Текст книги "Легенда о вороне и лотосе. Тень крыла"

8

Когда я устало упала на холодные камни, солнце уже закатилось в пропасть. Беспокойный ветер пытался остудить мои руки, но огонь все еще распалял кровь. Я знала: боль, разливающаяся по венам, была наименьшим наказанием, которое я могла получить за то, что завладела этим мечом, прежде чем изучить его техники. При худшем исходе его сила бы просто испепелила меня.

Но я была жива и даже добралась сюда. Уже неплохо. Не хватало лишь прохлады водопада Усталых Брызг и вина Цзянь Фэна. А после можно было бы и уснуть.

Мысль о вине оживила меня и заставила пройти весь путь до дворца.

Я ловко пробралась на кухню, ускользая от всех, кто имел бы неосторожность заметить меня.

На кухне уже потушили свет, но меня куда больше интересовало наличие погреба, где могло храниться вино. Спустя пять минут точных вычислений я уже выбиралась с добрым кувшином. Но вместо того, чтобы тут же оценить аромат, я спряталась в тени и замерла. Кто-то крался на кухню. Слишком громко. Кто-то маленький и очень неуклюжий.

Воришка осторожно пробрался к полкам и, не зажигая свет, принялся греметь. Вот только сегодня он был крайне неудачлив. Когда он наконец решил покинуть место преступления, к кухне уже подходили двое слуг. Прежде чем он сделал глупость и вновь нырнул за дверь, я подхватила его и подняла нас на крышу.

Этот глупый ребенок даже пытался отбиться.

– Тш!

Я перехватила его бойкие руки и усадила так, чтобы он скрылся в тени.

– Кто… – Моя ладонь накрыла его непослушный рот.

Слуги вошли на кухню, и двор вновь замер.

Я отняла руку, но два разозленно-перепуганных глаза продолжали проклинать меня в тишине.

– Разве подобает молодому господину воровать на кухне? – нахмурилась я и погрозила ему пальцем.

– Ты… почему опять ты?

– Судьба сама сталкивает нас.

– Что это? – Мальчик подозрительно смотрел на кувшин, который я по-прежнему держала в другой руке.

– А это? – Я ткнула в два пирожка, крепко-накрепко прижатые к его груди.

– Мое!

Он крепче сжал пирожки, будто я собиралась их отобрать.

– Молодого господина совсем не кормят? – прошептала я.

– Тетушка запрещает есть перед сном, – пробурчал Синфу.

– Поэтому ты крадешься ночью на кухню?

– Я… Почему я должен перед тобой объясняться?

А этот ребенок и правда был моим братом. Провести его было не так-то просто.

– Потому что я только что не дала тебе попасться!

– Вот еще! Ты сама…

– Я? – Кувшин радостно заплясал еще не распитым вином. – Сестрица всего лишь хочет сегодня хорошенько выспаться.

– Я тоже хочу!

– Тоже? И пирожки помогут?

– Когда я ложусь спать голодным, мне всегда снятся плохие сны.

– Плохие? Тебя в них обижают?

Синфу замотал головой.

– Что тебе снится?

Мальчик упрямо молчал. Я рассмеялась и взъерошила ему волосы.

– Сестрице тоже снятся плохие сны.

– Тебя обижают?

– Нет, сестрица просто тонет в реке.

– И никто тебя не спасает?

– Никто.

– Почему? Потому что тебя все ненавидят?

Я пожала плечами.

– Не знаю. Может быть, потому что сестрица не ждет ничьей помощи?

– Это потому, что все тебя ненавидят.

– Почему это?

– Потому что ты дочь предателя!

– А ты?

– А я не такой.

– И я не такая.

– Правда?

– Правда!

– Не верю.

– А кому веришь?

Мальчик отвернулся.

– Эй! – Я осторожно коснулась его плеча. – Разве эти пирожки вкусные?

– Вкусные!

– А сны страшные?

– Страшные.

– В них тебя тоже никто не спасает?

– Никто. Я совсем один.

Я почувствовала, как что-то давит в груди. Не из-за раны, оставленной этим ребенком, не из-за пламени меча, а из-за его пустого подрагивающего голоса.

– А знаешь, что это за звезды?

Я указала на маленькие белые гвозди, вбитые кем-то в застывшее небо.

– Звезды?

