Текст книги "Австралийское сокровище"

ГЛАВА ВТОРАЯ

После похорон и выражений соболезнования семья Кристин собралась за обеденным столом. Было странно видеть мать, занимающую огромный резной стул бабки и упивающуюся высоким положением. Каким-то образом Рут всегда удавалось занимать огромное пространство, несмотря на то, что ее рост, как и рост дочери, был невысок. У Энид же, казалось, ноги не достают до пола.

На противоположном конце стола, на резном стуле из красного дерева, восседал отец. По просьбе Кайла он занял место напротив матери.

– Займи, наконец, достойное место, папа, – потребовал Кайл. – Ты глава семьи, а бабушка обращалась с тобой ужасно.

Энид не удержалась и громко вздохнула.

– Кайл, как ты можешь говорить такое?

– Потому что это правда, мама, – резко ответил он. – И мне жаль, что это слово отсутствует в твоем лексиконе.

– Кайл, какая разница, где сидеть, – вмешался Макс.

– Есть разница, папа. – В конце этого необычного долгого дня Кайл, обычно умеющий отлично владеть собой, чувствовал себя на пределе. – Я думаю, нам нужно закончить всю эту заваруху с моей фамилией Маккуин. Я – твой сын, отец, и я люблю тебя. Я один из Рирдонов.

– Браво! – Кристин позволила себе зааплодировать. – Тогда ты вспомнишь, что я твоя сестра.

– Не говори глупости, Крис.

– Не принимай на свой счет. – Она улыбнулась брату. – Ты не имеешь к этому никакого отношения.

Во всем виноваты бабушка и мама.

Энид сердито посмотрела на дочь.

– Прошу прощения, Кристин, но твой отец и я договорились, что Кайла крестят как Рирдон-Маккуин, правильно, дорогой?

– Да. Хотя мы не ожидали, что первая часть фамилии забудется, – мягко заметил Макс.

– Это из-за соседей. – Энид подняла стакан вина. – Двойная фамилия трудно произносится.

– Соседям следовало вообще забыть фамилию Маккуин. – Кристи округлила глаза и посмотрела на брата. – В конце концов, они и так под пятой Маккуинов.

– Почему ты всегда говоришь обидные слова, Кристин? – спросила Энид. – Как только приезжаешь домой, ты…

– Оставь ее в покое, Энид. – Красивое лицо Макса окаменело.

Рука Энид с бокалом вина замерла в воздухе.

– Иногда, Макс, ты обращаешься со мной так, словно я не мать Кристин, – пожаловалась она. – Последние двадцать восемь лет я провела в заботах о дочери.

– Интересно, зачем, мам? – резко спросил Кайл. Крис сама достигла большого успеха, а вы с бабушкой только и делали, что обвиняли ее в нелепости и вульгарности. «Ох уж эти длинные ноги и руки!» Ты не понимаешь, как жестоко вы поступали с ней?

– Прошу, Кайл, – взмолилась Кристин, которая унаследовала от своего отца ровный и спокойный характер. – Давай оставим разговоры. Мы и так все слишком расстроены.

– Уж я-то точно расстроена, – фыркнула Энид, абсолютно уверенная, что обязанности матери она выполняла серьезно и ответственно. – Мою мать только что похоронили. Разве никто не заметил?

– Вряд ли ее остановят у райских ворот, – пошутил Кайл. – Уверен, она проследует ниже, к темным кругам…

– Кайл! – Лицо Энид исказилось. – Ты говоришь страшные вещи!

– Может быть, но мне не нравится говорить о небесах.

– Если бы такое место и существовало, – едко заметила Энид, – мне кажется, мы бы устроили ад и рай здесь, на земле.

Кайл и Макс ушли в библиотеку, Сьюзен быстро ретировалась в свою комнату, и Энид повелительным жестом правящей императрицы дала понять, что желает разговаривать со своей единственной дочерью.

– Что ты пытаешься сделать из Сьюзен? – спросила она, когда они уселись в ее кабинете.

– Сделать из Сьюзен? Господи, мам, о чем ты говоришь? Сьюзен – член нашей семьи, и я просто стараюсь проявлять к ней внимание.

– У тебя есть идеи? – поинтересовалась Энид.

– Будешь придерживаться такой манеры общения, и я тут же уеду, – предупредила Кристин.

