Текст книги "Тесные объятья смерти"

– Здрасьте! – крикнул он, потом спохватился, что проехал нужный дом, развернулся и вскоре был возле калитки моих соседей – тех, что я подозревала в шпионаже, пока не вычислила в преступнике кота, ведь окно кухни как раз выходило на этот зеленый одноэтажный дом.

Решение пришло мгновенно.

– Стойте! – крикнула я ему, подбежав вплотную к забору. – Подождите!

Парень уже открыл калитку и собирался заходить, держа своего железного коня «под уздцы», но остановился. Я кинулась к нему, бегом миновав калитку своего дома. Он покорно ждал.

– Вы здесь живете, да? – спросила я глупость. Вряд ли он воровать пришел. Но, как я уже говорила, я испытываю неловкость при общении с незнакомыми людьми.

– Угу. А вы в гостях у Назаровых?

Я не знала фамилию хозяев, но кивнула.

– Они уехали, а я тут… слежу, – туманно пояснила я, не зная толком, является ли тайной то, зачем меня наняли. Вдруг Назаровы стесняются своей любви к комнатным растениям? – Скажите, вы не видели здесь странных… хм, людей?

– Странных? Да тут все странные, это называется «сельская жизнь», – хихикнул он.

– Да нет же, в масках белых. Они стоят у меня под окнами и кидаются предметами.

– Че-го? – удивился он так, что даже по слогам слово произнес. – Нет, таких я тут не видел. А какими предметами они кидались?

– Камнями. И банками. Я сперва подумала, что хотят окна разбить и влезть в дом, но такими не разобьешь.

– Смотря как кинуть. А стеклянные банки-то?

Я была рада, что кто-то проникся моей проблемой и более подробно описала банки и их материал. Их вроде именуют жестяными, но, настолько мне известно, делаются они из алюминия. Парень слушал мои сбивчивые объяснения, досадливо качая головой.

– Если вы подождете, я припаркую велосипед на его законном месте и вернусь к вам. Мы вместе сходим и посмотрим и эти банки, и ваших этих маньяков в масках.

– Спасибо.

– Как вас зовут, кстати?

– Валерия.

– Красивое имя. А я Александр.

– Я вас не сильно отвлекаю от дел, Александр? – пропустила я мимо ушей комплимент. – Все-таки ночь, вы, наверно, спать хотите.

– Нет, на работе отосплюсь.

– Хорошая у вас работа, – хихикнула я, а сама подумала, что и моя была бы неплохой, если бы не хулиганы возле забора и материализующиеся из пространства коты. Спи себе и спи, никто не пугает и не будит.

Парень ушел к себе на участок, но очень быстро появился.

– Так вы ночью с работы ехали? – полюбопытствовала я, ведя незнакомца домой.

Наверно, я поступала опрометчиво. Я видела его впервые, да еще и встретились с ним ночью на улице. Но если брать в расчет, что он сосед моих работодателей, вряд ли стоит от него ожидать убийства и последующего расчленения моего остывающего трупа. Соседей будут проверять в первую очередь, когда я пропаду, он должен это понимать. Если он знает фамилию моих работодателей, значит, с ними общается, не факт, что они прям друзья (иначе почему бы им его не попросить об этой услуге – включать лампы и поливать цветы), но в любом случае он не случайный человек, как я, допустим, то есть он явно живет здесь.

– Нет, – отвечал он, – я поздно вечером обычно выхожу на променад, тут церковь рядом, знаете? Объект культурного наследия. Вот я часто там по ступенькам бегаю.

– По ступенькам церкви? Вас анафеме за это предадут, Александр, – с напускной серьезностью прокомментировала я его опасное хобби.

– Да нет же, – засмеялся он, – не внутри же церкви во время службы бегать. Лестница снаружи, да и храм сейчас на реконструкции, службы там не проводятся.

– То есть это вроде спорта?

Саша хмыкнул.

– Да, что-то вроде того.

– Но сегодня вы на велике, – заметила я, припомнив фразу про променад. Насколько я знала, променад – это все-таки пешком.

– Да, обещали ночью дождь. Чтобы поскорее вернуться и не мокнуть особо. Да и после вчерашнего ливня еще грязно.

