Текст книги "Маленсаж. Бесценный олим. Книга 1"

Глава 3
Замок миражей

Мы не летели – мы падали вниз на бешеной скорости.

Когда все на удивление мягко приземлились, то я, отпрыгнув в сторону, увидела Олю на спине нашего – почему-то огромного! – Фила. Как он ее успел поймать, для меня так и осталось загадкой. Лена – как я поняла – была в другой лапе Фила. Я ее не сразу увидела из-за своего шокового состояния.

Вдруг лежащий на земле Фил стал мерцать и… Через некоторое время на земле лежал маленький совенок размером с городского голубя.

За всем этим, происходящим вокруг нас, никто не обратил внимания, что в этом подземелье было не так уж и темно. Просто сумрак.

– Фил! Бедняжка Фил… – Оля заплакала, как о родном котенке. Она взяла его на руки. – Зачем? Ты и без меня смог бы выжить…

– Я не понимаю… Твой филин что, волшебный? – удивилась Лена. – Что же он раньше нас не спас? И зачем он вниз полетел? Мог бы нас к солнцу вытащить…

– Он очень слаб и болен. Ему нельзя было менять форму. А вверх лететь у него не было сил. Ты разве не заметила как мы падали?

Мое сердце сжималось от жалости, но не к филину, а к Оле. Она искренне любила эту птицу.

Стерев слезы, она возилась с пузырьками и наводила в кружке какую-то смесь, что-то тихо приговаривая. Потом раскрыла клюв Фила и стала заливать ему эту жидкость. Сначала он лежал как мертвый, но потом стал чихать, ухать и даже, чуть погодя, щипать хозяйку за пальцы.

– Он ведь не просто филин, да? – допрашивали ее Лена. – Простой филин не смог бы выжидать до последней секунды и лишь под конец бросить свою жизнь на кон…

– Он – титан, – с болью для себя сказала я. – Мне это все не снилось… Я думала, что это чудной сон… А оказалось, что… Он – титан! Ты лечишь титана.

– Он титан? – настаивала Лена.

– Да, – неохотно создалась Оля.

Она вся просияла, заметив, что мелкий совенок ожил и уже сам пил ее месиво.

– И ты от нас этот факт скрывала?! – не унималась Лена, но тут ей ответил филин:

– Нет, она должна была тебе извещение ценным письмом на почту прислать. Особенно той, дикобразной, – указал он на меня.

Как я раньше не замечала его живой человеческий взгляд, его глубокие черные глаза. А ведь мне всегда казалось, что он над нами посмеивается. И тут я вспомнила и сколько раз при нем переодевалась, и голышом ходила…

– Оля, я тебя прибью! Не сказать, что он парень!

– Я тебе говорил, что лучше сама меня убей, чем с дикаркой друзьями прикидываться! – ухал филин.

– Умолкни, Фил, – она попросила, и даже – ласково.

– Дикарка? Я – дикарка?

– Он еще маленький и неопытный, – оправдывала его Оля.

– Кто бы говорил, – ворчал Фил.

А Лена громко рассмеялась:

– Похоже, он вас обеих недолюбливает!

Вероятно, Фил и Лене хотел надерзить, но тут внезапно затряслась земля, а стены туннеля начали обваливаться.

Мы в ужасе замерли, ожидая страшного.

Из ступора нас вывел ворчун Фил.

– Что уставились? Умруны за вами лезут!

– А за тобой – прям, нет?! – выкрикнула Лена и бросилась бежать вперед.

Фил полетел за ней, но внезапно упал мне под ноги. Я его чуть не раздавила и осторожно подняла. Он казался мертвым.

И тут я даже не знаю, что со мной стало. Это было как наваждение. Руки сами схватили его за голову и туловище. Я хотела ему шею свернуть! И было ощущение, что так и надо. Необходимо. Убить.

– Нет! – Оля отобрала у меня мелкого Фила – который, наверное, скоро размером с цыпленка станет – и побежала впереди меня. Я слышала, как сзади тряслись стены, и осыпался потолок туннеля, но продолжала бежать.

