Текст книги "Тесные объятья смерти"

– Да, но что если они не работают?! Мы ведь не проверяли их. Витя! – повернулась она снова к своему спутнику, который уже оба чемодана вынес на крыльцо, накинул светло-бежевую ветровку и ждал теперь только ее. – Те, что под телевизором, как давно мы их покупали? Это еще с первого завоза, да? Одну мы уже меняли, помнишь? Их три было запасных!

– Да, но могут быть еще в шкафчике, – спокойно ответил Виктор, словно ничего экстраординарного не происходит, и истерики жены – обычное дело. Наверно, за долгие годы брака он успел к ним привыкнуть. – Я же ездил в строительный магазин тогда и покупал насадки на газонокосилку. И лампы брал.

– Ах, ну да… – сразу успокоилась жена. Только я расслабилась, как ее взор уперся в меня. – Но шкафчик же в…

Оба синхронно вздохнули.

– Люда, все будет хорошо! Идем.

И они наконец-то вышли из дома. Я решила проводить.

– Валерия, только не забудьте, – уже из машины бормотала напутственные слова Людмила Львовна, пока Виктор убирал чемоданы в багажник. – В десять часов ровно все лампы должны быть включены! Это очень важно!

– Я поняла.

Наконец они уехали.

* * *

Вернувшись в дом, я стала обходить все помещения, уже внимательнее приглядываясь к интерьеру. Почему-то всегда дома и квартиры в отсутствие хозяев выглядят иначе. Чувствуются иначе. То же самое происходило с домиком родственников в деревне в соседнем регионе. То же самое было с квартирой моей кратковременной институтской подружки, которая жила рядом и просила поливать цветы, уезжая в отпуск. Причем в отпуск, а также в рестораны, кинотеатры, на выставки и другие развлекательные мероприятия она чаще всего брала других людей. Простых. Удобных. А я чаще всего годилась на то, чтобы поливать цветы и не распугивать потенциальных кавалеров своим нестандартным мышлением и нетривиальным взглядом на жизнь. Нонконформист – это неудобно.

Остановившись возле одной из пальм, я начала ее рассматривать, прикинувшись ботаником. Или кто там растения любит и изучает? Агроном? Нет, он вроде больше по почвам. А ботаник тоже не факт, что любит. Работа такая. Ну значит, притворяться буду садоводом-любителем. И так, дорогое мое тропическое и субтропическое растение. Что в тебе такого особенного? Почто тебя так любит хозяйка?

Что-то промелькнуло за окном, я заметила это периферийным зрением, так как пальма раскинулась в углу, слева от подоконника, и я резко повернула голову. Никого. Я приблизилась к окну и через хорошо помытое стекло стала рассматривать теперь участок. Ничего подозрительного.

Пожимая плечами, я зашла на кухню. И опять я заметила быстрое шевеление за окном! Это окно выходило в торец дома, здесь не было ни лавок, ни китайского садика, просто забор и узкая дорога, по которой вряд ли спокойно разъедутся два автомобиля, а за ней – одноэтажная хибара соседей, с трудом различимая сквозь ряд металлических прутьев с моей стороны и низкий деревянный частокол с их.

Кто тут мог ходить? Причем так близко к окну, что я его заметила? Это же было на вверенном мне участке!

Я бы и дальше пыталась сломать себе все глаза, высматривая то, не знаю что, если бы мое расследование не прервал звонок телефона.

Это была бабушка.

– Ну как ты там? Чего не звонишь? Мы с Пашкой волнуемся!

– Хозяева только-только уехали. Мне долго читали лекции на тему того, как ухаживать за их растениями!

– А деньги-то дали? – послышался голос дяди Паши. – Спроси!

Хихикая, я заверила обоих, что дали, но пока только аванс. Десять тысяч были оставлены на тумбе у входной двери. Вторую половину я получу, когда они вернутся. Родные было завозмущались, что это обман, но я им быстро объяснила, что обман может быть лишь с моей стороны. Получила свою двадцатку и свалила. Как они проверят? А так я буду сидеть до последнего, чтобы получить вторую часть обещанного.

