Текст книги "Любовь побеждает все"

– Подготовьте ее. Мы уезжаем через четверть часа.

– Это невозможно. Все пациенты уже спят, а надзиратели…

Вдруг сверху раздались крики. Душераздирающие крики дерущихся людей.

Миссис Палмер, не теряя ни секунды, дернула на себя ящик стола. От резкого движения дерево заскрипело. Она засунула туда руку и вытащила пистолет.

– Мэтью! – крикнула хозяйка сумасшедшего дома и ринулась к двери.

Йен кинулся следом и схватил ее за запястье. Одним быстрым движением он выхватил оружие из руки миссис Палмер.

– Этого нам еще не хватало, – заявил Йен.

Дама в замешательстве глянула на него.

– Я не потерплю беспорядка, – прошипела она.

– А я не потерплю, чтобы вы застрелили кого-нибудь. – Он убрал пистолет за пояс и пошел к выходу. – Заприте дверь, если вам так страшно.

С этими словами Йен выбежал в темный коридор.

Крики эхом отражались от стен. Была плохая видимость, но Йен ринулся вперед и споткнулся о длинную цепь, которая вилась по коридору. Он упал, и его колено с грохотом ударилось о деревянный пол. Боль пронзила ногу до бедра. Йен едва обратил на нее внимание. Он кое-как поднялся и побежал, хромая, к лестнице, укрытой где-то в темноте.

– Ева! – крикнул Йен.

Он взбежал вверх по ступеням и повернул в коридор, откуда доносились самые громкие вопли. Одна дверь была открыта. Слабый свет лампы едва освещал пустое пространство. Лужа какой-то черной жидкости ручейками растекалась по полу в разные стороны.

Это была кровь.

О боже, где же Ева?

– Мэри!

Ева, шатаясь, шагнула вперед. У нее дрожали руки.

– Мы это сделали! – воскликнула Мэри. Ее голос звенел от радостного возбуждения. – Наконец-то! Теперь мы поедем в Брайтон!

Девушка стояла над телом Мэтью. Ее поношенная коричневая рубаха была разорвана у плеча, обнажая одну бледную, маленькую грудь. Руки Мэри все еще были подняты, кулак крепко сжимал железную пластину. В неверном свете лампы Ева видела, как побледнели костяшки ее пальцев.

С одного края пластины прямо на ноги Мэри капала кровь.

– Больше он никого не тронет. Ни тебя, ни меня.

Мэри покачала головой. В полумраке ее мягкие волосы казались серыми, как у призрака.

– Никогда.

– Сейчас все сбегутся сюда.

Закусив губу, Ева встала рядом с подругой. Что же им делать? Она потянулась к руке Мэри, собираясь забрать оружие. Мэтью пошевелился и застонал. Ева наклонилась, чтобы пнуть его по голове, но не успела. Мэри с диким криком упала на колени и вонзила пластину ему в грудь.

Ева смотрела на покрасневшее от ярости лицо Мэри с восхищением и ужасом. Конечно, ей не было жаль Мэтью. Он заслуживал смерти, как никто другой, кроме, может быть, хозяйки этого места. Но убивать было страшно. Крики, конвульсии, запах крови – все это было чересчур реально, слишком по-настоящему. Ева должна была уже давно упасть в обморок, но вместо этого, наоборот, словно очнулась.

– Теперь мы свободны, – сказала Мэри. Она запрокинула голову назад и умиротворенно закрыла глаза. – В конце концов мы освободились.

Мэтью дернулся еще раз и замер.

Мэри выпустила пластину из рук и встала. Она вытерла лицо запачканной в крови ладонью. Ева осталась стоять рядом с телом. Глядя на лежавшее на полу оружие, она вслушивалась в звуки, доносящиеся из коридора. Они становились все громче.

Женщины из соседних палат кричали и стучали в стены. Мэри прикрыла уши ладонями, пачкая кровью молочно-белую кожу.

– Почему они кричат?

– Потому что знают, – ответила Ева. Страх все сильнее сжимал ее сердце, вытесняя возбуждение. – Знают, что мы это сделали.

По лестнице загремели чьи-то сапоги. Ева впервые слышала их и понятия не имела, кто сейчас бежал к ним.

