Текст книги "Под знаком Льва"

Сняв ткань с подноса, я ощущаю соблазнительный аромат сырных тостов: на серебряной тарелке расположились два больших, поджаренных на сковородке, куска хлеба, миска со свежими фруктами и сладкая выпечка. На сердце становится так тепло от того, что Анджело позаботился обо мне. Вместе с деликатесами я отправляюсь на подоконник: он настолько широкий, что на нем можно с легкостью удобно разместиться и наблюдать за вечерней суетой на площади во время ужина.

По кусочку отрывая вкусные панини, я слежу за тем, как целая толпа богатых гостей прибывает к ярко освещенному палаццо Галатеи. Среди них исключительно мужчины, очевидно хорошо обеспеченные, они спрыгивают со спин своих благородных коней, чья родословная наверняка будет покруче моей, и в бодром предвкушении устремляются в дом. Наблюдая за ними из окна, я невольно задаюсь вопросом, гостил ли однажды в этом доме Чезаре Борджиа? Учитывая то, что я знаю о нем, легко могу себе это представить.

В этот момент я понимаю, что, возможно, все это время копала не в том направлении, до сих пор мои мысли были сосредоточены исключительно на поиске Леонардо и на том, чтобы выполнить требование Люция, и эта задача ставила меня в тупик, потому что в одиночку я ничего не смогу разузнать о своих новых способностях и том, как их применять. Что, если вместо этого сосредоточиться на Люции и Чезаре? Уверена, что исчезновение такой выдающейся личности не могло остаться незамеченным. Да, возможно, он имеет не самую положительную репутацию, но как раз это и приковывает к нему столько людского внимания: толпа всегда более заинтересована в том, чтобы пристально наблюдать за теми, кто ей несимпатичен, и обсуждать каждый его шаг. Поэтому нет лучшего места для начала поисков, чем дом Галатеи, куда богатые и могущественные приходят, чтобы расслабиться и развлечься. Все, что мне нужно, это дождаться, когда вино развяжет им языки, а затем аккуратно выудить нужную информацию. При необходимости можно использовать легкий флирт, пусть это и не мой конек: скорее всего, я просто выставлю себя посмешищем, предприняв попытку заигрывать с кем-то, но я готова рискнуть.

Может быть – уже предвкушаю свой триумф – мне даже удастся найти место, где Люций держит своего заложника! Меня охватывает волнительная надежда, пусть это и звучит достаточно смело, но кто, если не Люций, сможет рассказать мне больше о моих новых способностях? Как соучредитель ордена, он осведомлен о тайнах путешествий во времени лучше, чем кто-либо. Ведь это они с братом разгадали письмена Аида, чтобы обрести способность открывать порталы. Люций – единственный человек в прошлом, кто может дать мне хоть какую-то информацию, нужно только придумать, как все это провернуть.

Что, если мне удастся выследить, где держат Чезаре, до истечения двухнедельного срока и каким-то образом заманить Люция в ловушку? Тогда я смогу приставить пистолет к его груди и потребовать, чтобы он объяснил мне, как вернуть Леонардо и Табулу. Вот только мне еще предстоит продумать, как именно все это провернуть.

Я прекрасно понимаю, что мой план шит белыми нитками и рано или поздно мне придется попросить Лео о помощи, но сейчас меня переполняет небывалый оптимизм. Наконец-то у меня появилась хоть какая-то цель: завтра я займусь тем, чтобы выбить из посетителей палаццо Элизео хоть какую-то информацию о Чезаре. О, это будет весело…

Глава 9
Фурии

Следующим утром меня будит истерический визг. Кто-то в доме кричит так, словно его режут. Не знаю, сколько сейчас времени, но мне кажется, рановато для такого шума, это даже хуже оглушительного звона церковных колоколов. Я не могу понять, выражает ли кто-то так свое недовольство или действительно попал в беду. В любом случае я больше не могу оставаться в постели.

