Текст книги "Похититель разума"

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Мы считали его трусом…

Уильям Шекспир. Два веронца. Акт V, сцена 1

Битва с коразианцами подходила к бесславному концу. Вероятно, Абдиэль несколько поторопился приписать победу Командующему Сагану. Один вражеский корабль-носитель гигантских размеров был уничтожен, но другой выскочил из ниоткуда (или из гиперпространства, что было одно и то же) и начал атаку на «Феникс», флагман Сагана.

Дайен, занимавший в космосе выгодную позицию, видел, что «Фениксу» приходится туго. Другие корабли из боевого порядка сгрудились поблизости, но сигнала о помощи не получали. Поразмыслив над этим, Дайен решил, что Саган, несомненно, не хочет ни с кем делиться славой победителя.

Дайен знал, почему один корабль не участвует в сражении с коразианцами. «Непокорный» больше не был охотником. Он превратился в ловушку, готовую захлопнуться за друзьями Дайена по приказу лорда Дерека Сагана.

– Сэр, – мысли юноши прервал раздражающе спокойный голос корабельного компьютера, – показатели функций вашего организма указывают на уровень стресса, вызывающий упадок сил…

– Заткнись, – бросил Дайен.

Кто бы ни победил в этой битве, лично он уже проиграл. Саган презирал его. И дело не в том, что мнение Командующего имело такое уж значение. Неприязнь была обоюдной. Дайен испытывал к Сагану презрение и ненависть, усиливавшиеся еще больше из-за того, что эти чувства перемешивались с восхищением.

«Но уж на этот-то раз мне удалось перехитрить его, – думал юноша с угрюмым удовлетворением. – Он полностью поверил в мою трусость. Впрочем, моей заслуги здесь нет. Саган уже убедился в моей бесполезности. Я лишь подтвердил его мнение о себе. Да уж, здорово я его одурачил! Кого я обманываю? Сагана-то я не одурачил. Самого себя я одурачил. Трусость – это поступок или его отсутствие. И я никуда не делся. Саган отшвырнул меня в сторону. Он отпустил меня, потому что от меня больше нет никакого толку. Кому нужен король, который сначала ведет своих людей на битву, а потом пугается и сбегает?»

– Противник приближается, – объявил компьютер. – Захват цели…

– Нет! – Дернув ручки управления, Дайен перевел космоплан в крутой подъем. Он резко оглянулся, всматриваясь в экран. Он не видел вражеского корабля! Уж не приближается ли тот сзади?

– Где он? – бросил Дайен дрогнувшим от ужаса голосом.

– Сейчас он вне зоны поражения и не ведет преследование. Ваш сканер прицеливания неисправен, сэр? Вы должны были заметить засветку…

Дайен ощутил, как его щеки обдало горячим румянцем.

– Нет, с-сканер… работает… он исправен. «Это я неисправен!»

– Сэр, возможно, вы не в курсе полученных нами последних данных о противнике. Большинство коразианских центральных компьютерных систем выведено из строя, в результате чего небольшие одноместные корабли противника действуют сами по себе, без управления со стороны своих командиров. Поскольку коразианцы почти полностью зависят от управления при помощи компьютеров, эти небольшие корабли, наподобие того, от которого мы только что бежали… – то ли Дайену казалось, то ли компьютер и в самом деле насмешливо подчеркнул это слово, – практически беспомощны.

– Выполняй приказы. – Дайен облизал сухие, потрескавшиеся губы. – У меня нет времени гоняться за мухами.

Неплохо сказано; это должно произвести впечатление на любого, кто его слушает. Саган, конечно, его услышал. Возможно, Командующий рассмеялся и сейчас говорит адмиралу Эксу: «Мальчонка трусоват. А что еще можно ждать?»

– Держи курс на «Непокорный», – велел Дайен. «Мне нужно предупредить друзей, – добавил он про себя. – Предупредить, что человек, которому они доверяли, человек, которым они восхищались и в которого верили, оказался всего лишь предателем, презренным лжецом!»

– Сэр, ваш пульс достиг весьма опасного уровня…

– К дьяволу мой пульс!

