Текст книги "Гражданско-правовое регулирование личных неимущественных отношений, не связанных с имущественными"

Недостаток действующего законодательства состоит в том, что в качестве личных неимущественных прав обозначены абсолютно разнородные субъективные права, объединяемые лишь своим неимущественным характером. Это корпоративные неимущественные права[266]266
  Пункт 5.2 Положения о доверительном управлении ценными бумагами и средствами инвестирования в ценные бумаги, утвержденного постановлением Федеральной комиссии по рынку ценных бумаг от 17 октября 1997 г. № 37 (Вестник Федеральной комиссии по рынку ценных бумаг. 1997. 5 нояб. № 8), устанавливает, что в пределах, предусмотренных договором доверительного управления, а также законодательством Российской Федерации, доверительный управляющий, принявший в свое управление ценные бумаги, осуществляет в отношении них все правомочия собственника, в том числе: самостоятельно и от своего имени осуществляет все права, удостоверенные находящимися в его владении ценными бумагами (право на получение дивидендов по акциям и дохода по облигациям, личные неимущественные права акционера акционерного общества, право на истребование платежа в погашение ценной бумаги и т. д.).


[Закрыть], неимущественные права авторов[267]267
  Статья 15 Закона РФ от 9 июля 1993 г. № 5351-I «Об авторском праве и смежных правах» (с изменениями от 19 июля 1995 г.) (Ведомости Съезда н/д РФ и ВС РФ. 1993. № 32. Ст. 1242; Собрание законодательства РФ. 1995. № 30. Ст. 2866).


[Закрыть], неимущественные права в сфере семейных[268]268
  Семейный кодекс РФ от 29 декабря 1995 г. № 223-ФЗ (с изменениями от 15 ноября 1997 г., 27 июня 1998 г., 2 января 2000 г.) // Собрание законодательства РФ. 1996. № 1. Ст. 16; 1997. № 46. Ст. 5243; 1998. № 26. Ст. 3014; 2000. № 2. Ст. 153.


[Закрыть] и трудовых отношений[269]269
  Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 20 декабря 1994 г. № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 1995. № 3.


[Закрыть]. По существу, законодательство РФ отождествляет «личные неимущественные» и «неимущественные» права. Между тем такое разграничение необходимо. Так, О. А. Красавчиков обоснованно выделяет личные неимущественные отношения среди других неимущественных отношений: отношений, складывающихся в связи с созданием и использованием продуктов духовного творчества, а также организационных отношений[270]270
  Советское гражданское право. Т. 1. 2-е изд. / Под ред. О. А. Красавчикова. М., 1972. С. 6.


[Закрыть]. Надо отличать личные неимущественные права, охраняемые гражданским правом, от неимущественных прав в сфере трудовых, семейных, государственных и других отношений[271]271
  Малеина М. Н. Личные неимущественные права граждан (понятие, осуществление, защита). С. 10–11.


[Закрыть].

Проведенное исследование предлагаемых в литературе личных неимущественных прав позволяет разбить их на три группы.

Права первой группы, будучи абсолютными, имеют «негативный» характер. Их содержание сводится к возможности требования соблюдения обязанным лицом установленного законом запрета. Содержанием таких прав не охватывается возможность совершения активных действий управомоченным или обязанным лицом. К числу таких прав относятся: права на жизнь, здоровье, благоприятную окружающую среду, на честь, достоинство и деловую репутацию, на личную неприкосновенность, право требовать воздержания от действий сексуального и гипнотического характера, а также от высказывания угроз, права на неприкосновенность частной жизни, жилища, личной документации и средств личного общения и др. Это обусловлено тем, что ни управомоченное лицо, ни обязанные лица здесь в принципе не могут совершать каких-либо активных действий в отношении этих нематериальных благ. Поэтому сторонники таких «личных неимущественных прав» и сводят их содержание к требованию соблюдения установленного законом запрета. Между тем принципиальная невозможность совершения субъектами гражданского права каких-либо действий свидетельствует об отсутствии между ними соответствующего общественного отношения. Вне общественного отношения не могут существовать правоотношение и субъективное право как элемент последнего. Этим и объясняется неудачность многочисленных попыток сформулировать содержание большинства личных неимущественных прав там, где нет и в принципе не может быть общественных отношений[272]272
  Как писал И. А. Покровский, позитивистическая юриспруденция первой половины XIX в. признавала конструкцию личных прав искусственной. Все, что мы здесь имеем, является, по ее мнению, не чем иным, как лишь рефлексом объективной нормы. Закон охраняет жизнь, телесную неприкосновенность, свободу или честь граждан, но никаких субъективных гражданских прав на жизнь, свободу и т. д. нет, и самая конструкция этих прав является искусственной. Субъективное гражданское право частного лица возникает только с момента нарушения запрета закона и имеет тогда своим содержанием лишь возмещение понесенных убытков (см.: Покровский И. А. Основные проблемы гражданского права. С. 122). В советской литературе М. М. Агарков указывал, что для охраны личных благ не надо конструировать личное право (см.: Агарков М. М. Предмет и система советского гражданского права. С. 67–68).