Мы как раз зашли в дом, и я смогла его рассмотреть. Средний рост, светлые волосы, симпатичный. В общем, на маньяка-расчленителя не особо тянет. Хотя много ли я их видела? Кроме Чикатило и Бутовского ни одного, да и тех лишь на фото.

Стесняясь своей пижамы, я не стала снимать куртку. Да, короткие шортики уже не прикроешь, пусть любуется, но футболка растянута, особенно в вороте, и вся в пятнах, которые уже не отстирываются – ей много лет.

Я провела парня на террасу. По пути он с интересом осматривался.

– Как много у вас растений!

– Ага, обожаю их. Прошу, – я открыла балконную дверь.

– А свет здесь включается?

– Вряд ли. Я сейчас телефоном подсвечу.

– А вот же!

После его слов вдруг загорелся какой-то фонарь, вмонтированный в стену, я его до этого не замечала.

– Вау! – не сдержалась я. – А где вы его включили?

Он показал мне выключатель рядом с самим фонарем. И кнопка, и чугунный каркас были выкрашены в темно-красный, под цвет стен, по вине этой маскировки я и не обнаружила фонарь самостоятельно. Свет постыдно неярок, но все лучше, чем орудовать только телефоном.

Саша подобрал с пола объекты, прилетевшие с улицы.

– Почему в пленку замотано? Это так и было?

– Нет, я подобрала непонятные банки и камни на своем балконе и решила их получше упаковать для сохранности, – язвительно ответила я.

На террасе, помимо цветов, имелись два плетеных стула и небольшой пластиковый стол. За ним мы и обосновались.

– Шутишь, Валерия? – перешел он на «ты».

– Да, они такими и прилетели ко мне, – снизошла я до нормального ответа, напомнив себе, что если люди не хотят со мной общаться, этому есть какая-то причина, и нужно исправляться.

– Ясно. Это чтобы не разбить окна.

– А зачем тогда по ним кидать? – искренне недоумевала я.

– Ну, у меня тут два варианта. Или они метили не в окна, или хотели создать шум, но не навредить при этом имуществу.

– Бред какой-то…

– Не стану спорить. – Все это время Александр крутил банки и камни в руках, будто они его интересовали больше всего на свете, но наконец их отложил и посмотрел на меня светло-голубыми глазами. – Ты давно здесь живешь?

– Первый день.

– Ага.

– Поэтому мне и нужен местный. Может, у вас тут так заведено, а я не знаю.

– А чего Назаровых не спросишь? Или роуминг у них?

– Ну да, – кивнула я и стала молиться, чтобы не спросил, куда они уехали. Я могу, конечно, не отвечать, но это будет грубо, все-таки парень вызвался мне помочь, а признаться честно, что не знаю, тоже не могу – будет выглядеть подозрительно, коли я прикинулась их знакомой. С другой стороны, мне не платят за то, чтобы я профессиональную тайну сохраняла. Они сами поступили некрасиво, бросив меня здесь на растерзание каким-то полоумным людям в масках и отключив телефоны. Следовательно, я с чистой совестью могу рассказать ему правду.

Но выбирать из двух зол мне не пришлось: Саша так и не спросил ничего.

– На самом деле, здесь полно хулиганья, – сообщил он. – В селе абсолютно нечем заняться, разве что гулять по усадьбе. Но к мирному созерцанию культурно-исторических объектов они не приучены.

– К тому же на ночь усадьба закрывается.

– Ну да. – Он ответил машинально, а удивление пришло уже потом. – Постой, ты откуда знаешь? Ты же не местная? Или приезжала сюда?

– У меня дядя здесь работает. Сторожем. Но сегодня не его смена. А то бы я побежала за помощью, – хмыкнула я.

– Вот оно что… Ладно, – он сверился с часами и поднялся, – мне вставать через пять часов на работу, а я еще не ложился. Если я тебе больше не нужен…

– Ой, прости ради бога! – покраснела я от стыда. – Я тебя задерживаю! Я не знала, что тебе рано вставать.