Надо было быстро решать, что делать дальше. Конечно, их убьют за то, что они натворили. Никто и не обратит внимание на то, что во дворе сумасшедшего дома появятся еще две могилы.

– Кто-то бежит сюда! – крикнула Мэри. Ее лицо исказилось от страха.

– Прячься! Под кровать!

Евой овладело странное спокойствие. Храбрость, которую, как ей казалось, она давным-давно потеряла, заставила ее вытащить из тела Мэтью скользкую от крови пластину и выставить перед собой.

Мэри, не говоря ни слова, упала на колени и заползла под маленькую кровать.

Шаги приближались. Они становились все медленнее. И замерли прямо перед их дверью.

Ева сглотнула. Ее ладони были мокрыми от собственного пота и крови Мэтью. Она справится. Ева сможет защитить себя и Мэри.

Глава 5

Йен вбежал в комнату, которая оказалась не больше буфета, и тут же остановился, когда его сапог чуть не врезался в голову лежавшего на полу человека. Краем глаза он заметил какое-то движение и быстро повернулся в ту сторону.

На него был направлен какой-то длинный, железный предмет. Йен обхватил запястье маленькой руки и остановил ее движенье на полпути. Он нашел Еву. Ее испуганное лицо белело в полумраке комнаты. В широко распахнутых глазах светились страх и решимость.

– Ева! – крикнул Йен.

Та, морщась от крепкой хватки его руки, стала изо всех сил вырываться, пытаясь достать до него железной пластиной. Потом взглянула на него, и ее глаза вспыхнули от удивления.

– Йен? – выдохнула Ева.

– Да. – Убедившись, что она узнала его, Йен выпустил ее руку и забрал у нее железный предмет.

Теплая кровь запачкала ему ладонь. Он поморщился, чувствуя знакомый запах смерти.

Откуда-то снизу до них донесся топот бегущих ног. Похоже, к ним приближались остальные надзиратели. Йену нужно было вытащить отсюда Еву, и сделать это прямо сейчас. Неизвестно, как отреагирует миссис Палмер на то, что тут произошло. Скорей всего, она потребует еще денег, что само по себе не было проблемой. Но эта жадная дама ни за что не отпустит Еву, пока не получит всю сумму. А Йен не мог даже думать о том, чтобы оставить ее тут одну хотя бы на час.

– Мы уходим, – сказал он.

Йен кинул самодельное оружие на обмякшее тело Мэтью. Труп тучного, грязного надзирателя не вызвал в нем ни капли жалости. Йен шагнул к двери, и его сапог заскользил по полу. Еще кровь. Целая лужа крови. Боже, что пережила тут Ева, если решилась на такое жестокое убийство?

– Подожди, – прошептала она.

– Некогда, – коротко ответил Йен. Невзирая на протесты Евы, он взял ее на руки и крепко прижал к себе. – Надо идти.

– Ева? – раздался тонкий девичий голос.

Хрупкая фигурка показалась из-под кровати и с удивительной быстротой вскочила на ноги.

– Это он? Мужчина, который приехал спасти тебя?

Ева кивнула ей и стала вырываться из рук Йена. Соскочив на пол, она встала перед ним и вцепилась пальцами ему в пальто.

– Мы должны взять Мэри, – заявила Ева.

Взгляд Йена заметался между двумя юными женщинами. Он не понимал, как ситуация могла так быстро выйти из-под его контроля.

– Боже, это конец, – прошептал Йен.

Мэри встала рядом с Евой и расправила плечи. Ее худенькое тельце буквально вибрировало от возбуждения. С губ сорвался нервный торжествующий смешок.

– Я убила этого мерзавца. Он заслужил это. Я убью их всех.

Йен растерянно слушал, как это хрупкое существо произносило такие безжалостные слова.

– Потом, – опомнившись, сказал он. – Ты убьешь их всех позже.

Глаза Мэри сияли такой безрассудной отвагой, что на мгновение Йен растерялся. Ему пришлось отвести от нее взгляд, чтобы вернуться в реальность.

А она была такова, что ему нужно было оставить Мэри в сумасшедшем доме. Он пришел сюда за Евой.

Йен взглянул на нее и буквально утонул в ее огромных умоляющих глазах. Переведя взгляд на лицо другой девушки, по-эльфийски бледное, столь изможденное от голода и вечной темноты, Йен против своей воли сказал то, что не должен был говорить:

– Хорошо, мы уходим втроем.

