Текст книги "VIP Грабли"

Глава 13

Милена

Детский праздник прошёл на ура! Кто не видел, тому расскажут. Кто не в курсе, тому приврут.

«Я супер стратег!» – сказала я себе с утра, едва проснулась и мысленно повесила себе медаль за битву по завоеванию местного населения максимально быстро и с наименьшей кровью.

Не признаваясь в собственных провалах, долгах и ярости нефтяников, я придумала спецверсию для местных жительниц, которым не терпелось узнать меня поближе: мол, получила домик в наследство, а главное – с друзьями поспорила! Те вроде как заявили, что я не смогу в деревне и месяц продержаться, а я – что всё у меня получится, и что в деревне живут прекрасные, умелые, умные люди – такие, что все обзавидуются в своей столице! Да и на что там смотреть, в той Москве? Бутики, метро, стекло и бетон? Тоска! А тут гуси, кони, натурпродукт и даже пыль экологически чистая. А какие лица румяные, глаза блестят!

– Это после вчерашнего, – добавила Лера, дочь конюха.

– От чистого самогона на антоновских яблочках заблестят ещё и больше! А то, шишдесят градусов! – подтвердила Надежда, благодарная мать именинника.

– Крепче виски! – присвистнула я.

– Якой там Вискас? – встрял в разговор подошедший сосед в облаке алкогольного флёра, которое вполне можно было считать биологическим оружием. – И Кытикэт жрут вместо холодца на закусь…

– Та иди отседа! – прикрикнула на мужа Надежда. – Не подслушивай!

– Нужны мне ваши бабские сплетни! – гордо ответил раскачивающийся, как джинн из бутылки, отец именинника и, поправив кепочку, проложил навигацию в сторону сарая.

Что и говорить: продолжение детского праздника тоже удалось, но в этом моей вины уже не было….

– Ты рассказывай лучше, рассказывай! – привлекла моё внимание Оксана.

И меня понесло, как спецвыпуск новостей, о том, что знакомые мои состоятельные, и у меня есть план. Судя по глазам дочки конюха Валерии, Оксаны, Надежды и Марины из сельмага спецверсия о споре в моём рейтинге сразу добавила баллов. Все почувствовали себя сопричастными, ведь от них зависело, кому на деревне жить хорошо.

– А они точно до нас нагрянут? – живо поинтересовалась под пироги и вишнёвую наливочку Надежда. – У нас вроде ни достопрымечательностей, ни казино, одни коровьи лепёшки.

– Для кого и коровья лепёшка – экзотика! Весь вопрос, как подать, – ответила я.

– С соусом, – ляпнула Лера.

– У тебя котелок варит, ты придумаешь. Нашим бы в голову не пришло, что столько радости можно из салфеток да пустых бутылок сварганить! – заявила раскрасневшаяся от угощений продавщица Марина.

Я добавила с задушевной хитрецой:

– Если вы решите поучаствовать в моём проекте, можно будет подзаработать. Кому помешают лишние деньги на косметику, новое платье…

У девчонок загорелись глаза.

– Или на сепаратор, – закивала Надежда, подливая из штофа в разномастные рюмки ещё наливочки.

– С работой тут туго, – подтвердили дамы. – Как завод по производству конфет закрылся, так кукуем неизвестно на чём.

– Если дело пойдёт, можно будет настоящий туристический сезон открыть, – будто по секрету, громким шёпотом сказала я. – Но у меня одной, конечно, ничего не получится…

– Дык делись! – сказала Марина.

Я сделала заговорщический вид. Все подтянулись к центру стола, под лампу в беседке, и у каждой над макушкой закружился нимб в виде мошек.

– Гарантий нет, – призналась я. – Но и вложений особых не нужно.

– Чи понравится городским у нас? – спросила Оксана. – Токмо если в замке Владимира Георгича.

– Боюсь, он гостей не пустит, – хмыкнула я. – И так сбежал.

Остальные прыснули. Марина до слёз из глаз. Вытирая их вместе с размазанными стрелками, она сказала:

– А как погремушкой-то тряс, Мессершмитт наш! Чуть глаза не выпали на стол.

– По-моему, глаза его выпали, когда его Мила на стул усадила и грудями по носу прочти жмякнула, – смеялась Надежда.

– Не, мне больше понравилась рожа Чупа-Чупса про «Нервную Нину», – перебила Марина. – А почему Нина-то?

