Текст книги "Гражданско-правовое регулирование личных неимущественных отношений, не связанных с имущественными"

Подобные проблемы в отношении свободы слова юридического лица и ее границах возникают и тогда, когда распространение порочащих сведений происходит в средствах массовой информации, которые являются юридическими лицами, при выдаче документов от имени юридических лиц (справок, характеристик и т. п.). В п. 4 Постановления Конституционного Суда РФ от 17 декабря 1996 г. № 20-П «По делу о проверке конституционности пунктов 2 и 3 части первой статьи 11 Закона Российской Федерации от 24 июня 1993 года “О федеральных органах налоговой полиции”»[312]312
  Собрание законодательства РФ. 1997. № 1. Ст. 197.


[Закрыть] признано, что конституционное право человека и гражданина, закрепленное в ст. 35 (ч. 2 и 3) Конституции Российской Федерации, распространяется на юридические лица в той степени, в какой это право по своей природе может быть к ним применимо. В данном Постановлении речь идет о защите судом права собственности, однако та же логика может быть использована и при рассмотрении других субъективных прав.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что юридическое лицо может действовать в неимущественной сфере, и потому юридическое лицо может выступать субъектом права личной свободы в том объеме, в каком это право по своей природе может быть к нему применимо.

Возникает также вопрос о принадлежности права личной свободы государственным образованиям. Ведь они могут действовать в личной неимущественной сфере через свои органы и должностные лица, подобно тому как юридические лица действуют в этой сфере через свои органы и своих работников[313]313
  У государственных образований работников нет.


[Закрыть]. Например, должностные лица органов милиции, так же как и работники юридического лица, при осуществлении своих функций определенным образом передвигаются.

В сфере деятельности государственных органов и их должностных лиц действует не общедозволительный, а разрешительный порядок правового регулирования. Они могут совершать лишь те действия, которые прямо предусмотрены их компетенцией[314]314
  Тихомиров Ю. А. Публичное право. М., 1995. С. 48.


[Закрыть]. Возникает вопрос: если государственные образования участвуют в гражданских отношениях через свои органы и должностные лица, а полномочия последних определены не общедозволительно, а разрешительно (т. е. в исчерпывающем перечне разрешенных действий), то можно ли говорить о предоставлении государственным образованиям прав, которым присуща абстрактная характеристика дозволенного типа поведения – права собственности и права личной свободы?

Представляется, что на этот вопрос должен быть дан отрицательный ответ. Публичные образования создаются для достижения строго определенных целей и поэтому должны иметь специализированную гражданскую правоспособность[315]315
  Белов В. А. Гражданское право. М., 2002. С. 156.


[Закрыть]. Применительно к праву собственности В. А. Белов обоснованно указывает, что основное отличие правоотношений публичной собственности от правоотношений частной собственности заключается в том, что объекты публичной собственности могут и должны использоваться по строго целевому назначению – для материального обеспечения выполнения публичными образованиями своих социальных функций. Вопроса о традиционном использовании объектов публичной собственности «своей властью и в своем интересе» объективно не может возникнуть[316]316
  Белов В. А. Гражданское право. М., 2002. С. 156.


[Закрыть].

Таким образом, можно лишь говорить о том, что у государственных органов и должностных лиц есть определенные полномочия действовать в личной неимущественной сфере от имени государственных образований. Предоставление же права личной свободы как возможности совершения любых действий в личной неимущественной сфере, за изъятиями, установленными законом, противоречит природе такого субъекта гражданского права, как государство.

Перейдем к рассмотрению юридических признаков права личной свободы.

Во-первых, это право возникает с момента рождения человека или образования юридического лица и прекращается со смертью человека или ликвидацией организации. Во-вторых, указанное право принадлежит каждому человеку или юридическому лицу, а обязанными лицами являются все окружающие. В-третьих, это право неотделимо от личности его носителя, а также непередаваемо ввиду того, что оно принадлежит каждому и нет никакого смысла в его передаче от одного лица к другому.

В науке такого рода правоотношения называются «общими», или «общерегулятивными». Концепцию «общих правоотношений» впервые выдвинул и обосновал Н. И. Матузов[317]317
  Матузов Н. И. 1) Личность. Права. Демократия. Теоретические проблемы субъективного права; 2) Общие правоотношения как разновидность социалистических правовых отношений // Вопросы теории государства и права. Межвуз. науч. сб. Вып. 4. Саратов, 1976; 3) Права человека и общерегулятивные правоотношения // Правоведение. 1996. № 3.


[Закрыть]. По его мнению, особенность общих правоотношений состоит в том, что они носят общий, а не строго индивидуализированный характер (их участниками являются все граждане как носители общих для всех прав и обязанностей), являются постоянными или продолжительными (их длительность равна длительности действия самого закона)[318]318
  Матузов Н. И. Права человека и общерегулятивные правоотношения. С. 46.


[Закрыть]. Через общие правоотношения реализуются основные (естественные) права человека, такие, как право на жизнь, честь, достоинство, свободу, безопасность, семью, собственность, место жительства и др.[319]319
  Матузов Н. И. Права человека и общерегулятивные правоотношения. С. 43.