Накинув на плечи платок, я вылетаю в коридор, прислушиваясь к жуткому грохоту. Может быть, это Серена с Фьорой набросились друг на друга и повырывали друг другу волосы? Но больше похоже на чьи-то рыдания, эхом отражающиеся от стен. Я сомневаюсь, раздумывая, стоит ли мне идти к источнику звука, но затем раздается грохот и пронзительный женский визг, и я, не думая больше ни секунды, срываюсь с места.

В остальном доме царит абсолютная тишина, я не встречаю ни души в коридорах по пути к лестнице. Неужели все еще спят? Разве никого не волнует, что на кого-то из девушек могли напасть?

Когда я, поскользнувшись на мраморном полу, хватаюсь за угол, из-за поворота на меня вылетает чье-то тело. Дыхание вырывается у меня с громким стоном, и я едва не падаю, но в последний момент чьи-то руки подхватывают меня за плечи. Подняв голову, я рассматриваю лицо поймавшего меня мужчины: видный орлиный нос и пылающий гневом взгляд, вызывающий у меня паническое желание немедленно уносить ноги, чтобы не попасть под горячую руку. Кто бы его ни разозлил, мне бы очень не хотелось оказаться на месте этого человека. Красивые шоколадно-карие глаза незнакомца пылают адским огнем.

– Простите, – рычит он, отталкивая меня так бесцеремонно, что я, споткнувшись, влетаю спиной в стену. Обернувшись, я вижу, как его высокая фигура спешит вниз по лестнице, перескакивая через несколько ступенек разом и на ходу заправляя рубашку в брюки.

Что это, черт возьми, за тип?

Восстановив дыхание, я отчетливо различаю рыдания и всхлипы, понимая теперь, откуда они исходят. Повернув направо, я пересекаю большой банкетный зал, за ним два салона и, наконец, оказываюсь в спальне Галатеи.

Распахнув дверь, я так и замираю с открытым ртом. Галатея бродит по своей гигантской спальне, бардак здесь такой, словно взорвалась бомба: подушки, одеяла и простыни сорваны с кровати и разбросаны по всей комнате, одна из подушек распорота – в воздухе, как снежинки, витают пушистые перья. Почти вся мебель опрокинута: стол, табуретки, подсвечники и даже небольшой диванчик. Пол усыпан остатками цветов и лепестков из букета. Мокрое пятно на ковре и груда осколков указывают на то, что причиной грохота, который я слышала в коридоре, должно быть, была разбитая ваза.

Галатея, кажется, вообще не замечает моего появления, она полностью сосредоточена на том, чтобы исправить основные разрушения, хватаясь за голову и яростно топая ногами при каждом шаге. Ее лицо красное от слез, а голос, кажется, скоро сядет окончательно. Видя ее в ярости и отчаянии, я невольно начинаю тревожиться. До этого момента я видела ее только в роли щедрой хозяйки дома, несколько капризной, но всегда держащей все под контролем и довольной жизнью. Меня несколько пугает то, что сейчас она вне себя. Это совершенно другая, скрытая от всех сторона Галатеи: дикая и необузданная. В то же время я не могу ей не сопереживать, потому что вся эта ситуация напоминает мне о боли, которую чувствую я сама, но если мои чувства спрятаны глубоко внутри, ее – рвутся на поверхность, как проснувшийся вулкан.

Я случайно вдыхаю витающий в воздухе пух, ощущая предательскую щекотку в носу, и, прежде чем я беру ситуацию под контроль, оглушительно чихаю. Галатея останавливается, а потом решительно направляется ко мне, и несколько мгновений мы молча стоим друг против друга. Она смотрит на меня широко открытыми глазами, как дикий зверь, решающий, стоит ему атаковать или бежать.

– Что ты здесь делаешь?! – визжит она так пронзительно, что у меня начинают болеть уши. Я подчеркнуто спокойно пожимаю плечами.

– Я услышала шум и хотела проверить, все ли в порядке.

У Галатеи дрожат крылья носа, и я уже ожидаю, что в следующую секунду она набросится на меня и расцарапает лицо за то, что я потревожила ее во время безумной истерики.

– Все ли в порядке? – дрожащим голосом повторяет она. – Ничего страшного, разве ты не видишь?

