Текст книги "Парящая для дракона"

– Иди в задницу.

– Что? – Мист откровенно опешил.

– Иди. В задницу, – сказала я. – По слогам повторить?!

Швырнула стаканчик в мусорницу и направилась к однокурсникам. Перед глазами все плыло, то и дело вспыхивали голубые искры, и дыхание сбивалось. К счастью (моему и всех остальных), появился преподаватель с ключом-карточкой и открыл аудиторию.

– Через пять минут заходим по одному, – командует он. – Рассаживаемся за столы, где активированы планшеты с тестами. Дальнейший порядок вы знаете.

Зачеты, как и экзамены, у нас были наполовину автоматизированы. То есть сначала нужно было решить тест (результаты высвечивались сразу у тебя и у преподавателя, количество верных баллов). Если тест «пропускал», дальше нужно было выбрать электронный билет в специальной программе. Такая своеобразная учебная лотерея. Основной вопрос был по теории, на подготовку отводилось двадцать минут. Потом короткая беседа с преподавателем и зачет или незачет.

Дверь в аудиторию захлопывается, и с этой минуты я с Ландерстергом благополучно забыта, у всех включается режим «я ничего не знаю», он же «мандраж обыкновенный, предэкзаменационный». Я бы и рада включить его вместе со всеми, но у меня то пересыхают губы, то горло, то все вместе, поэтому я очень рада, когда на табло над аудиторией наконец вспыхивает: «Приглашается студент».

Зачет я сдала исключительно на энергии действия. Влетела в аудиторию первой, первой пошла отвечать и первой оттуда вылетела. Если бы не Ринни, я бы сразу убежала домой «готовиться» к встрече со стилистом и пресс-секретарем, а так пришлось присоединиться к однокурсникам и отвечать на вопросы.

– Ну как?

– Тест был сложный?

– А билет?

– На все ответила?

– Не валил?

– Сдала?

Что меня радовало, так это то, что вопросы не про Ландерстерга.

Что не радовало, так это то, что к жару добавился шум в ушах, а искры сменила льдисто-голубая дымка.

– Сдала.

– Класс! Молодец…

– Поздравляю!

Раньше я была бы счастлива, но… Рин приехала одной из последних, поэтому зашла относительно недавно. Она влетела в аудиторию, когда я уже готовилась по вопросу, и мне казалось, что подруга сознательно меня избегает. Впрочем, скорее всего, мне не казалось. Потому что сегодня Ринни, когда вошла, даже не взглянула в мою сторону.

– Может, отметим? – предложил Саш, один из наших активистов.

– Нельзя! – воскликнула Аи.

– Почему?

– Потому что пока ты туда не зашел, нельзя говорить на тему «отметим».

– Аирана, ты-то чего? – фыркнул Герн. – У тебя всегда высшие баллы.

На электронном табло над аудиторией вспыхнула надпись: «Приглашается студент».

– Иди! – подтолкнул Аи Саш. – Хватит здесь зависать, а то из-за тебя я уже сам трясусь.

– Трясешься ты из-за себя, – огрызнулась девушка, но все-таки шагнула к аудитории.

Чудом не столкнувшись с вылетевшей из дверей Рин.

– Ну как?

– На все ответила?

– У тебя какой билет был?

– Не сдала.

Ринни перекинула сумку через плечо и быстро зашагала по коридору. Я бросилась за ней:

– Ринни! Рин! Подожди!

Она не остановилась, только ускорила шаг, в итоге догнала я ее уже за поворотом, ближе к лифтам. Перехватила за локоть, но подруга вырвалась.

– Отвали, а? Просто отвали, Лаура.

– Рин, нам нужно поговорить.

– Кому нужно? – Она шагнула ко мне, оказавшись лицом к лицу. – Тебе нужно? Для очистки совести? По-моему, тебе стоило раньше со мной поговорить, не находишь?! Я все-таки твоя лучшая подруга… была!

– Рин, что значит была?! Ты мне и слова не даешь вставить!

– Слова о чем? О том, что ты замуж собралась?! Или о том, что тебе не стоило выписывать кренделя на катке? Знаешь, я была лучшего о тебе мнения! Ты хоть понимаешь, в какое положение ты поставила Сэфла?! А Бена? Какого ты вчера ему глазки строила?!

Она выпалила все это мне в лицо и, резко развернувшись, бросилась в сторону лифтов.

