Текст книги "Уходи не оглядываясь"

Глава шестая

Часы в приемной показывали почти полдень, когда наконец в кармане Валеры зазвонил телефон. Это была Кира.

– Я заболела, – прохрипела девушка, – меня не будет.

– Выздоравливай, коллега, – ответил детсадиковский друг.

Телефон отключился, но Валера так и не положил его обратно. Что-то в Кирином голосе показалось ему… неправильным. Не так хрипят простуженные счастливые девочки.

– После работы надо будет к ней заехать… Что-то мне это не нравится, – пробормотал Валера и встал навстречу первому на сегодня пациенту. Предстоял не очень долгий день: по понедельникам страждущие семейного счастья почему-то не хотели посещать сеансы психотерапии.

Еще не начало темнеть, когда Валера освободился. Часы показывали начало пятого, серый вечер только вступал в свои права, плачущие окна честно предупреждали, что погода вторую неделю стоит отвратительно мокрая и безнадежно осенняя. Он, конечно, не обращал никакого внимания на погоду: его «Дракону» были нипочем и осенние лужи, и зимние сугробы. Когда-то Валера увидел в одном американском фильме похожую машину – и не успокоился, пока не купил себе нечто подобное. Правда, там шедевр автомобильной промышленности верой и правдой служил вулканологу, вывозя его из-под извергающегося вулкана. Валера же искренне надеялся, что ничего подобного ему не придется испытывать ни на собственной шкуре, ни на железной «шкуре» своего обожаемого четырехколесного друга.

Однако осенью становилось особенно много пациентов, и сегодняшняя почти пустая приемная была скорее исключением, чем правилом. Под конец недели народ пойдет косяком, а Кирка захворала. Опять, наверное, мороженым объелась…

Валера вспомнил, как они вчетвером после девятого класса устроили налет на кафе и заказали чуть ли не по килограмму вкуснющего мороженого с разными наполнителями и украшениям. Девчонки честно заработали ангину, а парни так же честно их потом навещали.

Это давнее приключение напомнило и о голосе его подруги – хриплом и словно скрежещущем. Нет, это не похоже на простуду. И на грипп, и на пневмонию (не дай бог, конечно)…

– Надо заехать. Что я тут пытаюсь разобраться в ситуации, не видя пациента?

Валера запер кабинет и вышел в сырой осенний вечер. Направился было к машине. Но передумал.

– Давно я не баловал Кирку сладким… – пробормотал он, заходя в кондитерскую, которую обнаружил всего пару недель назад.

Вернее, обнаружила ее именно Кира, которая без сладкого работать не могла совсем. Она приволокла тогда и пирожные, и какой-то невиданный ранее сладкий пирог, и конфеты, сделанные вручную. Сам Валера, как многие мужчины, был к сластям равнодушен, но против принесенных устоять не смог. Вот и сейчас он решительно указывал продавщице на добрую половину оставшихся на подносах яств – похоже, кондитерская была местом любимым и популярным. Заметим, что мысль о том, что Кира замужем и что Игорь может как-то не так посмотреть на ситуацию, Валере в голову не пришла. Собственно, муж Кирки за пять-то лет уж должен был привыкнуть к Валере и к мысли, что у нее могут быть не только подруги, но и друзья. Тем более такие, с которыми жена дружит чуть ли не с рождения.

Пара увесистых пакетов была устроена на пассажирском сиденье, и Валера наконец отправился к Кире. Пробки еще не залепили намертво весь центр, и поэтому уже через двадцать минут «горшочный» друг нажимал кнопку домофона. Но дверь никто не открывал. Через пару минут Валера повторил попытку – но с тем же результатом.

– Черт, Кирка, ты что, уехала? А как же «болезнь»? – пробормотал Валера, доставая мобильный из внутреннего кармана куртки.

Набрать номер Валера не успел: щелкнул замок и на пороге показалась дама с собачкой. От чеховской дама отличалась габаритами. Она была примерно как три дамы, а собачка – как любая треть домашней любимицы из девятнадцатого века. Зато на ошейнике поблескивали стразы размером с полсобаки каждый, а милое меховое манто самой дамы кричало в голос о цене с пятью нулями. Причем явно в долларах.

