Текст книги "Сойлинг. Книга 2. Тьма и демоны"

Глава 12

– Тебе приснился Ночесвет.

Я мрачно посмотрела на Джирайю, который, кажется, ни капли не впечатлился. Ну пришёл бог во сне и пришёл. Что тут такого? Нет, я понимаю, что присниться может всякое. Но чтобы так!

Потёрла виски. Выспаться не удалось. Утро не радовало и вызывало желание кого-нибудь побить. Ла-гуа, явно понимая, что лучше не приближаться, мудро занял место возле Джирайи, что любезно согласился разделить со мной завтрак, который должны вот-вот принести.

Кстати, сейчас он был без маски.

Красивый. Я в какой-то момент уж думала, что он скрывает за маской какой-то изъян, но ничего подобного. Длинные чёрные волосы падали на плечи каскадом блестящих прядей. Черты лица чёткие и выразительные, создающие впечатление силы и в то же время утончённости. Глаза тёмные, глубокие, с задоринкой. Высокие скулы и прямой нос. Губы, слегка изогнутые в лёгкой улыбке, выражали доброжелательность и решительность. Кожа гладкая и безупречная, с бронзовым оттенком. Одет он был в традиционную одежду Исан – лёгкий шёлковый кафтан и свободные брюки, подчёркивающие его стройную, но мускулистую фигуру. Руки, покоившиеся на столе, сильные и ловкие, с длинными пальцами, явно привыкшие к труду и плетению пхланг.

Когда я всё ещё была под впечатлением от странного сна, Джирайя зашёл ко мне, его лицо выглядело озабоченным. Мы сели за стол, и я рассказала ему о своём видении. Он внимательно выслушал, а затем начал говорить. Его голос был спокойным и глубоким, как всегда, когда он рассказывал легенды.

– Ты видела Ночесвета, – произнёс Джирайя, – одного из троицы богов, которые держат мир Четырёх Сфер в равновесии. Легенды говорят, что без них он давно бы распался на части.

Сделал паузу, позволяя мне осмыслить сказанное, а затем продолжил:

– Ночесвет – разрушитель. Он танцует на руинах, создавая хаос и восславляя уничтожение. Но разрушение – это не всегда плохо. Без него не было бы места для нового. Ночесвет очищает путь, уничтожая старое и изжившее себя, чтобы дать возможность для нового роста. Его сила безгранична, он может сметать целые горы, обращать реки вспять и вызывать бури своим смехом. Он воплощение самой стихии разрушения.

Джирайя помолчал, его взгляд устремился вдаль, словно он видел картины древних времён.

– Солнцеглаз, второй из троицы, – продолжил он, – созидатель. Он приносит свет и жизнь, порождая новые миры и наполняя их энергией. Солнцеглаз строит и возрождает, его сила заключена в способности создавать что-то из ничего. Он освещает путь, даёт тепло и плодородие. Солнцеглаз – это начало всего, источник жизненной энергии.

Ты глянь, какое золотце. А по виду и не скажешь. Напугал он меня тогда – чуть прямо там не родила ёжиков.

Джирайя помолчал, позволив мне воспользоваться воображением, а затем перешёл к третьему богу.

– Граневод – хранитель гармонии. Его роль – поддерживать баланс между разрушением и созиданием. Граневод следит за тем, чтобы мир не погрузился в хаос или не застыл в неизменности. Он направляет потоки энергии, связывает воедино силы разрушения и созидания, чтобы они дополняли друг друга. Граневод хранит равновесие, его мудрость помогает удерживать мир Четырёх Сфер в гармонии. И следит, чтобы два его брата не наделали бед.

Что ж, определённо это зачаровывает. Только вот не уверена, что хочу встретиться с кем-то из богов.

– Легенды гласят, – продолжил Джирайя, – что если один из богов покинет своё место или утратит свою силу, мир начнёт разрушаться. Это напоминает нам о важности баланса во всём, что каждая часть системы играет свою роль и имеет значение.

Его слова заставили меня задуматься. Танец Ночесвета, звёздный ветер и хрустальный свет в моём сне – всё это были знаки. Только чего? Ночесвет явно явился не просто так.

Мысли о предательстве и заговоре теперь казались лишь частью более сложной и многослойной картины. Я должна была понять, как это всё связано и что я могу сделать, чтобы выжить самой и помочь в этом остальным.