[Закрыть].

Права второй группы имеют относительный, а кроме того, и «негативный» характер. К ней относятся такие права, как право на тайну частной жизни, в том числе право на тайну документов личного характера, телефонных и иных переговоров, телеграфных и иных сообщений, и право на собственное изображение. Сказанное выше в полной мере относится и к относительным «личным неимущественным правам» с негативным содержанием. Негативность их содержания объективно обусловлена отсутствием соответствующих общественных отношений, которые предполагают активные действия хотя бы одной стороны этих отношений. Там же, где ни одна из сторон не совершает и не может совершить активные действия, нет и соответствующих общественных отношений, а также правоотношений.

Права третьей группы, будучи правами абсолютного характера, имеют позитивное содержание. Их осуществление происходит путем совершения управомоченным лицом собственных действий по удовлетворению своих интересов в неимущественной сфере. Это права на личную свободу, свободу определения внешнего облика и черт своего голоса, свободу определения содержания средств личного общения и личной документации, право на свободу передвижения, свободу творчества, избрания рода деятельности. При этом содержанием права на личную свободу как юридически обеспеченной возможности совершения любых действий в неимущественной сфере, кроме прямо запрещенных законом, охватываются все остальные права, поскольку при их осуществлении управомоченное лицо совершает определенные активные действия именно неимущественного характера.

Как следует из проведенного анализа, в тех случаях, когда удается сформулировать личное неимущественное право с позитивным содержанием, активное поведение управомоченного лица осуществляется в неимущественной сфере и не направлено на какое-либо нематериальное благо. Это обстоятельство и подтверждает сделанный ранее вывод о том, что закрепленные в законе и исследуемые в научной литературе нематериальные блага не выступают в качестве внешнего по отношению к субъекту предмета и не могут выступать объектами личных неимущественных отношений. Вместе с тем управомоченное лицо в таких случаях все-таки совершает определенные активные действия в целях удовлетворения своих неимущественных интересов. Это обстоятельство свидетельствует о существовании общественных отношений абсолютного характера[273]273
  Против подобного утверждения можно возразить, что неправомерно использовать юридические категории абсолютных и относительных правоотношений для характеристики понятия общественного отношения вне правового регулирования. Однако, если признавать, что в абсолютных правоотношениях управомоченному лицу противостоит неопределенное число всех окружающих лиц, а правоотношение – это общественное отношение, урегулированное нормой права, то нет каких-либо серьезных причин не говорить о том, что и общественное отношение, лежащее в основе абсолютного правоотношения, также может иметь абсолютный характер. Иными словами, в рамках этого общественного отношения одному лицу противостоит неопределенное число окружающих лиц.


[Закрыть],в рамках которых участник этих общественных отношений совершает активные действия, не направленные на внешние материальные или нематериальные предметы. Такие отношения по своей природе являются неимущественными. Существенной чертой таких отношений является то, что они существуют постольку, поскольку существует сама личность – субъект этих отношений и в этом смысле они являются личными[274]274
  В литературе личный характер общественных отношений определялся по-разному. В. А. Тархов отождествляет личные и неимущественные отношения, указывая, что неимущественные отношения неразрывно соединены с личностью определенных субъектов, поэтому и являются личными. Следовательно, противопоставление неимущественных отношений личным лишено всякой основы (см.: Тархов В. А. Ответственность по советскому гражданскому праву. С. 379). По мнению О. А. Красавчикова, неправильно говорить о том, что термины «неимущественный» и «личный» суть синонимы. Не все неимущественные отношения являются личными (см.: Красавчиков О. А. Советская наука гражданского права. С. 125). Как указывает Н. Д. Егоров, личные отношения – это общественные отношения, содержание которых специально направлено на выявление индивидуальных особенностей личности или коллектива (см.: Егоров Н. Д. Личные неимущественные права граждан и организаций как институт советского гражданского права // Правоведение. 1984. № 6. С. 31). Л. О. Красавчикова характеризует эти отношения как личные, поскольку они складываются по поводу неотделимых от личности нематериальных благ (см.: Красавчикова Л. О. Понятие и система личных неимущественных прав граждан (физических лиц) в гражданском праве РФ. С. 12).


[Закрыть]. Таким образом, именно эти отношения и можно назвать личными неимущественными отношениями.

К. Маркс использовал следующий метод в исследовании общественных отношений: «Уже самый факт, что это есть отношение, означает, что в нем есть две стороны, которые относятся друг к другу. Каждую из этих сторон мы рассматриваем отдельно; из этого вытекает характер их отношения друг к другу, их взаимодействие. При этом обнаруживаются противоречия, которые требуют разрешения»[275]275
  Энгельс Ф. Карл Маркс. «К критике политической экономии» // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 13. С. 497–498.


[Закрыть].