– Спасибо, – выдохнула Ева. – Спасибо тебе.

И трое нарушителей порядка выбежали в коридор и помчались вперед быстрее ветра. Они успели сделать с десяток шагов, как услышали тяжелый стук сапог по лестнице. Это были надзиратели. Они бежали к ним.

– Задняя дверь? – бросил Йен. Времени для нежных долгих разговоров не было. Потом. Он станет нежным с Евой потом. Когда им больше не будет угрожать опасность.

Ева не обратила внимания на его резкий тон и тут же указала пальцем на противоположный конец коридора. Йен схватил обеих девушек за руки и со всех ног побежал в сторону терявшейся в темноте лестницы.

Они, должно быть, представляли собой довольно странное зрелище. Узницы в рваной одежде. Тащивший их вперед мужчина в солидном костюме и дорогом пальто. Безумная надежда на спасение, дававшая силы девушкам, не очень-то его вдохновляла. Йен чувствовал лишь ярость и еще страх, что их могли в любую минуту догнать надзиратели. Он бежал, а из-за дверей до него доносились крики и стуки, путающие его мысли, которые он отчаянно старался держать под контролем.

Другие. Это были другие девушки, сидевшие под замком по обе стороны длинного коридора. Сколько их тут было, брошенных в этот вечный ад? Йен отогнал пугающую мысль, заставляя себя сконцентрироваться на цели. Он вернется сюда потом, когда будет готов. И спасет остальных после того, как эти две девушки, которых он крепко держал за руки, окажутся в безопасности.

Им оставалось преодолеть узкие ступени лестницы. Их обувь громко стучала, эхом отдаваясь от стен, которые Йен постоянно задевал плечами. Никто не думал о тишине: они понимали, что преследователи бежали за ними по пятам, как адские гончие, и переход на тихий шаг их бы уже не спас.

Через несколько секунд троица высыпалась в маленький коридорчик, который вел к задней двери лечебницы.

Мэри вырвала руку и ринулась в ту сторону.

– Закрыто!

Йен никогда такого не видел. Несчастная девушка словно по-настоящему обезумела и принялась отчаянно биться своим слабым тельцем о деревянную панель, преградившую путь к свободе.

– Отойди, – приказал Йен.

Мэри не слышала его. Она принялась царапать дверь ногтями. Ева попыталась отпихнуть ее, но та и не думала останавливаться.

Йен не стал размышлять о том, стоит ли применять силу к девушке. Он просто схватил Мэри за плечи, оттащил ее и передал в руки Еве. Потом поднял ногу в тяжелом сапоге и изо всех сил ударил дверь. Петли жалобно скрипнули, и дешевое дерево пошло трещинами. После нескольких выпадов полотно хрустнуло, и дверь, качаясь, медленно отворилась.

– Вперед! – крикнул Йен.

Теперь самое главное – добежать до кареты. Если им это удастся, то погоня уже будет не страшна.

Они выскочили на морозный воздух. Ветер гулял по огороженному стенами двору, направляя им в лицо колючий снег. Вдалеке виднелись ворота, за которыми расстилались болота. Они были открыты.

Коляска стояла всего в двадцати шагах от них. Кучер лорда Блейка сидел на козлах, ежась от холода.

– Будь готов! – крикнул ему Йен.

Мужчина не сразу понял, что происходит. Он медленно повернулся, но, увидев хозяина и двух девушек рядом, сразу взбодрился. Кучер подобрал поводья и замахнулся кнутом на лошадей.

Когда до дверцы кареты оставались считанные дюймы, в воздухе прогремел выстрел.

Йен остановился и, спрятав девушек за спиной, повернулся лицом к преследователям. Медленно он стал пятиться к экипажу. Дверца находилась так близко, что ее можно было коснуться, протянув руку.

Четверо мужчин стояли наготове. Их бесформенные тела излучали животную агрессию. В широких руках они держали веревки и дубины.

Мэри выглянула из-за его плеча. Оскалившись, она крикнула:

– Ну-ка, идите сюда, мерзавцы! Я выгрызу ваши сердца и съем их!

Эта маленькая женщина говорила с такой злобой и убедительностью, что Йен невольно вздрогнул. Какой же сильной она была! Хоть Йен ничего не знал о тех мужчинах, которые заточили ее в сумасшедший дом, но уже ненавидел их.