Понятия не имею как, но Лена сама находила в полумраке дорогу без тупиков. У нее чутье прорезалось, словно у собаки.

Мы так быстро бежали, что не заметили, как погоня от нас отстала.

Когда мы встали на передышку, то Лена сказала:

– Хорошо, что они такие медлительные и неповоротливые…

Я оглядывалась по сторонам.

Жуткое место: стены сырые, облепленные какими-то скользкими противными насекомыми; в углах – паутины с большими пауками.

– Надо искать выход, – Оля словно сняла эти слова с моих уст.

Она остановилась и, достав из своей котомки какой-то большой лист травы, завернула в него Фила. Она все это делала с такой любовью, что меня от этого бесило. Я еле подавляла в себе желание выбить этого совенка из ее рук и раздавить ногой. Наконец она спрятала его, положив на руку под плащом.

Мы долгое время шли по тусклому туннелю, пока не поняли, что он сильно расширился, а мы попали в какую-то пещеру.

Лена на стене заметила странные рисунки. Она хотела до них дотронуться, но Оля резко убрала ее руку.

– Это символ кобольтов. Здесь начинается их территория.

– Кобольтов? – переспросила Лена.

– Разновидность гномьей расы, – поправила я и словно услышала голос учителя: «Злые карлики, вредители, златолюбцы, охотники за сокровищами. За грамм драгоценного металла душу вытащат наружу…». – У нас есть что-нибудь ценное?

Лена показала кольцо на руке и серьги.

Оля пожала плечами.

А я точно знала, что вся моя амуниция являлась ценной. Волшебный наряд олима – что может быть ценнее?

– Нам надо искать другой путь, – настаивала я из-за плохого предчувствия.

– Мы не можем идти назад – это долго, и я есть хочу! – топнула ногой Лена. – Вы забыли, что мы еще не завтракали. Рот совсем пересох. Из-за тебя у меня во рту – ни капли воды с утра!

– Да, назад возвращаться опасно. Умруны следом идут. У них чутье хорошее, – подтвердила Оля. – Нам придется нарушить границу, но при первой же возможности – свернуть от их царства, – Оля первой вошла в длинный коридор. – Придется завтрак отложить.

Я неохотно пошла следом за подругами. Хотя у меня было четкое убеждение: уж лучше умруны, чем кобольты! Меня всю передергивало только от мысли о столкновении с этими мелкими тварями…

– Дарьян, все будет хорошо. Вместе – мы сила! – этот голос тощего парня, вероятно, моего соратника.

– Они не боятся нашего оружия. Мы поспешили…

– Но они боятся трофеев Световиков! – утешал он меня.

Все было как наяву.

Я видела его рядом с собой. Он – низкий, худой, темненький…

Или это из-за слабого освещения?

Но лица я снова не видела…

От увиденного в душе зародилась тоска. Мне стало грустно до слез. Это то же самое, как ты живешь себе спокойно, но в один прекрасный момент, вкушая вкусный блинчик, вспоминаешь, что твоя любимая бабушка готовила почти такие же. Вместе с вкусом ты видишь ее, слышишь голос, вспоминаешь атмосферу… Только бабушки уже давно нет. И время это не вернуть.

Я была здесь, это точно! Но зачем?..

Когда мы подошли к развилке, то увидели два прохода. Один коридор был обложен гранитом и освещен факелами, второй выглядел более простым и с редким освещением.

Девочки хотели идти по второму, но я их остановила:

– Нет, там либо цех, либо вход к рудникам. Ищем еще путь. Где-то должен быть…

– Не этот? – Лена указала на незаметную лестницу вниз, и мы, не раздумывая, стали спускаться.

То, что мы никого не встретили на пути, меня угнетало. Не могло быть такого, чтобы кобольты оставили коридор без присмотра. Но узнавать, в чем дело, нам тоже не хотелось.

Мы снова оказались в темном сыром помещении, выход из которого вел куда-то вниз. Но эта дорога вела в сторону от их царства.

– Снова знак… – показала Лена на стене рисунок кобольтов.

– Граница их закончена, – выдохнула Оля.