В рассматриваемых отношениях такими сторонами являются действующий в неимущественной сфере субъект и все окружающие его лица. Противоречие между этими двумя сторонами заключается в противоположной направленности их поведения. Поведение субъекта по отношению к другим лицам определяется его собственным поведением. Совершение тех или иных действий в неимущественной сфере предполагает невмешательство всех окружающих лиц. Для того чтобы совершить определенные действия в неимущественной сфере, субъект должен устранить, исключить воздействие на себя со стороны окружающих. Без этого невозможно совершение указанных действий. Поэтому поведение субъекта, совершающего те или иные действия в неимущественной сфере, направлено на устранение окружающих лиц от вмешательства в определение им своего поведения по своему усмотрению. Поведение окружающих лиц в принципе способно помешать субъекту совершать те или иные действия в неимущественной сфере. Это может быть обусловлено тем, что поведение субъекта в неимущественной сфере противоречит их интересам, или какими-либо другими причинами. Если бы не существовало стремления других лиц воспрепятствовать поведению субъекта в неимущественной сфере или если бы не существовала объективная возможность такого стремления, не складывались бы и соответствующие общественные отношения. При этом субъект в рассматриваемом общественном отношении устраняет только такое воздействие посторонних лиц на свободу своего поведения в неимущественной сфере, которое осуществляется помимо его воли. Поэтому сущность этих отношений заключается в устранении субъектом осуществляемого помимо его воли воздействия всех других лиц на свободу его активного поведения в неимущественной сфере, не направленного на те или иные нематериальные блага. В основе указанных отношений лежит интерес лица в проявлении своей индивидуальности в неимущественной сфере.

Глава 2. Механизм правового регулирования личных неимущественных отношений

2.1. Право личной свободы как личное неимущественное право

На сегодняшний момент в Российской Федерации наряду с разрешительным порядком правового регулирования имеет место общедозволительный порядок, основывающийся на широко известном положении «дозволено все, кроме прямо запрещенного»[276]276
  Алексеев С. С. Теория права. М., 1994. С. 78, 88, 102. – Указанный принцип прямо закреплен в Гражданском кодексе Грузии. Так, в п. 2 ст. 10 установлено, что участники гражданских отношений могут осуществлять не запрещенные законом действия, в том числе и прямо не предусмотренные законом (см.: Гражданский кодекс Грузии. СПб., 2003).


[Закрыть]. Указанное положение находит свое конкретное воплощение в таких субъективных правах, которым присуща абстрактная характеристика дозволенного типа поведения[277]277
  О таких правах говорит О. С. Иоффе (см.: Гражданско-правовая охрана интересов личности / Отв. ред. Б. Б. Черепахин. С. 12). Как обоснованно указывал С. Н. Братусь, нормы права охраняют проявления человеческой индивидуальности, но не непосредственно, а путем закрепления за личностью правоспособности и субъективных прав (см.: Братусь С. Н. Предмет и система советского гражданского права. С. 86).


[Закрыть]. В имущественной сфере формулируемая самым общим образом дозволенность собственного поведения в отношении принадлежащей вещи как материального блага опосредуется правом собственности. В отношениях по использованию объектов интеллектуальной собственности как благ нематериальных и относящихся к объективированному духовному дозволенность собственного поведения в отношении указанных благ также обеспечивается путем предоставления соответствующих субъективных прав.

Указанные права получили достаточно полную характеристику в литературе и нашли отражение в законодательстве. Практически неисследованной оказалась правовая регламентация поведения управомоченного лица в личной неимущественной сфере, где также существует интерес в проявлении индивидуальности и где также можно говорить о соответствующем субъективном праве абсолютного типа. В законотворческой деятельности уже были попытки наделения граждан субъективным правом, аналогичным праву собственности. Однако делалось это путем распространения права собственности на «объекты», не являющиеся вещами. Как пишет Е. А. Суханов, в ходе разработки проекта Закона о собственности имели место многочисленные попытки объявить объектами права собственности категории, не способные выступать в этой роли по самой своей природе: жизнь и интеллект человека, его творческие способности и т. д. К сожалению, некоторые из них увенчались успехом: в частности, в п. 2 ст. 6 Закона о собственности появилось исключительное право гражданина «распоряжаться своими способностями к производительному и творческому труду»[278]278
  Суханов Е. А. Лекции о праве собственности. М., 1991. С. 26.


[Закрыть]. Следует согласиться с Е. А. Сухановым в том, что эти попытки нельзя признать удачными. В личных неимущественных отношениях необходимо конструировать самостоятельное субъективное право.

В литературе встречаются высказывания следующего характера: «Никому, например, не запрещено пить, есть, дышать, ходить по улицам, наслаждаться природой, пользоваться ее благами, купаться в море, заниматься спортом, музыкой, петь, читать и т. п., но все эти возможности нельзя рассматривать как субъективные права, так как, во-первых, ни на кого не возложена обязанность их обеспечивать и, во-вторых, не требуется никакой защиты этих действий со стороны государства»[279]279
  Матузов Н. И. Личность. Права. Демократия. Теоретические проблемы субъективного права. С. 102.


