Текст книги "Дети понедельника"

Глава 12

В комнату без стука вломился огромный легионер.

– Ты что себе позволяешь, вольноотпущенник? – спросил он, судорожно хватая хозяина за плечи и буравя его взбешённым взглядом.

Они были одного роста и сложения. Гигант сжал впившуюся ему в плечо руку военного, оторвал от себя, затем другую и, держа их обе в своей руке с силой клещей, спокойно сказал:

– И тебе, Марк, добрый день.

На его лице не было ни тени насмешки, только глаза и чуть приподнятая бровь выдавали отвагу и силу.

– Где пришельцы? – сквозь зубы прошипел легионер. – Тебе сколько говорилось, что о сомнительных бродягах нужно извещать нас? Где они?

Гигант ухмыльнулся.

– Я огорчён твоей грубостью – ты же знаешь, что проблемы с законом мне не нужны. Они ушли.

Гигант пожал плечами и махнул рукой в сторону окна.

– Порт, вот где надо их искать, а не у меня в забегаловке.

Марк пытливо прошёлся взглядом по комнате, а потом остановил взгляд на ковре.

– Слушай, дружище! – воскликнул хозяин. – По глазам вижу, что ел ты давно, да и выпить не помешало… Заведение угощает!

Хлопнув служивого по плечу, он почти выволок его из комнаты. Ольга с Игорем, вжавшись друг в друга, затаили дыхание, опасаясь издать хоть малейший звук.

Когда наступила долгожданная тишина, Ольга всхлипнула, и слёзы полились сами собой.

– Нам отсюда не выбраться, – прошептала она, хватаясь за голову, – нас схватят на первом же перекрёстке. Нам работы никто не даст, а уезжать куда? Что делать?

Она смотрела на молодого человека, словно стремилась проникнуть в его мысли и получить ответы прежде, чем он вслух ответит на её вопросы. Но он молчал, да и что он мог сказать в этой ситуации? Безысходность…

– Нам отсюда уезжать нельзя, – уверенно прошептала она.

– Почему?

– Помнишь фильм «Мы из будущего»? Там парни купались в речке или озере и попали на войну, в прошлое.

– Ну? – всё ещё не понимая её рассуждений, спросил Игорь.

– Так они опять через эту реку вернулись домой, а если мы отсюда уедем, то как вернёмся?

Игорь пожал плечами.

– Ну, во-первых, это просто фильм, а во-вторых, они вернулись, выполнив определённую миссию.

– А что, если и мы сюда попали с какой-то целью?

– Брось! Если бы всех забрасывали в прошлое для выполнения чего-то…

Он постарался, чтобы его ответ прозвучал как можно беззаботнее, но у самого в душе всё перевернулось.

– В любом случае нам нужно прислушаться к негру – видно, что он вроде как за нас…

Через какое-то время в щель от приоткрытой двери им был просунут довольно объёмный сверток, после чего дверь опять захлопнулась. Развернув скрученную ткань, они обнаружили две серые туники и тесёмки, очевидно служащие для подпоясывания, а на пол выпали кусок серого хлеба, немного сыра и две пары сандалий.

– Как это надевать? – начала крутить ткань Ольга.

– Да вот же разрез для головы – это простая рубаха.

– Жуть! – прошептала Ольга, опять всхлипнув.

Она старательно приглаживала мятую ткань мышиного цвета, бросая взгляд на одевавшегося Игоря.

– Н-да… – произнёс он ей в тон, – нас только в YouTube, просмотры просто зашкалят!

Ольга уныло смотрела в маленькое окошко в кровле, предназначенное, скорей всего, для естественного освещения каморки, в которой они оказались запертыми. Сколько прошло времени, никто не брался гадать. Становилось всё темнее и темнее. Скованные ужасом и ощущением полной безысходности, они притихли. Тоска и грусть сдавили сердца. Говорить уже не хотелось – ведь чем больше анализируешь случившееся, тем страшнее становится.

– Как ты думаешь: почему мы понимаем их язык, а они понимают нас? – ни с того ни с сего упавшим голосом проговорила девушка.

Игорь только махнул рукой. Почётное место в череде загадок занимало их перемещение, а что последовало за ним, уже, наверное, не имело значения.

– Твоя тётка наверняка позвонила родителям, и дня через два нас с собаками будет разыскивать вся полиция Питера!