– Не знаю, само придумалось, я не виновата! – хмыкнула я и не, сдержавшись, расхохоталась тоже.

Вспомнилось, как Владимир вытаращился в ответ на мою реплику, что надо поработать головой. С выражением оскорблённого достоинства сунул мне обратно кепку с мобильником и заявил:

– Я в клоунаде не участвую! Другой профиль.

– А обещание? – спросила я, не планируя отступать.

Феодал замялся, но позиций не сдал. И вдруг, к моей досаде, подскочил наш общий знакомый Кирилл:

– Всё в силе. Мы с Владимиром партнёры, так что принимаю обязательства на себя!

На лице моего врага проскользнуло явное облегчение, и оно снова стало каменным.

– Так не честно! – ответила я.

Мне вторил кое-кто из толпы. Гордый Чупа-Чупс развернулся ко мне спиной, вскочил на коня и умчал. Буквально на долю секунды что-то неловкое ёкнуло в моей груди, но развиться состраданию я не позволила: на войне, как на войне. Надев улыбку на лицо, я продолжила праздник. Мой рейтинг явно вырос, а его упал.

* * *

– Но всё же коровьи лепёшки не очень-то интересны, – прервала мои воспоминания Лера.

– Зато кому не хочется большой и светлой любви? – просияла я.

Надежда с азартом принялась подливать мне в рюмочку густой, бордовой, как кровь, наливки, а я попросила:

– Мне капельку, пару капель, а то я очень быстро пьянею!

– Не дрыщь, натуральное, – заверила хозяйка и, убрав мою ладонь, долила до краёв.

– Так а что там про любовь-то? – Не удержалась Оксана. – Нам нужно, это понятно. А в столице мужиков, что ли, мало?

– Много, да не всё так просто. Даже на Рублёвке страдают от несчастной любви, – кивнула я, ещё более осмелев от натурпродукта, и закусила его редиской.

– Так мы их не обеспечим, самим не хватает. Ассортимент небольшой, – пояснила Марина. – Три холостяка, из них один нормальный, двое пьющих и Чупа-Чупс, но тот как истукан.

– Натуральный истукан, – подтвердила, поправляя пышную грудь Оксана. – Не пробьёшь! Я пробовала.

Мне представилось, как она прёт этой грудью на феодала, как тараном, и я зависла.

– Так а дальше что? Нам самим не хватает, говорю! – погромче проорала Лера. – Что мы твоим Рублёвским можем предложить?

– Коня… – пробормотала я, с трудом возвращаясь к канве разговора.

Нет, пить больше нельзя!

Дамы уставились на меня расширенными глазами. Надежда прикрыла рот пухлой рукой:

– Да ты шо! До того всё плохо?! Грех-то какой…

Я отмахнулась от мошки и воображения и мотнула головой:

– Да не в том плане! Есть легенда! Про ночное с конём!

– Нет легенды, – сказали бабоньки.

– Есть! – стукнула я ладонью по столу и достала из широкого кармана часть письма тёти Тоси. – Когда на Дикое поле, в степи, то есть вот прямо сюда явились татары, захватили кучу народу в плен, к хану Батыю приехала наша казачка на чёрном коне и попросила выкупить брата. Хан удивился и спросил, почему не мужа. А казачка и говорит: «Замуж можно ещё раз выйти, будет другой муж. С мужем и свёкр, а там и сын, а брата мне взять неоткуда». Хан впечатлился и тоже решил поумничать. Сорвал первый попавшийся в степи цветок и дал ей. Сказал: «Иди по Орде, пока цветок не завянет. Если кого из родни увидишь, забирай без выкупа». Только у хана с ботаникой было плохо. Он сорвал бессмертник, тот вообще не вянет. Казачка на коне ночь в степи переночевала спокойно, потом всю родню разыскала, кучу народа освободила, да еще и суженого нашла – парень ей один пленный понравился. Он, кстати, князем оказался русским. Казачка вернулась домой, вышла замуж, и всё стало хорошо. Вывод: кто переночует в степи с конём, где растёт много бессмертника, найдёт свою любовь и будет счастлив.

– А я, дура, на Тиндере[11]11
  Приложение для знакомств


[Закрыть] сижу, – покачала головой продавщица Марина.

