Текст книги "Тренер Култи"

Глава 14

Ровно через неделю после игры в софтбол и через несколько дней после публикации наших с Дженни и братвурстом фоток за игрой в «Уно» Култи отозвал меня в сторону после тренировки.

Мы редко разговаривали в рабочие часы, если не считать моменты, когда Култи называл меня разными вариациями «медленной» или спрашивал, планирую ли я закончить с разминкой в ближайшие десять лет. Я не обижалась на него и старалась особо об этом не думать. Мы просто сыграли в софтбол. Не поженились.

«Упс, а вот это неловко».

В общем, какая разница. Я училась и развивалась, и за всеми делами мысли о странной дружбе не выходили на первый план.

– Ты сегодня играешь? – шепнул Култи, когда я подошла ближе.

Как бы мне ни хотелось поднять на него взгляд, я смотрела строго перед собой.

– Собиралась. – Я помедлила. – Хочешь со мной?

– Да, – быстро ответил он. – В то же время в том же месте?

– Ага. – Я махнула проходящей мимо Харлоу; та смотрела на меня, изогнув бровь. – Буду ждать тебя там же.

Култи согласно буркнул.

Мы молча разошлись в разные стороны.

Я никак не могла выкинуть из головы мысль о том, что он снова хочет к нам присоединиться. Более того, он хочет сыграть в софтбол.

А потом меня, как и в прошлый раз, осенило: Райнер Култи хотел со мной сыграть. Он попросил меня. Снова.

Я была настолько поглощена своими мыслями, что не обращала внимания ни на что вокруг. Я как раз думала о том, что у меня есть телефон Култи – он срет! – и надеялась, что Марк снова никому ничего не расскажет, как по дороге к машине меня перехватил репортер.

– Касильяс! Сэл!

Я остановилась и обернулась. Под навесом в теньке сидел мужчина немногим старше меня с диктофоном в руках и сумкой, перекинутой через плечо. Обычно журналисты караулили нас до тренировки; никто не дожидался ее окончания.

– Привет, – сказала я.

– У меня к вам пара вопросов, – быстро произнес он, выпалил свое имя и даже не уточнил, есть ли у меня на него время. Которого, кстати, не было, но я не хотела грубить.

– Конечно. Валяйте, – вместо этого сказала я.

Первые два вопроса оказались простыми, нормальными. Что я думала о предсказаниях аналитиков, сулящих нам трудный путь к чемпионству в связи с появлением двух новых команд в Женской профессиональной лиге? И почему они считали, что нам будет сложно? Мне нравился вызов. Как мы планируем обеспечить себе место в топе? Как будто я какая-то дура, которая выложит ему все наши воображаемые тузы в рукаве. Никто же не верил, что ключом к победе являются труд, тренировки и дисциплина. А потом, наконец, свершилось то, чего я и ожидала:

– Что вы думаете о слухах вокруг Райнера Култи? Говорят, у него есть проблемы с алкоголем, которые держат в секрете?

Опять?

Я попыталась вспомнить все тренинги, которые устраивал нам пиар-отдел. При таких вопросах главное не колебаться. Нельзя выдать свое удивление. Особенно мне, учитывая, что я в последнее время немного – немного! – прониклась этой сарделькой. Ну, по крайней мере, разглядела за внешней оболочкой нечто большее.

– Я считаю, что он замечательный тренер, а эти слухи меня не касаются.

Замечательный тренер? Ну, тут я слегка приврала, но во благо. Он хотя бы пытался.

– У вас не сложилось впечатления, что он слишком много пьет? – выпалил репортер.

Я недоверчиво поморгала.

– Простите, но вы ставите меня в неловкое положение. Единственное впечатление, которое у меня сложилось, – что он всеми силами подталкивает нас к совершенству. – Я не стала говорить, что при этом он орет на нас, как на отбросы общества. Работало же? Еще как. – Послушайте, он мне нравится. И как игрок, и как тренер. Он один из самых титулованных спортсменов в истории и хороший человек. – Врала ли я? Не совсем. В конце концов, он послал папе подарок. Как? Не знаю, но какая разница… Никакой мудак бы не вспомнил о моем незаметном и незначительном папе. – Меня не волнует, были ли у него проблемы в прошлом. Познакомившись с ним, я начала уважать его даже сильнее, чем раньше. Для меня это главное.

