Текст книги "Рюриковичи. История первой династии"

Святослав Игоревич

Киевский князь Святослав никогда не сомневался в своем предназначении: быть воином, сражаться и побеждать. Он вообще ни в чем не сомневался, ничего не боялся и не оглядывался назад.

Ему было всего три года, когда его жизнь и судьба династии повисли на тонком волоске. Все было против него. Отец погиб, а Святослав был слишком мал, чтобы отомстить. Но вместо него это сделала его мать Ольга. И правила вместо него долгие годы. Для него же быть князем означало быть воином, сражаться и побеждать. Война стала смыслом его жизни.

«Повесть временных лет»:

«И быстрым был, словно пардус, и много воевал. В походах же не возил за собою ни возов, ни котлов, не варил мяса, но, тонко нарезав конину, или зверину, или говядину и зажарив на углях, так ел; не имел он шатра, но спал, постилая потник с седлом в головах, – такими же были и все остальные его воины. И посылал в иные земли со словами: „Иду на вы“».

В 964 году, когда Святославу было чуть больше 20 лет, он пошел в свой первый большой поход в земли, куда прежде никто из русских князей и воевод ходить не решался, – на лесные племена вятичей, плативших дань хазарам. Тогда принуждать к двойной дани вятичей он не стал, видя своей основною целью могущественный Хазарский каганат и не желая оставлять в тылу разоренное племя. На время оставил вятичей данниками хазар, но заставил покориться и пропустить войско через свои земли. Видимо, это было первое и последнее дипломатическое решение в его жизни. Покорение вятичей стало первым подвигом Святослава и началом его бесконечной победоносной войны. Внутренними делами он не занимался, – он был уверен, что с этим прекрасно справится его мать Ольга, пока сам он пропадает в военных походах.

В 965-м Святослав обрушился на Хазарский каганат, который на протяжении 300 лет управлял Великой Степью. Разгромив основные войска хазар в битве под Саркелом, он оставил там часть войска добивать каганат (окончательно повержен в 968-м), а сам вернулся к вятичам, в 966-м разбил их войско и обложил данью. В 967-м русский князь огнем и мечом прошел Волжскую Булгарию. Теперь вся Волга оказалась под контролем Руси, и это не могло не обеспокоить византийцев.

Посольство из Константинополя, подкрепив свои слова почти полутонной золота, предложило Святославу направить свой удар на Болгарию Дунайскую. Греки рассчитывали, натравив Святослава на болгар, решить сразу две проблемы: ослабить и Болгарское царство, и Киевскую Русь.

В 968 году Святослав вторгся в Болгарию Дунайскую. Разбив болгар в битве под Доростолом, Святослав решил перенести столицу на Дунай, в город Переяславец (предположительно, болгарский Преслав). Византия получила мощного соперника прямо у своих границ.

«Повесть временных лет»:

«…Одолел Святослав болгар, и взял городов их 80 по Дунаю, и сел княжить там в Переяславце, беря дань с греков».

Святославу понравилось на Дунае, где, по его представлению, находился самый центр мира, где сходились все торговые пути, где всегда было солнечно, сытно и богато. Домой, на берега Днепра, князю с дружиной возвращаться не хотелось.

«Повесть временных лет»:

«В год 6476 (968). Пришли печенеги на Русскую землю, и заперлась Ольга со своими внуками в городе Киеве. И осадили печенеги город силою великой, и изнемогали люди от голода и жажды. И послали киевляне к Святославу со словами: «Ты, князь, ищешь чужой земли, а свою покинул, а нас чуть было не взяли печенеги, и мать твою, и детей твоих. Если не придешь и не защитишь нас, то возьмут-таки нас».

Такое случилось впервые. Киев еще никогда не осаждали, а киевляне никогда не видели кочевников. Дикие, жестокие и непредсказуемые печенеги всегда были далеко – за стеной Хазарского каганата, но Святослав сам эту стену разрушил, уничтожив каганат. Но он не мог и подумать, что после всех его достижений кто-то осмелится напасть на Киев в его отсутствие.

…Святослав шел в Киев форсированным маршем, практически без привалов. И все равно с момента появления печенегов прошло несколько недель. Взять мощную крепость с ходу печенеги не могли. Ольге удалось сдержать панику, но в городе уже начинался голод. Надежд на выживание почти не оставалось, а вестей от Святослава не было. Лишь увидев, как стремительно враги сворачивают лагерь и бегут, она поняла, что сын идет на помощь.