Дайену не надо было смотреть на мигающие цифры, чтобы понять, что он разваливается, распадается изнутри на части. Он призвал себя к спокойствию, вспомнил совет Мейгри. Думай о своих друзьях. О нависших над ними опасностях. Это о них сейчас надо позаботиться. Нужно успеть до них добраться, предупредить о замысле Сагана захватить их, казнить Джона Дикстера.

– Компьютер, когда мы доберемся до «Непокорного», передай сигнал экстренной посадки…

– Прошу прощения, сэр, но в этом нет необходимости. Просто воспользуйтесь стандартной передачей.

– Что значит «нет необходимости»? Передатчик не работает! Саган пытался использовать его для контакта…

Дайен умолк. Компьютер не отвечал; его лампочки мигали.

– Передатчик работает, – изумленно проговорил, Дайен. – Он все время работал!

– Была неисправность, сэр. Но сейчас она устранена.

– Неисправность? А что за неисправность?

– Чисто техническая, сэр. Вы не поймете.

– Тут ты прав. Я не понимаю…

Он услышал голос: Лорд Дерек Саган капитану Майклу Уильямсу. Сражение выиграно. Можете продолжать истребление наемников, как планировалось. Пленных не брать…

И ответ компьютера: Передача не прошла, сэр.

Это подстроено! Саган знал, как отреагирует Дайен на любую опасность, грозившую его друзьям: Джону Дикстеру, Таску, Линку, Ноле… Командующий обманул его фальшивым сообщением! На самом деле такой приказ не передавался. Что же это было? Еще одно испытание со стороны Сагана?

Дайен обмяк над пультом управления, трясясь от гнева, разочарования.

«Наверное, я прилечу на „Непокорный“, встречу там Дикстера и Таска, хлебающими пиво и посмеивающимися надо мной», – подумал он. «Отлично, малыш, отлично. Испытание ты прошел. Ты собирался нас спасти. Все-таки ты не трус. Точнее, не совсем трус. Бьюсь об заклад, что на душе у тебя стало получше, точно, сынок? – Сердечный шлепок по спине. – Мы гордимся тобой, мальчик. Ну, а теперь давай дуй домой…»

«Я должен узнать правду! Мне надо знать, что происходит!»

Дайен дотянулся до фляги, хлебнул воды и выплюнул ее на палубу. Вода имела привкус крови.

«Я же угнал личный космоплан Командующего!» – вдруг сообразил Дайен. Он выпрямился. Связь должна быть настроена на личный канал Сагана.

– Включи канал Командующего, – приказал он.

Вспыхнули лампочки компьютера.

– Сэр, я…

– Я не собираюсь это обсуждать, – успокаивающим тоном сказал Дайен. – Я просто хочу послушать. Ведь тебе приказано подчиняться мне, верно? Как раз на тот случай, если у меня хватит мозгов играть в его игру, не так ли?

– Канал включен, сэр.

– Тихо! – прошептал Дайен.

Он сжал губы, затаил дыхание, проклиная фоновые шумы космоплана, которые до этого момента не замечал. Ему вдруг пришло в голову, что на борту «Феникса» может загореться какой-нибудь индикатор, который насторожит Командующего и покажет ему, что его подслушивают. Дайен почти не сомневался, что в любое мгновение он может услышать баритон Сагана, который с раздражающими интонациями прикажет ему не лезть в дела взрослых.

Постепенно, некоторое время прислушиваясь к ужасающему шуму, Дайен понял, что на борту «Феникса» его вряд ли кто-нибудь слышит. Вряд ли его услышат, даже если он закричит. Канал молчал. Вдруг послышался какой-то голос:

– Говорит капитан Уильямс. Я хочу поговорить с лордом Саганом.

Голос звучал странно, высоко, напряженно, возбужденно. Дайен с трудом узнал молодого, симпатичного и в высшей степени честолюбивого капитана «Непокорного».

– Его светлости нет рядом, капитан Уильямс. Соединяю вас с адмиралом.

– Говорит Экс.

– Мне нужен лорд Саган!

– Капитан Уильямс, – голос адмирала Экса звучал немногим лучше, чем у его офицера, – «Феникс» находится под огнем коразианского истребителя. Есть прямое попадание. Мы находимся в критической ситуации. Что у вас, черт возьми?