Удивительно, но ее угроза напугала надзирателей. Они встали, переминаясь с ноги на ногу в своих перепачканных в грязи сапогах, глядя друг на друга. Один из них, с рыжеватыми волосами и розовым шрамом через всю щеку, вышел вперед и сказал:

– Милорд, прошу вас, отойдите. Сбежать вам не удастся, а мы должны вернуть их обратно до тех пор, пока в этом деле не разберутся.

Йен еще немного отошел назад, толкая Еву и Мэри к дверце кареты, ни на секунду не отводя взгляда от этого мерзкого человека перед ним. Надзиратель, похоже, почувствовал, что его слабая попытка заслужить авторитет не понравилась настоящему предводителю их шайки, и потому шагнул назад. Йен же стоял как вкопанный и, прищурив глаза, медленно проговорил:

– Троните одну из них – и от вас останется только мокрое место. – Его голос был твердым, как сталь. – Я забираю их обеих.

– Нет.

Мужчины расступились, и из-за их спин показалась миссис Палмер. Ее бордовые юбки, казавшиеся пятном крови на фоне чистого снега, взметнулись, и она подобрала их, стараясь не касаться платьем грязной одежды мужчин. Хозяйка этого страшного места излучала властность. Она никого и ничего не боялась, ее лицо было бледным от злости.

– Я забираю их обеих, – повторил Йен. Если бы его ярость превратилась в ветер, то его порыв был бы таким сильным, что запросто унес их троих отсюда.

Миссис Палмер выставила палец и направила на Мэри, пронзая взглядом темноту.

– Она моя, и она убийца.

– Эта девушка никому не принадлежит.

Йен продолжал смотреть в глаза хозяйке заведения, лихорадочно обдумывая план спасения. У миссис Палмер было четверо верзил, готовых по ее приказу броситься на них. А у него – две хрупкие девушки, которых надо было увезти отсюда. Силы были явно неравны.

– И она защищала себя.

Миссис Палмер, как закаленный в боях воин, даже не моргнула.

– Ей нечего защищать. У нее нет личности, – заявила она. – И потому она должна кому-то принадлежать.

Позади него Ева зашипела от злости. Йен нашел ее пальцы и крепко сжал их.

– Что ж, значит, сейчас она принадлежит мне.

Его передернуло от собственных слов. Уже не в первый раз ему приходилось торговаться за человеческую жизнь.

Йен кивнул в сторону Мэри и продолжил:

– Завтра утром вы получите за нее еще одну сотню соверенов. Деньги – товар, все верно, да?

Миссис Палмер подняла брови. Ее гладкая щека дернулась, когда выбившаяся прядь волос попала на нее.

– Соблазнительное предложение, милорд, но я вынуждена отказаться. Мэри – слишком ценный «секрет», чтобы продать ее кому-то другому. Она останется. Но не волнуйтесь, хоть эта девушка убила Мэтью, с ней ничего не сделают. Ее отец настолько богат и известен, что Мэри не отправят на тот свет, пусть даже она и лишила меня одного из ребят.

Сказав это, миссис Палмер вынула из складок платья пистолет и с торжествующим видом заявила:

– Видите, я хорошо подготовилась. Теперь, что бы вы ни сказали или сделали, я клянусь, Мэри останется со мной.

– Ладно, – решительно заявил Йен, пытаясь придумать, как вытащить отсюда Мэри так, чтобы их не убили. – Мы уйдем. Спокойно.

– А Мэри? – спросила Ева.

Он на секунду обернулся к ней. Ее огромные глаза на бледном лице светились словно звезды.

Йен с трудом оторвал взгляд от Евы. Но смотреть на Мэри было еще хуже. С бледной кожей и черными волосами эта девушка походила на младшую сестру Евы. Судя по ее мрачному лицу, Мэри смирилась с тем, что ее снова заточат в лечебницу. Мэри смотрела на него взглядом женщины, которая повидала на своем веку достаточно горя и не верила в чудеса.

– Прыгайте в коляску, – одними губами сказал Йен. – Сейчас же.

Глаза Мэри расширились от удивления, но второй раз ей повторять не пришлось.

