Текст книги "Воскрешение секты"

СТАРАЯ ВЕДЬМА

20

Полиция пообещала приехать очень быстро. Сфотографировав двери, София вышла и села у дома, ожидая стражей порядка. Позвонила Беньямину. Ее даже порадовало, что тот в ужасе охнул, когда она рассказала ему о случившемся. Теперь он поймет, что есть дела поважнее, чем скучная вечеринка у его сестры. Но когда Беньямин предложил немедленно приехать в Лунд и остаться у нее на ночь, София сказала «нет». Получится очень поздно, и потом, она по-прежнему на него злится. К тому же София подумала, что они могут начать снова ссориться из-за той вечеринки, а после событий сегодняшнего дня она чувствовала себя выжатым лимоном. Ее бросало то в жар, то в холод, она ощущала тошноту и задавалась вопросом, не заболевает ли.

Дом, в котором жила София, имел два этажа и четыре квартиры. Альма и она сама жили на первом этаже. С жильцами со второго этажа София ни разу не разговаривала, только сталкивалась с ними иногда на лестнице и здоровалась. Наверху жила молодая пара, а еще мужчина с таксой. Парочка, похоже, почти не бывала дома. Зато теперь в парке за домом появился мужчина с таксой. Собака тянула его за собой, так что он быстро шагал вперед, слегка сгорбив спину. Увидев Софию, остановился.

– Всё в порядке?

– Да… то есть нет. Кто-то устроил тут такое… Разбросал мусор, написал спреем гадости на двери у Альмы и у меня… Я вызвала полицию.

Мужчина встревоженно нахмурил лоб.

– Я видел этот беспорядок, когда проходил мимо. У меня ишиас, так что я не мог наклониться и собрать мусор. Подумал, что кто-нибудь другой… – Он посмотрел на нее с виноватым видом.

– Ничего страшного, я все убрала.

– Хотя пару часов назад, когда я шел в магазин, всего этого еще не было, – добавил сосед и покачал головой.

Тут Софию поразила мысль, что тот, кто это сделал, стоял при свете дня и разбрасывал мусор из контейнера или наносил спреем надписи, несмотря на риск быть замеченным. Такая дерзость пугала.

– Ты не заметил, тут никто не проходил?

Мужчина задумался.

– Кстати, было дело… Но он не выглядел подозрительно. Какой-то молодой парень спускался вниз по лестнице. Я видел его только со спины. Но он был хорошо одет – и точно не Юнас из четвертой квартиры, который всегда в джинсах и толстовке с капюшоном. Этот был в костюме.

– Ты не мог бы остаться и побеседовать с полицией? Пожалуйста!

Мужчина кивнул, и тут как раз подъехала машина. Женщина-полицейский, вышедшая из нее, виновато улыбнулась Софии и покачала головой, увидев текст на контейнере. Она была невысокая и мускулистая, с черными волосами, собранными в строгий хвостик, светло-карими глазами и изящными бровями, образующими две идеальных дуги. В одной ноздре она носила кольцо. Протянув руку, представилась как Андреа Клаэссон.

– Я убрала мусор, – призналась София. – Наверное, мне не стоило…

– Всё в порядке, – ответила Андреа.

Для начала она расспросила мужчину с собакой, который вспомнил, что у незнакомца, которого он видел на лестнице, был рюкзак, не сочетавшийся с костюмом. В целом же словесный портрет мало что давал. Средний рост, короткие волосы, светлый шатен – это мог быть кто угодно.

Они вошли в подъезд. Андреа поморщилась при виде текста на двери. Альма высунула голову из-за двери, и они переговорили с ней. Она ничего не видела и не слышала, поскольку у нее работал телевизор, но Альма нисколько не казалась возмущенной – напротив, скорее возбужденной по поводу того драматизма, который принесла с собой София в их тихий спальный район.

– Надеюсь, вы их задержите, – сказала она Андреа. – София, ты должна рассказать ей о той жуткой секте, ведь это наверняка они.