– Игорь, а помнишь, что говорила Ашхен… там, на свадьбе? – не унималась девушка.

– Ты про туман?

– Нет! Она до тумана говорила про две жизни и две судьбы… ох! – она в ужасе обхватила лицо ладошками. – Так вот что она имела в виду!

– Похоже на то, – буркнул молодой человек, изо всех сил подавляя вопли рассудка. – Она увидела несусветный бред. И это видение её очень испугало. Ведь всё, что с нами произошло, – самый что ни на есть бред!

Ольга с ужасом поняла, что пол уходит у неё из-под ног. Как же ей хотелось домой!

– Сидите?

Дверь отворилась, и в комнату бочком протиснулся хозяин.

– Сидим… – проговорили они в два голоса.

– Еле Марка выпроводил, – проворчал он. – И зачем я с вами связался?

Игорь встал и, подойдя к гиганту, протянул ему руку.

– Спасибо, мы ваши должники, – сказал он.

– Эх, молодёжь! – горько качнул головой хозяин, проигнорировав её, – знали бы вы, во что вляпались! Ладно, через час окончательно стемнеет, и я вас отведу в порт.

– А вы знаете человека, который нас сможет перевезти через море? Вы ему доверяете? – озадаченно спросил Игорь, всё ещё сомневаясь в надобности такого путешествия.

– Я никому не доверяю, даже самому себе.

– Очень впечатляющее заявление! – тяжело вздохнул Игорь.

Боль, ощущаемая почти физически, и растерянность были такими сильными, что затмевали все остальные чувства и эмоции. Тело Ольги сотрясла мелкая дрожь, с которой она не могла совладать, и мучительно опять захотелось плакать. Свернуться калачиком и уснуть с надеждой на счастливое пробуждение в своём мире – вот и все её желания. Игорь чувствовал её беззащитность – отчаянно хотелось взять на себя её тревоги и волнение, хотелось оградить от всех свалившихся на её светлую головку бед. Мужчина крепко обнял её и прошептал слова утешения.

– Выходит, кому-то было нужно, чтобы мы прошли это испытание, – целуя её в висок, подытожил он.

Когда означенное время истекло, хозяин, окинув их критическим взглядом, буркнул:

– Идём, – и больше не сказав ни слова развернулся и вошёл в темноту бесконечного коридора.

Узкая кривая улочка привела их на набережную. Море было спокойным и умиротворяющим, словно пыталось своим видом вселить в них надежду на успех их безнадёжного дела. Недалеко от берега раскачивалась небольшая рыбацкая шхуна, а доносящиеся из портового трактира запахи еды напомнили им о том, что сыр и хлеб, любезно предоставленные хозяином, так и остались лежать в каморке на лавке. В домах, мимо которых они проходили, зажглись свечи, и семьи собрались за накрытыми к ужину столами.

Наблюдая, с каким трудом молодые люди переставляют ноги в непривычной обуви и без конца одёргивают туники, гигант хмыкал и качал головой.

– Откуда вы такие ловкие?

Подойдя к шлюпке, хозяин сложил руки рупором и прокричал:

– Эй, Тит, ты где?

Долго ждать не пришлось: из темноты неожиданно, как чёрт из табакерки, выскочил препротивный субъект.

– Азим, что горланишь? Я же сказал: ждите у конюшен, а ты сюда приволокся!

Мужчина пытался ему объяснить, но субъект, казалось, ничего не слышал. Незнакомец говорил и говорил, жестикулировал и загибал пальцы, что-то подсчитывая. Молодым людям захотелось заткнуть ему рот кляпом или закрыть тряпкой, как попугая.

– Он на Мюллера похож, – вдруг выдала Ольга, – такой же маленький, лысый и всё время орёт.

Выдержав паузу, с выражением холодного спокойствия и отстранённостью Азим наконец произнёс:

– Ты всё сказал?

Тит прервался на полуслове и полужесте с открытым ртом и выпученными глазами и смотрелся комично в свете яркого месяца и горящих на чёрном небе звёзд.

– Так вот, – удовлетворённо проговорил мужчина, – этих перевезёшь, как договаривались. Не забудь: ты мне ещё с того раза должен.