– У кого-то тяжелый день? – Голос Сильви раздался из-за спины.

Я обернулась.

– А ты что тут делаешь, мелкая?

– Я не мелкая, – хмыкнула сестра. – Что это с ней?

Она кивнула на Ринни, которая с силой шарахнула ладонью по панели вызова.

– Мы поссорились.

– Почему?

Потому что Ландерстерг.

– Ты не сказала, что здесь делаешь, – повторила я.

– У меня вторая пара отменилась. Историчка Золотого века заболела. – Сильви потянулась, встала на носочки. – А физическую нагрузку я сегодня прогуляю. Скажу потом, что по женской причине. Не хочу тут торчать. Ты уже сдала?

– Да.

Воздух вокруг неожиданно раскалился, а потом так же неожиданно схолоднул, как будто меня пнули из сауны на мороз.

– Тогда домой? – Сильви ослепительно улыбнулась.

– Домой.

– У меня еще две тысячи подписчиков прибавилось. – Она показала телефон.

– Рада за тебя.

– Могла бы и порадоваться, – буркнула сестра. – А то в последнее время только рычишь на всех. Это ты от Ландерстерга заразилась?

Я чуть было не сказала, что от Ландерстерга можно заразиться только бациллой власти, но удержалась. Мы были в общем коридоре, и царившая тишина не гарантировала того, что в следующий момент кто-то не выскочит из аудитории.

– О-о-о, я представляю, что будет завтра. – Глаза Сильви сверкали. – Ты на своей страничке вообще появляешься? Главное, чтобы тебя не заблокировали, когда к тебе ломанутся подписчики со всего света!

Сдались ей эти подписчики.

– Если честно, не представляю, как ты все это выдерживаешь. – Она коснулась панели вызова лифта. – Как ты с ним общаешься? Какой он?

Дракон он.

– Отмороженный.

– Отмороженный? – переспросила она почему-то шепотом.

– А еще импотент.

– Лали!

– Не верю я, что у него работает что-то, кроме системы приказов и распоряжений.

– О, ну это ты зря. – Сильви хихикнула. – Знаешь же, что мама подписана на «Эбер»?

«Эбер» – один из самых популярных женских журналов в Ферверне. Там все о новинках моды, о последних трендовых постановках, об открытии торговых домов, о брендах люксовой косметики, уходовой и декоративной, о психологии, саморазвитии и многом другом.

– Знаю, разумеется.

– Так вот, там пишут, что чем большей властью наделен мужчина, тем лучше у него все в постели. Потому что он реализует свою агрессию и становится по-настоящему состоявшимся.

– Уволь меня от этих умозаключений.

– Да ладно. – Сильви первой шагнула в пустой лифт. – Скажешь, что тебя совершенно не волнует, как это будет с ним?

Нет! Потому что с ним ничего не будет!

– Ла-а-али. – Сестра улыбнулась. – Ну правда. Ты же потом мне расскажешь?

– Да, обязательно! Сразу после первой брачной ночи позвоню и отчитаюсь.

– Да ну тебя!

Сильви отвернулась, а я ткнула в нужный этаж и прислонилась к стене.

Все, я домой! Пора начинать операцию «Несварение».

– Лаура, открой! – В голосе Ингрид слышались истеричные нотки.

Они слышались уже минут пятнадцать, с тех пор как до мачехи окончательно дошло, что выходить я не собираюсь.

– Не могу, – сказала я. – Мне плохо.

И даже не солгала. Мне правда было плохо, настолько, что я упустила такой важный стратегический объект, как графин с водой. И ведь заранее принесла его к себе в комнату, поставила на тумбочку… и оставила там, когда услышала, как приехали пресс-секретарь и стилист, а вот теперь горячо об этом жалела.

Ключевое слово – горячо. Так горячо мне еще не было.

Поначалу я сидела на мягком коврике, на который наступала после душа, теперь же сползла с него и привалилась к прохладной душевой кабине, испытывая желание залезть туда и включить воду. Ледяную.

Не знаю, что это был за вирус, но перед глазами у меня то и дело вспыхивало фервернское сияние.

– Лаура! Мы вызовем врача… – Это прозвучало почти жалобно.

Ага, сейчас. Так я вам и поверила.

– Не надо, – сказала я.

Получилось хрипло.

Вот, кажется, и голос садится.