– То есть вы не беретесь ни подтверждать, ни отрицать такую возможность?

– Слушайте, нельзя стать игроком его уровня, не обладая внутренней дисциплиной. Я как-то выпила перед игрой банку колы и чуть не умерла. Если у вас есть вопросы о предстоящих играх, тренировках или «Пайпере» в целом – пожалуйста, задавайте. Но я не собираюсь распускать сплетни о человеке, которого ценю и уважаю, пока на это не будет причин.

Ценю и уважаю? Ну… Тоже с натягом.

Репортер явно не знал, верить мне или нет, но, к счастью, я настолько его разочаровала, что он заглянул мне за спину в поисках новой жертвы. Аллилуйя.

– Спасибо, что нашли время ответить, – не особо искренне поблагодарил он. Чего он вообще ожидал? Что я буду поливать Култи помоями?

В прошлом сокомандницы так со мной поступали, и я зареклась брать с них пример. Если не можешь сказать ничего хорошего – лучше молчи, правильно?

Когда я приехала, немец уже ждал меня на парковке.

Впечатляет.

Правда, потом я вспомнила, что так и не решила, стоит ли упоминать Шерлока с его тупыми вопросами, который докопался до меня после тренировки. Я слишком плохо знала его, чтобы предсказать реакцию.

К тому времени, как я забрала из багажника вещи, я так и не определилась.

Не определилась и после того, как мы обменялись приветствиями: короткими «привет» и «здравствуй».

Но мозг, видимо, сделал выбор за меня. Едва ли пройдя три шага, я выпалила:

– Меня тут снова спросили, нет ли у тебя проблем с алкоголем. – Проблемы, может, и были, но я не собиралась записывать его в пьяницы после единственного инцидента, хотя забыть о нем не могла.

Внешне Култи никак не отреагировал.

– Кто?

Я назвала имя.

– Что конкретно он спрашивал?

Я слово в слово повторила вопрос журналиста. Потом медленно, следя за лицом Култи, пересказала ответ. Ну, большую его часть.

– Я бы не стала злоупотреблять твоим доверием и портить твой имидж.

Каре-зеленые глаза заглянули в мои, заставив вспомнить о порыжевшем лайме.

– Знаю.

Что? Так просто? Он «знает»? Нет, так легко не бывает. Что-то тут не так.

– Ладно. – Я сделала паузу. – Хорошо.

Он коротко кивнул, как истинный европеец: дернул подбородком, скорее.

– Спасибо, Сэл.

Всего два слова, и от обоих сердце пропустило удар, пусть и по разным причинам.

Во-первых, опять слово на букву «с». Спасибо.

Но в куда больший шок меня повергло… «Сэл». Сэл.

– Мхнргб, – ответила я крайне разборчиво и понятно. Капец, что это вообще было? Не знаю, но ситуацию описывало отлично.

За долю секунды взяв себя в руки, я одарила его дрожащей улыбкой.

– Тебе… спасибо. – Так. Стоп. Ему-то за что спасибо? Дура, дура, дура. – За это, – быстро добавила я, хотя это мало что прояснило. Лицо пылало от комплимента, который он мне только что сделал.

Он доверял мне. Хоть немного, но доверял.

Как на такое ответить? В голову не приходило ничего толкового; хотелось просто по-дурацки улыбаться, поэтому по дороге к полю я упорно смотрела в другую сторону.

– Вы пришли! – крикнул нам Марк, и его взгляд тут же метнулся к Култи. Тот походил на оленя, застигнутого врасплох; ну или у него случился запор, что примерно одно и то же. Сегодня он наконец-то перестал дуться и написал первым: спросил, не приду ли я вечером на софтбол.

– Сам знаешь, я не люблю проигрывать. – Улыбнувшись, я посмотрела на Култи и кивнула в сторону Марка. – Еще раз: Марк, Рей. Рей, Марк. Если вы вдруг забыли.

Они пожали друг другу руки, и, я клянусь – клянусь! – Марк посмотрел на ладонь так, будто раз и навсегда решил, что больше не будет ее мыть. Нужно с ним поговорить. Серьезно. Они с отцом совсем с ума посходили.

– Найдете для нас местечко? – спросила я.