Пара новых слезинок стекает по ее щекам, но несмотря на покрасневший нос и опухшие глаза, она по-прежнему выглядит самым прекрасным и желанным существом на планете. Прежде чем я успеваю ответить, она бросается к окну, ее крик отдается у меня в ушах.

– Я выпрыгну!

– Нет! – У меня нет времени оценивать серьезность ее заявления, но рука Галатеи уже лежит на оконной ручке, и мне вовсе не хочется проверять, насколько далеко она зайдет. – Подожди! Расскажи мне, что произошло!

Галатея начинает дрожать, она медленно разворачивается ко мне.

– Он сводит меня с ума, – грустно качает головой она. – Каждый раз, когда мы ссоримся, мне кажется, что все, теперь это навсегда…

Похоже, ее пылкий нрав сменяется страданием, и я, посчитав это удачным моментом, аккуратно подхожу поближе.

– Пойдем, – я мягко кладу руку ей на плечо. – Давай присядем.

Мы опускаемся на диванчик, на который еще вчера Галатея ложилась изящно как Клеопатра, сегодня же – плюхается на него мешком картошки.

– Я столкнулась в коридоре с мужчиной, ты говорила о нем?

– Да, Томмазо, – ее голос срывается, называя его имя, и она лихорадочно пытается закурить. – Он – мое личное проклятие.

– Расскажи мне о нем.

Галатея глубже зарывается в подушки.

– Он простой ремесленник. Мы познакомились, когда он со своей мастерской создавал фрески для моего дворца… – Она вялым жестом кисти обводит комнату. Я недоверчиво смотрю на нее.

– Это все – его работа?

Галатея кивает. Как только я вошла в этот дом, я была поражена великолепием росписи на стенах и потолках. Фрески выполнены мастерски: живо и роскошно, а Галатея называет Томмазо простым ремесленником.

– Он гостил в этом доме несколько месяцев, пока выполнял работу. Мы стали любовниками. С ним было все иначе, чем с остальными моими покровителями: краска на его руках, сила тела… В его объятиях я чувствовала себя драгоценным мрамором, способным принять любую форму, какая только взбредет ему в голову… – Она вздыхает, поддаваясь воспоминаниям, и сразу же поджимает губы. – Конечно, он с самого начала знал, кто я. Куртизанка. Он знал, что я никогда не буду принадлежать ему одному, я слишком многим пожертвовала и давно потеряла себя в постелях богатых мужчин. Томмазо хотел, чтобы я вместе с ним отправилась в Венецию, на его родину, чтобы вернулась к обычной жизни, но какая женщина еще может утверждать, что добилась всего сама, что самостоятельно заработала себе на такую роскошную жизнь? Я не завишу от мужа, сама выбираю себе покровителей и имею полное право оставить их, когда посчитаю нужным, но Томмазо никогда не хотел этого понимать, – горько произносит она, быстро вскидывая подбородок.

– Ты бы хотела быть с ним, если бы не имела все, что у тебя есть сейчас? Если бы ты не была куртизанкой и встретилась с ним при других обстоятельствах?

Галатея задумчиво покусывает губы, а после качает головой.

– Я бы по-прежнему была собой. Поверь, я не выбирала такую жизнь, просто это то, кем я являюсь.

Ее печальная улыбка полна решимости, когда она смотрит на меня, чуть наклонив голову, а потом протягивает руку, чтобы нежно заправить мне за ухо выбившийся локон.

– Но тебе ведь это знакомо, верно? Вот почему ты меня понимаешь.

Теперь моя очередь глубоко вздыхать.

– Лео здесь, в Риме.

– Я знаю, Анджело рассказал мне.

Меня не удивляет, что Анджело это сделал, он очень предан Галатее, пусть их отношения мне и не совсем понятны. Кто он: слуга? Советник? Или же кто-то совсем другой?

– Я сбежала сюда, чтобы хоть немного отдохнуть от него, а теперь он заявился в Рим. Боже, я так разозлилась, когда увидела его, что влепила ему пощечину прямо посреди площади Святого Петра, и ни капельки не жалею об этом. В то же время я вроде как против насилия и не считаю, что бить кого-то – хорошая идея…

Галатея забавно фыркает и, закатив глаза, указывает на пустое место на столике, где раньше стояла ваза, мол, кому ты это говоришь. Это бессловесное взаимопонимание вызывает у меня улыбку.