– Лаура!

Я не стала отвечать. Гораздо приятнее было сидеть, прижимаясь щекой к душевой кабине, и считать узорчики на матовом стекле. Изредка узорчики оживали и принимались ползать по стеклу, а потолок начинал двигаться. В такие моменты я старалась не двигаться сама, потому что тошнить меня начинало уже на самом деле.

– Юргарн! – донеслось из-за двери.

О! Кажется, в ход пошла тяжелая артиллерия.

– Лаура! – Это уже голос отца. – Лаура, немедленно открой дверь!

А Ингрид небезнадежна. Об этом мне подумалось как-то очень отстраненно сквозь вспышки фервернского сияния перед глазами. Получается, она сразу отцу позвонила? Или просто больше времени прошло? Я потянулась за планшетом и хмыкнула: да, с пятнадцатью минутами я погорячилась. Все сорок. За эти сорок ко мне приходила Сильви, мне звонил Даргел, отец вот даже с работы убежал в срочном порядке.

– Лаура! Открой, или я ее вышибу.

– Я сижу спиной к двери, – предупредила я. – Вышибешь дверь – вышибешь из меня Лауру.

Почему-то последнее заявление показалось мне недостаточно грозным, и я добавила:

– Навсегда.

– Кошмар! Это какой-то кошмар! – Голос Ингрид.

– Ладно, Лаура, чего ты хочешь?

Чтобы меня оставили в покое.

– Остаться наедине с расстройством желудка.

– Брось! Мы оба знаем, что никакого расстройства нет.

– Есть, – сказала я. – Если хотите, можете остаться под дверью и послушать.

– Ферна Хэдфенгер.

После этих слов за дверью стало подозрительно тихо. В ванной, в общем, тоже: мое фервернское сияние собралось, выстроилось у меня перед глазами ровной линией и засияло ярче, чем все огни Хайрмарга, вместе взятые. Что у меня начались глюки, я поняла не сразу. То есть глюк, который Ландерстерг, а его здесь совершенно точно не могло быть (в разгар рабочего дня в Айрлэнгер Харддарке), обозначил свое присутствие стуком в дверь.

Подозреваю, что именно так мог бы стучать Ландерстерг, если бы он там был. Негромко, но жестко. Странно, что дверь сама не открылась или не выпала из арки.

– Ферна Хэдфенгер. Откройте. Нам надо поговорить.

– Мм… – произнесла я. – Нет. Если вы глюк, то говорить нам с вами не о чем. А если нет, тем более не о чем. Потому что когда мы с вами в последний раз говорили, это ничем хорошим не закончилось.

Тишина за дверью могла означать только то, что глюк ушел. Ну, либо то, что он сейчас пытается понять, что ему делать дальше, а может быть, то, глюк он или не глюк. В общем, возможны варианты.

– Мы здесь одни, – донеслось из-за двери.

– Хорошо, – сказала я.

– Откроете?

– Нет.

– Почему?

– Потому что я вам не доверяю. – Я глубоко вздохнула.

Сидеть мне стало тяжело, поэтому я легла. Головой на коврик, разумеется, что я, совсем себя вести не умею, что ли.

– Хорошо, поговорим через дверь, – прозвучало снаружи.

– Хорошо, – снова подтвердила я.

– Признаю, что я был неправ.

Точно глюк.

– Да-а-а, – сказала я, мечтательно глядя в плавающий надо мной потолок. – Вы были очень неправы, ферн Глюкдерстерг. И знаете, в чем? Сначала в том, что отказались меня слушать, а потом в том, что нацепили на меня эту штуковину… Кстати, давайте назовем наше общение «туалетные переговоры». Как вам такой вариант?

Ненадолго установившуюся тишину перебило резкое:

– Лаура, вам в самом деле плохо?

– Что я, шутить такими вещами буду, что ли? – почти обиделась я.

– Откройте дверь. Немедленно. Или я открою ее сам.

– Я уже говорила, что сижу у двери?

– Я жду две секунды.

Двух секунд, в общем-то, не прошло, ну или мне так показалось. Панель блокировки на моих глазах просто покрылась инеем, жалобно треснула, этот треск передался какой-то детальке в двери (подозреваю, что замку). Шикарный дорогой материал затянуло матовой пленкой морозного узора, и я словно рухнула в ледяной вихрь. Приподнявшись, увидела, как осторожно, более чем осторожно приоткрывается дверь. И как потом резко отлетает в сторону. Губы пересохли, во всем теле нарастал жар. Еще совсем недавно здесь было холодно, но сейчас меня трясло от раскаляющегося вокруг воздуха.

