Текст книги "Новая жизнь Нефертити"
Автор книги: Маргарита Ардо
Жанр: Современные детективы, Детективы
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Глава 15
Едва Финн ушёл к себе переодеваться, в комнату влетела Арина.
– Платье для вечера! – шлёпнула она на кресло длинный футляр и подмигнула. – Катрин позаботилась о тебе, можешь не благодарить! На вечеринке будут важные лица: пресса, фэшн, инвесторы. Они должны тебя захотеть!
– Что?! – у меня округлились глаза.
Арина прыснула.
– Да не в том смысле! Как картинку! Чтобы вложить деньги!
– Она сказала, что будет просто вечеринка для своих…
– Конечно, для своих. Никого левых не будет, только нужные люди! – рассмеялась Арина. – Тебе помочь одеться?
– Спасибо, я справлюсь.
– И Лили будет через минутку, грим подправить.
Платье было изумительным – нежная белая ткань, довольно открытое декольте, соединённое парой тонких серебряных перепонок: одна по ключицам, вторая – на уровне груди; облегающий силуэт. Я надела их, застегнула перепонку на щиколотке, высокий каблук оказался на редкость удобным. Глянув в зеркало, я себе определенно понравилась – в таком платье было бы не стыдно оказаться рядом с Наоми Кэмпбелл, Ларой Стоун или Ириной Шейк. Распустив волосы по плечам, я стала похожа на девушку Бонда и вдруг почувствовала благодарность мадам Беттарид. Стоило отметить её великолепный вкус и щедрость – вещи явно были очень дорогими и не шли ни в какое сравнение с моими платьями из сетевых магазинов. Финн снова ахнет!
В самом деле, не стоит искать плохого в хорошем? – улыбнулась я себе кокетливо.
Заглянула Лили, усадила меня в кресло и занялась моим лицом. Эдак я скоро привыкну… Когда она ушла, превратив меня в осовремененную Нефертити, убрав волосы назад и спрятав под золотую ленту, в телефон упало сообщение. От Ниночки.
«Я, наконец, освободилась, берусь за твой договор, excuse-moi, ma cherie, что так долго!»
«Всё хорошо! Спасибо!» – быстро ответила я ей, ловя себя на мысли, что Россия, Аксай, курсы французского, секретарское кресло и дядя Тимур с семейством остались где-то далеко-далеко, в другой жизни. А я стояла перед зеркалом по-дворцовому роскошной комнаты, одета, как топ-модель, на моей карточке обосновалась круглая сумма, а полчаса назад мне говорил о любви поп-идол тысяч девушек… Приятное чувство гордости.
И в чём, собственно, я должна винить мадам Беттарид? В этом?! Было бы странно. Возможно, мадам Беттарид действительно хороший продюсер, и тот стол ничего не значил. Я хочу верить Финну! Без доверия любовь невозможна!
Подумалось, что мадам Беттарид прекрасно срежиссировала наше примирение с Финном. У нас просто не было шанса дуться после того шедеврального пения в заброшенной церкви! Кажется, мадам Беттарид не злоумышленница, а скорее фея-крестная с лёгкой толикой яда. Возможно, у фей тоже бывает климакс? Что ж такого? Недаром же ею все восхищаются.
Я спустилась вниз и поразилась: в парадную гостиную, откуда звучала музыка, направлялись вместе с другими гостями кумиры моего детства – Мирен Пальмэр и Патрисия Даллас, в бёдрах сжалось, как в детстве от предвкушения подарков и праздника. Это же выдающиеся французские звёзды! Самые-самые! Хотелось протереть глаза, но, боюсь, мои «египетские» стрелки этого не выдержат!
О, Боже, а это Барру? – заметила я у входа харизматичного канадца с пронзительно-голубыми глазами и коротким ёжиком, почти не скрывающим правильную форму черепа. На концерт Барру у меня не хватило денег, когда он приезжал с гастролями в Ростов! А теперь я буду с ним на одной вечеринке? О-о-о!
Мадам Беттарид вышла рокеру навстречу, обменялась с ним поцелуями возле щёк. У меня пробежали мурашки по спине от ощущения нереальности, но я набралась смелости и направилась в зал. По дороге отметила толстяка из Лувра, Макарова и помимо звёзд сцены несколько лиц из интернета и телевизора: политики или воротилы шоу-бизнеса? Однозначно кто-то из новостей. Вау! А та точно модель, как же её зовут?
