Текст книги "Тёмные птицы"

Недавно закончилось очередное Вече, но на обед в поместье Мертвой Луны отправились только несколько человек. Это были те, кто поддерживал Муромцев в вопросе строительства жилого квартала в Долине Гремящих Ветров. Анисья принципиально не хотела интересоваться этим. То, что в деле был замешан Звездинка, отец несносной Аси, окончательно портило настроение. И прежде всего задевало, что кто-то приписывал этому скользкому семейству особое влияние в обществе.

– Гандвиг. Этот залив зовется Гандвигом, – пояснил Игорь Велантьевич.

Анисья оглядела присутствующих: Дима Велес выдавил некое подобие улыбки, когда она встретилась с ним взглядом, отец беспокойно вышагивал вдоль стены, мама хмурилась, сосредоточенно слушая Игоря Велантьевича, старик Рублев затаился в дальнем углу, его жена тихонько беседовала с Черной Курицей, занявшей пост главы Ирвинговой дружины…

Остался еще сам хозяин поместья. Он молчал и тоже переводил взгляд с одного гостя на другого. Вот и все нехитрое общество. Горстка людей, не справившаяся с натиском надоедливого Анатолия Звездинки.

– Я не понимаю, как он мог предложить этот проект! – возмущенно воскликнула Черная Курица. – Неужели он не знает, что залив опасен даже для магов?!

– Он прекрасно это знает, – наконец подал голос Олег. – Звездинки всегда были профессионалами по добыванию саамри – редких водорослей Гандвига. Анатолий знает эти места как свои пять пальцев. Именно поэтому, когда он утверждает, что колдунам ничего не будет там грозить, большинство верит ему. Восемь из двенадцати старейшин приняли проект строительства. Светлые маги, мечтавшие вернуться к нам из городов потусторонних, ликуют.

– Меня настораживает, – произнес Яромир, – что Ирвинг не вмешался. Уж он-то должен понимать, что Светлое сообщество встало не на тот путь.

– Ирвинг не вмешается. Он предоставит нам право самим совершать ошибки. И будет наблюдать со стороны.

– Тогда будем надеяться, что все идет как нужно… – вздохнул Игорь Велантьевич.

Анисья скользнула взглядом по внуку Велес, который встал и со скучающим видом направился к двери. Папа позвал ее с собой на этот обед под предлогом, что с ней Диме будет веселее. Но тот лишь похвалил ее наряд, потоптался рядом пару минут, а потом уселся в кресло у камина и все время молчал. А теперь вот и вовсе покинул комнату. Безудержное веселье, ничего не скажешь.

– Но Звездинка… – не сдавалась Черная Курица. – Он ведь должен понимать, что, если хоть с кем-то из переселенцев случится беда, он будет отвечать перед всем Тридевятым государством! Его слава лопнет, как мыльный пузырь.

– Именно, – с недоброй улыбкой заметил Яромир.

– Этого мы и ждем? – Евдокия Рюриковна вопросительно подняла брови.

– Возможно, тогда нам удастся доказать, что он не верен. Что он связан со Старообрядцами… – воодушевленно подхватил Василий Ильич.

– Но-но, это слишком опасно, Василий, – покачал головой Игорь Велантьевич. – Одно дело желать обогатиться за счет не самого удачного жилого квартала, а другое – работать на Старообрядцев.

Анисья вспомнила Митю, его раненую руку. И его уверенность в том, что это сделал Звездинка. Звездинка напал на Полину Феншо. С какой целью? Неизвестно. Но через пару месяцев Полина была похищена Старообрядцами. Странное совпадение.

Взгляд ее упал на пустующее кресло у камина. Да, кстати! И куда это ушел внук Велес?