Опустив голову и поддев носком сандалии моток веревки, Тит пробурчал:

– И что мне за это будет?

Хозяин вложил ему в руку цепочку Игоря.

– Этого надеюсь, хватит?

Жадные глаза владельца шхуны блеснули в свете луны, руки задрожали, ощупывая свалившееся богатство.

– Ну, в общем… – протянул он, зажимая украшение в кулаке, – идите за мной.

Ольга бросила отчаянный взгляд на Азима, но его лицо было по-прежнему непроницаемо. Девушке вдруг показалось, что, шагнув на палубу, она полностью перечеркнёт все надежды на возвращение.

Игорь же, почувствовав её терзание, прошептал:

– Нам что там, что там, всё едино, – он подбородком указал на посудину, а потом на город, видневшийся за кипарисами, – выбирать не приходится.

– Позитивнее, позитивнее, – шептала Ольга, поднимаясь на кораблик, качавшийся на волнах прибоя.

Глава 13

Небо заволокло тучами. Время от времени слышались отдалённые раскаты грома. Казалось, что вся природа была охвачена угрюмой тревожностью, словно страдала вместе с молодыми людьми. Луна уже едва освещала палубу. Откуда-то снизу доносился глухой кашель.

Тит, открыв крышку трюма, буркнул:

– Полезайте…

Оттуда жутко пахнуло пóтом и рыбой. Ольга с ужасом прижалась к Игорю, мотая головой и внезапно онемев.

– Пойдём, – проговорил молодой человек, осторожно нащупывая первую ступеньку лестницы ногой.

– Там темно и крысы, – прошептала девушка, всё ещё не придя в себя.

Но Игорь, проигнорировав замечание, медленно начал спускаться в трюм, стараясь не оступиться. Поколебавшись, Ольга последовала за ним. С трудом преодолев шаткую и жутко скрипящую лестницу, девушка замерла на последней ступеньке. Густая и смрадная тьма её страшила. Холодный пот выступил на лбу, и, казалось, волосы встали дыбом. Живо представилось полчище вездесущих и всепроникающих грызунов, которые тоже замерли в ожидании её ног. Ольга чуть ли не с ностальгией вспомнила свои прочные кроссовки и шмыгнула носом.

– Ну, что задумалась? – произнёс Игорь и погладил её по руке.

– Я боюсь темноты…

Неожиданно пространство трюма осветилось тусклым и зыбким светом. Висевший на стене фонарь потрескивал и чадил. Ольга с ужасом огляделась. У светильника стоял болезненный и хилый с виду мужчина неопределённого возраста. Лицо его было широким, как у китайца, скуластым, а голова была обмотана какой-то серой тряпкой на манер чалмы или тюрбана. Туника висела мешком и была вымазана в крови. Он зябко кутался в рыбацкие сети, при том, что было довольно душно. В углу лежали старые мешки, служившие постелью женщине и двоим ребятишкам, таким же грязным и замученным. Сон их был беспокойным, но они не проснулись, только женщина жалобно простонала и перевернулась на другой бок, спиной к молодым людям.

– Вы тоже беглые? – спросил незнакомец, надсадно кашляя.

Игорь и Ольга замерли. Они не знали, что ответить, и перебирали в уме варианты, отметая один за другим, а потом хором ответили:

– Да.

– Что-то на рабов вы не похожи, – протянул незнакомец, пристально их разглядывая.

– Мы домашние рабы, – уточнил Игорь.

– Видно, что с вами обращались хорошо, – пробормотал китаец.

– А вы что такие избитые и измученные?

Мужчина зло ухмыльнулся и, прищурив глаз, уставился на бледную луну, видимую в открытом люке трюма. В это время Тит, удостоверившись, что его «гости» подружились, с грохотом его захлопнул. Что-то тяжёлое обрушилось сверху, они поняли: выход наружу закрыт.

– Великие и ничтожные потомки знатных родов, – презрительно проговорил незнакомец, усаживаясь на пол и не ответив на вопрос Игоря, – старые и молодые, жаждущие забав и наслаждений. Правда, среди них есть и вольноотпущенники, мимы и музыканты, достигшие определённых высот. Знатные и удивительно красивые женщины не стыдятся надевать белые парики и отправляться на поиски приключений в тёмные переулки города… – он сплюнул. – Мир, погрязший в грязи! Меня зовут Сато.

