Текст книги "Кровавое сияние небес"

– Мы выйдем в одиннадцать. Встретимся на этаже? – И чуть не добавила: «Или за вами зайти?» Вовремя остановилась.

«Совсем с ума сошла, что ли? – разразился тирадой внутренний голос. – У него знаешь сколько таких, как ты? Вся страна! И тысяча тех, кто лучше. Единственное, что может проканать – вызвать в нем инстинкт добытчика. И то не факт, ведь со сменой стольких цивилизаций он мог сойти на нет, но все лучше, чем прямое навязывание».

Голос был прав. Посему я кивнула.

– Это ты сама себе сейчас ответила? – улыбнулся Антон.

Любит же он насмешничать! Так и скажу ему. Э, нет! Мужчин надо брать лестью, так что немного перефразируем.

– Что мне нравится в людях – так это чувство юмора!

– В смысле, «не умеешь – не берись»?

Господи, за что? Он неправильно меня понял!

Посему я ахнула. Затем поправилась:

– В смысле, что оно у вас есть.

Он хохотнул, похлопал Ярослава по плечу, и они оба пошли дальше по коридору, заставив меня гадать: так мы договорились о встрече или нет?

– Катька, ты не поверишь, что сейчас произошло!! – Конечно, это произошло еще полтора часа назад, мы с Грачевой даже по местному телефону успели договориться о том, чтобы ровно в два пойти на поиск друзей Саши и Даши Ланских, но оставалось еще тридцать минут, а шок уже потихоньку начал проходить, соответственно, это было лучшее время для переговоров с подругой. Я хотя бы уже была в состоянии связно излагать мысли. – Я встретила Комиссарова!!

– Да-да, он тебе снится с периодичностью трижды в неделю, поэтому звонить каждый раз, чтобы рассказать об этом, необязательно, – в свойственной ей саркастичной манере ответствовала Катька.

– Ты не поняла! Я видела его воочию! Днем! Он поселился в той же гостинице! – Осмыслив сказанное, я решила понизить голос. Вдруг здесь тонкие стены?

Еще пять минут ушло на то, чтобы убедить Любимову, что я не шучу и не тронулась умом, это все правда.

– Сфоткай его! И пришли мне!

– Ты думаешь, он нормально к этому отнесется?! – вознегодовала я. Что за выходки? На что меня толкают?

– Да какая разница, как он отнесется? Должен был привыкнуть. Будешь очередным беспардонным папарацци, вклинивающимся в личную жизнь звезды. Знаешь, сколько желтые газетенки за твою малопиксельную картинку отдадут? Ты же встала на эту тропу, вот и…

Я перебила:

– Вот ничего и не встала! Я просто помогаю Таньке. И я не хочу, чтобы он обо мне думал так, как ты сейчас расписала. Он пока считает меня адекватным человеком, и я хочу, чтобы это продолжалось как можно дольше. Сама знаешь, что надолго меня не хватит и что таких людей, которые считают меня адекватной, очень и очень немного. Я обязательно выкину какой-нибудь перл. Только пусть это будет нескоро. Господи, пусть это будет нескоро! – Я оторвала ухо от трубки и подняла зрачки к потолку. Издалека доносились Катькины неразборчивые фразы. Интонация была непонимающей, и я вспомнила, что дальше так и не поведала. Концовка истории заняла еще десяток минут.

– Что-что? Ты с ним разговаривала?! У тебя свидание с Комиссаровым сегодня ночью?!

– Да! Наконец-то ты поняла меня! – Счастье приятно щекотало желудок, и я захихикала.

– Юля, ты, кхм, не обижайся на меня, но, по-моему, э-э, ты нездорова. Это ничего! – быстро залепетала она ободряющим тоном. – Не расстраивайся! Я позвоню твоим родителям и попрошу, чтобы они тебя забрали! Гогольск плохо на тебя влияет.

Я вздохнула от усталости и предвкушения еще одного десятиминутного объяснения и доказывания своей дееспособности, но вдруг вспомнила, в каком городе я нахожусь. А Катька права! Гогольск может свести с ума. Красные огни над городом? Шипящее по ночам зеркало? Может, это все нам только кажется? А что-то конкретное кажется лишь мне?

– Кать, погоди секунду! – Я набрала Таньку и приложила трубку ко второму уху. Услышав ее, заговорила: – Тань, мы действительно встретили сегодня Антона Комиссарова?

– Совсем чокнулась? Конечно! Амнезия?

Я кинула трубку.

– Ура, это было не видение. И почему все постоянно намекают на то, что у меня проблемы головой? – пожаловалась уже Катьке.