Долго рассматривать и теряться среди прекрасно одетых людей мне не удалось, кто-то подхватил меня под локоть, я обернулась.
– Ромео!
– Зови меня Тут, – подмигнул танцор, ямочки заиграли на его шоколадных щеках.
– А можно я буду называть тебя Здесь? – хмыкнула я.
– Ты мне нравишься! – ответил он.
– Она нравится не только тебе, – послышался любимый голос позади нас. – И вообще не лезь вперёд начальства, а то тебе даже проклятие мумий не поможет!
– Да, папочка… – притворно испугался мулат. – Но Дамира мне почти мама…
– Прокляну, – заявил Финн, экспроприировал меня и повернул к себе.
Весь в белом, великолепный, сияющий. Я уставилась на идеальную имитацию древнего пектораля на его груди. Подобную нагрудную подвеску с изображением лунной ладьи из электрума нашли в гробнице Тутанхамона. Так и хотелось спросить: она настоящая? Но слишком много было людей вокруг.
– Прекрасна! – сказал Финн и развёл мои руки в стороны, чтобы разглядеть получше. – Ты прекрасна, малышка! Следи внимательно за сценой!
«Дамира», – напомнила я мысленно, а он коснулся губами моего виска и, выпустив мою руку, пробежал сквозь толпу до небольших круглых подмостков, золотым пятном возвышающихся над благородным паркетом. Сбросил пиджак в руки неопознанной сногсшибательной блондинки и подхватил из рук чернявого паренька микрофон.
Лёгкие биты, завёлся хип-хоп – весёленькая музыка, чуждая дворцовому интерьеру, но мгновенно вписавшаяся в него, как фривольные завитушки барокко на шёлковых платках Версаче. А я затосковала по Kyrie eleison. Познав вкус настоящего, «химией» восхищаться сложно. На люстрах и стенах заискрились огни, как в клубе, мощность звука прибавилась. Всё внимание обратилось к Финну.
Ромео снова подхватил меня под руку.
– Рискуешь? – спросила я.
– Охраняю.
«You're so pretty now! You're amazing, babe!» – пел всем и будто мне одной Финн.
Я узнала песенку, победившую в шоу Мегахит Европы. Люди в зале начали пританцовывать, Финн зажигал на сцене, гибкий и совершенно органичный. Он получал такое явное удовольствие от выступления, что и я им заразилась. Перестала думать о дневном шедевре и невольно начала вместе во всеми двигаться в такт музыке.
С двух лестниц к круглой сцене спустились танцовщики в откровенных одеждах и присоединились к Финну. Ромео, возомнивший себя Тутанхамоном, тоже меня покинул, чтобы запрыгнуть на бутафорский обломок колонны за сценой, увитый светодиодными лампочками. Ритм, задор, энергетика – шоу началось.
Аплодисменты, шампанское гостям. Затем мадам Беттарид взяла микрофон в руки и произнесла по-французски приветственную речь, срывая дружные хлопки в ответ. Финн снова вернулся на сцену … с Мирен Пальмэр! Готической принцессой моей подростковой депрессии!
Я чуть не проглотила язык от изумления. Уже знакомый мне оператор хипстерского вида засуетился рядом. Второй, похожий на древнего галла с дредами и в белых джинсах, тоже. Несколько переливающихся перламутром, как жемчужины, трелей; включились басы, и музыка покатилась на нас из динамиков, как нарастающее цунами.
Финн запел, Мирен подхватила. Они смотрели друг на друга влюблёнными глазами так, словно только что целовались в соседней комнате.
«I'm your conqueror[13]13
Я – твой завоеватель (англ.)
[Закрыть]» – касался нежно её плеча Финн, и она расцветала в ответ:
«Je suis ta conquérante»[14]14
Я – твоя завоевательница (фр.)
[Закрыть].
Приближалась. Глаза в глаза, щека к щеке. Ласка рукой по волосам, ощущение, что я вижу что-то интимное. Внутри меня свернулся неприятный ком.
Это всего лишь сцена… – сказала я себе.
Но музыка, идеальные голоса, как валторны в горах, продолжали накатывать в душу, задевая самые неизвестные мне струны. Затаив дыхание, я обошла вокруг сцены, приблизилась, глядя на раскачивающихся под музыку певцов. Глаза Финна, не отрывающиеся от Мирен, сияли таким же восхищением, с каким он смотрел на меня только что. И касался меня, и владел мной. Между ними точно горела искра! Мигом вспомнилась древняя история, о том, что Эхнатон променял любимую Нефертити на других… И стало больно.