– Ты ведь и так можешь свалить! – подивил меня смекалкой крестный, которого многие почему-то считают простачком. – А через две недели вернуться! Будто так там и жила!

– Мне это не пришло бы в голову, – искренне заверила я. Однако в этот момент у меня появилась иная идея, рожденная его репликой.

– Тебя там кормят? – прозвучал новый вопрос от бабули. Опять она про еду!

– Да, они оставили продукты в холодильнике и шкафах на кухне. И добавили, что здесь имеется магазин. С доставкой сложнее – редкие компании возят сюда еду. Хоть и близко к Москве, а все же отдаленное село.

– Ну ладно, лишь бы голодом не заморили! Я с Пашкой передам голубцы в какой-нибудь таре… Там есть микроволновка?

Я, честно говоря, даже не заметила.

– Наверно, сейчас погляжу. – Почему-то мне очень не хотелось отворачиваться от окна. Видимо, не терпелось проверить догадку. Но я решила уважить бабушку и дать ей точный ответ. – Да, есть. – Удивительно, как я ее вначале не заметила, учитывая, что она белого цвета на фоне всего этого серо-черного великолепия. Но печь была подвешена на кронштейнах над разделочным столом, может, потому и не бросилась в глаза.

– Дойди до Пашки-то завтра! Голубцы очень вкусные получились! Мы с Пашкой попробовали уже! Балдеж!

Я снова улыбнулась. Бабуля обожает слово «балдеж», а я обожаю, когда она его использует. Есть в этом что-то милое и беззащитное.

– Хорошо, я попробую.

Отключившись, я вернулась к окну. И ведь действительно. Что мешает нанятой сиделке бросить вверенные ей растения и свалить обратно в свой город? А потом вернуться аккурат перед приездом хозяев, получить вторую половину денег и тут же сбежать? Хотя и сбегать-то незачем будет, в доме никто не насорит, ничего не сломает, лишние продукты не скушает. А цветы вряд ли за две недели загнутся без лампы и полива так, что их будет не спасти. Ну, один раз можно будет приехать и полить на всякий случай.

В общем, я думаю, что хозяева не дураки и предвидели такую возможность. Поэтому они должны были приставить соглядатая. С другой стороны, если у них имеется такой надежный человек, почему бы ему и не доверить эту важную миссию? Впрочем, у того может быть дел по горло, мужья, дети, готовка, да еще и работа пять дней в неделю с восьми до пяти. А вот прийти раз в день и проконтролировать, чтобы сиделка была дома, он может. Скорее всего, это какая-нибудь соседка. Возможно, ей тоже доплачивают, чтобы она следила за мной.

Я обулась, накинула кожанку и вышла на улицу.

Подул неприятный пронизывающий ветер. Странно, когда я выходила из собственного дома, стояла прекрасная погода. В Быково какой-то особенный климат.

Я стала медленно обходить дом, глядя по сторонам. Вдруг между прутьев забора мелькнет любопытный прохожий и у меня появится подозреваемый? Кто-то же ходил под окнами. Вопрос только, как он попал на участок. Наверно, хозяева оставили своему соглядатаю ключи. Но в таком случае как-то некрасиво меня не предупреждать. Я же могла испугаться, увидев постороннего. Что я, кстати, и сделала. Просто я пока не уверена, что это был человек. Может, птичка?

– Ладно, за двадцать тысяч могут делать что угодно, – уговаривала я себя. – Терпи. Пусть какая-то соседка бегает и в окна заглядывает. Зато я получу деньги. Не жить же и дальше на бабушкину пенсию.

Бабуля получала пенсию деда, инвалида войны. Дед был старше на целых двадцать пять лет. Так что ее пенсия превышает среднюю по стране очень сильно, но не так, чтобы мы трое спокойно могли на нее прожить, конечно. Крестный очень долго не работал, поэтому никакого импакта от него не было, напротив, один вред. Он выносил из дома все, что можно. Почти все наши драгоценности. Мамин золотой с бриллиантом кулон, который я хранила как зеницу ока, позволяя себе носить только по праздникам или на какие-то мероприятия, по которым, как я уже говорила, я не ходок. Вот за него обиднее всего. Если бы я его не берегла и носила постоянно, он бы все еще был со мной. Хорошо, что дядя пришел в себя, но до первой зарплаты еще далеко, и тем более он на грани того, чтобы бросить эту работу. Короче, одна надежда на эти двадцать тысяч.

