокойно. Вернее, там было очень суетно и шумно, но зато нигде не висели плакаты с нашими портретами и надписью «Разыскивается». За последние три дня нам удалось съесть только одну небольшую дикую утку, которая каким-то чудом залетела на южную сторону, поэтому вначале я купил две ковриги хлеба и большой кусок холодной говядины. Потом потолкался по рыночной площади и приобрел обновки для Альфа и Алисы, выбирая вещи поношенные, но опрятные.

Пока я отсутствовал, ничего плохого не произошло, что само по себе уже было достижением. Мы перекусили, запив невкусную говядину таким же невкусным яблочным вином, которое я принес во фляге. Когда Альф и Алиса переоделись в принесенную одежду, я оценил их внешний вид. Альф выглядел слишком хрупким для крестьянского работника, зато Алиса целиком походила на мальчика-подпаска. Портила впечатление не по сезону теплая овчинная безрукавка, но без нее было никак нельзя – косматая овчина скрывала развитые женские признаки.

– Нормально, – вынес я свой вердикт. – Теперь слушайте меня внимательно. Мы проходим через Тако-Ито, нигде не останавливаясь. Вы – крестьяне, сопровождающие меня. Самим ни за что не платить. Ни с кем не разговаривать. От меня не отходить ни на шаг. По мосту или на пароме переправляемся на тот берег – в Тако-Но. Там я определю вас в гостиницу или на постоялый двор. Все. С этого момента я не желаю слышать ни слова. Вы – немые крестьяне. Или станете таковыми в самое ближайшее время, потому что я отрежу вам языки.

* * *

Я сидел в трактире «Дева и фазан» и был растерян. Очень растерян. Такое со мной не очень часто случается, но сегодня для этого были серьезные причины. На столе передо мной лежал экстренный выпуск местной газетки «От и до» недельной давности. Если убрать из него все вранье, домыслы и плоские шуточки, то содержание можно было передать несколькими фразами. Виктор Карелла убит на пороге своей резиденции в Фаро. Нападавших было не менее пяти. Дьявольская меткость и особое оперение стрел позволяют предположить, что в нападении приняли участие эльфы с Вороньей равнины. Как минимум семь ран оказались смертельными. Все.

Я сидел, пялился в черную типографскую краску заголовка, и на душе у меня было черным-черно. Что делать дальше, я не знал. Виктор внезапно появился в моей судьбе, походя уничтожил все, что смог уничтожить, и самоуничтожился, оставив меня на руинах того, что раньше было моей жизнью.

– Надеюсь, что ты сейчас горишь в аду, скотина, – пробормотал я вполголоса.

– Не особо вы покойника любили, а?

Я мрачно оглядел грязного и небритого бродягу, который откуда-то материализовался за моим столиком.

– Вам, Карелла, надо колокольчик на шее носить. А то когда-нибудь я башку вам снесу прежде, чем вы что-либо успеете сказать.

Человек, сидевший напротив меня, мало походил на того щеголя с маникюром, который посетил бар «Овца и мельница» две недели назад. Всклокоченные волосы, грязное лицо, недельная щетина, грязь под ногтями и рванье, которое он, очевидно, снял с пугала. А вот глаза – умные, ироничные и чуть печальные – были глазами Карелла.

– Значит, узнали.

– Да вы мне каждую ночь в кошмарах снились.

– Рад, что у нас такая сильная ментальная связь, – Виктор улыбнулся. – Купите мне что-нибудь выпить. Человек в моем наряде не может иметь денег по определению.

– Для покойника с недельным стажем вы выглядите вполне прилично, – успокоил его я, сделав заказ. – Может, вы вкратце объясните мне, что происходит, а то рассказ о моих приключениях выйдет долгим.

– Один наш общий знакомый, узнав, что Совет семей послал в Фаро наблюдателей, расстроился настолько, что организовал на меня два бездарнейших покушения. Чтобы его немного успокоить, третье покушение я организовал на себя сам и погиб.

– Вы что, подкупили репортера?

– В этом не было необходимости – газета и так принадлежит мне. Все дельце я провернул лично при помощи одного очень надежного человека. Он купил в муниципальной покойницкой неопознанный труп какого-то бродяги, одел в мою одежду и нашпиговал стрелами. К тому времени, как новость попала в газеты, я уже был в Тако-Ито.