Андреа и София зашли в ее квартиру и сели за кухонный стол. София вывалила все, от того момента, как сбежала из «Виа Терра», до событий сегодняшнего дня. Это было все равно что выплеснуть всю воду из ведра – договорив до конца, она ощутила внутри полную пустоту. Отметила, как во время ее рассказа менялось выражение лица Андреа. Сперва проблеск узнавания в глазах – она наверняка слышала про «Виа Терра». Потом в ее взгляде появилась решительность.

Когда София закончила свой рассказ, Андреа поднялась так резко, что стул с глухим стуком упал.

– Все это ужасно. Прошу прощения, что мы не отнеслись к этому делу с должным вниманием. Обещаю, мы этим займемся. – Она дала Софии свою визитную карточку. – Звони мне напрямую, если еще что-нибудь случится. В любое время дня и ночи.

* * *

Стоя у окна, София смотрела вслед полицейской машине, удалявшейся от дома. Снова подступило одиночество. Тут ей почудилось что-то за мусорным контейнером… на парковку перед домом падала длинная тень. Открыв окно, София выглянула наружу, рассмотреть, что это. Раздался резкий звук, заставивший Софию вздрогнуть, и пустая железная банка покатилась по асфальту, гонимая ветром. Тень исчезла. София закрыла окно, в очередной раз проверила, заперта ли входная дверь. Поняла, что ей холодно. Сердце стучало так, что отдавалось в сонной артерии. София включила телевизор, опустила жалюзи, но не могла найти себе места. В конце концов съела бутерброд, стоя в кухне, и выпила банку крепкого пива, чтобы хоть как-то снять тревогу.

В тот вечер ей долго не удавалось заснуть. Снаружи все время чудились какие-то звуки. Ей так не хватало Беньямина… Зачем она сказала ему, чтобы он не приезжал?

На следующий день София взяла отгул – в двенадцать должен был приехать Магнус Стрид. Утром она купила краску и замазала надписи. К счастью, и двери, и контейнер были серого цвета – пары слоев краски хватило, чтобы скрыть бранные слова. Едва София успела отмыть остатки краски и переодеться, как уже настало время встречать Магнуса. Она понеслась на велосипеде на вокзал.

Увидела его сразу, едва выйдя на перрон. Стрид шел вразвалку, словно медведь, нагруженный сумками и штативами, и громко рассмеялся, заметив Софию.

– Ну что ж, давай покажем этому негодяю Освальду!

Материал для статьи они собрали во второй половине дня – Магнус сфотографировал Софию в библиотеке и дома, записал ее рассказ обо всем случившемся. Просмотрел все материалы, которые она собрала по поводу процесса над Освальдом, – копии полных ненависти сообщений, снимки надписей на дверях и мусорном контейнере. Собрав все в папку, перебросил ее фотографии на свой ноутбук.

Закончив, они пошли поужинать где-нибудь в центре Лунда.

– Пойдем куда-нибудь, где можно спокойно поговорить, – предложил Магнус.

Они отправились в почти пустой тайский ресторан на Главной площади, где, как знала София, вкусно готовили.

– Послушай, может быть, тебе стоит подумать о том, чтобы уехать? – произнес Магнус, когда они покончили с едой. – Отвлечься от всего этого, сменить обстановку…

– Что? Но ведь это все равно что сдаться!

– Вовсе нет. У тебя будет передышка. Ведь это не означает, что ты не можешь продолжать вести свой блог и отравлять жизнь Освальду.

Некоторое время София обдумывала эту идею. Но мысль о том, чтобы бросить все, что она создала для себя в Лунде, оказалась невыносимой. Работа, близость к родителям, квартира…

– Может быть. Я подумаю.

– Ты ведь догадываешься: то, что они предпринимают против тебя, – не новость. Они преследуют всех, кто их критикует.

– Что ты хочешь сказать?

– Когда я писал ту статью про «Виа Терра», они делали все, чтобы испортить мне жизнь. Наняли частного детектива, который круглосуточно следил за мной, рылись в моем мусоре, взламывали мою электронную почту, а в газеты, с которыми я работал, рассылали ужасные письма обо мне. Скажи, что ты ничего об этом не знаешь! Ведь ты два года работала с Освальдом.