Едва заслышав о приближении его передового отряда, печенеги сняли осаду и ушли в степь. Киевляне плакали от счастья, встречая своего князя. Не плакала только старая княгиня – слез у нее больше не было. Ее время подошло к концу, и она знала об этом. Побыв немного с матерью и детьми, Святослав собрал бояр и объявил им, что возвращается на Дунай и жить будет теперь в Переяславце.

«Повесть временных лет»:

«В год 969. Сказал Святослав матери своей и боярам своим: „Не любо мне сидеть в Киеве, хочу жить в Переяславце на Дунае – ибо там середина земли моей, туда стекаются все блага: из Греческой земли – золото, паволоки, вина, различные плоды, из Чехии и из Венгрии серебро и кони, из Руси же меха и воск, мед и рабы“. Отвечала ему Ольга: „Видишь – я больна; куда хочешь уйти от меня? Когда похоронишь меня, – отправляйся куда захочешь“. Через три дня Ольга умерла, и плакали по ней плачем великим…».

Святослав выполнил последнюю волю матери – похоронил ее по христианскому обычаю.

Христиане не допускают сожжения умерших, веря в воскресение мертвых в конце времен. Подготовка тела к погребению имеет глубокий символический смысл и во многом повторяет положение во гроб Самого Христа. Тело усопшего, то есть временно уснувшего человека, должно обрести покой, отсюда слово «покойник». На третий день после кончины усопшего отпевают в храме и в деревянном гробу предают земле, в ногах устанавливают крест – символ спасения. Могила ориентирована так, чтобы усопший лежал лицом к востоку, в ожидании утра будущего мира – Второго Пришествия.

Первым из русских правителей княгиня Ольга приняла христианство, и первой же будет прославлена в лике святых равноапостольных, почитаемых и православной церковью, и католической.

Спустя сорок лет после смерти Ольги ее внук князь Владимир, закончив строительство первой на Руси каменной церкви, велит перенести в новый храм гроб своей бабки, княгини Ольги. Когда гроб открыли, тело княгини оказалось нетленным. Это было первое в русской истории явление нетленных мощей.

Похоронив мать, Святослав временно разделил государство между сыновьями: старшего, Ярополка, посадил в Киеве, среднего, Олега, – в Древлянской земле, младшего, Владимира, отправил в Новгород. Единство Русской земли, которую такими трудами собирала и укрепляла его мать, оказалось под угрозой. Но предостеречь князя от ошибки было уже некому.

В 969-м Святослав напал на дунайские города Болгарии, тревожившей границы Византии, по заказу византийского императора Никифора Фоки. Пока шло завоевание, в Византии случился переворот, и власть перешла к новому императору Иоанну Цимисхию. Взяв около 80 городов и подчинив болгар, Святослав затребовал с нового императора бо́льшую дань за оставление русскими войсками болгарских городов и получил отказ.

На следующий год в союзе с болгарами, печенегами и венграми русский князь бросил вызов Византийской империи. Произошло две многодневные битвы. Первая – при Аркадиополе, при явном численном преимуществе русского войска. Результаты сражения в русских и византийских источниках прямо противоположные. Но Святослав был вынужден заключить мирный договор. Несмотря на это, он активно занялся пополнением армии в Болгарии.

В это время император Иоанн Цисхимий вернулся в Болгарию с войском, чтобы окончательно прогнать Святослава и присоединить Болгарию к Византии. Император сам возглавил войска.

В разных источниках численность противников указывается разная. Достоверных данных нет, данные разнятся в несколько раз, но везде указывается перевес на стороне Византии в 1,5–2 раза. По данным византийскаого историка Льва Диакона, современника событий, русское войско вместе с союзниками (печенегами, болгарами, венграми) насчитывало около 60 тысяч человек. Ядро войска составляла княжеская дружина – на тот момент более 500 самых опытных и профессиональных воинов. Греческая армия насчитывала более 100 тысяч человек, организованных и обученных по римской военной системе. Русские дрались в больших битвах обычно в пешем строю, выстраиваясь «стеной» – от 8 до 20 наглухо прикрытых щитами рядов ратников с тяжелыми копьями. Византийцы же в центре своего строя имели центральную фалангу пехотинцев, а с флангов были конные части. За фалангой шли лучники и пращики, непрерывно стреляя над головами пехотинцев и расчищая им путь.

Весной 971 года под Доростолом греческая армия окружила войско русов. Шансов на победу у Святослава не было, но он решительно отверг все предложения об отступлении.