Анисья встала и под разгоревшийся спор выскользнула за дверь. Коридор был пуст, куда делся Дима – неизвестно. Колдунья ушла подальше от малой гостиной, повернула за угол в небольшую галерею, где картины украшали голый камень стен, и прижалась лбом и ладонями к небольшому выступу. Она стояла так пару минут, почти не дыша и не открывая глаз, пока не почувствовала себя внутри камня. Ее сознание бежало вдоль потолка, растекалось к полу, проникало вниз, под землю, – везде, где древняя кладка стен шла непрерывной цепью. Тишина и покой царили внутри. Все, что умел камень, – это созерцать. Созерцать, как проходили тысячи жизней слабых смертных существ, как проносились тучи, разверзаясь дождем на крошащиеся склепы, как солнце раз за разом поднималось из-за горизонта… как сейчас шумят голоса в одной из комнат особняка, где обсуждают то, что забудется уже через какую-то сотню лет… как отдаются эхом чьи-то шаги, уходя все глубже в земную твердь…

Анисья отскочила от стены, тряхнула головой, поправляя волосы, одернула широкие брюки, которые одолжила у Маргариты, чтобы сегодня удивить всех своим нарядом, и бросилась к лестнице.

Дима Велес шел в подземелье. Один.

У лестницы она скинула туфли и пошла медленнее и тише. С колдовством Отвода глаз у нее не ладилось, однако она приложила все силы, чтобы удержать на себе хотя бы слабое заклятье. Пролетом ниже располагалась кухня, а вот дальше темная лестница сужалась и пряталась за неприметной узкой дверцей. Анисья четче услышала шаги и направилась прямиком за Димой. Через пару минут она различила вдалеке силуэт его фигуры и тут же вспомнила, как однажды возмущался Сева: ему казалось странным, что Велес не заметил четырех девчонок, ступавших буквально по пятам. Вот и сейчас Дима даже не обернулся, хотя расстояние между ним и Анисьей сократилось. Колдунья осторожно кралась по ледяному полу, уже не чувствуя пальцев ног, но любопытство было сильнее: что задумал внук главной наставницы? С какой стати он бродит по чужому дому, да еще и в таких местах? Она отсчитывала шаги, чтобы успокоить сбившееся дыхание, и прикасалась ладонью к холодной поверхности стен. Лестница вывела в широкий, но слабо освещенный коридор, заканчивающийся толстой чугунной решеткой. На полпути Дима внезапно остановился. Анисья тоже замерла, стараясь не дышать. Если он обернется, то спрятаться будет негде…

Прошло несколько долгих секунд, и внук Велес повернул голову:

– Ну? Ты так и собираешься стоять там? Или испугалась?

Анисья почувствовала, как немеют руки, колени сводит от предательского озноба. Как? Он все это время знал, что она идет следом?

– Я… – протянула Анисья, стараясь говорить негромко и очень спокойно, но, так и не закончив фразы, пожала плечами и приблизилась к колдуну. – Зачем ты спустился в подземелье?

– Ты шла за мной все это время и спрашиваешь только сейчас?

– Ну… – Анисья окончательно растерялась. – Надеялась, что пойму сама, но мы остановились в пустом проходе…

– Это вход в темницы.

– Догадалась. Но что тебе здесь нужно?

– Вещий Олег держит здесь Старообрядца. Решетка зачарована, дальше мы пройти не сможем. А жаль, хотелось взглянуть на него.

– Взглянуть? – насторожилась колдунья. – Это еще зачем?

– Хочу узнать, что происходит с человеком, когда его силу используют для блокатора.

– Зелье-блокатор! – осенило Анисью. Она тут же вспомнила странное снадобье, о котором всех расспрашивала Маргарита. – Ты знаешь, что это такое?

Дима, обезоруженный ее горячим интересом, повернулся и ответил:

– Им пользуются бессловники, выбираясь на чужую сторону. Оно блокирует их собственную магию и проецирует силу взятого в плен колдуна. Таким образом удается скрыть свою стихию, например. Здесь держат кого-то из Темных. Его силой пользовался Лев Маркович, а теперь кто-то из дружины Ирвинга. И вот мне стало интересно, что стало с самим Старообрядцем…

– О… но так мы, кажется, его не увидим… Что, если попросить Вещего Олега впустить нас? Мы имеем право знать.

Дима задумчиво посмотрел на нее, затем медленно качнул головой:

– Да, в следующий раз обязательно так и сделаю. Но сейчас не самое подходящее время отрывать его от спора. Когда я выходил из комнаты, он был очень занят выяснением того, кто же теперь более влиятелен в обществе: Муромцы или Звездинки. Или мне показалось?