– Боже, Кристин, я не хочу ссор. – Своим видом Энид напоминала невинную жертву. – Я никогда не знаю, как с тобой разговаривать.

– Вот почему я живу вдали от дома.

– Ты жила вдали от дома из-за своей бабушки. Энид глубже погрузилась в удобное кресло. – Одному Богу известно, как мы все страдали… но теперь жизнь изменилась, и я хочу сделать для тебя все, что в моих силах. И для Сьюзен тоже. В конце концов, она – дочь Стью. Я любила своего брата. Мы росли одинокими детьми, на которых никто не обращал внимания.

Кристин захотелось расхохотаться.

– Давай посмотрим в лицо фактам, мама. Меня тоже не удостаивали вниманием. Кайл заменял тебе всех. Восхищение должно было превратить его в сноба, но получилось иначе. Он – хороший человек.

А обо мне судили исключительно по внешнему виду. Вы хотели иметь прелестную куколку, какой я, увы, не была.

– Ты совсем не интересовалась нарядами. – Ее мать села на своего любимого конька. – Предпочитала рубашки, джинсы, брюки для верховой езды. Я беспокоилась, что в дальнейшем у тебя возникнут проблемы. Так в чем ты решила меня упрекнуть?

– Возможно, я просто пытаюсь освободиться от гнева и боли, мама. Ты внушила мне ужасный образ меня самой. Ушли годы, прежде чем я стала прислушиваться к мнениям других людей. В своем деле я среди лучших.

– Моя милая Кристин, сейчас ты выглядишь превосходно. В тринадцать, четырнадцать и дальше ты была далека от идеала. Ты ужасно двигалась. И я очень волновалась из-за твоего роста и осанки. Я не знала, когда ты перестанешь расти. То, что люди замечают при встрече с тобой в первую очередь, это рост. И вдобавок ты носишь эти нелепые высокие каблуки.

– По поводу своего роста я уже успокоилась, мама. Почему тебе это не удается? Лицо и фигура с возрастом меняются.

– Конечно. – Энид погладила свои густые блестящие темные волосы. – Я стараюсь сделать все возможное. Я никогда не отличалась красотой, как моя мать, но с хорошим макияжем я выгляжу неплохо. Во всяком случае, мне удалось завоевать любовь твоего отца.

– О, мама!.. Разве это сейчас волнует папу? Его жизнь не назовешь легкой, особенно если учитывать отношения с бабушкой. Почему бы вам не отправиться в путешествие? Устройте второй медовый месяц!

– Ты пытаешься сказать мне, что твой отец несчастлив? – Энид не стала ходить вокруг да около. – И что он может оставить меня? Это не в его стиле, – усмехнулась она.

– Ты не можешь предвидеть будущее, – вздохнула Кристин. – Сейчас вы с папой можете начать новую жизнь. Не за горами свадьба Кайла, Сара станет хозяйкой Уаннамурры. Как ты воспримешь ее?

Ты никогда не была добра к ней.

– Сара простила меня. – Энид беспокойно зашевелилась. – И Кайлу понадобится наша помощь в управлении поместьем.

– Кайл легко может нанять специалистов.

– Мы хотим остаться здесь. Это мой дом, Кристин, – пылко возразила Энид. – Я здесь родилась и, думаю, не перенесу разлуки с Уаннамуррой.

– А что думает отец? И Кайл? И мнение Сары тоже важно.

– Мы это еще не обсуждали. – Энид поднялась, давая понять, что гнетущая и напряженная беседа подходит к концу. – А ты, Кристин? Я могу поинтересоваться твоими планами?

Кристин подняла вверх темноволосую голову.

– Не скажу, что теперь это – мой дом, мам. Так же, как и для маленькой бедной Сьюзи. Мы бы хотели уехать!

Откровенный вызов прозвучал так неожиданно, что Энид застыла.

– Кристин, ты суешь нос в дела, тебя не касающиеся. Я не намерена обсуждать это с тобой. Ты всегда была далека от жизни Уаннамурры. Ты уехала отсюда, но я очень сомневаюсь, что во время твоих путешествий среди всех тех блистательных людей, с которыми тебе довелось общаться, нашелся кто-то, кто мог бы заменить Митчелла Клейдона.

Ты была очень глупа тогда, Кристин. Очень упряма.

Тогда Митч лежал у твоих ног… и вход в семью Клейдон был открыт. Даже бабушка одобряла ваш союз, но ты упорхнула. Ради чего?