Капитан Уильямс долго молчал. Когда он заговорил, его голос звучал гораздо спокойнее.

– Это мои сложности. Как вы знаете, Джону Дикстеру удалось избежать ареста. Он и его люди забаррикадировались на двух ангарных палубах. В настоящее время я веду полномасштабный бой с группой хорошо подготовленных наемников, готовых умереть и прихватить с собой мой корабль вместе с командой!

– Нам известно о данной ситуации, капитан. Лорду Сагану сообщили о вашем злополучном просчете перед тем, как он отправился спасать юного Старфайера. Он предполагал, капитан Уильямс, что вы в состоянии исправить собственную ошибку…

– Прошу прощения, адмирал, – перебил Уильямс, – но сейчас у меня нет времени выслушивать замечания по поводу моих действий. Я представлю вам и лорду Сагану подробный доклад, если только мы все это переживем. Я вынужден вести бой на борту звездолета, а для таких действий мы не готовы. Повторяю: мне нужны подкрепления, мне нужен паралитический газ…

– Ваши просьбы внесены в журнал, капитан.

Дайен услышал приглушенные голоса, в том числе и Уильямса, словно он отвернулся, чтобы посоветоваться с кем-то, находившимся рядом с ним. Юноша напряженно ждал, чтобы услышать ответ.

– Наемники забаррикадировались вместе со своими космопланами на ангарных палубах «Чарли» и «Дельта», – заговорил Уильяме. – Ворота ангаров задраены, но наемникам удалось захватить управление на палубе «Чарли». По мнению наших специалистов по компьютерам, для них лишь вопрос времени разобраться с системой, отключить управление от компьютеров и открыть ворота при помощи ручного аварийного управления. Мне сказали, что мы никак не можем им помешать… что-то насчет правил безопасности…

– Да-да, – нетерпеливо бросил Экс. – Продолжайте, капитан.

– Мы держим под контролем ворота ангаров на «Дельте». Наемники там заперты. У них нет выхода. Получив подкрепление, мы смогли бы вновь овладеть управлением на палубе «Чарли» и завершить бой массированным штурмом. Но у меня мало людей. Мои силы разделены, рассредоточены. Мы еле держимся.

– Спасибо, капитан. Я передам ваш доклад лорду Сагану.

Разговор закончился, связь прервалась. Дайен слышал, как Уильямс несколько раз пытался восстановить ее. В конце концов Уильямс оставил эти попытки, используя при этом слова, не сочетающиеся ни с его чином, ни с его обычным хладнокровием.

Дайен невидяще смотрел на звезды, крутившиеся под ним. Дикстер… его друзья… загнаны в угол! Они дерутся за свою жизнь. Умирают…

«Моя вина! – с горечью признался себе Дайен. – Это я их уговорил присоединиться к нам! Я завел их в эту западню! Что мне делать? Что я могу сделать?»

Сердце у него бешено стучало; ладони вспотели, и он вытер их о летный комбинезон. Зачем Сагану понадобилось устраивать такую головоломку и делать вид, что передатчик сломан, передавая ложное сообщение?

«Таск, Нола, Джон Дикстер… погибают. Может, уже погибли… И все из-за меня».

– Вы что-то сказали, сэр?

– Да. Я вижу отсюда «Непокорный»?

– Да, сэр. Это он.

Корабль сверкал ослепительной белизной среди вечной ночи дальнего космоса. Дайен видел, что вокруг него идет бой; наверное, кто-то из наемников, оставшихся на свободе, нападает на силы Сагана, пытаясь помочь товарищам, окруженным на корабле. Дайен смотрел на корабль и вполголоса ругался. Вряд ли это будет просто.

– Дай чертеж этого корабля, – приказал он компьютеру.

– Прошу прощения, сэр?

– Чертеж! Схему. Ну, понимаешь, вид корабля в разрезе.

– Да, сэр, – пробормотал компьютер. Через короткое время на экране появилось изображение. – Вам это нужно, сэр?

– Да. – Дайен изучил схему. – Следующий кадр. Быстро. Я хочу рассмотреть весь корабль.

– Да, сэр.

Схемы появлялись и исчезали. Он впитывал каждую, и картинки отпечатывались в его памяти.

Из переговорного устройства послышался голос.