– Ну, не сказать чтобы рано. Я вообще редко больше пяти часов сплю. Но все-таки еще готовиться к смене надо. Если что, зови, – добавил он, когда я пошла его провожать до калитки, – а если они вернутся и предпримут какие-то действия, лучше звони сразу в полицию.

– Я думала об этом, но… – Я чуть было не ляпнула, что я здесь полулегально. Во всяком случае доказать свою трудоустроенность не смогу. – В общем, они же на нейтральной территории стоят.

– Да, но кидаются-то камнями они на твою территорию, – логично заметил Саша, я кивнула, соглашаясь, и он ушел.

Вернувшись, я выключила-таки ультрафиолетовые лампы в доме и легла спать.

Глава 4

Проснулась я лишь в половине первого. Кота со мной не было. Вообще с тех пор, как приходил сосед, я живость в доме не видела. Но я вначале думала, что домашний питомец спрятался, испугавшись незнакомца. Однако он и ночью ко мне не пришел, хоть я и оставляла дверь в помещение открытой. Ну и бог с ним, проголодается – появится.

Едва я умылась, мне тут же позвонила бабушка, я даже не успела поставить чайник. Я объяснила ей в двух словах, в чем состоят мои обязанности, а про гуляющих возле моего забора странных личностей, швыряющих разные предметы мне на балкон, говорить, само собой разумеется, не стала. Зачем лишний раз трепать нервы пожилому человеку?

– Я с Пашкой голубцы передала. Сходи, поешь. У него там микроволновка есть.

– У меня тоже есть.

– А чего тебе их носить туда-сюда? Ну ладно, как хочешь. Я завтра блинов напеку, и он передаст послезавтра. А может, ты приедешь? Я сейчас напеку тогда! – Вздыхая, я объяснила бабушке, что не могу отлучаться. – Как же это? Тебе и обеды не положены, что ли?

– Положены, – смеялась я в трубку, – но в доме! Мне нельзя выходить за периметр.

– А как же ты к Пашке пойдешь?

Я задумалась.

– Ну, наверно, за пять минут ничего страшного не случится. Это не то же самое, что ехать в другой город, обедать блинами и возвращаться. – Я не стала говорить бабуле, что для меня это был бы завтрак.

– Тюрьма какая-то! – фыркнула напоследок бабуля и отключилась.

– За эту тюрьму деньги платят, – сказала я сама себе, а потом, не дожидаясь, когда вскипит чайник, стала названивать работодателям.

Они снова не ответили.

Я посмотрела на часы. Дурдом. Если они рано ложатся, то должны бы уже встать.

Я налила себе чаю и призадумалась, глядя на яркие солнечные лучи, падающие на столешницу, отчего она стала светлее. Вообще, вся кухня из мрачно-черной преобразилась в праздничную светло-серую, потому что на окнах не было занавесок, могущих сдержать всю мощь и силу солнечного света. Настроение, однако, не могло трансформироваться так же легко, как обстановка, и думы мои оставались тревожными.

Может это оказаться какой-то мошеннической схемой? Допустим, эти люди, что вызвали меня сюда, не являются владельцами дома. Это объясняет, почему меня взяли сразу, после короткого телефонного разговора, велели приезжать с вещами, ни разу меня не увидев, а как только я прибыла, они быстренько меня проинструктировали (чтобы сбить с нового работника все подозрения) и тут же отчалили на такси. В таком случае понятно, почему телефон отключен. Вторую часть суммы я, ясное дело, не увижу. Но в чем, так сказать, соль аферы? И кто настоящий владелец дома? Предположим, они что-то украли. А хозяин, когда вернется, повесит ограбление на меня. Допустим, это какие-то дорогие картины или ювелирка. Или золотые слитки в сейфе. Понятно, что десять тысяч при таких раскладах – пустяк. Но зачем в принципе такая сложная схема? Украли – и украли. При чем тут я?