София мысленно вернулась в офис Освальда. Встречи с Буссе, начальником отдела этики. Большой архив с папками, где хранилась вся личная информация обо всех, когда-либо побывавших в «Виа Терра». Ясное дело, София знала, что за Стридом следили, но тогда она воспринимала это по-другому. Между строк имелось в виду, что «Виа Терра» безжалостно боролась со своими врагами – ведь те, кто хотел остановить «Виа Терра», стремились навредить всему человечеству.

– Да, но тогда мне казалось, что это правильно… Хотя деталей я не знала, – поспешно прибавила она.

– Знай, что Освальд располагает почти неограниченными финансовыми возможностями. Я немного разузнал о его делах. Он унаследовал миллиарды после гибели своей семьи во Франции. Кроме того, «Виа Терра» приносила хорошую прибыль – народ выкладывал кругленькие суммы за его так называемые программы. Думаю, он – один из самых богатых людей в Швеции. Поэтому легко может оплатить самые чудовищные услуги. Тебя Освальд воспринимает как комарика, которого в любой момент запросто может прихлопнуть.

Он сделал паузу и взглянул на Софию, прищурившись из-под непокорной челки.

– Но именно поэтому все так интересно. Это дерзкий вызов, понимаешь? Быть тем самым маленьким комариком, который постоянно жужжит, раздражая его, и кусает, когда Освальд менее всего этого ожидает. Комариком, которого он не сможет прибить.

Приятная атмосфера, царившая между ними в течение дня, теперь немного омрачилась. Журналист задел что-то, чего София сама не осознавала, – прикоснулся к тому, что царапало ее изнутри, хотя она не хотела в этом признаваться.

– Да, но почти все говорят мне, чтобы я оставила все это позади…

– Ясное дело, что говорят. «Просто иди дальше…» Я сам слышал это тысячу раз. Но в мире слишком много дерьма. Некоторые из нас не могут спокойно смотреть на то, как жирные негодяи садятся на шею слабым. Вот и всё. Мне кажется, ты тоже такой человек. Просто прими это.

Некоторое время они сидели молча. София вспомнила, как впервые познакомилась с Магнусом Стридом. Освальд думал, что тот приехал в «Виа Терра», чтобы написать о них хвалебную статью. Все были буквально потрясены, когда статья вышла в свет. У Освальда началась паранойя, он стал срывать свой гнев на персонале…

– Но мне с самого начала показалось, что ты блефовал, когда приехал в «Виа Терра» и делал вид, что тебе интересно, – проговорила она.

– Но ведь я действительно всем интересовался, София! Я вошел в ворота совершенно непредвзятым человеком. Но то, что я увидел, вызвало у меня тошноту. Знаешь, что меня ужаснуло больше всего?

– Нет. Что?

– Девушки. Парни, работавшие там, казались идиотами, роботами. Они считали, что Освальд крут, и пытались подражать ему. Но девушки были в совершенно безнадежном положении. Их тянуло к нему, как мух на мед. Я был потрясен тем, как он обращался с девушками.

София почувствовала, как румянец разливается по ее лицу – по щекам, до самого лба. Магнус заметил это.

– Ну, ты-то его в конце концов раскусила, не так ли? А теперь подумай о тех, кто по-прежнему там и молится на него как на божество…

– И как, по-твоему, я должна поступить?

– Не удаляй свой блог. Продолжай писать. Пиши обо всех преследованиях. Выкладывай фотографии. Я бы на твоем месте подумал, не хочешь ли ты создать книгу. Ты ведь любишь писать.

– Об этом я уже думала. Хотела написать триллер об усадьбе на острове. В них было что-то зловещее – в том семействе, которое там жило раньше. Ведь Освальд – сын последнего графа. У меня сложилось впечатление, что там что-то произошло, когда он был еще ребенком… Существует семейная хроника, в которой содержится ответ, но она у Освальда.