– Космоплан, вы в зоне нашей видимости. Назовите себя и не приближайтесь.

– Я– «Орел-1», – заявил компьютер несколько неуверенно. – Личный космоплан лорда Сагана. Прошу разрешить…

– Нам сообщили, что «Орел-1» угнан. У вас тридцать секунд, чтобы представиться.

Голос компьютера звучал неуверенно. Казалось, он не в состоянии разобраться со сложившейся ситуацией.

– Угнан! Сообщение ложное и ошибочное. Я бы знал, что мой космоплан угнан. Повторяю, «Непокорный», я – «Орел-1», личный космоплан лорда…

– Пятнадцать секунд.

Дайен видел, или ему казалось, что он видит, как в его сторону разворачивается одна из огромных лазерных пушек. «Так вот он, план Сагана… избавиться от меня. Все шито-крыто. И ничего не останется, кроме нескольких пылинок».

Дайен глубоко вдохнул.

– Благодарение Создателю! – хрипло воскликнул он. К счастью, ему не надо было делать вид, что он перепугался. – Я не думал, что меня кто-нибудь заметит! Я… меня преследовал коразианец, и я потерялся. Я пытаюсь вернуться на «Феникс».

Тишина в переговорном устройстве, переговаривающиеся голоса на заднем плане.

– Что за чертовщина? Кто это?

– Не имею понятия. Голос похож на детский.

– Кто говорит, черт бы тебя побрал? – раздался голос из динамика.

– Дайен. Дайен Старфайер. – Юноша замолчал, переждал. Пот стекал по его шее за воротник комбинезона.

Голоса снова начали совещаться.

– Старфайер? А это не…

– Да. Тот самый. Мальчонка, который мог стать королем, если веришь…

– Королем? Черт! Какого дьявола он болтается тут, в самом пекле? И мы получили сообщение, что космоплан угнан!

– Да вспомни, как ты в шестнадцать лет взял без спросу отцовский челнок. Что тогда сделал твой старик?

– Сдал меня в полицию. Кажется, задал мне хорошую взбучку. Во всяком случае, в следующий раз я его угнал за пределы галактики. Эй, малыш! Старфайер!

– Я слушаю. Вы мне не скажете, что означает, когда над циферблатиком с надписью «Топливо» начинает мигать красная лампочка?

Молчание.

Вновь раздавшийся голос зазвучал очень тихо, умиротворяюще.

– Мне кажется, было бы неплохо, если бы ты не спешил возвращаться на «Феникс». Залетай к нам, малыш.

– Какие-то сложности?

– Нет! Нет. Мы проверим тебе этот прибор. Наверное, барахлит выключатель индикатора. Такое все время бывает на этих новых опытных космопланах. Мы подхватим тебя приемным лучом. Ага, есть контакт, малыш. Не напрягайся. Выруби движки. Расслабься.

И на заднем плане:

– Вызови «Феникс». Сообщи лорду Сагану, что мы ведем на «Непокорный» мальчонку в целости и сохранности. Может, повышение за это будет?

Дайен ухмыльнулся и расположился поудобнее в пилотском кресле.

– Держи карман шире! – тихо проговорил он.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Я – огонь и воздух…

Уильям Шекспир. Антоний и Клеопатра. Акт V, сцена 2

На борту «Феникса» хрупкие живые существа, заключенные в мегаграммы ноль-гравитационной стали, вымуштрованные своими командирами, выдержали обстрел противника со стоической выдержкой и железной дисциплиной. Каждый выполнял возложенные на него обязанности: или обеспечивал живучесть «Феникса», или атаковал противника. Каждый старался думать прежде всего о долге и гнать от себя мысли о том, что он заключен в эти металлические стены, откуда невозможно бежать, что миллионы опасностей подстерегают его и могут отнять жизнь стремительно, не дав даже вздохнуть, а могут обречь на медленное умирание в одиночестве, охваченного мучительным страхом.

– Милорд, – заговорил адмирал Экс, отворачиваясь от приборной панели компьютера, который он чуть ли не умолял изменить приговор. Лицо адмирала потемнело от усталости. Он выглядел лет на десять старше. – Реактор непоправимо поврежден. Взрыв неминуем. Мы должны эвакуироваться.

Глаз у Сагана дернулся.