[Закрыть]. «Не всякая возможность действовать составляет право данного индивида. Возможность ходить по улицам, купаться в море, черпать воду из реки и другие возможности граждан не составляют их права, поскольку ни на кого не возложено обязанностей, обеспечивающих эту возможность»[280]280
  Кечекьян С. Ф. Указ. соч. С. 57.


[Закрыть]. Г. В. Мальцев приводит пример из правоприменительной практики, когда исполком одного районного Совета народных депутатов запретил гражданам купаться в речках и прудах «ранее восьми часов вечера». При этом автор указывает: «У граждан, разумеется, нет особого установленного законом субъективного права… купаться в речках и прудах…»[281]281
  Мальцев Г. В. Социалистическое право и свобода личности (теоретические вопросы). С. 137.


[Закрыть]

По нашему мнению, приведенные высказывания не соответствуют реальному положению вещей. Об этом, кстати, писал С. Н. Братусь. Он не соглашался с О. С. Иоффе в том, что для совершения действий, не запрещенных и поэтому общим образом дозволенных законом, необходимость содействия или устранения противодействия отпадает. По его мнению, совершение дозволенных действий во всех случаях возможно только при обеспечении содействия или воздержания от действий других лиц. То, что дозволено, то и юридически обеспечено. Например, свободное передвижение по стране или даже просто гуляние в парке возможно при условии, если другие лица будут воздерживаться от нарушения права гражданина на свободное передвижение[282]282
  Братусь С. Н. Субъекты гражданского права. С. 10–13.


[Закрыть].

Указанные возможности действительно могут быть осуществлены лишь при отсутствии противодействия со стороны всех третьих лиц. Однако каких-либо субъективных прав в данном случае в науке не конструировалось. Указанную «нишу» мы предлагаем заполнить личным неимущественным правом личной свободы, предполагающим за изъятиями, установленными законом, юридическую обеспеченность любого поведения лица в неимущественной сфере, не связанного с воздействием на какие-либо материальные или нематериальные блага[283]283
  О гражданской свободе как субъективном гражданском праве говорил Ю. С. Гамбаров, который, в свою очередь, ссылался на европейскую литературу XIX в. (см.: Гамбаров Ю. С. Свобода и ее гарантии. СПб., 1911. С. 99–109). В советской литературе личную свободу упоминали Е. А. Флейшиц (см.: Флейшиц Е. А. Личные права в гражданском праве СССР и капиталистических стран. С. 91); З. П. Ромовская (см.: Ромовская З. П. Указ. соч. С. 6) и другие авторы (см., напр.: Советское гражданское право / Под ред. А. Я. Вышинского. М., 1939. С. 5).


[Закрыть].

Прежде чем раскрыть содержание права личной свободы, необходимо остановиться на понятии субъективного права как такового. Рамки работы не позволяют подробно рассмотреть этот вопрос. Поэтому считаем достаточным присоединиться к точке зрения О. С. Иоффе, который понимал субъективное право как предоставленную управомоченному лицу юридически обеспеченную возможность требовать определенного поведения от обязанных лиц, обусловливающую для управомоченного возможность совершения его собственных действий[284]284
  Иоффе О. С. Правоотношение по советскому гражданскому праву. С. 53. – Автор не разделяет более позднюю позицию О. С. Иоффе (см.: Иоффе О. С. Спорные вопросы учения о правоотношении // Очерки по гражданскому праву. Л., 1957. С. 41).


[Закрыть]. Сущность субъективного права в том и состоит, что оно предоставляется лицу только тогда, когда реализация им тех или иных возможностей зависит от поведения других лиц, которые для того, чтобы эта реализация имела место, должны совершить известные действия или, по крайней мере, воздержаться от тех или иных действий[285]285
  Александров Н. Г. Законность и правоотношения в советском обществе. С. 107–108.


[Закрыть].

Перейдем к праву личной свободы. Ранее в литературе конструировалось так или иначе определяемое личное неимущественное право на личную свободу. Наиболее правильными можно признать определения Н. Д. Егорова и В. Л. Слесарева, которые опираются на указанный выше вывод о понятии субъективного права.

Так, Н. Д. Егоров пишет: «Право на личную свободу как субъективное гражданское право означает юридически обеспеченную возможность требовать по суду пресечения действий любых лиц, если они ограничивают личную свободу гражданина (свободу передвижения, избрания места жительства, трудовой деятельности, отдыха, учебы и т. д.)»[286]286
  Егоров Н. Д. Гражданско-правовое регулирование общественных отношений: единство и дифференциация. С. 132.