– Молодой человек, вы что, потеряли ключ? – капризно осведомилась дама. Этого молодого человека она уже не раз видела в подъезде и потому считала кем-то из жильцов сверху.

– Ага. – Валера виновато опустил глаза. – Всю связку оставил на столе, растяпа…

– Бывает… Любовь – это такая штука… – задумчиво проговорила дама. – Всего доброго.

– Хорошего дня, – благодарно ответил Валера, с удовольствием входя в теплый и уютный подъезд Кириного дома.

Консьержка мельком глянула поверх очков и ничего не сказала. Парень был здешний: она его встречала если не каждый день, то уж раз в неделю точно. Жил этаже на восьмом или еще выше – так ей казалось, когда он нажимал кнопку ближайшего к ее конторке лифта. Был вроде бы не женат, но определенно и не одинок: часто возвращался домой вместе с симпатичной девицей, русоволосой и чем-то напоминавшей консьержке шоколад «Аленка» из ее, консьержкиного, детства. Правда, девица вроде бы была замужем… Хотя, если она и в самом деле работала в эскорте… То и муж был ей не муж, и спутник… ну, не совсем спутник.

«Да бог с ними со всеми! Пусть ездят как хотят, живут хоть вдесятером. Мне то что – лишь бы деньги платили, а в подъезде не гадили…»

Валера вошел в лифт и привычно нажал кнопку Кириного этажа. Подумав, что было бы разумно предупредить девушку о том, что он уже приехал, набрал ее номер и честно послушал дюжину звонков. Трубку Кира не взяла.

– Ну, может, в душе… Или спит, если температура высокая.

Собственно, примерно через полгода после того, как Кира стала уже Вороновой и они с Игорем въехали в этот новенький, с иголочки дом, Валера получил связку запасных ключей. Кира доверяла лучшему другу буквально во всем. И знала, что, если что-то случится с замком, дверью или с ней самой, он прилетит из любой части мира и спасет. Эта связка честно лежала у Валеры в кармане вместе со связкой собственных ключей и сейчас пришлась как нельзя кстати.

Замок честно щелкнул и открылся. Заперт он не был, сработала только защелка. На Киру это было совершенно непохоже.

– Черт, наверняка и впрямь температура высокая. А Игорь почему не заметил?

Включив в прихожей свет, Валера собирался надеть тапки (привычка, кстати, Киркиных родителей – по дому босиком не ходить и для каждого входящего приготовить личные тапочки). Правда, на этот раз приготовленные тапочки его не ждали… Да и вообще в доме что-то было не так.

Валера вошел в гостиную и аж присвистнул. В доме не просто было «что-то не так». В доме все было вверх дном. Раздвижная дверь на кухню заляпана, по полу осколки и черепки валяются. Лужи, какие-то странные пятна, вроде бы кровь… Таблетки на столе…

– Да что тут вообще происходило? – осведомился Валера у черного прямоугольника здоровенной «плазмы», но ответа, конечно, не получил.

Не похоже было, чтобы Кира куда-то ушла: ее сумочка синела на вешалке – это Валера заметил, только войдя. Значит, надо было просто обойти не такую уж большую квартиру и попытаться выяснить, чем, собственно, хворает его давняя подруга. И заодно уж узнать, что вчера здесь происходило.

– Ки-ир! Кирю-юха! – позвал Валера.

Но ответа не услышал – хотя обычно после слов «Кирюха» или «Кирилл» девушка материализовывалась мгновенно.

– Кирка! Да что ж это такое! Ты где?

Из спальни послышались какие-то странные звуки, и потом, к немалому облегчению, Валера услышал голос давней подруги.

– Ну что ты орешь, как динозавр? Здесь я!

– Слава богу! Я уж не знал, что и думать…

– Чего приперся? Я ж сказала – болею! Вот и дал бы поболеть спокойно…

Хриплый Кирин голос звучал глухо и как-то странно. Валера вошел в спальню, к счастью, не пострадавшую в катаклизме, который изувечил кухню, но Киры не увидел. Правда, долгие годы общения с ней подсказали, где стоит искать: после любой неприятности, каких немало было в детском саду, Кира всегда пряталась в кровати под одеялом, накрываясь с головой. Вот и сейчас посреди обширного семейного «сексодрома» высился узкий длинный холмик.

– Дать поболеть спокойно? Это хорошо… Но кто мне помогать будет? Пушкин?