Йен вытащил свой пистолет и повернулся к преследователям, готовясь стрелять. Может, миссис Палмер и была женщиной, но сегодня он с радостью всадит в нее пулю.

Ева распахнула дверь и прыгнула внутрь, Мэри – за ней. Глаза миссис Палмер вспыхнули от ярости.

– Закройте ворота! – крикнула она.

И в тот момент, когда Йен повернулся к карете, раздался еще один выстрел. Пуля ударила в еще открытую дверь, во все стороны полетели щепки.

Йен не стал оборачиваться и быстро прыгнул в коляску. Кучер ударил кнутом лошадей. Они помчались вперед, но Йен чувствовал, что они едут слишком медленно. И все же им надо было успеть. Страх, что ему придется оставить Еву в этом проклятом месте, терзал его сердце. Йен был готов на все, чтобы защитить ее. Холодная сталь пистолета оттягивала ему ладонь. Это было знакомое ощущение. Он не раз пускал оружие в ход, если того требовали обстоятельства. А сейчас был именно такой момент.

Йен взглянул на дверь. Но прежде чем открыть ее, чтобы выпрыгнуть из экипажа, он украдкой посмотрел на лицо Мэри. Она неподвижно сидела в темноте трясущейся кареты и смотрела то на него, то на Еву, то в окно, в котором виднелись очертания лечебницы. Удивительно, но каким-то образом Мэри смогла успокоиться. Ее нежное личико было безмятежным, губы растянулись в едва заметной улыбке. Боже, ей точно было не больше восемнадцати.

– Что бы ни случилось, – шепнула она Еве, – знай, что я теперь свободна.

– Мэри? – удивленно воскликнула Ева.

Девушка распахнула дверь экипажа. Она кинулась вперед, и Йен отчаянным движением выбросил руку, пытаясь остановить ее. Но не успел – рука схватила воздух, а Мэри прыгнула и упала на землю.

– Мэри! – закричала Ева.

Карета продолжала нестись к воротам. Мэри перевернулась несколько раз на снегу, потом встала на ноги.

– Ну, идите сюда, мерзавцы! – услышали они ее голос.

И Мэри побежала в противоположную от ворот сторону.

Надзиратели поняли, что основная добыча теперь в их руках, и всей толпой повернулись и ринулись к ней. Мэри заметалась по двору. Ее тельце выглядело так же хрупко, как падавшие на нее хлопья снега. Она походила на зверька, который отчаянно пытался вырваться из ловушки.

Понимание, что даже самая беспощадная битва не сравнится жестокостью с этой дикой травлей, накрыло Йена с головой. Раздавленный ужасом происходящего, он смотрел, как Мэри бежала через двор, в сторону своей темницы.

Плечо Евы саднило от того, что Йен дернул ее руку, пытаясь оттащить подальше от открытой двери. Она не могла вынести этого. Ева не отрывала взгляд от окружавших Мэри надзирателей, от веревок, которые они сжимали в руках.

– Не смотри, – хриплым голосом скомандовал Йен.

Но Ева продолжала наблюдать.

Мэри металась из стороны в сторону, как загнанное животное, ее ноги скользили по льду. Странно, но девушка не теряла присутствия духа.

– Мэри!

Сердце Евы разрывалось при виде ужасной картины. Она не удержалась и крикнула, хотя знала, что подруга не услышит ее.

Один из мужчин схватил Мэри за руки, другой – за ноги. Через мгновение они повалили ее на землю. Третий начал связывать девушку веревкой. Ветер донес до Евы приглушенный крик Мэри:

– Бегите!

Мир вокруг Евы взорвался от боли. Она не могла бросить подругу. Просто не могла. Они столько пережили вместе. У Евы не было сил отвести взгляд или даже сделать вдох.

Внезапно сильные руки обхватили ее тело, и Ева ударилась о крепкую грудь Йена.

– Я вернусь!

Ева изо всех сил пыталась перекрыть голосом стук колес экипажа, прыгающих по неровной дороге. И хотя Мэри не могла услышать ее слов, она прокричала вновь:

– Я вернусь за тобой!

Йен захлопнул дверь с такой силой, что Еве показалось, та сейчас сорвется с петель. Он крепко прижал ее к своей мускулистой груди, и карета умчалась в темноту ночи. Оставляя позади ад и Мэри в нем. Унося их обратно в мир людей. Мир, полный воспоминаний.