[Закрыть]. Еще более точен В. Л. Слесарев, не акцентирующий внимание на защите права, как это делает Н. Д. Егоров. По мнению В. Л. Слесарева, право на личную свободу имеет своим содержанием право управомоченного лица требовать от всех окружающих его лиц (в том числе государственных органов) воздержания от любых действий, ограничивающих его в определении им своего поведения в индивидуальной жизнедеятельности по своему усмотрению, кроме случаев, предусмотренных законом[287]287
  Слесарев В. Л. Указ. соч. С. 131.


[Закрыть].

Вместе с тем приведенные определения нуждаются в уточнениях: мы говорим не о праве на личную свободу, а о праве личной свободы. Это вызвано следующими обстоятельствами.

Во-первых, свобода не может считаться нематериальным благом как объектом личного неимущественного отношения[288]288
  В частности, Н. И. Матузов, включая в понятие субъективного права возможность пользоваться социальным благом, писал о том, что последнее может состоять не просто и не обязательно в обладании теми или иными вещами, ценностями, предметами, но и в самой свободе поведения, в свободе действий и поступков, что само по себе есть благо, только нематериальное (см.: Матузов Н. И. Личность. Права. Демократия. Теоретические проблемы субъективного права. С. 121).


[Закрыть], дающим основание для конструкции «право на благо». Свобода не выступает в овеществленной форме или в форме объективированного духовного. Личное неимущественное отношение, которое лежит в основе правоотношения личной свободы, относится к числу тех общественных отношений, в которых нет объекта как какого-либо внешнего для субъектов отношения предмета.

Во-вторых, конструкция, в которой отсутствует характеристика самого права и имеет место только указание на соответствующее благо, не позволяет разграничивать различные субъективные права, существующие по поводу одного и того же блага. Поэтому при определении того или иного субъективного гражданского права необходимо указать, прежде всего, благо, по поводу которого устанавливается это субъективное право, и далее дать характеристику самого субъективного права. Например, недопустимым является закрепление за лицом «субъективного гражданского права на дом». Надо точно указать, какое конкретно гражданское право на дом принадлежит соответствующему лицу: право собственности, право аренды, право залога и т. д[289]289
  Говорить о «праве на дом» невозможно и при его рассмотрении как элемента правоспособности. Правоспособность, понимаемая как абстрактная возможность иметь гражданские права и обязанности, также предполагает четкое указание на те права, которые субъекты гражданского права могут приобрести. Можно приобрести право собственности на дом, право аренды дома, право безвозмездного пользования домом, но нельзя приобрести просто «право на дом».


[Закрыть]. В тех же случаях, когда правом регулируются общественные отношения, в которых отсутствует какой-либо объект, формулировка соответствующего права должна быть всецело сосредоточена на характеристике содержания этого права.

В-третьих, категория свободы употребляется в настоящей работе для характеристики содержания рассматриваемого права, а не блага, по поводу которого оно устанавливается.

Рассматриваемое личное неимущественное право обозначается как право личной свободы и по другим причинам. В самом общем смысле содержание свободы состоит в возможности по своему усмотрению действовать в какой-либо области. В имущественной сфере свобода определения своего поведения в отношении принадлежащей вещи обозначается понятием собственности, поскольку речь идет о «собственной вещи». То же можно сказать и об отношениях интеллектуальной собственности, поскольку в их рамках используются чьи-то «собственные» результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним объекты[290]290
  Статья 138 ГК РФ.


[Закрыть]. В личных неимущественных отношениях нет какого-либо внешнего объекта, который мог бы быть «собственным». Поэтому в данной сфере понятие «свобода» используется для обозначения содержания личного неимущественного права, которое и называется как право личной свободы.

Кроме того, иное значение имеет и определение рассматриваемой свободы как личной. Как уже отмечалось, для авторов, анализирующих право на личную свободу, критерием выделения этого права является его существование в некой сфере личной жизни, где личная свобода предоставляется. Однако в связи с тем, что в такой трактовке право на личную свободу невозможно разграничить с правом собственности, осуществляемым в личной сфере, а также в связи с проблематичностью определения самой «сферы личной жизни», указанный критерий применяться не может. Обозначение рассматриваемого права как права личной свободы имеет другой смысл. Это право существует постольку, поскольку существует сама личность — субъект этого права. В этом смысле оно неотделимо от личности и неразрывно с ней связано.

Как и любое другое субъективное право, право личной свободы не безгранично. В целях установления границ субъективного права в литературе обычно указываются на те или иные запреты. Так, по мнению О. С. Иоффе, общие и специальные запреты, взятые в единстве, с учетом установленных отступлений от них, позволяют выявить внешние границы такого субъективного права, которое определено законом в виде не исчерпывающего перечня разрешенных действий, а абстрактной характеристики дозволенного типа поведения[291]291
  Гражданско-правовая охрана интересов личности. М., 1969. С. 12. – Об определении границ субъективного права с помощью уголовных законов см. также: Курс советского уголовного права. Часть общая. Т. 1. М., 1970. С. 12–13. – Об ограничении при помощи запретов правомерного поведения говорит также А. Г. Братко. По его мнению, в обязывающих, а тем более в управомочивающих, нормах запрет отступает на второй план, и его функции сводятся к определению границ правомерного поведения (см.: Братко А. Г. Запреты в советском праве (вопросы теории). Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Саратов, 1979. С. 5).