Мои размышления прервал мягкий стук в дверь. Она тихо отворилась, и в комнату вошёл Кхон-рап-чаи, перед которым прямо по воздуху плыл поднос с едой. Движения слуги были грациозными и аккуратными, словно он скользил по полу.

Через некоторое время на столе появились блюда, каждое из которых выглядело аппетитным до невероятности. Я сумела признать кханом чин намья – тонкую рисовую лапшу, подаваемую с насыщенным кокосовым соусом, рыбой и ароматными специями. Рядом лежали свежие овощи и зелень, чтобы каждый мог добавить их по вкусу. Тут же умостились роти – слегка подслащённые хрустящие лепёшки, подаваемые с миской сладкого молока, куда их макали.

Ла-гуа устроился возле десерта из клейкого риса и спелого манго.

– Какая прелесть, – прокомментировал он, запуская в него корешки. – Мне определённо хочется пожить тут подольше.

– Что-то в первый раз ты такого не говорил, – заметила я.

– Так глупый был.

Джирайя улыбнулся и благодарно кивнул Кхон-рап-чаи.

– Спасибо.

Тот что-то прошипел, видимо, «не стоит благодарности», и исчез из комнаты.

– И откуда только такие берутся? – задумчиво спросила я.

– Кто-то был человеком, кто-то – творением сил природы, – ответил Джирайя. Бесконечный круг жизни.

Чтоб ему пусто было. Надеюсь, папаша переродится в многоножку. Ну или ещё в какую тварь, при одном только виде которой будет ясно – лучше с ней не связываться.

«Или станет чан-чан, – мечтательно подсказал внутренний голос. – Это было бы чудесно. Можно ухватить и бам-бам-бам по голове».

Витая в этих прекрасных фантазиях, я разобралась с завтраком. Мы с Джирайей практически не разговаривали. Что обсуждать снова? Действия Чомрата? Их пока нет. Ждать можно чего угодно. Танхва? Тут было бы интересно. Но нужно подождать. Пхи хоть и талантливы во многом, но им тоже нужно время.

Поэтому ничего не оставалось, как ждать. После завтрака мы перекинулись ещё несколькими словами о богах, но ничего нового я не узнала. Поколебавшись, рассказала про увиденное у Алачи. Это озадачило Джирайю. Он нахмурился.

– Надо будет поднять архивы.

– Уж не у того ли архивариуса, который во дворце? – проворчала я.

Джирайя улыбнулся:

– Сойлинг, кто-то сейчас похож на маленькую обиженную девочку, а не на правительницу.

Охренительницу. У меня, знаете ли, закончились все приличные слова. Поэтому остаётся только вот это. Когда охреневаешь с каждым днём. Титул мы решили отбросить, Джирайя хоть номинально и принадлежит к клану Вечной грозы, но в то же время подданный Пхи Ксаата. Сейчас меня пафосное «ваше величество» скорее раздражало, чем утешало. Да и полезно в случае какой-нибудь вылазки. Не оговорится.

Я вздохнула:

– Ладно. Ты прав.

Надо собраться. Ну, по крайней мере, не так откровенно выражать свои эмоции. Определённо это будет успех.

После того как мы расстались с Джирайей, я сумела упросить его отвести меня в библиотеку. В конце концов, время нужно провести с пользой.

Получив дозволение Пхи Ксаата, любезно предоставившего доступ ко всем имеющимся у него свиткам и книгам, я занялась их изучением.

В библиотеке царил тёплый полумрак, стеллажи уходили вверх.

– Ну-с, приступим, – произнесла я.

Целый день и вечер я провела погружаясь в легенды о древних богах. Страницы старинных манускриптов шуршали под моими пальцами, древние иероглифы мерцали на бумаге. Я изучала всё, что могла найти о троице богов, держащих мир Четырёх Сфер в равновесии.

Ночесвет, разрушитель, был весьма занятен. Его роль состояла не только в том, чтобы разрушать и сеять хаос, но и в том, чтобы освобождать место для нового. В легендах описывалось, как он своими танцами мог уничтожать целые города, но одновременно дарил возможность начать заново, освободив мир от старого. Джирайя всё так и сказал.

Солнцеглаз, великий созидатель, описывался как источник всей жизни и света. Его силы позволяли возрождать опустошённые земли, создавать новые миры и наполнять их жизненной энергией. Его присутствие было столь же важным, как и разрушительная сила Ночесвета, поскольку без созидания не было бы смысла в разрушении.