– Ты о чем, Лер?

Не только у Киры была обидная «пацанячья» кличка, но и у Валеры – противное «девчачье» имя: он тоже не любил, когда его так называли. К счастью, без помех и рукоприкладства Лерой могла его назвать только Кирка.

– Да я о пациентах… сиречь о пострадавших на семейных фронтах, которые, как ты знаешь, осаждают нас с тобой каждый день, в том числе и в выходные. А ты тут сачковать вздумала, меня одного оставила…

– Да пошли они, – глухо донеслось из-под одеяла, – вместе с их страданиями.

– Та-ак, подруга. А ну давай, колись, чем ты таким заболела. И вылезь уже из норы!

Длинный холмик на кровати зашевелился, и из-под отброшенного лохматого пледа появилась Кира. Валера невоспитанно присвистнул: такой подругу он не видел давно. Вернее, не видел никогда: заплаканное лицо отекло, красные пятна «украшали» лоб и щеки так, словно Кира то ли изо всех сил терла лицо, то ли отвешивала себе сама тяжелые пощечины. Хотя это ж могла быть и не Кирка…

– Господи, красавица! Кто это тебя избил? Игорь твой ненаглядный? Да я его…

Кира хрипло хихикнула. «А хорошо было бы, если б Валерка ему морду изувечил… Интересно, тогда бы он вернулся? Или к той, новой любви побежал бы раны залечивать?» Мысль о «новой любви», однако, не заставила сердце Киры биться ни сильнее, ни громче: уж сколько всего за ночь было передумано, знала она одна.

– Успокойся. Игорь меня и пальцем не тронул…

– Тогда что ж такое тут произошло? Осколки везде какие-то… вода разлита, всякая фигня по полу валяется…

Кира еще раз хихикнула. Появление Валеры было просто волшебным: жизнь возвращалась в нормальное русло, все страхи ушли вместе с ночью. Себя, конечно, было ужасно жалко. Было просто кошмарно больно… но, оказалось, эту боль можно стерпеть. Просто перестать на нее обращать внимание. И тогда она как будто съеживается в ма-а-ленький такой холодный комок где-то у самого сердца. Да, она никуда не делась, но стала такой незначительной и так хорошо спряталась, что можно делать вид, что все нормально. Никто ж не полезет с рентгеном и не станет выяснять, «а что это у вас, дорогая, за ледышка вместо сердечка»…

– Не обращай внимания. Это я праздновала освобождение. Ну, может быть, еще одиночество.

– Так, подруга моя давняя и любимая! Я твой бред вообще с трудом понимаю. А ну-ка марш под душ, пока я тут порядок наведу и хоть кофе тебе приготовлю. Есть хочешь?

– Приготовь, хорошо. Яду побольше положи…

– Обязательно. Яду. Побольше…

Кира заперлась в ванной, а Валера стал наводить порядок. Сметая осколки, он все-таки пытался представить, что здесь происходило. И ничего путного в голову не приходило, кроме хорошей семейной ссоры с битьем посуды и бросанием предметов в голову виноватого. Но тогда куда подевался Игорь? И почему Кира говорит о свободе и одиночестве?

Омлет уже почти остыл, когда Кира наконец вышла из душа. Она была еще страшноватая – с кругами и отеками под глазами, – но выглядела куда лучше, чем прежде. У Валеры на душе чуть отлегло. Ела Кира с аппетитом, а когда подошел черед кофе со сластями, стала почти похожа на обычную себя. Во всяком случае, именно такую Киру Валера обожал в садике подкармливать конфетами.

– Знаешь, Кир, что мне всегда нравилось в тебе?

– Нет. – Рот Киры был набит, и потому Валера скорее догадался, чем услышал ее ответ.

– Если ты ревела, тебя всегда можно было утешить конфеткой.

– Ф-то, прафда? – осведомилась с полным ртом Кира.

– Честное слово.

Девушка улыбнулась: прошло уже столько лет, а сладкое по-прежнему действовало на нее точно так же. Сладкое и настоящий друг, который может не только успокоить, но и помочь, не только вытащить ее из любой беды, но и подсказать, что же делать дальше.

– Ну вот, красавица, а теперь рассказывай, что произошло.