С трех сторон от участка были дороги и другие дома, насколько хватало глаз – одноэтажные и очень простенькие. Напротив главного входа и сбоку дороги неширокие и неасфальтированные, а со стороны балкона-террасы широкая качественная двухполосная трасса, видимо, совсем недавно отремонтированная, и бетонный забор, огораживающий как раз усадьбу. С моего места ничего не было видно, только верхушки деревьев – забор довольно высокий.

Я еще раз обогнула дом, проверила калитку – заперта! – и вернулась в здание. Вышла на открытую терраску на втором этаже – видно чуть-чуть лучше, но тоже только деревья, высокие и хвойные. Обернувшись на дом, я заметила небольшую площадку на крыше и маленькое окошко в невысокой, скромной башенке. Чердак!

Вернувшись на этаж, я внимательно осмотрела потолок и нашла в нем люк с металлическим кольцом. Кочерга оказалась в шкафу с верхней одеждой. Странно, учитывая, что камин в доме электрический. Наверно, это специальное устройство для открытия люка.

Через две минуты передо мной была хлипкая на вид металлическая лестница, которая выпала автоматически при открытии люка. Я такие видела только в голливудских фильмах про странные дома и обитающих в них злобных призраков. Надеюсь, ничего подобного меня не ждет на чердаке. Это все-таки не фильм, а реальность.

На чердаке было пыльно, я начала чихать, зато, помимо маленького круглого окошка, похожего на иллюминатор трюма, и старого письменного стола в углу, обнаружилась еще и деревянная дверь. Я открыла ее и вышла на крышу.

Потолки в коттедже были огромные, как минимум трехметровые, так что высота этой площадки оказалась приличной. Наконец я сумела разглядеть дворец. Точнее, само здание утопало в зелени, словно тело скромницы позапрошлого века, прячущееся за многочисленными складками ткани, а вот квадратная башенка бесстыже высовывалось наружу, дескать, смотрите на меня, я не против. Да, сегодня была не дядина смена, но мысль о том, что я смогу видеть дом, где он будет нести свою вахту, приятно согревала.

Я приготовила себе ужин и устроилась в «кинозале» с тарелкой за просмотром какого-то фильма и чуть было не пропустила наступление часа Икс. Хорошо, что я догадалась поставить будильник в телефоне, не надеясь на свою девичью память. Слава богу, смартфон все это время находился в кармане, а то я ведь частенько оставляю его в сумке, которая валяется фиг знает где, в результате чего не слышу звонки. Общаться мне особо не с кем, все близкие живут со мной в одной квартире, поэтому телефон мне нужен, только чтобы почитать какую-нибудь книгу или получить какую-то информацию из Сети. Фильмы предпочитаю смотреть на больших экранах.

Вооружившись блокнотом, я отправилась на обход. Крестный бы оценил шутку о том, что не только в его работе и в больницах бывают обходы. Включила две лампы на первом этаже и отправилась наверх. В коридорах обоих этажей установлены лампы с датчиками движения, мне даже не приходилось нигде зажигать общий свет.

На втором этаже я подошла к подоконнику и вздрогнула: на улице вплотную к моему забору стояли люди в масках. Я сперва инстинктивно отпрянула, поэтому не могла их рассмотреть. Затем, собравшись с духом, убедив себя, что меня не видят (хотя в спину мне бил слабый свет коридорной лампочки), я сделала шаг вперед. В этот момент лампа за спиной погасла, и я уже лучше видела происходящее за окном. Их было пятеро. Белые маски светились в темноте. Одежда была темной. Они просто стояли, не шевелясь, и смотрели прямо перед собой. А в руках… Я зажмурилась и потрясла головой. Нет, не оружие (иначе бы я просто умерла на месте, вспомнив сразу все эти «Крики», «Незнакомцев» и прочие хорроры поджанра home invasion). У них в руках были цветы. Это что, какой-то флешмоб? Интернетный мем? Что это значит?