– Ты удивлена, да? – спросили у меня.
Мадам Беттарид стояла рядом.
– Заметила, как невероятно, просто чудо… – продолжила она.
– Что? – моргнула я.
– Чудо, как тебе идёт это платье! От кутюр. Ральф сказал, что гарантирует… Я боялась ошибиться, но, к счастью, мы угадали.
– Д-да, – заставила я себя взять в руки и пропустила мимо ушей имя известного модельера, – очень красивое платье! Я хотела поблагодарить вас и отдать украшения.
– Потом отдашь. Не правда ли, Финн великолепно вживается в роль? – произнесла мадам Беттарид, вновь взглянув на своего подопечного. – Не смотри на разницу в возрасте, дуэт с Мирен добавит ему очков среди её армии поклонников и сердца французов растопит, уж слишком они не любят русских. Удачно, что в нём есть немецкая кровь!
Финн в этот момент целовал тонкую руку французской певицы и смотрел в её глаза так, что в моей душе всё опять перевернулось.
– Он играет? – опомнилась я, облизывая пересохшие губы.
– Прекрасный актёр, не только певец, – кивнула мадам Беттарид. – Талантливый человек талантлив во всём.
Мне стало чуть легче, но она добавила:
– Финн каждый раз удивляет своей способностью влюбиться в того, в кого нужно! Правда, иногда забывает, где роль, а где жизнь. Издержки профессии.
«В того, в кого нужно?! По заказу?! Как забывает? А я что… кто? Она опять хочет меня уколоть?»
– Они впервые поют с Мирен? – спросила я.
– Нет, они давно знакомы. Мирен просто без ума от моего мальчика! Да, кажется, это видно.
В моей груди сверкнул воображаемый кинжал. Я ревную? Нет, я не ревную… Но так нельзя…
– Вы правда считаете, что он был Эхнатоном в прошлой жизни, а я Нефертити? – выпалила я, чувствуя напряжение каждой клеточкой.
– Разве для тебя это имеет значение? – повела бровью мадам Беттарид.
– Но ведь это вы ему сказали о реинкарнации, не так ли?
– Полагаю, это личное. Хотя если он тебе сказал…
– Сказал. Как это можно увидеть? Прошлые жизни! Как узнать?! – спросила я, волнуясь и понимая, что звучит это абсурдно. Верить другим рассказам про себя я не готова, но если кто-то может увидеть прошлые жизни по-настоящему, почему я не могу?
– Хочешь знать всё сама? – уточнила мадам Беттарид.
– Да! Я хочу увидеть, выяснить на самом деле! Как это возможно? – проговорила я, перекрикивая музыку.
– Если есть намерение, возможна и реализация, – сказала мадам.
Она протянула мне бокал с шампанским прямо под нос. Я взяла. Она приложила палец к губам, коснулась моего запястья и с таинственной улыбкой ушла к гостям. Я глотнула игристого напитка.
Как я устала ничего не понимать!
«I'm your conqueror[15]15
Я – твой завоеватель (англ.)
[Закрыть]» – любовно и торжественно пел Финн.
«Je suis ta conquérante» – со страстью отвечала ему Мирен.
«А Эхнатон не так хорош»… – отозвалось в моей груди, и я выпила залпом шампанского из тонкого бокала. Странный у него вкус…
⁂
Туман навалился на меня внезапно и сразу и сузил до размера овчинки всё, что происходило вокруг: выступления Финна, танцоров, толстого Фёдора со взглядом из засады, общее движение танца, вдруг показавшегося ритуальным, официантов с подносами. Из динамиков электронные ударные проносились вокруг меня, как раскаты грома, впивались в сердце и мчались прочь. Ритм музыки становился мучительным, блеск разноцветных огней невыносимым. Звучали голоса, имена, лица. Меня будто передавали из рук в руки, или так на самом деле и было. Комплименты, взгляды, французская, русская и английская речь мешались в шампанском в бокале, отовсюду доносилось эхом «Нефертити», «двойник».
Знаменитый бюст из Берлинского музея на большом экране показали во всех ракурсах. Он обрёл 3-D объём и превратился в меня. Я оказалась на сцене. Вау-восторги, рука Финна на моих плечах и торжествующая надо всеми улыбка мадам Беттарид.