Раскаляющегося от полыхающего на груди клейма, которое словно впитало ледяное пламя в глазах дракона.

– Снимите, – потребовала я, правда, вышло как-то совсем слабо.

Последнее, что я увидела, – это как Ландерстерг метнулся ко мне. Потом наступила темнота.

Глава 9

Будильник надрывался голосом Ремьер Эйдж, рагранской соперницы Сибриллы Ритхарсон. Хит назывался «Между нами зима», я ставила эту песню, будучи беззаветно в нее влюбленной, но за несколько месяцев пробуждения под одно и то же уже успела возненавидеть.

Нащупать телефон не удалось, поэтому я открыла глаза и тут же их закрыла. Состояние было такое, как если бы меня клюнул дракон. Вместо связных мыслей – бесчисленное множество обрывков, среди которых попадалось что-то в стиле «как же хочется спать» и «как же хочется пить». Пить, кстати, действительно хотелось очень сильно, поэтому я снова открыла глаза, дотянулась до стоящего на тумбочке стакана, залпом его осушила и откинулась на подушки. Перед глазами маячил стильный двухуровневый потолок и светильник, то есть люстра, вмонтированная в него в форме дракона.

В форме дракона?!

Я подскочила на кровати, разом вспомнив все, что произошло вчера. Затуманенное сознание постепенно растуманивалось, и стало совершенно очевидно, что я в гостях у дракона. То есть у Ландерстерга. Совершенно… Я заглянула под покрывало, зажмурилась. Нет, не совершенно. Нижнюю часть белья мне великодушно оставили, зато бюстик и чулочки висели на спинке кресла. Эротичненько так.

Пару минут я на них моргала.

Потом заткнулся будильник.

Затем я аккуратненько, завернувшись в покрывало, поднялась с кровати и подошла к зеркалу. Над левой грудью отчетливо виднелся бледно-голубой узор, который вчера полыхал ледяным пламенем.

При попытке коснуться его пальцем меня ужалило льдом. Свечение стало сильнее, но стоило мне убрать руку, тут же погасло. Еще несколько минут я созерцала это сотворенное драконом клеймо, после чего резко развернулась и метнулась к дверям.

«Откройте дверь. Немедленно. Или я открою ее сам».

Открыть? Откроет?! Да я ему сейчас такое открытие устрою!

Меня затормозил тот факт, что я в простыне. То есть не в простыне, но в покрывале, отдаленно напоминающем простыню. Между слоями тончайшей ткани была запечатана какая-то прокладка с наполнителем, согревающая так, что в ней по улице можно легко ходить. Отшвырнув ее на кровать, я метнулась в ванную, где ополоснула горящее лицо водой и стащила с вешалки чистый, пахнущий хвоей халат.

Стоило представить, как этот… дракон стягивает с меня чулки, и в ванной стало нечем дышать. Подавив желание расколотить что-нибудь (прямо о голову Ландерстерга), я вернулась в комнату, пригладила волосы и уже совершенно спокойно вышла за дверь.

Хорошо, не совершенно. Дверь захлопнулась как-то слишком резко.

А я как-то слишком резко затормозила на подлете к соседней, которую распахнула, и замерла.

Драконья задница!

Буквально.

Драконья задница, накачанная такая, состоящая из упругой мышечной массы, маячила перед глазами.

– Проснулись? – поинтересовался Ландерстерг, обернувшись. – Чудесно. Как раз успеете позавтракать вместе со мной.

Теперь я лицезрела драконью передницу. Перевела взгляд с того, что там имелось в наличии (а в наличии там имелось о-го-го что), на пресс. Потом – на мощную грудь, широкие плечи и подбородок.

Ну вот, до глаз мы тоже добрались, ура. Можно себя поздравить.

– Вы всегда ходите по дому голым?

– Только после душа. – Ландерстерг шагнул в сторону гардеробной. – Ваши вещи в шкафу в вашей комнате, можете переодеться. После завтрака вас отвезут, куда попросите.

А не одраконели ли вы?

– Нет.

Поздравляю! Я спросила это вслух.

– Вы меня раздели!