– Ольга и Игорь, – представил их молодой человек.

– Имена странные. Варвары? Н-да, у моего хозяина есть несколько рабов, похожих на вас. Прекрасен, наверное, край, где родятся такие люди!

– Прекрасен, – обречённо пробормотала Ольга, вспомнив поле с подсолнухами. Она плакала тихо, но её плечи и живот вздрагивали: приглушённые рыдания сотрясали всё её тело.

– А почему вы избиты? – повторил вопрос Игорь, прижав Ольгу к себе.

– Хозяин взял привычку развлекаться. Он выстраивает рабов у стены и приказывает бить их розгами. Наши стоны усмиряют его огорчения и ярость. Экзекуция может длиться до утра.

– Боже мой, – прошептал Игорь, – какой-то неслыханный садизм!

Ольга надсадно всхлипнула.

– Но как вам удалось бежать?

– Боги помогли, но мы ещё не сбежали. И, кстати, шхуна вышла наконец в открытое море.

– С чего вы так решили?

Он пожал плечами.

– Качка изменилась.

– Похоже на то…

Они надолго затихли. Молодые люди с напряжением прислушивались к звукам, доносившимся снаружи, постепенно осознавая, что жизнь их кардинально изменилась. Самое страшное, что могло произойти с Игорем в той жизни – банкротство. Но в запасе были идеи, способные если не вернуть прежний статус, то хотя бы вытащить его опять наверх, а здесь его знания и опыт – ничто. Он, как и сидящие рядом измученные рабы, опустился на низшую ступень, ниже которой – беспросветная пустота и неизвестность.

Плыли долго. Сколько прошло дней или недель с того злосчастного дня, когда жизнь их развернула на триста шестьдесят градусов, перечеркнув всё, они уже не брались судить. Утлое судёнышко, будто надувной матрас, болталось по морю вверх-вниз. Каждый раз, падая с очередной волны, судно испытывалось на прочность, а у путешественников замирало сердце, и подкатывала тошнота.

Выход на палубу не приносил облегчения. Разбушевавшаяся стихия грозила смыть их в море, обрушивая на измученные головы шквал солёных брызг. Им оставалось сидеть в трюме и ждать избавления. Молодые люди зависли, как перегруженные компьютеры: почти не ели, не разговаривали, перестали даже думать.

Однажды из состояния транса их вывел скрежет открываемого люка. Приток свежего воздуха частично вернул им силы и скинул давящий груз уныния. Ольга с Игорем поспешили вылезти на палубу. Вдалеке тянулась туманная береговая линия. То, что находилось перед ними, походило больше на материк, нежели на остров. Из-за большого мыса справа по борту плавно и величественно плыла огромная галера. Но вдруг резко изменила курс, развернулась и пошла на сближение с их судёнышком со всей быстротой, на которую были способны гребцы.

– Живо в трюм! – скомандовал Тит.

Игорь, схватив девушку, почти поставил её на шаткие ступени лестницы, а после спустился сам. Крышка люка за его спиной с грохотом упала.

– Вот и всё, – обречённо проговорил Сато. Женщина и дети сбились в кучу, словно испуганные хорьком куры.

– Да не нагнетайте! – зло прошипел Игорь, бросив на мужчину гневный взгляд. – И так тошно.

В ответ на его раздражение Сато только пожал плечами и уселся поближе к семье.

Через какое-то время они услышали, как абордажные крючья впились в доски бортовой обшивки шхуны, связывая два судна вместе. До них донеслись чёткие команды с галеры, а помощники Тита что-то бурно обсуждали и переругивались, сгрудившись у борта. Вооружённые люди рассыпались по всему кораблю. Отовсюду слышались крики боли и торжества, стоны раненых, мольбы о пощаде и ругань. Посудина превратилось в поле боя, где схватились врукопашную люди Тита с хорошо вооружёнными и обученными легионерами. Крышка трюма опять открылась, и несколько легионеров вытолкали несчастных на палубу. Всюду лежали трупы и тяжелораненные, а палуба окрасилась кровью. На ней, широко расставив ноги, стоял молодой воин в алой тунике с блестящей фибулой на плече, являющейся, очевидно, его знаком отличия или высокого звания. Обнажённые руки, чересчур мускулистые, созданные для меча и щита, были царственно заведены за спину. Он стоял так несколько минут, словно давая возможность полюбоваться им.