– Вроде по-другому предание было, – засомневалась Лера.

– Искажено за сотни, даже за тысячи лет, – нашлась я и помахала письмом: – Мне баба Тося написала то, во что не поверила по молодости, потом уже стыдно было проверять, а ей из уст в уста, из рода в род. В общем, это правда! И в письме она рекомендует, что если хочу замуж, фьють, в поле с конём. Это почти её завещание.

– Как в песне? – моргнула Оксана и пробасила: – «Выйду ночью в поле с конём…»

– Ну, и песни не на пустом месте складываются, – развела я руками.

– Там же про мужика поётся, – сказала Марина.

– Именно, про одинокого, – ткнула я в неё пальцем, как Трамп в электорат. – Но ему не повезло: легенда действует только на женщин. Ещё со времён Великой Праматери.

Наступила пауза. Только цикады затрещали вокруг и стенка сарая, на которую привалился муж хозяйки.

– Кого? – осипла от торжественности момента Марина.

– От самой Земли, которая и подарила женщинам этот цветок. У греков её Герой называли, на Руси Макошью, во всех народах по-своему. Я так глубоко этот вопрос ещё не изучила. Тут главное вера!

– Наш батюшка тоже так говорит, – кивнула Надежда, порываясь налить мне ещё.

– Умный значит, – сказала я и снова накрыла рюмку рукой. – Мне хватит капельки.

– Нет, такие разговоры просто так не ведутся, – решительно ответила Надежда. – За любовь, девчата. Давайте за любовь! Всем её надо, особенно если муж пьющий и дурак!

«Я так сопьюсь! Я же вообще не пью!» – возмутилась я и, чокнувшись, закусила огромным пирожком, который Оксана почему-то назвала круассаном, с рисом и яйцом…

– А при чём тут конь? – не унималась Лера.

– А как бы казачка приехала к хану? – не поддалась я. – Пешком? Через всю степь? К тому же, у коней повышенный мистический уровень, ночью возле водоёма они чуть ли не драконами стать могут.

– Вот это ты загнула! – гыкнула Марина. – Хотя драконов я люблю. В книжках!

– Ну, это у китайцев, – невозмутимо пожала плечами я. И прочла лекцию, полную противоречий и красочных эпитетов, переврав всё, что слышала от Кирилла. Вышло складно.

Бабоньки слушали, разинув рты.

– А если не сработает? – спросила Лера.

– Сработает. Нужен только конь, степь, ночь, легенда и эффект плацебо, – закончила я бодро.

– Что? – вновь заморгала Оксана.

– Вера в светлое будущее, – перевела я. – И мистический туризм с хорошим заработком нам обеспечен. Дёшево брать не будем.

– Я проверю на себе! – твёрдо сказала Оксана. – Сколько можно Чупа-Чупса окучивать! Всё равно без толку!

– И то верно… – пробормотала я и спрятала в карман письмо бабы Тоси.

И совершенно было не важно, что легенду она написала совсем с другими мотивами. Вкрапление правды в ложь всегда заставляет в неё верить. Настолько, что даже мне самой слегка поверилось, хоть матчасть ещё до конца была не проработана.

– Нет, первой поеду я! – решительно заявила я. – Хоть замуж мне и не надо! Всех к чёрту!

– Не выйдет Конь у Чупа-Чупса, – ответила Лера.

– Заберу! – сказала я, встала и качнулась. – Ик… Завтра!

Глава 14

Милена

Конь вернулся без меня. Проснулась я не с первыми петухами, а с теми, которые в суп попали, ибо был полдень.

– А Чупа-чупс улетел, – сообщила мне Оксана, стоя с «круассанами» на пороге.

– Как Карлсон. Уверена, что вернётся, – кивнула я, бодрая, словно вареная курица, и сползла с кровати.

Потянувшись к ведру с водой, я поклялась себе не пить больше ни капли натурпродукта. Только сок! И воду! А то как в дурной комедии…

Однако тут же выяснилось, что помимо круассанов Оксана принесла ещё кустик розы, незабудки, плюс что-то жёлтенькое и красненькое, заявив, что у меня не двор, а «лебединая» песня. В смысле, растёт одна лебеда.

– Ради общего дела. Посодь, а то мажорих своих распугаешь, – сказала она так, словно садовые работы – это ерунда какая-нибудь, типа утреннего шоппинга. И ушла, важная, как водонапорная башня. Цветы с комьями земли посмотрели на меня с укором, я – на них.