Сердце сильно билось в груди. Я лихорадочно пыталась понять, что мне делать. Позвонить в полицию? Но что мне сказать? Они без оружия, они не пытаются войти, они просто стоят с цветами у забора – юридически, на нейтральной территории. Что-то мне подсказывает, что никто на вызов не приедет. Меня просто пошлют.

Может, они пришли к хозяевам? Допустим, у Людмилы Львовны день рождения. Допустим еще, что она руководит театральным кружком и это ее подопечные. Я же ничего про нее не знаю. Может, это нормально?

Только я подумала над тем, чтобы спуститься и крикнуть им через забор, что здесь никого нет, кроме меня, все уехали, как тут мне пришла другая мысль в голову. Пусть они без оружия, пусть они не маньяки-убийцы, но что если они сумасшедшие? Кто из нормальных людей будет на ночь глядя стоять в белых масках с цветами возле забора в полнейшем молчании и просто смотреть строго перед собой? Нет, лучше их не триггерить. Сделаю вид, что здесь никого нет.

Однако работа есть работа. Мне нужно здесь включить ультрафиолетовую лампу, иначе банановое дерево может завянуть. Меня все-таки для этого наняли. Как только я зажгла свет на подоконнике, люди внизу, до этого смотрящие прямо перед собой и не двигающиеся, резко, как по команде, подняли голову и уставились на меня.

Глава 3

Я сбежала вниз, едва не навернувшись со ступенек, ворвалась на кухню и взяла из деревянной подставки нож.

«Это дети, это просто дети», – пыталась я себя убедить, чтобы избавиться от страха. В селе заняться нечем, они так развлекаются. Все же я решила попугать их ножом. Напасть я не смогу. Мы не в Америке и убивать безнаказанно на своей территории здесь нельзя. Но праздношатающихся детишек вид грозной дамочки с ножом наготове должен напугать или как минимум внушить мысль идти забавляться к другому дому.

Строго печатая шаг, я вышла из дома, заперла на всякий случай дверь и стала обходить здание. На участке, к сожалению, не имелось фонариков или другой какой-то подсветки, и только на дороге стоял одинокий уличный фонарь. В результате я споткнулась о какую-то каменистую гору, по всей видимости китайский садик, и упала, выронив нож.

– Черт! – шепотом разругалась я, поднимаясь. В темноте невозможно было найти свое оружие.

Я не могла понять, как такое могло произойти, ведь я шла по плитке, огибающей дом, идущей примерно в метре от стен, а садик, насколько я помню, был дальше, почти в центре участка.

Решив, что в темноте я сбилась с тропинки и шла просто по газону, я медленно приблизилась к стене, дошла до угла и выглянула. В видимой части дороги никого не было, но люди, как я помнила, стояли по центру, и со своего места я могу их не видеть. Тогда я прошла вдоль торца здания, прижимаясь к стене, и вышла-таки с другой стороны участка. Дорога, освещаемая фонарем, была пуста. Ни машин, ни людей. Только бетонный забор впереди.

Я вернулась в дом, заперлась на все замки, сделала еще один обход, на этот раз проверяя все окна (слава богу, закрыты) и сокрушаясь о том, что на первом этаже вообще нет нигде занавесок. От любопытствующих соседей и странноватых детей спрятаться невозможно, все на виду, полупрозрачный тюль практически не спасает от вуайеристов. Остается надеяться, что дети не рискнут перелезть через высокий забор и биноклем также не обзаведутся. Участок довольно большой, и с расстояния они все равно ничего не увидят. Главное – стараться не подходить близко к окнам.