Глава 6

Они неслись через йоркширские болота. Ева не могла вымолвить ни слова. Луна, похожая на фонарь Мэтью, висела в небе, заливая призрачным светом занесенные снегом пустоши. Ледяной ковер, блестевший словно россыпь бриллиантов, тянулся на многие мили вокруг них.

В углу на полу стояла маленькая железная жаровня на углях. Но она не могла прогнать холод. И не могла рассеять туман, которым Ева так тщательно укрыла свое прошлое. И это колыхание экипажа! О боже, ее так тошнило от него!

Стоило закрыть на секунду глаза, как Ева начинала дрожать. И чувствовать панику, которая будто размокшая грязь затягивала ее. Она видела карету в луже, свой полет перед ударом о землю. Ева боялась открыть глаза и увидеть…

Она сглотнула и открыла глаза.

– Надо остановиться, – едва дыша, проговорила Ева.

– Мы не можем.

Йен, не отрываясь, смотрел в окно кареты. Его лицо словно окаменело, губы сжались в линию.

– Мне необходимо.

Ее рот наполнился слюной, и она опять сглотнула.

– Нет, Ева. – Казалось, эти слова срывались с губ Йена против его воли. – Мы должны ехать. Чем дальше мы уберемся отсюда, тем лучше.

Карета подпрыгивала на неровной дороге, и с каждым таким прыжком Еву мутило все больше. Видение белого свернутого одеяльца становилось все ярче. Оно лежало так близко, но все же у нее не было сил до него дотянуться. Сверток был неподвижен, заливаемый холодным безжалостным дождем. Ева подалась вперед и схватила медную ручку двери.

– Черт, что ты делаешь?

Йен стукнул кулаком стену кареты, за которой сидел кучер. Экипаж резко остановился.

Ева распахнула дверь. Не выходя из экипажа, она наклонилась вперед, и ее вырвало. После этого тело обмякло, руки, на которые она опиралась, задрожали. Ева чуть не упала лицом в снег.

– Проклятье, – шепотом выругался Йен.

Он обхватил ее и прижал сзади к своему сильному телу. Ева застонала, ощущая неприятный привкус во рту. Несмотря на холодный ветер, она была в липком поту. Одна большая рука Йена крепко держала ее, другая, откинув со лба волосы, гладила по голове.

– Все хорошо, – повторял он, – все будет хорошо.

Ева высунулась из коляски чуть дальше и глотками пила холодный, очищающий ее воздух. Она смотрела на танцующие хлопья снега, сбивавшиеся в сугробы, а потом устремила взгляд к горизонту. Застывший зимний мир простирался далеко вокруг. Он казался таким прекрасным и чистым, совсем не похожим на боль и жгучее горе, которые заполонили ее сердце.

Почему Ева повела себя так глупо? Так безрассудно? Ее упрямая глупость погубила жизнь ей и ее ребенку. Воспоминания с новой силой сжимали сердце Евы, заставляя морщиться от боли. Она встряхнула головой, усилием воли прогоняя ужасные картины из прошлого.

Йен протянул ей носовой платок.

– Спасибо, – пробормотала Ева, взяла его и стала вытирать губы.

Немного придя в себя, она повернулась, чтобы сесть в экипаж. Руки Йена помогли ей опуститься на мягкое сиденье.

– Прости меня, – нежно сказал он.

Ева удивленно заморгала, не совсем понимая, как он мог такое сказать.

– За что? Ты ведь спас меня.

– Этого недостаточно. Я должен был вернуться раньше.

На мгновение Еве показалось, что он сказал: «Я не должен был уезжать». Но нет, эти слова прозвучали только в ее голове. Она настолько хотела их услышать, что ее угнетенный лекарствами разум создал такой фантом.

Наконец-то Ева смогла по-настоящему разглядеть Йена. Действие настойки заканчивалось, способности видеть и размышлять почти полностью к ней вернулись. И оказалось, что от того юноши, каким Ева помнила его, почти ничего не осталось. Завитки черных волос так же падали ему на лоб, но зеленые глаза миндалевидной формы смотрели на нее с затаенной болью. Лицо Йена тоже никак нельзя было назвать мягким. Скулы были жестоко очерчены, а квадратный, слегка вздернутый подбородок словно подначивал врагов попробовать ударить по нему кулаком. На щеках едва заметной тенью проступала черная щетина.