Синфу вслед за мной посмотрел наверх и задумался.

– Разве это не просто звезды?

– Это созвездие И Сю. Крылья.

– Не похоже.

– А ты присмотрись!

Синфу замотал головой, но все-таки несколько минут не отрывался от неба.

– Красивые?

– Звезды как звезды, – пробурчал он.

Я рассмеялась.

– Мне тоже не нравились. Когда-то один мой друг заставлял меня выучить созвездия, а я сопротивлялась.

– Почему?

– Потому что боялась, что не запомню и он узнает, что я безнадежно глупа.

– А потом?

– Потом я поняла, что он и так это знал.

– Что ты глупая?

– Да.

Синфу недоверчиво посмотрел на меня.

– А теперь?

– Теперь? Я поумнела.

– Не ты, твой друг?

– Мы выросли и потерялись.

А когда встретились, его меч застыл у моей шеи и я опустилась перед ним на колени.

– А, – протянул он, будто и не ждал другого исхода. И все-таки мне показалось, что он погрустнел.

– А ты бы не дал ему потеряться?

Синфу пожал плечами.

– Не знаю. Мне не нужны друзья.

– Почему?

Он не ответил, только его плечи начали подрагивать. Ветер усилился.

Брату давно было пора спать.

– Молодой господин, пришло время тебя вернуть.

– А? – Он растерянно посмотрел на меня.

Я легко подняла его и опустила нас на землю.

– Можешь открыть глаза, – прошептала я, ласково касаясь его волос.

Его ручки еще несколько секунд держались за меня, а потом оттолкнули.

– Эй! Завтра не смей красть пирожки, я прослежу!

– Ты… ненавижу тебя! – прокричал он и убежал, все еще прижимая к груди свою добычу.

Я рассмеялась и пошла за ним. Он не слышал моих шагов, но все же я проводила его до покоев тетушки, чтобы убедиться, что никто не посмеет ограбить маленького господина, лишив его двух драгоценных пирожков.

В ту ночь вино нещадно горчило. Я выпила лишь половину кувшина и легла спать. Но мое средство от кошмаров отказалось работать. Я лежала, глядя в пустой потолок, на котором не было звезд.

«Когда я ложусь спать голодным, мне всегда снятся плохие сны».

«Я совсем один».

Мне хотелось прижать его к себе и прошептать, что теперь он не один, что сестрице так жаль: она не удержала его тогда, она позволила им забрать его, она оставила его одного. Мне было жаль, но я знала, что слова не могут исцелить, слова не могут искупить, они лишь холодной паутиной оплетают раны, пытаясь скрыть их от глаз.

9

Рано утром я вернулась на Утес Восхода и принялась изучать второй свиток. Техника Огненных Игл. Она была не так уж и сложна. Мне хватило пары часов, чтобы разобраться, но я была слишком беспечна и не удержала контроль. Боль пронзила руку до плеча. Я выронила меч и опустилась на землю.

«Легко? Вот ты уже и проиграла! Если не можешь очистить разум, тогда лучше не трать свое время! Или сосредоточься, или убирайся!»

Наставник был бы страшно зол.

– Что мне делать? Ты бы видел его глаза. Ты бы слышал его…

– Или мысли, или ты. Прочь!

– Я была похожа на него, когда ты нашел меня? Та деревня, семья, что подобрала меня, вся погибла, а я выжила. Когда ты оказался там, тебе говорили бросить меня умирать, иначе я заражу всех. Но ты подошел ко мне и сказал: «Если бы она должна была умереть, уже умерла бы». Я вцепилась в твою руку, и ты забрал меня с собой. Тебе было жаль меня? Я смотрела на тебя так, как он смотрит на меня?

Я закрыла глаза, зная, что он мне не ответит. Я бы никогда не посмела задавать ему столько вопросов. Он был только сказал: «Поднимись или убирайся!», и я бы тут же поднялась.

Меч, взмах, в сторону, поворот, два шага… Только меч и я. Как он учил меня. Снова и снова. Прыжок, поворот – и меч у груди незваного гостя.

Я нехотя открыла глаза.

– Яо-гэ.

Меч опустился.

– Господин будет доволен вашим рвением.

Я не хотела ничего слышать о его господине.

– Зачем ты пришел?

– Я принес вам обед.