– Ну что, Тит? – наконец проговорил он. – Предатель и клятвопреступник!

Хозяин шхуны бухнулся на колени.

– Наместник, боги свидетели: я не нарушаю закон!

Воин громко рассмеялся.

– Он смеет призывать богов в свидетели! Представь тогда своих гостей, – качнул он головой в сторону семьи Сато и молодых людей.

Его губы скривились в презрительной улыбке. Видно было, что воин извёлся от скуки, а тут подвернулось такое приключение.

– Это родственники из Гармахиса[5]5
  Гармахис – провинция Амфиона. Для управления провинцией назначались наместники из сенаторского сословия. Они несли службу длительное время, являясь тем самым верховным владыкой в отдельно взятой провинции.


[Закрыть], у меня гостили…

Воин грозно прервал его, топнув ногой.

– Ты, раб, нагло врёшь! Но это меня развлекает.

Он подошёл к Ольге и грубо схватил её за подбородок.

– Откуда ты?

– Из России, великой и могучей! – зло проговорила Ольга, глядя в сверкающие глаза наместника.

– Оставь её! – прокричал Игорь, бросившись на воина.

Молодой человек метнулся вперёд, сжав кулаки, и молниеносно нанёс удар, с опозданием поняв, насколько его поступок безрассуден. Гигант рухнул на колени.

– Игорь! – закричала Ольга. – Нет!!!

Наместник Гармахиса, слишком уверенный в своих силах и не ожидавший такой вольности, пришёл в ступор от ярости грязного раба. Но молодого человека уже схватили и оттащили назад. Воин встал и помотал головой из стороны в сторону, будто проверяя, всё ли на месте, а после отряхнул от несуществующей пыли и поправил тунику. Со стороны казалось, что удар Игоря для него был словно слону дробина. Легионеры с удивлением в глазах замерли поодаль. Ведь зная крутой нрав Вита Юлиана Луция, молодого ветерана, никто не осмеливался пошевелиться. Они чувствовали, что их господина переполняет желание схватить презренного за шею и выдавить из него жизнь. Но что-то его останавливало… Единственное, что солдаты знали наверняка – дерзкому рабу не поздоровится. За такое полагается смерть.

Наместник резко втянул в себя воздух.

– Судя по всему, ты тоже из России? – нарочито спокойно спросил Луций. – Ну что ж, нам нужны сильные рабы и… – он с усмешкой посмотрел на Ольгу, – красивые и строптивые рабыни. Нам сегодня удивительно повезло!

Наместник дал знак сопровождающим его воинам – и Игоря с Ольгой грубо потащили на галеру, которая тут же отчалила от шхуны. Гогочущие воины, оставшиеся на корабле, откровенно глумились над несчастными жертвами.

– Игорь, нам нельзя туда живыми! – прошептала Ольга, стрельнув глазами в сторону берега. – Слышишь… нельзя!

Опять потекли слёзы – девушка, уже не сдерживаясь, отдалась своему горю и плакала безутешно, навзрыд.

– Не плачь, красавица, – спокойно проговорил наместник, – я не дам тебя в обиду. Если будешь умницей, конечно.

Его глаза жгли. Они скользили по её лицу, шее и рукам, ласкали фигуру. Ольга отвернулась. Лицо Игоря окаменело, а глаза остановились на лице воина с таким жёстким выражением, что тот только усмехнулся и опять перевёл взгляд на Ольгу.

Глава 14

Жизнь – ловушка, а мы мыши; иным удаётся сорвать приманку и выйти из западни, но бóльшая часть гибнет в ней, а приманку разве понюхает. Глупая комедия, чёрт возьми!