– Запомни одно, – с серьезным видом говорит она, – любовь к мужчине – самое страшное наказание на земле. – Я хмурюсь, и она поднимает палец, предупреждая возражения. – Все это, – она делает пространный жест, имея в виду дворец, – подарила мне вовсе не любовь. Любовь не насытит тебя, не прикроет от дождя, она требовательна и непостоянна, в нее верят только дураки, потому что ошибочно принимают за нее не что иное, как греховные плотские желания. И когда ты это усвоишь, все мужчины будут в твоих руках. Вот и все.

Слова Галатеи эхом разносятся у меня в голове, и, может быть, я не могу полностью разделить ее циничную философию, кое-что я все-таки понимаю. Я больше не хочу быть чьей-либо игрушкой. Галатея – сама себе хозяйка, даже сейчас, когда разрывается между любовью и той жизнью, которую заслужила кровью и потом. Она не только красивая и хорошо образованная, она на зависть сильная, независимая и страстная. Мне бы хотелось быть на нее похожей. Я хочу быть способной заявить о себе как женщина, независимо от того, в каком веке нахожусь. Хочу показать всем мужчинам, которые считают, что я буду идти у них на поводу и исполнять любые их прихоти, что они ошибаются. Будь то Лео или Люций Морель.

Кстати, о Люции.

Покосившись на Галатею, я раздумываю, насколько это хорошая идея – обратиться к ней за помощью. Конечно, я не могу выложить ей всю правду, но она может оказать мне неоценимую помощь в поиске информации. В конце концов, я собиралась разговорить ее гостей, и кто может помочь мне в этом лучше самой Галатеи? У меня уже есть пара мыслей насчет того, как все это провернуть, но для этого придется напрячь все мои актерские способности, с чем, надеюсь, я справлюсь.

Погрузившись в свои мысли, я задерживаю дыхание, что привлекает внимание Галатеи, до этого задумчиво уставившейся в пустоту. Отвечая на ее взгляд, мне даже не приходится притворяться отчаявшейся и взволнованной, настолько эти чувства кипят во мне, лишь изредка отходя на второй план. Галатея словно считывает это все по моему лицу, и сама начинает разговор.

– Расскажи мне, что у тебя на душе?

Я рассматриваю колени, беспокойно заламывая пальцы. Оказывается, мне не так-то просто переступить через себя и поделиться с кем-то своими проблемами.

– Я не хотела рассказывать об этом, но Лео – не единственная моя проблема. С ним я могу справиться, но есть еще один человек, который меня беспокоит. – Я не смею поднять на Галатею взгляд, упрямо рассматривая свои руки, но ее удивление чувствую почти кожей. – Ты, наверное, уже знаешь… Вчера один человек прислал мне письмо. Он… преследует меня довольно давно, и я в ужасе от того, что он смог выследить меня здесь. Он спрятался где-то в Риме, и мне нужно найти его убежище, чтобы раз и навсегда положить конец этому преследованию.

Только теперь я осторожно поднимаю взгляд, обнаруживая дикую решимость в глазах Галатеи.

– Если он так опасен, то тебе тем более не стоит искать его в одиночку. Пусть Анджело будет с тобой, чтобы, если что, прикрыть тебе спину.

Я удивленно хмурюсь.

– Анджело? Разве он не нужен тебе здесь как… – Я зависаю. В качестве кого? Этот вопрос возникает у меня не впервые. Галатея на это многозначительно хмыкает.

– Он исполняет много обязанностей и является единственным мужчиной, кого я готова терпеть в этом доме постоянно. Могу я предложить тебе его помощь?

Понимая, что она права, я наконец киваю. Если мне удастся выследить Люция и Чезаре, я готова заручиться любой поддержкой.

– Я надеялась, что и ты сможешь мне помочь, – осторожно говорю я.

– Как?