– Вот видишь! Тебе есть чем заняться. Начни собирать сведения. Просто невероятно, сколько всего можно найти в интернете… Но если станет тяжело, уезжай. Однажды все останется позади, я уверен. Моя статья вызовет реакцию. Будь готова. И звони, если нужно будет с кем-нибудь поговорить.

* * *

Когда на следующее утро София смотрела вслед уходящему поезду, увозящему Магнуса, то чувствовала себя совсем другим человеком – членом команды, которая никогда не отступит.

Прямо с вокзала она отправилась на работу. Была пятница, в библиотеке царило затишье, и это дало ей время обдумать слова Магнуса. София осознала ту внутреннюю борьбу, с которой ей пришлось иметь дело после того, как она покинула секту, – не все одинаково обращаются с травматическими переживаниями, и она явно не из тех, кто может оставить все позади, лишь пожав плечами.

По пути с работы София погрузилась в мысли о том, как она проведет уик-энд. Беньямин не приедет, и она взяла в библиотеке несколько книг.

Выходные… Она принимает ванну, а потом сидит и читает на диване с чашкой кофе… София подумала обо всех тех, кого позабыла за последнюю неделю, – родителей, Вильму, Симона; представила себе, как она поговорит с ними, и даже, возможно, с Беньямином, если тот уже немного успокоился…

У ее подъезда стояла припаркованная машина. Беньямин, стоявший прислонившись к машине, просиял, увидев Софию.

– Ты здесь!.. А как же вечеринка твоей сестры?

– Для меня куда важнее увидеть тебя.

София как раз собиралась броситься ему на шею, но он остановил ее, подняв ладонь.

– Подожди. У меня для тебя подарок.

– Что?

– Стой так, не двигайся.

Беньямин медленно открыл дверцу машины.

Из машины пулей вылетел щенок и запрыгал, как мячик, по газону, а затем с безграничным энтузиазмом кинулся к Софии. Он был маленький, коричневый с белым, на коротких лапах. Одно ухо стояло торчком, второе висело. Щенок был некрасивый, но забавный.

– Скажи, что это шутка, Беньямин. Я не могу держать собаку.

Беньямин расстроился.

– Да нет же, тебе обязательно нужна собака. Он будет охранять квартиру.

– Вот этот? Ты шутишь?

София посмотрела на песика, который сидел, преданно уставившись на нее, бесперебойно виляя хвостом.

– Нет, я не шучу. Это помесь терьера с датско-шведской фермерской собакой; он точно будет охранять, у них это в генах.

– Ты имеешь в виду – остервенело лаять каждый раз, когда кто-то проходит по лестнице или мимо дома?

– Нет. Заводчица, у которой я его купил, сказала, что он научится распознавать звуки. Потом он будет предупреждать тебя только о необычных звуках.

– И сколько на это потребуется времени?

– София, посмотри на него. Он тебя уже обожает. Я не хочу, чтобы ты оставалась одна.

Песик, не спуская с нее глаз, тихонько заскулил. Она присела и погладила его. Шерстка у него оказалась мягкая и гладкая, а нос, уткнувшийся в щеку Софии, – прохладный и влажный.

– Ничего не выйдет, Беньямин. Я не могу держать собаку. Я же работаю целыми днями.

– Я уже переговорил с твоей соседкой Альмой. Она дважды в день выходит на прогулку и с удовольствием будет брать его с собой.

– Ты не имеешь права вступать в сговор с моими соседями!

– Ей показалось, что все это забавно. Она пригласила меня выпить кофе. А потом заставила меня рассказать, как я сбежал из «Виа Терра». Мне пришлось повторить всю историю дважды.

– Все это ужасно глупо…

– Напротив, исключительно разумно.

– Как его зовут?

– Дильберт.

Песик поднял глаза и навострил висячее ухо. А потом накинулся на Софию в приступе неподдельной любви.

21

На Центральном вокзале было холодно, гуляли сквозняки. Анна-Мария решила зайти в кафе и сесть как можно дальше от небольшой группы людей.