– Есть такое слово – свобода, – тихо произнесла Кристин. – Пока ты не посмотришь на себя со стороны, ты не поймешь ни значения данного слова, ни меня.

– И все же мне есть что сказать тебе, дорогая, – язвительно заметила Энид. – Мне кажется, Митч никогда не простит тебя.

Кристин саркастически рассмеялась.

– Всякий раз, когда мне нужна поддержка, я прихожу к тебе, мама. Кстати, Джуленн пригласила меня погостить в их поместье.

– Когда? – Темные глаза Энид зажглись неподдельным интересом.

– Сегодня.

– Тогда тебе придется поехать. Вероятно, Митч не до конца утратил чувство к тебе, хотя вокруг него и вьется целый рой девушек. И глупышка Аманда Логан среди них. Последний раз, когда я видела их вместе, она просто вешалась на него. Не могу сказать, что я осуждаю ее. Митч – настоящий мужчина. И прими мой совет: попытайся снова завоевать его доверие.

Может быть, это – твой последний шанс.

Хотя Кристин не любила соглашаться с матерью, но на этот раз, похоже, та была права.

Кайл остановил ее в холле, у круглого столик-. для чтения, на котором стоял огромный букет кроваво-красных роз.

– Представь себе, верховая прогулка ранним утром! – Улыбка Кайла вместила в себя всю его нежность и любовь.

– Во сколько мне нужно встать? – откликнулась она.

– В шесть. Или ты вне игры?

– Ну, я же не выплакала десять ведер слез на похоронах, чтобы устать. – Она состроила печальную гримасу.

– Нет. – Его лицо помрачнело.

– Что за большой секрет ты хранишь от меня? Она твердо посмотрела ему в глаза. – Один мне известен. Ты нашел свою дочь, Кайл. Это же настоящее чудо.

– Сейчас я не собираюсь взваливать груз тайны на твои хрупкие плечи.

– Мой бог! К ней причастна бабушка?

Кайл быстро покачал головой.

– Не могу дождаться встречи с Фионой.

Она ласково коснулась щеки брата.

– И я считаю дни. Это же моя племянница. Я так волнуюсь за тебя и за Сару. За нашу семью.

– Ты полюбишь ее, Крис, – сказал Кайл. – И Фиона полюбит тебя. Она точная копия Сары.

– И когда мне доведется услышать всю историю?

– Завтра, – пообещал брат. – Мы поедем на прогулку около шести, а когда вернемся – вместе позавтракаем. – Он взял лицо сестры в ладони и поцеловал ее в лоб. – Чудесно снова видеть тебя дома, Крис. Я так сильно по тебе скучал. Тосковал и все время вспоминал о тебе.

– И я скучала по тебе, Кайл.

– Нам обоим пришлось нелегко. – Он медленно опустил руки. – В каждой семье есть свой мучитель. Им была наша бабушка. – Он тяжело вздохнул. – Теперь она умерла, и мы можем решить все наши проблемы. Но по-настоящему меня волнует твой разговор с Митчем. Вы же были полностью поглощены друг другом…

У Кристин вырвался короткий глухой смешок.

– Митч никогда не простит меня.

Кайл посмотрел на нее с сочувствием.

– Я понимаю его гораздо лучше, чем он сам. Вы всегда были рядом, а потом ты уехала. Хотя я знаю, ты должна была.

– Расскажи об этом Митчу, – мрачно посоветовала девушка.

– Думаешь, я не говорил? Митч – мой лучший друг. Мы много говорили о твоем отъезде, но, когда ты сильно страдаешь, рассуждать объективно – непросто. Вы собирались пожениться. Вы были рождены друг для друга. И так влюблены.

– Как вы с Сарой.

– Вы обе оставили нас, и мы превратились в подобие живых трупов. – На Кайла нахлынули тоскливые воспоминания.

– Вас связывали глубокие отношения.

– Да. Сара была и останется любовью всей моей жизни – И я не нашла Митчу замену, – призналась Кристин.

– Наверняка у тебя была целая куча парней, желающих серьезных отношений?

– Я не стану компрометировать себя, рассказывая о своих романах. – Легкий тоскливый вздох вырвался из ее груди. – Я не могу забыть Митча, как ты не смог забыть Сару. В этом мы схожи. Однолюбы.