– Потому что они есть! – невежливо парировала лучшая подруга, за что и получила кнопку «сброс».

В два часа мы выходили из отеля, и только я настроилась идти к остановке, как Грачева завернула за угол дома и потащила меня в кафе.

– Опять?

– Я два дня питаюсь не пойми чем! С этой минуты мы завтракаем, обедаем и ужинаем, как нормальные люди!

– Во-первых, нормальные люди питаются дома, а не в ресторанах, во-вторых, у меня на это нет денег!

– Образец, не напоминай про деньги, не порти аппетит.

Мы заказали по порции самого дешевого салата из тех, что были в меню, а Танька еще и суп. Пока ждали заказ, приятельница озадачилась, каким способом нам отыскать этих мифических друзей, которые топтались возле ворот в ночь убийств, а на мое предложение обратиться к родителям или просто поспрашивать местных отнеслась без энтузиазма. Тогда я набрала знакомого следователя Акунинского и попросила о помощи. Борис Николаевич разнервничался, когда понял, что его любимая свидетельница (по очень давнему делу) опять куда-то влезла, но он знал мой упрямый характер, поэтому согласился помочь. Когда салат был съеден, а суп как раз доедался, очень кстати следователь перезвонил и поделился необходимой информацией, полученной от его коллеги из города Гогольска, с которым он был поверхностно знаком и который вел это дело.

В деревне Ров мы появились в половине четвертого. Нам нужны были следующие лица: Светлана Панина, Людмила Степанова, Вова Пчелкин и Леша Аксенов. Трое из названных имеют дачи в этом районе и именно так то ли зарождалась, то ли поддерживалась дружба с Ланскими. Лишь Аксенов живет в городе, но он приходится женихом Паниной, поэтому велика вероятность его у нее застать (это сообщил следователь).

– Двигаем тогда сразу к Светлане? – предложила Танька.

Мы выяснили номер дома Паниных у местной старушки, которая вдогонку снабдила нас совершенно лишней информацией о том, что Панин – вор и гад, выкупил единственную в городе фабрику и сократил людей (рабочих), ее дочь в том числе, чтобы набрать своих на выдуманные начальственные должности, и теперь фабрика производит всякую гадость. Похоже, простые семьи не владели имуществом на окраине деревни (что было видно по их особнякам), в кого ни плюнь, сплошь политики да гендиректора.

– Может, сбудется твоя мечта? – подколола я Грачеву, намекая на владельца фабрики.

– Все возможно.

Однако мечта не сбылась. Женщина, даже не открывшая дверь, через домофон сообщила, что Светы нет дома, она с друзьями гуляет по деревне. Нам оставалось только удивляться: как это «золотую молодежь» в современном мире тянет на единение с природой? В следующем пункте назначения член семьи Степановых (либо их слуга, мы же не знаем, кто общается с нами через дверь) уточнил, что друзья катаются на велосипедах. Все стало чуточку понятнее: в городе особо негде. Однако продолжало настораживать, почему мажоры в своем возрасте не предпочитают игрушки разрядом повыше, скажем, «БМВ». Или хотя бы квадроцикл.

Подходящая компания была разыскана на прилегающем к деревне поле: две девушки и два парня лет двадцати на велосипедах. Все четверо спешились и о чем-то болтали, держа железного друга «под уздцы». Мы приблизились.

– Привет. Вы знали дочерей мэра? – решила проверить догадку Грачева, никогда не боявшаяся вступать в контакт с группой незнакомых людей.

– А вы кто? – спросил нас один из парней, светловолосый, голубоглазый.

– Мы журналисты из «Областного вестника». Хотим взять у вас интервью. Вы не против?

– У всех? – удивились ребята.

– У всех, – кивая, заверила Танька.

В очередной раз я задумалась над тем, чтобы поменять профессию. Уважение на лицах совершенно разных людей, появляющееся при слове «журналист», невозможно описать словами. Несмотря на гигантскую разницу в стоимости одежды и прически, демонстрируемых ими и нами, молодые люди готовы были помогать. Может, надеялись увидеть свои имена в следующем выпуске и повысить этим свой статус среди друзей? Не знаю, все-таки газета наша не являлась топовой.

– Я так понимаю, – включилась я в беседу, – вы все видели сестер Ланских в ту ночь, когда случилось несчастье? Не могли бы вы рассказать, как все было?

Девушка, как потом выяснилось, являющаяся Светланой, начала повествование:

– Мы, как всегда, собрались в девять вечера, чтобы потусить по округе. Потом, около двенадцати, они поругались, настроение пропало, они хотели вернуться домой. Мы их проводили до ворот и пошли себе дальше.