Отпивая чай, я думала дальше. Может статься, что эти люди, или одна Людмила Львовна (что ей стоило потом вызвать сюда напарника?), и были как раз наняты на мою работу – ухаживать за растениями. И за котом. Становится понятно, почему мне про него не сказали – просто забыли. Ведь про своего настоящего питомца никто никогда не забудет. Вдруг его не станут кормить и он умрет голодной смертью? Его же жальче, чем какие-то цветочки! (Понятно, это я со своей колокольни говорю, потому что не люблю растения, но мне кажется, так считает большинство людей, иначе зачем вообще заводить кошек при таком раскладе.) И вот Людмила-мошенница получает такое задание, хозяева уезжают, а она дает новое объявление в газету, ведь имя и номер телефона там стояли ее. Для этого она должна была знать, какие тут имеются ценности. В этом случае я могу очень сильно попасть. Остается открытым вопрос, для чего настоящим владельцам, имея в коттедже выдающуюся коллекцию каких-нибудь, к примеру, картин (не важно, чего именно), не запирать в банковской ячейке или каком-то крутом тайнике, а оставлять вот так, для аферистов. По идее, в таких случаях должны нанимать знакомых людей. Но это уже не имеет значения, может, Людмила Львовна тут работала какой-нибудь горничной или кухаркой несколько лет, пока не решилась их ограбить. В этом случае достаточно описать «хозяев» Сашке, чтобы он или подтвердил, что это реальные владельцы, или опроверг, и тогда мы поймем, что они все-таки самозванцы. Но даже если сосед не откликнется, достаточно поискать фотографии.

С этими мыслями я, отставив чашку, прошла в гостиную и начала лазать по шкафчикам и полкам. К сожалению, никаких альбомов с фотографиями нет. Тогда я еще раз обошла все помещения, внимательно разглядывая стены. У многих дома висят семейные портреты в обычных фоторамках. Но и тут было чисто. Лишь абстрактные рисунки в вычурных рамах, и больше ничего.

Одевшись, я вышла на улицу, заперев и дом, и калитку, и направилась сперва к соседям. Уже готовилась покричать (звонка на низеньком деревянном заборе, разумеется, не было) или даже зайти на участок и постучаться в дверь, но вспомнила, что Саша говорил про работу. Вроде бы ему с утра надо было. У тех, кто работает с девяти, сейчас уже обед, но я же не знаю, приходит ли он домой на трапезу. Для этого нужно жить рядом с офисом, и сдается мне, кроме здания почты, здесь больше «офисов» не имеется.

Короче, я решила вылавливать его поздно вечером и отправилась в усадьбу. Ближайший ко мне вход был тот, что возле реставрируемого храма. Я не могла не замереть в восторге перед величием этого культурного объекта. Готика – моя слабость. Высокие стрельчатые окна с витражами и розетками, острый арочный проем дверей, внушительный светло-серый камень стен, маленькие голубые купола с черными коваными шпилями и золотыми крестами завершают образ. Что отличало этот храм от множества других, встречающихся, право, гораздо чаще в западноевропейских городах, нежели у нас, это два высоких пролета лестницы с двух сторон от входа.

Метрах в десяти от храма стояла высоченная колокольня, но она вся была затянута зеленой строительной сеткой, которая безумно портила вид.

Сфотографировав готическую церковь, я зашла-таки на территорию усадьбы.

Парк выглядел необитаемым. Неровная пыльная дорога, никогда не знавшая ни плитки, ни асфальта, вела меня вперед, иногда петляя, и лишь полуразрушенные белокаменные вазоны по бокам, изредка встречающиеся по пути, подсказывали, что это не какой-то обычный лес с исхоженными тропками, а объект культуры.

Сперва я вышла к какому-то двухэтажному строению, выкрашенному в бежевый цвет. В первую секунду порадовавшись, что так быстро дошла, я тут же поняла, что это не искомый дворец, а какое-то иное сооружение. Постройка явно была воздвигнута не для аристократической семьи – самый обыкновенный дом.

Я пошла дальше и вскоре заметила высовывающуюся из зарослей башенку квадратной формы. Я вспомнила, что уже видела ее, когда оглядывала окрестности с крыши, и поняла, что иду правильно. Прибавив скорость, я через полминуты вышла к небольшой площадке с белыми скамейками и маленьким фонтаном, который сейчас не работал. До входа во дворец отсюда рукой подать. Он стоял на пригорке, к которому вела старая лестница с потрескавшимися ступенями. Великий, гордый и неприступный, как скала над морем. За это столетие им никто не занимался, его только использовали не самым лучшим образом (подумать только, больницы, сиротские приюты и даже тюрьмы делали из усадебных дворцов! Неужели не понимали, во что превратят бесконечные толпы людей эти прекрасные образчики архитектуры?), а потом забросили, выкинули, как куклу с оторванной ногой, которую ребенок сперва любил, холил-лелеял, кормил с ложечки, а потом забыл.