– Вас нужно было раздеть, у вас был жар.

Кстати, о жаре.

– И как вы его снимали, позвольте спросить? – поинтересовалась я.

– Что?

Действительно, что?! Он вчера много чего с меня снимал.

– Жар!

– С помощью пламени. Я, кажется, говорил вам, Лаура, что вам надо пить больше воды, а если вы почувствуете себя плохо, сразу звонить мне?

Ландерстерг направился к гардеробной, а я сложила руки на груди.

– Плохо мне стало по вашей милости. Снимите свою закорюку!

– Нет.

– Нет?!

– Нет. Потому что это защита.

– Защита?!

– От моего пламени, Лаура. – Он повернулся ко мне уже в брюках и в расстегнутой рубашке. Которую даже застегивать не перестал, разговаривая со мной. – Эта закорюка, как вы выразились, инновационная разработка, узор харргалахт, позволяющий женщине находиться рядом с иртханом и не подсаживаться на пламя. Он же позволяет иртхану свое пламя не сдерживать. Что, несомненно, нам с вами в будущей совместной жизни очень пригодится.

В будущей совместной жизни мне очень пригодится что-то тяжелое. Но поскольку тяжелее драконьего самомнения в этой комнате не было ничего, я решила, что продолжать разговор бессмысленно.

– Если не возражаете, я бы хотела переодеться, – сказала я.

И ушла к себе.

Можно было попрыгать на ковре. Можно было попрыгать на кровати. Разбить все, что в этой комнате было бьющегося, а заодно распотрошить все подушки, которые имелись в наличии, но глобальную проблему это не решало.

Драконье пламя, то есть пламя иртхана – магия в его крови, позволяющая управлять любым, даже самым сильным зверем, кроме глубоководного фервернского. Не знаю, что не так с этими драконами, но они не подчиняются ментальной магии иртханов – приказам, способным развернуть, остановить или заставить сделать что бы то ни было любого другого их сородича. Помимо этого пламя иртханов имеет вполне себе материальное проявление, в случае Ландерстерга – ледяное, и случись ему подпалить что-нибудь в этой комнате, оно бы тут же покрылось инеем и развалилось на части, как случилось с замком в ванной. Не знаю, почему люди подсаживаются на эту силу, но вот теперь есть «противоядие», харргалахт.

И он на мне.

Сменная одежда оказалась в моей сумке, как выяснилось, джинсы и свитер, даже ботинки к ним положили, добрые люди. И даже белье! Я представила, как Ингрид собирает вещи, обливаясь слезами (счастья), как отец стоит рядом и не мешает Ландерстергу меня забирать, и мне снова захотелось что-нибудь разбить, но я напомнила себе, что проблему это не решит.

Поэтому спокойно переоделась, сложила все с меня снятое драконом в сумку, натянула джинсы, которые последний раз надевала год назад, когда мы с Мистом ездили на аэрогонки, привела себя в порядок и только после этого вышла из комнаты. Вместе с сумкой.

Желание просто сбежать я тоже в себе подавила вместе с намерением высказать Ландерстергу все, что я о нем думаю. Решение, которое ко мне пришло, оказалось простым и настолько серьезным, что у меня даже руки заледенели. Ну да ничего, будем считать, что это харргалахт работает. Должен же он как-то работать.

– Ферн Ландерстерг! – крикнула я во весь голос. – Ферн Ландерстерг!

С первого этажа донеслись шаги.

– Вы всегда так кричите, Лаура?

– Только когда меня приглашают на завтрак и не говорят, где столовая, – сообщила я, спускаясь.

Его драконейшество уже успел полностью одеться, и я подумала, как красиво будет смотреться пятно от кофе на белоснежной рубашке. И еще красивее – на пиджаке; чувство было такое, что его отливали из стали (и костюм, и Ландерстерга), а вместо сердца зашили ледышку.

Воздух в этой квартире пропитался его ледянейшеством настолько, что искрился в солнечных лучах. Собственно, солнце было единственным, что согревало столовую-кухню, в остальном она была выполнена примерно в таком же цвете, как если смешать сталь со льдом, в серебристо-голубых тонах.

Даже чашка с дымящимся кофе остывала, как мне кажется, быстрее, чем в любом другом помещении. Да даже не в помещении!

– Расскажите мне про харргалахт, – сказала я, устраиваясь на высоком стуле.