В. Г. Белинский

Несчастные полагали, что их везут в небольшой город, ведь после Амфиона, в который они угодили благодаря провидению, вряд ли должно быть, по их разумению, ещё что-то грандиозное и монументальное. Но они ошиблись. Пред ними предстал Гармахис – величественный и неповторимый. Путешественники увидели на холмах великолепные храмы и дворцы, своды которых поддерживали многочисленные мраморные колонны. Массивность и грузность форм этих строений производили впечатление могущества служителей различных культов. Казалось, что храмам тесно, и они разбегались направо и налево. А вокруг них двигался бесконечный людской поток. Кто проходил под арками с золотыми квадригами и фигурами богов, кто сидел у мраморных фонтанов, в цветастых нарядах напоминая рои разноцветных бабочек. У ристалищной трибуны какой-то оратор с яркой жестикуляцией громко вещал про Олимп и его обитателей. Кричали торговцы фруктами и вином, пытаясь его перекричать, а врачеватели предлагали свои чудодейственные снадобья. На отлогом склоне холма белел фасад элегантного строения, утопавшего в ярко-зелёной растительности.

Один из прогуливающихся граждан, увидав наместника Гармахиса Луция, приветливо помахал рукой и направился к нему. Это был низенький полный человек с красным лицом, выдававшим любителя весело провести время. Одет он был в пурпурную тогу, обильно разукрашенную золотыми пальмами. Эта одежда больше подходила бы девушке, нежели мужчине в возрасте. Он, слегка прихрамывая, опирался на трость из чёрного дерева. Вслед за ним вышагивал высокий мускулистый раб с застывшим на лице выражением полного равнодушия. Рядом с ним шла стройная девушка в стóле[6]6
  Сто́ла являлась особой формой женской туники с короткими рукавами (иногда – без рукавов).


[Закрыть], красиво ниспадавшей до земли мягкими складками, а жемчужное ожерелье и широкие золотые браслеты выдавали её высокий статус. Каштановые волосы, завитые в крупные блестящие локоны, были собраны в высокий хвост, а широко расставленные светлые глаза смотрели дерзко и весело. Игорь поймал себя на том, что не сводит удивлённых глаз с её очаровательного лица. К нему словно сошла богиня из древних мифов. Заметив, что девушка его тоже пристально разглядывает, он поёжился, представив, какое печальное зрелище сейчас представляет: немытый, с грязными волосами и давно не бритый, в какой-то мятой тряпке, являющейся теперь его одеждой. И, тем не менее, дама продолжала его рассматривать с каким-то детским любопытством.

– Приветствую тебя, Луций, – подходя к ним, произнёс пожилой мужчина. – Вижу, с неплохим уловом.

Взгляд его маленьких блестящих глаз, расположенных близко к мясистому носу, переходил от Игоря к Ольге и обратно.

– Приветствую, сенатор[7]7
  Сенаторы – согласно имущественному положению, самый богатый класс Амфиона. Членство в классе не обязательно влекло за собой членство в Сенате. Император запретил им заниматься коммерческой деятельностью.


[Закрыть], здравствуй, Эмилия, – наместник кивнул подошедшим. – Вижу, отдыхаете, а дочь цветёт, всё краше и краше…

– Откуда они? – перебил его словесный поток господин, указывая подбородком на молодых людей.

– Не знаю, говорят из… хм, забыл… Варвары.

– И что ты собираешься с ними делать? – спросила Эмилия, вмешавшись в разговор мужчин.

Сенатор удивлённо вытаращился на девушку, не понимая её живого интереса к столь жалкому зрелищу. Луций, презрительно сощурив глаза, посмотрел на пленников.

– Этого продам с торгов – он неплохих денег стоит. А эту отмою, одену – может, и мне сгодится.

Ольгу после его слов опять затрясло. Молодые люди окончательно поняли, что стали вещами, которые можно подарить знакомым или продать. Боль от ощущения невосполнимой утраты самого ценного, что есть в жизни – свободы – и понимание того, что они не в силах это изменить, глыбой надавило на грудь. Эмилия коснулась руки отца, он повернулся к ней с недовольным ворчанием. Девушка горячо что-то ему шептала, а сенатор только презрительно мычал.

– Зачем тебе он? – наконец внятно произнёс он. – По глазам видно, что держать его нужно будет на цепи, как привратника. Ему на галеры надо – там собьют с него спесь.

– Пожалуйста, пожалуйста! – закричала Ольга, вырвавшись из цепких лап воинов и подбежав к странной паре, бухнулась на колени. – Не разлучайте нас, мы муж и жена, купите нас вместе, я хорошая хозяйка: и стирать, и гладить могу, борщ у меня самый вкусный…

Они шарахнулись от Ольги, как от бешеной собаки.