– Здесь что-то не так, – не верила я. – Такого не может быть. Мы дошли до их залов и никого не встретили…

– Так радуйся! Скоро уже обед, а мы еще и ни крошки, и ни капли во рту не держали… Айда искать уютное местечко! – не унималась Лена.

Как она вообще могла думать о еде в таком положении? Все мое тело было напряжено, словно я находилась под прицелом. А ей – фиолетово!

Оля тоже не разделяла Ленкиной радости. Она была хмурой и о чем-то сосредоточенно думала. Мы шли вперед, а она тихо проговаривала:

– Хитрецы, наглецы, ведут себя варварски. Любят устраивать засады… Засады! – остановилась она около входа в пустой каменный зал. – Они – здесь!

– Что? – не верила Лена, осматривая абсолютно пустое помещение.

Я в танце сняла браслеты с рук, и хотя они стали похожи на ленты танцовщицы, но я-то знала, что они режут не хуже лезвия.

Стояла тишина.

Глаза говорили, что вокруг – ни души, а кожа и тело вопили об опасности.

Мы уже были готовы перебежать этот зловещий зал, как со всех щелей на нас горохом посыпались уродцы в доспехах. Лица у них походили на собачьи морды, которыми они водили из стороны в сторону, странно похрюкивая, а сзади висел крысиный хвост.

– Попались! Попались! Атакуем! – кричали поросячьими голосами они.

Ростом эти звери были не выше моей талии. От них шел невероятный смрад псины и помойки, но на вид они были достаточно опрятны. Прямо какая-то внешняя несостыковка…

Я вошла в танец. И у меня сначала очень хорошо получалось отгонять их от себя.

У Оли тоже шло все неплохо. Мне даже казалось, что ее плети они боялись больше моих режущих лент.

Но вдруг один из кобольтов – видно, главный – крикнул:

– Бихрей! Бихрей! Неси смерть Световика!

После этого выкрика мне стало не по себе. Сердце снова закололо, но я продолжала отгонять прыгающих гномов, которые со своими сабельками прыгали как мячики, пытаясь отскакивать от моих лент.

– Сейчас твой пыл поубавится, дикарка… – засмеялся один из них.

– Двойная сила Световика! – крикнула мне Оля, и я заметила, как ее лицо просияло.

Вот о чем она думала. Она пыталась вспомнить про их слабое место.

Так я его тоже помню!

Рука моего соратника…

Он подкидывает серебряный диск и сдувает белое как облачко перо. Я понимаю, что это перышко с крыла пегаса. Оно закручивается и, соединяясь с диском, превращается в веер.

Мы танцуем, и я слышу душераздирающие крики кобольтов…

– Сила двух дружащих существ. Двух Световиков! – продолжала Ольга.

– Я и ты? Можем? – понадеялась я, понимая, что у меня нет трофея Световика.

– Нет. Я – человек другого Мира.

Тут перед нами очутился толстый и самый, наверное, крупный кобольт-карлик.

К моему удивлению, у него в руках была лента олима!

И он ею хлестал, но не как я в танце, показывая разные отгоняющие врагов фигуры – это были то змеи, то драконы, то волны – у него был всего один хлыст, но очерненный.

Они осквернили орудие олима.

– О, Павлия! – я быстро убрала ленты в браслеты. – Я не могу драться, иначе оружия лишусь!

Любое прикосновение к порочному клинку олима заражает светлое орудие.

Я забежала за спину Оли. В бою осталась только она. И ее, видно, это сильно напугало. Тем более что отгонять врагов ей было не очень удобно, ведь на другой руке у нее лежал Фил. Пот полился градом по ее лицу.

Я взглядом нашла забившуюся в темный угол Лену. Ей удалось незаметно скрыться от кровожадных карликов.

– Дай я подержу филина! – крикнула я Оле, и тут до меня дошло: «Вот он, Световик! Вот мой трофей!». – Дай филина! Я смогу сделать трофей!

– Нет, ты его убьешь!

– Клянусь, не убью! – сейчас я его точно убивать не хотела, не до него было.