– Сколько времени осталось?

– Около часа, милорд. Если мы больше не получим повреждений.

Раздался грохот, корабль содрогнулся. Мейгри потянулась вперед, оперлась о пульт управления. Щиты закрывали прямой обзор с «Феникса», но на видеоэкране был прекрасно виден коразианский корабль, зависший неподалеку, огненные трассы непрекращающихся залпов.

– Щиты по левому борту повреждены, но держатся. Это передние щиты не выдержали. Сейчас мы повернуты к нему левым бортом, милорд…

– Да, – сказал Саган, бросая взгляд на Мейгри. «Я ничего не могу вам дать, милорд, – безмолвно ответила она на его взгляд. – Ни ободрить вас, когда это потребуется… ни обрадоваться вашему поражению. Я слишком устала. Мне уже все равно».

«Интересно, – мелькнуло у Мейгри, – неужели я выгляжу не лучше его? Наверняка. Саган, кажется, решил, что будет спокойней не обращать на меня внимания».

– Соедините меня с реакторным отсеком.

Ожил видеоэкран, показавший картину смерти. На палубе валялись тела, на которые никто не обращал внимания; живые перешагивали через мертвых, у которых в конце концов больше не было никаких забот. В воздухе висел дым; на заднем плане виднелся скрученный, покореженный реактор. Мейгри увидела горящие аварийные лампочки, услышала вой сирен. Перед экраном стоял человек в изодранном защитном комбинезоне.

Какие б мысли ни промелькнули у Сагана, на лице его не отразилось ничего. Мейгри могла бы узнать, о чем он думает, – он настолько устал, что его можно было застать врасплох, – но она не хотела этого делать. Закусив губу, она отвернулась от него и стала смотреть на экран.

– Долoжите обстановку, – велел Саган спокойным голосом, словно все происходившее было обычным учением.

– Положение тяжелре, милорд. Аварийные двери выдержали, заражение, судя по докладам, локализовано в данном отсеке…

– Это подтверждается, милорд, – пробормотал Экс.

– … и нам удалось замедлить плавление, но остановить процесс мы бессильны.

– Сколько есть времени?

– В данной ситуации, милорд, мы сможем добавить еще один час к предварительной оценке. Возможно, дольше; но без гарантии.

Саган помолчал, непроизвольно переведя взгляд на коразианский корабль, гигантский корпус которого заполнил экран. Человек в реакторном отсеке видел его и, наверное, догадался, о чем он думал.

– Вы сможете воспользоваться дополнительным часом, милорд?

– Да, но я не стану приказывать вам остаться. Наоборот, приказываю уходить, прямо сейчас.

Человек окинул взглядом свой изодранный комбинезон, взглянул на индикатор уровня радиации и устало усмехнулся.

– Почтительно отказываемся подчиняться. Все равно мы покойники. Мы дадим вам необходимое время.

– Ваши имена будут занесены в список героев в моем личном журнале. Ваши семьи получат пособие. Я сам прослежу за этим.

– Благодарю, милорд.

Это была стандартная формула. Все об этом знали. Но в напряженном лице инженера появилось облегчение. Должно быть, он думал о жене, о детях. Это снимет с него бремя. Теперь он может пойти к своим людям и сказать им хоть что-то… кроме того, что их ждет гибель в огненном шаре.

По щеке Мейгри скользнула слеза. Глупо сейчас плакать. Она видела, как умирают. Сейчас люди гибнут на «Непокорном». Джон Дикстер. Возможно, Дайен… Ей надо было попытаться бежать, попытаться помочь им, но она так и стояла здесь, плача, как ребенок. Она смахнула слезинку, но туг же появилась еще одна, еще…

– Хватит хныкать! – бросил Саган, добавив вполголоса: – Ты же была Стражем когда-то! Старайся вести себя подобающе!

«Я была Стражем, – подумала Мейгри. – Двадцать раз была. Я собиралась жить вечно… во всяком случае, мне так казалось. А теперь мне сорок один год, и тело мое болит. Надоело смотреть, как погибают хорошие люди. Надоело воевать. Пусть взорвется этот проклятый корабль. Пусть все закончится прямо здесь, прямо сейчас. Бывает смерть и похуже, чем в огненном шаре. На одно мгновение мы вспыхнем так же ярко, как звезды».

