Текст книги "Элегантность в однушке. Этикет для женщин. Промахи в этикете, которые выдадут в вас простушку"

Это был он

В тот вечер вопросов оказалось больше, чем ответов. Просидев на крыше до рассвета и даже не вспомнив, что я без пальто, я только с первыми лучами солнца вернулась назад в квартиру.

Спускаясь по лестнице, я расстроенно размышляла о том, что девочки не пошли меня искать и, по всей видимости, даже не переживали, куда я подевалась. Предвкушая, как я им расскажу про цветочное поле и какие лица у них будут, я зашла в квартиру.

К моему удивлению, она была совершенно пустой.

Видимо, они ушли. И даже не позвонили мне. Я еще больше обиделась.

Подойдя к столу, я увидела бутылку недопитого шампанского, стоящего в воде (лед растаял). И самое странное: на столе был всего один бокал шампанского. Вообще было такое ощущение, что в тот вечер я праздновала свой день рождения совершенно одна. Так как никаких признаков и следов присутствия девчонок не осталось. Вот странные… подумалось мне. Убрали только за собой, а мои бокал и тарелку даже не тронули. А быть может, их вообще не было и я снова все напридумывала?

Я решила пойти в салон мадам Буше, чтобы узнать про девочек, так как их телефоны были недоступны. Более того, автоответчик весело сообщал, что таких номеров не существует и никогда не существовало.

Прежде чем выйти из дома, я легко поработала над своим внешним видом, так как рассчитывала заглянуть в магазин цветов и поблагодарить ЕГО за такой волшебный сюрприз, если хватит смелости.

Надо сказать, прихорашивалась я довольно долго. Оказалось, что одеться так, «чтобы казалось, что ты не потратила много времени» на сборы, и реально не потратить много времени на них – почти невозможно. Поэтому, управившись за какие-то полтора часа, я вышла из дома.

Шла я или бежала – не помню, так как, пока летала своими мыслями в облаках, столкнулась нос к носу с аркой, где был салон мадам Буше, а до этого – мадам Борро.

Но ни одного, ни второго там не оказалось…

«Хоть что-то из того что я помнила, было правдой?» – подумала я.

Еще больше расстроившись, я все-таки решилась зайти в цветочный магазин. Но там оказался приют для животных!

«Видимо, привез все цветы мне, и пришлось закрыться», – пыталась я объяснить все происходящее самой себе… От отчаяния, силясь хоть как-то понять, что произошло со мной, я решила вернуться домой и пойти на крышу. Возможно, ответы были там.

Но там ответов не оказалось…

Там меня ждало еще большое количество вопросов…

ОН, наше будущее, его болезнь и его прошлое.

И тут бы хотелось сказать: жили они долго и счастливо.

Но эту историю расскажет он сам.

Часть 2. Он

У всего есть начало

Все мы в детстве читали сказки.

Сначала нам были интересны только картинки, а мама с папой озвучивали их нам, пытаясь подражать голосам героев. Мой папа даже старался все это сопровождать движениями, прыжками и размахиванием руками. Чем больше он двигался, тем больше мы смеялись, и его это безумно вдохновляло.

Потом мы уже читали их сами и верили в то, что добро побеждает зло. Затем был период их понимания и сомнений. После же стало страшно, и мы начали сочинять их сами.

Мне всегда в сказках нравилась жар-птица. И, как и все, впервые я увидел ее на картинке. Это была еще черно-белая тоненькая книжка. Уже без обложки и без первого листа. Начало сказки я так и не узнал, но моя детская фантазия очень быстро написала первый лист и раскрасила все картинки. Так я ЕЕ и придумал.

За свою жизнь я прошел уже все стадии и сегодня стою у последней. Теперь мне страшно, и я сочиняю сказки сам. Но, как и все, сначала я научился читать. Я четко верил, что добро побеждает зло. И тогда со мной произошло самое главное событие моей жизни. Я увидел сказочную жар-птицу в цветочном саду, и меня даже не смутило, что она не совсем была похожа на жар-птицу с картинки в детской книжке.

Это была безумно красивая девушка, которая, словно сбитая птица, врезалась сначала в мою грудь… а затем уже в мое сердце. Самое странное, что на этом месте все книжки и заканчиваются. И мы оказываемся в глубоком неведении, что же будет с нами дальше. А дальше, как и говорил, я начал все понимать и сомневаться, а потом… Потом мне стало страшно…

Я хорошо помню, как это было

Я бросился искать ту старую, забытую всеми черно-белую книжку. Теперь уже в ней не хватало гораздо больше страниц. Однако я без труда мог сам написать уже все главы этой сказки, даже то, что не смог рассказать автор. На этот момент меня больше волновало то, что было после слов «И ЖИЛИ ОНИ ДОЛГО И СЧАСТЛИВО».