Но между собой они уживались плохо, поэтому роль мостика играл третий – Граневод. Хранитель гармонии. Его роль заключалась в поддержании баланса между силами разрушения и созидания. Граневод управлял потоками энергии, направляя их так, чтобы мир оставался стабильным и гармоничным. Он символизировал мудрость и равновесие, его могущество заключалось в способности объединять и уравновешивать противоположные силы.

Время пролетало незаметно. Я погружалась всё глубже в истории, узнавая о подвигах и деяниях богов. Легенды описывали, как они взаимодействовали друг с другом и с миром людей и демонов, создавая сложную и многослойную картину нашей реальности. Они не были хорошими или плохими. Они просто были. И действовали согласно своему видению мира.

В какой-то момент в библиотеке зажглись лампы с мягким жёлтым светом, отбрасывая тёплые отблески на страницы книг. Я почувствовала, как усталость накатывает волной, но не могла остановиться. Каждая новая страница приносила новые открытия, и я была полна решимости узнать как можно больше.

К вечеру я уже знала о ключевых событиях, связанных с каждым из богов. О том, как Ночесвет вызвал Великую бурю, сметавшую всё на своём пути, но оставившую за собой плодородные земли. Как Солнцеглаз создал Лес вечной жизни, где каждое растение или существо обладало невероятной силой. И как Граневод остановил Войну стихий, уравновесив силы огня и воды, земли и воздуха.

Наконец, почувствовав, что силы иссякли, я закрыла последнюю книгу и откинулась на спинку кресла. Голова была полна мыслей и образов, но мне удалось узнать слишком мало. Этот мир существует уже тысячи лет. Что ему какой-то день?

Я сжала переносицу. Надо вставать. Даже поясницу ломит. Стоит вернуться к тренировкам. Кто бы мог подумать, что сидение в одной позе приведёт к такому – ведь это тело юное.

– Готовь перцовый пластырь смолоду, – пробормотала я.

– Что ты там говоришь? – послышался у входа голос Ла-гуа. – Я тебя обыскался! Ты опять пропустишь всё самое интересное. Тебя уже все ждут!

– Меня? – озадачилась я.

– Сойлинг, ну быстрее!

Глава 13

Тихое утро окутало горный монастырь, словно мягкая вуаль придворной дамы. Яркие лучи восходящего солнца пробивались сквозь утренний туман, озаряя вершины гор и проникая в священные залы.

Ваттана стояла у окна своей комнаты, погружённая в раздумья, и смотрела вниз, на просторный двор, где уже начались утренние тренировки.

На утреннем воздухе, наполненном свежестью горного ветра, ученики мастеров Обители выполняли свои упражнения. Их движения были точными и плавными, словно танец, в котором каждая поза и каждый жест имели своё значение. Сила и грация переплетались в едином потоке, превращая тренировку в завораживающее зрелище.

Но сердце Ваттаны было тревожно. Она не могла отогнать тяжёлые мысли, которые преследовали её с того момента, как она получила известие о сыне. Взгляд скользил по ученикам, но не задерживался на них, а уходил вдаль, за пределы монастырских стен, туда, где прятались её страхи и беспокойства.

Мягкий шелест листьев, трепещущих под лёгким ветерком, и тихие звуки медитационных мелодий, доносившиеся издалека, обычно приносили ей умиротворение. Но сегодня даже они не могли успокоить её душу. Ваттана чувствовала, что грядёт что-то неотвратимое и опасное, и она была беспомощна перед ним.

Она вспоминала последние разговоры с мастером Прасатом, ироничным стариком, повидавшем на своём веку больше, чем можно было вообразить.

Его морщинистое лицо, казалось, хранило в себе всю мудрость мира, а в чёрных глазах отражалась глубина тысячи прожитых лет. Хотя сколько ему на самом деле, Ваттана даже не могла предположить.

Мастер Прасат часто говорил загадками, но в его словах всегда была доля истины, которую Ваттана училась понимать. Здесь она вновь ощутила себя юной девушкой, которой стоит многому научиться. Мастера не были похожи на её привычное окружение. И это раздражало и завораживало одновременно. Так вот, мастер Прасат… В последний раз он говорил о луне, о чём-то, что казалось простым и естественным, но в его устах приобретало зловещее значение.

– Луна, которая придёт в этом месяце, необычна, – сказал он, глядя на неё своими проницательными глазами, – и принесёт с собой перемены и беды. Она будет красной. Вы должны быть готовы, Ма-покронг.