– Мы с вами одной крови, – сказала я, как Маугли бандерлогам.

Незабудки почему-то не побежали сами бодро закапываться. Но смысл в заявлении Оксаны был. Поэтому выпив половину скважины и полбидона кофе, я вышла во двор и сказала себе, что у меня ивент «Цветы – дети неба» или какой-нибудь другой пафосный бред, типа корпоратива цветочников. А значит, выбора у меня нет!

Я пыталась приладиться к лопате и так, и эдак. Увы, единственное, что приходило мне в голову при виде черенка в руках – это шест для стриппластики. Но это было не то… Я снова отдалила от себя лопату. Смешливый детский возглас оторвал меня от упаднических тенденций:

– Та не так надо!

Я повернулась и обнаружила с дюжину зрителей. Смеющиеся рожицы моих вчерашних конкурсантов, кажется, прямо со школы. И я снова вспомнила о Томе Сойере…

– У меня свой метод, – ответила я и уверенно крутанулась с лопатой, а затем взглянула из-под ладони на солнце, словно у меня с ним было назначено.

– Ого, метод?! Ещё конкурсы делать будешь? – спросила веснушчатая рыжая девочка с косичками.

Я мотнула головой, не теряя марку:

– Пока двор не приведу в порядок, никаких конкурсов. Так что, может, в конце недели, а может через месяц…

– Да шо тут делать-то?! – не согласился с перспективой Ванька и сунулся в калитку. – А если поможем?

– Нет, – решительно ответила я. – У вас дела. А мне самой хочется тут всё украсить, чтобы миленько было, кавайно. Так что обстрел водяными бомбочками и фигуры из пены отложим до майских праздников.

– Водяными бомбочками? – с придыханием спросил Ванек.

– Фигуры из пены? – ахнула рыжая девочка.

– И гонки на ковриках… Но нет, на майских, всё на майских! – развела руками я и чуть не попала черенком лопаты себе в лоб. – Это знак. Потом приходите, ребята.

Через час работа гудела, а я мысленно позвякивала медалью Тома Сойера возле декольте. Ну, не педагогично, зато труд облагораживает. Пока всё умеющие ребятишки трудились так, что меня зависть разбирала, я обмахивалась журналом, который прихватила в самолёте, и срочно освежала в памяти лайфхаки для организации аутдор-активностей. У всех своя валюта – у меня веселье.

Так что позже в облагороженном саду с наспех посаженными ирисами, петуньями, маргаритками, розами, барвинками, незабудками, зачем-то помидорами и какими-то кустиками из полезных, я отблагодарила моих помощников по полной. И да, я сама не так давно узнала, что если отрезать кончик шарика и надеть на картонный стаканчик без дна, а в другой шарик налить воды, получается шарикобол водяными бомбочками покруче дорогущего пейнбола. А при помощи обрезанной пол-литровой пластиковой бутылки и надетого на край носка, опущенного в таз с мыльной водой, чего только не сделаешь: дракона, замок или чупа-чупс…

Когда вечером пришла Оксана, она с изумлением посмотрела на очищенный от лебеды, весьма симпатичный двор, потом на меня с мокрыми, слегка вспененными волосами и сказала:

– А говоришь, городская…

Вслед за ней подтянулись Марина, Надежда и Лера с конём. На небе догорал закат, повеяло прохладой, запахи трав стали сильнее. Надежда достала бутылку из пластикового пакета и сказала:

– Ну, на посошок.

– Э-э, я не буду. И вообще зачем на посошок? Я же не уезжаю, – улыбнулась я.

– Уезжаешь, – сказала Лера, а конь фыркнул.

– Куда? – опешила я.

– В ночное. Легенду проверять, – сказала дочь конюха и вручила мне узду.

Я посмотрела в глаза коню, на девочек, потом в бескрайнюю степь, со скоростью света затягивающуюся ночной синевой и сглотнула.

– А, может, днём потренироваться ещё?

– Зачем? – удивилась Оксана.

Лера вручила мне пакетик с нарезанным яблоком и морковкой. Я удивилась: и у них сплошное ПП на перекус. Но Лера сказала:

– Если заупрямится, корми, хотя Бумер хороший…

Она погладила коня по шее, тот запрядал ушами, пофыркивая и испытующе покосился на меня. У меня мурашки побежали по спине.