Я только просил второй шанс. Разучиться читать, радоваться только картинкам, верить, не проверяя… а доверяя. Вновь пережить встречу с моей жар-птицей. Но я был уже взрослым. Мое сознание было слишком жестоко ко мне.

Я потерял родителей.

Я судорожно пытался вспомнить хоть одну сказку с таким жестоким концом, но моя память меня подводила. Только это дало мне надежду, что я достоин продолжения.

Теперь я уже не смел надеяться на то, что, даже разучившись читать, смогу услышать голос мамы, рассказывавшей мне давно известную сказку.

Я один.

Надежда на возрождение

У меня есть все, но я не принадлежу себе. ОНА стала мне сниться. Я долгими ночами разговаривал с ней. Я мог смотреть на нее часами, чувствовать ее до боли родной запах, слушать ее голос. Она копалась во мне, мне было неловко, неудобно, незнакомо. Так давно никто не интересовался мной, даже я сам.

Сначала я ей доверился… Потом я до нее дотронулся. Дотронулся только губами, нежно-нежно, боясь ее спугнуть, боясь проснуться… Мне снилось, что мы куда-то едем в сказочном поезде. Я помню, как меня сильно обнадеживал монотонный стук колес: это значило, что я еду, то есть еду куда-то, в какой-то пункт назначения, где явно меня что-то ждет. И сердце щемило от счастья. Я смотрел на свою жар-птицу, она заснула. Это странное ощущение, когда видишь, что в твоем сне кто-то спит.

Я держал ЕЕ, свою птицу счастья, за хвост. Не потеряв души и обретя счастье.

Утро. Джунгли

Меня разбудил долгий телефонный звонок. Я вообще стал глубоко ненавидеть все то, что вырывало меня из снов и окунало в серую действительность.

Пятница, тринадцатое – об этом мне сообщал циферблат моего аппарата.

Безумно хотелось вернуться к НЕЙ. Я чувствовал только ее.

Я жил в финансовых джунглях. Здесь я был царем, царем зверей. Я мог иметь все, что только бы захотел получить от этого мира. Но я всегда пытался хотеть меньше, чем я мог взять. А взять я мог все. Все, кроме НЕЕ.

Она была нереальна, она была лишь моим сном, сном раненого зверя. Бывшие друзья же пили мою кровь каждый день, питались моей душой, своими целями и желаниями, которые выдавали за мои мечты. Но я готов был все это им дать и забыть о себе. Я даже перестал чувствовать боль, когда они меня терзали так, будто я был уже мертв. Но я-то знал, что я живу. Надо только, чтобы они этого сразу не заметили: они жестоки и могут отобрать все, что мне подарил Бог. А Бог дал мне ЕЕ. И я понимал, что должен сохранить всех, кого люблю, не причинив им боль.

А я уже знал, что это такое. Что такое короткое слово «БОЛЬ», которое иногда одновременно является частью и слова «любовь», и слова «ненависть», только для одного оно является окончанием, а для другого – корнем.

Я стал понимать, что больше не могу оставаться со своей реальностью один на один. Мне нужна была Она.

Признание

Женева. 18 апреля 2007 года. Я постарался четко зафиксировать факт своего существования во времени. Последние дни становится все сложнее ощущать границу реального мира и снов. Все мои ощущения, эмоции, желания стали намного ярче проявляться в этом параллельном мире. И там я стал чувствовать себя более живым, чем в реальной действительности.

В ту ночь мне снился кошмар. Я точно почувствовал, что могу ЕЕ потерять. Смешно, но это было даже больше похоже на какой-то американский клип.

Она неслась на большой скорости на спортивном автомобиле. ЕЕ упрямость и эгоизм воевали с ее разумом. Я пытался ЕЕ остановить, но она не слышала меня.

Я проснулся. Мое тело было липким от холодного пота.

Безумно хотелось снова вернуться в сон – я вдруг точно осознал, какие слова мне нужно ей сказать, чтобы ее остановить. Эти слова я уже давно не пытался произносить в реальной жизни.