– … эвакуировать весь личный состав за исключением тех, кто абсолютно необходим для поддержания живучести корабля. Вылетать на всех космопланах, в том числе и на поврежденных, если они вообще способны двигаться в космосе. Премия каждому пилоту, сумевшему вывести поврежденный космоплан. Кроме того, приказываю изменить курс. Прекратить огонь. Подвести «Феникс» поближе к коразианцу…

– Ближе, милорд? – переспросил Экс. – Прекратить огонь?

«Не задавай дурацких вопросов, адмирал! – мысленно посоветовала ему Мейгри. – Шестилетний ребенок поймет эту уловку». Она провела тыльной стороной ладони по глазам. Командующий удержался от раздраженного вздоха, терпеливо объяснил свой план адмиралу.

– Но, милорд, – запротестовал Экс, – это слишком опасно! Вы должны покинуть корабль. Я приготовлю ваш челнок…

– Скажите доктору Гиску, чтобы на моем челноке отослали раненых. Я полечу на своем космоплане. Миледи полетит со мной.

Мейгри дрожала. На мостике был жуткий холод. Все системы, не имевшие отношения к поддержанию живучести, были отключены или работали в экономичном режиме. По всей видимости, к их числу относилось и отопление.

«Мне надо убираться отсюда, прочь от него!» – подзуживала она себя.

«К чему волноваться? – угрюмо, безнадежно отвечала она себе. – Он все равно снова отыщет тебя. Слишком крепко связаны ваши разумы. Он стал похож на смерть. Бежать некуда, прятаться негде».

«Смерть, – со вздохом напомнила она себе, – для меня запретное место. Я – Страж. Моя жизнь принадлежит королю. Пока жив Дайен… Пока он жив. А какой ему от меня сейчас прок? Кому я вообще нужна?»

Она слышала, как Экс повторяет для Командующего доклад капитана Уильямса. Она услышала, что наемники окружены, что они сражаются за свою жизнь. Джон Дикстер, ввязавшийся в эту войну из любви к ней.

На этот раз слезы полились не на шутку; она не могла удержаться от плача. Саган придет в ярость. Пусть.

– …Снага Оме, – негромко сказал адмирал Экс Командующему. – Он настаивает на разговоре с вами.

Мейгри судорожно сглотнула, поймала на себе резкий, пронизывающий взгляд Сагана, и слезы у нее пересохли настолько неожиданно, что в глазах защипало и стало жечь. Снага Оме. Адонианский торговец оружием, гений, поддерживавший тайный контакт с Дереком Саганом. Джон Дикстер случайно об этом узнал и теперь, как предположила Мейгри, расплачивается жизнью за это знание.

Ее склонность к слезам сейчас сыграла свою роль: она получила оправдание, чтобы скрывать лицо. Связь между их разумами прервалась. Саган воздвиг мысленный барьер, как только прозвучало имя адонианца. И обозленный тем, что она дала волю чувствам, почти не обращал на нее внимания. Мейгри рухнула в ближайшее кресло, оперлась на консоль, закрыла лицо руками и прислушалась к почти неслышному разговору

– У меня нет времени на этого болвана…

– Милорд, он настаивает. – Экс еще больше понизил голос. – Он прослышал о нашей… м-м-м… нависшей над нами опасности, милорд. Он хочет… получить свои денъги.

– Деньги! – взорвался Саган. Он прерывисто вздохнул, овладел собой, но с трудом. – Хорошо, адмирал. Я поговорю с ним . В моих личных апартаментах.

Мейгри почувствовала, что внимание Командующего переключилось на нее. Он смотрел на нее, раздумывая, что с ней делать. На борту корабля он был единственным равным ей по силе, способным остановить ее, если она решит воспользоваться своими феноменальными врожденными способностями. Но именно ее он, вне сомнения, меньше всего хотел бы видеть поблизости во время разговора с этим самым Снагой Оме. Положение затруднительное.

– Предоставьте ее на мое попечение, милорд, – предложил Экс смягчившимся голосом. В адмирале чувствовалась старая закваска; хоть и туповат, но галантен. – Сами видите, она обессилена, безвредна…

– Миледи станет безвредной лишь в случае смерти. Да и то сомневаюсь, что даже тогда я смог бы ей доверять, – раздраженно вздохнул Саган. – Но, кажется, у меня не остается выбора.