– Ага, только вас больше не пустят в одну команду. – Он привычным жестом приобнял меня за плечи. – Чур, я сегодня с ним.

Я застонала и попыталась пихнуть его локтем под ребра.

– Предатель.

– Готовы, девочки? – крикнул нам Саймон, вокруг которого уже собирались люди.

Разумеется, мы с Култи оказались в разных командах, причем было видно, что капитаны заранее об этом договорились. Переглянувшись, мы ухмыльнулись друг другу. А когда разошлись по командам, – мы начинали в обороне, и меня поставили на вторую базу, – я вдруг поняла, как ощущают себя боксеры, кружащие вокруг друг друга по рингу, или бараны, готовые сойтись в схватке с соперником.

Интересная будет игра.

* * *

– В аут его! В аут! – заорал кто-то.

Шел последний иннинг, и нам оставался всего один аут. Я играла на второй базе, а мяч упал прямо на первую. Игрок, занимавший ее, мчался прямо на меня, а за ним несся защитник базы.

Выставив назад одну ногу, я всем корпусом наклонилась вперед, чтобы осалить бегущего, если защитник не дотянется до него первым. Надо было сразу понять, что на лице мужчины написана чистая решимость. Я была просто помехой на пути человека, отказывающегося сдаваться. Напрягшись, я вытянула руку, чтобы поймать мяч, если защитник в последний момент его кинет.

Но он этого не сделал.

Секунду спустя бегущий налетел на меня в попытке добраться до второй базы. Стала бы я ему мешать? Нет конечно, – я отодвинулась, но было слишком поздно, и тяжелый кроссовок уже опустился мне на подъем стопы.

Твою ма-а-ать!

Изо рта вырвался хриплый выдох, а ногу пронзила боль. Одно дело, когда на тебя просто наступают, и совсем другое – когда это делает огромный слоняра.

– Аут! Это аут!

– Ты слепой? Он успел!

Обхватив руками ступню прямо через кроссовок, я запрокинула голову к небу, пытаясь дышать через боль и убедить себя, что я в полном порядке. Остальные игроки до сих пор спорили, был аут или нет, а я просто стояла в стороне, баюкая чертову ногу.

– Жить будешь?

Выдохнув через нос, я покосилась вниз и увидела стоящего передо мной Култи, сжавшего губы в тонкую линию.

– Буду. – Да уж, прозвучало неубедительно.

Судя по изгибу его бровей, он тоже мне не поверил.

– Опусти ногу.

– Сейчас, минутку.

– Опусти ногу.

Я понимала, что так будет лучше, но не хотела этого делать.

– Давай, Сэл.

Я бросила на него взгляд, давая понять, что мне не нравится, как он раскомандовался, и все-таки опустила ногу. Осторожненько, осторожненько, осторожненько…

Я застонала, всхлипнула и ойкнула одновременно.

– Ты на сегодня закончила, – приказал он.

О да, еще как. Нужно было срочно приложить лед, потому что синяк обещал вылезти легендарный. Марк с Саймоном до сих пор спорили о результатах игры – придурки даже не заметили, что меня чуть не раздавили.

– Эй, лузеры! – крикнула я. Они, конечно же, обернулись. Ха. – Я пошла. Потом созвонимся.

Они кивнули, и только Марк уточнил:

– Ты в порядке?

Я продемонстрировала ему большой палец.

Помахав на прощание знакомым, которые не пытались меня раздавить, я, прихрамывая, пошла к окраине поля, следуя в двух шагах позади медленно идущего Култи. Он не останавливался и не оборачивался, просто направлялся к парковке. Когда мы подошли ближе, он трусцой подбежал к машине. К тому времени, как я добралась до него, он успел открыть багажник «Ауди», поставить на бампер переносной синий холодильник, достать две какие-то белые штуковины и захлопнуть багажник обратно.

Широкой ладонью он указал на скамейку у тротуара.

– Садись.

Я прищурилась, чтобы разглядеть, что он держит, и покорно присела.

– Снимай обувь, – снова скомандовал он. Я не спорила: поняла, что в руках у него пакеты со льдом.