Спать не хотелось. Подниматься наверх тоже. Я сделала себе крепкого чая, прошла в «кинозал» и поставила какой-то фильм. Только в этой комнате я в настоящий момент чувствовала себя комфортно, потому что здесь не было окон. Окон, в которые я опять могу увидеть странных людей в белых масках с букетом цветов…

Я даже дверь закрыла, чтобы изоляция была стопроцентной, однако всего через двадцать минут (в фильме еще даже никого не убили) я услышала какой-то странный шорох. И вроде это происходило в доме. И вроде бы где-то очень близко…

Я выключила звук и прислушалась. Вот оно! Это не шорох, это скрежет. Кто-то скребется в мою дверь! Это не уличная дверь, это дверь в комнату. Кто-то находится в доме!

Я выронила пульт и перестала дышать. Образ загадочных людей в масках снова восстал в моей памяти, закрывая все остальное толстой свинцовой коробкой, в которую невозможно пробраться. Я вдруг отчетливо поняла, что люди, стоящие возле забора, были слишком высокими, чтобы в итоге оказаться детьми! В голове всплыл также момент, как я подхожу к калитке и звоню в нее. Мое лицо смотрит через металлические прутья на участок. Примерно середина забора – на уровне моих глаз. Во мне метр семьдесят. Люди в масках, почти вплотную подошедшие к забору, занимали как минимум половину его высоты. Забор – метра три, а то и выше. А значит, эти, в масках, не могут быть детьми по определению. У них у всех рост как у меня, не ниже. И что-то мне подсказывает, что если взрослые люди скрывают свое лицо, приходя к твоему забору, то настроены они решительно.

Я быстро осмотрелась. В комнате нет ничего, что можно использовать как оружие. На первый взгляд. Я встала и медленно пошла к двери, на полпути замечая обычные ножницы на тумбочке в углу. Возможно, их используют, чтобы подрезать отмершие ветки.

Вооружившись ими, я подошла к двери вплотную и перестала дышать, напрягая свой орган слуха. Вдруг оно ушло? Вдруг мне показалось и там вообще никого нет?

И тут в холодной и вязкой тишине дома раздалось громкое «кхр-р-р» – всего в нескольких сантиметрах от меня. Как будто лезвием ножа провели по дереву.

Что я делаю? Я пру с ножницами против тесака? В то же время мне ничего другого не остается. В комнате нет окон. И дверь не запирается. Он войдет в любом случае. И убьет меня – если того пожелает. А так, у меня имеется крохотное преимущество – внезапность. Главное – резко, одним движением распахнуть дверь и ударить первой. А потом – бежать.

Быстро втянув в себя воздух ноздрями, понимая, что кислородное голодание не позволит мне улепетывать долго, я дернула ручку двери на себя, одновременно замахиваясь ножницами.

Что-то серое тут же влетело в комнату. Оно было слишком маленьким, чтобы представлять угрозу.

Я включила свет. Это всего лишь кот!

– Мяу!

– Тьфу, зараза! – Я опустила ножницы на тумбу. – Ты кто?

– Мяу!

– Как ты вошел?

– Мяу! Мрррр, – это гость стал тереться о мои джинсы.

Я смело вышла в холл-гостиную и проверила входную дверь – заперта. И здесь я вспомнила, что пару раз выходила во двор, а запирала за собой дверь только однажды. В самый первый раз она оставалась открытой. Кстати, нечто, заставившее меня выйти в первый раз на улицу, это и был, по всей видимости, кот. Он прыгнул на подоконник с внешней стороны, а потом сиганул на землю, вот что привлекло мое внимание! Сейчас, глядя на серого разбойника, я отчетливо понимала, что это был именно он. Во всяком случае, я вспомнила что-то серое.

Котику было с виду всего год или около того. Уже не котенок, но еще не кошка. Я взяла его на руки и рассмотрела со всех сторон. Во-первых, не кошка, а все-таки кот, во-вторых, чистый, ухоженный и даже с тонким кожаным ошейником! Сняв с несопротивляющейся живности коричневый аксессуар, я рассмотрела его с обеих сторон, но ни снаружи, ни внутри не было никаких опознавательных знаков, к примеру, номера телефона владельца.