[Закрыть] В рамках общих правоотношений реализуется такой вид правовых норм, как запреты[320]320
  Рыбушкин Н. Н. Реализация запрещающих норм советского общенародного права. Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Казань, 1986. С. 15; Братко А. Г. Запреты в советском праве (вопросы теории). С. 5–6,15; Алексеев С. С. Механизм правового регулирования в социалистическом государстве. М., 1966. С. 146; Радько Т. Н. О роли запретов в правовом регулировании. Труды Высшей следственной школы МВД СССР. Вып. 1. Волгоград, 1969. С. 93–96; Матузов Н. И. Права человека и общерегулятивные правоотношения. С. 44.


[Закрыть]. В литературе общерегулятивные правоотношения связываются и с гражданскими состояниями (гражданство, пол, возраст, состояние здоровья и т. д.)[321]321
  Исаков В. Б. Юридические факты в советском праве. М., 1984. С. 22.


[Закрыть].

Многие авторы ограничивают общие правоотношения только отношениями граждан с государством, а именно отношениями в связи с основными правами, установленными в Конституции[322]322
  Крашенинников Е. А., Лисова Т. Н. Вопросы теории субъективных прав // Философские проблемы субъективного права. Ярославль, 1990. С. 6; Малеин Н. С. Гражданский закон и права личности в СССР. С. 105; Радько Т. Н. О роли запретов в правовом регулировании. С. 93–96.


[Закрыть]. Однако, как справедливо указал Н. И. Матузов, общие правоотношения могут существовать и между гражданами: по поводу использования предоставленных им возможностей, непрепятствования друг другу в их реализации, взаимного признания и уважения прав и обязанностей[323]323
  Матузов Н. И. Личность. Права. Демократия. Теоретические проблемы субъективного права. С. 184.


[Закрыть].

Против конструкции общих правоотношений в таком понимании выступил В. А. Тархов. Как пишет автор[324]324
  Тархов В. А. Гражданское право. С. 131.


[Закрыть], деление общих и конкретных правоотношений основывается на трех положениях: 1) общие возникают на основе главным образом конституционных и иных фундаментальных норм и потому выступают как отношения первого порядка, лежащего в основе всех иных частноотраслевых правоотношений; 2) они не могут быть построены по цивилистической, тем более обязательственной, конструкции как строго индивидуализированные; 3) роль юридического факта играет сам закон, его издание или обстоятельства, которые привели к изданию акта[325]325
  См.: Рябко И. Ф. О соотношении правового сознания, правовых норм и правовых отношений в социалистическом обществе // Учен. зап. Ростовского унта. Труды юрид. фак-та. 1958. Т. XVII. Вып. 2. С. 15; Воеводин Л. Д. Конституционные права и обязанности. М., 1972. С. 93, 109; Матузов Н. И. Правовая система и личность. Саратов, 1987. С. 245–251.


[Закрыть]. С такой конструкцией, по мнению В. А. Тархова, нельзя согласиться. Конечно, существуют различия между отраслями права. Но из этого вовсе не следует, что в различных отраслях права правовые отношения строятся по разной структуре. Все правовые отношения состоят их двух (или более) сторон, во всех правоотношениях праву одной стороны непременно соответствует обязанность другой стороны, все всегда опираются на правовые нормы, все возникают на основе юридических фактов, в частности появления соответствующего субъекта (образования государства, рождения гражданина, создания юридического лица, появления на территории государства иностранного субъекта)[326]326
  Тархов В. А. Гражданское право. С. 131–133.


[Закрыть]. Поэтому нельзя согласиться с концепцией общих правоотношений как отношений, суть выделения которых – в их разграничении от так называемых конкретных правоотношений.

Наиболее правильной представляется позиция В. Ф. Яковлева, который указывает, что общие правоотношения как особый вид правоотношений выделяет то, что в них состоит каждый субъект гражданского права, при этом он имеет правовую связь с любым другим лицом[327]327
  Яковлев В. Ф. Структура гражданского правоотношения // Гражданские правоотношения и их структурные особенности. Сб. учен. трудов Свердловского юрид. ин-та. Вып. 39. Свердловск, 1975. С. 26–28.


[Закрыть]. Общерегулятивные правоотношения по структуре весьма близки к абсолютным – они являются отношениями пассивного типа. Отличие состоит в том, что в абсолютных правоотношениях четко индивидуализирована управомоченная сторона: обладателем права выступает не любой и каждый, а конкретное лицо[328]328
  В литературе была высказана точка зрения о существовании относительных обязательственных правоотношений с неопределенной «людской структурой», где неопределенным является, по общему правилу, управомоченный (см.: Флейшиц Е. А. «Абсолютная» природа права собственности // Проблемы гражданского и административного права. Л., 1962. С. 226).


[Закрыть]. В общих же правоотношениях обладателем права является каждый[329]329
  Яковлев В. Ф. Структура гражданского правоотношения. С. 26–28. – По мнению В. Ф. Яковлева, в гражданском праве в рамках общерегулятивного правоотношения существует гражданская правоспособность, под которой понимается особое субъективное право, представляющее собой способность субъекта к обладанию гражданскими правами как средствами удовлетворения его интересов. При этом окружающие лица должны воздерживаться от поведения, нарушающего чужую правоспособность или создающего препятствия к ее осуществлению (см.: Там же. С. 26–28).