– Это же глупость полная. Любой судмедэксперт…

– Тело уже кремировали. Я не надеюсь, что этот ход надолго собьет всех с толку. Но необходимую долю сумятицы в общую картину хаоса он уже внес. Кроме того, я подумал, что, находясь на виду, я представляю собой очень уж привлекательную мишень, а в последнее время у меня почему-то появилось много влиятельных недоброжелателей. Не все же такие болваны, как Большой. Одно из покушений может оказаться и удачным. Поэтому я решил все же попутешествовать вместе с вами.

– А ваш бизнес? – Я решил ничему не удивляться.

– У меня целая куча жадных родственников. Пока они не разорвут мою империю на куски, никто из посторонних даже приблизиться туда не посмеет. А им на это понадобится лет сто, потому что у меня очень хорошие управляющие и великолепные адвокаты. Теперь рассказывайте вы.

Я очень подробно рассказал все, начиная со слов «…простите, но я не очень вежливый человек…» и до слов «…а свою сестру лучше привяжи за ногу к кровати…». Виктор ни разу не перебил меня, лишь иногда чертил грязным ногтем какие-то знаки на столешнице.

– Та-а-ак… – сказал он, когда я наконец закончил. – Та-ак… о Дэниеле Ферте и Давиде Буковски я знаю. О Флинке Тимтае слышу в первый раз, но теперь, по крайней мере, становится ясно, почему так резко изменилось отношение ко мне со стороны наших промышленников. Я даже догадываюсь, что он им наплел.

– Мне нужно об этом знать?

– Пожалуй, да. Вы знаете, что в Федерации идет жесткая борьба между промышленниками и колдунами. Все считают, что борьба идет из-за денег, но вопрос гораздо серьезней. Это столкновение двух идеологий. Сторонники одной считают, что мы, люди, должны развивать высокие технологии, а сторонники другой отдают предпочтение магии. В этом противостоянии я нахожусь на стороне технического прогресса.

– Почему?

– Нам никогда не достичь в магии тех высот, которые эльфы, гномы, цверги и прочие даже и высотами не считают. Эльфы живут несколько тысяч лет, а их цивилизация гораздо древнее нашей. У нас просто нет того запаса времени и того запаса знаний, которые есть у них. Средний уровень нашего колдуна соответствует уровню деревенского шамана орков. Для вас же не секрет, что вся эта публика считает нас условно разумными? Условно! Каково?

– Но цверги…

– Не заблуждайтесь, Питер. Если цверги и гномы позволяют покупать вам свои товары, то это вовсе не значит, что они считают вас равным себе. Да, мы живем здесь всего лет семьсот-восемьсот, а они – века и десятки веков. Но даже за это время мы построили города. Мы построили заводы и фабрики. Пусть у нас пока только один сталелитейный завод, но он принципиально отличается от гномских и цвергских заводов. Мы начали строить электростанции. Они уже пользуются нашими товарами и изобретениями…

– Ближе к делу, если можно.

– Ах да… Извините, – Виктор смутился. – В общем… у меня был роман… с одной… женщиной…

– Это обнадеживает. Вот если бы у вас был роман с мужчиной, то я начал бы волноваться. Не терзайте себя, Виктор. Не хотите говорить – не говорите.

– Я скажу. Это важно. Она… – он снова замялся.

– Магичка?

– Нет. Настоящая чародейка. Полина «Шэннон» Грин.

– Ого!

Несмотря на желание сохранять абсолютную невозмутимость, я не удержался от возгласа. Не знаю, чего в моем «ого» было больше – удивления, восхищения или недоверия. Представьте, что бездомный бродяга говорит вам, что богиня красоты Зара ежедневно спускается с неба, чтобы испечь ему блинчики на завтрак. Вы бы поверили? Между тем Зару никто не видел, а вот Полину Грин видели все. Поэтому я скорее поверил бы бродяге, чем Виктору. Не то чтобы Виктор был плох, просто никто не был достаточно хорош для Полины Грин. Что там говорить – ей посвящали стихи эльфы! Ну… так говорят, по крайней мере.

– Этот роман… – Виктор не обратил на мой возглас ни малейшего внимания и продолжал, тщательно подбирая слова, – …он, как бы… не закончился… просто… Черт! Просто у нас сложные отношения… которые мне абсолютно непонятны.

Ясно.

Карелла был влюблен. Мне не часто приходилось видеть влюбленных. Совсем, можно сказать, не приходилось. Я вращался не в том обществе. В моем обществе слово «любовь» было глаголом. Таким себе нехитрым физическим действием. И, наверное, поэтому я вдруг испытал чувство благодарности к Виктору. Не за то, что он сказал, нет. За то, что он позволил мне почувствовать. За то, о чем промолчал, позволив мне заглянуть в щелку, где я увидел нечто такое невыразимо прекрасное, чему и названия-то нет в нашем языке.