Стащив кроссовок, я подтянула ногу и поставила пятку на край скамейки. Култи передал мне лед и сел рядом. Дальнейших указаний не последовало: я и сама знала, что делать. Скатав носок вниз, чтобы он не мешал, я приложила холодную ткань к покрасневшей коже. Култи, согнувшись, уперся ногой в угол сиденья и положил на колено второй пакет.

Мы сидели на скамейке практически бок о бок, обложившись мешками со льдом.

Не выдержав, я рассмеялась.

От хохота свело живот, а в глазах встали слезы, но я не могла успокоиться.

Немец приподнял бровь.

– Что такое?

– Посмотри на нас, – я рассмеялась сильнее, задыхаясь. – Сидим и морозимся. Господи.

Он посмотрел на мою ногу, затем на себя, и обычно суровое лицо тронула легкая улыбка.

– Почему ты вообще таскаешь с собой лед?

Слабая улыбка стала шире и в итоге сменилась тихим смешком. Его лицо просияло, и я поразилась, насколько красивее он стал из-за такой незначительной мелочи.

– Если хочу завтра ходить, нужно сразу же приложить лед. – Немного помолчав, он добавил: – Если ты кому-нибудь скажешь…

– То ты меня уничтожишь, ага. Знаю, – ухмыльнулась я. – Если ты проболтаешься про мою ногу, я тебя грохну, так что мы квиты.

Улыбка резко сменилась серьезным выражением.

– Я никому не скажу.

Я приподняла плечо. Он, видимо, принял это за признак недоверия, потому что продолжил:

– Если тебя выгонят из команды, мне больше не с кем будет играть.

Мое бедное сердечко завернуло его слова в пленку, чтобы сохранить навсегда.

– А как же Гарднер? – спросила я.

Он бросил на меня взгляд.

– Одного раза хватило.

Что?

– Вы играли?

– Через два дня после тебя.

– И что, настолько все плохо? – Гарднер же играл в футбол в универе.

Култи откинулся на спинку старой деревянной скамейки.

– Ты когда-нибудь играла с людьми, которые значительно хуже тебя?

Очень грубая формулировка, но я кивнула.

– А теперь представь, что они так не думают, – пояснил он.

Уф. Я поморщилась и кивнула.

На языке вертелся вопрос, который я хотела задать уже очень давно, и я решила: почему бы и нет? Вдруг возможность больше не подвернется?

– Я все думала, почему ты попросил именно меня.

Он поправил пакет на колене, тщательно подбирая слова.

– Мне нравится, как ты играешь. Ты не сдерживаешься.

– Уж не ты ли вчера говорил, что я слишком много думаю, когда держу мяч?

Он забросил руку на спинку скамейки.

– Да. Ты играешь лучше, когда слушаешься инстинктов.

Это что, комплимент? Вроде бы да.

– А как же Грейс? Я думала, вы друзья.

Райнер Култи пристально посмотрел на меня. А что? Да, мне любопытно, и нет, я не собиралась перед ним извиняться.

– Мы с ее мужем давно знакомы. Он был тренером в Чикаго, когда я там играл. Мы с ней больше не разговариваем. Но я бы все равно ее не позвал.

Из-за той ссоры? Пожалуй, этот вопрос сейчас неуместен, так что я промолчала и просто кивнула.

Модель на полставки, который когда-то позировал полуголым в рекламе нижнего белья, моргнул, хлопая длинными ресницами.

– Я должен кое-что сказать. Я ведь так и не поблагодарил тебя за тот вечер в баре. На твоем месте многие бы поступили иначе. Я… – он смотрел мне прямо в глаза, изучая, – ценю это. Очень сильно.

– Всегда пожалуйста, – ответила я, хотя теперь, раз уж мы затронули эту тему, мне очень хотелось спросить, почему он решил напиться в общественном месте. Но говорить об этом, наверное, рановато, поэтому я придержала язык. Пошевелив пальцами на ноге, я откинулась на спинку скамейки, коснувшись плечом его руки, и вздохнула. – Спасибо за лед. Надеюсь, завтра я смогу ходить.

Он ткнул меня указательным пальцем.

– Сможешь.

Он не стал уточнять, что у меня не было выбора. Иначе как объяснить отдавленную ногу? Сказать, что это вышло случайно? Да кто ж мне поверит.

Но это не значило, что меня устраивал его приказной тон.

– Мы не на поле. Ты вечно мной командовать собираешься? Култи не повел даже бровью.