Белая льняная рубашка Йена была запачкана, шейный платок – измят. Жилет бежевого цвета он расстегнул, распахнутые полы серого пальто лежали вокруг него подобно огромным крыльям. В этих одеждах пряталось сильное, мускулистое тело. Он стал почти в два раза больше, чем тот Йен, который уехал от нее в Индию.

Ева помнила его озорным, беззаботным юношей. Она любила его тогда и мечтала, что Йен женится на ней, хотя это противоречило чувству долга. Теперь он изменился, стал другим, новым для нее Йеном. Она видела это по его взгляду. Ее спаситель верил, что сделал недостаточно.

Этот изменившийся Йен, похоже, ни в чем не находил радости. Он, как, впрочем, и сама Ева, балансировал на краю пропасти. Только своих демонов Йен прятал глубоко в сердце.

– Ты сделал достаточно, – сказала ему Ева.

Мрачная решимость читалась на его лице.

– Я буду казнить себя до тех пор, пока ты не окажешься в полной безопасности, – твердо заявил он. – Ради этого я готов горы свернуть.

Безопасность. Это слово было будто издевательством над ней. Однажды Еве пришлось усомниться в его значении.

– Вряд ли я когда-либо почувствую себя в безопасности.

– Почему ты так думаешь? – нахмурив брови, спросил Йен.

– Из-за того, что я сделала сегодня. И раньше…

Где-то в глубине души Ева точно знала, почему ей всегда будет грозить опасность, но у нее никак не получалось вспомнить, из-за чего именно. Перед глазами мелькнул образ Томаса, его злобное, перекошенное от зависти лицо с белыми губами. Ева моргнула, и видение исчезло.

– Не знаю. Просто больше такого не будет, и все.

Йен молчал. Ева старалась выдержать его пристальный, непреклонный взгляд. Она знала, о чем тот сейчас думал. Конечно, Йен боролся с отвращением к ней. Он винил ее за то, что из-за ее глупости погиб маленький Адам. Иначе и быть не могло.

У Евы опять скрутило живот, но она кое-как проглотила свои боль и страх. В ее жизни была одна-единственная цель – защищать сына. Значит, она виновата в его гибели?

Ответом было решительное «да». Ева настояла на том, чтобы поехать в деревню во время дождя. Она подгоняла лошадь хлыстом, чтобы быстрей доставить на почту письмо, содержание которого ей уже было не вспомнить. И Ева сама решила взять с собой крошку Адама. Ее предупреждали, говорили о дожде и плохих дорогах, но она все равно решила отправиться в путь. И вернулась без сына.

Йен сидел неподвижно, как статуя. Наконец он нарушил тишину:

– Клянусь, пока я дышу, ты будешь в безопасности. Я посвящу этому всю жизнь.

Ева открыла рот, чтобы возразить. Но вдруг с изумлением поняла, что Йен говорит абсолютно серьезно. Его глаза были полны решительности. Ей вдруг показалось, что, возможно, ее спаситель тоже был не в своем уме, как и она сама.

Как бы то ни было, Ева была благодарна ему за такие слова, пусть даже радость от того, что Йен собирался многим пожертвовать ради нее, сильно смахивала на эгоизм.

– Спасибо, – сказала Ева.

– Быть рядом – это дело чести. Мой долг перед тобой.

– Долг? – эхом повторила она.

Долг разрушил их жизни. Из-за него Ева вышла замуж за нелюбимого. Из-за него Йен был вынужден отправиться на другой конец света, чтобы защищать друга.

Да, когда-то они дружили и были готовы друг для друга на все. Она, Гамильтон и Йен. Они были не разлей вода. «Веселая банда», как называл их лорд Кэри. Но дети росли, и со временем их идеальная дружба начала давать трещины. Гамильтон и Йен начали соревноваться между собой во всем: от оценок в школе до борьбы за внимание старого лорда. И Йен почти всегда выигрывал.

Гамильтон не смог этого вынести, и в итоге их детская дружба рассыпалась в прах. Оставались только ложь, разочарование и отчаянные попытки воскресить то, что уже умерло.