Глава шестая. Небывалый тупик

В Заречье осень не принесла ни одного солнечного дня. Воспитанники чуть ли не каждое утро встречали на Дороге желаний колдуна с кафедры Метеорологии – настоящего профессионала в климатических чарах. Вместе с двумя местными магами-инженерами они измеряли с помощью хрупких металлических конструкций, которые шевелились, дымили и потрескивали, содержание колдовства в пространстве.

Изнуряющий дождь не заканчивался, придорожные канавки превратились в болота, тропинки между избушками давно размыло. Несколько магов, еще не прошедших Посвящение, как-то раз стоя на холме над деревней, в упор не видели избушек-на-курьих-ножках: вместо них им мерещился выжженный пустырь. Прошло немало времени, прежде чем каждый из них справился с наваждением и все-таки нашел свой дом.

В Заречье продолжали болеть, теперь не только колдуны, но и их питомцы. У Ильи Пророка умерло три курицы, у Ульяны занемог волшебный помощник. Но больше всего тревожились за лошадей. Рыжий английский пегас, принадлежащий Марьяне Долгорукой, захворал, едва его доставили в Заречье. И как только он оклемался, заболели другие лошади. Совсем недавно печальная новость облетела деревню: не удалось спасти всеобщего любимца – коня Стрибога.

Все это было результатом сбившихся древних пространственно-временных чар, надежно защищавших Заречье испокон веков. На их восстановление последние силы тратили и наставники, и посвященные. От младших же требовалось как можно больше времени отдавать самостоятельным практикам и излучать добро и спокойствие. Лишнее волнение или всплеск негативных чувств могли вызвать новую волну Лисьей хвори.

Наверное, поэтому в Заречье вдруг появился Ирвинг. Встретив его за завтраком прямо в столовой, колдуны и колдуньи очень удивились, но никак не ожидали увидеть его и на следующий день. Куда он исчезал потом и что делал здесь, никто, конечно, не знал.

В пятницу вечером от небывалого урагана стемнело раньше обычного. Василиса, Маргарита и Анисья даже не успели сходить на ужин – буря застигла их на полпути в столовую, и им пришлось вернуться. Из-за непогоды перехотелось идти даже на вечерницы – их теперь устраивали каждую неделю. Сегодня намечалось что-то интересное в одной из избушек на улице Гроз. Огненные придумали вечерницы «в темноте»: все сидели без света и спорили на насущные темы. Организатор Василий утверждал, что, не видя своего собеседника, легче оставаться беспристрастным и что только так можно решать важные, серьезные вопросы. Анисья с Василисой очень заинтересовались, но Маргарита весь путь от столовой до дома убеждала их в том, что это лишь прикрытие и что пока одни будут разглагольствовать, другие будут распивать напитки Василия и целоваться.

Теперь они сидели с тарелками горячего супа на крыльце избушки и смотрели на падающие в густых сумерках капли. Только что к ним присоединились Митя с Севой – промокшие до нитки, они бежали по тропинке в надежде где-нибудь укрыться от бури и по дороге наткнулись на Белуна, который просто указал им косматой лапой в сторону крылечка. Митя, так и не сменив начатой раньше темы, рассказывал Овражкину о зоомагии, после которой был очень вымотан. Вместо супа в его кружке дымилось зелье бодрости Чаровник.

– Какие планы на Новолуние? – спросила Василиса у подруг, так и не успев вникнуть в суть Митиной истории.

– Собрание у Марьяны. Она затеяла пополнить ряды, – ответила Анисья. – Надеюсь, хоть у нее никто не начнет целоваться по углам.

– Какие тут могут быть планы! – вздохнула Маргарита. – Мы и шагу из Заречья не можем сделать. Это Анисье повезло: Велес в прошлый раз ее выпустила. А мне остается мокнуть здесь. Надо сходить проведать лошадей.

– Но мама попросила за меня разрешение у Велес, – отозвалась Василиса. – В пятницу юбилей у бабушки. И Велес разрешила мне на один день покинуть Заречье. Я хотела вас тоже позвать в гости – думала, мы испечем бабушке какой-нибудь праздничный пирог, она бы обрадовалась.