«Повесть временных лет»:

«И пошел Святослав на греков, и вышли те против русских. Когда же русские увидели их – сильно испугались такого великого множества воинов, но сказал Святослав: „Нам некуда уже деться, хотим мы или не хотим – должны сражаться. Так не посрамим земли Русской, но ляжем здесь костьми, ибо мертвые сраму не имут. Станем крепко, а я пойду впереди вас: если моя голова ляжет, то о своих сами позаботьтесь“. И ответили воины: „Где твоя голова ляжет, там и свои головы сложим“».

Никогда еще греки не сталкивались с таким яростным сопротивлением. Но византийские части регулярно получали подкрепления, а Святослав в изматывающих боях потерял бо́льшую часть воинов, двух ближних воевод, и сам был ранен. Оборона крепости длилась более трех месяцев.

Лев Диакон, «История»:

«Росы, стяжавшие среди соседних народов славу постоянных победителей в боях, дрались, напрягая все силы. Ромеев же одолевали стыд и злоба, что они потеряют в короткое время свою великую славу, потерпев поражение от народа, сражающегося в пешем строю».

Святославу хватило мужества принять самое тяжелое решение в своей жизни. Князь предложил императору мир на своих условиях: русские покидают Болгарию, отпустив пленных, греки же беспрепятственно пропускают русское войско по своим землям, снабдив его провиантом и дав богатые отступные; восстанавливаются в полном объеме торговые и военные союзы Руси с империей. А русские покинут Болгарию, отпустив всех пленных и впредь будут неукоснительно соблюдать условия договора.

Император безоговорочно принял все условия. Был подписан договор, в котором Византия обязывалась платить Руси дань, а русские, в случае любых посягательств на византийские границы, обещались защищать их силою своего оружия. Текст договора целиком сохранился в летописях.

«Повесть временных лет»:

«Согласно второму соглашению, которое состоялось при Святославе великом, князе киевском, и при Свенельде, писано при Феофилове Синкели от Иоанна, прозванного Цимисхием, цесаря греческого, в Доростоле, месяца июля в год 971. Я, Святослав, великий князь киевский, как клялся, так и утверждаю настоящим договором присягу свою, что хочу […] иметь мир и крепкую дружбу с большим цесарем греческим и с Василием, и с Константином […] во веки веков. Никогда я не буду посягать на землю вашу, не собирать людей против нее […] А если другой кто-нибудь посягнет на землю вашу, то я буду противником ему и буду биться с ним…».

Тем не менее перед отъездом, наслышанный о греческом вероломстве, Святослав заподозрил неладное и пожелал личной встречи с императором. Он хотел посмотреть в глаза греческому царю, чтобы убедиться, что тот не лукавит.

Лев Диакон, «История»:

«Государь, покрытый вызолоченными доспехами, подъехал верхом к берегу Истра. Показался и Сфендослав, приплывший по реке на скифской ладье; он сидел на веслах и греб вместе с его приближенными, ничем не отличаясь от них. Одеяние его отличалось от одежды его приближенных только чистотой. Сидя в ладье на скамье для гребцов, он поговорил немного с государем об условиях мира и уехал».

В византийских источниках указано, что провианта – хлеба – русичам было выдано на 22 000 человек. Две трети воинов погибло. Но ладейный флот был спасен, и дружинники не утратили ни строя, ни боевого духа. Не привыкшие к поражениям, они согласились покинуть крепость Доростол, лишь услышав от Святослава обещание вернуться, если византийцы прекратят платить дань.

Русское войско отправилось в обратный путь. Святослав был мрачен. Ему не давала покоя его ущемленная воинская гордость. Когда флот подошел к днепровским порогам, опытный воевода Свенельд предупредил князя: нужно обходить пороги дальним путем, у реки может быть печенежская засада. Но Святослав и слышать об этом не хотел. Кто боится, тот пусть трюхает по бережку. А он, великий воин, привык смотреть в лицо опасности. И не каким-то печенегам, пожирателем вшей, угрожать ему… Возможно, именно такого ответа и ожидал мудрый воевода. Сам он со своей дружиной предпочел идти в обход.

Свенельд возглавил основные войска и повел их вокруг порогов, волоком таща бо́льшую часть ладей. Нетерпеливый Святослав повел самые крепкие корабли с дружиной (возможно, небольшой ее частью) напрямик. И попал в засаду.