[Закрыть]. Таким образом, право личной свободы правильнее называть всеобщим, а не абсолютным, правом.

Идею о всеобщности личных неимущественных прав можно найти у К. Ф. Егорова. Понимая правоспособность как способность совершать все действия, дозволенные законом (поскольку права и обязанности есть не что иное, как предписанные государством правила поведения), он указывал на два различных вида гражданско-правовых норм. Первые – требуют для своей конкретизации наличия определенных юридических фактов, вторые – не требуют. Структура последних такова, что, хотя они и обращены ко всякому и каждому, в то же время являются конкретными правилами поведения для всех субъектов права. Подобно первому виду гражданско-правовых норм, они, являясь мерой дозволенного поведения для одного лица (правом), одновременно устанавливают обязанность для всех других лиц воздерживаться от нарушения этого права. Для данного лица эти нормы устанавливают правила его собственного поведения (положительное содержание нормы, указывающее на возможность, например, свободно передвигаться по стране и т. п.) и одновременно для всех прочих субъектов права (в том числе и для данного лица по отношению к другим) устанавливают правила поведения с отрицательным содержанием – не препятствовать совершению этих действий. Нормы второго вида характеризуются следующим. Они устанавливают такое правило поведения, которое может действовать без создания определенных условий (юридических фактов). Кроме того, в отличие от норм первого вида, нормы второго вида создают не конкретные правоотношения с конкретным объектом, а правоотношения, где в каждый данный момент одно и то же лицо выступает как активный и одновременно как пассивный субъект, воздерживающийся от нарушения прав других лиц. В данном случае возникает особое правоотношение, которое порождает правоотношение первого типа лишь в случае его нарушения. К таким особым правоотношениям следует отнести и личные неимущественные[330]330
  Егоров К. Ф. Личные неимущественные права граждан СССР // Вопросы советского права. Учен. зап. Ленингр. ун-та. Серия: «Юридических науки». Вып. 4. № 151. Л., 1953. С. 152–154.


[Закрыть].

Вместе с тем не все авторы признают существование общих правоотношений, исходя из того, что абсолютные и всеобщие права осуществляются вне правоотношений, а нормы права реализуются не только в правоотношениях, но и в других формах. Так, Л. С. Явич отмечает, что вне правоотношений правовое регулирование связано с реализацией всеобщих и абсолютных прав, всеобщих юридических обязанностей, объем которых точно предусмотрен законом[331]331
  Явич Л. С. Общая теория права. Л., 1976. С. 206. – Объясняется это тем, что при реализации указанных прав и норм-запретов не происходит реального взаимодействия управомоченного с окружающими его лицами.


[Закрыть]. О реализации вне правоотношений норм-запретов, устанавливающих пассивные обязанности, а также естественных и всеобщих прав говорят Р. З. Лившиц[332]332
  Лившиц Р. З. Теория права. С. 135–137.


[Закрыть], Н. Г. Александров[333]333
  Александров Н. Г. Право и законность в период развернутого строительства коммунизма. М., 1961. С. 191–195.


[Закрыть], Р. О. Халфина[334]334
  Халфина Р. О. Указ. соч. С. 30–36, 56–57.


[Закрыть] и др.[335]335
  Теория государства и права. 2-е изд. / Отв. ред. А. И. Королев, Л. С. Явич. Л., 1987. С. 465.


[Закрыть] На то, что охрана жизни, здоровья, свободы, чести, достоинства, деловой репутации и других нематериальных благ осуществляется вне правоотношений, указывали И. С. Самощенко[336]336
  Самощенко И. С. Понятие правонарушения по советскому законодательству. М., 1963. С. 45.


[Закрыть], А. Л. Анисимов[337]337
  Анисимов А. Л. Указ. соч. С. 24.


[Закрыть], Р. О. Халфина[338]338
  Халфина Р. О. Указ. соч. С. 123–124.


[Закрыть], а также К. Ф. Егоров[339]339
  Егоров К. Ф. Указ. соч. С. 144–154.


[Закрыть].

Прежде всего нельзя согласиться с приведенными положениями о возможности существования субъективного права вне правоотношения. Более обоснованна позиция авторов, утверждающих, что субъективное право может иметь место только в правоотношении[340]340
  Толстой Ю. К. К теории правоотношения. С. 72; Флейшиц Е. А. Соотношение правоспособности и субъективных прав // Вопросы общей теории советского права. М., 1960. С. 261; Егоров Н. Д. Проблемы общего учения о праве собственности. С. 76.


[Закрыть], поскольку реальная природа какого-либо явления может быть обнаружена лишь в его отношении с другими явлениями. Если речь идет о социальной природе правового феномена, то она может проявиться только в общественном отношении. Так, одно и то же социальное явление характеризуется по-разному в зависимости от того, в каком отношении мы его рассматриваем. Например, одни и те же возможные действия могут выступать в различных правоотношениях либо как право, либо как обязанность. Вне правоотношения они вообще не могут быть охарактеризованы ни как субъективное право, ни как обязанность[341]341
  Егоров Н. Д. Проблемы общего учения о праве собственности. С. 78–79.