У Игоря в голове пронеслось: «Мы опустились на самое дно!», а вслух он проговорил:

– Не унижайся, Ольга, мы для них как те крысы, которых ты так боялась в трюме.

Сенатор повернулся к Эмилии. Его глаза красноречиво говорили: «Ну что, поняла теперь?»

Ольгу опять отволокли к Игорю. Она затихла, тупо уставившись перед собой.

Щуря маленькие глазки, сенатор вновь осмотрел осуждённых на рабство, а выражение острого презрения и брезгливости на его лице ещё более усилилось. Луций притих, с кривой ухмылкой наблюдая за пререканиями богатой пары. Наконец, в раздражении скинув руку Эмилии, сенатор подошёл к Игорю. Молодому человеку заломили руки назад, и он не мог даже шелохнуться. Ощупав мускулы на руках, сенатор приказал открыть Игорю рот, чтобы осмотреть зубы. Единственное, что он смог, – отвернуться. Но гигант-раб всё-таки подавил его сопротивление, и рот парня со всей тщательностью был осмотрен.

– За этого тысячу сестерциев, не больше, – буркнул толстяк и изогнул губы в презрительную усмешку.

– Сенатор, боги мне свидетели: цена этого раба не меньше, чем три тысячи сестерциев! – воскликнул Луций, скорчив оскорблённую мину. – Ты посмотри на него: красив, мускулист, здоров…

– А то, что он дик и необуздан, мне с ним ещё возиться и возиться?

Луций начал вовсю расхваливать свою добычу, словно речь шла не о человеке, а о вьючном животном. Игорь замер, только румянец то появлявшийся, то исчезавший, выдавал внутреннюю борьбу, которую он вёл с собой, пытаясь сохранить самообладание. Пока шёл спор, Эмилия прогуливалась туда-сюда, словно ей был совершенно безразличен исход торга.

– Слушай, сенатор, – искренне рассмеялся Луций, – тебе не кажется, что мы увлеклись?

– Не понял?

– Мы совсем забыли, что выбрали неудачное место для сделки, – наместник весело обвёл взглядом набережную. – Да и не по статусу нам разыгрывать спектакль перед голытьбой.

В самом деле, вокруг начали останавливаться прохожие. На них смотрели с неподдельным интересом; одни, улыбаясь, начали делать ставки: кто же выйдет победителем в торге? Были и такие, кто с искренней жалостью смотрел на пленников.

– Ты прав, – нехотя признался сенатор.

– Давай так: ты дома подумаешь, а вечером можешь прислать рабов за этим… – он подбородком качнул в сторону Игоря, – если всё-таки надумаешь его покупать.

Пленник же стоял в лучах ослепительного солнца, глубоко вдыхая наполненный йодом свежий морской воздух, насыщенный смешением ароматов, состоявших из водорослей, рыбы и цветущих в отдалении акаций. Порой Игорь закрывал глаза и пытался отрешиться от реальности. Так же чувствовала себя и Ольга. Она думала о предстоящей и почти неизбежной разлуке с любимым человеком, рядом с которым прошла лучшая часть её жизни. Это она теперь точно знала. Чувства одиночества и тоски охватили её со страшной силой, и по сравнению с этими ощущениями всё, что она переживала раньше, показалось ей глупым, наигранным и таким незначительным. Похоже, что расставание будет мучительным завершением всех обрушившихся на них бед.

Когда сенатор пафосно сообщил спутнице о своих намерениях в отношении пленника, по её лицу пробежала тень раздражения. Но девушка умело скрыла его за ослепительной улыбкой, адресованной Луцию, и, взяв отца под руку, направилась в сторону фонтана, возле которого вещал о прекрасном оратор.

Наместник пренебрежительно кивнул старшему легионеру, и они двинулись в сторону белокаменной виллы, видневшейся в отдалении. Толпа по ходу их продвижения расступалась, громко приветствовала воина и сопровождавших его легионеров. Они проходили чеканным шагом между беспорядочными группами людей, время от времени пропуская носилки, из которых выглядывали холёные женские личики или пресыщенные физиономии местной знати.

– Привет, Луций! – из одних носилок послышался звонкий девичий голосок. – Ещё не надоело ноги мять? Не солидно вот так пешком, не солидно!