– А, может, не надо?

– Надо, – сказала Лера и добавила: – Но если с конём что случится, отец с тебя три шкуры сдерёт. Да ты не бойся, в степи волков давно уже нет, охотники постреляли всех!

– Волков?

– Ну не мамонтов же!

Я собралась снова включить режим Тома Сойера, Остапа Бендера и Бородача, которого можно только понять и простить, как зазвонил телефон. Номер неизвестный. Я ответила.

– Да, я слушаю.

– Это я тебя слушаю, Рыжикова! Как ты посмела нагреть меня на круглую сумму и удрать?! – заорала в трубку моя директриса. – Думаешь, я на Бали и ничего не узнаю! Узнала! Так вот, когда ты собираешься деньги возвращать?! Я с тебя живой не слезу! – и добавила много неласковых.

– Я перезвоню, сейчас я занята. Неудобно разговаривать, – быстро ответила я и отбила звонок, чувствуя холодок по коже. А ведь директриса до меня доберется… Или нефтяники… Мне совсем некуда отступать.

Ночь раззявилась звёздами. Конь смотрел на меня понимающе, дамы с нездоровым любопытством.

– Какие ещё деньги? – спросила Оксана.

Если они узнают, что я вру, наверняка отвернутся. А я и так одна, а они такие милые! И легенда… Эх, проект хороший жалко, возможно, мой лучший, хоть и враньё.

Я сглотнула снова. Может, и правда на страх ногой наступлю, и удача улыбнется? Чем чёрт не шутит! Я взяла в руки узду и пожала плечами:

– Знакомая звонила, празднует что-то. Дурная становится, как выпьет, характер жуть: одни деньги на уме. Думает, что я уже наш спор проиграла, – и я выдавила из себя улыбку позадорнее, – но это ведь не так!

– Не так! Тем более, давай на посошок, – заулыбались бабоньки. – А то замёрзнешь ночью в степи. Утром мы тебя ждать будем, стол накроем. Всё расскажешь!

Я поёжилась.

– Нет. Ради чистоты эксперимента необходима трезвость. И я вообще не пью.

– Дык ты и не пьёшь. Капельку да капельку, пипетка натуральная! – кивнула Надежда.

– Нет, – твёрдо сказала я и пошла переодеваться в тёплое.

Жаль, у меня нет ружья и каски!

Зато есть фонарик и… – я достала любимый костюм из чемодана. – Эх, помирать, так в Гуччи! И на коне.

Глава 15

Милена

Не знаю, что сказала бы Великая Праматерь и составители легенд, но меня собирали в ночное, как комсомольца на гражданскую войну – гнать буржуинов до самой афганской границы. В рюкзаке: пироги, бутерброды, яблоки, термос с чаем, вторая пара шерстяных носков и перчатки на всякий случай. Наливку в пластиковой бутылке Надежда в последний момент всё-таки тоже всунула.

Нет, конечно же, комсомольцы не отправлялись в степь в брючном костюме из последней коллекции модного дома и со светодиодным фонариком во лбу. За плечами: коврик для йоги, плед вместо солдатской шинели, в наушниках музыка – со знакомым плейлистом не так страшно. Вроде бы Леди Гага и Селена Гомез рядышком поют, заливаются. Тыц-тыц.

Девчонки перекрестили меня, помахали на прощанье, проводив до железной дороги, и мы поехали в ночь: Бумер и я. Конь шёл шагом, задумчивый и не понимающий, чего ради его отправили со странной наездницей в поля. Но скакун был деловой, не рассуждал и не вставал на дыбы: работа есть работа. С таким видом он меня и вёз.

Когда деревня скрылась из поля зрения за невысоким холмом, я погладила коня по шее и сказала:

– Я сама не очень понимаю, что мы с тобой будем делать, дружище! Но ты не волнуйся, прорвёмся!

Конь не ответил, волновалась больше я сама. Голубой луч фонарика с моей головы магически освещал шелестящие травы, прорезал мрак, как меч джедая синие волны растительности с зеленоватым отливом. Мне стало зябко, несмотря на натуральную шерсть лам. Некоторое время спустя музыку я всё же выключила – не соответствовала моменту разудалая Леди Гага. Все эти тыц-тыц, бамц-бамц скорее мешали. Да и как иначе, когда такие звёзды низкие, яркие, ламповые, словно в душу заглядывают прямо с неба?