[Закрыть].

Основной довод Р. О. Халфиной против общих правоотношений состоит в том, что их конструирование нивелирует научную ценность понятия правоотношения, последнее при такой трактовке теряет конкретность своего содержания[342]342
  Халфина Р. О. Указ. соч. С. 122–124.


[Закрыть]. По мнению Зеккеля, возможности, которые принадлежат всякому и каждому, не являются правами. Каждое субъективное право представляет собой некоторый плюс по сравнению с тем, что могут все или многие. Субъективное право – возможность, которая не принадлежит другим[343]343
  Цит. по: Агарков М. М. Обязательства по советскому гражданскому праву. Учен. труды ВИЮН. Вып. III. М., 1940. С. 69.


[Закрыть].

Трудно согласиться с такой позицией. От того, что тождественные возможности принадлежат каждому, они не становятся менее определенными по своему содержанию. Как справедливо указывают Л. Д. Воеводин, Н. И. Матузов и Я. Р. Веберс, субъективным можно признать право, если оно принадлежит строго определенному лицу. Не имеет значения, что то или иное право может принадлежать каждому[344]344
  Воеводин Л. Д. Указ. соч. С. 155; Матузов Н. И. Личность. Права. Демократия. Теоретические проблемы субъективного права. С. 148–149; Веберс Я. Р. Указ. соч. С. 50.


[Закрыть]. Р. О. Халфина оставляет открытым вопрос: как тогда называть юридически обеспеченные возможности, возникающие на основе такого юридического факта, как рождение, и принадлежащие каждому? Ведь они по своей природе обладают всеми признаками субъективных прав и, в отличие от правоспособности, представляют собой не абстрактную способность иметь гражданские права и обязанности, а юридически обеспеченную возможность определенного поведения.

Тот факт, что право личной свободы принадлежит каждому, не лишает его конкретности. Как справедливо указывал О. С. Иоффе, конкретность субъектного состава правоотношения выражается не в числе его участников, а в точной их определенности, каким бы ни было их число[345]345
  Иоффе О. С. Спорные вопросы учения о правоотношении. С. 33.


[Закрыть]. Такая определенность достигается указанием на то, что каждый является носителем права личной свободы.

Н. С. Малеин справедливо отметил, что как сторонники «конкретных правоотношений», так и сторонники «общих правоотношений» признают наличие правовых связей двух видов. Разногласие состоит лишь в том, что первые признают правоотношениями только конкретную правовую связь и, наряду с ней, иную правовую связь – вне правоотношений; вторые считают оба вида связи правоотношениями, но различного типа[346]346
  Малеин Н. С. Гражданский закон и права личности в СССР. С. 99.


[Закрыть]. Следует согласиться с Н. С. Малеиным в том, что количество и степень конкретизации субъектов правовых связей могут служить критерием для классификации этих связей (классификации правовых отношений), но не критерием их признания или отрицания[347]347
  Малеин Н. С. Гражданский закон и права личности в СССР. С. 105.


[Закрыть]. Таким образом, все субъективные права реализуются через правоотношения, но различного типа[348]348
  Малеин Н. С. Гражданский закон и права личности в СССР. С. 98.


[Закрыть].

Теория абсолютных и общих правоотношений была подвергнута критике и с другой стороны. Некоторые авторы разграничивают понятия общественного отношения как реального взаимодействия субъектов и общественной связи, где такого взаимодействия нет. При этом правоотношения существуют лишь в тех случаях, когда есть общественное отношение. Так, Ю. И. Гревцов предлагает использовать для «всеобщих» прав и обязанностей термин «общественная связь», где участники не относятся друг к другу как вполне определенные стороны, что характерно для «отношения»[349]349
  Гревцов Ю. И. Социальный и юридический аспекты правоотношения // Правоведение. 1977. № 2. С. 15.


[Закрыть].

«Одним из признаков, отличающих общественную связь от общественного отношения, – пишет Ю. И. Гревцов, – является то, что субъекты связи не относятся друг к другу в качестве конкретно определенных и обязанных лиц. Ее стороны не взаимодействуют в том смысле, который имеется в виду, когда говорят о взаимодействии в общественном отношении… При правовой регламентации общественных связей происходит самостоятельное, без опоры на непосредственное содействие конкретно-обязанной стороны, использование предоставленных прав, независимое исполнение юридических обязанностей. Деятельность, регламентируемая правом в подобных случаях, не есть в строгом смысле взаимодействие, хотя и здесь субъект общественной связи опирается на определенное содействие государства и всех лиц, обязанных не препятствовать управомоченному (например, субъект самостоятельно использует право на достоинство, на неприкосновенность жилища и пр.)… Общественные связи предоставляют возможность не взаимодействия, а самостоятельного поступка»[350]350
  Гревцов Ю. И. Проблемы теории правового отношения. С. 53.


