Текст книги "Тайны Бельфора. Темный вестник"

Глава 4

«Волшебство – это вера в себя. И когда тебе это удается, то удается и все остальное.»

(с) Иоганн Вольфганг Гёте

Солнце так припекало, что меня начало ещё больше тошнить от сегодняшнего дня. Я решил, что пока иду, не буду ни о чем думать, поэтому вновь надел наушники и стал слушать музыку из своего плеера, чтобы хотя бы немного полегчало. Придя домой, родители начали что-то говорить мне, но слушать их не было сил и тогда, с пустым выражением лица, направился к себе в комнату. Лёг на кровать и уснул. Я проспал где-то двадцать часов, от чего хоть чуть-чуть прибавились силы. Посмотрев на время, понял, что опаздываю на занятия, но торопиться не стал и спокойно начал собираться. Все мысли, которые постепенно пробирались в мою голову, я с уверенностью откидывал. Слишком бессмысленно думать о том, что, по сути, не должно так волновать. Хотя, когда я на секунду поймал одну из своих мыслей, то понял, что Саша не так уж меня и волновала, меня больше интересовал мистер Дулитл, о котором я так мало спросил у неё, а ведь ради этого и хотел с ней встретиться. Собрался и спустился вниз, но настроения завтракать у меня не было, и сразу пошёл к двери. Мама, подойдя ко мне, хотела что-то сказать, но решила, что это будет лишним, и пошла обратно к папе в гостиную. Я снова шёл по улице и пытался не думать. Однако, непросто отключить своё сознание от непрошенных мыслей, когда это было единственное, чем ты занимаешься каждый день. Первый раз мне так сложно подавлять свои эмоции. Из-за этого очень болела голова, а ладони были мокрыми, сердце то очень сильно билось, то возникало ощущение его полного отсутствия. Дойдя до здания колледжа, прежде чем войти, я глубоко вдохнул и задержал дыхание, будто сейчас уйду под воду и не смогу выбраться оттуда. При входе стоял высокий мужчина в костюме. Лицо было молодым и свежим. Оно было идеальным, с какой стороны не посмотри. Нос был с небольшой горбинкой, но это только добавляло необычности образу. Светло-карие глаза отражали спокойствие и легкую задумчивость незнакомца. Выраженных щек у него не было, только скулы. Мужественности придавала рыжеватая аккуратная борода. Телосложение было такое же идеальное, как и лицо – стройное, без единого изъяна. Слегка вьющиеся каштановые волосы выпирали из-под фетровой бежевой шляпы. В руке у него была очень необычная трость чёрного цвета с орлом на конце. Странно, что он был с ней, потому что на вид ему было не больше сорока. Увидев меня, он слегка нагнулся и снял с себя шляпу, приветствуя. Я понятия не имел, кто это, но его джентльменские манеры меня немного поразили и отправили в далекий девятнадцатый век. В ответ я мог сказать только «Добрый день», не имея склонности к поклонам и уж точно не к ношению шляп. Я пошёл к раздевалке, и этот мистер загадка последовал за мной. Повесив свое серое пальто и резко развернувшись, я наткнулся прямо на него. Его взгляд был полон доброты, таинственности и лёгкого замешательства. Также на его лице отражалась лёгкая ухмылка, говорящая: «Вот ты и попался, идти некуда.». Но если бы кто-то посмотрел мне в глаза, то смог бы разглядеть только страх и недоумение. Мое лицо слегка побледнело, сердце я уже давно не чувствовал. Мужчина посмотрел по сторонам, осмотрел меня с ног до головы, ещё больше усмехнулся и начал разговор.

– Наверное, мне стоило сразу представиться, неловко вышло. Хирон Дюпрель к вашим услугам, – его акцент и фамилия дали понять, что он француз. Теперь понятно, откуда эта элегантность и желание показать себя.

– Вы Уильям, как я полагаю. Я много времени у вас не займу, мне бы хотелось обсудить детали позже, но я не мог не представиться.