Через мгновения тишины ко мне прорвались песни цикад и игры ветра. Тот путался в волосах, и звуки казались мне продолжением снопов ковыля, кустиков шалфея и девясила; высокого, перезимовавшего, раскачивающегося метёлками сухого камыша. А я – будто песчинка в этом ночном море без краёв и берегов.

Ничего не узнавая вокруг и лишь изредка улавливая звуки деревни, подлетающие с внезапными порывами ветра и растворяющиеся слишком быстро в окружившей меня синеве, я чувствовала себя всё более одинокой и потерянной. А Бумер просто ехал, переступал копытами по земле и, покачивая головой, вёз меня неведомо куда.

Само собой получилось дышать в такт его шагам. В груди разрослось что-то большое, непонятное, смешанное со слезами и радостью – слишком много вокруг было того, чего раньше в моей жизни просто не существовало: звёздного неба, запахов весны, будоражащих дикой, разнузданной свежестью; детских страхов, вылезающих из моих глубин и пробегающих мурашками по рукам; ужаса перед неизвестностью. Этого в городе не почувствовать: там радио, метро, всё гудит, светится даже ночью, ты всегда часть чего-то – сообщества, семьи, компании, группы в контакте. А здесь я была одна, совсем одна… – я закусила губу, сдерживая дрожь, и вдруг ощутила бёдрами живое тепло.

– Нет, я не одна, дорогой мой, – сказала я коню, – я с тобой. А ты со мной! Вот и не бойся, Бумер! У меня есть электрошокер и мобильный телефон. Полная зарядка, между прочим! Если что, вызовем с тобой 911…

Конь фыркнул, словно рассмеялся. И я хмыкнула вслед за ним, чтобы не бояться больше. Обернулась: за спиной чернота… – степь. Холмы, камыши и луч моего фонаря на тысячу миль во Вселенной. Как открытый космос, о Боже!

Я сглотнула, сжав бёдрами бока коня. Тот понял это как знак и перешёл на галоп. Мамочки! Я схватилась за поводья, расширив глаза и затаила в горле крик. Из кустов справа кто-то шмыгнул. Койот? О, нет, мы же не в прериях… Над головой вспорхнуло что-то, я с ужасом дёрнулась: сова, летучая мышь? Откуда? Из тех кустов? В горле булькнуло, конь помчался быстрее. Как жалко, что он не велосипед! Там есть тормоз! Я одновременно пришпорила и натянула узду на себя. Конь с возмущением заржал, и я вспомнила, как учил меня Кирилл. Повторив нужные движения, я пробормотала Бумеру:

– Ой, прости-прости! Мы тобой одной крови, ты и я! Не сердись, но мне нужна передышка. Тпрууу!

Бумер резко встал, я чуть не полетела через его голову, но удержалась.

– Молодец, Бумер, молодец! – пробормотала я, сползая на пузе в траву. – Лучший конь мира! Коробка автомат, интеллект выше, чем у наездника, связь с космосом, это всё ты! Только никуда не уезжай!

Конь покосился на меня, как на ненормальную, и опустил голову к высоким стеблям, зашевелил губами. Откуда-то запахло полынью и сыростью. Мне стало стыдно.

– Мда, Бумер, прости! Я несу всякую чушь. Но так веселее, понимаешь? Я просто понятия не имею, о чём говорить с конями и что делать в этой глуши до самого утра.

Конь встряхнул холкой, движение волной дрожи отдалось под моей рукой на атласной коже великолепного животного, будто он сказал мне: «В том и вся соль».

– Думаешь? – сглотнув, посмотрела на него я. – Ну да, все говорят: выходи из зоны комфорта, расширяй личные границы… Так оно и работает, да? Куда уж меньше комфорта?

Конь пошёл к кустам, я поплелась за ним, не выпуская поводья. Ветер стих, цикады продолжали трещать свои песни без устали.

– Я понимаю, – вздохнула я. – Тебе б погонять по степи, дружище. Йухуу, свобода, раздолье, всё такое! Устроить бы скачки, как мустангу дикому или хотя бы как с казаками, да? Но прости, не могу тебя отпустить – ещё один долг мне точно не отдать.