Меня повергло в шок то, что я раньше не понимал этого. И в этот момент я как никогда почувствовал, что Господь меня направляет… Я медленно поднялся с кровати и пошел к окну. Достал пачку сигарет. Меня трясло от какого-то внутреннего возбуждения. Я чувствовал себя как ребенок, который учится ходить. Медленно постарался произнести эти давно забытые слова вслух. Мой голос показался мне каким-то чужим – настолько дико было это слышать от самого себя.

Я стоял и смотрел в окно. Из отражения в стекле на меня смотрел взрослый мужчина, улыбающийся глупой счастливой улыбкой.

Этой ночью я точно знал, что ЕЙ скажу.

Странно, но во втором сне я стал котом, который бродит по крышам небесного городка. Я присмотрел себе крышу одного многоквартирного дома с видом на залив. И стал ждать ее.

Когда вы сами последний раз говорили: «Я тебя люблю»? Нет, не своей любимой собаке или детям. А женщине, которую ждали всю свою жизнь.

Или, может, кто-то из вас признавался в любви жар-птице?

Вот и мне было нелегко. Она мне помогла. И в тот момент мы стали свободными птицами. Я взял ее руку в свою – и мы полетели…

Рожденным летать ползать негоже

Я не знаю, как долго можно летать на обычных крыльях, но на крыльях любви – бесконечно. Это ни с чем не сравнимое ощущение, каждый их взмах – в унисон твоему сердцу. Ты чувствуешь, как она летит рядом с тобой, и слышишь стук ее сердца и четкие, смешанные с гулом ветра взмахи ее белых крыльев…

Летит. И так же, как и ты, радуется сказочному закату, теплому весеннему ветру, запаху моря, цвету сочной майской травы. Это как заниматься любовью.

Я полностью чувствовал ее тело. Каждую ее клеточку, каждый ее сантиметр. Чувствовал, как учащается ее дыхание, когда ее движения становятся еще быстрее. Я испытывал неописуемый кайф вместе с ней. Когда она взлетала высоко-высоко, я мчался вслед за ней и мы вместе долетали до самого верха. Это было невероятно… Весь мир крутился под нами, реальность исчезала за гранью бытия. Тело становилось каким-то невесомым, будто мы лежали в ватных облаках, которые укачивали две безмерно счастливые души.

Я любил ее. Я мог повторять ей это каждую секунду, и это были не просто слова – это была музыка, которая лилась из моей души и моего сердца. Я готов был кричать об этом. И я кричал …

Мой новый мир

Когда вы в процессе создания чего-то божественного, вы не замечаете ничего вокруг. Я, как Бог, создавал день за днем свой новый мир. Я летал, я парил, я мчался, как летящий лев, на огромной скорости, пытаясь обогнать свет из моего темного тоннеля.

Но мне было сложнее, чем Богу: создавая свой новый мир, вы должны решить, что будет со старым.

Я ломал одни мосты и усердно чинил другие, я создавал медленно, по крупицам новые ниточки мирков моих детей с моим новым миром. Это так, словно ты идешь с одного берега на другой по старому веревочному мосту, осторожно держа в своих руках Любовь, Надежду, Доверие, Теплоту, Нежность, и все это боишься уронить, не донеся до своего Нового Мира. Я шел в свой Новый Мир только потому, что пытался все это принести в него. Я не хотел начинать его строить без этих компонентов. Я мечтал сделать прочный фундамент, смешав это все со своими новыми мечтами.

День первый: создание мира, дружба

Мы лежали на теплом испанском берегу, ее волосы и тело были покрыты золотистым песком. Не было сомнения, что наши души дружили с детства. Хотя у нас оно и не было общим, нас объединяли детские мечты. Я лежал рядом с ней, держа ее за руку, и вспоминал себя мальчишкой, бегающим по песку моего родного города, не боясь ничего. Вот так и сейчас я ничего не боялся, я дремал, слушая ее дыхание, биение сердца и мелодию дружбы наших наконец-то встретившихся душ.

День второй: доверие

Один умный ученый, который пытался написать формулу любви, утверждал, что в идеальной любви доверия – ровно семьдесят процентов. Не больше и не меньше. Этот старик считал, что, если доверия добавить чуть больше, можно стать равнодушным, а если его будет меньше, это грозит бессмысленной ревностью. Я помнил эту формулу с детства и в теории был с ней полностью согласен, однако на практике не так-то и легко оказалось удержать этот баланс. Создавая свой Новый Мир, я старался помнить все ЭТО. Особенно осознавая, что легче начать правильно, чем исправлять в пути.