Мне стало ещё больше не по себе, и меня буквально начало тошнить, и я решил было уже бежать в туалет, но его пронизывающий взгляд не давал мне пошелохнуться.

– Да, откуда вы зна… – не успел я договорить, как он уже перебил меня.

– Я все знаю, надеюсь, мы с тобой поладим. Ты же не против перейти на «ты»? – как я могу быть против или нет, если я даже не знаю, кто он.

– Я могу идти?

– Я не смею тебя задерживать, но смею полагать, что нам в одну сторону.

– Вы хотите пойти вместе со мной в уборную?

– Веселый ты, точно поладим.

Он развернулся, с улыбкой на лице, и пошёл в сторону классов, а я со скоростью света отправился в туалет. Привел себя в порядок и понял, что опаздываю. Я влетел в класс, побежал в самый конец, даже не осматривая помещение, как я это делаю обычно. Выложив все вещи на стол и наконец успокоившись, я вспомнил про то, что кто-то должен заменять профессора Дулитла, но пока никого не было. Не прошло и минуты с этой мысли, как из маленькой комнаты, где обычно от всех прятался профессор, появился тот самый француз.

– Дамы и господа, к сожалению, всеми любимый профессор Дулитл не сможет вести занятия в ближайшее время. Надеюсь, вы не против принять на его место меня. Ах, да, снова забыл представиться. Меня зовут Хирон Дюпрель. Итак, для начала я бы хотел узнать о вас побольше, так как у нас будет много практических заданий. Каждый по очереди будет выходить на мое место, назовёт своё имя и расскажет о себе в двух словах, идёт?

Меня начал раздражать его постоянный оптимизм. Говорит – улыбается, не говорит – улыбается, что бы ни делал – улыбается. Но у всех он сразу вызвал доверие своей открытостью, и постепенно ребята поднимали руки, чтобы познакомиться, прямо как в начальной школе. Я старался не подавать виду, чтобы не заниматься подобной чепухой. Тем более он сам сказал, что все обо мне знает, как бы пугающе это не звучало. И тут я резко вспомнил про убийство почтальона. Почему, вместо важных дел, мы занимаемся этим? А если дело закрыто, то по какой причине нам не сообщили, кто оказался убийцей. Во вред самому себе я вскочил с места и выкрикнул.

– Сэр, почему мы должны заниматься этой ерундой, вместо того, чтобы раскрывать последнее убийство, над которым мы так долго и усердно работали? – я сразу сел, чтобы не привлекать ещё больше внимания.

– Так, ребята, у нас появился зануда. Раз тебе хочется высказаться, ступай сюда, – этого я боялся больше всего. Ну почему мне не сиделось молча.

– Уилл, к сожалению, данное дело мне предоставить не смогли, даже здесь ничего не осталось. Поэтому не вижу смысла думать об этом, – он помнил мое имя. Людям хватает минуты, чтобы его забыть. Но он помнил. То ли мне снова стало страшно, то ли я просто не в себе.

– Мы тебя ждем, Уилл.

– Зачем кому-то обо мне что-то знать?

– Ты учишься с ними уже больше года, а о тебе никто ничего не знает. Я даю тебе шанс это исправить, – последние слова он произнёс очень тихо, но я смог их разобрать.

– Ладно, ладно. Меня зовут Уильям, хотя, кому это важно. Всё равно завтра все забудут.

– А теперь расскажи что-нибудь о себе.

– Что?

– Что угодно.

– Я родом из Перта. Это небольшой город в центральной части Шотландии. Безумно люблю читать и изучать то, что нам преподают здесь. Если говорить про любимого писателя, то это Роберт Стивенсон, хотя вряд ли вы знаете, кто это. Бред какой-то.

– Расскажи нам, необразованным людям.

– Да кому это надо.

– Мне, например.

– Тогда после уроков вам и расскажу.

Две девочки в первом ряду подняли руки, через минуту Саша тоже подняла.

– Видишь, нас уже четверо.