– Я бы хотела аккуратно разузнать у твоих гостей, может быть, кто-то его видел. Скорее всего, в Риме он находится под другим именем, но у него настолько запоминающаяся внешность, что все сразу поймут, о ком я говорю.

– Мои гости, – задумчиво бормочет Галатея, и я никак не могу понять, что она думает о моей просьбе. – Как бы самодовольно это ни звучало, но я действительно не знаю места для такой цели лучше, чем мой дом. – Она растерянно потирает руки. – Давай начнем сегодня вечером! Я запланировала кое-что особенное и жду нескольких гостей, мы должны использовать эту возможность. Для начала опиши мне этого негодяя!

* * *

Я не знаю, сколько времени проходит с тех пор, как мы с Галатеей попрощались. Вместе мы несколько часов обсуждали наш план и обдумывали, как провернуть его наиболее умело. И пусть Галатея никогда не встречала никого, кто соответствовал бы описанию Люция, она полностью разделяет мою уверенность в том, что кто-то из ее гостей мог с ним встречаться. В какой-то момент она объявила, что ей срочно нужно прилечь, и вышла через потайную дверь в своей спальне. Видимо, у нее есть и другие покои на случай, если иные непригодны для проживания. По крайней мере, мне удалось отвлечь ее и успокоить эту дикую истерику. Покачав головой, я снова пересекаю зал и, открыв главную дверь покоев Галатеи, испуганно отступаю назад, увидев в коридоре Серену, Фьору и еще двух девушек, чьи имена мне пока неизвестны. Около них, небрежно прислонившись к стене, замер Анджело. Я прижимаю руку к бешено колотящемуся сердцу под изумленным взглядом собравшихся.

Боже мой, что они все здесь забыли?!

На мой вопросительный взгляд Анджело только едва заметно подмигивает.

Серена, остановившаяся напротив меня, нервно скребет по полу носами своих шелковых тапочек. Она выглядит довольно язвительно, но закрученные на импровизированные бигуди волосы делают ее голову похожей на птичье гнездо, что сглаживает впечатление.

– Ты все это время была там? – блеет она.

– Э-э, да?

У девушек чуть глаза из орбит не вылезают от моего неловкого ответа.

– Ты пришла к ней во время одного из ее приступов ярости? Ты что, ненормальная? – шипит Фьора.

Меня все больше раздражает эта ситуация; скрестив руки на груди, я перехожу в наступление.

– Я услышала грохот и хотела проверить, не случилось ли чего. Галатея могла пострадать, вас что, это совсем не волнует?

Взгляды девушек меняются как по щелчку.

– Чудо, что ты не пострадала! В последний раз, когда Грация подошла к ней, она швырнула в нее вазой и чуть не убила. – Фьора указывает на самую маленькую из девушек, чьи растрепанные локоны подпрыгивают, когда та кивает в подтверждение.

Я смотрю на крохотную Грацию и могу прекрасно представить, насколько опасной для нее могла стать летящая ваза.

– Откуда мне было знать? – пожимаю плечами я. – Кроме того, все было не так уж плохо, как вы боялись. Галатея была вне себя и кричала, но потом успокоилась, и мы поговорили о ее ремесленнике.

– Она говорила о Томмазо с тобой? – Фьора бледнеет от гнева, злые взгляды других девушек вонзаются в меня иголками. Я мысленно делаю глубокий вдох: да что я вечно поступаю не так?!

– Вместо того чтобы оставлять ее бушевать в одиночестве, вам следовало бы просто с ней поговорить. У меня есть ощущение, что это пошло бы ей на пользу.

– Мы, – восклицает Серена, – мы знаем госпожу гораздо дольше, чем ты, бродяжка! Мы – семья! Я до сих пор не могу понять, почему она тебя терпит.

Фьора насмешливо фыркает:

– Скорее всего, из душевной доброты и стремления к благотворительности. Ты как бездомный пудель, выскочивший на дорогу, она просто жалостливая, вот и подобрала тебя.

Она резко вскидывается и убегает, Серена, Грация и еще одна девушка исчезают вслед за ней, будто их и не было. Потеряв дар речи, я смотрю им вслед, не мне возмущаться, но их враждебность вызывает отвращение.