Подняв заплаканное лицо, Мейгри осторожно взглянула на Командующего. Он говорил, что никогда не выпустит ее из виду…

Саган подал знак своим телохранителям, стоявшим на почтительном расстоянии во время его разговора с адмиралом. Они с готовностью повиновались. Протянув руку, Командующий вынул лазерный пистолет из кобуры одного из охранников.

Мейгри была слишком утомлена, чтобы думать о том, что он делает, и поняла его намерение лишь после того, как он повернулся, направил на нее лазерный пистолет и выстрелил.

* * *

– Надеюсь, твой пистолет был установлен на режим глушения? – Саган вернул оружие ошарашенному охраннику.

– Д-да, милорд, – заикаясь ответил тот. – Как вы и приказали делать на борту корабля.

– Очень хорошо. – Командующий бросил взгляд на неподвижное тело, лежавшее на палубе. – Останься с ней.

Он наклонился, приложил руку к шее Мейгри, нащупал пульс, потом осторожно убрал с ее лица прядь волос.

– В конце концов, миледи, вы жаловались на усталость. Отдых вам не помешает.

Он выпрямился, непроизвольно заложил руки за спину, но лицо его осталось бесстрастным; он удержался от гримасы боли.

– Экс, выполняйте приказ. Я буду у себя.

Дерек Саган отличался высоким ростом; шаг у него обычно был широким и энергичным. Сейчас он двигался по кораблю нарочно медленнее, чем обычно, хотя его внутренний секундомер отсчитывал мгновения, подобно ударам сердца. Люди, в суматохе метавшиеся по коридорам, натыкаясь на своего командира, шагавшего размеренно и спокойно, замедляли движение.

Почетная гвардия находилась на посту перед двойными дверями, украшенными пышным изображением золотого феникса, восстающего из пламени. Феникс вот-вот погибнет, и ему вновь придется возродиться. Сaган мимолетно подумал, хватит ли на это сил.

– Меня не беспокоить, – бросил он начальнику охраны, который не стал тратить слов, а лишь кивнул и расставил своих людей у двери с оружием на изготовку. Удовлетвoрившись увиденным, Саган вошел в свои апартаменты и плотно закрыл за собой дверь.

Приостановившись, он оглядел помещение. Он предпочитал спартанский образ жизни. Личных вещей у него были мало. Те, которыми он все-таки владел, были дорогими, бесценными, редкими. Его ладонь любовно задержалась на нагруднике, предположительно принадлежавшем Александру, шлеме Цезаря. Все погибнет. Нет времени, чтобы это спасать; нет места, чтобы уложить. Всем известно, что спасательные суда непригодны для полной эвакуации. Если взять что-то из вещей, может не хватаить места кому-нибудь из экипажа.

Но одну он возьмет при любых обстоятельствах:. Саган резко протянул руку к стеклянной шкатулке, в которой лежало несколько любопытных предметов, в том числе и тот, на который большинство людей не обратили бы внимания, или – если бы обратили – подивились бы, зачем он здесь вообще. В глаза он не слишком бросался. И вообще казалось, что его поместили сюда случайно.

Саган сжал кулак и ударил по стеклу. Осколки порезали руку; он даже не вздрогнул и не обратил на это внимания. Он нетерпеливо смахнул в сторону драгоценности, дары давно умершего короля. Пальцы Сагана сомкнулись на помятой, бесформенной, потертой кожаной котомке – простой, без каких-либо обозначений и явно древней. Он благоговейно достал котомку, разгладил ее рукой. Кровь из порезов обагрила эту вещь, словно освящая ее.

Сигнал вызова настойчиво зудел с видеоэкрана; в темноте помещения мигала подсвеченная кнопка. Снага Оме находился на связи и ждал.

«Пусть подождет, – подумал Командующий. – У него есть время. У меня нет».