«Повесть временных лет»:

«В год 972. Когда наступила весна, отправился Святослав к порогам. И напал на него Куря, князь печенежский, и убили Святослава, и взяли голову его, и сделали чашу из черепа, оковав его, и пили из него».

Второй князь из рода Рюриковичей, Святослав поднял славу русского оружия на недосягаемую высоту и остался величайшим воином в истории династии. Он на много сотен лет вперед предвосхитил движение Русского государства на Балканы. Но ему не удалось присоединить дунайские земли так же как это не удастся его дальним потомкам. Он изменил расстановку сил в Евразии, разгромив могущественный Хазарский каганат, но, обрушив хазарский заслон на границе Великой Степи, открыл дорогу на Русь новым волнам кочевников. Он присоединил к Киеву земли вятичей, уличей и тиверцев, увеличив территорию Русского государства на треть, но укрепить его не успел. Временный раздел Руси между сыновьями князя Святослава оказался его завещанием, и это решение поставит страну на грань полного распада и вызовет первую в истории Рюриковичей братоубийственную войну.

Ярополк Святославич

В 972 году, когда погиб князь Святослав, его старшему сыну, Ярополку, было уже около 18 лет. Среднему, Олегу, примерно 16 лет. Младшему, Владимиру, – 14. Временный раздел Руси между сыновьями на время похода оказался завещанием Святослава. Единое государство распалось на уделы. Формально столицей оставался Киев, в котором правил юный Ярополк. Хозяином соседней Древлянской земли был его брат Олег. И далеко на севере, в Новгороде, сидел младший брат, Владимир. Пока Святослав был жив и воевал, жили мирно, потому что делить было нечего. Но прошли годы, отец погиб, а мальчики стали юношами…

Ярополк привык во всем слушать бабку, княгиню Ольгу, у нее учился управлять государством. Отца почти не знал, про его мать ничего не известно, кроме того, что она тоже была княжеского рода. Став князем, Ярополк намеревался продолжить реформы Ольги, укреплявшие внутриполитические и дипломатические устои страны. Он даже начал чеканку собственной монеты, – пусть и копировавшая арабский дирхем, она все же стала первой в истории Древнерусского государства.

Чтобы отомстить за отца и укрепить границы, Ярополк пошел войной на печенегов, разбил их и обложил данью. Но возобновлять завоевания Святослава не стал. Он кардинально сменил не только способы, но и направление внешней политики, – отправил посольство в Германию, ко двору императора Священной Римской империи Оттона II Рыжего. У Ярополка были серьезные намерения установить дипломатические отношения с самым сильным государством Запада. И не только дипломатические. Помня уроки княгини Ольги, он серьезно задумывался о крещении. Молодая княгиня, жена Ярополка, тоже исповедовала христианскую веру. Она была гречанкой, бывшей монахиней, которую князь Святослав когда-то привез из похода как пленницу из-за ее редкой красоты и выдал за старшего сына. Возможно, благодаря ей Ярополк стал благосклонно относиться к христианам, которые жили в Киеве еще со времен княгини Ольги. Однако крещение молодой князь желал бы принять не от Византии, считая, что греки подкупили убивших его отца печенегов, но от Священной Римской империи. На тот момент это имело в первую очередь политическое значение.

Во второй половине IX века уже были сформированы две христианские традиции – восточная и западная. Различия между ними – обрядовые, догматические, этические – накапливались на протяжении нескольких веков и осложнялись соперничеством Римского епископа (папы), и Константинопольского патриарха. Однако христианская церковь еще сохраняла единство и называлась Вселенская Апостольская Кафолическая церковь Христова. Великий раскол, или Схизма, разделит ее на римско-католическую и греко-православную только через 100 лет.

Киевский князь начал переговоры с Римом. Но тут в дела князя вмешался его советник, старый воевода Свенельд, который достался ему по наследству от отца и деда. До христиан воеводе дела не было, он преследовал собственные интересы. Свенельд был тот самый воевода, который отпустил князя Святослава Игоревича на смерть, в засаду печенегов, а сам пошел кругом. Он же мог быть и косвенным виновником гибели князя Игоря, направив его повторно собирать дань с древлян.

Много лет назад дед Ярополка вручил Свенельду «древлянскую дань», то есть фактически отдал ему земли древлян. Однако теперь там сидел князь Олег Святославич, и, по мнению Свенельда, эту несправедливость требовалось исправить. И вот старший сын Свенельда, Лют, открыто и демонстративно заявил свои права на Древлянскую землю, отправившись на охоту в угодья древлянского князя.