Подходя к крыльцу, я набирала крестного, чтобы он вышел ко мне, но оказалось, что они с напарником на обходе. Дверь заперта, и мне придется подождать снаружи.

Я встала, любуясь сперва лепниной, а затем кариатидами на столбах. Никогда раньше не замечала, что лица и фигуры женщин – разные! Казалось бы, лепи всех одинаковыми, это же просто колонны в архитектурном смысле, ну или подпорки, я в этом не сильна. Однако нет. Мастера своего дела не могли отойти от канонов, а может, это вдохновение заставило их так поступить?

Я слышала шелест травы откуда-то сбоку, но не могла найти в себе силы повернуть голову, поэтому голоса, зазвучавшие всего в паре метров, несильно меня напугали.

– Лерка, стоишь? – задал риторический вопрос крестный, а одновременно с ним другой мужчина спросил:

– Нравятся?

Да, голоса меня не могли напугать, но зато сумели удивить. Вернее, один из них. Я ведь его уже слышала раньше.

– Саша? Это ты? Ты здесь работаешь?

– Да, я, – хмыкнул он. – Я в принципе понял, чья ты племянница, но решил сделать тебе сюрприз.

Дядя Паша глядел на нас во все глаза, затем решил уточнить, будто из контекста это и так не было ясно:

– Вы что, знакомы?

– Ага. – Я в двух словах обрисовала ситуацию.

– Хулиганы у забора? – разозлился крестный. – Достали! Здесь бегают рисуют, теперь и к тебе пришли? Позвони, как только их увидишь!

– Хорошо. Только бабушке не говори. Она будет за меня переживать.

– Ну и правильно! Я тоже теперь буду! Может, ну его, а?

– Я же не могу просто сбежать…

– Как? Почему? – Дядя был категоричен. – Если что, так и скажешь – хулиганы!

– А как же растения?

– Черт с ними!

– А как же кот? У них еще кот живет. Его кормить надо.

Крестный только вздохнул. Так же сильно, как он не любил «хулиганов», он обожал всяческую живность, собаки, кошки, черепашки, хомячки – без разницы. Я, кстати, тоже, только вот бабушка нам не позволяла никого заводить, говорила, что и так тесно, а животные еще и грязь разводят повсюду. Аргумент, что мы сами будем за ними убирать, не сработал.

Пока крестный отпирал замки, Александр показал мне на кариатид.

– Увлекаешься архитектурой?

– Просто никогда раньше не замечала, что они разные. А атланты тоже?

– По-разному бывает, – пожал он плечами. – Но кариатиды всегда разные – да.

– А почему? – заинтересовалась я.

– Видишь ли, есть разные версии, кто они такие. Основная – это служительницы культа Артемиды, они исполняли танцы и держали вазы на голове. Кариатида – от топонима Кария, где и существовал сей культ. Но мне ближе другая версия – моя. Это четыре богини. Артемида, Афина, Кара и Деметра, – он показал на крайнюю, самую красивую, на мой взгляд. Может, оттого что лучше сохранилась, у двух из них вообще не было носов. – Ты слышала о Деметре?

– Богиня плодородия в Древней Греции. – Уж что-то, а курс античной мифологии я освоить успела, до того как забрала документы из вуза. Да и в школе, насколько помню, это проходили.

– Видишь ли, у Деметры была дочь Кара, она же Персефона, богиня подземелья. С некоторых времен эти два культа соединились в один. Все растет, все живет, и все умирает, то есть отправляется к Аиду в подземелье. Кара и кариатида – не схоже ли звучит? – Он мне подмигнул.

Сегодня Саша выглядел несколько иначе, чем вчера. Он казался каким-то легким, неземным. Может, из-за того, что флиртовал со мной (если мне это не почудилось), а может, просто настроение было хорошим. С другой стороны, вчера и обстановка была иной – мрачной, темной и пугающей, а сегодня поют птички и светит солнце, в чьих ярких лучах светлые волосы Александра поблескивают золотом.