– Осиное гнездо, – вздыхает Анджело.

Я поднимаю на него взгляд, сужая глаза.

– Мог бы хоть что-то сказать, когда эти фурии набросились на меня как стая шершней!

– Они не начнут вас уважать, если за вас вечно будут вступаться другие. Если хотите победить, то должны сражаться в одиночку. Впрочем, вы здесь не для того, чтобы подружиться с ними, верно? – Он чуть наклоняет голову, с ненавязчивым интересом наблюдая за моей реакцией. Бросив на него раздраженный взгляд, я наконец закрываю дверь в покои Галатеи. – Вообще-то, я искал тебя, потому что тебе снова передали посылку. Она в твоей комнате.

Мое сердце пропускает удар. Новое послание от Люция? Но ведь он дал мне четырнадцать дней! Его письмо, с которым я так и не смогла расстаться, прожигает дыру в кармане юбки. Тем не менее воображение уже рисует жуткие образы того, как он присылает мне отрубленные конечности…

Не обращая внимания на юношу, я бросаюсь в свою спальню, на бегу улавливая позади себя шаги Анджело, решившего последовать за мной. Я так взволнована и расстроена, что несколько раз спотыкаюсь о собственные юбки и чуть не улетаю носом в пол. Чертова глупая непрактичная мода Ренессанса!

Задыхаясь, я вваливаюсь в свою комнату и, как и накануне, обнаруживаю на кровати пакет, который больше, чем вчера. Я разрываю оберточную бумагу со смесью ужаса и нетерпения, а когда упаковка падает на пол, в руках оказывается… моя сумка.

Я удивленно моргаю, пытаясь понять, как она сюда попала. Моя сумка из дома в Мюнхене: старомодная модель из страусиной кожи с изогнутой ручкой из лакированного бамбука. Она принадлежала еще моей бабушке, и я хранила ее как памятное сокровище. Золотая застежка уже слегка поцарапана, но выгравированные на ней инициалы еще заметны. Дрожа, я прижимаю сумочку к груди, знакомый запах старой кожи мучительно наполняет легкие воспоминаниями о доме.

Только успокоив взбесившееся сердцебиение, я расстегиваю застежку, залезая внутрь: сумка кажется пухлой, сверху лежат белый конверт и пожелтевший кусок пергамента, который я и хватаю первым делом. Как ни странно, послание на этом старинном материале сделано обычной шариковой ручкой.

Любимая Розали!

Я бы с удовольствием передал тебе сумку лично, но предполагаю, что ты не захочешь меня видеть. Да и в целом я с радостью обойдусь без еще одной пощечины.

После того как ты сбежала в прошлое, мы с твоим братом отправились к тебе домой, чтобы собрать для тебя эту сумку. Я помню, как важно для тебя было в прошлый раз иметь при себе некоторые вещи, и решил, что ты обрадуешься им в этот раз. Пауль сказал, что эта сумка много значит для тебя, и хотел, чтобы я передал и ее тоже. Надеюсь, я ничего не забыл.

Я знаю, что не должен говорить этого, но я скучаю по тебе.

Лео.

Горло сжимается от подступающих слез. Он же не… Я откладываю записку в сторону и просматриваю содержимое сумочки, до краев наполненной косметикой и уходовыми средствами: крохотным набором для чистки зубов, дезодорантом, макияжными принадлежностями, маленькой расческой, маникюрным набором и небольшой аптечкой, которая состоит из пластырей и таблеток. Мне хочется кричать от радости при виде всего этого, только сейчас я понимаю, насколько комфортнее мне было в прошлом путешествии с этими вещами. Они были тем, что связывало меня с настоящим и напоминало о доме, было приятно наносить тушь, как я делаю каждое утро перед университетом, продолжать привычные ритуалы. Так трогательно, что Лео подумал об этом и позаботился обо мне, передав эти вещи.

Борясь с умилением, я хватаю конверт, в моих дрожащих руках письмо тоже подрагивает, но я с первого взгляда узнаю почерк брата.

Рози!