Но вы могли бы доверять жар-птице? Той, о которой пишут сказки, цари в которых обещают полцарства только за ее волшебное перо? Вот и я старался…

День третий: понимание

Я знал, что мы встречались раньше, – может, во снах, может, в мечтах, а может, и в других жизнях. Я знал, что моя душа уже встречала ее. Я понимал и чувствовал ее своей кожей. Да, все клетки моего тела были словно индикаторы, которые улавливали малейшее ее настроение. Я знал, когда она злится и дуется на меня, я чувствовал даже. когда она улыбается, не видя ее лица.

День четвертый: уважение

Что нужно, чтобы жар-птица тебя уважала? Как минимум ты должен бьпъ принцем из ее сказки, который освободил ее из золотой клетки. Тем более у жар-птиц к принцам повышенные требования! И знаете, как я им стал? Я стал самим собой. Я стал сильным мужчиной с душой мальчишки из маленького городка. Это оказалось очень просто и очень сложно одновременно.

День пятый: доброта

Любить ребенка намного проще, чем взрослого человека. Ты можешь замечать все хорошее и новое, чего бы не заметил у взрослого. Ты можешь прощать ему то, что не простил бы никому. От ребенка исходит такая наивная доброта, против которой не устоит ни один взрослый. Она стала моим большим и любимым ребенком.

День шестой: секс

Это полет двух душ. Это эпицентр чувств. Я совсем разлюбил ходить, с ней мне хотелось летать вечно. Мы летали ночью и днем, и в жару, и в дикие холода. Мы летали под проливным дождем и в свирепые бури. Мы летали даже во время войны наших сознаний. Полет – это неограниченная энергия любви.

День седьмой: любовь

На седьмой день сотворения моего Нового Мира я творил любовь. Я любил всех и вся. Я возлюбил и простил своих врагов и недругов. Я жил этот день, помня и любя своих родителей. Я чувствовал трепетную любовь к своим детям, предлагая им место рядом со мной в моем Новом Мире. Я даже попробовал в этот день полюбить котов и взял одного из них к себе. И я просто любил ЕЕ, не теряя своей души и обретая безграничное счастье.

Война с болезнью

Жар. Температура сорок. Все тело ноет. Простыня, одеяло, белье – все мокрое от холодного пота. Открыв глаза, я медленно осмотрел свою новую каюту. «Маловат домик-то! Но придется привыкать, ничего не поделаешь».

Когда-то, еще мальчишкой, я мечтал служить на подводной лодке. Теперь, спустя двадцать лет, попав сюда минимум на год, я с грустью оценил всю красу юношеских мечтаний.

Когда ты молод и тебе нечего терять, кроме пары штанов и новых кроссовок, ты готов любую цель выдать за свою и бороться за нее до самого конца. Но когда тебе сорок и цена вопроса – твой Новый Мир, а болячек в голове хватит на целую роту дембелей, ты начинаешь осознавать, что борьба с самим собой и со своим телом – самая жестокая. Так как, воюя со своим телом, ты должен его победить, но при этом не уничтожить.

Спустив ноги с кровати и нащупав ими тапочки, я медленно поплелся к умывальнику, зная, что надо выпить быстрее горсточку «волшебных» таблеток, так как скоро начнется сильный шторм, а мой организм совсем перестал его выдерживать. И в БОЙ!

Больше всего я ненавидел, когда воевать приходилось во время сильных штормов, – в эти моменты, в полной неразберихе летающих по палубе тел, вещей и морских брызг, я выпускал очередь из своего пулемета, иногда даже переставая осознавать, куда стреляю и сколько времени уже здесь нахожусь. В такие моменты я ранил своих же. Находя их после шторма ранеными на палубе, я не мог поверить, что это могло произойти, я плакал, проклиная все в этом жестоком мире и в первую очередь – жестокого себя. Я никогда не смогу себе этого простить и забыть.

Особенно один день.

Шел уже второй месяц войны. Океан становился все неспокойнее. Штормило уже каждый день, и я давно позабыл, что такое спокойная гладь мирного океана. В тот день враг был особенно силен, битва была жаркой. Я стрелял, пока руки не начали дрожать и не выронили пулемет. Я упал без сознания рядом с ним и уже не ощущал ни бушующих волн, ни соленых брызг океана.

Очнувшись, я почувствовал, что тело мое онемело, ноги и руки затекли от неудобной позы и почти застыли от холода. Но не это меня напугало – а то, что я услышал знакомый голосок и почувствовал, как что-то мокрое и теплое упало мне на щеку. Слезы… ОНА была ранена! Я ранил свою жар-птицу!!!