– Ладно. Все мы с вами знаем произведение «Остров сокровищ», даже если никогда его не читали. Мама в детстве мне его прочла, тогда я решил узнать о писателе, который создал это произведение, после этого зародилась моя любовь к нему. Он так же, как и я, родился в Шотландии. Вообще у меня много любимых писателей, но его творчество я всегда выделял. Я очень люблю приключенческие романы и повести, а его книги дают мне все, чего я хочу от них получить в ходе прочтения, – абсолютно равнодушно, с пустым выражением лица, я начал все это рассказывать.

– Какие твои любимые его книги?

– Ну, наверно, самая любимая – это «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда». Помимо приключенческого жанра я люблю мистику и детективы, а также привлекает мрачность, которая придаёт ещё больше непонятных, но незабываемых чувств, там это все есть. Помимо этого, там очень хорошо описаны пейзажи Эдинбурга, что создаёт невероятную атмосферу и придает ещё большего интереса и ностальгии. Всем советую, – все-таки я смог войти во вкус разговора. Наверное, мне показалось, что я, как обычно, разговариваю с дедушкой о недавно прочитанной книге. Стало как-то легче.

– Я вот как-то читал «Похищенный», или как некоторые называют «Приключения Дэвида Бэльфура», – я резко посмотрел на него, потому что он сделал явный акцент на фамилии.

– Я тоже читал пару лет назад. Она считается его самым знаменитым произведением, не считая той, о которой я уже упоминал.

– Ладно, ребята, на сегодня хватит. Задание лежит на столе, берите, не стесняйтесь, – и снова эта ухмылка. Когда он уже перестанет.

– Уилл, а ты задержись ненадолго.

Было такое ощущение, будто время остановилось, а за оком все исчезло, и только мы с мистером Дюпрелем остались в этом мире. Я уставился на дверь, будто бы если я буду на неё так смотреть, то я окажусь прямо за ней. К моему сожалению, ничего не произошло. Мужчина в этот момент стирал своё имя с доски и не увидел моих попыток силой мысли исчезнуть из класса. Когда он обернулся, меня пробрало с ног до головы. Со мной ещё ни разу не хотели поговорить после уроков, ни в школе, ни в колледже. Казалось, что кроме страха этот загадочный француз ничего более не внушал. Он снова начал смотреть на меня оценивающим взглядом, пытаясь найти то, что не нашёл в прошлый раз. Он снова улыбнулся и, отвернувшись от меня, начал, не моргая, смотреть на окно.

– Прекрасная погода, не правда ли? – ненадолго воцарилась тишина, которую нарушали легкие постукивания пальцев по поверхности стола. – Многие мне говорили, что здесь целыми днями льёт протяжной дождь, но, наверно, им не так везло, как мне, не находишь? – он продолжал смотреть в окно с этой самодовольной улыбкой. Я был не в состоянии что-либо ответить. Мистер Дюпрель на секунду отвел взгляд от происходящего за окном и стал дальше вести незатейливую беседу со мной.

– Я заметил, ты не очень разговорчивый, но мне это только на руку. Ты необычный мальчик, Уилл. Я вижу, насколько ты отличаешься от своих сверстников. Не знаю, хорошо это или плохо, но мне это нравится. Ты хотел узнать по поводу «Кровавого почтальона». Наверняка это ты придумал название, впечатляет, – его голос был таким спокойным, но при этом очень выразительным, будто он стоит на сцене и читает пьесу Шекспира. Хотя, может, все французы так разговаривают. – Я пока не уверен, готов ли ты услышать, что произошло на самом деле, и еще мне крайне интересно узнать, что лично ты думаешь об этом всем.

Я не смог сдержаться, так как подобные вещи делали меня невообразимо живым, когда дело касалось чего-то таинственного и непонятного. Я встал со стула и подошёл к окну. Мне стало любопытно, куда так внимательно всматривался мужчина, но ничего не увидел, кроме парка, который находился на противоположной стороне дороги. Раз в пару минут проходили люди, спешащие по своим делам, но вряд ли это могло так заинтересовать. Даже солнечная погода не может заставить так загадочно смотреть в одно место. У меня появилось еще больше вопрос об этом человеке, но я сдержался. Оставшись в том же положении у окна, я все-таки решился ответить.