[Закрыть].

При этом, по мнению Ю. И. Гревцова, правовое регулирование общественных связей происходит вне правоотношений, поскольку последние появляются в результате правового регулирования только общественных отношений. В подтверждение своего вывода Ю. И. Гревцов приводит работы Г. В. Мальцева, В. Д. Сорокина, а также Л. С. Явича[351]351
  Гревцов Ю. И. Проблемы теории правового отношения. С. 33.


[Закрыть].

Между тем следует согласиться с Н. И. Матузовым в том, что даже если различать связь и отношение, то это всего лишь спор о терминологии[352]352
  Матузов Н. И. Общие правоотношения как разновидность социалистических правовых отношений. С. 84. – Неудачность попыток разграничить «связи» и «отношения» признает и Ю. Х. Калмыков (см.: Калмыков Ю. Х. Правовое регулирование хозяйственных отношений. Саратов, 1982. С. 13).


[Закрыть]. Научно-понятийный аппарат должен облегчать процесс познания действительности. Поэтому введение в научный оборот нового понятия обоснованно лишь тогда, когда оно облегчает, а не затрудняет процесс познания правовой действительности. В данном же случае введение понятия общественной связи не отвечает этим требованиям. Оно лишь осложняет решение проблемы правоотношения. В рамках правового регулирования введение понятия общественной связи, наряду с существующим понятием общественного отношения, не отражает ничего иного, кроме уже существующего разделения правоотношений на относительные правоотношения и правоотношения абсолютного типа.

Таким образом, нет никаких препятствий для вывода о том, что право личной свободы является всеобщим и существует в рамках соответствующего общего правоотношения.

В связи с тем, что право личной свободы возникает у каждого физического лица с момента его рождения и у каждого юридического лица с момента его образования, возникает вопрос о разграничении указанного права и правоспособности, которая также принадлежит каждому и возникает с момента появления субъекта права.

В советской и российской правовой теории наметились две тенденции – рассматривать правоспособность либо как присущее субъекту общественно-юридическое качество, либо как особое субъективное право. Так, по мнению С. Н. Братуся, Ю. К. Толстого, О. С. Иоффе, а также других авторов, под гражданской правоспособностью понимается абстрактная возможность субъекта быть носителем всех тех гражданских прав и обязанностей, которые признаны и допущены объективным правом[353]353
  Братусь С. Н. Субъекты гражданского права. С. 5; Толстой Ю. К. К теории правоотношения. С. 11; Иоффе О. С. Советское гражданское право. С. 107.


[Закрыть]. Противоположной точки зрения придерживаются, в частности, С. С. Алексеев и Я. Р. Веберс[354]354
  Алексеев С. С. Механизм правового регулирования в социалистическом государстве. С. 142; Веберс Я. Р. Указ. соч. С. 57. – В литературе были высказаны и иные точки зрения на правоспособность (см.: Веберс Я. Р. Указ. соч. С. 39–62).


[Закрыть]. С их позиций, правоспособность – это особое субъективное право, представляющее собой юридически обеспеченную возможность иметь права и обязанности, предусмотренные законом. Право личной свободы отличается от правоспособности в любом ее понимании. Так, в отличие от правоспособности как абстрактной возможности субъекта быть носителем гражданских прав и обязанностей, право личной свободы предполагает реальную, наличную юридическую обеспеченность определенного поведения в неимущественной сфере, например по своему усмотрению определять свое местонахождение, внешний вид и т. п. Характер указанной возможности позволяет отличить право личной свободы и от правоспособности как субъективного права, поскольку последнее предоставляет управомоченному не возможность определенного поведения в неимущественной сфере, а юридически обеспеченную возможность иметь права и обязанности.

Указанная особенность возникновения права личной свободы и других формулируемых в литературе «личных неимущественных прав» позволила ряду авторов говорить о том, что личные неимущественные права возникают не в силу юридического факта, а непосредственно из закона[355]355
  Гражданское право. Ч. 1. 3-е изд. / Под ред. А. П. Сергеева и Ю. К. Толстого. С. 315 (автор – Т. А. Фаддеева).


[Закрыть]. Однако, как обоснованно утверждает Я. Р. Веберс, юридическим фактом, который лежит в основе прав и обязанностей «из закона», является факт рождения. Такие права и обязанности возникают одновременно с правоспособностью, т. е. с рождения[356]356
  Веберс Я. Р. Указ. соч. С. 40–41.


[Закрыть].

Право личной свободы мы определяем самым всеобъемлющим образом, не выделяя те или иные действия, которые может совершить управомоченный. В данном случае можно провести известную аналогию с правом собственности, которое в соответствии со ст. 209 ГК РФ предоставляет собственнику возможность по своему усмотрению совершать в отношении принадлежащего ему имущества любые действия, не противоречащие закону. Однако, в отличие от права собственности, разбивающего все возможные действия управомоченного в отношении вещи на владение, пользование и распоряжение, право личной свободы не может получить подобную дифференциацию возможных действий управомоченного лица. Это обусловлено тем, что в правоотношениях собственности есть объект – вещь, на которую и направлено поведение собственника. В правоотношениях же личной свободы нет какого-либо внешнего объекта. Поэтому возможные действия управомоченного лица не могут быть разбиты на несколько соответствующих частей. Вряд ли это и целесообразно. Дифференциация общественных отношений имеет непосредственное значение для права, если она обусловливает различия в самой правовой форме отношений[357]357
  Яковлев В. Ф. Гражданско-правовой метод регулирования общественных отношений. Свердловск, 1972. С. 13.