Оля неохотно протянула Фила, а тот запищал – да, теперь он мог только пищать:

– Дура, не так клятву с дикарки берешь! Не отдавай меня!

Но она отдала, так как натиск гномов не ослабевал ни на минуту.

Я быстро развернула филина к себе боком. Он пытался брыкаться, но я, жестко схватив его за крыло, хладнокровно – под его вопль! – выдрала перо. Филина же, небрежно завернув в увядающий лист, сунула подмышку.

– Тварь неблагодарная! Я тебе еще покажу силу титана. Никакой Далос тебе не поможет. Дикарка! – скулил он.

Мне даже показалось, что он от обиды плачет, но на его чувства сейчас мне было абсолютно наплевать.

Я сняла серебряный диск и в танце вышла вперед, взяв птицу в руку с пером.

Взмах!

Диск отлетел, а я дунула на пестрое, серебристое перышко титана. Оно отлетело и соединилось с диском.

Зал озарился серебряным светом.

Кобальты хоть и разбежались, но созданный веер оказался слабым. В нем было очень мало силы, и я слышала, как Фил, злорадно ухая, посмеивается и ворчит:

– Никогда! Никогда мое перо не поможет дикому оружию Далоса!

Кобольты это тоже услышали и повыскакивали из своих щелей, а мы уже понимали, что теперь нам – конец. Мы не справимся с ними. Перо Фила слабое, как и он сам.

– Его надо усилить… – проговорила я.

– Нет! Он умрет! – запротестовала Оля. – Ты его и так ранила…

Я видела, что после выдергивания пера от Фила осталась одна кожа да кости. Словно я с него все мясо сняла, а не всего лишь одно перышко.

– Мне нужна его сила! Я не смогу их победить без силы титана.

– Хочешь со мной слиться? – ехидничал Фил.

– Ни за что! Ты – мой трофей, понял?

– Я лучше угроблю тебя и сдохну, но никогда Ночной охотник клана Полярных не будет служить дикарям, да еще из Далосов!

Я пыталась насильно взять силу из него с помощью магии олима, но ничего не получалось, и я знала – почему: титан – выше олимов; он – даже сверженный! – не подвластен олиму.

Мне страсть как хотелось двумя пальцами переломить его тощую шейку! Только из-за Оли я этого не сделала. Вторым моим желанием было швырнуть его как тряпку в ужасные и вонючие морды кобольтов, тем более, они опять подходили, но – медленно. Видно, все же мой веер их страшил. Еще несколько секунд, и они поймут, что мой трофей не работает, и тогда – в лучшем случае – сбежать сможет только Оля.

Сердце наполнилось болью. Я в любом случае умру от ран. Я – только груз!

Я сунула Фила в руку Ольге и сказала:

– Беги!

– Нет… – прошептала Оля. – Никто, никто из вас не умрет…

– Сюда! – завизжала Лена.

Она стояла у темного входа, где пряталась от гномов.

Мы быстро рванули туда, но быстро поняли, что оказались в ловушке. Там не было никакого выхода. Это была просто кладовка: узкая и тесная. В ней стояли какие-то ящики, может, с углем, может, еще с чем-то…

Оля первая осознала, что нужно делать. Она, прошептав какую-то молитву, хлестнула своей плетью по земле, которая тут же затряслась, и проход в комнатку обвалился.

Оля почти упала на землю.

– Все. Я больше не смогу от них отбиваться. У меня нет больше сил. Вся надежда на тебя и Фила.

– На меня? Ты серьезно? – пищал филин. – Когда же ты меня добьешь?!

Оля его аккуратно завернула и поцеловала в лоб, хотя он пытался спрятаться в широком листе растения.

Мы слышали, как в завал ломились карлики. Они пытались пробить проход в эту комнату.

Я судорожно пыталась понять, как я могу защитить своих друзей. Я – воин, я защищала город, ходила в военные походы, экспедиции… Я должна знать, как спасалась раньше!

– Я никогда не стану взаимодействовать с диким олимом! Она – не оружие, она не – соло! Она – группа дикарей! – шумел, ухая Фил.

Группа?..