Затем свет погас, и на большом экране – там, где висела картина, ожила заброшенная церковь и съёмки сегодняшнего дня. Голоса и звуки стали невыносимыми, во рту разлилась горечь. Отснятый отрывок продолжался, и вибрация звука была настолько нестерпимой, что хотелось от неё закрыться.
Взгляд выловил танцоров, внезапно переодетых в египтян, Ромео в образе Тутанхамона. Я моргнула, блики расплывались в цветном тумане. Голова закружилась сильнее. Меня, наконец, отпустили со сцены, кто-то поддержал под локоть. А Финн остался с новой песней, и внимание гостей переключилось на него.
Со мной что-то творилось. Воспользовавшись шансом, я направилась к выходу и, скрываясь от позора и шанса упасть у всех на виду, почти на ощупь пошла к себе. Сознание всё больше проваливалось в темноту. Обрывками кадров мелькали коридор, официанты, серая Адель, мужские фигуры у окна, ковровая дорожка, статуэтка Исиды, паркет, камни, факела на каменных стенах и отсветы огня. Откуда здесь факела?!
Громкая музыка из зала продолжала настигать, как враг. Дыхание перехватывало, каблук подвернулся. Чьи-то руки поймали меня. Вернули вертикальное положение, помогли пройти. Лифт, снова коридор. Рядом тень. Я прислонилась плечом к стене, боясь упасть. Дверцы открылись, я выпала в темноту. Чужие пальцы мазнули чем-то между бровей. Запахло резко экзотическими маслами, и я провалилась во мрак.
⁂
В муторной, вязкой тишине я осознала себя снова. Первым почувствовала жжение во лбу, запах масел и специй. Ощутила движение, словно меня ритмично вдавливали во что-то мягкое. Чья-то горячая кожа. Я распахнула глаза. В темноте, будто подсвеченной парой свечей, надо мной двигался мужчина, опираясь на сильные руки. Обнажённый мужской торс, контуры рельефа мышц, упрямый подбородок, сильная шея. Я вскрикнула и отдёрнулась от него. Мужчина придержал меня и приблизил лицо – это был Финн! В глазах его плескался огонь и интерес.
– Что ты делаешь… – хотела сказать я, но голос провалился в пустоту.
Я зажмурилась от ощущения нереальности. Нестерпимо жгло межбровье. Горячий ветер коснулся кожи, я снова провалилась в миры подсознания, а когда раскрыла глаза, надо мной нависал мужчина с удлинённым лицом, высокими скулами, крепким подбородком, чувственными губами, миндалевидными глазами и выбритым блестящим черепом… О, нет!
Я попыталась оттолкнуть его, не вышло. Чужие и одновременно знакомые черты показались неживыми. Моё тело продолжало раскачиваться в не мной заданном ритме. Всё пропало в густой тени.
Я закричала от ужаса. Тяжёлое мужское тело придавило меня собой.
– Тшш.
Мужские ладони накрыли мои предплечья, распиная на простынях, и не позволяя вырваться. Казалось, у него много рук. А затем моих глаз снова коснулся свет, и лицо мужчины преобразилось. Это опять был Финн! В моей груди что-то скрутилось, словно боль была живым существом, я ощутила её пульсацию.
Финн приподнялся. Живот к животу, тяжесть в бёдрах, разведённые в стороны ноги. И вдруг отпустил руки, соскользнул с кровати во мрак. И исчез. Остался запах близости и наших тел. Я сошла с ума?!
Моё сердце провалилось, лоб покрылся холодной испариной. В полном бессилии я не могла пошевелиться. Вокруг всё плыло, и только меж бровей горело, словно кожу прожигал раскалённый уголь.
Я растерянно обвела глазами вокруг себя и в ночи, разбавленной отблесками фонарей из окна, узнала свою комнату. Затем рассмотрела очертания браслета на своей руке – всё того же, со скарабеем. Зацепилась за него взглядом и вдруг поняла, что царапин на спинке скарабея нет, а все бисерины на месте. Иллюзия?
Мгновение мрака, и всё изменилось.