[Закрыть]. В нашем же случае, если попытаться разграничить те или иные свободы по различным сферам неимущественных отношений, то разделенными оказываются абсолютно идентичные по своему содержанию юридически обеспеченные возможности, возникающие из одного юридического факта – появления соответствующего субъекта (рождения физического лица, образования юридического лица).

Вместе с тем не исключается примерный перечень возможных действий управомоченного в неимущественной сфере. Осуществление права личной свободы имеет место тогда, когда интересы управомоченного удовлетворяются путем его активного поведения, не связанного с воздействием на те или иные материальные или нематериальные блага[358]358
  Как указывал М. М. Агарков, права личности должны быть признаны законом для закрепления за субъектом тех благ, которые лежат в собственной его личности и в ее внешних проявлениях (см.: Агарков М. М. Ценность частного права // Правоведение. 1992. № 2. С. 34).


[Закрыть]. В качестве примера такого поведения прежде всего можно назвать телодвижения[359]359
  О праве на употребление своих рук упоминал И. А. Покровский (см.: Покровский И. А. Основные проблемы гражданского права. С. 118).


[Закрыть] и передвижения человека, а также его речь (в устной и иной форме) как одни из основных проявлений его жизнедеятельности. Этим действиям корреспондируют, в частности, известные права на свободное передвижение, свободу слова и печати, а также выбор языка общения. Среди других действий управомоченного в праве личной свободы можно назвать определение высоты, диапазона, силы, тембра, интонации и других возможных черт своего голоса[360]360
  Указанное поведение можно выделить в связи с тем, что речь имеет не только содержание (свобода слова), но и форму.


[Закрыть], определение содержания личных писем, телеграмм и других средств личного общения, существующих в документарной форме, ведение и изменение личной документации, определение внешнего облика. Управомоченное в праве личной свободы лицо может совершать и другие действия в неимущественной сфере. В частности, управомоченное лицо свободно в своем творчестве, выборе круга своего общения, в том числе в выборе полового партнера (половая свобода)[361]361
  Следует присоединиться к точке зрения А. М. Эрделевского, который указывает, что к числу посягательств на свободу могут быть отнесены посягательства на половую свободу лица (изнасилование, понуждение к вступлению в половую связь, иные насильственные действия сексуального характера) (см.: Эрделевский А. М. Компенсация морального вреда в России и за рубежом. С. 156).


[Закрыть], свободно в объединении с теми или иными лицами для достижения определенных целей, свободно в выборе рода занятий и т. д.

Как видно, в рамках права личной свободы рассматриваются свободы, предусмотренные Конституцией РФ. В этом случае не все авторы согласны с тем, что эти свободы имеют личный, а не политический характер. В литературе к политическим правам были отнесены право на свободу объединения[362]362
  Фарбер И. Е. Свобода и права человека в советском государстве. С. 107; Козлова Е. И., Кутафин О. Е. Указ. соч. С. 204–205; Лепешкин А. И. Курс советского государственного права. Т. 1. М., 1961. С. 21.


[Закрыть], свободу слова[363]363
  Аскназий С. И. Основные вопросы Гражданского кодекса СССР в свете решений XVIII съезда ВКП(б). С. 37–38; Фарбер И. Е. Указ. соч. С. 107; Гражданское право. Ч. 1 / Отв. ред. Я. Ф. Миколенко, П. Е. Орловский. М., 1938. С. 14; Лепешкин А. И. Указ. соч. С. 21; Рудинский Ф. М. О формах и стадиях реализации личных конституционных прав граждан СССР. Труды высшей следственной школы МВД СССР. Вып. 4. Волгоград, 1971. С. 73; Малеин Н. С. Охрана прав личности советским законодательством. С. 5.


[Закрыть], печати[364]364
  Аскназий С. И. Указ. соч. С. 37–38; Фарбер И. Е. Указ. соч. С. 107; Гражданское право. Ч. 1 / Отв. ред. Я. Ф. Миколенко, П. Е. Орловский. М., 1938. С. 14; Лепешкин А. И. Указ. соч. С. 21; Братусь С. Н. Предмет и система советского гражданского права. С. 73; Малеин Н. С. Охрана прав личности советским законодательством. С. 5.


[Закрыть], собраний и митингов, уличных шествий и демонстраций[365]365
  Аскназий С. И. Указ. соч. С. 37–38; Фарбер И. Е. Указ. соч. С. 107; Лепешкин А. И. Указ. соч. С. 21; Братусь С. Н. Предмет и система советского гражданского права. С. 73; Малеин Н. С. Охрана прав личности советским законодательством. С. 5.