Молодой наместник только пожал плечами и, помахав девушке рукой, продолжил путь, больше не отвечая ни на рукоплескания, ни на воздушные поцелуи, ни на приветственные выкрики.

Когда они оказались у дворца, молодой привратник открыл им резную калитку в сад. Увидев длинную цепь, тянущуюся от ошейника раба до кольца, вмурованного в стену, молодые люди с ужасом переглянулись. Пленников привели в закрытый внутренний двор с бассейном, на который из отверстия в потолке лился яркий солнечный свет, рассыпаясь на тысячи бисеринок в брызгах фонтана. Вокруг бассейна были высажены пёстрые ароматные цветы, названия которых Ольга не знала. Портики, арки и величественные статуи богов, мраморный пол с геометрическим рисунком – всё это производило впечатление киношных декораций. Прибежали два раба и подали Луцию кресло и скамеечку для ног. Он знаком приказал подвести поближе Игоря и Ольгу, а потом некоторое время, прищурив глаза, рассматривал их, что-то взвешивая и оценивая. Но его размышления были неожиданным образом прерваны. Два охранника ввели избитого раба.

Окинув прибывших недовольным взглядом, наместник гордо вскинул голову.

– Кто этот беглец? Я раньше его не видел.

– Это Зен, раб из вашего поместья.

– Как ему удалось бежать?

Охранники опустили головы, тщетно пытаясь найти ответ на вопрос хозяина. В любом случае они виноваты в недосмотре. Подойдя к стоящей группе и подняв трость из слоновой кости, которой он играл на протяжении всего пути от набережной до дома, Луций стал наносить ею короткие рубящие удары, вымещая гнев на охраннике, очевидно, старшем.

– Отвечай, собака! Кто виноват в его побеге?

Взглянув исподлобья на хозяина, один из охранников произнёс:

– Я не знаю, – в его голосе промелькнуло с трудом сдерживаемое раздражение, которое наместник расценил как дерзость.

– Не знаешь? Прекрасно, вот тебе ещё, чтобы ты думал быстрее! – на спину охранника сыпались бесконечные удары. – Ну как, вспомнил?

– Я не знаю, как ему удалось бежать.

Стиснув зубы и пожав плечами, охранник переминался с ноги на ногу. Для того, чтобы привести в бешенство господина, нужно было совсем немного. Игорь и Ольга застыли, смотря на то, как он теперь избивал раба, сопровождая каждый удар отборной руганью. Но в рабе, доведённом до отчаяния, вспыхнули остатки чувства человеческого достоинства: выхватив трость и сломав её, он бросился на своего мучителя. Однако за его перемещением зорко следили провинившиеся охранники. Она схватили Зена и, скрутив ему руки за спиной, связали верёвкой. Лицо наместника сделалось багровым. Тяжело дыша, он крикнул:

– На столб его!

Охранники потащили несчастного по длинной дорожке к месту его возможного упокоения. Их провожали ошарашенные взгляды молодых людей, и отчаяние, читавшееся на их лицах, было безгранично.

– Что ты можешь делать? – вдруг резко спросил наместник у Ольги, усаживаясь в кресло и переводя дыхание.

Лицо его мгновенно стало невозмутимым и высокомерным, словно не было сейчас показательной порки.

«Изверг!» – пронеслось в голове у девушки, а вслух спросила, удивлённо вскинув брови:

– В смысле? У меня плохо с сопроматом, а так всё могу…

Лицо наместника тоже выразило удивление, и, устремив на неё пристальный взгляд, он спросил опять:

– Петь?

– Даже танцевать, – буркнула она, понимая, что вопросы не праздные. – Петь… – обречённо уточнила девушка, – я не очень. Могу готовить, стирать, хм… мелкие вещи, могу гладить и мелкие, и крупные…

Ольга говорила и для пущей убедительности выставила перед собой сначала одну руку, принявшись загибать пальцы, а после вторую. Чем больше пальцев она загибала, перечисляя свои необыкновенные способности, тем больше Луций досадливо морщился, словно укусил лимон, а потом, не выдержав, перебил:

– Пой!

– Не понимаю: что вы зациклились на этом? – откровенно удивилась Ольга.

«Сейчас бы встать на табурет, как в анекдоте, – пронеслось у неё в голове, – поправить передник и крикнуть: “Песня!”»

Она краешками губ усмехнулась своим мыслям.