– Такая любовь усложняет жизнь. – Кайл задумался. Он смотрел на сестру, любовался ею и вспоминал, какой она была тогда. Те же глаза, рот, кожа, те же высокие скулы, даже прическу она сделала сегодня ту же, что носила в юности, – заплетала волосы в толстую косу. И самое примечательное во всей ее внешности – это смелое, решительное лицо. – Я молюсь, Крис, чтобы ваши испытания закончились. Я хочу видеть тебя счастливой. И Митча тоже. Вы оба дороги мне. Было бы здорово, если бы вы вернулись друг к другу. Однако тебе придется смириться с тем фактом, что Митч принадлежит этой земле, как и я.

– Ты думаешь, я не понимаю этого? – серьезно спросила она. – Земля – твоя жизнь. Возможно, для Митча она даже значит больше, ведь у тебя много других интересов. Я ужасно скучала по моему Аутбэку. Я – его прошлое. И должна время от времени жечь листья камедного дерева и вдыхать аромат кустарника. Но ты – мужчина. Кайл. Ты наследуешь Уаннамурру, от управления которой меня держали на расстоянии.

– Ты хочешь участвовать в управлении? – спросил он, готовый в ту же секунду уступить ей любую часть поместья.

– Нет. – Кристин засмеялась и тряхнула головой. Слишком тяжелый труд. Управление имением – твоя работа, но, полагаю, я могу пригодиться. Среди своих коллег я считаюсь умной.

– Не спорю. – Он блеснул улыбкой, так похожей на ее собственную. – Мне бы очень хотелось, чтобы ты осталась, Крис. Можешь выбрать себе дело по душе. Ты даже не представляешь, сколько здесь работы. Мы вкладываем капитал в разные отрасли уже шесть или семь лет. Сейчас специализируемся на продуктах питания и вине. Мы выкупили Бьювью в долине Клэр, вложили туда много денег, создали хороший рынок вина. Ты обязательно должна посмотреть на наше новое предприятие. Теперь, когда ты вернулась домой, я заполню твою жизнь семейным бизнесом. Могу найти хорошее местечко для тебя в управлении нашей империей.

– Я бы очень хотела узнать все о «Маккуин Энтерпрайзиз». Догадываюсь, что название семейной империи – одна из причин, по которой ты не меняешь фамилию. – Кристин относилась к вопросу о фамилиях очень серьезно. – Для Аутбэка и делового мира Автралии ты – Маккуин.

– И поэтому я чувствую вину перед отцом, кивнул Кайл.

– Ты знаешь папу, – возразила она. – Он все понимает. Он знает, что ты его любишь, мы – его живое воплощение. У нас его улыбка, его рост, его прекрасные голубые глаза. К сожалению, мама недооценивает своего мужа.

– Ей придется столкнуться с одной проблемой… Кайл обнял сестру за плечи, и они начали подниматься вверх по лестнице.

Кристин бросила на брата тревожный взгляд.

– Папа с кем-то встречается, Крис.

– О господи! Мама умрет, если он оставит ее.

– Да, но мама ведет себя так, словно они брат с сестрой, а не муж с женой. У них отдельные спальни. Конечно, она по-своему любит его, но не хочет меняться, чтобы доставить ему радость. В городе полно женщин, желающих пофлиртовать с отцом.

Но в таких делах он очень щепетилен. Флирт – не настоящая жизнь. Отношения с кем-то искренним и порядочным – совсем другое дело.

– О боже! – прошептала Кристин. Она никак не ожидала столкнуться с такой ситуацией у себя дома. Если мама узнает о другой женщине, сумеет ли она с этим справиться?

Кристин сомневалась в этом.

Несколько дней спустя она стояла на широкой веранде Уаннамурры и, прикрывая ладонью глаза от слепящего солнца, смотрела вдаль. Она ждала Митча, который обещал отвезти ее в Марджимбу.

Кристин сколько могла оттягивала свой визит к Клейдонам, стремясь, чтобы он совпал с отлетом Кайла в Сидней.

В столице брата ждали дела: нужно доставить Сьюзен в пансионат и встретиться с несколькими новыми партнерами «Маккуин Энтерпрайзиз».

Час назад Сьюзен устало тащилась вниз по парадной лестнице, и от одного ее вида на глаза Кристин навернулись слезы.