«Повесть временных лет»:

«В год 6483 (975). Однажды Свенельдич, именем Лют, вышел из Киева на охоту и гнал зверя в лесу. И увидел его Олег и спросил своих: „Кто это?“. И ответили ему: „Свенельдич“».

По древнему общеевропейскому обычаю, право на охоту связывалось с правом на землю и власть. На Руси в IX веке княгиня Ольга установила особый статус территорий для княжеской охоты – «ловищ». В Западной Европе с XI века существовало «лесное право», запрещающее охоту в королевских лесах. Самым известным нарушителем лесного права считается Робин Гуд, обосновавшийся в королевском Шервудском лесу. На протяжении всей эпохи Средних веков охота в лесах правителя расценивалась как преступление или отрытый вызов и каралась смертью.

Древлянский князь Олег Святославич принял вызов. Он вышел навстречу наглецу и убил его.

«Повесть временных лет»:

«И с того началась вражда между Ярополком и Олегом, и постоянно подговаривал Свенельд Ярополка, стремясь отомстить за сына своего: „Пойди на своего брата и захвати волость его“».

Свенельд требовал от Ярополка мести. Однако кровным родственником князю приходился не убитый Лют, а Олег, воздавший преступнику по заслугам. Ярополк отказался воевать с братом. Но Свенельд сдаваться не собирался. Он хотел добиться междоусобной войны, в которой молодые князья рано или поздно поубивают друг друга. И тогда власть сама упадет в руки Свенельда. У него оставался еще один сын, Мстиша. Вполне можно основать новую династию Свенельдичей… Свенельд пользовался большим влиянием и в дружине, и среди горожан. Поползли нехорошие слухи: мол, князь не способен отстоять честь своей земли… И, в конце концов, Ярополк все же начал войну с Олегом Древлянским – первую братоубийственную войну в истории Рюриковичей. Закончилась она очень быстро. Олег со всем войском бежал под защиту стен своей столицы – Овруча. В панике отступления на мосту, перекинутом через ров, началась давка, люди и кони летели вниз… Когда Ярополк вошел в город, он захотел увидеть брата. Но Олега нигде не было. И только когда разобрали ров, заполненный трупами, нашли изувеченное тело древлянского князя.

Тогда Ярополк понял все. «Смотри, – сказал он Свенельду, громко сказал, чтобы все слышали, все эти глупцы, кто кричал о чести и обиде, – смотри, воевода, этого ты и хотел!» И впервые старому варягу нечего было возразить.

С этого момента имя Свенельда в летописи больше не упоминается и дальнейшая судьба его неизвестна. Но теперь Ярополк стал, хоть и невольным, но братоубийцей, и ему по закону кровной мести должен был отомстить младший брат – Владимир, который княжил в Новгороде. Однако Владимир не пришел. Вскоре стало известно, что младший Святославич, как только узнал, что Ярополк пошел войной на Олега, бежал за море – к варягам. Ярополк успокоился. Он отправил в Новгородскую и в Деревскую земли своих посадников и стал один править всей Русской землей.

К концу 70-х годов X века в Русское государство входили земли полян (в среднем течении Днепра, на его левом берегу, с центром в Киеве), северян (на правом берегу Днепра, с центром в Чернигове), древлян (между Днепром и Припятью, с центром в Овруче), ильменских словен (с центром в Новгороде). Племена западных кривичей, радимичей, вятичей и волынян Киеву не подчинялись. У дреговичей и западных кривичей сложились самостоятельные княжества Туровское и Полоцкое, в которых правили варяжские князья Тур и Рёгнвальд (Рогволод), также независимые от Рюриковичей.

Киевский князь Ярополк задумал включить сильное и богатое Полоцкое княжество в сферу влияния Киева, но не военным, а дипломатическим путем. Лучшим способом для этого был династический брак. По языческим обычаям, Ярополк вполне мог держать нескольких жен, и он посватался к единственной дочери полоцкого князя – Рагнхильд, или Рогнеде. Но произошло то, чего никто ожидать не мог. Из Новгорода прибыли ярополковы посадники, еле живые от пережитого страха, и рассказали: вернулся пропавший два года назад Владимир.

Новгородцы уже успели подзабыть своего юного князя, который бежал неведомо куда, убоявшись войны со старшим братом. И вот, ко всеобщему удивлению, Владимир, возмужавший, неузнаваемый, явился из-за моря во главе большой варяжской дружины. Занял свой законный престол, а людей Ярополка выгнал из города и велел им передать киевскому князю: «Владимир идет на тебя, готовься с ним биться».