С котомкой в руке Саган прошел по каюте, приблизился к шкафу, который, как предполагали все на борту, в том числе и адмирал Экс, был хранилищем богатств нескольких крупных систем. Доступ к нему преграждало запорное устройство, специально сконструированное Командующим. Пять острых игл выступали из щитка справа от двери. Пять игл были расположены в порядке, совпадающем с пятью ранками на правой ладони Командующего. Раны были свежими, со слегка воспаленными краями; он пользовался гемомечом во время битвы на борту коразианского корабля. Саган насадил Ладонь на эти иглы.

Вещество, такое же, как и в его мече, устремилось в вены. Оно стало бы смертельным для любого человека с иной, чем у Сагана, структурой ДНК. Дверь открылась. Саган оказался не в хранилище, а в часовне, само существование которой, если бы о ней стало известно, означало бы его смерть.

Темнота в помещении была полной; здесь не допускалось искусственное освещение. Но Сагану не нужен был свет. Он знал все на ощупь и инстинктивно чувствовал расположение каждого предмета. Опустившись на черную шелковую подушку перед черным обсидиановым алтарем, Командующий положил потертую котомку на холодный камень. Движения его были спорыми, точными. Но он не спешил, сохраняя благоговение и спокойствие. Он испытывал почти искушение остаться, задержаться в этой успокаивающей, насыщенной благовониями темноте до того, как смерть заберет его.

Через запертую дверь он слышал настойчивый сигнал компьютера. Снага Оме, бомба. Оружие Сагана, власть над галактикой. Искушение вечным покоем быстро прошло.

Командующий провел ладонями по алтарю, точно зная, чего он хочет и где это можно найти. Он взялся за серебряный кинжал, рукоять которого представляла собой восьмиконечную звезду, вложил его в простые кожаные ножны и убрал ножны в котомку. Завернув в черный бархат серебряный кубок, украшенный восьмиконечными звездами, он и его бросил в котомку. Он поднял небольшую серебряную чашу с редким, драгоценным маслом и пролил его на алтарь, чтобы масло стекало по бокам алтаря, после чего положил в котомку и чашу.

Наконец появилась небольшая шкатулка розового дерева, в которой хранился звездный камень, его звездный камень, остававшийся невостребованным многие годы. Но теперь его важность заключалась не в том, чем он был, а в том, чем он мог быть.

В самую последнюю очередь на алтарь легли одежды из тончайшего черного бархата. Саган поднял ткань, поднес к губам и поцеловал ее, как его учили. Засунув в кожаную котомку, принадлежавшую когда-то основателю Ордена тамплиеров Гуго де Пейну, облачение священника, объявленного вне закона Ордена Адаманта, он туго затянул завязки.

Командующий поднялся и отодвинул подушку башмаком. Дверь часовни открылась, и он вышел. «Вскоре, – сумрачно подумал он, – мне не придется заниматься этой тайной чепухой. Скоро я буду делать что пожелаю, черт бы побрал президента Питера Роубса и Галактический Конгресс». Саган подошел к видеоэкрану, сел перед ним. Цифровые часы на экране напомнили ему о тающих минутах.

– Слушаю, Оме, что случилось? Будь краток, у меня мало времени.

На экране появилось красивое лицо адонианца. Он был безукоризненно одет в моднейший и весьма дорогой вечерний туалет: черный камзол, белый галстук, жилет из переливающейся радужной ткани. Он сделал изящный жест, сопровождаемый сверканием драгоценностей.

– Боже, мой дорогой! Я только что узнал. Поэтому-то я, собственно, и позвонил. Сожалею о том, что вас вот-вот разнесет, но ведь война – противная штука, не так ли, милый?

– Что тебе надо, Оме? – Саган быстро терял терпение.

– Я понимаю всю неуместность столь низменных материй в такое время, но – раз уж ты спросил – я хотел бы получить свои деньги. Я уже выложил значительную сумму на эту твою безделушку…

– Тебе известны условия сделки. Деньги после доставки.

Адонианец приподнял выщипанную бровь. Улыбка тронула изогнутые губы. Он откинулся на спинку кресла, томно махнув рукой. Блеснули драгоценности.

– Мой дорогой, я скажу жестокую вещь, но ведь дело есть дело. Будь благоразумен, Дерек. Как я доставлю тебе бомбу, если ты вот-вот будешь уничтожен? Я хочу получить деньги… сейчас. Переведи их на мой счет.