В памяти всплыло, как я когда-то давала расстановку…

– Позиция – «стрела»! Степан – цель! Надьян – урон, Ляля – защита, я – направление! – Я стояла в центре треугольника.

Мы, не теряя расстановки, танцевали с оружием в руках и рубили демонов в позиции «стрелы».

Я вспомнила имя напарника – Степан! Степа! Но сейчас было не до сентиментальностей.

Группа!

Я хорошо управляю группой…

– «Веер». Позиция – «веер». Мы должны все силы направить на «веер»! Они только его бояться, – говорила я словно в бреду.

– О-опс! Нет, это не для меня… – Лена пряталась в ящике, укрывая себя мешками.

– Но здесь нет олимов, кроме тебя… – не понимала Оля. – И… У меня нет сил, и я – не ваш человек…

– Доверься мне, я чувствую что смогу. Я – олим Далоса. У меня все получится. Это единственный шанс…

– Никогда! Лучше сдохнуть! Добей уж меня! – пищал Фил.

– Куда встать? – спросила Оля.

– Делаем «чайку». Это форма раскрытого веера. Я – в центре, но – дальше от поражения, во мне вся сила и сам «веер». Вы – по краям, и отключайте все мысли. Я – олим, я вас веду.

– Никогда! – кричал на полу Фил, но Оля села на корточки рядом с ним.

– Фил, ради нас… Ради спасения прошу, для меня услужи…

Филин задумался.

– Только ради чести и своего пера, что в веере дикарки! Пусть она поклянется, что отпустит нас от служения.

– От какого еще служения? – я уже злилась на вредность маленького титана и смотрела, как осыпается стена с каждым ударом мотыг кобольтов.

– Ты разве не поняла, что в плен нас взяла, когда перо мое получила? Клянись, что после этого ритуала нас отпустишь.

– Клянусь!

– Клянись, как положено олиму!

Я не могла вспомнить ни слова.

Тогда он начал:

– Клянусь священной Павлией и кровью клана, что после этой битвы отпущу…

– Клянусь священной Павлией и кровью клана, что после битвы отпущу знахарку и… – скулы мои свело.

Я ненавидела даже это слово, когда видела эту птицу.

– И?

– … И титана или погибну в бою вместе с ними, – прорычала я.

И заметила, как он вылез из листа, расправил крылья и засеребрился, словно собрал все последние силы для борьбы с кобольтами.

Мы стояли на позиции и смотрели, как растет дыра в обвале. Удар, еще удар, и проход освободился.

Когда пыль улеглась, и когда кобольты, хрюкая, полезли как тараканы в комнатку, я, не дожидаясь окружения, начала танец «веера».

Я не видела, что делали во время танца Оля с титаном. Даже сложно представить, что может станцевать знахарка, которая ни одного движения не знает, а полудохленькая птица…

Вообще, молчу!

Я слышала музыку. Перед глазами все мелькало, а серебряный свет сиял с такой силой, что я думала – сама сгорю. Но я не дралась. Мы ничего такого не делали. Музыка волшебства заглушала все, и когда танец закончился – я увидела наши позиции.

Оля молилась!

Фил выглядел парнишкой, держащим в руках какую-то брошь. Но это только на мгновенье. Потом он рухнул замертво уже белым цыпленком.

Оля бросилась к нему:

– Прости, прости меня! – рыдала она.

А я оглядывалась. Вокруг пепел. Ни единого карлика!

– Я так поняла, что все закончилось? – выглянула из-за мешков Лена.

– Да, но надо быстро искать дорогу и бежать, пока не пришла новая армия. Сова вышла из строя, – я убрала перо в волосы, а диск снова стал накладкой для пуговицы.

– Ого! А он жив?

– Да, – Оля бережно заворачивала Фила в сложенный лист растения. – Только… Если он еще хотя бы раз воспользуется своей силой, то я уже его не спасу, – она утирала слезы, глядя, как этот совенок теперь помещается на ее ладони. – Ты должна выполнить клятву! – обратилась она ко мне.

Я опешила. Да я их и не держала около себя. Просто мы вместе спасаемся как можем и идем к Далосу…

Оля сама взяла мою правую руку и положила на Фила.