– Да.

Глава 15

На следующий день, почти сразу после разминки, ко мне незаметно подошел немец, накануне поделившийся пакетом со льдом. Скрестив руки на груди, словно собрался отчитывать, он тихо спросил:

– Как нога?

Я присела, затягивая шнурки.

– Болит.

Когда я вскинула голову, Култи смотрел на меня без восторга, будто считал ребенком, разнывшимся из-за синяка.

– У меня есть масло для снятия отеков, – пробормотал он в ответ. – Найди меня после тренировки.

Я чуть не подавилась слюной. Серьезно. Только каким-то чудом мне удалось выдавить:

– Ладно.

Но, разумеется, с ним непросто. Раз уж игры в софтбол после тренировок оставались нашей маленькой страшной тайной, то пусть так и продолжится.

– А пока потерпи.

Та-да-дам. Вот и человек, которого я… уважала?

Ну. Типа того.

– Да уж не умру.

Он кивнул.

– Знаю.

Я так долго играла в футбол ради себя, что не сразу осознала, как приятно понимать, что в тебя кто-то верит. Его вчерашние слова окатили меня волной, растеклись по венам, и я забыла о боли в ноге. И пусть он бы никогда не сказал мне это в лицо, факт оставался фактом: Райнер Култи обо мне беспокоился.

Как вам такое?

Как это часто бывает, по-настоящему травма дала о себе знать только через два дня.

Через восемнадцать часов после получения розовый синяк налился багровым. Через сорок восемь часов боль достигла своего пика. По крайней мере, я на это надеялась. Пока я опускалась на пятку или на внешнюю сторону стопы, все было нормально, но как только переносила вес на всю ногу… пипец. А ведь я не нытик. Я умела терпеть боль. Не потому, что была мазохисткой, просто очень давно вбила себе в голову, что разум превыше всего. Если я сказала, что у меня ничего не болит, значит, ничего не болит.

Поэтому лед я старалась прикладывать при каждом удобном случае, будь то после тренировок или даже во время работы. И пользовалась маслом арники, которое Култи тайком передал мне в первый день с таким видом, будто это стероиды, хотя в итоге я тоже старалась его не афишировать.

Каждый раз, когда ногу простреливало болью, я проклинала день, в который родился тот придурок с игры. Чтоб он лицом в муравейник упал. Да-да, именно так, и извиняться за свои мысли я не собиралась.

Когда наступил день следующего матча, перед отъездом на стадион я выпила чай с куркумой и закинулась обезболивающим. Надо было пережить этот день и не попасться. Эта мысль настолько занимала мои мысли, что я даже не беспокоилась из-за соперников – команды Нью-Йорка, – хотя в любой другой ситуации не находила бы себе места, почти боясь встречи.

К сожалению, мой коварный план провалился, стоило нам добраться до раздевалки. Прежде чем надеть форменные гетры, мне нужно перемотать травму спортивной лентой. Заметив это, Харлоу склонилась и охнула.

– Капец, что у тебя с ногой? – Она озабоченно цокнула. – Сломала, что ли?

Я втерла еще немного масла и принялась плотно, но не слишком туго обматывать подъем стопы.

– Есть такое ощущение, Хар.

– У меня есть обезбол, если хочешь, – предложила она.

– Я уже выпила, но в перерыве, наверное, не откажусь.

– Без проблем, Сэлли. Понадобится – бери. – Защитница хлопнула меня по плечу. – Скажи, если девчонки до тебя докопаются, я разберусь, – подмигнула она и ушла.

Ньюйоркцы. Бр-р. Даже думать о них не хотелось.

Закончив бинтовать ногу, чертыхаясь себе под нос, я натянула гетры, пока кто-нибудь еще не заметил, что и зачем я сделала. Обычно мы жаловались на малый штат медиков, которыми располагали команды, – если это, конечно, не сборные, – но сейчас это сыграло мне на руку. Врач наверняка бы не допустил меня до игры, если бы заметил разноцветную феерию под бутсой.

К сожалению, в нашей команде не было места секретам, по крайней мере между нами с Хар и Джен, и потому десять минут спустя последняя уже нависала у меня над плечом.

– Что у тебя с ногой?

– Ничего. – Я запрокинула голову и захлопала глазами. – Просто синяк.