[Закрыть]. Можно только добавить, что запреты служат средством установления границ любого субъективного права, поскольку каждому субъективному праву присуща та или иная степень абстрактности ввиду его опоры на норму права как общее правило поведения.

Однако нельзя забывать, что субъективное право, которое определено законом в виде абстрактной характеристики дозволенного типа поведения, ограничивается не только запретами, но и обязываниями. Как справедливо указывал И. Л. Петрухин, юридическая свобода – эта определяемая правовыми нормами дозволенность социально одобряемого поведения, дополняемая предписаниями о должном поведении и правовыми запретами[292]292
  Петрухин И. Л. Свобода личности и уголовно-процессуальное принуждение. С. 9.


[Закрыть]. Применительно к праву личной свободы можно сказать, что лицо вправе совершать по своему усмотрению любые действия в неимущественной сфере, помимо: 1) прямо запрещенных, 2) тех действий, которые лицо совершает не по своему усмотрению, а которые оно обязано совершить. Например, человек по своему усмотрению решает, куда ему ходить и ходить ли вообще (свобода передвижения). Однако в чужое помещение без согласия законного владельца человеку заходить нельзя (запрет), а, кроме того, согласно УПК РФ, он обязан являться к следователю по повестке при наличии установленных в законе обстоятельств (обязывание). Таким образом, в определении права личной свободы в качестве границ этого права не могут использоваться лишь запреты. Более правильно употреблять термин «изъятия, установленные законом». Он охватывает своим содержанием не только запреты, но и обязывания.

Все вышесказанное позволяет говорить о праве личной свободы как о субъективном гражданском праве, предоставляющем возможность управомоченному лицу за изъятиями, установленными законом, требовать от всех окружающих лиц такого воздержания от каких-либо действий, которое обеспечивает ему свободу определения собственного поведения в неимущественной сфере, не направленного на какие-либо материальные или нематериальные блага.

Примечателен тот факт, что к подобному выводу пришла Л. О. Красавчикова, говоря о том, что регулятивная функция гражданского права в сфере личных неимущественных отношений проявляется в первую очередь в форме юридического признания принадлежности каждому физическому лицу неотчуждаемых нематериальных благ и свободы определять свое поведение в индивидуальной жизнедеятельности по своему усмотрению, исключающему вмешательство со стороны других лиц, кроме случаев, прямо предусмотренных законом[293]293
  Красавчикова Л. О. Перспективы и проблемы в регулировании личных неимущественных отношений по новому ГК РФ // Цивилистические записки. Межвузовский сборник научных трудов. М., 2001. С. 53.


[Закрыть]. Основные же отличия позиции Л. О. Красавчиковой состоят в том, что, во-первых, она говорит о свободе определения своего поведения в индивидуальной жизнедеятельности, а не в неимущественной сфере, и, во-вторых, указанная свобода опосредуется, по мнению автора, не одним, а несколькими личными неимущественными правами[294]294
  Подробнее об этом см. выше.


[Закрыть].

При прямом закреплении права личной свободы действующим законодательством замкнется круг прав, которые опосредуют свободу «самоценной человеческой личности»[295]295
  Покровский И. А. Основные проблемы гражданского права. С. 130.


[Закрыть]. В форме основных субъективных прав – собственности и личной свободы – государство осуществит закрепление принципа «дозволено все, кроме прямо запрещенного», иными словами, естественного права «на индивидуальность»[296]296
  Покровский И. А. Основные проблемы гражданского права. С. 130.


[Закрыть], «права на самоопределение человека во всех областях социальной жизни», «права человека свободно распоряжаться собой»[297]297
  См. Куренной А. М., Маврин С. П., Хохлов Е. Б. Современные проблемы российского трудового права // Правоведение. 1997. № 2. С. 25.


[Закрыть]. Именно в этом состоит высшее назначение государства[298]298
  См. Куренной А. М., Маврин С. П., Хохлов Е. Б. Современные проблемы российского трудового права // Правоведение. 1997. № 2. С. 25.


[Закрыть]. Не случайно еще во Французской Декларации прав человека и гражданина 1789 г. было сказано, что цель любого политического союза – обеспечение естественных и неотъемлемых прав человека, каковыми являются свобода, собственность, безопасность и сопротивление угнетению[299]299
  Декларация прав человека и гражданина 1789 г.: история и современность // Советское государство и право. 1989. № 7.


[Закрыть].