Ты что, совсем с ума сошла?! Почему ты сбежала в прошлое, никому ничего не сказав? Никто не знает, где ты застряла, и хотя Лео практически уверен, что ты использовала портал в 1500 год и должна быть в Риме, черт возьми, о чем ты думала, отправляясь туда в одиночку?! Ты хоть на секундочку поразмыслила над этим поступком? Конечно же нет. Когда ты получишь это письмо, знай, что я дал Лео официальное разрешение отвесить тебе хорошенького «леща» от моего имени. Так что будь готова!

Лео обещал, что позаботится о тебе, что бы ни произошло между вами… да, я знаю, что между вами что-то есть (огромный радар братской заботы, не забыла?). Пожалуйста, будь благоразумна! Я просто рассчитываю на то, что вы будете там вместе, чтобы я не волновался…

Надеюсь, ты понимаешь, что порталы вскоре безвозвратно обрушатся, если Табула не будет найдена, и тогда вы навсегда застрянете в прошлом, так что, пожалуйста, приложите все усилия для того, чтобы поскорее ее найти и вернуться домой.

Понимаю, что это письмо выглядит как скопление упреков, угроз и советов, но я очень беспокоюсь о тебе и хочу, чтобы ты была в порядке. Пожалуйста, вернись домой живой и здоровой!

Я люблю тебя.

Пауль

У меня все плывет перед глазами, приходится вытирать слезы тыльной стороной ладони. О, Пауль, что я опять натворила! От того, насколько крепко я сжимаю письмо, бумага мнется. Я словно боюсь, что моргну, и оно исчезнет. Осторожно проводя кончиками пальцев по его подписи, я снова перечитываю послание и почти слышу его голос в своей голове – расстроенный и в то же время полный беспокойства. В некоторых местах он так сильно давил на ручку, что чуть не порвал бумагу, что свидетельствует о том, насколько он был взбудоражен.

Чувство вины атомной бомбой взрывается в груди, черным по белому написано: «Ты хоть на секундочку поразмыслила над этим поступком?» И Пауль абсолютно прав: нет, я не думала. Я сбежала в прошлое из какого-то внутреннего порыва, сосредоточенная только на своих чувствах, ни о ком больше не беспокоясь. Я такая эгоистка…

Я закусываю губу так сильно, что ощущаю привкус крови. Когда я только оказалась здесь, в прошлом, рядом с Леонардо да Винчи, у меня еще была возможность сразу же вернуться, но я ей не воспользовалась. Я хотела досадить Лео и считала это гениальным способом сбежать от проблем, однако так было ровно до тех пор, пока я не застряла здесь, собственноручно отправив Леонардо черт знает куда. Если бы Пауль знал, он бы просто оторвал мне голову, и «лещом» бы тут дело не ограничилось. В конце концов, это было просто глупо, и как у Лео только получилось так меня вывести, чтобы я среагировала как маленький ребенок.

Естественно, он бы не отправился за мной по собственному желанию, его послал орден, который обвиняет меня в исчезновении Табулы… Ну, в свете последних событий, это обвинение в какой-то степени справедливо…

Тихий шорох вырывает меня из этого оцепенения, и, полная ужаса, я осознаю, что Анджело все это время находится в моей комнате. Он, как это часто бывает, невозмутимо стоит, прислонившись к стене, словно происходящее его не касается. Но я же знаю, что это совсем не так: несмотря на то что он всем своим видом выражает непричастность, его взгляд дотошен и внимателен, он не упускает из вида ни малейшей детали.

Поспешно притянув к себе бабушкину сумочку, я закрываю ее, чтобы он не смог разглядеть содержимое.

– Твои опасения оправдались? – обращается ко мне Анджело.

Я зажмуриваюсь: ну, конечно же от него не ускользнуло то, что я чуть не вцепилась ему в рубашку, когда он сообщил мне о новом послании. Я решаю сыграть в его игру и спокойно пожимаю плечами.

– Иногда лучше сразу готовиться к худшему.

Губы Анджело трогает легкая улыбка.

– Этому учит горький опыт, не так ли?