– Я много размышлял об этом, но точного ответа у меня нет. Наверно, это тайна, покрытая мраком. Я бы, возможно, смог разгадать эту загадку, если бы вы мне дали больше материала и времени, – под конец я немного повысил тон, но мистер Дюпрель и глазом не повел. – Мне интересно, откуда вы знаете, что произошло и почему я не готов об этом услышать? Я видел место убийства и тело, и думаю, меня вряд ли уже что-то удивит. У меня есть догадка, что это вы причастны к убийству. Во-первых, вы знаете исход. А во-вторых, появляетесь здесь сразу после случившегося, – его глаза засияли, и он снова начал меня осматривать.

– Дорогой мой, если бы это был я, меня бы тут не было. Зачем мне преподавать в классе у такого гения, как ты, который бы в два счета меня раскрыл, – его голос слегка дрожал, но по большей степени от того, что он чуть не рассмеялся, но продолжил держать серьезный вид. – Я хочу, чтобы ты сам все разгадал. Может дело и закрыли, но я вижу, что тебе нужны ответы, а где, как не у меня, ты их возьмешь. Всё же я считаю, что интереснее и понятнее будет провести работу самому, а не получить ответы на блюдечке с каёмочкой. Даю тебе два дня на разгадку, – он резко отвернулся от меня и стал копаться в бумагах на столе. Спустя пару секунд он, с радостным выражением лица, достал оттуда файл с бумагами и протянул мне. – Ну и бардак же здесь. Всё, Уилл, проваливай и запомни – два дня, не больше, – я встал и ушёл прочь, посчитав, что слова будут лишними.

Когда день подошёл к концу, сидя в своей комнате, я решил, что самое время посмотреть бумаги, которые мне дал мистер Дюпрель. Точно такие же листы нам всем раздал профессор Дулитл до случившегося, так что я, не раздумывая, кинул их на стол. С неописуемой злостью сел на край кровати, схватившись за голову, не понимая, что делать. Я ненавидел сдаваться, всегда иду до последнего, пока кто-то раньше меня не справится с работой. Мне больше важна не сама победа, а процесс, результат, знание всего в полных подробностях, чтобы остаться под впечатлением ещё некоторое время, а то и на всю жизнь.

На следующий день, я решил посвятить больше времени разгадке дела о почтальоне, нежели сидеть на очередном нудном уроке профессора Роули по праву. Вообще мистер Роули давно преподавал в нашем колледже, как он сам говорил, но, наверно, из-за постоянно повторяющихся из года в год лекций, он уже не имел того блеска в глазах и радости при виде студентов. Его коллекции книг, располагающихся по всем углам просторного кабинета, можно было позавидовать. О его любви к своему предмету шли легенды, да и я в этом успел убедиться. Когда я только пришёл в колледж, то спустя какое-то время он резко переменился. Профессор был примерно того же возраста, что и Дулитл, но на вид был гораздо старше, да и по характеру гораздо сварливее. Он был невысокого роста с голубыми померкшими глазами. Волосы уже давно были седыми, но по лицу было видно, что он ещё не в том возрасте, когда пора выходить на пенсию. Он всегда носил одежду синего цвета, скорее всего, осталась привычка со студенческих времен, когда приходилось носить форму. На груди у него всегда была одна и та же брошь в виде филина. Этим знаком он подчеркивает свою мудрость. В отличие от других профессоров, он часто отходил от темы и рассказывал о каких-нибудь жизненных проблемах, о своей молодости, высказывал свои мысли по поводу различных вещей, которые нас окружают. Иногда казалось, что он преподавал урок философии, а не права. Если внимательно слушать рассказы о его жизни, то сразу становилось понятно, что жил человек полной жизнью. Невозможно было даже представить, что спустя не так много времени он будет проводить все свое свободное время в этом просторном классе, где всегда очень темно и прохладно, а одна из ламп раньше других давно вышла из строя и периодически начинала немного мигать, но его это ничуть не раздражало. Он даже не выходит к другим преподавателями хотя бы на обед. Меня почему-то больше всего поразило то, что, несмотря на свою методику преподавания, когда постоянными спорами и криками можно было добиться результата, он был очень спокоен и мало что его выводило из себя. Только люди, которые не понимали, что он говорит и что от них хочет, а также те, которые не умели видеть дальше учебников и чужих мыслей, тогда могли его вывести из себя. К счастью, я не вхожу в их ряды.