Поначалу она намеревалась лишь заглянуть, посмотреть, с кем встречается Освальд. Но потом любопытство взяло верх. Если он заметит ее, она может сделать вид, что зашла выпить кофе по пути в Стокгольм. У нее ведь там есть клиенты. Словно Освальд не раскусит эту ее ложь… Снова вернулась навязчивая мысль – что она затеяла нечто немыслимое. Солнечные очки в такой пасмурный день и высоко поднятый воротник, как у шпионки из сериала… Но она не смогла просто остаться в стороне. Бродила туда-сюда по квартире, не находя себе места; отгрызла пару ногтей, ненавидя себя за то, какой стала… Но момент, о котором она так мечтала, уже близок. Анна-Мария видела это в его глазах. Почувствовала, что вопрос уже готов слететь у него с языка. Ничто не должно угрожать тому, что их сейчас объединяет.

Их отношения улучшились с тех пор, как она стала поставлять ему записи. Маленькие клипы о супертоскливых вечерах Софии Бауман. По большей части эта дрянь просто сидела на диване и читала. Пару раз камера поймала ее и ее парня, когда они трахались, как безумные, на диване. Если это не заставит Франца испытать отвращение, то Анна-Мария уже и не могла придумать ничего больше.

В первый раз, когда она принесла ему записи и рассказала о камере, он поначалу выглядел возмущенным.

– Что ты натворила, черт возьми? Совсем ума лишилась?

Но вскоре в уголках его рта заиграла улыбка, в глазах мелькнул недобрый огонек. Франц жадно вырвал у нее из рук диск. В тот день, когда она собиралась уходить, он обнял ее и шутливо поцеловал в мочку уха.

– Ты суровая, Анна-Мария. Люблю суровых девчонок.

Когда она повернулась, чтобы уйти, он шлепнул ее по попе, отчего по всему ее телу пробежала волна наслаждения.

Ей казалось вполне естественным, что она будет сопровождать его в первую увольнительную. Поняв, что Франц собирается ехать без нее, Анна-Мария совершенно утратила самообладание. Но в его устах все звучало совершенно разумно.

– Есть люди, с которыми я должен встретиться. Ведь мы с тобой встречаемся чуть ли не каждый день. Когда ты наконец поймешь, что мы и так вместе? Ты ведь не собираешься меня ревновать, когда я выйду? Я этого не вынесу.

– Нет-нет, я не буду ревновать, – заверила она его, в то время как перед глазами промелькнули бесчисленные образы женщин. Красивые женщины с Освальдом во время его увольнительных…

– Вот и хорошо. Прочти еще раз тезис номер два. О том, что ты – это твое прошлое. И сбавь обороты. Некрасиво, когда ты так закусываешь губу. Расслабься, черт возьми!

Так что она сдалась, как обычно, и подумала о хорошем – ведь он сказал, что они вместе. Он и она против всего мира. Это он объяснял ей не раз…

* * *

Медленно повернувшись, Анна-Мария посмотрела в сторону небольшой группы людей. В темных очках все казалось темным, однако она узнала людей за столом. Тощий долговязый Буссе из «Виа Терра», от которого всегда пахнет по́том. Мадлен, глупая девушка с белыми ресницами. И еще лузер, но на этот раз не в тапках и джинсах, а в костюме, как ни странно. Охранник стоял на почтительном расстоянии, прислонившись к стене. Голос Франца зазвучал на весь ресторан. Он околдовал группу своим авторитетом и пылом. Рассказал что-то, от чего они захохотали. Другие вокруг них стали оборачиваться, невольно прислушиваясь. Некоторые узнавали его; Анна-Мария увидела, как две девушки уставились на Освальда и зашептались.

Внезапно она осознала, в каком напряжении находилась в последнее время, и расслабилась. Ведь это разговоры о работе, а не свидание с женщиной. Теперь осталось только незаметно выскользнуть из кафе.