– Что же с тобой делать?

– Мррр… – Кот уверенно запрыгнул на кожаный диван и начал точить коготки.

– Э-э, ты давай не это, лады? А то… – Я осеклась. Дело в том, что в ярком свете я разглядела специфические дыры на обивке – с другой стороны. Когда кот закончил свое упражнение, я даже смогла их сравнить. Это не просто кот, случайным образом забежавший в мое жилище из-за моей безалаберности. Это хозяйский кот!

Я пошла на кухню, проверила все шкафчики и в нижнем нашла початую пачку корма и даже миски. Что происходит? Людмила Львовна так торопилась уезжать, что забыла рассказать мне про домашнего питомца? Но даже в объявлении о кошке ни слова! Только о растениях! Я ничего не понимаю…

Я насыпала корма в одну из мисок, во вторую налила воды и поставила на кухонный пол. Зверь как ни в чем не бывало подошел к кормушке и принялся поглощать предоставленную пищу. Стоя над ним, я достала из кармана телефон и принялась звонить хозяевам. Мне надоели эти сюрпризы! Странные люди в масках, коты, о чем еще меня забыли предупредить?.. Телефон ответил неприятным писком, за которым последовало не менее неприятное сообщение: «Абонент выключен или находится вне зоны действия сети». Я вышла в холл, подошла к той самой обувной тумбочке возле двери, на которой мне оставляли деньги, чтобы убедиться – ничего другого там нет. Я все-таки понадеялась, что на ней будет бумажка с запасным номером телефона. Людмила Львовна все-таки живет не одна, и у Виктора должен быть свой мобильный. Да и вообще, у людей часто бывает по два номера.

Повторно взяв телефон, я хотела пожаловаться родным, но, увидев время, решила отложить звонок до завтра. В половине одиннадцатого бабуля точно уже спит.

Кстати, про поздний час. В первый раз в поисках соглядатая я выходила из дома, еще когда было светло. Где котейка обитал все это время? Почему не просил еду? Загадка.

– Я сойду с вами с ума, – констатировала я и отправилась наверх.

До двух часов ночи все равно придется куковать, чтобы отключить все лампы. Автоматического включения и отключения, к сожалению, нет, иначе бы хозяевам не пришлось никого вызывать. Потом я наконец-то лягу спать, а уже с утра попытаюсь вновь дозвониться до Людмилы Львовны. Я не знаю, куда они отправились, возможно, там другой часовой пояс и они уже спят, чтобы быстрее перестроиться. А может, они в принципе жаворонки и в это время всегда уже ложатся, как и моя бабуля. Но тогда они смогут поговорить со мной утром.

Я отправилась наверх, легла на покрывало и стала читать какую-то книгу. В доме царствовала тишина, разрезаемая лишь редкими «мяу», периодическим звоном мисок и шорохом, если кот находил, с чем поиграть.

Некоторое время спустя с лестницы донесся топот. Но я не испугалась, я уже знала, что это живность соскучилась внизу и ищет людей.

Через минуту кошка ко мне присоединилась, запрыгнув на мою кровать, и мы стали читать вместе. А еще через две я опять почувствовала, что значит настоящий ужас, липкий, холодный и парализующий. С первого этажа продолжали доноситься шорохи, звон и топот маленьких ножек.

Я посмотрела на кошку.

– Если это ты делаешь, прекрати сейчас же! – По-видимому, я уже тогда сошла с ума.

– Мяу! – возмущенно ответило создание, не прощая человеку беспочвенные и совсем даже нелогичные подозрения.

– Мыши, мыши… Пусть будут мыши… – бубнила я себе под нос, медленно поднимаясь.

Парализация отпустила меня ровно до того момента, как я шла до своей двери, но на пороге я встала как вкопанная, снова не смея шевелиться.

Топот нарастал. Неугомонная сущность носилась по всем помещениям первого этажа, судя по тому, что звуки доносились с разных концов. А может, их несколько?

Я обернулась на кота. Зверь все так же лежал на моей кровати, навострив острые ушки. Он тоже что-то слышал.