Почему-то он заражал меня своим весельем и оптимизмом, и я стала улыбаться, хотя вроде бы причин для этого не было вовсе.

– Вы идете? – грозно осведомился с порога дядя Паша, и только тут я поняла, что он давно уже зашел во дворец, не дождался нас внутри и вернулся.

Крестный поставил чайник, а Саша предложил провести экскурсию по дворцу, пока он закипает. Рядом с вестибюлем передо мной открылась прекрасная лестница. Крестный рассказывал о ней, но очень скупо. Пролет, увенчанный куполом с барельефами в виде женщин, завораживал своей красотой.

– Видишь, провод болтается? – спросил Саша, показывая наверх – на уровень потолка третьего этажа, а мы стояли на первом. Короче, я с трудом поняла, о чем он говорит. – Вот, раньше тут висел оригинальный чугунный фонарь с разноцветными гранями. Стащили. Представляешь?

– Гады.

– Мародеры чертовы! – поддержал меня собеседник, высказываясь более резко и пылко.

– А что это за символы возле женщин? – Дамочки на куполе обвивались такими же белыми гипсовыми полосками, составляющими какой-то затейливый узор.

– Похоже на ветки деревьев, да? – сказал Александр. Подумав, я кивнула. – Здесь много растительной тематики в интерьерах, хотя, заметь, до модерна, для которого присущи такие элементы, еще очень далеко, совсем другая эпоха. Я думаю, это связано с Деметрой.

– Богиня плодородия, окруженная растениями и деревьями. В принципе, логично.

Саша обрадовался, что я согласилась с ним, и повел меня дальше по коридору, как оказалось, в каминный зал. Стены украшены голубыми панелями с золотистыми рамами, краска почти не облупилась. А может, в более поздние времена в этом просторном помещении делали ремонт? Зал выглядит нарядно и свежо. Прямо по центру – белый камин с такими же барельефами, только уже без барышень. Просто ветвистые деревья с двух сторон.

– Здесь была раньше бильярдная при графе Воронцове, – просветил меня собеседник. – Дворец поделен на две половины. Эта часть дворца считается мужской. А там, – показал он рукой на открытые высокие двери, – уже начинается женская.

– Бильярд – не женское дело, – со знанием покивала я.

Но Саша даже не улыбнулся, видимо, не понял, что это шутка. Очевидно, был поглощен темой о жизни аристократии позапрошлого века.

– Я думаю, камин был облицован, когда хозяевами здесь стали Ильины. И то же самое с потолками. Ходят слухи, что именно Ильины были поклонниками греческой мифологии.

Я пожала плечами, так как не могла ничего сказать по теме, и мы вернулись в вестибюль, чтобы попасть в столовую. Чайник уже благополучно вскипел.

– Так что у вас там за оболтусы бегают в масках и с букетами? – накинулся он на Сашку, как только мы сели за стол.

– Я ж говорю, хулиганья у нас много.

– А поименно? – потребовал крестный, берясь за чайник. То, с каким тоном он задавал вопрос, вызвало у меня мысли о допросе, и я всерьез забеспокоилась, не собирается ли он использовать кипяток в этом чайнике не по прямому назначению.

– Хм, даже и не знаю… – Саша почесал затылок.

– Как это – не знаю? Ты же местный! – поругал он его. – Ты должен знать, что творится в твоем селе!

– Он не может знать всех! – неожиданно заступилась я за напарника дяди. Сама от себя не ожидала, если честно.

– Как это не может? Ты городская, чего ты в этом смыслишь? В деревнях и селах все всех знают! Особенно если живут там с рождения.

– Я не с рождения живу, – поспорил Александр, выдавая факт из своей биографии, ранее моему дяде не знакомый, что было ясно по тому, с каким лицом он обернулся к нам. Даже чашки на время забросил. – Приехал сюда год назад.

– А чего это ты приехал сюда год назад? – Я поняла, что крестный злится, по тому, как он повторил почти целую реплику собеседника. Он так всегда делает, если на кого-то сердится.