Я перегибаюсь с каменного балкона, скольжу взглядом по браслету со скарабеем, но не обращаю на него внимание. Передо мной город в лучах заходящего солнца, лёгкая дымка зноя: все оттенки белого, жёлтого, оранжевого, почти красного. Зелёные вкрапления пальм и кустов, дорога, квадратные здания, люди в светлых одеждах перед грандиозным строением правильных геометрических форм. Солнечный диск плавится в рыжеватом мареве над широкой рекой. Ощущается тепло камня под моими ладонями, дуновение ветра, касания тонкого льна к коленям и бёдрам, груди, лону. Я волнуюсь. Откуда-то нарастают удары барабанов и гул толпы, пахнет маслами, капля растопленного жарой благовония стекает с моего парика на спину.
Высокий мужчина стоит рядом. Торс обнажён, смуглая кожа, пектораль из пяти видов золота, лазурита и электрума сверкает на его груди и запястьях, на бёдрах – белая гофрированная ткань, закреплённая сложно переплетённым золотым поясом. Мужчина поворачивается ко мне – то же продолговатое лицо и миндалевидные глаза. Всмотревшись в чёрные бусины зрачков, я узнаю его так же, как Финна в Лувре – одного взгляда достаточно. Это он! Они – одно!
Волна ледяной дрожи. Взмах ресниц. Новый кадр. Повозка с большими колёсами, из-под которых вылетает белая пыль, серые и красноватые горы на горизонте в рваном солнечном тумане. А рядом шевелят ветками пальмы, как опахала страусиными перьями, ими играет ветер с пустыни, пахнет песком и солью. И парфюмированным маслом.
Я подношу руку к лицу и вижу массивный браслет со скарабеем. Опять новый. В пруду, окаймлённом отшлифованными до зеркального блеска плитами плавают синие лотосы. Я боюсь воды, потому что няня рассказала мне про Себека, огромного крокодилоголового бога, который крадёт красивых женщин и уносит в своё логово. Кажется, вот-вот голова крокодила вынырнет из-под тёмной глади пруда. Но я не убегаю, я должна хранить достоинство у всех на виду.
Я просыпаюсь от жажды и кидаюсь к чаше с водой, выпиваю залпом и понимаю, что держу в руках кубок из слоновой кости, украшенной золотом. В проёме прямоугольного окна занимается рассвет, я оборачиваюсь на шум. В комнату входит смуглая нубийка в льняной тунике, пара браслетов на предплечьях, недлинный парик из чёрных волос, заплетённых в тысячи косичек с синими бусинами на концах. Она держит в руках что-то белое и прозрачное. Моё платье, – понимаю я. Она кланяется, я шагаю к ней… И просыпаюсь. Я снова обнажена.
⁂
Я пришла в себя, как от падения, в собственной кровати. Болезненные запахи почти растворились. На полу – покрывало, босоножки, белое платье от кутюр. В распахнутую форточку доносились звуки Парижа: сигналы машин, воркование голубей, сирены… И никого рядом. Вторая подушка не примята. Мне всё приснилось?!
Во рту было ужасно сухо. Я поднялась и скривилась от головной боли. Во лбу саднило, словно я порезалась. Я поднесла руку к лицу, тяжёлый браслет со скарабеем сжимал запястье. Исцарапанный. С отвращением, как дохлую мышь, я стянула его с себя, отбросила. И второй тоже. Кинулась, наплевав на тошноту и муть, к зеркалу.
Бледное лицо, круги под глазами, в них лихорадочный блеск, как после безудержной пьянки; всклокоченные волосы. Красное пятно раздражения отчётливо проступало между бровями. Что за чёрт?! Я заболела или схожу с ума?
Меня заколотило крупной дрожью. С новым приступом спазма в голове я поняла – я отравлена! Мне подсыпали наркотик! В шампанском что-то было!
В телефоне звякнуло сообщение. Я едва нашла его под смятым безбожно платьем.
«Кто-то вчера перебрал. Как ты, малышка? Я в Лионе. Надо оттрубить концерт» – Финн улыбался картинно с аватарки.
Я встряхнула головой, руки продолжали дрожать.
«Где ты был ночью?» – набрала я с трудом.
«После вечеринки? Отсыпался между ивентами»
«Один???»
В ответ посыпалась куча смайлов.
Ему смешно, а я… – я посмотрела на себя в зеркало антикварного трюмо, – а я похожа на наркоманку. Я набрала его, он отбил, через секунду пришло сообщение:
«Прости, идёт репетиция. Перезвоню»
«Мне нужно знать, что было ночью!»