Против такой точки зрения можно возразить, что в этом случае урегулированными правом становятся практически все общественные отношения. Однако сам факт правового регулирования тех или иных общественных отношений нельзя считать недостатком. Отрицательный характер может иметь лишь такое правовое регулирование, которое неадекватно опосредуемым общественным отношениям. Сущность права личной свободы состоит в юридической обеспеченности любого возможного поведения в неимущественной сфере, кроме поведения, прямо запрещенного законом. Правовое регулирование, в рамках которого предоставляется право подобного рода, не может рассматриваться как негативное.

На протяжении долгого времени право на личную свободу отрицалось. В основе этой позиции лежало утверждение К. Маркса о том, что юридически признанная свобода существует в государстве в форме закона[300]300
  Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 1. С. 62.


[Закрыть]. Иными словами, индивидуальная свобода обеспечивается существованием права как нормативного образования вообще[301]301
  Алексеев С. С. Теория права. М., 1994. С. 54, 56, 57, 75, 96, 98. – Об этом же пишет В. Л. Суховерхий (см.: Суховерхий В. Л. О развитии гражданско-правовой охраны личных неимущественных прав и интересов граждан // Правоведение. 1972. № 3. С. 29); см. также: Алексеев С. С. Теория права. М., 1995. С. 82; Лившиц Р. З. Теория права. М., 1994. С. 157.


[Закрыть]. Такая точка зрения высказывалась и дореволюционными правоведами. По мнению сторонника волевой теории права Е. Трубецкого, право определяется как «совокупность норм, с одной стороны, предоставляющих, а с другой стороны, ограничивающих внешнюю свободу лиц в их взаимных отношениях»[302]302
  Трубецкой Е. Лекции по энциклопедии права. 1913. С. 11 (цит. по: Иоффе О. С. Из истории цивилистической мысли (цивилистическая доктрина промышленного капитализма) // Труды Киргизского государственного университета. Серия «Юридические науки». Вып. 8. Фрунзе, 1972. С. 112).


[Закрыть].

Действительно, в самом общем смысле всей совокупностью действующих правовых норм закреплено одно субъективное право: лицо вправе совершать по своему усмотрению любые действия (в том числе заключать любые договоры и соглашения), за исключением тех, которые запрещены, а также тех действий, которые лицо совершает не по своему усмотрению, а которые оно обязано совершить (например, платить налоги и т. п.). Так, М. И. Ковалев не разделяет свободу поведения по различным сферам общественных отношений и говорит о едином субъективном праве каждого гражданина вести себя желательным для него образом, если это не запрещено нормой уголовного права[303]303
  Ковалев М. И. Советское уголовное право. Курс лекций. Вып. 1. Свердловск, 1971. С. 97.


[Закрыть]. И. Л. Петрухин подобным образом определяет право на индивидуальную свободу (ст. 54 Конституции СССР, § 1 ст. 13 Всеобщей декларации прав человека 1948 г.), состоящее в том, что лицо может полностью располагать собой (исключая исполнение служебных обязанностей), распоряжаться своим свободным временем, беспрепятственно передвигаться по стране, выбирать себе место жительства, общаться с кем угодно, совершать те или иные поступки, не выходящие за пределы правомерного поведения[304]304
  Петрухин И. Л. Свобода личности и уголовно-процессуальное принуждение. С. 38.


[Закрыть].

Однако правильнее разграничивать отдельные субъективные права абсолютного типа, хотя бы уже потому, что они имеют разные основания возникновения. В имущественной сфере свобода поведения лица опосредуется правом собственности. Отношения по использованию объектов интеллектуальной собственности регулируются при помощи предоставления соответствующих субъективных прав. В личной неимущественной сфере закрепляется право личной свободы.

Обозначая рассматриваемое право как право личной свободы, мы всего лишь следовали сложившейся в литературе традиции говорить о праве на личную или индивидуальную свободу. В этом смысле не вносится каких-либо новшеств. Переосмысливается лишь обозначение свободы как личной или индивидуальной. Вместе с тем обозначение конструируемого права как права личной свободы может вызвать критические замечания, поскольку термин «свобода» уже используется в действующем законодательстве. Так, в Конституции РФ наряду с «основными правами» говорится об «основных свободах». Что понимается под этим термином?

По мнению Е. И. Козловой и О. Е. Кутафина, и права, и свободы означают юридически признанную возможность человека избирать вид и меру своего поведения[305]305
  Козлова Е. И., Кутафин О. Е. Указ. соч. С. 196–197.


[Закрыть]. Вместе с тем в литературе указывается и на то, что разграничение прав и свобод имеет смысловую нагрузку[306]306
  Воеводин Л. Д. Юридический статус личности в России. М., 1997. С. 134–135.


[Закрыть]. Как пишут Е. И. Козлова и О. Е. Кутафин, понятие «свободы» в большей мере связано с характеристикой таких правомочий личности, которые очерчивают сферу ее самостоятельности, защиты от вмешательства в ее внутренний мир (свобода совести, вероисповедания, мысли, творчества, преподавания). Понятие «право» в большей мере предполагает для реализации последнего какие-то положительные действия, услуги со стороны государства или правомочия человека на участие в деятельности определенных общественно-политических, хозяйственных структур[307]307
  Козлова Е. И., Кутафин О. Е. Указ. соч. С. 196–197.