– Я не могу, я обещала прийти к Марьяне. Да и Велес вряд ли выпустит меня во второй раз. Но ты, конечно, поздравь от нас бабушку.

– А ты, Марго? – Василиса с надеждой повернулась к Огненной колдунье.

– О чем ты, Вася! Когда это я пропускала пироги? – Все еще бледная и слабая после болезни Маргарита улыбнулась в ответ. – Если ты выпросишь у главной наставницы разрешение и для меня, я с удовольствием увижусь с твоей бабулей.

– Можно мы тоже придем? – спросил вдруг Сева, и Василиса от неожиданности открыла рот. – Мы не напрашиваемся! Но я бы с радостью выбрался отсюда.

– О! Да, конечно, приходите. Только боюсь, что вам будет не очень интересно… печь пироги.

– Почему это? На прошлой неделе целители два раза помогали с пирогами Розалии Павловне. И ничего, никто не умер со скуки, – серьезно сказал Сева.

Василиса покраснела и засмеялась, а Анисья повернулась к Воздушному магу:

– Вы что, серьезно?

– Почему бы и нет?

– Марьяна тебя тоже приглашала. – Анисья перевела взгляд на брата.

– Я знаю. Но у нее будут одни девчонки. Что мне там делать?

– У Василисы пока тоже одни девочки…

– А я и не говорил, что иду к ней.

– Ладно, – заключил Сева. – Я приду один. Ну то есть с Маргаритой. Василиса, так ты точно не против?

– Нет, приходи. Конечно, приходи. Моя бабушка будет очень рада! На ее дне рождения давно не было молодых гостей.

* * *

Эхо шагов звонко отлетало от стен. Усыпляющий холод в любом другом случае показался бы всего лишь приятной прохладой. Тусклая, пятнистая темнота – уютным полумраком, а враждебные стены, исчезающие в черноте потолка, словно в склепе, – красивыми арками. Но сейчас для Водяной колдуньи, ступавшей по ледяному полу, холод оставался холодом, темнота темнотой, а стены – границами склепа, где ее, как ей казалось, похоронили заживо.

Она шла медленно, с застывшим на лице безжизненным выражением. Ее лицо осунулось, русые волосы своей длиной удивляли даже навеки замерших статуй, которые изумленно вылупляли каменные глаза ей вслед. Они смотрели на нее пристально, провожали взглядом, ожидая той минуты, когда же она присоединится к их числу: она уже и так мало чем от них отличалась – разве что пока могла двигаться.

Рядом с бледной колдуньей шла высокая ведьма в узком черном платье с накинутым поверх плащом. Она бестактно и даже грубо подталкивала девушку вперед:

– Поторопись.

И через несколько секунд добавила:

– Не смей молчать, когда он будет говорить с тобой! Я вижу, тебя не приучили уважать великих магов, но здесь ты будешь вести себя так, как полагается! Ты поняла?

Водяная колдунья ничего не ответила, продолжая взглядом скользить по стенам и каменным плитам пола, исчезающим у нее под ногами. Она не знала, о чем думает эта женщина, но ясно ощущала ее страх. И кого же она так боится?

Вскоре обе они остановились перед дверью, из-за которой лился свет.

– Иди, – сказала колдунья и снова подтолкнула Полину.

За дверью открылась комната, в первое мгновение показавшаяся просто-напросто утонувшей в солнечном свете. Но чуть позже, когда глаза привыкли к нему, стало ясно, что свет вовсе не был ослепительным. Довольно угрюмое, даже чуть сероватое утреннее солнце проникало сквозь окна. В центре комнаты стоял стол на мощных изогнутых ножках: за ним вполне можно было рассадить дюжину человек, однако стулья пустовали, за исключением самого дальнего. На нем сидел мужчина. Он тут же встал, едва за девушкой закрылись тяжелые двери. Полина отметила его огромный рост, взлохмаченные длинные волосы, убранные назад, стянутый кафтаном внушительный торс. Трудно было определить его возраст. Стихия тоже была будто скрыта, но телосложением колдун походил на Земляного.