Выйдя, она задержалась снаружи. Внезапно услышала рядом голос Франца и замерла. Медленно обернулась и увидела, как он выходит из кафе в сопровождении остальных. Анна-Мария едва успела отвернуться. Услышала, как он шутит, а остальные смеются, чуть слишком громко. Стало быть, встреча прошла хорошо. Анна-Мария не удержалась от соблазна последовать за ними. Она не спускала глаз с широкой спины Освальда. Дала им чуть-чуть уйти вперед, но шла следом, пока они не вышли из здания вокзала. Франц сел в машину вместе с охранником, заявив, что отправится за покупками. Буссе и Мадлен некоторое время стояли в полной растерянности и смотрели ему вслед, потом исчезли в толпе. Лузер помахал вслед машине Освальда и тут же сел в другую, отполированную до блеска. Анна-Мария дождалась, пока все уехали.

По каким-то непонятным причинам в голове у нее всплыла аналогия с паутиной, которую использовал Освальд. И тут Анна-Мария все поняла. Все эти нелепые личности застряли в его паутине. Как и София Бауман. Они следуют малейшему его движению, когда он тянет за ниточки. Но он и она, Анна-Мария, сидят наверху и управляют всем происходящим. Поэтому она не понадобилась ему во время увольнительной. Как она раньше не поняла? Что она тут делает в таком идиотском наряде?

* * *

Однако, вернувшись в свою квартиру, Анна-Мария по-прежнему не находила себе места. Ей очень хотелось снова его видеть, но до этого момента оставалось еще несколько дней. И что-то еще не отпускало, мешало, как камешек в туфле… Анна-Мария решила прокатиться на мотоцикле – от этого в голове всегда прояснялось.

«Харлей» она привезла из Лондона. Он обошелся ей в целое состояние, но стоил того. После окончания университета Анна-Мария позволила себе год свободы и уехала в Лондон. Когда она прикатила на встречу однокурсниц на мотоцикле, в полном кожаном прикиде, подруги назвали ее the bitch layer from hell[3]3
  Сучка-адвокат из ада (англ.).


[Закрыть]. Ей это прозвище понравилось. Только у одного человека есть еще более красивый «Харли-Дэвидсон» – и это Франц. Он попросил ее присмотреть за своим мотоциклом в «Виа Терра». У Анны-Марии сердце замерло, когда она увидела в гараже роскошный блестящий «Харлей». Специальный дизайн сиденья, простой и вместе с тем изысканный, уникальный стиль… Анна-Мария знала, что Франц пользовался им только в особых случаях. Для длительных поездок он брал «Хонду Шэдоу 1100» – тоже неплохая машина. Но «ХД» – это просто шедевр.

Франц пришел в восторг, когда она рассказала, что у нее тоже есть «Харли-Дэвидсон».

– Вот видишь! – произнес он. – Я же сказал – мы созданы друг для друга.

* * *

Переодевшись в кожаную куртку и сапоги, Анна-Мария почувствовала себя сексапильной. Стоял солнечный и прохладный весенний день, дождей давно не выпадало, так что земля была сухая, а гравий приятно хрустел под толстыми подошвами. Понадобилось время, чтобы выбраться из города, однако Анна-Мария знала дорогу за городом, на которой могла развить скорость до ста тридцати. Из-под шлема выскользнула прядь волос, хлеща ее по лицу. В голове сразу прояснилось. Каллини поняла, что именно упустила. Эту машину она уже видела раньше – ту, в которой уехал лузер. Это был «Мерседес» Освальда. Тот, который у него с двадцати лет – и такой ухоженный, что выглядит как новый. Зачем, с какой стати Франц позволил кому-то садиться за руль этой машины? Или ее просто надо было отогнать в сервис?

Ясность в голове сменилась глухим жужжанием. Анна-Мария снизила скорость – внезапно поездка на мотоцикле уже не казалась ей таким приятным занятием. Она вдруг осознала, что в пазле под названием «Франц Освальд» отсутствует один важный кусочек. И к этому фрагменту у нее доступа нет.