– Любопытство – порок, – тут же влезла я, пытаясь сгладить конфликт.

– Хм… – Так как Сашка не сделал попыток ответить на вопрос, дядя вернулся к чашкам и, разливая кипяток и раскладывая пакетики, говорил уже словно сам с собой. – Просто обычно, если люди переезжают, то в Москву или на крайняк в Питер. Ну или в областной центр. Но не в глухомань же!

– Я приехал из еще большей глухомани, – сдержанно ответил Александр, тут же перестав быть жизнерадостным и воздушным. Я впервые увидела, чтобы так быстро у человека менялись тон и выражение лица. Как будто тебе дали безе, ты кусаешь, и хлоп – внутри оказывается камень. Вот так, внезапно, без подготовки. – Село в двадцати километрах от МКАДа для меня лакомый кусочек, уж поверьте. Возвращаться в то место не хочу и не планирую.

– Сидел, что ли? – так по-простецки предположил дядя Паша, что я поперхнулась чаем, который, к сожалению, успела отпить.

– Нет. А вы? – не остался тот в долгу.

– И я нет. – Дядя неожиданно хихикнул. Будто сам понял, что обстановка начала накаляться и нужно срочно ее разрядить, пока тут все не взорвалось к чертовой бабушке.

Это было так странно. Глядя на крыльце на этого улыбчивого дружелюбного парня, мне и на ум не могло прийти, что он может с кем-то не ужиться. Я почему-то в тот момент, встретив его, не догадалась связать в один образ зловещего странноватого напарника, скрывающего какие-то страшные тайны, которого мне описывал крестный, и соседа, решившего помочь мне, незнакомке, глубокой ночью, вместо того чтобы идти спать перед очередной сменой. А ведь это и впрямь один и тот же человек. Не так ты, Саша, прост… Или мой дядя немножко, как бы помягче сказать, сошел с ума на почве долгого пьянства.

– На вон тебе, – вспомнил-таки дядя Паша про бабушкин наказ (я вот, если честно, уже забыла, по какой причине явилась сюда) и достал из холодильника пластиковый контейнер. Поставил передо мной. – Гостинцы.

– А что, Назаровы не кормят? – удивился Саша.

– Кто такие Назаровы?

– Это те, кто… в чьем доме я сейчас живу, – пояснила я крестному. И тут до меня дошло: как я спрошу про внешность этих самых Назаровых, если это расходится с моей легендой? Придется рассказать ему всю правду.

Сверившись с часами (отсутствую на своем рабочем месте уже больше получаса), я поднялась. Сашка вызвался меня провожать, и только на улице, гуляя по некогда красивой аллее и представляя себе черные розы в вазонах (спутник рассказал, какие здесь были цветы в дореволюционные времена), я решилась. На объяснение ушло несколько минут, мы уже видели ворота впереди.

– Да, как ты их описываешь, это очень похоже на моих соседей. Невысокая полная шатенка, любительница длинных кофт… Как ты сказала? Кардиганов?

– Ага.

– Вот, это она, Людмила Львовна. Волосы до плеч, да. Сухощавый Виктор Сергеевич вроде бы тоже подходит под описание. А ты всерьез решила, что это какие-то посторонние люди выдали себя за хозяев домика?

– Не смейся! Согласись, все, что со мной происходило здесь, по меньшей мере странно. А то и мегаподозрительно.

– Пока из странного только чуваки в масках, кидающие камни и бутылки на твой балкон. И то это скорее страшно, чем странно.

– А букеты в руках?

Александр немного помолчал, после вдруг спросил:

– А какие именно были цветы?

– Не знаю, – пожала я плечами, – было темно. А что? Это важно?

– Может быть, – неопределенно и даже как-то таинственно отозвался он.

Уточнять я не стала, потому что мы уже вышли за пределы усадьбы, и ему, по всей видимости, нужно возвращаться.

– Не подскажешь, где здесь магазин?

– Вон в той стороне, – махнул Сашка рукой. – Но он паршивый, не ходи. – Я хихикнула. – Советую тебе все, что можно, заказывать на дом.

– Назаровы сказали, что сюда практически ничего не возят.