[Закрыть].

Указанные различия имеют много общего с проводимыми в гражданско-правовой литературе различиями между вещными и обязательственными правами. Так, обязательственные права характеризуются удовлетворением интереса управомоченного за счет действий обязанной стороны, а в вещных правах удовлетворение интереса происходит за счет собственных действий управомоченного. При этом обязанные лица не должны вмешиваться в самостоятельное и «свободное» определение управомоченным своего поведения[308]308
  Гражданское право. Ч. 1. 3-е изд. / Под ред. А. П. Сергеева и Ю. К. Толстого. С. 88.


[Закрыть]. Никто не ставит под сомнение и тот факт, что вещные и обязательственные права являются разновидностями такого родового понятия, как «субъективное право». Таким образом, проводимое различие между основными правами и основными свободами в законодательстве и науке конституционного права, по существу, является разделением единого родового понятия права в субъективном смысле на виды по критерию, традиционно применяемому для разделения вещных и обязательственных прав в гражданском праве – критерию способа удовлетворения интересов управомоченного лица. Тем самым обозначение двух разновидностей прав в конституционном праве как «основные права» и «основные свободы» некорректно, поскольку создает почву для вывода о том, что «основная свобода» «правом» не является.

На самом же деле «основная свобода» – разновидность «права». Именно поэтому многие специалисты по конституционному праву говорят о том, что разграничение «основных прав» и «основных свобод» во многом носит условный характер, связано с историей их возникновения и сложившимися традициями[309]309
  Козлова Е. И., Кутафин О. Е. Указ. соч. С. 196–197; Воеводин Л. Д. Указ. соч. С. 134–135.


[Закрыть]. М. В. Баглай прямо указывает на то, что термин «свобода» по существу тождествен термину «субъективное право», а различие объясняется только тем, что такая юридическая лексика сложилась исторически[310]310
  Баглай М. В. Конституционное право Российской Федерации. М., 1998. С. 156.


[Закрыть]. Поэтому корректнее не употреблять понятие «основных свобод» и не говорить о всех возможностях, предусмотренных Конституцией РФ, как об «основных правах», хотя нельзя не признать, что сложившуюся традицию употребления понятия «основных свобод» изменить практически невозможно. На основании вышеизложенного, можно сделать вывод, что обозначение рассматриваемого права как права личной свободы не противоречит сложившейся в российском праве терминологии.

О праве на личную свободу всегда говорилось как о праве, принадлежащем только физическому лицу. Возникает вопрос: может ли указанное право принадлежать другим субъектам гражданского права, ведь ГК РФ предусматривает возможность обладания личными неимущественными правами для всех субъектов гражданского права: физических лиц (ст. 18), юридических лиц (ст. 48), государственных образований (ст. 125).

Согласно ст. 402 ГК РФ действия работников должника по исполнению его обязательств считаются действиями должника. Указанную конструкцию можно применить не только в отношении обязательственных прав и обязанностей. Можно сказать, что действия работников в осуществление права собственности юридического лица считаются действиями самого юридического лица, равно как и действия работников в личной неимущественной сфере также можно считать действиями этого юридического лица в этой сфере.

Действия юридического лица как действия его работников могут иметь неимущественный характер. Например, журналисты как работники соответствующего средства массовой информации осуществляют свою деятельность в неимущественной сфере: перемещаются по стране в целях поиска информации, выбирают место и время для своих сообщений, определяют их содержание и т. д. Воспрепятствование их правомерной деятельности преследуется по закону. В. Д. Костюк приводит пример из судебной практики Высшего Арбитражного Суда РФ, который показывает, что юридическому лицу принадлежит такая возможность в неимущественной сфере, как свобода слова, за изъятиями, установленными законом. В арбитражном деле руководитель коммунального предприятия распространил сведения, порочащие деловую репутацию акционерного общества. Кассационная инстанция при принятии судебного акта сделала вывод, что руководитель коммунального предприятия в силу своих должностных полномочий может выражать интересы предприятия не только путем издания актов, отнесенных к его компетенции, но и в тех случаях, когда исходящая от него информация является официальной информацией должностного лица по вопросам деятельности возглавляемой им организации. Поэтому кассационная инстанция отменила определение суда первой инстанции о прекращении производства по делу по п. 1 ст. 85 АПК РФ (неподведомственность спора арбитражному суду в силу участия в нем физического лица) и отправила дело на новое рассмотрение по существу[311]311
  Костюк В. Д. Нематериальные блага. Защита чести, достоинства и деловой репутации. М., 2002. С. 55–58.


[Закрыть]. Таким образом, был сделан вывод, что информация исходила не от руководителя коммунального предприятия как физического лица, а от юридического лица. Поэтому в случае подтверждения распространения порочащих сведений на коммунальное предприятие может быть возложена ответственность.