– С этим надо что-то делать, – сказала я то ли себе, то ли животному, но все же дождалась момента, когда звуки снизу прекратились.

Только после этого я вышла в коридор, и громкий щелчок включившейся лампы заставил меня вздрогнуть. Черт, забыла про датчики движения! Надо их отключить на фиг. Так и заикой можно остаться.

«Ага, после маньяков в масках не осталась, после скрежета в дверь не осталась, после загадочного топота кота в том месте, где его уже не было, тоже, а какая-то дурацкая светодиодная лампочка испугала, да?»

– Что-то ведь станет последней каплей, – ответила я сама себе и двинулась в сторону лестницы.

Над ступеньками ввиду моего появления тоже загорелся свет, которой помог мне сверху исследовать холл, пускай и не целиком – одну его часть закрывал сам лестничный пролет. В обозримом пространстве никого не было. Я вернулась на свой этаж и взяла кочергу, оставленную там еще днем, когда я открывала люк и поднималась на крышу. Тяжесть металла в руке приятно успокаивала, и я уже решительнее отправилась вниз. Включив свет в каждом помещении, я обошла весь первый этаж, но никого не обнаружила. Даже не знаю, радоваться этому или нет.

Вернувшись в свою спальню, я со злостью сказала коту:

– Если твои хозяева мне и завтра не ответят, я сваливаю отсюда к чертовой бабушке!

Кот с презрением отвернулся.

* * *

Неожиданный шум стремительно ворвался в мой сон, словно пуля, жестоко пущенная в чью-то голову. Возможно, мне именно это приснилось, оттуда и метафора взялась. Слава богу, в отличие от жертвы выстрела, я могла открыть глаза и даже включить бра над кроватью.

Котейко мирно дрыхнет в кресле, свернувшись клубком. Окна целы, дверь закрыта. Что не так? Есть же ощущение, что что-то не то…

Я поднялась и вышла в коридор. Зажегся свет. Ультрафиолетовая лампа на подоконнике еще горела, у меня был выставлен будильник на два часа ночи, но я легла спать пораньше и, видимо, успела заснуть. А может, он просто не сработал?

В холле второго этажа висели настенные часы с белым циферблатом и светло-бежевой рамой под дерево (даже их тщательно подбирали под интерьер!), и они показали, что сейчас без четверти два. Впрочем, если я выключу лампу чуть раньше, ничего не случится.

«Так, откуда все-таки шел звук?» – думала я, подходя к подоконнику. Яркий белый свет отбрасывал блики на стекло, и, пока он горел, мне не было видно улицу, однако, как только я выключила лампу, я увидела сверху такое, что тут же вздрогнула, дернув рукой и свалив ввиду этого какой-то горшок. Он упал не на пол, а на подоконник, прижавшись вплотную к соседу и высыпав кучу земли, но это я замечу позже. А сейчас я смотрела за окно и видела, как пятеро людей в белых масках стоят неподвижно возле моего забора!

Да что ж это такое! Что им надо?!..

Сердце бешено колотилось в груди. Пока я лихорадочно соображала, что предпринять, один из них отошел от забора, остановившись в итоге почти возле бетонного ограждения и как-то странно пошевелился. Из-за того, что он был весь в черном, я могла делать какие-то выводы только по перемещению маски в пространстве. И лишь потом, пожиная плоды, я поняла: он замахивался и кидал предметы, стараясь попасть по окнам.

Вскоре послышался грохот – примерно такой же, который меня разбудил. Предмет достиг своей цели. Очень надеюсь, что они не разбили стекла!