– Здравствуй, дитя, – произнес он. Хриплый бас хоть и звучал миролюбиво, заставил Полину вздрогнуть. Она безошибочно распознала в нем ложь. И злость. И что-то опасное, словно это был глухой утробный рокот в груди Индрика.

Колдунья ничего не ответила, продолжая в упор смотреть на мага и стоять крайне неуместным истуканом посреди роскошно убранной комнаты. Если бы она огляделась, то, скорее всего, решила бы, что попала в один из особняков Муромцев.

– Не стой у двери, присядь. – Колдун приблизился и любезно указал ей на стул.

Она не двинулась с места.

– Что с тобой? – Ласка, которую он пытался придать своему голосу, казалась неправдоподобной. Полина отметила, как не идут подобные интонации его большому, будто звериному лицу. – У тебя здесь есть все, чтобы чувствовать себя как дома. Но ты плохо выглядишь. – Он постарался придать лицу озабоченный вид, но эта эмоция явно была ему незнакома, поэтому лишь свела скулы легкой судорогой.

Полина мельком поймала свое отражение в стекле высокого шкафа, где стояли золотые кубки, украшенные горстями драгоценных камней: спутанные грязные волосы серого цвета, такое же серое и несвежее платье – единственная вещь, которая оставалась ее личной. Вся новая одежда, которую ей принесли, лежала в комнате нетронутой. Но рядом с Берендеем она смотрелась странно не только из-за своего неопрятного вида. Сейчас она впервые видела его перед собой так отчетливо. Хотя жила в его особняке и была вольна бродить по запутанным коридорам и заглядывать во все залы, она не покидала захламленной темной комнаты в подвале, а он сам никогда не заходил к ней. Разгадать его план ей не удалось. От этого она чувствовала себя еще хуже.

– Разве пленники выглядят хорошо? – наконец отозвалась она еле слышно. Голосовые связки успели привыкнуть к безмолвию, как глаза заключенных в подземелье привыкают к темноте и потом очень болезненно реагируют на яркий свет.

– Пленники? – Колдун громогласно рассмеялся. – А кто держит тебя здесь как пленницу? – Его плотоядный взгляд скользнул по ней, отчего Полине захотелось попятиться и вжаться в стену. – Ну-ка, расскажи мне, и я тотчас заставлю этих тварей поплатиться.

– Кто? – Такого издевательства она не могла стерпеть, слова вырвались сами собой. – Это вы держите меня здесь как пленницу. Думаете, я не знаю, что вы и есть хозяин поместья? И не знаю, кто вы?!

– И кто же я?

– Они зовут вас Берендеем. Потому что вы превращаетесь в медведя. Но это не настоящее имя.

– Не надо быть очень умной, чтобы догадаться. У любого уважающего себя колдуна должно быть второе имя. Имя, которым его нарекает наставник после прохождения Посвящения. Настоящего Посвящения, а не того подобия, к которому до этого времени готовили тебя.

«Спокойствие и выдержка», – твердила про себя Полина. Выдержка, спокойствие, хладнокровие. Как у Лисы. Как у Велес. Как у… Севы. Нужно только вспомнить их лица… Нельзя поддаваться на провокации – Старообрядцы только этого и добиваются. Нужно молчать, а если и говорить, то размеренно и холодно. Медленно. Взвешивая каждое слово. Заставить стук сердца утихнуть.

Полина обвела взглядом комнату, но в конце концов снова остановилась на лице Берендея. Если заставить себя пристально посмотреть ему в глаза, то страх уйдет. Страх перед неизвестностью и этим колдуном, больше похожим на дикое животное.

Глаза Берендея наливались кровью. На толстой шее выступали безобразные вены, от которых невозможно было отвести взгляд. Как невозможно отвести взгляд от ядовитой змеи, пробуждающей в тебе первобытный ужас. По этим венам течет кровь. Кровь, из-за которой, по сути, она здесь и оказалась. Словосочетание «магия крови» теперь осознавалось предельно ясно. Полина словно ощущала ту силу, которая скрывалась в этом потоке.