– Почему луна так важна? – спросила она тогда, пытаясь уловить смысл его слов.

– Луна – это не просто светило, – ответил он, прищурив глаза. – Она влияет на потоки энергии, управляет приливами и отливами, не только в морях, но и в наших душах. Эта луна предвещает нечто большее. Она станет сигналом для тех, кто готовит перемены как в нашем мире, так и в духовных сферах.

Теперь, стоя у окна и вспоминая его слова, Ваттана ощутила, как холодный страх пробирается к её сердцу. Она знала, что не должна игнорировать слова мастера Прасата, пусть и чётко не понимала, что нужно делать.

Ваттана закрыла глаза и сделала глубокий вдох, пытаясь найти в себе силы и мудрость, чтобы… что?

– Квам чаррай, – выдохнула она сквозь зубы. – Танхва, обрубленный отросток, как ты вообще посмел такое сделать? Рунг и я считали тебя другом.

Новости дошли быстро. Да, переворот стал неприятным сюрпризом. О таком никто не мог подумать даже в самом страшном сне. Поначалу Ваттана просто закрылась в своей комнате, не желая никого слышать и видеть, стараясь уложить в голове произошедшее. Получается, врага она видела не в том человеке. В конце концов, если бы не Сойлинг, то судьба самой Ваттаны сейчас была бы незавидна. Если эта тварь не церемонилась с собственной дочерью, то уж с матерью императора, власть которого он получил, тем более.

– Сколько же крыс меня окружает, – прошипела она, сузив глаза. – Уничтожу. Всех уничтожу.

Пока что Ваттана не совсем представляла, за что взяться первым делом. Но и сидеть сложа руки не собиралась. Чувствуя горечь, она не могла не отметить, что Танхва выбрал очень удачный момент, когда войско её сына оказалось разбито, а сам он попал в плен.

– И всё же я тебя уничтожу, – произнесла она. – Мы с тобой поквитаемся, Танхва Сопха из клана Вечерних лотосов.

Её мысли прервал звук гонга, возвещающий о начале утренней службы. Ваттана отвела взгляд от окна и направилась к выходу из своего домика. Нужно найти мастера Шайю и обсудить с ним варианты.

Она прекрасно понимала, что сейчас нужно действовать только с холодной головой и при наличии сильной поддержки. Допустим, своя сеть информаторов у неё есть, выяснить, кто из кланов недоволен новыми порядками, можно. Другое дело, что этого мало. Нужно найти Сойлинг. Невестка показала, на что способна, значит, не будет прятаться, как мышь в норе, в ожидании, что кто-то решит её проблемы. Но действия стоит согласовать. Перед лицом врага стоит объединиться. Семейные разборки можно отодвинуть на потом.

«Или вовсе исключить, – подумала Ваттана. – И как следует присмотреться к девочке. Да, она не хочет сидеть в своих покоях, но в то же время грех держать взаперти человека, который хочет работать на благо государства».

Ваттана не ждала, что Сойлинг будет соображать. То, что о ней говорили, никак не намекало, что она не только захочет разобраться в делах, но и возьмёт за это ответственность. Что дерзкая… ну, с этим можно разобраться. С другой стороны, можно вспомнить себя.

Она усмехнулась. Вот уж никогда не была она ни спокойной, ни покорной. Так что, пожалуй, с невесткой надо договориться. Если боги послали тебе бриллиант в золе, глупо его выбрасывать.

Ваттана вышла со двора, направляясь к внутренним территориям монастыря в поисках мастера Шайи. Обитель, располагавшаяся на вершине горы, повторяла традиционные исанские храмы с их изящными пагодами, укрытыми изогнутыми крышами, и резными деревянными колоннами.

Главный храм монастыря с золотыми статуями Солнцеглаза и яркими фресками, изображающими сцены из легенд, находился в центре комплекса. От него во все стороны расходились узкие каменные дорожки из гладких, отполированных веками плит. Эти дорожки вели к жилым кельям монахов, залам для медитаций и тренировочным площадкам.

Повсюду ощущалась атмосфера покоя и умиротворённости. Лёгкий ветерок успокаивающе шелестел листьями деревьев. Птицы щебетали в кронах, наполняя воздух мелодичным пением. На аллеях встречались монахи и ученики, погружённые в свои мысли или занятые хозяйственными делами.