– Не вспомните предмет ссоры?

Панина пожала плечами и с неуверенностью, воззрившись на подругу, произнесла:

– Что-то про звонок какой-то, да? Вроде про звонок они говорили.

Другая, очевидно, Людмила, задумавшись на несколько секунд, подтвердила:

– Да, Саша собиралась кому-то звонить, чтобы что-то сообщить, а Дашка против была. Орала: «Не смей ему звонить!»

– У вас нет догадок, о ком шла речь?

Девушки покачали головой, тут в беседу вклинился все тот же светловолосый парень. Обняв Светлану за плечи и нежно на нее посмотрев, как смотрят только влюбленные, он сделал предположение:

– Не с тем ли актером было связано?

– С каким актером? – испуганно моргнула я. Мое сердце затрепыхалось в очень и очень недобром предчувствии.

– Ну актер тут недавно приезжал. Как же его фамилия… – Аксенов (по всей видимости, это был он) напрягся, на помощь ему пришла Люда Степанова:

– Комиссаров! Ребят, вы думаете, из-за него они?..

– Да не, – отмахнулась Света, гладящая Аксенова по руке, которой он ее обнимал, – это же было несколько месяцев назад. Он уехал и тю-тю. Стали бы они его вспоминать после такого времени.

– Мне Дашка призналась, что она ему писала! – сказала Люда. – Он давал ей свой мобильный.

– Вот как! – обрадовалась Танька. Я же пребывала в шоке, поэтому молчала.

Второй парень тоже молчал. Скорее всего, это был Владимир Пчелкин. Он имел крупное телосложение, рост явно выше метра восьмидесяти, темные волосы, круглые щеки, пухлые, нервно поджатые губы.

Пока я разглядывала четвертого члена молодежной компании, Грачева приставала к Людмиле:

– А что Саша? Не знаешь, она с ним не контактировала?

– Нет, не знаю. Она была более замкнутой.

– Ну а Даша что рассказывала? У них с актером что-то было?

– Я не в курсе, – пожала Люда плечами. – Но если бы что-то серьезное, Дашка бы похвасталась.

– Просто общались, – добавила Света.

– Да ладно вам! Просто! – отчетливо усмехнулся Леша Аксенов, опровергнув теорию о том, что только женщины обожают сплетничать. – Они обе его глазами пожирали!

– Ты их видел вместе? – взяла стойку псевдожурналистка. – Где?

– Столкнулись как-то в клубе.

– Чего-чего? – насторожилась ревнивая Светлана.

– Ты со мной тогда была!

– А, так ты про тот раз говоришь… Да, было дело.

– И что? – настаивала Танька. – Что дальше-то было? Как развивались отношения?

– Откуда ж нам знать? – удивились трое.

– А ты, четвертый! – прикрикнула напарница на Пчелкина, который все это время не поднимал головы. – Чего молчишь?

– Мне нечего рассказывать, – нацелил он на нее какой-то очень уж тяжелый взгляд.

Мы обе поняли в тот момент, что с ним что-то не то, но лезть в самое пекло без предварительной подготовки побоялись, поэтому к Вове напрямую больше не обратились ни разу.

– А почему вы на велосипедах? – спросила любопытная от природы Танька.

Ответила Светлана:

– Мы состоим в экологическом велодвижении. Меньше автомобилей – меньше парниковых газов.

Это было сказано с гордостью и, в принципе, с гордостью оправданной. То, чем занимались ребята, было достойно уважения. А мы-то думали сначала: «мажоры», детки богатых родителей, тусовщики, прожигатели жизни… Хотя ночные клубы, как выяснилось, тоже в их жизни присутствовали.

Когда Света заговорила про велодвижение, Люда полезла в карман и вынула визитку с адресом сайта и координатами лидеров проекта. Со словами:

– Присоединяйтесь! Сделаем мир чище, – вручила ее нам.

Танька хмыкнула и не пошевелила пальцем, я же картонку взяла. Даже если я не собираюсь никуда вступать, нарочито отказываться невежливо.

– Ладно, меня дома ждут, у бабушки день рождения, – внезапно заявил Вова и, кивнув друзьям (но не нам), быстро оседлал велосипед и тронулся вперед по дороге.

– Что не так с этим парнем? – показала Танюха головой в сторону уезжающего, вовсе не думая о том, что говорит вообще-то с его друзьями.

Тем не менее ее поняли, Люда махнула рукой:

– Не обращайте внимания, ему Сашка нравилась.

– А далеко он живет? – неожиданно для себя спросила я.

– Да нет, они с Ланскими соседи.

Вот как! Может быть, он что-то видел в день убийств? Не поэтому ли он так поспешно рванул от нас?

Что ж, мы вроде бы спросили все, что хотели, и повернулись, чтобы тоже «рвануть», но Света остановила нас вопросом:

– А вы что, расследование проводите?

– Да, собственное независимое расследование.

– Вау! – подивились девушки. – А когда статья выходит?

Я запнулась.

– Через полторы недели, – спасла меня Грачева, выдав, скорее всего, дату из головы.

На обратном пути мы размышляли об услышанном.

– Думаешь, у них обеих был роман с Комиссаровым? – пожелала спутница услышать мое мнение.

– Не знаю, не хотелось бы… У нас только один вариант, как это установить.

– И как же?

– Таня, ты шутишь? Спросить у него – вот как! Из живых он один знает ответ.

– Хочешь взять интервью у Антона Комиссарова? Спятила? К нему репортеры, должно быть, за полгода записываются.

– Репортеры не имеют к нему доступ. А мы – да. Сегодня вечером и спросим. Только как-нибудь поделикатнее. Надо придумать, что сказать.

– Че думать? Как есть – так и спрашивай.

Ну да, знаем. Таня никогда не думает, перед тем как что-то сказать. Но я-то, слава богу, из иной породы.

– А еще нужно допросить Вову Пчелкина. Сдается мне, он многое знает, оттого и молчит.

– А может, он просто молчун, как и ты? – хихикнула эта язва.

– Ну не всем же без конца языком чесать, по делу и без! – не выдержала я.

– Ладно-ладно, не злись, Образец. Я внимательно слушаю. Ты все-таки спец в таких вопросах. Я вот еще ни одного убийства не раскрыла.

Я не разобралась, ерничала она или взаправду разродилась похвалой. Буду считать, что второе, так приятнее. Посему я продолжила:

– Знаешь, что еще мы упустили, как сыщики? Мы ни разу не были на месте преступления.

– На площадке мы были, а в подвал не смогли попасть, – напомнила собеседница.

– Да, но мы были там ночью. В темноте особо много улик не найдешь. Желательно отправиться туда прямо сейчас. Выйдем на две остановки позже, этот маршрут как раз по нужной улице дальше идет. Кстати, – я сверилась с часами, – скоро автобус. Нужно поторопиться, а то потом два часа ждать. Или пешком топать.

– Не хочу пешком! – Танька ускорилась. Я тоже.

– Теперь подвал. Очень сложный ход. Но необходимый. Поэтому надо придумать, как проникнуть туда.

– А почему ты считаешь, что мы что-то найдем? Полиция наверняка собрала уже все улики.

– Я и не считаю, что мы обязательно что-то отыщем. Но это тоже необходимый шаг. Практика показывает, что иногда внимательные сыщики-дилетанты высматривают что-то, что уставшие полицейские, ведущие одновременно пять десятков дел, пропустили мимо глаз. Такое очень редко, но бывает.

– Стоит ли это того, чтобы тащиться туда? Все равно опять пойдем ночью!

– Таня, не будь ленивой! Журналисты должны быть активными.

Мы успели на автобус и менее чем через полчаса были на месте. Обходя стройплощадку, я мучилась мыслью о том, как же мы найдем тот самый участок земли, где было совершено злодеяние, как вдруг заметила яркие ленточки. Приблизившись, мы поняли, что именно здесь убили Сашу Ланскую. Ленточки кое-где были сорваны, все-таки прошло много дней, а молодежь здесь тусуется каждую ночь. И, наверно, не только ночь, хотя на данный момент мы с Танькой были одни. Зная, что Грачева наверняка права, я все равно полезла на огороженную некогда территорию. Обернулась на дома: нет, очень мала вероятность, что кто-то что-то видел, мы были на той части предполагаемой концертной площадки, которая прилегала к оврагу.

Танька не спешила следовать моему примеру, оставаясь на несколько шагов в стороне.

– Как-то стремно, – пояснила она. – Как представлю себе, что здесь девка мертвая лежала… Брр!

Тут меня осенило.

– Тань! Тебе говорили, что в ночь убийства были огни, так?

– Да. Так и в статье писали, ты что, забыла?

– Отлично. А теперь объясни мне, тупой, как такое может быть, чтобы в месте, полном романтически настроенных сов, человек смог спокойно совершить убийство, не привлекая к себе внимания?

Компаньонка задумалась.