Поэтому я просто заткнулся со всеми своими ехидными замечаниями.

– Мы держали роман в секрете… так хотела Полина. Но я допускаю, что таинственный господин Тимтай что-то разнюхал и сообщил об этом промышленникам. И тогда, с их точки зрения, вырисовывается довольно неприглядная картина. Карелла крутит роман с магистром Школы воды, и почему-то именно представителей Школы воды нет в магической коалиции, которая занимается поисками энергоячеек. Какой вывод напрашивается?

– Плохой. Отвратительный вывод напрашивается.

– То-то… Я подумаю, что можно предпринять, а пока вернемся к вашим проблемам. Сам я голема не видел, но судя по тому, что о нем говорят…

– Говорят?

– Ах да, вы же не в курсе. Ваш голем доехал до Тако-Ито. После того как вы спрыгнули с поезда, кто-то дернул стоп-кран на полном ходу. Голем упал. Эти штуки неповоротливы, и поэтому его успели принайтовать цепями к полу. Таким вот образом и доставили в город. Этим идиотам надо было вызвать какого-нибудь приличного чародея, но местным магикам не терпелось заполучить себе такую игрушку и очень не хотелось делиться. В итоге голем вырвался, разгромил половину вокзала и ушел.

– Куда?

– Не знаю. Видимо, искать вас. Так вот, судя по тому, что о нем говорят, этот голем принадлежит к партии, которая была выпущена около двухсот лет назад. Она включала в себя всего пять экземпляров. Даже по тем временам стоили они баснословно дорого, и компания-производитель не смогла продать ни одного. После ее банкротства имущество было распродано с молотка и следы пяти големов затерялись. Насколько мне известно, никто и никогда их не использовал, что в общем и неудивительно – эти агрегаты должны жрать чертову уйму энергии. Почти наверняка его послали колдуны – никто другой не стал бы тратить такое количество энергии на эту, в общем-то, бессмысленную затею. Пока голем не стал явной проблемой, на него можно не обращать внимания. Забот и без него хватает. Эти ваши попутчики… Альф и Алиса… Их отца случайно зовут не Альфред?

– Понятия не имею. Вы с ним знакомы?

– Заочно. Лично встречаться не доводилось. – Виктор выщелкнул сигарету из моей пачки и закурил. – Честно говоря, я просто ума не приложу, каким образом они могут быть причастны к нашей истории. Может быть, и никаким. С другой стороны – они могут оказаться каким-то ключевым звеном. Иначе Большой не стал бы за ними охотиться, имея на носу аудиторскую проверку своей деятельности. И уж тем более он не стал бы нарушать внутрисемейный договор.

– Что за договор?

– Большой не пользуется авторитетом в своем кругу, поэтому ему и выделили участок на краю Федерации. Всего три города – Фаро, Тако-Ито и Тако-Но. Но даже в этих городах его деятельность ограничена – грабежи, убийства, рэкет, попрошайничество и прочая мелочовка. Контрабанда, наркотики, игорный бизнес – доходы от этого идут мимо его кассы. Похищениями с целью выкупа занимается Алхас Тоев из Хайко-Тико, и Большой это прекрасно знает. Он мог бы оправдаться перед Советом за мое убийство. Но за нарушение договора штрафная санкция предусмотрена только одна. И тем не менее Большой пошел и на этот риск. Я уже говорил, что он болван, но Болтуна и покойного Лисенка я бы в слабоумии не заподозрил. Так что я полагаю, что Альфа и его сестру надо захватить с собой хотя бы до Карт Луга.

– Вы действительно так считаете?

– Не знаю. Не уверен. Вы определенно вытащили из колоды туза, но пока неясно – подходит ли этот туз к нашему раскладу. Но одно я знаю абсолютно точно – было бы крайне глупо отдать их сейчас Большому. Этот жест доброй воли не заставит его забыть ни о Кресте, ни о Лисенке.

– Вы их собираетесь на привязи за собой тащить?

– Ну зачем же. Объясню им ситуацию и сделаю предложение…

– …от которого весьма затруднительно отказаться.

Карелла улыбнулся:

– Что ж, пойдемте посмотрим на ваших найденышей.

* * *

«Найденыши» пребывали в состоянии, близком к панике.

– Где ты был? – с порога накинулась на меня Алиса, забыв, видимо, что за последние несколько дней она мне едва-едва с десяток слов сказала. – Уже три часа ночи!