И Кира рассказала Валере все – от признания, что муж влюблен, причем вовсе не в нее, Киру, до всех тех крошечных эпизодиков, которые яснее ясного твердили, что у мужа завелась любовница. Причем завелась уж с год назад…

– Ну, Кирка, ну что значит «завелась»… Она же не таракан и не крыса, чтобы заводиться.

– Ладно, не завелась, появилась. Хотя, по-моему, именно что завелась, как какие-то вонючие вредители…

Валера поморщился: он не очень любил применять все свои профессиональные умения на близких, но временами деваться было некуда. С Кирой явно творилось что-то нехорошее, ее надо было как-то вытаскивать из той трясины, куда она загнала себя прошлой ночью и откуда пока выбираться не хотела. Занять бы ее чем-то, пусть бы она заботилась о ком-то… Постоянно думала, как сделать лучше. Тогда бы на собственные беды ни времени, ни сил не оставалось. Но вот как и о ком?

Детей у Киры нет, пациенты для нее – просто посторонние люди… Родители, к счастью, вполне здоровы и полны сил. «Вот черт! Что ж придумать?»

– Кир, успокойся. Уже все случилось. Что бы ты сейчас себе ни напридумывала – это уже ничего не изменит, хоть крысой назови новую женщину Игоря, хоть жабой. Хотя… Ты же сама мне пару раз рассказывала, что познакомилась с ним, когда он был женат.

– Да. – Кира медленно отложила вилку. – Говорил мне, что разводится, что думал, что будет долго жить в одиночку, а тут я… Как фейерверк…

– Так, о лирике потом… Итак, он был женат. Пока неясно, что он говорил той, прошлой жене. Так, может быть, и нынешней своей… – Валера проглотил слово, чтобы невзначай не задеть Киру, – он рассказывал то же самое. И не она виновата, а сам твой ненаглядный тот еще ходок…

Кира задумалась. После бурно проведенной ночи вспоминать события шестилетней давности было не так просто, но все-таки возможно. Похоже, в прошлый раз дела обстояли точно так же – и долгие поездки с ней, и крошечные уютные номера в загородных отелях. И домой никогда к себе не звал, с родными даже не пытался знакомить, хотя она его потянула домой поболтать с родителями чуть ли не на второй день после знакомства.

– Знаешь, Лер, я вот словно на шесть лет назад вернулась… Только с другой стороны. Похоже, что ты прав… Мне бы еще ту, прежнюю жену найти. Поболтать с ней.

«О господи… вот уж правы все поговорки на свете: оскорбленная женщина страшна, и куда страшнее тем, что ее поступки предсказать невозможно!»

– Подруга, да зачем тебе это? Ушел, и слава богу. Тебе ж тридцать еще когда будет… Вся жизнь впереди, и опыт какой. Живи да радуйся.

Кира подняла глаза на давнего друга. Хороший какой все-таки Валерка человек. Кому-то здорово в жизни повезет.

– Умница ты, Валер. Честно, я не собираюсь ту, прежнюю, бить или там еще что. И эту, новую, наверное, тоже. Я просто хочу разобраться, что во мне было не так… Почему вдруг Игорю кто-то другой понадобился.

«Та-а-к, сейчас, похоже, начнется все по новой. Ну уж нет, не в мою смену…»

– Другой? Так, может, это не новая любовница, а новый любовник? И Игорь втайне от тебя сменил ориентацию?

Кира расхохоталась. Почти как прежде, как в те счастливые времена. Когда ее можно было обидеть словом «Кирюха» и излечить пирожком с вишней. Она хохотала так искренне и громко, что Валера даже чуть испугался.

– Ой, фу-ух… – Девушка протерла глаза от выступивших слез. – Сменил ориентацию он… Ну ты и скажешь. Хотя пусть, кто бы он ни был – пусть съест моего ненаглядного с потрохами, съест и подавится.

Ну вот, теперь это напоминало прежнюю Киру – временами даже излишне уравновешенную. «Господи, спасибо тебе за кондитерскую по дороге и запасные ключи!»

Давняя подруга Валеры уже почти пришла в себя. Теперь, она почувствовала это сама, можно как-то жить дальше. Пусть и болит очень. Но жить уж точно можно. А еще надо расставить в жизни все по своим местам. Все выяснить, разложить по полкам – и больше уже к этому не возвращаться. Жизнь-то продолжается, что бы там ни случилось.