– Ты слышишь меня? – Вопрос заставил ее очнуться. От наигранной любезности предводителя не осталось и следа. – Молчание – не лучший выбор в сложившейся ситуации. Ты настолько наивная, что даже не можешь понять, как тебе повезло! Оказаться среди сильнейших колдунов, которые покажут тебе настоящую магию. Ты даже не представляешь, чего можно добиться, приручив твою стихию! У тебя будет самый сильный наставник…

– Другой? Не тот, что был до сегодняшнего дня? – Слова снова вырвались сами. Ну же! Куда делась выдержка?

– Да, я слышал, что ты ужасно обошлась с ним. Я отдал тебе лучшего наставника, а его подопечный остался без…

– Но у вашего наставника не лучшие методы! – Полина задрала рукав платья и показала большой синяк.

– Некоторые уроки лучше усваиваются через боль…

– Именно поэтому я и облила его кипятком, – чуть ли не выкрикнула Водяная колдунья. – Чтобы гадкий старик усвоил урок.

Вода бежала по старым чугунным трубам, словно кровь по венам. Нагревать ее и остужать силой воли – это все, что умела Водяная колдунья. Как жаль, что в Заречье она не успела научиться большему, как жаль, что не понимала, что ей нужно торопиться. Напор воды становился сильнее, от напряжения что-то постукивало в стенах, но ей не справиться с толстыми трубами… не справиться с тем, с чем легко бы сладили Земляные маги… Воде нужен выход. Один-единственный открытый кран, и тогда… Омерзительный крик старца-наставника еще стоял эхом в ушах. Странно, Огненным не может навредить огонь, но закипевшая вода еще как может!

– Глупая девица! Но на первый раз мы прощаем тебя…

Полина снова перестала слышать громкий и резкий голос Берендея, а взгляд больше не фокусировался на его огромной фигуре. Слова про наставника воскресили в голове единственный образ – длинные светлые волосы и янтарные глаза. Они тоже могли становиться нечеловеческими, но что-то в них отличалось от звериного блеска в глазах Берендея. Что-то теплое, окутывающее с головы до ног. А ведь и Лиса могла оказаться на Темной стороне, последовав за мужем. Но она выбрала Свет, пожертвовала самым дорогим в своей жизни.

– С нами ты станешь великой колдуньей! Ты и сама увидела, какая в тебе скрыта сила.

«Да разве это сила? – спросила мысленно Полина. – Вы просто не представляете, что бы было, попадись вам не я, а Анисья Муромец. Нагревать воду в Заречье умеют любые маги. Но вместе с водой во все стороны летели бы еще и камни из этих древних стен».

– Я сделаю из тебя могущественного мага, – продолжал Берендей. – Вся дружина Ирвинга окажется просто сборищем неопытным неофитов по сравнению с тобой.

– А Велес?

– Велес? – Берендей посмотрел на колдунью, голос которой прозвучал на удивление громко.

– Изуродовавшая вашу руку.

Полина не умела читать мысли, но по изменившемуся лицу Берендея поняла, что попала прямо в какую-то незажившую рану. Это было опрометчиво. Но почему-то отсутствующий палец на левой руке предводителя клана Темных вызвал в памяти медвежий коготь, мелькавший среди других медальонов главной наставницы Заречья. И, о боги, это неожиданно сработало. Тень наползла на лицо Берендея. Он резко оттолкнул стул, стоящий за ним, так, что тот отлетел к противоположной стене. И в два прыжка он очутился перед Водяной колдуньей, так близко, что она ощутила его дыхание на лице.

– Вот видишь, девица, – начал он совсем тихо, – и Светлые способны на жестокость. Ты думаешь, это была защита? – Он усмехнулся, все ближе наклоняясь к Полининому лицу. – Напасть на молодого неопытного перевертыша… Ранить рассечением и оставить истекать кровью.

Фальшивая улыбка исчезла с его лица.

– Вот как Светлые поступают с колдунами, которые отказываются им подчиняться. Твои же пальчики пока все целы. – Он взял ее руку и поднес к губам.