– Ненавижу школу. – Слова сорвались с губ девушки, когда они размещались в джипе.

– Солнышко, почти все ненавидят школу. – Кристин, сидящая за рулем, с состраданием посмотрела на кузину. – Тебе ведь осталось недолго учиться.

– Чертовски трудно прятать свои чувства. Сначала все тебя жалеют, а потом забывают. У них даже представления нет, что значит потерять родителей. Но ты же любишь меня, Крис? – Девушка бросила на кузину взгляд, который растопил бы даже камень.

– Конечно, я люблю тебя. – Кристин обняла хрупкие плечи Сьюзи. – Ты – моя маленькая двоюродная сестра. И я жалею, что отсутствовала так долго. Мы могли бы лучше узнать друг друга. Но скоро ты окончишь школу, обретешь свободу и откроешь новую страницу в своей жизни. А я всегда буду рядом.

Сьюзен уныло покачала головой.

– Было бы здорово! Но ты все время в разъездах.

– Я хочу наконец-то осесть в одном месте.

– Серьезно? – с восторгом и изумлением спросила Сьюзен.

– Я когда-нибудь лгала тебе?

– Честно говоря, нет. – В первый раз за это утро Сьюзен улыбнулась. – А как же твой модельный бизнес?

– Я не хочу говорить об этом – пока это секрет, но у меня есть серьезные намерения уйти из мира моды.

– На самом пике популярности?

Кристин рассмеялась:

– Мои фотографии уже несколько лет не сходят со страниц журналов, но это не так здорово, как ты думаешь.

– Разве модельный бизнес не приносит тебе огромные деньги?

Кристин в удивлении повернула к кузине голову.

– А разве не ты сказала, что у нас слишком много денег для одной семьи? За деньги любовь и счастье не купишь, детка. А я хочу, чтобы ты была любима и счастлива.

– Я буду счастлива, если ты останешься, – призналась Сьюзен. – Но чем ты займешься? – с любопытством поинтересовалась девушка. – Ты знаменита, все мои подружки считают тебя ужасно красивой.

– Я работаю над этим. – Кристин улыбнулась. Гены и самодисциплина. Думаю, я попробую себя в бизнесе. У меня есть голова на плечах, а Кайл подучит меня.

– Было бы здорово! – Кроткие серые глаза Сьюзен расширились. – Тогда бы ты осталась дома, в Австралии?

– Таковы мои планы, дорогая. Я хочу жить рядом с тобой. А еще с Фионой. Я думаю, наши две девочки превосходно поладят.

Они подъехали к аэропорту, где их ждал Кайл, а еще через несколько минут Сьюзен радостно махала им рукой из самолета компании «Кинг Эйр».

Кайл был удивлен.

– Я заметил перемену, Сьюзи выглядит счастливой. Что ты ей сказала?

– Я пообещала быть всегда рядом с ней. Девочке нужна семья. Она все еще ужасно страдает из-за потери родителей.

– И как же ты, с твоей работой, собираешься выполнять это обещание?

– Ты же сделал мне несколько предложений, брат. – Она открыто улыбнулась ему. – Вероятно, я уже готова начать новую карьеру.

– Все что угодно. Главное, новое дело задержит тебя дома. И у тебя появится шанс наладить отношения с нашим старым другом Митчем.

– Мой последний шанс, – язвительно заметила она.

– Уж постарайся, – попросил Кайл.

– Постараюсь. – Она подставила брату щеку для поцелуя.

– Вы двое созданы друг для друга. – Глаза Кайла посерьезнели. – Передай ему привет от меня.

– Обязательно.

– Привет! – поздоровался Митч, хлопнув дверцей джипа, и медленной походкой направился к веранде. Он решил оставаться дружелюбным и гостеприимным, хотя интуиция подсказывала ему, что это будет нелегко.

– Привет и тебе! – Кристин стояла у белых колонн и пыталась обрести чувство юмора, которое поможет разбить лед между ними.

– Крис, ты разбиваешь мне сердце! – сказал он, снимая кремовую широкополую шляпу и держа ее на уровне груди. – Ты такая красивая, такая жаркая, сексуальная! Жаль, я не фотограф. – Слова звучали подчеркнуто сухо.

– Да, я принарядилась немного. Нравится костюмчик?

– Превосходно. – Митч легкой походкой подошел к веранде, и девушка отстранилась от колонны. – В стиле прерий? – насмешливо уточнил он.