Ваттана проходила мимо живописного сада, где росли экзотические цветы и небольшие декоративные деревья, аккуратно подстриженные и ухоженные. В центре сада располагался пруд с кристально-чистой водой и белыми рыбами, которых она никогда не видела. Перекинутый через пруд деревянный мостик вёл к небольшому павильону, где часто проводили церемонии и медитации.

Пройдя сад, Ваттана оказалась у тренировочной площадки. Здесь ученики под руководством своих наставников отрабатывали боевые искусства. Звуки ударов и резкие крики раздавались в воздухе, но всё это происходило в полной сосредоточенности и не нарушало гармонии.

Наконец Ваттана подошла к уединённой келье мастера Шайи. Она постучала в деревянную дверь и, не дождавшись ответа, приоткрыла её. Внутри царил полумрак, пахло благовониями и свежесобранными травами.

Мастер Шайя сидел на циновке в позе лотоса, глубоко погружённый в медитацию. Его облик излучал спокойствие и мудрость, накопленные за долгие годы практики. Рядом с ним ощущалась какая-то умиротворённость и, чего уж там скрывать, безопасность. Как будто, даже если весь мир разлетится на осколки, он останется невредимым и сумеет защитить тех, кого пожелает.

– Мастер Шайя, – позвала Ваттана, сложив руки в почтительном жесте. – Мне нужно с вами поговорить.

Мастер Шайя медленно открыл глаза. Его взгляд, казалось, проникал в самую душу.

– Ма-покронг, – произнёс он мягким, но уверенным голосом. – Приветствую. Проходите. – Жестом он указал на циновку напротив, приглашая располагаться.

Раньше бы она возмутилась, но сейчас было не до этого. В Обители горных вершин её статус уважали, но при этом не меняли своих укладов. И правильно, в общем-то, делали. Ведь именно они дали ей кров и крышу, а не она им. Поэтому Ваттана быстро заняла место и произнесла:

– Мастер Шайя, я хочу попросить вас о помощи.

Безмолвный взгляд, в котором есть интерес, но при этом понятно, что никто не будет торопить. Верно, ни одно хорошее дело не терпит спешки. Поэтому нужно правильно подобрать слова.

– Я всей душой и сердцем благодарна вам за защиту, однако не могу просто ждать, когда что-то случится. Мой сын в беде. Невестка в бегах. На троне сидит тот, кто захватил его обманом.

Ваттана долго думала, какие слова подобрать, поэтому решила, что вот так будет лучше всего. Без пафоса и громких заявлений. Да, она мать императора, но в первую очередь – мать своего ребёнка. И так сказать сейчас намного лучше.

Мастер Шайя ничего не ответил, но при этом ясно дал понять, что думает над сказанным.

– Это может быть опасно, – наконец произнёс он.

– Опасно стало с того момента, как Танхва уселся на трон, – сказала она резче, чем хотела, но тут же взяла себя в руки. – Я понимаю, что мудрецы не занимаются мирскими делами, однако мне больше не к кому обратиться за помощью. К тому же Сойлинг – ваша ученица. Вы же не допустите, чтобы ей навредили?

Находясь в обители, Ваттана многое узнала, в том числе, что невестка не теряла времени и получила такого учителя.

Мастер Шайя тихо хмыкнул:

– А вы умело находите слабые места.

Ваттана не стала хмыкать в ответ, только пристально смотрела. Конечно умеет. Иначе бы потеряла своё положение сразу после смерти Рунга, не сумев защитить себя и Вонграта от клацающих зубами родственников.

– Больше не к кому… – повторил мастер Шайя. – А что насчёт вашей родни?

«Мысли читает, что ли? – искренне удивилась она, но виду не подала. – В общем-то, логичный вопрос».

– Я не уверена, что им можно доверять. С моей стороны, к сожалению, давно умерли те, кому я доверяла, а родственники моего покойного супруга слишком алчны. В своё время пришлось их отослать в дальний уголок Исан и запечатать, не позволяя появляться в столице.

– Так вот почему Сойлинг никогда не видела родни императора, – заметил мастер Шайя.

– Какие душевные разговоры вы с ней вели, однако, – ответила Ваттана. – Что ж… Именно поэтому. И должна отметить, что встречаться с ними точно не стоит. Вряд ли они высунут носы сейчас. Слишком трусливы и слабы. Зато подлость на очень высоком уровне.

– Вот как… – протянул мастер Шайя, рисуя в воздухе светящий символ. – В таком случае у нас нет иного выхода.

– Какого? – насторожилась Ваттана.

– Помочь моей ученице.