Полину передернуло от отвращения, когда его большая лапа коснулась ее. Ей тут же захотелось вырваться, но что-то подсказывало, что чаша терпения Берендея уже переполнена.

– Но это хорошо, что ты вспомнила про Велес. Очень хорошо… – Берендей не смотрел Полине в глаза – вместо этого он неспешно поглаживал ее кисть, внимательно рассматривая голубые ниточки вен, просвечивающие сквозь тонкую кожу. – Главные наставники обладают огромной властью. Особенно Велес. Даже Ирвинг не сравнится с ней. Расскажи-ка мне, как пробраться в Заречье? – Внезапно он сжал Полинину ладонь так, что колдунья еле сдержалась, чтобы не вскрикнуть.

– Что…

– Я спрашиваю, как пробраться в Заречье?! Как проникнуть туда из города?

– Я не знаю! А если бы и знала…

– Нет, – снова прервал ее колдун и рассмеялся, – нет, никаких «если бы». Ты, мое глупое дитя, не знаешь, как туда попасть. И ты не знаешь, как выбраться оттуда. Потому что ты была такой же их пленницей, как и моей. Они просто преподнесли тебе это под другим соусом.

Полина наконец выдернула свою руку из рук Берендея, который нагло улыбался, демонстрируя идеально-белые острые клыки. Ей захотелось тут же что-то ответить, возразить, опровергнуть те глупости, которые он говорил. Но нужные слова не приходили в голову. Спасительная установка на спокойствие и выдержку больше не помогала. «Я должна найти, как возразить! – приказывала она себе. – Ведь объяснение тому, почему я не могла самостоятельно выбраться из Заречья, найти очень легко! Конечно же, никто не держит юных Светлых магов как пленников! Это какой-то бред». Но только отчего эти объяснения никак не приходили в голову? И разве ее кто-то спрашивал, хочет ли она отправиться в Заречье? Проходить Посвящение? Жить среди колдунов? Получается… что все произошло без ее согласия?

Казалось, напряжение в комнате достигло такого накала, что взрыв был неминуем. Но в это самое мгновение вдруг разлилась странная тишина. Словно кто-то неосторожно задел большой кубок, до краев наполненный безмолвием, и тот опрокинулся. Тишина была звенящей – не слышно даже собственных мыслей. Водяная колдунья ощутила важность этой тишины, догадалась, что такое обычно чему-то предшествует…

С лица Берендея исчез хищный оскал. Какое-то движение у окна заставило Водяную колдунью оторвать от него взгляд: за окном теперь уже на самом деле разливался неестественный слепящий свет, а затем небольшая серая птица влетела… прямо сквозь стекло.

Сделав круг по зале, птица зависла над краешком стола. В голове у Полины загудело, зазвенело, перед взором заплясали разноцветные огоньки. И уже в следующую секунду на месте птицы возник новый образ. В лучах ослепительных вспышек показалась фигура женщины: длинные жемчужные волосы, мерцающие в холодном свете; светлые струящиеся одежды; статная фигура вроде бы молодой колдуньи – все в ней было идеально, пока взгляд не добирался до самого главного: лица. Паутинка тонких морщин расходилась от глаз и сомкнутых бескровных губ, ее кожа была почти прозрачной, так что можно было разглядеть переплетение темных вен. Стоило ее длинным белым пальцам убрать прядь волос с лица, как Полина обратила внимание на ее глаза – два бездонных озера, покрытые белым плотным туманом. Эти глаза уже давно не видели света – появившаяся колдунья была слепа. Когда ее веки смыкались, можно было разглядеть еле заметные узоры на них, напоминавшие древние руны, которые Полина видела в старых книгах в библиотеке Росеника.

В присутствии незнакомки от былой спеси Берендея не осталось и следа. Полине даже показалось, что он тоже удивлен: отстранившись от Водяной колдуньи, тот нерешительно поглядывал на сияющее существо. Но кто это? Как ни старалась, Полина не могла почувствовать ни ее стихию, ни силу – но с ее появлением комната словно наполнилась невидимым эфиром, парализующим тело.

– Кровь от крови. – Она начала говорить так же внезапно, как влетела в эту комнату в образе кукушки. Голос ее был ни на что не похож.