– Скажите на милость, какие познания! – Кристин окинула себя взглядом: джинсы, изящная кремовая блузка с кружевами, на тонкой талии невероятной красоты бирюзовый пояс с пряжкой. – Откуда знаешь?

– У матери есть журнал с твоими фотографиями, где ты одета в стиле кантри: длинные замшевые юбки, высокие кожаные ботинки, широкие ремни, блузки с кружевами и пышными рукавами. Твои фотографы знали, что ты умеешь скакать верхом « словно ветер?

– А разве ты не видел снимка с лошадью? Там я мчусь во весь опор.

– Проклятие, должно быть, пропустил. – Его глаза сверкнули иронией. – Мне нравится кадр, где ты сидишь под деревом и перебираешь струны гитары. Удачное сочетание: блузка в викторианском стиле, обтягивающие джинсы и кожаные сапоги.

Правда, к сожалению, я знаю, ты не умеешь играть на гитаре.

– Зато ты умеешь.

– У меня масса талантов. – Митч прислонился к колонне, продолжая изучать стоящую перед ним молодую женщину. Она так прелестна, но между ними лежит пропасть. И ему надо оставаться общительным и непринужденным и сдержать данное себе слово. – Помнишь, как я пытался петь йодлем?

– Помню. – Она повернула к нему сияющее лицо, мечтательное и нежное.

– Тогда почему ты утверждала, что я не смогу сделать карьеру певца?

– Если только уличного, – Вообще-то Кристин нравилось, как он напевал своим сочным, мелодичным голосом. – Мама хочет, чтобы ты остался на утренний чай.

– Ненавижу утренний чай, – изрек он.

– Неважно, существуют традиции. Заходи. Стол накрыт в оранжерее, там мамины экзотические растения. Сейчас пора цветения.

– Стоит посмотреть. – Говорил он спокойным, ровным тоном, но сердце бешено колотилось в груди. Хорошо, что Крис не слышит.

Энид ожидала их в двухэтажной, наполненной светом оранжерее Эвана Маккуина, дедушки Кристин.

Это было огромное помещение, заполненное экзотическими растениями, и у любого сюда входящего создавалось впечатление, что он находится в удивительном субтропическом саду под открытым небом. Пальмы устремляли вверх свои изумрудные верхушки, внизу вокруг их стволов золотился тростник. Банановые деревья, древесный папоротник, орхидеи, все известные сорта лилии – белые, кремовые, желтые, оранжевые, ядовито-розовые и пурпурные, матовые ароматные гортензии, разноцветные пеларгонии, разнообразные виды филодендронов с огромными лопастными листьями – все это произрастало в горшках и кадках, а нужную температуру здесь контролировали кондиционеры.

Дом клана Маккуинов! Эти люди уж точно знали, как нужно жить. Но другой вопрос, заслуживали ли они этот рай на земле.

Даже поместье Митча Марджимба не шло ни в какое сравнение со всем этим великолепием. Особняк Уаннамурра считался одним из самых роскошных в стране. В комнатах антиквариат, картины, висевшие на стенах, стоят целое состояние, кабинеты украшены китайским фарфором, восточными циновками и коврами. Одно время ходили слухи, что у Рут Маккуин в тайном месте хранится настоящая египетская мумия.

– Митчелл, дорогой! – позвала Энид своим хорошо поставленным голосом. – Так любезно со стороны твоей матери пригласить Кристин.

Бедняжка Кристин, думал Митч, чувствуя растущее негодование к ее матери. Его собственный дом походил на тихую гавань, а здесь был лишь холодный, напичканный редкостями, дорогой особняк.

Энид поднялась из-за продолговатого стеклянного стола и величественно и властно протянула ему руку.

– Как вы, Энид? – Он галантно пожал руку женщине. Мать Кристин – большая сторонница этикета.

Ему показалось, что она внимательно изучает его лицо.

– Я делаю все возможное, чтобы держаться достойно. Я ужасно тоскую по маме, но не имею права раскисать перед семьей. Я хочу, чтобы Кристин насладилась миром и покоем, пока она здесь.

– Надолго ли? – Митч обернулся и поймал взгляд Кристин, такой же колкий, как и его.

– Пока мама меня не выпихнет. – Кристин засунула руки в карманы джинсов и покачалась на каблуках.