– Ну не знаю, все, что нужно было мне, я спокойно заказывал с доставкой на дом. Ладно, я пойду, труба зовет.

– Удачи.

Когда я уже отошла на приличное расстояние, Сашка вдруг крикнул мне вслед:

– Если что, кричи погромче, мы услышим и прибежим!

– Я лучше позвоню! – закричала я тоже, чтобы он услышал, и мы засмеялись.

Всю беззаботность с меня как ветром сдуло, стоило переступить порог этого странного дома, в котором меня угораздило работать. Тревога и беспокойство будто лезли изо всех щелей и темных углов и давили на меня.

Я в очередной раз попыталась дозвониться до работодателей. Снова тщетно. Тогда я позвонила крестному и попросила спросить Сашку, есть ли у него их номер. Вдруг у них реально что-то с телефонами, но не пострадали запасные? Может, он знает оба номера? У многих, как я уже говорила, их два. У дяди их вообще три, но две симки валяются дома неиспользуемые. Ему пришлось пару раз сменить номер, чтобы бывшие друзья не доставали. Но люди обычно делят номера на личный и рабочий и следят, чтобы оба были доступны для звонков.

Я погуляла по дому, проверила все растения, срезала, где надо, сухие листья, и полила цветы, любящие влагу, и папоротник. Большую часть растений мне велено поливать дважды в неделю, но у них тут какие-то уникальные, за которыми нужен особый уход. Рядом стоит увлажнитель, но, как говорила Людмила Львовна, его не хватает на всех, поэтому нужно и поливать, и проверять, чтобы он работал. Я посмотрела: вода в емкости почти на дне. Долила до верха, подключила. Пошел пар. Отлично. Сегодняшний рабочий день считаю оконченным. Вот только в десять вечера нужно будет включить ультрафиолетовую лампу для пустынных и полупустынных растений.

Я думала посмотреть какой-нибудь фильм, но вместо этого пообедала голубцами в столовой, отзвонилась бабуле поблагодарить за приятную трапезу и поднялась к себе читать. Вот тут-то он и появился. Кот по кличке Кот. А что, ошейник лишен каких бы то ни было надписей, как уже было сказано, хозяйка не потрудилась сообщить вообще о наличии питомца, поэтому могу называть его как хочу. Вот он и будет Кот. Или по-английски Кэт, как в «Завтраке у Тиффани».

Сегодня днем поднялся сильный ветер, холодный, он дул в окна и балконную дверь, и в моей комнате стало прохладно, поэтому я полазила по шкафам и выудила плед, чтобы накрыть ноги. Вот под этот плед мой славный Кэт и забрался. Я гладила его шелковистую шерстку одной рукой, второй держала на весу телефон, пальцем перелистывая электронные страницы, и начала уже думать, что жизнь прекрасна, во всяком случае не так плоха, как я раньше полагала. Назаровы не мошенники, значит, я получу еще десять тысяч по их возвращении. Оставлю им свой телефон на листке, авось пригодится. Может, у них клуб таких вот странных любителей растений, и теперь их друзья-знакомые, уезжая надолго, будут меня нанимать. А работа – не бей лежачего. Лишь бы друзья в масках больше не приходили…

Я так думала, пока что-то не привлекло мое внимание в дверном проеме. Невзирая на сквозняки, я не закрывала дверь, поскольку кот должен иметь возможность путешествовать по дому. И вот боковым зрением я уловила что-то серое на фоне светло-бежевых паркетных полов. Я бросила туда взгляд и онемела. В дверях стоял кот. Мой кот. Тот самый, которого я гладила прямо сейчас! Тот самый, которого чувствовали мои пальцы! Я похолодела и затряслась. И ледяной пронизывающий ветер, проворно забегающий в щели уютного дома с улицы, тут, увы, ни при чем.

Моя рука перестала гладить. Мои глаза неотрывно смотрели на второго кота, такого же серого, такого же маленького, максимум годовалого. А его зеленовато-желтые глаза, в свой черед, следили за мной. Он просто стоял копилкой и не двигался. Я поморгала в надежде, что он растает, как мираж. Но нет. Однако кот не издавал ни звука и не шевелился, чем становился похожим на привидение.