У меня снова возникает ощущение, словно он знает больше, чем хочет показать. Но этого ведь не может быть… правда?

– Молодой кардинал Орланди, кажется, уже простил тебя за пощечину.

Эта внезапная смена темы застает меня врасплох, заставляя вопросительно приподнять брови. Анджело заправляет за ухо выбившуюся из его роскошной косы прядь волос.

– Его преосвященство лично приехал сюда, чтобы передать для вас послание. Видимо, надеялся встретиться лично. – Его взгляд пронзителен и хитер.

– О, думаю, ты ошибаешься, – бормочу я, бросая взгляд на письмо брата. – Он обещал дать мне «леща», вероятно поэтому ему и хотелось меня видеть.

Анджело кажется совсем обалдевшим от моих слов.

– Как вы сказали… Дать… Леща?.. – Он тянет это слово, словно проверяя, верно ли произносит незнакомый звук.

Черт возьми! Я со временем так привыкла избегать современных терминов, которые приводят в недоумение людей из прошлого, что сейчас совсем не обдумала то, что собираюсь сказать. С другой стороны… Разве в это время уже не раздавали лещей? Или это просто иначе называется?

Я решительно поднимаюсь с кровати.

– Иди сюда, я покажу, что это такое…

Анджело с любопытством смотрит, как я подхожу ближе, останавливаясь к нему вплотную. Невинно улыбнувшись, прежде чем молниеносно занести руку, я отточенным движением шлепаю его по лбу. Я едва сдерживаюсь, чтобы не ударить в полную силу, потому что это должно остаться просто шуткой, и, не сдержавшись, хихикаю, глядя на растерянное лицо Анджело. Он смотрит на меня огромными глазами, сокрушенно схватившись за голову.

– Леща… – бормочет он. – Нужно запомнить.

Я больше не могу сдерживаться, начинаю хохотать и, отмахиваясь от него, опускаюсь на мягкий пуфик рядом с сундуком для одежды. У Анджело, глядя на меня, тоже подрагивают губы, какое-то время он еще пытается сохранить серьезность, но в итоге начинает смеяться, заражаясь от меня.

Мы все еще продолжаем смеяться, когда дверь в комнату открывается, впуская Серену, и смех застревает у меня в горле. Задрав нос, она мельком оглядывает спальню, прежде чем перевести взгляд на нас с Анджело.

– Вы посмотрите на них! – выплевывает она. – Что, уже стали лучшими подружками?

Покачивая бедрами, она идет к окну, где висит еще одно присланное мне Галатеей платье, ожидающее выхода в свет. Насмешливо поджав губы, она перебирает между пальцами бархатные рукава.

– Анджело, ты нам нужен. – Она бросает на него взгляд через плечо. – Если ты, конечно, не против оторваться от вашего увлекательного общения.

Лицо Анджело тут же становится непроницаемым, он расправляет плечи.

– В чем дело?

Серена молча направляется к двери.

– Это насчет сегодняшнего праздника, нужна твоя помощь.

Наши взгляды встречаются, и в ее я читаю надежду, что сегодня вечером я останусь в своей комнате. У меня начинает пульсировать жилка на лбу. «Вы не заслужите признания, если за вас вечно будет вступаться кто-то другой. Если хочешь выиграть эту битву – придется воевать самостоятельно». Слова Анджело разносятся в моей голове.

О, я хочу!

– Дайте мне знать, если я тоже смогу помочь, хорошо? – нараспев произношу я, пытаясь не демонстрировать свое злорадство слишком явно. Действительно, если я хочу утереть нос своим противникам, стоит использовать их же методы.

Серена на мгновение замолкает, тут же расплываясь в широкой улыбке.

– В самом деле? Я слышала, что помощь не помешает кухарке.

Битву за хладнокровие я все-таки проигрываю и, не удержавшись, закатываю глаза. Что, не придумала ничего остроумнее? Демонстративно засучив рукава, я тоже направляюсь к двери.

– Где находится кухня?

Серена выглядит выбитой из колеи, но быстро приходит в себя, улыбаясь так, словно только что меня придушила.

– Я покажу тебе дорогу.