– Харлоу так не считает, – заметила она.

Лично я считала, что Харлоу могла бы придержать язык. С другой стороны, чему удивляться?

– Все нормально.

Дженни недоверчиво хмыкнула.

– Прими что-нибудь.

– Уже, мам, – заверила я.

– Все равно, будь осторожна. Не давай зажать тебя с больной стороны и не обращай внимания на этих идиоток, если они что-нибудь скажут.

– Да, дорогая. – Разумеется, я все это знала. Но она беспокоилась обо мне, и я не собиралась вести себя как неблагодарная тварь.

Заметив сарказм в моем тоне, Дженни дернула меня за ухо и сбежала, не дожидаясь сдачи. Через несколько минут в раздевалку вошли Култи и Гарднер в сопровождении остального тренерского состава, и мы повторили план игры, который обсуждали накануне. Они еще раз обратили внимание на слабости противника, на наши слабости и на цели, которые перед нами стояли. Победа, победа, победа.

Сбившись в полукруг, мы дружно повторили командные кричалки. Вскоре после этого на полупустом стадионе началась игра.

Не прошло и пяти минут, как кто-то из девушек сильно толкнул меня, попутно мило обозвав шлюхой. Я, подгадав момент, ответила ей такой же грязной игрой. Еще через несколько минут здоровенная баба, наблюдавшая за мной с момента выхода на поле, подставила мне подножку. Она получила предупреждение в виде желтой карточки, и я продолжила бежать дальше.

Где-то под конец первого тайма я ощутила, что бутса начала слишком давить на стопу. Перерыв слегка помог – на его время появилась возможность ненадолго снять обувь. Но через пятнадцать минут после начала второго тайма пришлось перешнуровать ее, ослабив давление, а еще через восемнадцать я благодарила бога, что все закончилось и мы вырвали победу со счетом два – один, причем один голевой момент я устроила сама, когда оттеснила нескольких игроков противника от ворот и передала мяч ближайшей открытой сокоманднице.

Насмешки, которыми осыпали меня девчонки из Нью-Йорка во время игры, благополучно влетели в одно ухо и вылетели из другого.

Оставалось понять, смогу ли я завтра ходить. Сомнительно, но эту проблему я буду решать утром, когда появится повод волноваться за свое состояние.

Вот урод, этот придурок из парка. Нет, серьезно, угодил бы он в муравейник. Гондон.

Пока тренер проводил разбор матча в раздевалке, я стащила из холодильника пакет со льдом. Потом приняла душ, переоделась и, помахав остальным на прощание, пошла считать шаги до машины. Раздевалку от парковки отделял небольшой пятачок бетона, и я знала, что там меня, скорее всего, будут поджидать болельщики, которые надеялись получить автограф. Родители в этот раз не пришли: это четверг, и завтра им нужно работать, но перед началом папа пожелал мне удачи. Я не прогадала: на выходе действительно обнаружилось человек двадцать болельщиков, и я подписала им несколько плакатов, которые раздавали у входа, а заодно сфотографировалась с парой маленьких девочек, которые вызвали у меня улыбку.

– Спокойной ночи, спасибо, что пришли! – Я приобняла последнюю малышку, и она, помахав рукой, ушла к маме.

Именно ради таких моментов я готова терпеть боль.

За спиной раздался хор голосов, движущихся в моем направлении. Я вздохнула, понимая, что бежать некуда, и немного стыдясь своей трусости. Будто меня волновало, что за чушь они скажут. Какая вообще разница, что обо мне думают какие-то левые люди? Никакой, это уж точно. Почти.

Когда я, развернувшись, направилась к машине, мимо прошли девушки из «Нью-Йорк Эрроуз». С некоторыми я поздоровалась и обменялась рукопожатиями – они, в отличие от остальных, не называли меня на поле шлюхой.

– Привет, Сэл, – раздался за спиной знакомый голос.

Остановившись, я медленно обернулась, натянув милую улыбку.

– Привет, Эмбер. – В душе, правда, подумала: «Привет, мерзкая дрянь». Заслуживала ли она такой грубости? О да. Еще как.

Из-за нее я лишилась места в сборной. Из-за нее и ее тупоголового бывшего муженька.