– Кристин, что за глупости ты говоришь! Ты же знаешь, как я ненавижу твои отъезды.

Кристин широко улыбнулась.

– Господи, мама, вот уж никогда не замечала.

Энид замахала на нее рукой.

– Дорогая, разве мы должны выставлять напоказ наши проблемы?

– Не волнуйся, Митч не станет меня защищать.

– Ты и сама не промах, – холодно сказал он в ответ.

– Я возлагала на вас обоих такие надежды, продолжала жаловаться Энид. – Ты бы мог стать ее мужем, Митчелл.

– Крис думала иначе, – ответил он небрежно, будто вопрос об отношениях с дочерью Маккуинов его больше не волновал. – Если бы она сошлась с вами во мнениях, жизнь приняла бы другой оборот… не так ли, Крисси? – Он взглянул на нее с легкой насмешкой.

– Я думала, у меня будет шесть или семь внуков, упорно продолжала Энид.

– Представляю. – Митч не улыбнулся, озадаченный тем, как бы миновать крутые пороги.

– Ты была слишком глупа, Кристин. – Энид укоризненно покачала головой..

– Почему никто не стремится выскочить за тебя замуж, Митч? – стараясь задеть его самолюбие, язвительно спросила Кристин.

– Крисси, детка, ты не в курсе событий, – он медленно растягивал слова, – некоторые достойные девушки имеют такой шанс.

– Энни Оуклей?

– Кристин, ты ведь тоже старалась выиграть этот приз, – напомнила ей Энид. – Помнишь наши споры, мы пытались заставить тебя надеть платье и нанести на лицо хоть немного косметики. Теперь ее на тебе тонны.

Кристин повернула голову к матери.

– Вне съемок я делаю легкий макияж, мама. А здесь я почти не пользуюсь косметикой.

– Ты имеешь в виду работу, – хмыкнула Энид. Вряд ли можно назвать работу модели профессией.

Ты осчастливишь меня, когда уйдешь из этого бизнеса. Мы знаем, какие опасности таятся в нем…

Митчелл, дорогой, присаживайся. У нас свежая выпечка по поводу твоего приезда. Кристин, будь хорошей девочкой, проверь, готов ли чай.

– Конечно. Только сбегаю на кухню, а ты, мамочка, пока развлеки нашего дорогого гостя.

– Нет слов, чтобы описать поведение моей дочери! – Энид бросила на Митча заговорщический взгляд. Митч пристально следил, как невероятно элегантная, высокая Кристин покидает комнату. – Как мы можем нормально общаться, когда она воспринимает меня в штыки?

– Но мы любим ее и такую, – любезно ответил Митч, разглядывая пушистую орхидею. В Уаннамурре такая орхидея росла прямо у порога. Ее назвали «Кристин».

Они находились в воздухе уже двадцать минут, когда на борт поступило сообщение. Какое-то средство передвижения перевернулось на дороге, в сорока километрах к северо-востоку от Уаннамурры.

Может ли он приземлиться и выяснить, в чем там дело? Если есть пострадавшие, сможет ли он послать немедленное сообщение в медицинскую авиаслужбу? Если среди пассажиров нет тяжелораненых, не подбросит ли он их до Кумера-Кроссинг, где их ожидает бригада «скорой помощи» из больницы?

– Нарочно не придумаешь! – заметил Митч и бросил на Кристин напряженный взгляд. – Я сброшу высоту. Смотри внимательно.

Кристин кивнула.

Долго смотреть не пришлось. Прямо на дороге на боку лежало четырехколесное транспортное средство, напоминающее открытый джип.

– Слава богу, ветер нам на руку, – заметил Митч, вглядываясь в красный неровный ландшафт пустыни.

– Ты собираешься приземлиться? – Кристин тоже рассматривала обширные равнины. Пустое, отдаленное место под названием «Никогда-никогда» – не самый лучший участок для поломки машины.

– Я покружу и посмотрю, что случилось, – пробормотал Митч. – Если с места аварии не подадут знак, то нужно садиться. Дорога достаточно широка. По крайней мере мы имеем хорошую длинную прямую линию.

– Ты ничего не знаешь о поверхности дороги, заметила она, и голос предательски дрогнул.

– Ты же не волнуешься, да? – Он нахмурился, ожидая прямого ответа.

– Нет, Митч, холодна как рыба, совсем как ты…

Конечно, я волнуюсь. Есть доля риска.