Воспоминание о долгах сразу вернуло меня на грешную землю и стимулировало собраться. Я распрямила плечи, посмотрела на часы на запястье. Затем осмотрелась и поняла: вот он – мой шанс додумать легенду до конца, все детали испытать на себе, чтобы потом выдавать туристам готовый продукт. Возможно, при удачном стечении обстоятельств у меня получится накопить столько, чтобы расплатиться с директрисой за нефтяников. Тогда я смогу вернуться в Москву, построить заново карьеру и не прятаться по кустам вместе с летучими мышами. Господи, я всё сделаю теперь иначе, я не стану доверяться богатому мажору, не буду верить чужим обещаниям, я буду полагаться только на себя! Да, я ни за что не наступлю на те же грабли, я уже вижу, что прожить вполне можно и без пометки V.I.P.!

Энергия пронеслась жаром по моим рукам и ногам. Без всяких мурашек и дрожи я привязала уздечку к невысокому деревцу.

– Я смогу! Я точно смогу, Бумер! Ты меня ещё не знаешь! – сказала я твёрдо коню.

Рядом послышалось журчание ручья. Я склонилась, и луч фонаря упал на знакомый цветок. Вот оно! Идеальное место для оживления легенды!

Я достала плед, расстелила коврик для йоги и подстилку, чтобы было потеплее. Уселась, подсунув под себя ноги, и посмотрела на звёзды. Страха больше не было, романтика зашкаливала.

Для приличия, наверное, надо было что-то попросить? Хм… А что? О Дэне я больше слышать не хочу! За эти дни даже ярость рассосалась, словно он был за бортом моего мира, где-то в вакууме. И я вдруг засомневалась: а так ли сильно я его любила? Или мне просто хотелось замуж? Жизнь, как на картинках глянцевого журнала: красивый муж, красивые дети, прекрасный секс, отдых на островах, кабриолет, коттедж в Подмосковье… Словно программа максимум, – всё, как хотела мама, говоря при этом, что у меня ничего не выйдет. А чего хочу я?

На душе стало неловко. Мысли замельтешили, предлагая желания в цветах и тональностях, как кадры видеоклипа о лучшем дне семьи, о свадьбе, о счастье, смонтированном и отфотошопленном. Я насупилась и прогнала их. Как рисовать красивую картинку, я уже знаю. Не помогло. А как представить реальное счастье?

Оказывается, это весьма сложный вопрос «чего я хочу на самом деле». Но «суженого» просить у Земли точно не хотелось. Как-то это моветон. Когда захочу, сама не найду, что ли?

Мне некстати вспомнилось письмо бабы Тоси. Я усмехнулась: вот дала жару старушка, ни за что от неё не ожидала! Но зато спасибо ей, такой подарок! А дареному коню в зубы не смотрят.

Бумер повернул ко мне голову, оторвавшись от поедания травы, и оскалился с громким фырканьем, показав зубы.

– Ты не даренный, – ответила ему я. – Ты арендованный.

Бумер покрутил носом, и я вспомнила о яблоке и морковке в мешочке, который приготовила для него Лера. Достала угощение и покормила с руки коника.

– Вот ты о чём, прости, прости.

Погладила его и снова вернулась на коврик. Просить всё-таки о чём-то следует.

Я села в позу медитации, закрыла глаза, пытаясь придумать просьбу. Не к месту представился Владимир Чупа-чупсович. Я тут же встряхнула головой и открыла глаза: вот уж кого мне не надо! Спасибо! И тут я сообразила и громко воскликнула в небо:

– О! Вселенная! Или Земля-праматерь! Помоги мне расправиться с долгами и найти счастье! Только моё! Моё собственное, настоящее! Но сначала с долгами разобраться… Очень прошу!

На всякий случай я взяла в пальцы ком земли, помяла его, даже понюхала. И лизнула бы, если б помогло. Но сомневаюсь, что столбняк и глисты подарят мне счастье.

Я сорвала цветок бессмертника, засунула за ухо. Подождала немного. Естественно, ничего не случилось.

Решив, что «официальную часть» легенды на этом можно считать закрытой, я взглянула на часы. Потом просто завалилась на коврик и уставилась в небо. А оно уставилось на меня. Несколько секунд спустя показалось, что и небо тоже дышит, моргает звёздами, как миллионами глаз. Мне стало не по себе.