Как предусмотрительно.

– Чтобы я лишний раз не спускалась?

– Чтобы вы не забыли о еде.

Я усмехнулась.

Шэ Яо, полный достоинства, игнорировал меня. Он прошел в павильон и принялся расставлять принесенные блюда на маленький стол у окна.

– Господин приказал тебе позаботиться обо мне?

Он не ответил. Только жестом пригласил меня к столу. Но стоило мне сесть, на секунду он нахмурился.

– Кровь. Ваша рана открылась.

Я коснулась плеча.

– Пустяки по сравнению с той искренностью, которую я желаю выказать господину.

– Вы должны позаботиться и о себе.

Я удивленно уставилась на него, пытаясь понять, когда ядовитая змея решила прикинуться безобидной ящерицей.

– Иначе вы не сможете выполнить свой долг перед Учением, – добавил Шэ Яо.

– Ты так заботишься об Учении.

– Это место – мой единственный дом.

– Хочешь сказать, в отличие от меня?

– Я не говорил этого.

– Кажется, ты начал осторожнее обращаться со словами. Это разочаровывает.

Он не ответил. Только поднялся и, холодно отдав мне поклон, вышел из павильона. Когда, закончив обед, я вернулась к мечу, рядом с ним меня ждали баночка с новой мазью и чистый бинт.

В то, что все они ненавидят меня, было несложно поверить, но эта показная забота пугала меня больше ненависти.

10

Тем вечером я вновь оказалась у кухни. Проследив, что Синфу хоть и ненавидел свою сестру, но явиться за пирожками не посмел, я довольно прокралась внутрь и стащила три уже остывших булочки. А потом, выждав момент, пробралась в комнату молодого господина.

Свечи были погашены недавно, от них еще змейкой струился тонкий дым. Мальчик лежал на постели и смотрел в потолок. Я так же лежала прошлой ночью.

Не уверена, что хотела знать, о чем он думает в тот момент. Он даже не заметил, как в его спальню пробрался чужак. Только когда я присела на край его кровати, он повернул ко мне свою головку и еле сдержал крик.

– Ты…

– Тш!

– Уходи! – Он резко сел и со всей силы оттолкнул меня.

– Разве ты не боишься страшных снов?

– Я ничего не боюсь!

– Значит, придется их выбросить. – Я развернула платок, в котором лежали добытые мной булочки.

Его руки уже было потянулись к ним, но вдруг он замер и нахмурился.

– Зачем ты пришла? Что тебе нужно?

– Просто.

– Не верю.

– Ну и не верь.

Я взяла одну булочку и принялась есть.

– Гадость какая. Любишь их?

Синфу покачал головой.

– Вчерашние пирожки были вкуснее?

Он лишь пожал плечами и потянулся за булочкой. Вот только ему она не показалась такой отвратительной на вкус. Он быстро доел одну и схватил вторую.

– Правда нравится?

– Я просто хочу есть.

– А я в детстве таскала только печенье.

– Печенья не остается к ночи.

Я задумалась. А ведь он был прав. Может быть, то, что с такой легкостью забирала я, оказывалось там неслучайно?

– Раньше его было очень много, – беспечно заявила я.

– От него будут болеть зубы.

– Неправда! Они будут болеть и без него.

– Но тетя все равно не разрешает. А ма… – Он запнулся и опустил глаза.

Я улыбнулась почти робко:

– Мама тоже не разрешала.

– Все равно. Не говори.

– Почему?

– Потому что не хочу знать.

– Боишься?

– Еще чего! Если дядя узнает, он расстроится.

– И что будет, если он расстроится?

– Он будет смотреть на меня, будто… будто…

– Будто что?

– Будто я такой же, как они. И как ты. А я не такой.

– Синфу…

– Уходи.

– Посмотри на меня.

– Не хочу!

Но он посмотрел.

– Ты можешь ненавидеть меня, но хорошо запомни мои слова: дети не отвечают за поступки родителей. Если твоего отца все вокруг называют предателем, это не значит, что ты виноват.

– Я знаю.

– Знаешь?

– Дядя сказал, что, если я не буду как он, никто не станет меня ненавидеть. Дядя… хороший. А все говорили, что ты хочешь навредить ему.

– Те люди врали.

И один из них уже был мертв.