«Валерка прав, мне когда еще тридцать будет! Почти через год!»

Глава седьмая

Для этого визита Кира выбирала наряд очень долго. Вернее будет сказать, что не в наряде было дело, а в том, чтобы убить Игоря наповал. Пусть он увидит наконец, кого теряет.

Хотя, может быть, она просто оттягивала момент, когда придется войти в его фирму и начать с ним пусть даже самый невинный разговор. Увы, от разговора было не отвертеться. Хотя, к счастью, Валерка всю грязь взял на себя – он встречался с Игорем, договаривался о разделе имущества, всяких там счетов, активов и прочего. Кира с удивлением узнала, что и квартира, и немалый счет в банке принадлежат лично ей, что ни с кем и ничего (хотя бы официально) ей делить не надо. Что обожаемый ею «Смарт» ей официально подарен и по документам произведена была машина лет на пять раньше, чем думала Кира. Что… в общем, в документах нашлось множество самых интересных подробностей…

Рассказывая ей обо всем этом, Валера заметил, что, похоже, обман – это как вторая кожа Игоря, что весь он словно состоит из того, что на виду, и того, что на самом деле. И это как будто два разных человека.

Кира слушала друга и все удивлялась, как не видела этого раньше. Ведь о том же «Смарте» Игорь говорил с легким смешком и все удивлялся, как при оформлении машины не заметили такой странной даты производства. Нельзя сказать, что у нее совершенно открылись глаза: чувства-то к мужу (еще мужу) никуда не делись. Воспоминания по-прежнему были теплыми и словно уносили девушку в другой, более светлый и радостный мир, подарки она перебирала с прежним удовольствием. Но чувствовала, что просто остаться наедине с Игорем не сможет. Не сможет достаточно долго – больше, скажем, десяти минут. Или разрыдается, чего ей совершенно не хотелось, или вцепится ногтями в гладко выбритые щеки. Эта картина и воображаемое ощущение, как ногти вонзаются в кожу и даже прокалывают ее до крови, с некоторых пор стали доставлять ей какое-то совершенно животное удовольствие.

Но, увы, этому, похоже, не бывать: наверняка он будет сидеть за столом и даже не встанет ей навстречу.

– С воспитаньицем у нас беда… А я так и не успела. Ну ничего, пусть теперь другая дурочка попотеет. Вдруг у нее получится.

К счастью, вот мысли об этой другой пока ее не выводили из себя. Кире было даже жаль эту глупенькую, наивную девушку. А вот то, что именно Игорь виноват, становилось все яснее и яснее. Да, документы…

– Слушай, Лер, – протянула Кира, просматривая бумаги, в которых значилось, сколько и чего муж оставляет ей при разводе. – Мне кажется или он пытается от меня откупиться?

Валера дипломатично промолчал: ему тоже так казалось. Хотя, по идее, именно так должен поступить мужчина, изменив и уйдя из семьи. Оставить все жене, а самому начинать строить новую жизнь, так сказать, с чистого листа. Разве что одежду носильную забрать: она-то точно новому спутнику покинутой жены не пригодится. Если вообще таковой появится.

– Ладно, спасибо тебе, лучший друг! Все, что осталось, нам с ним надо обсудить… без лишних ушей.

– Ну давай я тебя хотя бы подвезу!

– Конечно. – Кира улыбнулась той, прежней, улыбкой из их общего прошлого, когда не было ни Игоря, ни хлопот более серьезных, чем алгебра, которую оба не понимали совершенно. – И отвезешь, и дождешься, и назад на работу привезешь; как же иначе?

И вот она стоит перед шкафом и выбирает, что же именно ей надеть…. В синем платье холодно. Белый костюм старит…

– Господи, да что это я? Какое платье? Ноябрь скоро, пальто на шубу пора менять, а я все о впечатлении забочусь.

В конце концов всего на пятнадцать минут позже планируемого Кира и Валера устроились в машине и покатили в сторону бизнес-центра, где целый этаж снимала фирма Игоря. Правда, не одного только Игоря, он был пока всего лишь партнером, но все же партнером, а не наемным топ-менеджером.