Берендей молчал, нервно сжимая спинку кресла, рядом с которым остановился.

– Кровь от крови. Великое могущество и сила – их невозможно уничтожить. Они убили ее, но не смогли справиться с ее кровью.

Полина завороженно слушала голос, но совершенно не понимала смысла слов. Кто «они» и кого «ее»? Что за «кровь от крови»?

– Она оставила печать – проклятие Темных Птиц, чтобы все узнали… Чтобы вспомнили! Если сможешь справиться с проклятием, получишь ее силу. Наследница, которая объединит все стихии. Вот она!

Длинный указательный палец существа был устремлен прямо на Водяную колдунью. Она не успела сообразить, что это значит. В ушах раздался оглушительный звон – словно сотни стеклянных шариков сыпались с потолка на каменный пол и разбивались один за одним. Прямо как в песнях Златовласки, только намного звонче.

Она зажмурилась и закрыла уши руками. Когда шум утих и Полина смогла открыть глаза, в комнате, кроме нее и Берендея, никого не оказалось. Но было что-то пугающее в пристальном и в то же время торжественном взгляде, которым теперь на нее смотрел предводитель Старообрядцев.

* * *

Василиса раз десятый за утро прошла мимо входной двери, поглядывая на нее с легким волнением. За окнами моросил дождь, солнце почти не появлялось из-за туч. Все в доме казалось давно забытым – она впервые вернулась сюда после Медового спаса. Небольшая прихожая расписана бледно-голубыми цветами с рыжими сердцевинками, но здесь было темно, и рисунок читался плохо. Возле двери отошла краска. Тонкий ствол дерева с обрубленными сучками, служившими крючками для одежды, был почти полностью скрыт под старыми плащами.

– Во сколько Маргарита обещала прийти? – раздался голос матери из кухни: там в печи уже подходило одно из праздничных блюд.

– Мы не договаривались на точное время. И, мама, – Василиса замялась, – она придет не одна. С молодым человеком.

– О, конечно-конечно. Они встречаются?

– Нет, – ответила Василиса с легкой досадой, уже предчувствуя, что мама готова пуститься в расспросы. – Просто с одним парнем. Это общий знакомый.

– Вот как? Но он, наверное, кому-нибудь из вас нравится… – Колдунья довольно закатила глаза, вид у нее был такой, будто она все знала заранее. Она вынула из шкафа большую стопку тарелок и принялась их пересчитывать.

– Ну почему он должен обязательно кому-то нравиться?

– Не злись, Василек, я же просто интересуюсь.

– Нет, это допрос с пристрастием, – взволнованно рассмеялась Василиса.

– Как его хоть зовут?

– Сева. Он сын Заиграй-Овражкина… Целителя.

– Целителя? Хранителя Ирвинга? – Шум льющейся из крана воды прекратился, колдунья снова высунулась из дверного проема кухни.

– Да.

– Ты шутишь?

– Мама, я прошу тебя. Только не приставай к нему с вопросами. Он, вообще-то, не очень разговорчивый. – Василиса остановилась посреди прихожей. – Сделаем вид, что в его приходе нет ничего особенного.

– И ты пригласила его печь пироги?

– Я пригласила его на день рождения бабушки.

– Ох. – Колдунья суетливо вытерла руки полотенцем и принялась убирать со стола. – Поди помоги мне убрать здесь все. Нельзя же приглашать такого гостя в такой беспорядок.

– Сева нормальный, мама. Если он увидит беспорядок, он не подумает ничего плохого! Достаточно и того, что в гостиной у нас нарядно.

– Надо же… пригласила целительского сына… Да он в обморок упадет, когда увидит, как мы тут живем…

– Нет, он…

– Они живут в большом особняке на окраине. У них наверняка есть прислуга. Говорят, однако, что целитель беден.

– Об этом я с ним не разговаривала.

– Беден… беден… Да, видный мужчина этот Заиграй-Овражкин. Я об отце, конечно. А сын, по слухам, похож на мать. О, что за история была с его матерью!

– Какая история? – насторожилась Василиса, перестав убирать со стола посуду.