– Если бы дядя думал, что я желаю ему зла, разве он позволил бы мне остаться здесь?

Синфу пожал плечами, а потом потянулся ко мне.

– Ты не хочешь? – Его ручка коснулась недоеденной булочки.

– Забирай.

Мальчик быстро запихнул ее в рот и забрался под одеяло.

– Мне пора спать. Уходи.

– Вот и спи.

– А ты?

– А я посижу здесь.

– Зачем?

– Разве ты не знаешь, что я умею воровать сны? Сегодня я заберу твои.

– Сны нельзя украсть, – пробормотал он, но больше не просил меня уйти.

Он заснул быстро. А я долго смотрела на его личико. И правда похож на маму. Я всегда хотела, чтобы он был похож на маму. Тогда бы я смотрела на него и вспоминала все, что посмела забыть.

Я уснула только на рассвете, но вскоре меня разбудило чье-то прикосновение. Я не открыла глаз, я притворилась, будто все еще сплю. Но мое сердце замерло. Это Синфу смотрел на меня и даже коснулся моего лица теплой ладонью.

11

– Быстрее! Вдох!

Голос наставника направлял меня, не давая потерять концентрацию.

– Гао Фэнь! Крепче! Гао Фэнь, сосредоточься! Гао Фэнь, поворот!

Потом я выбивалась из сил, потом его голос заставлял меня подниматься вновь, сражаться вновь, вновь быть сильной. Когда солнце проглатывала пропасть, он исчезал, и я уходила.

В тот вечер я достала еще один кувшин вина и отворила двери в уснувшую кухню. Я больше не собиралась приносить Синфу безвкусные булочки. Свечи устало вспыхнули, и я принялась исследовать содержимое полок. Наставница всегда говорила, что главный ингредиент в рецепте – искренность, наверное, поэтому так редко мои блюда могли сравниться с ее. Я открыла кувшин и сделала глоток, но почти не ощутила вкуса. Цзянь Фэн не стал бы пить такое.

– Кто здесь?

Дверь распахнулась быстрее, чем я ответила. Я лишь бросила взгляд на мужской силуэт и вернулась к своему занятию: я достала рисовую муку, потом нашла орехи.

– Госпожа Минчжу? – Чжу Фэю понадобилось подойти ближе, чтобы узнать меня.

– Это всего лишь я.

– Мне доложили, что здесь завелся воришка.

– Должно быть, на Горе Ворона слишком спокойно, если вас беспокоят по таким пустякам. – Я усмехнулась.

– Пустяк однажды может обернуться большой бедой.

Чжу Фэй был слишком серьезен. Я улыбнулась.

– Тогда вы непременно должны дождаться воришку здесь. Присаживайтесь, господин Чжу.

Некоторое время он колебался. Потом все же решил остаться. Он сидел напротив меня и смотрел, как я перемешиваю тесто, потом измельчаю орехи.

– Что вы готовите? – спросил он тихо, почти робко.

– Печенье.

– Зачем?

– Почему нет?

– Уже поздно, вы могли приказать слугам.

– Разве это не слишком просто? – Я улыбнулась и принялась искать чистую посуду, потом повернулась к нему и со всей серьезностью спросила: – Господин Чжу, вы же наверняка умеете разводить здесь огонь?

Он кивнул и вместо ответа поднялся, чтобы помочь мне.

– Господин Чжу, вы ведь наставляете молодого господина в боевых искусствах?

Кивок.

– Что еще он изучает?

– Глава обучает молодого господина истории Учения, советник Ши – каллиграфии.

– Советник Ши? Это старичок с тонкой бородкой?

Чжу Фэй посмотрел на меня с удивлением, но потом кивнул. По-видимому, ему еще нужно было привыкнуть, что я редко о ком-то отзываюсь с больши́м почтением.

– А советник Тоу? Кажется, меня когда-то пытался обучать он.

– Советник Тоу уже покинул этот мир. Но… – Чжу Фэй чуть помедлил, будто не зная, имеет ли право продолжать. – Но разве вы не должны звать его наставником, если он обучал вас?

Я рассмеялась.

– Он пытался обучать, но я всегда сбегала.

Даже отец ничего не мог поделать. Только Бай Сину удавалось усадить меня за стол и вручить кисть. Может быть, поэтому отец так часто привозил меня во Дворец Безмятежности?