Я ходил взад и вперед по комнате, и у меня всплывали в голове мысли о том, что сказал дедушка, но почему-то мне показалось, после слов мистера Дюпреля, что в этом деле и правда есть какие-то тайны, а не просо почтальон-наркоторговец или любовник чей-то жены. Спустившись вниз, чтобы покушать, я не обнаружил ни папы, ни мамы. Они, наверно, уже ушли по своим делам. Это и лучше, чтобы собраться с мыслями. Набравшись сил, я снова отправился в свою комнату, будто она была моим источником вдохновения и помогала осмыслить все, что со мной происходит. Моя комната – это темное помещение, где чаще всего горит только небольшая лампа на прикроватной тумбочке. Посередине располагается большая и мягкая кровать. Сама комната выполнена в бордовых оттенках, это придает ей уюта. Возле окна стоит большое красное кресло с пледом, а с левой стороны от него, возле окна, стоит маленький деревянный столик для чая, на котором всегда лежит книга. Напротив кровати, ближе к правой стороне, стоит рабочий стол, где разбросаны различные листы, книги, блокноты. В углу стола лежит копилка для мелочи, стоят чашки из-под чая или кофе, а под столом стоит мусорная корзина, вокруг которой раскиданы скомканные бумажки. Также на самом столе стоит компьютер, за которым я учусь. На двери висит доска для напоминаний, на ней только несколько фотографий и расписание лекций. Помимо тумбочек, у кровати, сбоку, стоит большой шкаф для одежды, а под кроватью можно найти выдвижной ящик с пыльными коробками и обувь. Но, несмотря на некоторые нюансы, комната всегда идеально чистая, если не заглядывать в ее потайные уголки и не слишком обращать внимания на рабочий стол. Лежа на кровати и смотря на потолок, вдруг в голове пробежала мысль, что по большей части я боюсь не того, что не смогу разгадать, что было на самом деле, а то, что покажусь в глазах француза – неудачником, проигравшим эту войну.

В итоге я и вовсе решил не появляться в колледже, посчитал, что дело важнее полученных знаний. Я искал все возможные ответы в интернете и газетах, как вдруг наткнулся на одну статью.

«ЕЩЁ ОДНО НАПАДЕНИЕ. The Times сообщает о новом нападении, совершенном в лесу всеми известного парка Хэмпстед-Хит. Мальчика, возраста около десяти лет, сильно покусали до неузнаваемости. Все это произошло недалеко от прошлого нашумевшего случая с „Кровавым почтальоном“, который до сих пор остаётся загадкой для лондонских криминалистов. Есть единственное предположение, что в радиусе парка появился дикий зверь или сумасшедший маньяк, совершающий нападения на прохожих. Истерзанное, но ещё живое, тело мальчика было найдено его собственной матерью, которая долгое время била панику о его долгом отсутствии. Сейчас ребёнок расположен в больнице Ройал Фри и постепенно приходит в себя.»