Дверь в приемную была полуоткрыта. Игорь распекал помощницу за ошибки в каком-то жутко важном документе и собирался выставить, «чтобы тебя, дуру, больше никуда не взяли!» Голоса этой самой «дуры», которая на самом деле была очень славной и милой молоденькой девушкой, слышно не было, зато были слышны всхлипы.

– Ну все, все, успокойся. – Голос Игоря стал тише и мягче. – Перебей еще раз эту фигню и проваливай. Больше видеть тебя не могу…

– А завтра? – раздался еле слышный девичий голосок.

– Что «завтра»?

– Завтра приходить?

– Господи, ну конечно. Я ж без тебя ничего не умею. Ты у меня самая лучшая. Ну вот опять… Да не реви ты!

Кира сделала несколько шагов к двери – слова «самая лучшая» включили в ней что-то такое, что временами пугало ее саму. «А ведь, похоже, он это говорит многим. И этой милой Танечке, и своей первой жене говорил, и новой, той, в которую “влюблен” теперь…»

В проеме двери появилась помощница Игоря, и девушки чуть не столкнулись. Кира решила, что ее статус пока еще жены Игоря позволяет ей определенные вольности.

– Тань, что за ошибки? Чего он так орал? – заговорщицки спросила Кира.

– Да вот тут… Смотрите, Кира Владимировна.

Кира честно посмотрела. Потом второй раз, а потом и третий. Особо грамотной она себя не считала, хотя по языку у нее всегда было «отлично».

– Ничего я не вижу, Тань…

– Ну вот же, карандашиком… Сам Михал Ильич отметил… и Игорю Сергеичу отдал.

Михаил Ильич, это Кира знала, был генеральным. Генеральный директор без образования вовсе, жутко оборотистый и с чудовищным чутьем, но совершенно безграмотный. Игорь много раз ей о всяких чудесах в переписке рассказывал. А теперь почему-то распекает помощницу, которая все сделала совершенно правильно, а самодур-начальник исправил и пытается заставить эту дрянь кому-то отправлять.

– Ну раз сам Михал Ильич… Тань, ты пока не правь, дома по словарю проверь, что ли. Чтобы потом партнеры в тебя или Игоря пальцем не тыкали. И успокойся, в самом деле. Что ты слезы-то льешь?

– Так обидно, когда дурой считают, Кира Владимировна! Я ж все проверяю, обязательно уточняю. Понятно – не внутренний документ, все должно быть по высшему классу.

– Вот и продолжай. А эту мерзость не трогай. До завтра самодуры-начальники успокоятся. И, даст бог, забудут.

– Спасибо… Ой, а о вас же доложить надо…

– Нет уж, о себе я и сама могу доложить. А ты умойся и отправляйся домой. А лучше куда-нибудь развеяться… В кино там или театр. Или просто бокал хорошего коньяка выпей.

– А…

Но Кира уже входила в кабинет к мужу – вернее, к бывшему мужу. Она шла нарочито медленно, стараясь, чтобы Игорь запомнил каждый ее шаг. Запомнил и до-о-лго потом вспоминал, пытаясь понять, почему она не прибежала сама, а послала на переговоры сначала лучшего друга, почему теперь на ней лучшие шмотки, а на лице играет самая яркая из улыбок.

– Здравствуй! Ты хотел со мной говорить?

– А, здравствуй! А почему Татьяна не…

– Я ее попросила уйти. Не надо, чтобы о наших с тобой отношениях половина офиса шепталась.

«О, вполне отличное объяснение. Ведь и в самом деле, мне это совершенно не нужно. А то, что мне милую девочку просто жалко, я этому гаду сообщать не собираюсь. Хотя, вот честно, лучше бы каждому в его конторе рассказала, какая он скотина и сволочь…»

Валера бы сейчас нахмурился, подумала Кира, и попросил умерить гнев. Но для Игоря, несколько опешившего от столь непривычного поведения его еще жены, этого было даже мало. Девушка почувствовала, что просто кипит: странная смесь гнева, возмущения и… да, бесшабашно-наглой радости почему-то подействовала как бокал шампанского. Теперь уже ей не хотелось по-тихому убить Игоря, хотелось прилюдного посмешища, хотелось унизить его так, чтобы он уже никогда не смог отмыться… Одно было плохо: Кира пока не представляла, как это сделать. Не представляла и только надеялась.