– Готово.

Огонь вспыхнул в печи, и Чжу Фэй поднялся.

– Благодарю.

– Вы можете не переживать о молодом господине, здесь всегда заботились о нем.

Я кивнула и принялась нагревать масло.

– Молодому господину нужно время, чтобы принять вас.

– Я знаю.

– Он очень привязан к Главе и к этому месту.

Это я уже знала, но не хотела вновь слышать об этом.

– Господин Чжу, неужели здесь нет приличного вина?

Мой вопрос застал его врасплох. Он озадаченно посмотрел на кувшин, тихо ждущий моего возвращения.

– Здесь редко подают вино. Только на больших торжествах.

– Почему же?

– Таково распоряжение Главы и советника Шэ.

– Советника Шэ? Шэ Яо? – Я резко обернулась, забыв о раскаленной сковороде. – Шэ Яо входит в Совет Девяти?

Чжу Фэй кивнул.

– Разве он не слишком молод?

– Советник Шэ был воспитан Главой и знает о делах Учения все.

– Шэ Яо вырос здесь?

Чжу Фэй был слишком прост, чтобы как следует скрыть свое удивление:

– Разве вы не узнали его?

– С чего бы мне узнавать его?

Масло брызнуло мне на руку, и я сдержала крик, прикусив губу. Шэ Яо. Советник Шэ. Пусть этот помощник-отравитель катится в пропасть. Я обжарила печенье и выложила его на блюдо, больше не задавая вопросов, ответы на которые могут лишь сильнее озадачить меня.

– Советник Шэ… – вновь заговорил Чжу Фэй, но я прервала его, прежде чем он успел бы сказать что-то еще про этого змея.

– Попробуйте.

Он удивлено моргнул.

– Госпожа Минчжу…

– Зовете госпожой, но не подчиняетесь приказу?

Чжу Фэй побледнел, и я рассмеялась. Он слабо улыбнулся в ответ:

– Как я смею.

Он покорно взял печенье, а я, все еще не сдерживая смех, начала убирать кухню.

– Знаете, что самое важное в преступлении, господин Чжу?

– Что же?

– Ловко заметать следы. И не оставлять свидетелей. Но так как вы наставник моего брата, мне придется сохранить вам жизнь, а вам придется поклясться, что вы не выдадите меня.

– Тогда вы сохраните мою жизнь уже во второй раз.

– Тогда вам придется расплатиться со мной.

Я повернулась к нему с таинственной улыбкой.

– Я готов.

Кажется, он слишком серьезно воспринимал мои слова.

– Достаньте мне хорошего вина.

Он несколько раз моргнул.

– Моя жизнь стоит не больше кувшина?

Я рассмеялась.

– Не знаю, что страшнее – недооценивать себя или вино. Разве я просила всего один кувшин?

Я взяла тарелку с печеньем и потушила свечи.

– Думаю, ваш воришка сегодня не появится.

12

Когда я наконец пробралась в покои брата, Синфу уже спал. Я осторожно убрала спутавшиеся пряди с его лица и прилегла рядом. Печенье осталось остывать в ночной тишине.

Не знаю, сколько я успела пробыть в забытье, только подозрительный шум стер сон одним махом. Моя рука тут же нащупала меч. Глубокий вдох, и я отпустила оружие. Это Синфу сидел в изножье кровати и доедал печенье.

– Сон? – прошептала я, подсаживаясь к нему.

Мальчик покачал головой.

– Плохой сон?

Он не ответил.

– Что тебе приснилось?

– Ничего.

Я ласково коснулась его волос, и он отодвинулся.

– Зачем ты пришла?

– Принесла тебе печенье. Вкусно?

– Нет.

Я рассмеялась.

– Поэтому никто его и не съел.

– А?

Его глазки недоверчиво уставились на меня.

– Невкусное, вот и принесла тебе.

Он что-то пробурчал, но его рука вновь потянулась к тарелке.

– А ты знаешь, что у сестрицы очень хороший слух?

– Не знаю.

– Если сестрица закроет глаза, она услышит все, что ты бормочешь.

– И что я сказал?

– «Лгунья».

Синфу замер, а потом выпалил:

– Ты и есть лгунья!

– Так и говори. Говори вслух. Какой смысл ругать про себя?