В этот час я испытывала не парализующий, сковывающий ужас, как до этого, а здоровый человеческий страх, придающий скорости и решимости. Я забежала в свою спальню, схватила мобильный, открыла стеклянную дверь и вышла на террасу. Включив в телефоне фонарик, я исследовала здесь пол. Вот оно – в углу валяются пивные банки и камни. Увидев сперва банку, я испуганно отпрянула, подумав, что это коктейль Молотова, и он сейчас взорвется. Но это оказались магазинные алюминиевые банки с какими-то напитками, невскрытые и перемотанные прозрачной пленкой. Я взяла осторожно в руки одну из них и проверила. Открывашки плотно прижаты к алюминию, банки не вскрыты. Зачем покупать напитки в магазине, перематывать их пленкой в несколько слоев и кидать мне их на балкон? Камни были маленькие, но тоже замотаны. Парочка из них угодила в окна, оттуда и грохот, но если они хотели разбить стекло, гораздо умнее воспользоваться обломком кирпича или взять булыжник побольше, и уж тем более не заматывать в целлофан. С такого расстояния стекла моментально сдадутся и рассыплются на тысячу маленьких осколков. Они этого не понимают или разбивание окон – не их главная цель? А что тогда? Напугать меня?

Что ж, это дает мне право перейти ко второй части своего плана, родившегося в моей сонной голове почти сразу же вслед за грохотом. Я включила свет в своей спальне, чтобы меня было хорошо видно, снова вышла на террасу и приложила телефон к уху, громко повторяя адрес, будто для полиции:

– Да, улица Колхозная, дом сто шестьдесят девять. Быстрее! Их много! Они в масках!

Это помогло. Все пятеро, медленно, как по команде, развернувшись, пошли вдоль дороги и скоро скрылись с глаз.

Конечно, я реально могла вызвать полицию. Я так вначале и хотела сделать. Но просыпающимся умом я вдруг решила, что попаду в неловкую ситуацию. Я нахожусь не у себя дома. Полицейские явно не поверят, что я тут живу одна, в таком большом и дорогом домине. То, что я здесь работаю, известно только с моих слов. И кем работаю? Бэбиситтер для растений! (Ну и для кота теперь.) Они, думается, захотят связаться с хозяевами, но вот незадача – их телефоны не отвечают. А я даже фамилию владельцев назвать не смогу. В общем, может, я зря испугалась, но посчитала, что лучше сделать так – имитировать звонок. Ведь сработало. Если бы не сработало, тогда, разумеется, пришлось бы звонить по-настоящему. И если они вернутся (от одной мысли у меня внутри все похолодело), то так я и поступлю.

Решительность все еще меня не покидала, а может, существует в психологии какой-нибудь синдром, характеризующийся замещением длительного ужаса самоубийственным бесстрашием (по тому же принципу, что и смех, приходящий на смену долгим слезам, как я уже говорила, у нас с бабулей было такое), короче, я отправилась вниз, обулась, накинула кожаную куртку поверх пижамы и вышла на улицу, чтобы проверить участок. Мало ли что еще эти малолетние гопники успели накидать на вверенную мне территорию! Наверно, я спутала профессию бэбиситтера-ботаника со сторожем-охранником, наслушавшись историй крестного, но мне казалось, что я обязана это сделать сейчас.

Телефон все еще находился в кармане пижамных шорт, и это позволило мне не бродить в темноте. Я дошагала даже до того самого места возле ворот, где по ту сторону стояли беломасочные хулиганы. Конечно, словами «малолетние гопники» и «хулиганы» я себя успокаивала, ведь лучше иметь дело с подростками-балбесами, которым нечем заняться, чем с маньяками, а то и нечистью. Но что-то подсказывало мне, что на обыкновенных уличных хулиганов эти люди не тянут. Сложно выразить словами те эмоции, что они дарили мне, когда я видела их в окно. Что-то было во всем этом недоброе, таинственное, мистическое. То, как они поворачивались, молчали, как себя вели… Словно призраки, имеющие какую-то миссию.

– Призраки энергетиками не бросаются, – напомнила я себе, возвращаясь в дом.

Я шла мимо торца дома, когда услышала велосипедный звонок. Улица была пустынна в этот поздний час, не считая беломасочных, которые, впрочем, тоже успели уйти, поэтому шум меня привлек.

Какой-то молодой человек на велике, вывернув голову в мою сторону (в моих руках все еще светился телефон), проезжал в этот момент как раз под единственным на многие метры уличным фонарем, что и позволяло его разглядеть.