– Да, ты права, спасибо. Так что у тебя?

– Игорь, вот только не надо со мной себя вести как начальник с тупой подчиненной, а? Я бумаги принесла – можем хоть завтра штамп о разводе получить. Спасибо, что мои условия принял. Я тебя совсем не держу, честно.

Такая Кира – уверенная, сильная, чем-то напоминающая тигрицу – ему нравилась необыкновенно. Он опять подумал, что, похоже, все-таки сделал глупость, переехав к Арише. Вот остался бы с Кирой, соврал бы, а там…

– Да, прости, я повел себя глупо. Значит, развод можно оформлять…

Кира кивнула, но кивнула молча.

– …и ты совершенно ни на что не претендуешь?

– Знаешь, – глаза его еще жены сузились, – мне сейчас так мерзко, так… гадко даже садиться в твоем кабинете…

«Вот блин! Я сижу, а она стоит, я даже воды ей не предложил… Блин!»

– …что я мечтаю как можно скорее отдать тебе бумаги, получить решение суда и навсегда забыть о том, что когда-то была твоей женой. Забыть и ненавидеть с совершенно, слышишь ты, абсолютно чистой совестью!

– Ну что ты, Кир! Не заводись… Всякое в жизни бывает. Бывает же, что люди разлюбили друг друга…

– Разлюбили? – Кира рассмеялась странным деревянным смехом, который Игорь никогда до этого не слышал. – Люди? Люди, как я понимаю, – это ты, ты один. Потому что только один из нас разлюбил другого. А тот, второй, который не разлюбил, он, по-твоему, должен просто смириться, да?

Игорь потупил глаза, а Кира продолжала.

– …А тот, кто разлюбил, не мог просто прийти и честно все сказать? Не врать, не привозить по два подарка, не изменять в дорогих отелях и долгих якобы командировках? Не мог, наверное. Наверное, он не понимает, что тот, второй, кто еще не разлюбил, просто загибается сейчас от боли. Ты это понимаешь, черт тебя подери?!

Кира бросила папку с подписанными документами прямо поверх всех остальных бумаг на стол своего еще мужа.

– Все, разбирайся с бумагами сам… Прощай!

Кира вышла из кабинета и на прощание так хлопнула дверью, что в кабинете что-то с грохотом упало. Игорь обожал всякие кубки, награды, каменные и стеклянные статуэтки. Похоже, что-то из них только что покинуло свое место.

– Жаль, что не разбилось…

Кира выскочила из здания фирмы. Она чувствовала, что еще миг – и разревется самым постыдным образом. Но была собой довольна уже потому, что не сделала этого при нем.

Огромный Валеркин «Дракон» стоял у самых ступеней – и это было прекрасно. Даже не потому, что упасть на мокрых и скользких ступеньках Кира категорически не желала (подозревая, что из окна за ней наблюдает ее все еще муж). Добрый друг был рядом – и это придавало ей и сил, и какой-то лихости.

– Ну что, изрядно ощипанные, но непобежденные? – Валера открыл ей дверь.

Кира кивнула. И ощипанные, и непобежденные.

– Хорошо, что я тебя послушала, Лер… Вот ехала, думала, что ему такое бы сказать. А посмотрела в его рожу и… все, успокоилась. Пусть теперь другая дура любит его и надеется, что это счастье с ней будет всегда.

– Фи, ну что за выражения у приличной дамы, к тому же психолога? – Валерий аккуратно вел машину по скользкой дороге. – Не назвала его скотиной и сволочью – и молодец. Теперь осталось прийти в себя и опять увидеть, как прекрасен мир… Вот дьявол…

Машину чуть занесло, и она остановилась буквально в полуметре от окаменевшего посреди проезжей части пешехода.

– Нет уж, о делах больше ни слова. Поехали в офис, народ скоро пойдет.

– Поехали, дружище, – кивнула Кира.

– Да, пока не забыл. Держи вот.

Валерий протянул девушке сложенный пополам листок блокнота. Он терпеть не мог всевозможные электронные блокноты, сканы, фото нужных текстов. Предпочитал все, что только можно, записывать вручную, хотя признавал, что без электроники просто не обойтись.

– Что это?

– Адрес бывшей жены твоего уже почти бывшего мужа. Адрес и телефон.