– Я и говорил вслух!

– А ты говори громче.

– Сама же сказала, что все слышишь.

– Так не у всех же такой хороший слух.

– А у тебя он откуда?

– Ко мне часто подкрадывались со спины, – уже серьезно ответила я.

– А не надо было поворачиваться спиной.

Я рассмеялась.

– Вас ждет большое будущее, господин У Синфу.

На блюде больше не осталось печенья, и господин с большим будущим вздохнул.

– Фу-эр, если ты что-то хочешь сказать мне, просто скажи.

– Не хочу я с тобой разговаривать.

– Почему?

– Потому что.

– Почему?

– Я должен спать.

Он отставил блюдо и залез под одеяло, поворачиваясь ко мне спиной.

– Фу-эр, – прошептала я.

Но он не отозвался.

– Фу-эр…

– Я сплю.

Я улыбнулась.

Этот маленький чертенок забыл грозно прокричать: «Тебе нельзя называть меня так!»

– Фу-эр, сестрица очень хотела, но не могла вернуться раньше.

– Вот и не возвращалась бы.

– Иногда лучше прийти позже, чем никогда не прийти. Фу-эр, я вернулась сюда только из-за тебя.

– Я все равно не ждал тебя, – прошептал он и натянул одеяло до макушки, будто оно могло спрятать его и от меня, и от страшных снов, и от одиночества.

– Даже если ты не ждал меня, я все равно не могла не прийти.

Он молчал, молчал долго, а потом уснул. Я поправила одеяло и прошептала:

– Прости, что сестра заставила тебя столько ждать.

На рассвете мне пора было уходить. Синфу мирно спал, свернувшись калачиком. Ни один кошмар не посмел потревожить его сон.

13

В обед снова явился Шэ Яо. Хотя мне стоило бы называть его «советник Шэ, знающий обо всем, что происходит на Горе Ворона». Он знал даже, что я вчера обожгла руку маслом.

– Яо-гэ, – я прятала свои подозрения за улыбкой, – я и не знала, что ты уже вошел в Совет. Кажется, я была недостаточно учтива с тобой.

Я с благодарностью приняла протянутую мазь, все еще изображая доброжелательность.

– Яо-гэ, значит, ты воспитанник Главы и рос здесь с самого детства?

Он все еще не отвечал.

– Но почему я совсем не помню тебя? Ты ведь не намного старше.

Поймала. Его взгляд дрогнул и вспыхнул.

– Откуда мне знать, что вы сделали со своими воспоминаниями.

Чудесно. Мы были знакомы в детстве. Вот только я совсем его не помнила, и это его задевало. Значит, нужно было задеть еще сильнее.

– Если уж мы вместе играли в детстве, то почему ты не узнал меня в Хэши?

Я внимательно наблюдала за его лицом. Он ведь и правда не узнал. Никто не узнал. Кроме Бай Сина.

– Мои воспоминания так же обрывочны, как ваши, госпожа Минчжу. И разве мы когда-нибудь играли вместе?

Шэ Яо. Шэ Яо. Яо-гэ. Я скользила по нему пытливым взглядом. Мне нужно было вспомнить его, чтобы понять, знаю ли я его слабости или только он знает мои.

Я отставила мазь и, не взглянув на принесенный им обед, вышла из Павильона Черного Солнца.

Если смотреть с Утеса Восхода, то даже пропасть под мостом Хоуянь покажется не такой уж и пугающей. Я присела на краю и затаила дыхание. Вид обрывов всегда холодил мне кровь, но Драконьи Горы и приказы наставника заставили меня стать бесстрашнее. Как в тот день, когда я боролась с волком за свою жизнь и пропасть сожрала его кости, а я осталась живой на самом краю.

– В детстве вы не были столь смелы.

Теперь он стоял за моей спиной, и я чувствовала, как холод подкрадывается к ладоням.

Шэ Яо. Яо-гэ. В детстве я никого не звала так. Шэ Яо.

– А что же я делала в детстве?

– Звали на помощь и убегали.

Я усмехнулась.

– И очень боялись змей, – чуть погодя добавил он.

Неправда, я не любила их, но бояться? Змеи. И с чего он взял? Змеи. Я замерла. Черный Змей. Единственный, кого я боялась. Я обернулась, чувствуя мелкую дрожь, сбегающую по телу.