[Закрыть]. Объяснение подобному выводу в отношении свободы слова предлагается следующее. По мнению И. Е. Фарбера, не следует смешивать фактический институт свободы слова и его юридическое выражение в праве на свободу слова. Фактический институт свободы слова очень широк, к нему относится свобода мнений и выражение их в слове в любых областях общественной жизни, в быту, в моральной сфере и т. п. Ни Конституция, ни законодательство в целом не могут регулировать все области человеческого выражения свободы слова. Речь идет о политических правах граждан и о свободе слова, выражающих прямо или косвенно политическое содержание[366]366
  Фарбер И. Е. Указ. соч. С. 124.


[Закрыть].

Однако законодательство все-таки может регулировать ту сферу человеческой жизни, в которой осуществляется свобода слова и которая не относится к политике. Например, это нормы, запрещающие распространение сведений, порочащих честь и достоинство. Поэтому свободу слова нельзя отнести только к политической сфере. Не зря И. Е. Фарбер далее в своей работе указывает, что право на свободу слова следует расшифровывать и как свободу творчества[367]367
  Фарбер И. Е. Указ. соч. С. 125.


[Закрыть]. Что касается права на объединение, то оно также не ограничивается лишь объединениями граждан в политических целях. В Постановлении Конституционного Суда РФ от 3 апреля 1998 г. № 10-П «По делу о проверке конституционности пунктов 1, 3 и 4 статьи 32 и пунктов 2 и 3 статьи 49 Федерального закона от 15 июня 1996 года “О товариществах собственников жилья” в связи с запросом Советского районного суда города Омска»[368]368
  Собрание законодательства РФ. 1998. № 15. Ст. 1794.


[Закрыть] это право было распространено на товарищества собственников жилья. Таким образом, Конституция РФ закрепляет свободу объединений в любые организации. То же самое можно сказать и о свободе печати, собраний, митингов, уличных шествий и демонстраций. Эти свободы также могут осуществляться вне политической сферы. Кроме того, и нарушить их могут не только должностные лица (см., напр., ст. 149 УК РФ).

По тем же причинам нельзя говорить и о политическом характере свободы совести. Согласно ст. 148 УК РФ установлена уголовная ответственность за воспрепятствование осуществлению религиозных обрядов. Это преступление может совершить любое лицо, не только должностное. Поэтому свободу совести и свободу вероисповедания некоторые авторы правомерно относят к личным правам[369]369
  Козлова Е. И., Кутафин О. Е. Указ. соч. С. 201–202.


[Закрыть].

Следует согласиться с М. М. Агарковым, который еще в начале XX в. писал, что права гражданской свободы (свобода совести, свобода печати, свобода промысла и т. д.) являются лично-свободными, частными правами, а не публичными. Эти права абсолютны и обращены не только к государству, но и ко всем гражданам с соответствующим запретом. Отнесение их к публичному праву легко объясняется исторически. Их надо было с трудом отвоевать у государственной власти, и главная опасность для них была всегда со стороны государства. Указание на неприкосновенность собственности в Конституции не делает право собственности публичным правом[370]370
  Агарков М. М. Ценность частного права // Правоведение. 1992. № 2. С. 36–37.


[Закрыть].

Таким образом, можно сделать вывод, что рассматриваемые возможности со всеми основаниями охватываются правом личной свободы. Это связано с тем, что, действуя в неимущественной сфере, лицо может преследовать самые различные цели: религиозные, образовательные, творческие, политические, воспитательные, цели поиска информации и др. Однако эти цели не имеют юридического значения. Какую бы цель лицо ни преследовало, оно имеет свободу любых действий в неимущественной сфере, за изъятиями, установленными законом.

Поскольку право личной свободы возникает с момента рождения и его не надо приобретать, то возникает вопрос об осуществлении права личной свободы несовершеннолетними.

Закон определяет дееспособность как способность гражданина своими действиями приобретать и осуществлять гражданские права, создавать для себя гражданские обязанности и исполнять их (ст. 21 ГК РФ). При этом надо учитывать, что содержанием дееспособности охватывается только такое осуществление субъективного права, которое происходит при помощи юридических действий. Если же гражданские права осуществляются фактическими действиями, то для их совершения дееспособности не нужно[371]371
  Кузнецова Л. Г., Шевченко Я. Н. Указ. соч. С. 128.


[Закрыть].

Право личной свободы осуществляется фактическими действиями, за исключением определения места жительства человека, которое подлежит регистрации в установленном порядке и в силу этого может считаться юридическим действием. Именно поэтому для осуществления права личной свободы (кроме определения места жительства) не требуется наличия дееспособности.

Таким образом, несовершеннолетние по своему усмотрению решают, в частности, какие телодвижения им совершать, определяют содержание и форму своей речи, а также средств личного общения и личной документации, определяют свой внешний облик, круг своего общения и т. д. Законные представители лишь решают во-прос о выборе места жительства несовершеннолетнего, не достиг-шего 14 лет (ст. 20 ГК РФ)[372]372
  Несовершеннолетние в возрасте от 14 до 18 лет выбирают место своего жительства с согласия законных представителей (см.: Комментарий к Граждан-скому кодексу РФ, части первой / Отв. ред. О. Н. Садиков. М., 1997. С. 68).