Она лежала рядом со мной, серая от пыли и копоти, ее крылья были разорваны в клочья, словно лохмотья, и особенно я запомнил ее исхудавшее от борьбы тело. Боже! Она все это время воевала рядом со мной, стоя позади меня, охраняя меня и стреляя по моим беспощадным врагам в холодные длинные ночи шторма. Она, которая могла улететь в любой момент, устав от этой войны. Она, которая любила меня и которая не ушла…

Я знал, что наша лодка уже находится в нейтральных водах островов и что это единственное место, где пока не шла война. Я осторожно поднял ее и положил в маленькую деревянную лодку, а ночью, когда никого не было на палубе, потихоньку отвел ее в направлении островов, понимая, что только так могу ее спасти.

И только когда ее не оказалось рядом, я понял, как она помогала мне во время моих битв. Как много она давала мне, стоя за моей спиной. Как же сильно мне ее не хватало, и как же бессмысленна становилась эта жестокая война без нее!

Но я победил. Победил благодаря ей, благодаря себе и своему Богу.

Начало будущего

После войны ОНА стала другой: изменилось не только ее внутреннее состояние, но и облик. Война беспощадна ко всем, воспоминание о ней нельзя просто вычеркнуть из памяти. Следы войны – как пробы на золотых изделиях, безобразны и остаются навечно. Кончики ее крыльев сильно подгорели в ту ночь, и теперь она ходила с короткой стрижкой, только в удобной одежде и как будто была готова снова ринуться в бой в любой момент.

Она тогда смогла спастись только благодаря островам. Океан, морской воздух, ветер и ласковое солнце сделали свое дело. Они спасли ЕЕ, ЕЕ, без которой я дальше не видел себя. И я решил, что хочу улететь с ней на те острова, остаться вдвоем и поблагодарить всех тех, кто ее спас. Ангелов природы. Я захотел, чтобы они стали свидетелями нашего ритуала единения душ. Чтобы они нас повенчали и увенчали наш союз своим святым благословением.

Эти острова стали для нас райским местом, подарив нам минуты безграничного счастья.

Теперь наши полеты напоминали красивую благозвучную песню, в которой два голоса объединились и стали одним сильным энергетическим потоком. И с тех пор наши ангелы нас не оставляли, они стали для нас всем. Ветром, который только помогал нам быстрее лететь. Солнцем, которое не позволяло нам замерзнуть. Росой, которой мы умывались, просыпаясь на теплой плодородной земле. Даже свирепые жители джунглей, могучие львы и гепарды, гуляли рядом с нами и позволяли гладить себя по шерсти. Было такое чувство, будто мы повенчались со всей природой, как будто ангелочки всего живого приняли нас в свой круг, доверив нам секреты земного счастья. И мы были счастливы…

ЕВА. Дочь

Нет, мы не желали нарушать Божии законы. Мы, смертные, просто любили и верили, что наша любовь может творить чудеса. Мы захотели создать свою маленькую Еву, но не из ребра Адама, а из частиц этого божьего мира. Кладя каждую частицу в наши ладони, мы наполняли ее своим смыслом и свято верили, что частица Ветра сделает ее быстрой и находчивой, Солнца – ласковой и нежной, Песка – сильной и стойкой, Морских Волн – мудрой и справедливой, а частица нашей Любви подарит ей ангела.

Белого ангела с огромными крыльями, в которых она пока лежала, как в колыбели, убаюканная песнями.

Вы когда-нибудь слышали песни ангелов? Они поют по утрам, смешиваясь с нежным теплом и запахами ЕЕ тела. Я особенно хорошо слышу их, пока она не проснулась, и чем крепче я ее обнимаю, тем отчетливее.

В одном из моих снов я вновь оказался на той дороге у моря. Я шел по ней без сожаления, держа за руку свою старшую дочь, но здесь ей было лет восемь. Я хорошо помнил тот поворот на монастырь, и мои мысли и переживания стояли тут, одетые во все черное и так, что лиц было не видно. Слышно было лишь, как они стонут по мне.

Меня в какой-то момент потянуло к ним, будто кто-то тащил за подол сутаны. Но маленькая дочка взяла, потянула меня за руку своей теплой ручкой и повела к морю. Выйдя на берег, мы увидели ЕЕ. Она выходила с ангелами из пены волн и несла на руках нашу маленькую Еву. Я плакал от счастья, от счастья, что смог не повернуть на том перекрестке судьбы, от счастья, что моя дочь помогла мне продолжить мой путь. От счастья, что, не потеряв души, я обрел ЕЕ.