Высокая брюнетка мило улыбалась, но по глазам видно, что она ненавидит меня и винит в том, что было простой случайностью. «Шлюха», – видела я в ее взгляде так же ясно, как слышала во время игры, когда в первом тайме увела у нее мяч.

– Давно не виделись, – произнесла она обманчиво сладко и дождалась, пока ее подружки уйдут, оставив нас наедине. Что весьма удивительно, ведь они тоже успели за сегодня назвать меня подстилкой и сукой, просто я сделала вид, что не слышала. – Ну, как дела? Увела еще у кого-нибудь мужа? – поинтересовалась Эмбер, как только мы остались в относительном одиночестве.

К горлу подступила горечь, а вместе с ней – капля стыда. Меня саму не радовала ситуация, но сколько бы я ни объясняла ее Эмбер, она отказывалась меня слушать. Будучи фантастической нападающей и одной из главных звезд сборной, она лишила меня места в команде и шанса на большее.

Я никогда не прощу ей этого, как бы ни жалела о ситуации с ее мужем. Бывшим мужем. Не знаю, развелись они или просто разъехались, да и плевать.

Собравшись с духом, я покачала головой.

– Повзрослей.

В голубых глазах вспыхнул гнев.

– Пошла ты.

Ого, даже так.

– Серьезно? «Пошла ты»? Больше ничего не придумала? Я шлюха, сука и потаскуха, и пошла бы я на хрен. Ага, понятно. Жалко, никто не знает, какая ты приятная личность.

– Ты и есть шлюха, разлучница.

Живот свело от чувства вины, но я привычно его поборола. Никого я не разлучала. Правда. Мне и так было ужасно плохо, когда я об этом задумывалась, но я же не специально его соблазняла. Я бы в жизни не заинтересовалась женатым мужчиной, но я же не знала, что он женат…

– Слушай, прости, а? Я сто раз перед тобой извинилась. Если бы я могла вернуться в прошлое и все исправить, я бы это сделала. Так что заканчивай. Ты добилась, чего хотела – порадуйся и успокойся. Три года прошло. Хватит говниться.

Эмбер, красавица Эмбер, длинноногая и упрямая, зашипела:

– А ты мне не указывай! Как же я тебя ненавижу, Сэл.

В груди разлилась кислота.

– Я знаю, и уж поверь, я к тебе в фанатки тоже не набиваюсь. Просто не вижу смысла напоминать об этом каждую встречу.

Ей нужен скандал. Я это понимала. Узнавала выражение лица: точно так же она выглядела три года назад, когда подошла ко мне во время тренировки через три дня после того, как мы с ее мужем сходили на второе свидание.

– Вот за это я тебя и ненавижу. Вечно делаешь вид, что ты лучше других, но нет. Ты еще большая сука, потому что дуришь всех своим ангельским видом. Но я-то знаю, какая ты шлюха.

Не очень-то весело, когда тебя называют шлюхой, особенно если это неправда. Я бы ни за что не призналась об этом вслух, тем более перед Эмбер, но да. Не самое приятное чувство. Ну, что нас не убивает и все такое.

– Так, – раздался позади меня голос. – Иди отсюда, пока Майк Уолтон не узнал, как ты позволяешь себе выражаться.

Я не знала, кто такой Майк Уолтон.

Зато отлично знала, кто стоит у меня за спиной.

Братвурст.

Судя по лицу Эмбер, которая во все глаза смотрела на идущего к нам Култи, она прекрасно знала и его, и Майка Уолтона. Кажется, она даже побледнела, хотя в темноте сложно сказать наверняка. Но видно, что она злилась. Очень сильно злилась.

– Сейчас же, – выплюнул Култи.

Она ушла, всем телом выражая то, о чем промолчала. Эмбер много лет оставалась звездой национальной сборной. Несколько месяцев назад я даже видела ее в рекламе лосьона. Она не привыкла, чтобы ей указывали.

Култи не стал дожидаться, пока она отойдет подальше.

– Как ее зовут? – спросил он.

– Эмбер Крамер, – ответила я, оглядываясь через плечо.

Култи это явно ничего не сказало.

– Впервые слышу. – Он перевел взгляд на меня. – Не хочешь рассказать, что это было?

– Не особо, – искренне ответила я.