– Разве я когда-то боялась змей? Я просто их избегала.

– Разве?

– Даже если я их боялась в детстве, то теперь я прекрасно сдираю с них кожу.

– Хотя они даже не пытались укусить вас?

– А я помню, что они кусали при каждой встрече.

Да, теперь я вспоминала его. Черный Змей. Мальчик, с которым я столкнулась, когда случайно забрела к покоям дяди. Он накинулся на меня из тени и впился зубами в руку. Кажется, мне было лет пять-шесть, и я ужасно испугалась. «Убирайся! Тебе нельзя быть здесь!» – каждое его слово звучало для меня проклятием. Я зажала уши и убежала. Хотя мама объясняла, что я встретила вовсе не чудовище, а лишь сына приближенного дядюшки, я упорно звала его Черным Змеем и с тех пор еще старательнее обходила покои У Баолина. Да, пусть он не был чудовищем, но в нашу вторую встречу он чуть не сбросил меня с моста Хоуянь.

Шэ Яо молчал. Теперь я вспоминала: пропасть и он, стоящий за моей спиной. Я внутренне содрогнулась, но даже если я и боялась его в детстве, это было в прошлом. Я не поднялась и не отошла от края. Лишь усмехнулась.

– Кажется, ты уже несколько раз провалил попытку убить меня.

– В Хэши я дал яд Гао Фэнь.

– А мост Хоуянь?

– На мосту Хоуянь я и не пытался убить вас.

– Не пытался? Разве не ты толкнул меня?

Его зрачки налились гневом.

– С чего мне толкать молодую госпожу в пропасть?

– Ты же ненавидел нас, как и твой господин.

Я вспомнила. Кажется, он редко покидал двор У Баолина, а когда сталкивался со мной, всегда хмурился и что-то бурчал под нос.

– Я не толкал вас. Вы сорвались сами.

– Но ты напугал меня.

Мой ужас и его лицо, нависшее надо мной. Мне нельзя было выходить на мост Хоуянь, отец запрещал, но я была слишком непослушной, чтобы не пробраться туда и своими глазами не проверить, живут ли под ним чудища. Из всех я встретила только одного – Черного Змея, отметины от зубов которого сходили слишком долго. Он стоял за моей спиной, один звук его голоса так напугал меня, что я не удержалась.

– Пусть ты не толкал меня, но почему не протянул руку?

Я сорвалась и только чудом удержалась, чтобы сразу не полететь вниз. А он стоял и смотрел.

– И все-таки вас вытащил я, а не он.

Тихо, но я расслышала.

– Он? Кто – он? – Теперь я смотрела на него с любопытством.

– Вы забыли, как угрожали мне, что, если я сделаю к вам хоть шаг, Бай Син спустит меня в ту же пропасть?

Я рассмеялась, его глаза вспыхнули.

– Правда? Я угрожала тебе Бай Сином? Как же сильно ты должен был напугать меня!

Действительно ли было время, когда я беспечно жила здесь и думала, будто могу угрожать кому-то в Учении Ворона молодым господином Белого Лотоса? Сон. Теплый детский сон, из которого меня пробудила пролитая кровь.

– Если это и правда ты вытащил меня тогда, то У Минчжу должна тебя отблагодарить.

Я помнила только его лицо, страх и холод, поднимающийся из бездны. А потом темнота, потом испуганные глаза мамы. Черный Змей. С тех самых пор, стоило мне увидеть его, я убегала. А даже если гордо поднимала глаза и собиралась пройти мимо с достоинством юной госпожи, все заканчивалось либо моим побегом, либо дрожью. А потом закончилось вовсе.

– Кажется, все это время вы винили меня в том, что…

– Винила? – Я примирительно улыбнулась. – Советник Шэ, я была лишь ребенком, которого ты напугал при первой встрече. В моей жизни были события куда страшнее. В конце концов, мы ведь даже не вспомнили друг друга.

Шэ Яо не ответил на мою улыбку, он лишь поклонился и покинул утес.

Кажется, прошло столько лет, а он все еще не научился разговаривать со мной по-человечески.

Обрыв смеялся надо мной. Помнил ли он больше меня? Маленькая У Минчжу, угрожающая не отцом, а Бай Сином. Неужели я правда когда-то была настолько безумна?