В последнее время в нашем районе было мало нападений сумасшедших убийц или гигантских животных, а уж подобный случай с почтальоном был один, наверно, за всю историю города. А тут ещё и неизвестный мальчик. Я стал изучать документы, которые мне дал мистер Дюпрель, но ничего интересного я там не находил. Проведя в одном положении целый день и даже отказывая себе в еде и минутном отдыхе, не заметил, как заснул. Обычно мне снятся скучные и однообразные сны, но в этот раз я запомнил его от начала до самого конца. Посмотрев на себя сверху, я увидел, что на мне был надет костюм, в котором в обычной жизни я не хожу. Костюм был темно-бордового цвета, под ним была белая рубашка и запонки в виде креста, в котором был кинжал. Мой образ немного напоминал мне мистера Дюпреля. В тот день, когда я с ним познакомился, он тоже был в аккуратно выглаженном, чистом костюме, в котором красовался шелковый платочек с необычным и ярким узором. Я стоял в странной темной комнате без окон. От помещения веяло стариной, и такое ощущение, что здесь уже лет сто никого не было. На стене висела единственная картина с изображением пожилого человека в темно-фиолетовой мантии. Я стал пристально рассматривать человека с картины. У него было уставшее лицо и слегка прикрытые глаза. Прямой нос заметно выделялся над длинной белоснежной бородой, за который не было видно губ. Тело старика было худым, но это было не особо заметно из-за объемной мантии, а глубокие морщины были видны на всех незакрытых участках. Он располагался в большом бархатном кресле, а в руке у него была книга, и я попытался прочесть ее название, но сумел разглядеть только одно слово – «Запретная», после чего стало ещё более любопытно, что это за книга.

Я продолжил осматривать кабинет, но ничего необычного не нашёл. Посередине комнаты стоял деревянный стол, во главе которого был большой отделанный бронзой стул с бархатным мягким покрытием, а с другой стороны – его уменьшенная версия. На столе было куча книг, бумаг, пожелтевших карт, где-то были разлиты чернила, а где-то можно было разглядеть отметины, оставшиеся от чашек. На краю стола стояла, покрытая пылью, лампа, и, чтобы было лучше видно помещение, я решил ее включить. По обе стороны от стола стояли два больших открытых шкафа с книгами, и почему-то мне сразу пришло в голову поискать книгу, которая была на картине, (вдруг это изображен хозяин этого кабинета), но нигде не было слов «Запретная». Я покосился на стол и подумал, что, возможно, она где-нибудь в столе. Сев на стул, я стал рассматривать стол, пытаясь найти что-нибудь примечательное, но все казалось каким-то простым и бессмысленным. Я стал открывать ящики один за другим, но там вообще не лежало ни одной книги, только бумаги с какими-то пометками. У того, кто их оставил, был очень мелкий почерк, поэтому было тяжело разобрать, что там написано. В последнем ящичке лежало зеркало, пистолет и крохотная книжечка, непонятно для чего созданная. Достав все эти три вещи, первым делом мне стало интересно собственное отражение. Зеркало было небольшое и круглое в золотой оправе, которая покрылась пылью и стариной. Выглядел я необычно для самого себя: кудрявые непослушные чёрные волосы были аккуратно уложены назад. Голубые глаза были с лопнувшими капиллярами, из-за чего стали красными. Синяки под глазами очень сильно выделялись на бледном лице, что придавало моему образу возраста и невероятной усталости, только я никак не мог понять, почему так выгляжу. Дальше я стал рассматривать найденное оружие, но в нем не было ничего примечательного, кроме инициалов на рукоятке – «В.Р.А.Г.». Отложив эти вещицы в сторону, я стал разглядывать книжку. Она была размером с ладонь, но при этом была толстой. Обложка была зеленого цвета, покрытая пылью, и, по всей видимости, на нее разлили чёрные чернила на корешке. На передней стороне были непонятные для меня слова, выполненные золотым цветом, наверное, надпись была на латыни: «Est tuto latet curiosus oculos, et tantum verum miraculum est posse ad hoc magicis obiectum et responsis in ea»[2]2
  Он надежно спрятан от любопытных глаз, и единственное истинное чудо – это иметь возможность увидеть этот волшебный предмет и найти в нем ответы. (с лат.)


[Закрыть], а чуть ниже «Grimoire»[3]3
  Гримуар (с фр.) – книга, описывающая магические процедуры и заклинания.