– Говори…

Я задумалась.

Что говорить в такие моменты?

– Я – воин второго ранга клана Айдака – беру тебя подручным. Обещаю, во имя Павлии, за жизнь твою отвечать и беречь…

– Я – воин второго ранга клана Айдака – во имя Павлии, исполняю свою клятву и отпускаю знахаря Ольгу и ее титана Фила от служения мне.

Лунный свет от моей руки слегка прошелся по ним, и Фил даже шелохнулся.

– Идем! – Оля первая пошла к проходу.

– Я думаю, что нам туда! – крикнула Лена, показывая на земельный туннель.– Там уж кобольтов не должно быть.

* * *

Мы старались двигаться сначала бегом, но это – только старались. Сил у нас было так мало, что мы еле волочили ноги, хотя нам казалось, что бежим словно с мешками картошки на плечах.

– Вот еще один раз свернем и найдем сухое место для полдника… А-а-а! Уже полдник, а мы еще ничего не ели… – ныла Лена.

Я тоже очень хотела пить, но терпела. Мне даже казалось, что я привыкла обходиться без еды и воды. А еще меня немного пугало мое новое «Я», что рубит всех направо и налево, а также ненавидит титана Фила и других сущностей.

Оля так переживала за птицу, что, видимо, аппетит у нее тоже напрочь исчез. Она явно спешила и постоянно спрашивала идущую впереди Лену: появились ли зеленые растения или нет.

– Если бы появились, то я бы их сгрызла под корень! Я злая как сто чертей! Только бы вас не съесть! – опять заныла Ленка…

Не знаю, сколько мы молча волочились за подругой, пока не содрогнулись от ее счастливого вопля:

– Ура!!! Шалаш! Девчонки, шалаш и котел!

Когда мы подошли ближе, то увидели что-то вроде полянки, где под кореньями деревьев стоял коричневый шалаш. Рядом были свалены два старых бревна, а в центре – сгоревшие угли, над которыми висел котел.

Место показалось мне каким-то знакомым.

Я быстро залезла в палатку. Удобный лежак…

– Дарьян, твоя очередь… – голос принадлежал Степке. – Все тихо. Недаром здесь остановочный пункт олимов…

– Это – наше место. Лагерь олимов. Здесь безопасно, – сказала я девочкам.

Лена захлопала в ладоши и пошла искать хворост или то, что можно сжечь.

А Оля хмуро смотрела на меня.

– Как раны? – спросила она.

Я про них забыла. Уже привыкла к ноющей боли в области живота и покалыванию у сердца.

Представить себе не могу, где Лена добыла сухие ветки, но она притащила целую вязанку и взялась за котел.

– Там источник, и рыба есть. Сейчас сделаем пресную уху! – радовалась она.

Вот неунывающий человек!

Я бы даже не подумала о супе. Кусок хлеба и – спать! Вот все мои мысли и желания.

Оля же первым делом влезла в палатку и стала лечить Фила, а за ним – меня. Ему – одну микстуру, мне – другую. Под конец лечения растерла обеих какой-то мазью.

Выйдя наружу, мы увидели, что Лена уже варит рыбу.

– Как ты ее поймала? – спросила Оля.

– Увидев меня, она сама дохла и всплывала, – смеялась подруга. – Да шучу! Ее там так много, что хоть руками загребай.

– А как чистила? – спросила уже я.

Лена достала мелкий раскладной ножичек.

– Вот этим, прямо на месте вылова. Девчат, давайте хоть фрукты пока поедим…

Вы знаете, какой божественный вкус у яблока, когда ты сутки ничего не пил и не ел?

Только узнав такую голодовку, начинаешь понимать: ты хочешь не есть, а – жрать!

Ты смотришь на котел с ухой, и тебе кажется, что ее катастрофически мало!

Но оказалось, что этой ухой мы сумели набить себе животики до отвала, ведь Лена рыбы не пожалела.

Уха получилась густой. Мало того – подсоленной! Оказалось, она положила в суп золы.

Чуть позже Оля принесла маленького филина. Он уже не выглядел тощим цыпленком. Он поправился и держался бодрячком. Только крылья у него подкачали: они были помяты, а на месте выдернутого мною пера зияла проплешина. А еще он костерил меня почем зря:

– Дикарка! Воровка атрибутов!

– Фил! – предупредила филина Оля.

– Варвар, чтоб тебя свои добили!

– Фил!

Но эта перепалка не мешала филину с огромным удовольствием поедать рыбу и даже драться с Леной за их головы. Правда, было не совсем понятно, куда помещалась рыба в два раза больше него самого… Но он все съел!

Перед сном мы по очереди ходили к источнику, где Лена добывала рыбу и воду.

Когда я подошла, то заметила, что рыб нет. А вода была настолько кристально чистой, что в нее можно было смотреться, как в зеркало. Перед тем как умыться, я посмотрела на свое отражение, но вдруг увидела торчащую из воды ту самую страшную рожу и закричала.

– Что? Что там! – кричали мне подруги, но я уже успокоилась.

Бесконечные бои возвращали прежнего олима.

– Все хорошо! Это противный бука преследует меня!

Я уже заметила, как он мельком нырнул в щель и таращился на меня, и пригрозила ему.

– Бука здесь, – смеялась Лена.

– Бука увязался? – удивилась Оля и отрезала кусочек яблока. – Привязался, бедненький. Наверное, до нас он долго ничего не ел…

И она пошла его подкармливать.

Я просто хваталась за голову от ее любвеобилия к нежити.

Это – бука!

Все буки – вредители! Их создала Ночь, создала – как разведчиков. Они выискивают страхи и слабые места воинов… Ослабляют, расстраивают психику.

А она его приручает!

Спать мы залезли в палатку втроем, хотя там и было тесно. Но из-за холода и сырости нам эта теснота была только на руку – все согрелись. Оля легла в серединке, а мы – по краям.

Фил сказал, что уже выспался и может спокойно покараулить наш сон. И хоть я ему не доверяла – правда, боролась с этим чувством к нему – но как только моя голова коснулась мягкой подстилки – я провалилась в сон…

Фестиваль цветов.

Вокруг все благоухает. Мы валяемся в стоге мелких живых цветов василькового цвета. Наши головы рядом. Руками мы касаемся друг друга.

– Что ты чувствуешь?

– Жизнь. Весну, – отвечаю я Далосу. – А ты слышишь?

– Песнь васильков?

– Да… Она странная… Я такую еще не слышала. Песнь не похожа на обычные песни олимов.

Красавчик привстал и повернулся ко мне. Опять меня сводит с ума его кривая усмешка и чертовские глаза. Так и кажется, что от его взгляда во мне каждый раз одна живая клетка организма умирает.

– Как ты думаешь, почему так происходит? – спросил он.

– Мы – олимы. Мы слышим то, что ощущаем, то, в чем и чем живем… Разве не так?

– Так, все-таки, что ты ощущаешь? – глаза его хитро сузились, он словно уже все знал наперед, он читал меня будто открытку с поздравлением, заранее зная банальный текст.

– Чем сейчас живешь?

Его вопрос напугал меня…

И снова…

Я лечу в пропасть и ударяюсь ногой обо что-то железное.

– Дарьян! – Степа сочувственно меня поддержал.– Ты взволнована. В таком состоянии тебе нельзя туда идти.

Мы стояли на выходе из пещеры, откуда просматривалось поле боя.

– Сейчас я успокоюсь. Я успокоюсь, – повторяла себе я.

Но сердце колотилось бешено, и меня трясло от волнения. Коленки подкашивались. Я не могла дышать, боялась, что разревусь прямо на глазах у друга.

– Пусти меня, – я махнула рукой и сглотнула, набрав полную грудь воздуха. – Это мой долг… Чести.

– Я его исполню. Как поручитель, – Степа все еще пытался меня отговорить.

– Нет, я сама, – он только проскулил. – Я вычислю нахождение этих тварей! Они за все нам ответят! – слезы все же вырвались. – Это – зов крови!

Я так сильно сжала кулак, что заболели пальцы, и свело руку…