Я предпочитала не распространяться о том, что произошло в национальной сборной. В основном о событиях тех дней знали только непосредственные участники, включая Дженни и Харлоу. В мои планы не входило посвящать в мой идиотизм еще больше народа. И хотя меня уверяли, что я ни в чем не виновата, я сама ругала себя, что повелась на обман. У него ведь даже следа от обручального кольца не было, не то что его самого, блин.

– Она назвала тебя шлюхой.

Стыд и возмущение захлестнули меня волной, прилив к щекам жаром.

– Я не шлюха.

– Можешь не доказывать, я и так знаю. – Видимо, он понял, что я не поверила, потому что посмотрел прямо в глаза и сказал: – Я разбираюсь в женщинах. Большой опыт.

«Большой» – это еще мягко сказано. Почему-то мысль об этом вызвала отвращение.

– Не сомневаюсь.

Я лично видела, как некоторые девушки вешались на ребят из университетской команды и липли к моему брату. Даже не самым привлекательным и приятным в общении игрокам после матчей все равно приходилось отмахиваться от поклонниц. А Култи… Култи – это совсем другой уровень. Даже представить сложно.

На мгновение в груди вспыхнуло какое-то странное чувство. Ревность, наверное, или что-то настолько же глупое – спасибо тринадцатилетней Сэл, которая до сих пор жила где-то внутри.

Я затолкала ее обратно в чулан под лестницей.

– Ну ладно. Очень рада, что на меня не срабатывает твой шлюхометр, – слабо улыбнулась я. Встреча с Эмбер выбила меня из колеи; то, что Култи услышал ее слова, делало только хуже. Мне просто хотелось домой. Кивнув в сторону парковки, я спросила: – Подвезти?

– Меня ждет водитель. – Он указал в дальний угол парковки, туда же, где стояла моя машина.

Я кивнула, и мы пошли в ту сторону, иногда оглядываясь назад и проверяя, не поджидают ли где-то фанаты Култи, как это было на прошлой игре. Моя машина оказалась припаркована куда ближе, чем его, и я махнула на нее рукой.

– Если ты завтра свободен, можем выбраться поиграть, только недолго и без лишней агрессии. – Мне требовался отдых.

– Где?

Я на секунду задумалась; поле, пришедшее на ум, было небольшим, но хорошим. Я назвала место.

– Нужен адрес?

Он покачал головой.

– Во сколько?

Мы вместе решили, что чем раньше, тем лучше.

– Нога выдержит? – спросил он.

– Да, если не наступишь, – сказала я, забросив сумку в багажник. – Спокойной ночи, тренер.

– Gute nacht[23]23
  Спокойной ночи (нем.).


[Закрыть], – ответил он и кивком указал на машину.

Я села за руль и помахала ему в зеркало заднего вида.

«Уже 9:30?»

Утром следующего дня в 9:29 я подъехала к дому Култи.

Потому что обещала его подвезти.

Так. Он срет.

Выглянув в окно, я обвела взглядом большой двухэтажный дом. Култи написал в восемь утра и попросил заехать за ним. Я не стала спрашивать, почему он не мог вызвать личного водителя, чтобы добраться до поля. Хотя хотела, конечно. Очень хотела.

Я обещала подвезти Короля, чтобы поиграть с ним в футбол.

Как так вообще получилось? Я в жизни не ожидала ничего подобного. Мы, получается, с ним… дружили? Хотя на машине обычно заезжали не за друзьями, а за партнерами перед свиданием.

Выбравшись из машины, я подошла к двери, которую запомнила еще с тех пор, когда его подвозила. Дом был большим, но не безумно огромным, пусть сама я выросла в доме в два раза меньше. Ну и что? Как будто я больших домов не видела.

Позвонив в дверь, я отошла и сомкнула за спиной руки. Не прошло и минуты, как дверь распахнулась и на пороге появился Култи в черных спортивных шортах и синей футболке, держащий в руках большой стакан чего-то зеленого.

– Проходи, – приказал он, отступив в сторону.

Я послушно вошла, стараясь не пялиться на кремовые стены слишком открыто.

– Доброе утро.

– Доброе. – Он закрыл дверь. – Дай мне десять минут.

– Ага. – Я покосилась на стакан в его руках, а Култи обошел меня и направился по коридору в глубь дома.