[Закрыть]. Я стал пролистывать книгу, но не мог понять ни одного слова. Спустя пару минут, за дверью послышались крики и тяжёлый звук, как будто что-то упало. На свой страх и риск я приоткрыл дверь, и через секунду мимо меня пробежала девушка со светлыми волосами. Я, было, хотел открыть дверь шире, чтобы посмотреть, что происходит, но что-то большое и тёмное побежало за той девушкой и своим телом захлопнуло дверь. Я еле удержался на ногах, схватился за ручку и снова попытался выйти. Коридор был чист. На полу лежал длинный красный ковёр, а на стенах висели портреты. Но у меня не было времени все это рассматривать, и я пошёл в сторону, куда они побежали. Кто бежал, я так и не понял. Я все шёл и шёл, а коридор не заканчивался. Не было ни окон, ни дверей, пока я не увидел поворот налево, за которым была дверь, а за ней – лестница. Я побежал вверх по спиральной лестнице и оказался в просторной комнате. Она была гораздо больше, чем та, в которой я был. Помещение было с высоким потолком круглой формы, и я подумал, что эта комната расположена в башне. Внутри было темно, и снова не было ни одного окна, но оглядевшись внимательнее, увидел проблеск света в конце комнаты, наверное, все окна были просто закрыты шторами, а из-за мрака ничего не было видно. Единственный свет давали две свечи, горевшие над деревянным столом, и три с другой стороны комнаты, а также непонятная вещица горела ярко-розовым светом. На столе стояли разные склянки, книги, непонятной формы предметы, вазы странных форм и череп, который светился изнутри уже ярко-голубым светом. Впереди меня стоял небольшой шкаф с книгами, шкатулками и различными банками. Слева от него было закрытое шторой окно. Вся комната была наполнена полками, шкафами, на которых лежали непонятные вещи. Я так и не смог сообразить, что из себя представляла эта комната: то ли кабинет, то ли лаборатория, то ли библиотека с самым минимальным количеством книг за всю историю существования библиотек.

– Кхем-кхем, – я ни на шутку перепугался и резко обернулся. С другой стороны комнаты, из самого темного угла вышла девушка со светлыми волосами и легкой ухмылкой на лице.

– Ты кто? – вырвалось у меня.

– Я? Это мне вот интересно, кто ты и что тут делаешь, – она прошла мимо меня, и села на стул возле стола, и стала крутить в руках одну из странных вещиц.

– Я тут случайно оказался. Потерялся, знаешь ли.

– Хмммм, как ты вообще умудрился найти это место? О нем не так много людей знает.

– Что это было? Большое и… – не успел я договорить, как девушка вскочила со стула и взволнованно выкрикнула.

– Это не твое дело. Извини за грубость, но, правда, тебе лучше этого не знать, мальчик.

Дверь резко распахнулась и в комнату влетели два парня примерно того же возраста, что я и девушка. Один из них стал пристально меня осматривать и начал что-то шептать незнакомке. Второй повалился на стул, сложил руки у груди, стал смотреть на происходящее с недовольным видом.

– Ты кто? – оторвавшись от разговора с девушкой, спросил парень.

– Я, я, я…

– Ты не умеешь разговаривать, придурок? – ядовито спросил сидящий.

– Умею.

– Тогда чего не отвечаешь на вопросы, или хороший тон не для тебя?

– Успокойся, пожалуйста, – и девушка одарила сидящего пронзительным взглядом.

Дверь снова распахнулась, и в комнате оказался мистер Дюпрель в темно-зеленой мантии и непонятным гербом на ней.

– Уилл, наконец, я тебя нашел. Спасибо твоим запонкам, хороший подарок я выбрал. Чего смотришь так, пошли, – видимо, он не заметил других ребят.

Он стал пристально осматривать их и комнату, поморщился, махнул мне рукой и вышел за дверь. Я последний раз взглянул на ребят и пошел в сторону двери. Меня резко перехватил один из них и холодным шёпотом сказал, чтобы я тут больше не появлялся. После этого мы молча шли с мистером Дюпрелем по лестнице. После чего я проснулся.