Дракон вопросительно на меня посмотрел.

– Я уже сказал, что это защита от пламени.

– Что это значит? – уточнила я. – Что я при виде вас останусь в здравом уме и трезвой памяти даже спустя десять ужасных, невыносимых, кошмарных лет супружеской жизни? Что я при виде вас не превращусь в дрожащую, заикающуюся и трясущуюся от желания женщину, даже если вы во время секса будете фонтанировать пламенем на весь Хайрмарг?

Тост в драконьей пасти надломился с таким хрустом, как будто стал ледяным. И судя по выражению дракономорды, застрял у него в горле.

Я свой намазала джемом и сверху положила кусочек рагранского сыра. Рагранского, я точно знаю, этот сорт делают только в Рагране. Вообще я его обожала, но сейчас он показался мне вкусным, как никогда. Кофе, кстати, тоже. Надо будет сказать спасибо тому, кто его варил.

– Ладно, оставим будущее в покое, – сказала я. – Вы его на людях тестировали? Или я была первой?

– Чего вы добиваетесь, Лаура?

– Ну как же. – Я посмотрела на него. – Хочу понимать, чем мне это грозит в ближайшем будущем. То есть если вы впервые опробовали его на мне, у него могут быть побочные эффекты. Например, я умру…

– Вы не умрете, – отрезал дракон.

– Почему вы настолько уверены?

– Потому что тестирование действительно проводилось. На добровольцах.

– И никто не умер?

Судя по выражению лица Ландерстерга, нет. Но очень даже может быть, что умрет. То есть, кажется, сейчас он захотел меня придушить.

– Нет. Во время тестирования были приняты все необходимые меры безопасности.

– Это какие же?

– Первая неделя под наблюдением в медицинском центре, круглосуточный доступ к медицинскому персоналу, тревожная кнопка и датчики на теле, бесперебойно сообщающие состояние участника тестирования куратору.

– Понятно, – сказала я, – эксперименты на людях.

– Вы сейчас издеваетесь?

– Нет. – Я пожала плечами. – Говорю как есть. Кстати, снять харргалахт может любой иртхан?

Глаза дракона сверкнули.

– Снять могу только я, и пока защита на вас, ни одно другое пламя вы не примете.

– Что значит – не приму?

– Это значит, что ни один другой иртхан не посмеет к вам прикоснуться.

Потрясающе!

– То есть вы поставили мне клеймо…

– Защиту.

– Клеймо против моей воли, чтобы я случайно не посмотрела ни на какого другого иртхана?

– Достаточно, – произнес Ландерстерг.

Произнес так, что у меня все волоски на теле встали дыбом, а следом за ними внутренности шеренгой выстроились вдоль позвоночника. Впрочем, я уже и сама решила, что достаточно, поэтому нажала кнопку «стоп» и поднялась.

После чего положила смартфон на стол и включила запись. Когда она дошла до конца, Ландерстерг поднялся тоже.

– Вы объявляете мне войну, Лаура? – спросил он.

Так, что внутренности попадали вниз, видимо, в глубоком обмороке. А волоски только чудом не выскочили из луковиц вместе с корнями. Тем не менее я выдержала его взгляд, и у меня даже не заплетался язык. Наоборот, я вполне отчетливо произнесла:

– Я предлагаю вам подумать, хотите ли вы видеть рядом с собой женщину, которая вас ненавидит. – После чего удалила запись и открыла приложение вызова флайса. – Не утруждайтесь, ферн Ландерстерг. Я помню, где выход.

Когда я шла к двери, у меня было такое чувство, что в спину мне вонзились тысячи ледяных игл, а по рукам и ногам спеленало морозным коконом. И все же я даже ни разу не споткнулась и вполне себе беспрепятственно нашла выход. Правда, уже на парковке осознала, что вряд ли сюда пустят заказной флайс.

Неожиданно дверца стоявшей рядом машины приоткрылась. Грань поднявшегося белоснежного крыла полыхнула солнечными бликами, и я приложила ладонь к глазам.

– Ферна Хэдфенгер, – оттуда выглянул Хестор. – Пожалуйста, садитесь. Я отвезу вас, куда попросите.

Я села, откинула за спину волосы.

– В ледовый дворец «Винтерсайд», – попросила, отменяя заказ.

И только когда мы взмыли ввысь, выдохнула.