Я снова взглянула на часы: время ползло, как два упрямых осла в гору. Ничего, я тоже упрямая! Эксперимент есть эксперимент.

Я пожевала, чего бабоньки послали, глотнула чаю из термоса, поиграла в игру в телефоне. Послушала музыку, потом маясь от скуки, порылась в недрах рюкзака и внезапно обнаружила там лазерную указку. Завалялась с конференции врачей… Ну хоть какое-то развлечение!

Я опять легла на спину, воткнула в уши наушники и под расслабляющую музыку принялась рисовать в чёрном небе картинки зелёным лучом. Получалось прикольно, даже фантастически.

И вдруг странный шум пробился сквозь музыку. Я увидела, как над моей головой резко снижается белый самолёт. Зигзагами, словно объевшийся голубь, по которому пульнули из рогатки, тот быстро терял высоту. Падает?! У меня перехватило дыхание.

Он выровнялся почти над самой землёй и, грузно шмякнувшись, покатил по траве в темноту, пока не остановился, врывшись носом в гущу камышей.

Я подскочила на ноги, сбросила наушники и побежала. Наверняка что-то с пилотом! Вспомнился фильм «В бой идут одни старики», раненый Смуглянка, герой моего детства. Сердце забилось ужасно быстро, отдаваясь шумом в ушах. Я помчалась со всех ног, поднырнула под крыло точно в тот момент, когда пилот попытался вылезти из кабины. Хотела крикнуть, что помогу, что ловлю. Но пилот уже спрыгнул, споткнулся об меня, и мы с размаху шлёпнулись во что-то мягкое. Точнее я спиной попала в мягкое и мокрое, а мужчина на меня сверху. Тяжёлый.

В моих ушах зазвенело, перед глазами поплыло, но через полсекунды рядом послышалось журчание ручья и донёсся запах болота. Я увидела перед собой лицо оторопевшего Чупа-Чупса. Большие красивые глаза в тенях густых ресниц, правильные черты, мужественная борода, высокий лоб и звёзды. Мириады ярких звёзд вокруг его лица и блестящих глаз.

«Всё-таки он чертовски красивый! – подумалось мне. – Но, увы, не Смуглянка, а Мессершмитт».

– Вы ушиблись? – вернулся к Владимиру дар речи.

– А-а… э-э…

Он очень внимательно и даже с заботой посмотрел на меня, испуганный или ошеломлённый, будто его застали врасплох. А мне подумалось, что даже такие эмоции красили его, делали живым, а не каменным истуканом.

– А вы? – наконец, спросила я.

Он непонимающе осмотрелся, всё ещё лёжа на мне, и опёрся ладонями о землю. Та разъехалась, он чертыхнулся.

– Это что, болото? – ахнула я.

– Похоже на то… Так, я в порядке, – нахмурился он и снова осмотрелся, словно искал кого-то. Потом перевёл взгляд на меня. – Но вы… Вы сами?

У меня пробежали по телу мурашки, настолько он был мужской. И тёплый, совсем не колючий. Я втянула носом воздух, а с ним и запах его тела, у меня голова закружилась, словно внутри меня заработали какие-то механизмы, разгоняя по телу жаркие, электрические волны.

– Вы ударились головой? Спиной? Что болит? – с тревогой спросил Чупа-Чупс и показался мне ещё красивее, потому что человечнее.

– Ничего не болит, – подумав, ответила я. – А у вас?

– Ничего… и в глазах уже нормально…

Владимир был настолько растерян, что не торопился слезать с меня. Мы словно приклеились. Он был тяжёлый, твёрдый и горячий – на контрасте с прохладной жижей под спиной. Самолёт возвышался над нами белой глыбой. Я снова перевела взгляд на Владимира, тот моргнул и застыл, вглядываясь в меня, будто решал, галлюцинация я или нет.

– А что с вашим глазами? – тихо спросила я.

– Какой-то идиот ослепил меня лазером. Сажать надо этих поганцев! И тех, кто продаёт лазеры. Из-за пучка я на несколько секунд потерял зрение и чуть не разбился!!! – на его висках и лбу проступили капельки пота. – Не волнуйтесь, не волнуйтесь, я разберусь, кто…

Его лицо было так близко, мы буквально дышали друг в друга, в голове фоном пролетела мысль о поцелуе, а я закусила губу: