Текст книги "Поздравляю со смертью"

– Простите, – окликнул ее Федор. – Вы не жена, случайно, Рауля из этого дома? – Филиппов кивнул на дом, от которого мы удалились лишь на пару шагов.

– Нет, – ответила она на ходу, однако забежала именно в этот дом.

– Пойдем посмотрим? – предложила я, не отрывая напряженного взора от яркой голубизны, которая таила за собой теперь что-то загадочное.

– Нет желания лезть в чужое дело, – сморщился Федор. – Нам нужно заниматься своим. Если что, он позвонит.

Федор, к моему удивлению, пошел дальше на окраину, откуда и прибежала женщина. Я не стала спорить, просто топала рядом. Дорога делала плавный поворот, и мы вскоре оказались возле красивого пруда, только в одном месте немного затянутого трясиной. С той стороны, что ближе к нам, устроили импровизированный пляж: валялись бутылки, рядом кострище, возле кромки воды вытоптанная трава. И никого вокруг.

– Странно, – высказалась я. – Разгар дня, погода шикарная, почему никого нигде нет? Словно зомби-апокалипсис.

– Ты редко бываешь в деревнях и селах, – пожурил меня Федор Алексеевич. – Это во времена моих родителей, которые, кстати, деревенские, где и познакомились, так вот, в деревнях того времени кипела жизнь. Сейчас все сидят по своим норам, кто помоложе – в смартфонах, кто постарше – в телевизоре. Огородились высокими заборами. Идем вон туда, – без перехода добавил он.

– Что мы все-таки здесь ищем? – не выдержала я.

– Алла, возможно, была здесь. В этой деревне у нас нет знакомых и родственников. Вполне вероятно, что она прошла деревню насквозь, как и мы сейчас. И вышла бы к пруду.

– А дальше?

– Дальше она, возможно, очень устала и легла спать. Прямо в траву. Или в том перелеске, – показал он рукой вдаль. До перелеска нужно было еще идти по полю.

– Почему бы ей просто не позвонить? Тебе или матери? Или кому-то из друзей…

– Значит, не было такой возможности, иначе бы уже позвонила. Телефон, возможно, разрядился. Или сломался.

– Тогда логичнее стучаться в избы, просить помощи, хотя бы телефон на пару минут попросить.

– А ты часто на стуки дверь открываешь?

– Я? Никогда, – честно призналась я. – И на звонки не открываю, и тем более на стуки. Но то – город, к тому же мегаполис, а то – деревня. Здесь все всех знают.

– Я и говорю, отстала ты от жизни, особенно от сельской. Многие, согласен, должны друг друга знать. Но сейчас наверняка тут половина дачников. Они ни местных не знают, ни друг друга. И местные уже подкованные. Тоже никому не открывают. Раз откроешь – и без штанов останешься. Еще в мою бытность опером ходили по домам фильтры предлагали. Якобы качественные немецкие. На глазах изумленной публики опыты с водой проводили. Вода чернела в стакане. Они утверждали доверчивым гражданам, мол, вот у вас так все органы внутри почернели от этой воды. Помрете быстро, если будете ее пить. И заставляли заключать с ними договор на сто с лишним тысяч, в кредит или в рассрочку – кто как мог. С банком у них налажены были отношения. А фильтр ставили – сделанный на коленке. Немецкий можно купить тысяч за пять и самому поставить, а такому вообще красная цена пара тысяч. Народ в двадцать раз переплачивал, да еще и спасибо говорили, что их от смерти спасли.

– Козлы.

– Угу, – не стал он спорить. – А деньги в основном так и делаются. По-козлиному.

Я снова не выдержала (видимо, устала):

– А ты? Тоже по-козлиному зарабатываешь?

– Я? Нет. А где ты у меня деньги видишь? – хмыкнул он, затем посмотрел на меня со значением. – Если бы у меня были деньги, я бы…

Я покачала головой, мол, не надо. И он не стал договаривать.

Мы шли полем, и тут он резко встал. Мы за руки, конечно, не держались, но шли вплотную друг к другу, потому что тропа была узкой, и я почувствовала плечом вибрацию его руки, с которой соприкасалась. Что могло произойти, чтобы он затрясся? Не наш же разговор так повлиял…

– Федор? – вернула я его на землю, потому что он смотрел в сторону, в густую траву. – Что там?

Наконец он отмер и сделал три шага. Снова достал салфетку и через нее… поднял вверх коричневую сумку. Я вскрикнула, даже со своего места заметив выразительную шнуровку, идущую по боку, и ремень в виде цепочки. Это была сумочка Изольды!

Федор понял по моей реакции, что все именно так, как мы и думали.

– Дай пакет, – прохрипел он не своим голосом.

Я раздвинула края пакета, и в пару к открытке туда была помещена еще и сумочка. Предметы зашуршали внутри вместе с пакетом, как будто рады были вновь соединиться, как будто скучали друг по дружке…

– Господи, – прошептала я. Затем опомнилась: – А ты не хочешь проверить?

– Что?

– Что – что? Проверить, что в ней!

– Лучше не трогать, мы можем смазать отпечатки. Ты уверена, что… – он не договорил, а я выразительно кивнула. Да! Да!! Я не перепутаю Изину сумку с какой-нибудь другой!

Федор начал куда-то звонить, потом нахмурился, поднял телефон вверх, поводил им над головой, видимо, в поисках связи.

– Здесь ловит плохо, – подтвердил он мою догадку. – Оставайся на месте, я пойду поищу место, с которого можно позвонить.

– Я пойду с тобой! – почти взмолилась я. Почему-то оставаться здесь одной не хотелось. Красивый, почти идеально круглый пруд, высокая, густая изумрудно-зеленая трава и… вещи умершей подруги. Взятые ее исчезнувшей сестрой…

– Нет, это место нужно отметить, здесь будут работать эксперты. А то мы его потеряем. Поэтому тебе придется остаться здесь. Видишь тот пригорок? – Федор показал на возвышенность, которая начиналась сразу за перелеском. – Я пойду туда, там наверняка поймаю сеть.

– Но это так далеко, – заныла я. У меня сразу разболелись все зубы. У кого-то они реагируют на холод или кипяток, у меня же – на психологический дискомфорт и моральные страдания. А еще на сильный страх.

– Инесса, – он дотронулся до моего плеча, сначала легенько погладил, а затем ободряюще сжал, – я буду видеть тебя, я буду постоянно оглядываться. Ничего с тобой здесь не произойдет. Перелесок не густой, он виден насквозь. Я потороплюсь и буду на вершине минут через десять-пятнадцать. Справишься?

Господи, как с ребенком… Впрочем, сама напросилась.

– Да, – нехотя сказала я, будто из меня выбили показания, из которых точно следовало, что я убила всех, кого только можно, и лишь смертная казнь искупит все мои грехи.

– Отлично.

И он быстро направился вперед по тропинке. А я осталась стоять.

Сначала я просто водила глазами по сторонам. Казалось бы, бояться нечего, но чувство тревожности меня не покидало. Затем мне и вовсе послышался шорох где-то поблизости. Я подпрыгнула и стала вращать головой уже энергичнее. Откуда шел звук? Потом я услышала его еще раз, уже отчетливее, будто звуки приближались. Это было похоже на шелест сминаемой травы и сломанную ветку. И это, увы, не мог быть Федор – он удалялся в другом направлении. На всякий случай я повернулась в сторону пригорка – Федора не видно, но зачем ему бегать по лесу кругами? Чтобы напугать меня? Но это же глупо. Я ведь должна увидеть его на пригорке через обещанные пятнадцать минут, а если не увижу, то стану задавать вопросы. К тому же поймать связь и позвонить – ему даже нужнее, чем мне, это его дочь все-таки пропала. Значит, явно не он. Но кто тогда? Может, какая-нибудь корова заблудилась и гуляет в лесу? Или коза?

Снова шелест. Я повернулась на звук. О боже, нет… Что-то красное мелькнуло между деревьев. Федор одет в темно-синюю ветровку. Это кто-то другой. Так, спокойно. Это просто житель деревни отправился на послеобеденный променад. Ничего страшного со мной не случится.

Однако сердце, не слушая доводов умиротворенного разума, колотилось как бешеное, словно готовилось с минуты на минуту получить удар какого-нибудь ритуального кинжала, а я, его хозяйка, в свою очередь, должна готовиться принять мученическую смерть, как жертвенный агнец в глазах ополоумевших деревенский жителей, поклоняющихся каким-нибудь древним богам. Господи, какая чушь лезет в голову…

Солнце, клонящееся к западу, стыдливо прикрылось крупным облаком, окутывая окрестности серым полумраком. Низко пролетевшая ворона села на ближайшее дерево на краю перелеска, посмотрела на меня недобрым глазом и ворчливо каркнула. «Тебе здесь не место, уходи», – прочитала я в ее бессловесном послании.

– Знаю, – хмуро ответила я.

Внезапно все это начало меня доставать. Что я тут делаю? Поле на краю деревни, где живет человек, нашедший Алкину (читай: Изольдину) сумочку. И я жду, когда отец пропавшей, даже не заглянув внутрь сумки, найдет место, откуда можно вызвать полицию. Но что если я ошибаюсь? В смысле сумка-то выглядит точь-в-точь как Изина, но что если это просто сумка из той же партии, но чужая? Почему же он не заглянул в нее?

Отпечатки… Да, знаю. Федор умнее, опытнее, он знает, как нужно поступать в таких ситуациях. Но я бы заглянула…

Сумочка манила, она лежала в пакете возле моих ног. Что, если разгадка исчезновения Аллы и смерти Изольды в ней? Конкретно внутри нее, лежит, прямо сейчас, ждет… Что делать? Глупо было считать, конечно, что сумка не их, ведь открытка-то, найденная мною в кустах по пути к деревне, явно принадлежит девчонкам, одной из них…

Что же все-таки произошло? Она бежала от кого-то? Выбросила сумку, открытую; возможно, из нее поэтому и вывалилась открытка. Затем Рауль пошел домой, нашел ее, на открытку, конечно, не обратил внимания, лежит по соседству какая-то картонка с цветочками, и пусть себе лежит. Вполне вероятно, что какая-нибудь любопытная ворона, любящая все яркое, схватила открытку в клюв и немного с ней успела пролететь, пока она не выпала. Или, что еще проще: Рауль, напутав, назвал другое место, ведь до открытки мы все-таки шли минут пять… Но как сумочка оказалась здесь, на этом поле? Почему жена ушла, не предупредив его, и почему соседка бежала к Раулю сломя голову? Уж не с плохой ли новостью? Может, к похищенным стоит добавить жену Рауля? И пропала она примерно там же, где и Алла… Но получается, что все дело именно в сумочке. Что же в ней такого? Это ведь изначально сумка Изольды. Вдруг ее смерть тоже связана с этим модным аксессуаром? Вдруг их всех убили и похитили из-за коричневой сумочки, что лежит сейчас у меня в ногах?

Вот такие мысли бродили в моем сознании, когда я решительно потянулась к пакету. Осторожно двумя пальцами вытащила сумку из полиэтилена за цепочку-ремешок и только собиралась открыть молнию, застегнутую наполовину, как снова услышала шелест – еще громче, чем до этого. Я повернула голову и увидела, что некто в красной куртке стоит между деревьев и смотрит на меня. Я вздрогнула и выронила сумку. Я вдруг вспомнила странноватого старичка из Царицына. Вдруг это он? Но что он здесь делает? Почему стоит и смотрит на меня? Он был достаточно близко, чтобы можно было не сомневаться: он меня заметил, ведь я разгуливаю посреди открытого поля, хоть и заросшего травой почти по пояс, и по росту и фигуре это, скорее всего, мужчина; однако он при этом стоял в тени деревьев, среди богатых листьями веток, и невозможно было разглядеть его лицо, а также что-либо еще, кроме этой пресловутой красной куртки. Может статься, что это была даже толстовка или какой-нибудь свитер, так как молнию и фактуру ткани разглядеть отсюда было нереально.

Я начала думать, как мне среагировать, если человек вдруг бросится на меня (бежать в сторону деревни к людям? Бежать за Федором? Орать, защищаться, царапаться? Дождаться его приближения, вдруг он что-то спросит или сообщит?), однако он повел себя иначе, чем я думала (даже не знаю, отчего я была уверена, что незнакомец решит меня атаковать): он просто развернулся и ушел дальше в лес.

Итак, снова вопрос: что мне сейчас делать? Охранять сумку и дальше, ожидая возвращения Федора? Я глянула в сторону пригорка. Никого. Только ветер колышет траву и ветви дикого кустарника. Но этот мужчина в красном… Вдруг это тот самый старик? Незакрытый гештальт гнал меня к нему. Я должна спросить, я должна понять… Что произошло тогда в усадьбе с этой бабкой? Почему они вели себя как зомби? И как он нашел меня здесь? Что ему от меня нужно? Или это совпадение?

Совпадение вообще слишком дикое и немыслимое, если брать в расчет, что это реально тот самый старик, но меня это не остановило. Я все-таки бросилась в лес. Ворона все еще сидела на ветке именно в той стороне, где скрылся мужик в красном, и, когда я пробегала под ее деревом, она снова неодобрительно каркнула, после чего тут же улетела, мол, я тебя предупредила, а дальше уже сама. Но меня не остановило и это.

– Желтое на красном… – бубнила я, удаляясь от поля в гущу зарослей. – Желтое на красном…

Я шла вперед уже несколько минут, когда решила затормозить и прислушаться. Да, я все еще слышу звуки. Но они сменили частоту и ритм. Это совсем уже другой шум. Как будто что-то сыплется. А еще – лязг, будто железом бьют по дереву. Ой, что-то мне это не нравится. Пора возвращаться. Федор поднимется на пригорок и увидит, что меня в нужной точке нет. Один пакет остался. Что он подумает? Мне кажется, он даже не станет звонить, а тут же кинется в обратный путь – узнать, что со мной случилось. И мы потеряем время.

– Мужчина! – рискнула я крикнуть в пространство.

Мне никто не ответил. Он хотя бы не стал меня атаковать, как я побоялась вначале, и то ладно. Наверно, просто местный житель, сторонящийся незнакомцев. Пошел в лес по грибы – по ягоды или просто для единения с природой и отдыха для уставших от гаджетов глаз, а тут я. Погналась за ним, да еще и зову его теперь.

– Видишь, все можно объяснить логическим путем, – кивнув, сказала я вслух. – И сумка тут ни при чем. Как и Царицыно.

Я повернулась, чтобы выйти к полю, но тут глаз зацепился за что-то, выделяющееся на зелено-коричневом фоне леса, и… ноги у меня подкосились, а к горлу подступил визг такой мощной силы, что просто не сумел вырваться наружу. Вместо этого я издала какой-то невразумительный писк и плавно осела в траву.

Под кустами виднелось тело. Женское. В одежде. Голова повернута ко мне лицом. И хоть на него падали черные, перепачканные землей пряди, я все равно не сомневалась в том, кто передо мной. Это была Алла. Мертвая Алла.

* * *

Я так и сидела и смотрела на нее, пока не услышала шелест за спиной. Боже, кто это? Это ее убийца? Он сейчас застанет меня здесь! Возле тела! И устранит как свидетельницу. Надо бежать!

Я резко вскочила и, не оборачиваясь, бросилась в сторону, где, как я помнила, находилось поле. Но то ли из-за страха, то ли по вине проблемы с ориентированием на местности, в общем, я выбежала к нему далеко не сразу, вначале немного поплутала по лесу, царапая кожу о колючие ветки злых деревьев, которые никак не хотели выпускать новоприбывшую из своих владений. Наконец я выбежала к полю, но сразу поняла, что в другом месте: пригорок оказался чуть ближе, а деревня и озеро дальше. Так даже лучше.

– Федор! – заорала я что есть мочи.

Никто не ответил. Лишь встревоженная моим криком ворона (та самая?) недовольно сорвалась с ветки и улетела. Что ж, пройдет время, и она снова вернется на свое законное место, как делала уже не раз.

Я посмотрела на пригорок. Там никого нет. До сих пор. Он ведь должен был уже дойти. Что произошло?

Я резко бросилась бежать вперед – в сторону пригорка. В какой-то момент на меня вынырнула тень из-за ближайшего дерева, я коротко вскрикнула и ощутила, как кто-то – или что-то – хватает меня за руку, останавливая.

Это был обеспокоенный Федор Алексеевич. Я тут же перестала отбиваться и шумно выдохнула, понемногу успокаиваясь.

– Инесса, что случилось?

– Почему ты до сих пор не поднялся на гору?

– Я поднялся, но увидел сверху, что тебя на месте нет. И вернулся. Зачем ты пошла за мной? Ты же должна была караулить сумку, – с легким укором сказал он.

– Сумка – это уже меньшая из наших проблем.

– Что? Как это? – Он смотрел на меня непонимающе.

Как сказать ему?

– Федор, там… Там… – Я оглянулась в ту сторону, откуда бежала и неожиданно расплакалась.

– Ну тихо, тихо… – Он погладил меня по голове, как потерявшего игрушку ребенка.

– Там Алка, Федор! Я видела ее!

– Где? – обрадовался он, отстраняясь, чтобы посмотреть мне в лицо.

Дура… Надо было сразу сказать… А я дала ему надежду!

– Ты не понял… Там… ее тело.

– Что?! – Он резко схватил меня за руку. – Идем! – приказал.

Я очень не хотела снова это видеть, но, очевидно, придется. Мы пошли обратно, вышли к полю. Затем, пройдя по дуге, завернули снова в лес.

– Инесса, ты ничего не путаешь? Зачем мы снова пошли в лес? Ты не заблудилась? – его интонация явно указывала на то, что он мне не верит. Но для чего я, по его мнению, его снова в лес тащу?

– Нет, я ориентируюсь по дереву, на котором сидела ворона. По этой тропе, – показала я глазами на узкую дорожку с вытоптанной травой, – я шла следом за человеком.

– За Аллой?

– Да нет же! Это был мужчина в красной куртке. Я за ним пошла и наткнулась на труп. То есть… на нее. Это была Алла, Федор! Она лежала в кустах!

– С чего ты взяла, что она мертва? – Конечно, ему не хотелось в такое верить. – Ты проверила пульс? Может, она пьяная была и спала? Или ей плохо стало, она отключилась? Ты что, просто бросила ее, без сознания, одну?!

– Да нет же, говорю, она была мертва! Вся в земле! Я даже точно лица не видела, там все в глине, и волосы перепачканные, но одежда была ее! Мне Наташка говорила, что она в машину садилась, наряженная в гипюр и кожу, хотя она обычно такую одежду не носила. Все сходится!

– Носит! – одновременно с моей последней фразой поправил Федор.

– Да, хорошо, носит, – не стала я спорить, вздохнув. – Поверь мне, – помолчав, добавила я. – Она так выглядела… Бледная вся, как… – я чуть не добавила «смерть».

– Я поверю, когда увижу своими глазами!

– Мне главное – найти это место!

– Ты что, даже не отметила его?

– Да ты соображаешь, в каком состоянии я была?! – Я сбивчиво передала всю историю целиком – про мужчину в красном, который за мной наблюдал, а потом подкрадывался ко мне со спины, когда я в немом ужасе застыла перед телом.

– Хорошо, – смягчился он, выслушав. – Я все понял. Но ты же сама говоришь, что не видела лицо. Это могла быть другая девушка. А одежда… – он отмахнулся. – Молодежь одинаково одевается. У них сегодня модно одно – и они все так ходят, а завтра уже что-то другое.

Я опять же не стала спорить: не до этого было. Хотя тяжело было представить, что в этом месте, в лесу на самом краю деревни, целых две девушки гуляли в коричневой гипюровой кофте, цвет для такого материала не самый популярный. Так что я, безусловно, права, это точно была Алла. Но я молчала. Я просто искала труп. Или хотя бы приблизительное место. Бежала я не так долго, значит…

– Вот пень, – указала я, найдя хоть какой-то ориентир. – Я точно проходила мимо, когда шла следом за мужиком в красном. Мы почти пришли! Я вскоре после этого встала, а затем обернулась, и…

– И? – потому что я замолчала.

Просто я узнала эти кусты. Я снова замерла напротив них. Это то самое место, где лежал труп Аллы. Но теперь его там не было.

Я молча указала пальцем.

– Что? – проследил за направлением моего перста Федор Алексеевич. – На что мне смотреть?

Действительно, он же не знает, что тут было на что смотреть. А теперь уже нет.

– Федор, поверь мне! Это те самые кусты! Она пропала!

Он громко вздохнул. Похоже, эта ситуация его сильно раздражала.

Или я.

– Ладно, если ты уверена, – он выделил это краткое прилагательное, – то я осмотрю внимательно это место на предмет улик.

– Да, я уверена! Это те самые кусты! Посмотри вокруг, больше нет таких широких кустарников, кругом деревья и крапива по колено. А от пенька я точно шла не больше тридцати секунд.

– Хорошо. – Федор осторожно приблизился к кустам и посветил фонариком на листья и ветки. – Так, особых вмешательств я не вижу, ветки не поломаны. Крови тоже нет.

«Понятно, что нет, – подумала я, но не стала говорить это вслух, – она мертва уже давно, судя по внешнему виду. А даже если ее убили именно здесь и просто оставили под кустами, то ран на теле все равно не было. Значит, способ умерщвления был иной – бескровный».

Федор тем временем присел, раздвинул ветки и начал изучать осоку, крапиву и прочую растительность.

– Трава примята, здесь что-то лежало тяжелое.

– Да! Я же говорю, это была Алла!

Филиппов поднялся, отряхнул брюки, только затем сказал, не глядя на меня:

– Здесь мог отдыхать пастух…

– Пастух?!

За спором на повышенных тонах (за которые, собственно, отвечала только я) мы не заметили, как к нам приблизился человек. Это был пожилой мужчина в сером свитере, рваном в подмышечной области (что стало видно, когда он начал жестикулировать рукой), небритый, усталый и недовольный.

– Чего раскричались, молодежь? Весь улов распугаете мне. Понаедут на каникулы, потом обратно в город, а нам расхлебывать!

– Что расхлебывать? – не поняла я.

– Какой на хрен улов?! – возмутился Федор, посчитав, видимо, мужичка сумасшедшим. Я-то подумала при слове «улов», что он собирается рыбачить на здешнем пруду, но Филиппов был более наблюдателен и умен, нежели ваша покорная слуга, ибо только через несколько секунд до меня дошло, что у «рыбака» с собой нет ни удочек, ни коробки со снастью, а только деревянное лукошко, из которого торчали шляпки грибов вперемешку с прозрачными пластиковыми тарами, наполненными до краев земляникой.

– Вот, – пошевелил он плечом, на котором и висела корзинка. – Вы думаете, грибы вас не слышат? Весь мир – он связан, он живой. Грибы и ягоды прячутся, когда веет негативом.

Мы переглянулись. М-да, сельская жизнь с ее верованиями и приметами очень сильно отличается от городской. Пока мы размышляли над тем, как среагировать, старик четко выверенным движением прихлопнул комара, заимевшего наглость усесться на его небритую седую щеку.

– Вы не видели здесь мужчину в красной куртке? – ни на что не рассчитывая, спросила я.

Неожиданно получила более или менее вразумительный ответ:

– Мужчину не видел, а куртку видел.

– Что?! – воскликнули мы хором. – Поточнее можно? – строго попросил Федор.

– Можно. Висела на дереве ваша куртка. Почто она вам?

– Нам не куртка нужна, – стала я объяснять, – а мужчина, который был в ней. Он, скорее всего, причастен к убийству…

– К исчезновению, – поправил меня отец Изольды недовольно.

– Да, но я видела здесь тело, – показала я на кусты.

– Тело? – пришел черед старика удивлялся.

Весь наш диалог походил на какую-то дурную постановку малоизвестной пьесы какого-нибудь бесталанного автора. Никто ничего не понимал, и все персонажи только и делали, что переспрашивали.

– Да, тело молодой девушки. Брюнетки. Вы не видели ее?

– Может, она гуляла здесь? – влез Филиппов и показал ее фотографию на своем смартфоне.

Старик едва глянул, покачал головой.

– Хорошо, но я все-таки пойду вызову знакомых оперов и экспертов. У нас хотя бы есть сумка. А вы будете свидетелем. Готовы?

Мужик нахмурился, но понял, что это его гражданский долг, а для таких, как он, это всегда важно. И он кивнул.

Однако оставался человек, которого все это не устраивало. Я.

– «Пойду вызову»? – повторила я Федора, выразительно показывая на незнакомца. Он серьезно хочет оставить меня с ним наедине? Мы не знаем, кто он! Лукошко, полное грибов, – отличное прикрытие! А что если это он и ходил здесь в красной куртке и следил за мной из леса? Скинул куртку – и всего делов. А что если он и убил Аллу? Вдруг он местный маньяк?

В то же время зачем он вообще упоминал куртку? Чтобы отвести от себя подозрения? Или чтобы отвести нас куда-то?

– Хорошо, пойдем вместе, – понял меня Федор. Браво. Как я уже говорила, он очень умный мужчина. – Но мне, – посмотрел он уже на старика, поняв, что тот не станет нас дождаться здесь, – нужны будут ваши данные. У вас с собой паспорт? – Мужчина отрицательно покачал головой, что и понятно. Он шел за грибами в лес. Ну, якобы… – В каком доме вы живете?

– Улица Новая, 33. Тут всего две улицы, не заблудитесь. Зовут меня Никита Сергеевич. Да, в честь Хрущева, – тут же добавил он, хоть мы и не спрашивали. Видимо, уже рефлекс выработался. – Можно просто Сергеич, меня все тут знают и так величают.

– А фамилия?

Местный житель отчего-то сморщился, но назвал:

– Смоляков.

– Хорошо, спасибо. С вами свяжутся. Только покажите, пожалуйста, где видели куртку.

Мужик с готовностью направился в гущу леса. Казалось, он только и ждал момента, когда мы попросим уже отвести нас в это место. Федор с уверенностью пошел за ним следом, но перед этим сфотографировал кусты. Подозреваю, чтобы не потерять их потом. Наверно, он не был уверен, что я снова их найду.

Мне пришлось идти с ними, но внутреннее напряжение не давало мне свободно дышать, из-за чего я отставала, так как старик, невзирая на возраст и внешне кажущуюся усталость, шагал очень быстро. Федор тоже вполне бодро следовал за ним и практически дышал ему в спину. Я же не могла избавиться от ощущения, что нас куда-то заманивают, чтобы расправиться как с ненужными свидетелями. Возможно, на моих нервах так отыгрался мужик в красном, выглядывавший из леса, отпугивающая карканьем ворона, а также, что немаловажно, мертвая Алла под кустами! Которая при этом, очевидно, оказалась укушенной каким-нибудь зомби, из-за чего весьма шустро встала и ушла…

Или… Или убийца где-то рядом и всего-навсего перепрятал труп.

А мы доверчиво следуем за незнакомым мужиком в глубь чужеземного леса. Чуете, чем пахнет?

Когда я начала всерьез раздумывать над тем, насколько опаснее гулять в «чужеземном лесу», нежели в своем родном (да, лес – всегда лес, но в «своем» за долгие годы гуляний все-таки находишь какие-то ориентиры, это я сейчас говорю о Битцевском лесопарке), старик по фамилии Смоляков, он же Сергеич, остановился и ткнул пальцем куда-то в сторону.

– Вот она, ваша куртка…

Я сперва хотела попенять ему, мол, это не смешно, потому что ничего не видела, и уже начала потихоньку убеждаться в своих жутких подозрениях относительно истинной цели, следуя которой незнакомец привел нас сюда, однако успела сделать еще несколько шагов (ведь я все еще отставала от них) и вот тогда уже действительно узрела что-то красное на ветке дерева. Федор, не боявшийся поворачиваться спиной к Никите Сергеевичу, пошел вперед к дереву и снял предмет одежды – на сей раз не осторожно, двумя пальцами, как делал, когда это касалось важных, с его точки зрения, улик, а небрежно, охапкой.

– Узнаешь? – спросил меня.

Я пожала плечами. Я же не могла со стопроцентной уверенностью заявить, что это та самая шмотка, которая была на подозрительном мужике. Но в то же время сколько здесь, в этом лесу, красных курток может всплыть в промежутке в несколько минут? В несколько коричневых гипюровых кофт я не поверила, и в красные куртки тоже не буду. Даже если это все-таки какая-то другая куртка, не та, что видела я, то где ее владелец?

В итоге я добавила:

– По всей видимости, это она. Только где хозяин?

Федор тем временем озирался по сторонам, будто и впрямь надеялся его увидеть поблизости.

– Ну, я вам не нужóн больше? – Да, именно так, не «нужен», а «нужóн», спросил старик-провожатый и снова одним резким движением прихлопнул комара. – Тогда покеда.

– Да, хорошо, спасибо за помощь, – промямлил мой спутник, немного озадаченный. Видимо, он не знал, что теперь делать со всем этим: с моим рассказом, с курткой, с грибником, с кустами. Ведь по всему выходило, что я ничего не путаю и не обманываю. Я ведь не могла быть в «преступном сговоре» с местными – или как там у них, у полицейских, это называется.

– Пакет? – подсказала я и полезла в свою дамскую сумочку, однако он остановил меня.

– Инесса, это не смогут приобщить к делу. Ну, висит какая-то куртка на дереве. Она ведь не там же, где мы нашли сумку. И не там, где валялась открытка. И не в том месте, где сумка была найдена изначально Раулем.

– Надо к нему вернуться и поговорить с женой, – напомнила я.

– Это, думаю, сделают мои, когда я с ними свяжусь и обрисую ситуацию. Сумочка-то дочкина, тут они не отвертятся никак.

Я не стала уточнять, какую из двух дочерей он имел в виду, и предложила:

– Идем звонить?

– Да.

Весь путь до поля он нес куртку, смяв, в руке. Даже не проверил карманы. Я понимаю, что в чужие вещи лезть нельзя, но эта куртка, как по мне, уже улика в этом деле. Я ведь четко видела ее на мужике, который то ли заманивал меня в лес, то ли прятался от меня в нем, когда я застукала его за слежкой за мной, то ли реально убил Аллу и проверял, не помешает ли ему кто спрятать тело. Последнее мне казалось наиболее вероятным, но как убедить в этом горюющего отца? Ведь без тела он никогда не поверит, что куртка имеет отношение к убийству, так как никого убийства в его понятии вовсе не было!

Вместо того чтобы из более густого леса зайти теперь в пролесок, предшествующий пригорку, Федор свернул в другую сторону – к пруду.

– Куда мы идем?

– Суну куртку в пакет, и возьмем его с собой. – Через сто метров он задал ожидаемый вопрос. – Где пакет?

Я лишь стояла с открытым ртом, потому что уже заметила очередное исчезновение. Пакета с дамской сумочкой Изольды (и Аллы) не было на месте.

– Может, дальше? – предположила я неуверенно. Это место казалось тем самым. Я даже обернулась на ворону, будь она неладна, чтобы убедиться, что расстояние от меня до дерева, где она любила посидеть (но сейчас отсутствовала) было – если меня глазомер не подводит – примерно тем же. А значит, пакет должен валяться под ногами. На всякий случай я обернулась к пруду, расположенному неподалеку. Вот он пляж – тоже метрах в ста. Как и было раньше, когда я стояла и высматривала Федора на пригорке.

В общем, мы потратили еще около часа на поиски, но пакета так и не нашли.

Но на этом сюрпризы не кончились.

– Инесса, в какую игру ты играешь? – строго спросили меня. Вот те раз!

– Федор, ты в своем уме? – начала я раздражаться. – Какая игра?! Ты что, мне не веришь?

– Я об одном только просил – приглядывать за сумкой! А теперь у нас снова нет улик! Только выдуманное тело и чужая куртка! – потряс он кулаком с одежкой.

– Отлично, ты что, думаешь, что я это спланировала? Я же рассказывала тебе, что случилось! Мужчина в красной куртке стоял вон там, – показала я на лес. – И я пошла за ним!

– Зачем? Стоял бы и стоял себе…

– Слушай, тебя здесь не было! Ты не знаешь! Он похож на того… из усадьбы, – добавила я, понимая, как глупо это звучит.

– Из какой усадьбы? О чем ты? Ты что, его уже видела? Ну так отдай! – он резко вытянул руку в мою сторону, чтобы я забрала у него куртку.

– Ты ведешь себя как безумец! – не выдержала я. – Конечно, я его не знаю! Я просто видела странного старичка в Царицынской усадьбе, тот тоже был в красной куртке! И я реально видела тело Аллы, хоть ты и не хочешь в это верить!