Ева задумчиво смотрела на Йена, спрашивая себя, как часто он вспоминал ту ночь, когда лорд Кэри признался, что любит его больше, чем старшего сына. Его любовь сначала изуродовала душу Томаса, а потом столкнула Гамильтона с правильного пути. В ту ночь Йен пообещал, что поедет с другом в Индию и будет охранять его. А Ева дала обещание вступить в брак, к которому лорд Кэри готовил ее с самого детства.

Горькие воспоминания нахлынули на нее подобно тяжелой волне. Ева попыталась проглотить ком в горле и спросила:

– Почему ты искал меня?

Йен неловко переменил позу, отведя от нее глаза.

– Я… я обещал.

Ева медленно и глубоко вздохнула. Ее тело вдруг стало тяжелым. С того момента, как ей давали настойку, прошло совсем немного времени, но у нее уже начинались ломки. Еще немного – и она захочет очередную дозу лекарства.

– Кому обещал?

– Гамильтону.

Ева чувствовала, что Йен говорил неправду. Но, может быть, она просто очень хотела, чтобы Йен захотел отыскать ее ради нее самой, а не из-за погибшего друга, и принимала мечты за реальность.

Ева кивнула. Значит, Гамильтон. Она изо всех сил старалась полюбить мужа, хотя ее сердце всегда принадлежало Йену. Но оно было ему не нужно. Йен отказался от него.

Ева покрылась холодным потом и закрыла глаза. Господи, как она ненавидела этот момент – когда тело начинало требовать новой порции лекарства. Сейчас, когда ее терзали мысли о прошлом, ей было особенно тяжело бороться с этим.

– Ты слишком много обещаешь, – сказала Ева.

Йен побледнел. С ее стороны было жестоко говорить такие вещи. Сердце сразу взбунтовалось от того, что она так легко ранила Йена. Своего спасителя.

– Ты хочешь поговорить о нем? – спросил он, хотя, судя по его напряженному виду, ему это было нужно меньше всего.

Ева облизнула губы. Ее руки начали дрожать. Это был плохой знак.

– О ком?

– О Гамильтоне, – резко швырнул он это имя. – Ты хочешь… хочешь знать, как он умер?

– Нет, – тут же ответила Ева, отводя взгляд. – Я не желаю о нем говорить.

Как бы ей хотелось, чтобы из ее глаз полились слезы, снимая тяжесть на душе! Но Ева больше не плакала по тому, что было. Она не могла позволить себе такой вольности, иначе прошлое поглотило бы ее с головой.

– Я не хочу говорить о том, что было.

– Мне следует ограничиться погодой?

Ева тут же повернулась к нему. В ее сердце больше не осталось места для жалости, даже к мужчине, который спас ее. Она словно разваливалась на части и с трудом пыталась мыслить связно.

– А ты хочешь поговорить о войне? Рассказать мне о том, как убивал людей?

Губы Йена сложились в линию. Ладони сжались в кулаки.

– Нет, Ева, – глухо ответил он.

– Тогда остается погода. Прекрасно, – ровным голосом проговорила Ева, стараясь отчетливо проговаривать каждое слово, хотя сама с усилием сдерживала себя. – Отличная тема для беседы.

После этого она закрыла глаза, не желая больше говорить. Не желая вспоминать прошлое.

Нет, Ева не была безумной. Конечно, она вела себя беспокойно. Но в том страшном месте даже Платон в конце концов повредился бы рассудком. Ее мысли и чувства сейчас не принадлежали ей, они исчезали и появлялись под влиянием лекарства.

Это пройдет. Йен проследит, чтобы эта дрянь больше никогда, ни при каких обстоятельствах не коснулась губ Евы. Им придется пройти долгую дорогу, прежде чем она освободится от зависимости. И путь их начнется, когда последняя капля настойки сгорит в ее крови. После этого дикое желание выпить лекарство будет мучить ее много дней – если не недель.

Йен попытался немного расслабиться, но у него ничего не вышло. Он сделал то, что хотел. Он нашел Еву и освободил ее. Что теперь? Как ему рассказать о смерти Гамильтона? И нужно ли пытаться, учитывая ее нынешнее состояние? Как признаться в том, что он фактически предал своего друга, а значит, и его жену тоже? Ева не была готова к этому. Как не была в силах осознать, что ей придется жить дальше, хотя муж и сын умерли.