– Образец, я не знаю, ты ж у нас умной считаешься. Значит, как-то не заметили. Ее ж задушили, да? Особой громкости для этого не надо.

– Но все равно. Как он не побоялся? Или она.

– Выходит, шибко надо было. Горело убить именно сейчас.

– Но почему? Если мы не можем установить, кто убийца, да и следствие не может, раз он все еще на свободе, давай тогда исходить из мотива. Что такого может сделать двадцатилетняя дочь мэра, чтобы захотеть от нее избавиться прямо здесь и сейчас? Первым, что подвернулось под руку, – ее собственным шарфом?

– М-м… Видимо, сильно разозлила кого-то. Ревность? Ярость? Месть? – Таня пожала плечами, дескать, выбирай сама. – Все что угодно. Состояние аффекта – или как там это называется.

Присев на землю, я озадаченно притихла. Затем изрекла, качая головой:

– Вряд ли. Человек озаботился тем, чтобы унести с собой орудие преступления. Скорее всего, он был без перчаток, то есть не готовился к убийству заранее, что, в принципе, пока вписывается в картинку, но! – Я посмотрела на подельницу. – Он в тот момент осознал, что на ткани найдут его следы и тем самым докажут его вину. Если бы он действовал в состоянии аффекта, ему бы это и в голову не пришло.

– На ум идет Даша. Они только и делали, что ругались, если верить друзьям. При этом ненавидели друг друга до такой степени, что горевать о смерти бы не стали, если верить горничной. Стало быть, Даша могла укокошить сестрицу при очередной ссоре, затем протрезветь, понять, что она натворила, и попытаться скрыть следы. Если бы… – Татьяна выразительно на меня посмотрела, предлагая закончить.

– Если бы не умерла сама этой ночью. В это же время. Бред какой-то, ничего не получается…

Я вздохнула и занялась тщательным изучением ландшафта. Грачева не помогала, но и мешать не пыталась, за что ей отдельное спасибо. Знаю, как ей нелегко прикидываться немой.

Ничего интересного не найдя, я поднялась и вышла из оцепленной территории.

– У меня другая версия. Во сколько, по словам твоих очевидцев, они видели огни в ту ночь?

– Что? Я не помню. Я не спрашивала про время, я спрашивала про дни.

– Значит, сегодня выловим снова этих фанатов и выясним, в котором часу они разошлись в ночь убийства.

– А, – дошло до соратницы, – полагаешь, ее убили уже после того, как огни исчезли? Это объясняет, почему нет свидетелей.

– Именно. Только почему это сделали? Почему нельзя было дождаться другого времени, подготовиться…

– Да ты что, Образец? Идеальное время для убийства. Пустая стройплощадка, темень и ни души вокруг.

Мы сделали еще несколько шагов в сторону, я продолжала внимательно изучать все то, на что ступали мои ноги, а Танька продолжала бубнить, тут я заметила что-то выделяющееся на притоптанной траве и присела.

– Образец, что там, шприц? – Так как Грачева успела уйти вперед, она не видела, на что я в данный момент старательно пялюсь. – Нам же с детства вдалбливали ничего не брать с земли…

– Ага, однако директор школы ежегодно посылал на субботники, на которых шприцы были самыми приличными вещами среди всех, что мы собирали.

– Да-а, помню эти чудные времена, – иронически ухмыльнулась Танька.

– Однако это далеко не шприц, это какая-то обугленная веревка. Вернее, короткая ее часть.

– Часть веревки? На кой она нам? Вряд ли это имеет отношение к убийству.

– А вдруг ее задушили именно этим? И это оторвавшийся край.

– Тебе же сказали, что орудием убийства был шарф.

– Так, может, его сожгли, и это остатки… В то же время в данном случае эксперты бы непременно взяли предмет на анализ.

– Вот-вот! Это просто веревка, старая, никому не нужная, дети с ней баловались, резали и поджигали.

И все равно я решила забрать ее с собой. Покопавшись в сумочке, извлекла целлофановый пакет и завернула находку в него так, чтобы не касаться голыми руками. На Татьянин недоумевающий взгляд ответила:

– Похоже на фитиль от крупной свечки. Как раз сантиметров пятнадцати. Вдруг это ритуальное убийство?

Таня подошла и тоже присела, чтобы повнимательнее рассмотреть кусок веревки через пакет. По окончании предположила:

– Наверняка это жгли парочки, которые здесь ночами прохлаждаются. Романтика и все такое…

Блин… Очень похоже на правду.

– Пошли в отель, – расстроившись, сказала я.