«Ничего не было. Я заглянул, ты вырубилась».
В раздражённом бессилии я отложила телефон, и он снова звякнул сообщением, прозвучал вызов. Передумал? Я схватила трубку, вызов был от Ниночки.
Я быстро натянула футболку, схватив первую со стула, пригладила волосы. В висках вдобавок ко страху запульсировало напряжение. На экране появилась веснушчатая учительница французского.
– Привет! – сказала она почему-то виновато и тут же, увидев меня, осведомилась: – Ой, Дамирочка, ты в порядке?
– Привет, – хриплым голосом ответила я, кашлянула и пожала плечом. – Нормально… Как ты?
Лоб снова покрыла холодная испарина, к горлу подкатила муть. Я потёрла межбровье.
– Я хорошо. Дамирочка, я сбросила тебе перевод договора…
– Спасибо, – неуклюже перебила я. – Сколько я тебе должна?
– Погоди! Ты, надеюсь, не подписывала этот договор?
– Подписала.
– Боже, Боже! – Ниночка смотрела так, словно мне только что ампутировали ногу.
– Там всё плохо?
– Да. Я даже с парнем, юристом, посоветовалась. Он стажировался в Европе, и в курсе их законов. И с девочкой знакомой из Франции поговорила, она занимается кадрами.
– Рассказывай.
– Оба сказали, что договор такой заключить возможно и противоречий с законом нет. Если подписала, то подписала. Но это полная задница!
– Что там? – у меня совсем сел голос.
– Во-первых, на время проекта ты передаёшь право принимать за себя все финальные решения генеральному директору фирмы и продюсеру «СинемаДжоуль» Дмитрию Макарову.
– Постой, там разве не о представительстве идёт речь? – похолодела я.
– Нет, дорогая. Прости, но ты официально разрешила ему всё решать за себя. Вообще всё.
Сердце глухо стукнуло. В памяти возникла рука мадам Беттарид, протягивающая мне шампанское. То самое, со странным вкусом.
– Погоди, Ниночка, но я же дееспособна, и в себе.
– Увы! Говорят, такое случается с моделями и актёрами, – развела руками Ниночка.
– То есть я вообще ничего не решаю? Не имею права решать сама?!
– Не имеешь.
– На сколько? Что пишут эти долбаные французы?! – мои пальцы сжались в кулаки.
– Пока проект не закончится и не будет подписан акт.
– То есть до окончания съёмок?
– Там не уточняется. Указано: проект. Но обычно проект – это съёмки плюс время на раскрутку, – так сказали мои ребята. Время можно спросить у этого Макарова или посмотреть в их официальных документах. Там должно быть.
– А если разорвать контракт?
Ниночка посмотрела на меня ещё более участливо:
– Только через суд. В данном случае, французский. И даже если удастся разорвать, ты будешь обязана выплатить штраф или неустойку, которая включает в себя расходы за сорванные съёмки, а также придётся возместить трудозатраты съёмочной группы.
– Всей?
– Да, всех, кто участвовал: от уборщицы до продюсера.
– Господи, их же тут целая армия! Имеется в виду, возместить зарплату за тот срок, что я сорвала?
– Нет, за восемнадцать месяцев.
Я закашлялась. Ниночка прошептала в экран:
– Мне жаль.
– То есть мне не расплатиться.
Ниночка сочувственно кивнула. Да, лучше б мне ампутировали голову, когда я торопилась подписать этот ужас!
– Дамирочка, если там всё плохо, тебя обижают, я ещё поспрашиваю ребят, может быть, кто-то что-то подскажет. Или попробуй в посольство обратиться.
Я промямлила:
– Прости, я не могу сейчас. Я потом позвоню тебе. Спасибо.
– Понимаю. Держись, Дамирочка!
Ниночка отключилась, я осталась одна. Мир свернулся в клубок мрака над моей головой. Горло захлестнуло отчаяние – прекрасная добавка к страху: выходит, я добровольно лишила себя свободы и продала практически в рабство. Загнала в клетку на неизвестный срок. Во имя чего?! Ради жалких евро и чувства собственной важности?
Дышать стало нечем, а телефон завибрировал новым звонком.
О, а вот и Интерпол пожаловал!
Я скользнула дрожащим пальцем по экрану, терять уже было нечего.
– Как дела? – бодро спросил Роберт Лембит.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?