[Закрыть].

Многие действия в неимущественной сфере, которые может со-вершить человек, недоступны для юридического лица в силу его природы. Например, у юридического лица отсутствует внешний об-лик. Поэтому круг действий, которые может совершить работник юридического лица от его имени, является более узким. В качестве примера можно назвать свободное передвижение, свободное опре-деление содержания исходящей документации, свободное определе-ние содержания заявлений, которые делаются от имени юридиче-ского лица. Можно говорить и о свободе определения языка, который используется в тех или иных документах либо на котором делается заявление, а также о свободе определения высоты, диапа-зона, силы, тембра, интонации и других возможных черт голоса че-ловека, который делает заявление от имени юридического лица.

Факт признания законом указанных свобод подтверждается как их прямым закреплением в законодательстве, так и опосредован-но – через закрепление границ этих свобод в различных нормативных актах[373]373
  Субъективные права либо прямо называются в нормативных актах, либо могут быть «синтезированы» из содержания нескольких статей правовых актов (см.: Малеина М. Н. Личные неимущественные права граждан: понятие, осуществление, защита. С. 22).


[Закрыть]. Прямое закрепление имеет место в отношении права на свободное передвижение, свободы слова и творчества. Так, Законом РФ «О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации»[374]374
  Закон РФ от 25 июня 1993 г. № 5242-1 «О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации» // Ведомости Съезда н/д и ВС РФ. 1993. № 32. Ст. 1227.


[Закрыть] указывается на свободу передвижения. Статья 29 Конституции РФ предусматривает свободу слова, ст. 44 – свободу творчества. Опосредованно закреплены, в частности, свобода телодвижений и свобода определения внешнего облика. Так, ст. 7 Федерального конституционного закона от 25 декабря 2000 г. № 3-ФКЗ «О Государственном гимне Российской Федерации»[375]375
  Собрание законодательства РФ. 2000. № 52 (ч. I). Ст. 5022.


[Закрыть] устанавливает границы свободы телодвижений. Согласно указанной статье при официальном исполнении Государственного гимна РФ присутствующие выслушивают его стоя; если исполнение Государственного гимна РФ сопровождается поднятием Государственного флага РФ, присутствующие поворачиваются к нему лицом. В этом же Законе установлены границы свободы определения внешнего облика. Согласно ст. 7 при официальном исполнении Государственного гимна РФ мужчины должны находиться без головных уборов. Изложенное означает, что в остальных случаях (если нет других ограничений) гражданин имеет юридически обеспеченную возможность требовать от всех окружающих лиц, чтобы они не препятствовали ему по его усмотрению совершать различные телодвижения и определять свой внешний вид.

Если действующее законодательство прямо устанавливает свободу передвижения, свободу слова и другие свободы, может возникнуть вопрос, нужно ли вообще говорить о каком-то еще праве – праве личной свободы? Какое теоретическое и практическое значение имеет введение этого нового понятия?

Как отмечалось, не все свободы в неимущественной сфере напрямую закреплены в законодательстве, поскольку невозможно предусмотреть все возможные действия неимущественного характера, необходимость совершения которых может возникнуть у гражданина или юридического лица. Поэтому в целях более эффективной охраны интересов граждан и юридических лиц необходимо говорить о более широком по своему содержанию субъективном праве, охватывающем любые допустимые акты поведения в неимущественной сфере. Прямое перечисление конкретных свобод предполагает, что субъекты имеют только те возможности, которые прямо названы в законе. Право же личной свободы предоставляет возможность совершения любых действий в неимущественной сфере, кроме тех, которые прямо запрещены законом. Как обоснованно утверждает Л. И. Спиридонов, четко очерчивая круг запрещенных деяний, запрет тем самым признает все остальные деяния дозволенными и таким образом берет их под правовую защиту. Свобода индивидов в этом случае ограничивается минимальным образом. За ее рамками остается лишь то, что явно вредно для общества. Напротив, появление в практике юридического дозволения означает, что право расширяет сферу своего действия, выходит за пределы относительно узкого круга запрещенных поступков и начинает нормировать свободу за его пределами. О минимуме ограничения свободы здесь говорить не приходится[376]376
  Спиридонов Л. И. Теория государства и права. М., 1996. С. 204. – Аналогичной позиции придерживается В. С. Нерсесянц. По его мнению, «в общем виде – вопреки распространенным представлениям – логика и механизм правовой регуляции таковы, что для выражения большей меры правовой свободы необходимо в качестве метода (способа, порядка, режима) правовой регуляции использовать правовой запрет, а для выражения меньшей меры свободы – правовое дозволение (разрешение) (см.: Социалистическое правовое государство: концепции и пути реализации / Отв. ред. В. С. Нерсесянц. М., 1990. С. 56).


[Закрыть]. Таким образом, представляется, что право личной свободы в наибольшей мере способствует обеспечению личного неимущественного интереса граждан и юридических лиц в проявлении индивидуальности в неимущественной сфере.