Новгород снова вышел из-под власти Киева. Тем важнее стал союз с Полоцком. Узнав о переговорах Ярополка с князем Рогволодом, Владимир понял, что такой союзник нужен ему самому: в этой войне станет победителем тот, кто женится на полоцкой княжне. И не успели уехать из Полоцка сваты Ярополка, как явились сваты Владимира во главе с его родным дядей Добрыней.

В Древней Руси брак заключался в результате договора между родственниками невесты и женихом или его родственниками. Древний обычай похищения невесты давал мужу полное право собственности на жену. Более поздний обычай – выкуп невесты («вено»), – оставлял женщине определенные права, в том числе и право на развод и повторное замужество. С того момента, как невесту приводили в дом к жениху, она символически умирала для своего рода, чтобы заново родиться в семье своего суженого. Поэтому муж на руках вносил в свой дом молодую жену, как новорожденного младенца. Оставшись наедине, молодые должны были съесть кашу одной ложкой на двоих, отварную курицу и ковригу хлеба. Потом новобрачная снимала с мужа обувь, – в знак своего подчинения. В правом сапоге обычно пряталась монета, а из левого муж доставал плетку и обозначал легкий удар – в знак своей власти над женой.

Рогнеда заявила послам: «Не хочу разувать сына рабыни, но хочу за Ярополка». Все знали, что матерью Владимира была наложница князя Святослава, рабыня Малуша. Оскорбление было публично высказано в лицо Добрыне – брату Малуши, бывшему рабу. Было очевидно, что за этим последует война, и что в этой войне Полоцк на стороне Киева. За личным выбором Рогнеды, скорее всего, стоял политический выбор ее отца. И этот выбор категорически не устраивал Владимира.

Киевский князь собрал большое войско из словен, чуди и кривичей, ядром которого была его варяжская дружина, и сам пришел в Полоцк. Жениться. Владимир насильно взял Рогнеду на глазах ее родителей и братьев, а потом велел вырезать всю семью своей новой жены, которая теперь должна была зваться Гориславой. В назидание всем, кто осмелится пойти против его воли.

…Владимир шел на Киев. Далеко впереди его войска бежали слухи о кровавой полоцкой свадьбе. Ярополк заперся в Киеве, все еще смутно надеясь, что конфликт можно будет решить миром, и с каждым днем осознавая тщетность этой надежды. Между ним и Владимиром была кровь погибшего брата, и смыть ее можно было только другой кровью.

В Киеве все знали, что Владимир идет отомстить за смерть брата. Кровная месть – семейное дело Святославичей, но когда Владимир возьмет Киев, он отдаст весь город на разграбление своим головорезам. Киевляне роптали: почему весь народ должен страдать из-за княжеских раздоров? Ярополк знал, о чем говорили в городе. Ему каждый день сообщал это воевода Блуд. Когда-то он был воспитателем Ярополка и теперь, после падения Свенельда, стал самым близким ему человеком. Князь не знал, что Блуд уже предал его, через лазутчика получив обещание от Владимира, что тот в случае победы посадит воеводу рядом с собой и окажет ему многие почести. И когда Блуд сказал: «Беги из Киева, пожалей людей!», Ярополк с малой дружиной ушел в городок Родню. Киев открыл ворота Владимиру и принял его власть.

Ярополк, осажденный в Родне, пытался сопротивляться. Но очень быстро в маленькой крепости начался голод. Воевода Блуд говорил Ярополку: «Нам их не победить. Заключай мир с братом своим». И Ярополк согласился. Блуд немедленно послал весть Владимиру: «Веду к тебе Ярополка, готовься».

Ярополк приехал в Киев на встречу с братом, надеясь на милость победителя. Он безропотно отдал ему киевский престол и теперь хотел только одного – чтобы новый князь отпустил его с женой-гречанкой, которая ждала первенца, в какой-нибудь дальний удел… О том, что Владимир уже сделал беременную княгиню своей наложницей, Ярополк так и не узнал. Едва он вступил в двери княжеского терема, двое варягов из дружины Владимира подняли его на мечи.

Князь Ярополк Святославич погиб совсем молодым. Он был храбрым и мудрым, он избегал войн и заботился о подданных, он заново собирал государство и, вероятно, мог бы стать великим правителем, крестителем Руси, но не успел. Вместо него это сделает его убийца.