– Крисси, дорогая, выкинь дурные мысли из головы, я же пилот, – сухо возразил Митч, – а не ты.

Я не люблю браваду, но предоставь мне судить о таких вещах. Ты, конечно, говоришь по существу, но я и сам неплохо соображаю.

– Скромное высказывание. Митч – превосходный пилот, по крайней мере, должен им быть, она это знала.

Когда они кружили над землей в поисках людей, внезапно из тени чахлого низкорослого кустарника появилась женщина. Она пошатывалась, и весь ее облик говорил о пережитом стрессе. Она подняла обе руки над головой, затем указала на автомобиль и тяжело подбежала к нему со стороны водительского кресла, давая понять, что водитель застрял внутри и не в состоянии выбраться.

– Выглядит неважно, – проворчал Митч. – Я снижаюсь. Держись, посадка может быть недостаточно мягкой. Страховка за жизнь оплачена?

– Не смешно, Митч.

– Ты потеряла свое чувство юмора.

– Вероятно, ты тоже его растеряешь, когда нарвешься на рытвины, – предупредила она, отвечая колкостью на колкость.

– Лучше молись, – посоветовал пилот.

Они пошли на снижение, выпуская шасси. Кристин отчаянно пыталась держать себя в руках.

«Привыкла, милочка, путешествовать первым классом, – насмешливо думала она, – теперь вкуси прелести настоящего полета».

Приземление было впечатляющим. Без тряски, плавно Митч посадил «Марджимба Бич Барон» на раскаленную пыльную дорогу среди кустарника.

– Нет слов, высший пилотаж! – радостно воскликнула Кристин.

– Попридержи комплименты, – отрезал он. – Давай выполним то, ради чего мы садились.

– Хорошо.

И тут их охватила настоящая паника. Из-за высоких холмов показалось стадо рыжих прыгающих кенгуру. По-видимому, животных привлекли рев двигателя и появление странного объекта на их территории.

– Спрячьтесь за машину, – закричал Митч женщине, схватив в охапку Кристин и затащив ее под крыло самолета. – Оставайся здесь, – приказал он. – Один Господь знает, что им взбредет в голову.

Кристин проигнорировала приказ Митча и бросилась за ним к той стороне дороги, где он собирал камни.

– Вперед… обстреливай их, – завидев ее, крикнул он.

Адреналин забурлил в крови, и Кристин прицелилась. Со времен детства они оба не знали ни единого промаха. Кенгуру скакали туда-сюда. Сначала свистящие пульки-камушки достигали этих огромных мишеней, но затем животные сообразили, в чем дело, и галька начала клацать по дороге.

«Они могут повредить самолет», – подумала Кристин. Кенгуру занервничали, теперь их движения стали хаотичными. В стаде было несколько взрослых самцов ростом не менее шести футов и весом около ста фунтов, а крупный вожак, даже по скромным меркам, тянул футов на семь в высоту.

Конечно, смотреть на кенгуру – одно удовольствие, но эти животные в высшей степени непредсказуемы, а потому опасны.

Да тут еще пожилая женщина около джипа, решившая биться до конца, завопила, схватила горсть гальки и бросила вперед. Несколько камешков угодили прямо в Митча.

– Черт! – заорал Митч. – Испарюсь-ка я, пока старушка меня не прикончила. Держи оборону, детка. Я сделаю несколько предупредительных выстрелов.

Он достал из самолета винтовку двадцать второго калибра, и в воздухе раздались короткие выстрелы. Кенгуру испугались, сбились в кучу, с любопытством и страхом озираясь по сторонам. Зрелище могло сравниться с комическим шоу, когда животные, следуя за своим вожаком, поскакали прочь по пустынной равнине.

– Слава богу! – коротко бросил Митч. – Неудивительно, если кенгуру явились причиной аварии.

Вероятно, водитель испугался их, и машина слетела с дороги.

Именно такую историю позже возмущенно рассказала им крепкая седовласая женщина. Для своих шестидесяти она выглядела превосходно, энергия в ней била через край. Под глазом у нее темнел синяк, но держалась она хорошо.

– Хвала небесам, вы здесь, – горячо провозгласила она, осеняя себя крестом. – Понимаете, он всегда хочет доказать себе, что способен на великие дела. Конечно, Кларри и я – парочка одержимых.