Текст книги "Проданное убийство"

– Да это давно было. И про новый род занятий он уклончиво отвечал, – отбрехалась я. – А скажите, он в университете с кем-то был дружен? Может быть, до сих пор общается?

– Это исключено. В нашей среде новости быстро расходятся. Если бы с ним кто-то из преподавателей встречался, я бы обязательно знала, – не колеблясь, ответила мадам.

– Ну нет, так нет. Продолжим? – проговорила я.

Еще полчаса я записывала рассказы Зинаиды Павловны. Потом, сославшись на плотный график, удалилась. Визит этот, кроме того, что подтвердил слова майора, ничего больше не принес. Только предположение, что обвинение против Мальцева было специально сфабриковано, но к смерти его та давняя история вряд ли каким-то боком относилась. Что ж, попробую нанести визит бывшей жене Мальцева. Посмотрим, чем она меня порадует.

Сделав предварительный звонок, я выяснила, что супруга покойного Ирина Мальцева находится дома, и получила разрешение приехать. До дома вдовы Мальцева я добралась часам к одиннадцати. Рановато для визита, но так как мне дали добро, могу и нарушить правила этикета. Дверной звонок разлился приятной мелодией по пустому подъезду. В ответ на его трели за дверью застучали каблучки. Дверь открылась. Передо мной стояла молодая женщина, на вид лет тридцати с небольшим хвостиком.

– Здравствуйте, я ищу Ирину Мальцеву, – сообщила я и добавила на всякий случай: – Мне назначено.

– Это вы звонили полчаса назад? Вы Татьяна? – осведомилась женщина.

– Да, это я звонила. А Ирина дома? – снова спросила я.

– Ирина – это я, – спокойно ответила женщина.

Я воззрилась на нее удивленно-недоверчиво. Вот эта молодая, холеная особа – бывшая супруга Мальцева? Идеальная прическа, макияж по полной программе даже в одиннадцать утра, длиннющие ногти ярко-алого цвета. Костюм явно не с дешевой распродажи. И туфли крокодиловой кожи на высоченной шпильке, точно в тон к костюму. Н-да! Теперь понятно, почему она его бросила.

– Вижу, вы удивлены, – заметив мой оценивающий взгляд, проговорила Ирина. – Думали увидеть опустившуюся бабу с бигудями в волосах и в линялом халате? Не смущайтесь, я все понимаю. С Филиппом у нас на самом деле мало общего.

– Дело не в этом. Насколько я знаю, возраст Филиппа приближался к пятидесяти, – начала оправдываться я.

– Мне сорок восемь, – сообщила Ирина. – Слежу за собой – вот и весь секрет. Профессия, знаете ли, обязывает. Да проходите же! Не стойте в дверях.

– А кто вы по профессии, если не секрет? – задала я вопрос, проходя в гостиную вслед за хозяйкой.

– Я преподаю в институте. По совместительству работаю переводчицей, – ответила она. – Институт истории и международных отношений. Слышали?

– Так вы там с Филиппом познакомились? – спросила я.

– Да, когда-то и он подавал большие надежды. Увы, судьба обошлась с ним жестоко. А он оказался слишком слаб, чтобы противостоять ее ударам. И вот результат, – без тени сожаления проговорила Ирина.

– Вы о том случае со взяткой? – показала я свою осведомленность.

– Да какой из Филиппа взяточник? Так, недоразумение. Но это недоразумение стоило ему карьеры, – махнула рукой Мальцева.

– Ну да. Потеря работы. Потом развод. Не каждый выдержит, – заметила я.

– Осуждаете? Вероятно, вы из той категории людей, что требуют от супругов верности до конца. В горе и в радости, так? – осведомилась она. – А я вот не такая. Я не захотела губить свою жизнь и жизнь своего сына. Не захотела скатываться в пропасть вместе с мужем. Хотите осуждать – осуждайте! Мне все равно.

Голос ее, противореча произносимым словам, наполнился горечью. «Не похоже, что ей все равно», – подумала я, а вслух сказала:

– И в мыслях не было. Просто хотела выяснить ваше отношение к смерти Филиппа.

– Ну и как? Выяснили? – придав голосу интонацию безучастности, спросила Ирина.

– Выяснила, – просто ответила я.

– Это все, что вы хотели узнать? Или будут еще вопросы? – Она присела на край дивана, стараясь не помять костюм.

– Если вы позволите, – заметила я.

– Спрашивайте, – разрешила Ирина. – Я ведь сама позволила вам приехать, значит, готова к беседе. Правда, не знаю, чем смогу помочь. По телефону вы сказали, что есть вероятность того, что Филипп не накладывал на себя руки. Я правильно поняла?

– Совершенно верно. Вероятность такая имеется, – подтвердила я.

– Тогда что же произошло? Следователь, который вызывал меня повесткой, совершенно однозначно заявил, что Филиппа нашли у него дома. В петле. Или открылись новые обстоятельства? – Она вопросительно подняла брови.

– И это верно. Обстоятельства действительно изменились. Но сейчас речь не об этом. Скажите, вам знаком человек по фамилии Увеков? – спросила я.

– Увеков? Пашка, что ли? А он-то тут при чем? – удивилась Ирина.

– Это ваш родственник? Или родство идет по линии Филиппа? – проигнорировала я ее вопрос.

– Ни первый, ни второй вариант не верны, – улыбнулась она. – Увеков является нашим родственником постольку-поскольку. О таком родстве говорят «седьмая вода на киселе».

– Вот как? Интересно. И все же, можете назвать точную степень родства Павла Увекова по отношению к вашей семье? – весьма заинтригованная, спросила я.

– Я в этом не сильна. Могу только цепочку воспроизвести, а вы уж сами разбирайтесь, кто он нам: шурин, свояк или внучатый племянник, – заявила Ирина.

– Не возражаю, – согласилась я.

– Значит, так. У матери Филиппа была сестра. К сожалению, обе они уже умерли. Но это так, к слову. Так вот. Филипп – единственный ребенок. А вот у его тетки по матери их аж восемь человек. Одна из дочерей сестры матери Филиппа вышла замуж за англичанина русского происхождения. У этого англичанина в родне имелась племянница. Она, в свою очередь, тоже вышла замуж. За русского. И вот этот-то русский муж и является родственником Павла. Либо племянник, либо двоюродный брат. Точнее сказать не могу. Ну как? Что-нибудь прояснилось? – улыбаясь, спросила собеседница.

– Да. Санта-Барбара какая-то получается, – протянула я.

– Так и есть. Теперь вы мне расскажете, какое отношение к смерти Филиппа имеет Павел Увеков? – потребовала ответа Ирина.

– Дело в том, что Павел является тем, кого не удовлетворил вердикт судмедэкспертов о причине смерти Филиппа. Он поднял свои связи, которые, вероятно, довольно обширны, и потребовал отправить дело на доследование. И в качестве аргумента выдвинул тот факт, что случай самоубийства в семье бросает тень на всех ее членов, – объяснила я. – А тут выясняется, что Филипп по большому счету родственником ему и не является.

– Ну почему же? Конечно, Филипп – родственник. Пусть дальний, но родственник. Вы знаете, меня это обстоятельство ничуть не удивляет. В этой семье родственные узы достаточно крепки. Да что говорить, я ведь и сама до сих пор поддерживаю контакт со всеми членами этого многочисленного семейства, – заявила Ирина. – К тому же, насколько мне известно, Павел ведет что-то вроде семейной летописи. Он увлекается изучением родословной и составляет генеалогическое древо. Филипп тоже там есть. Впрочем, как и я, и мой сын.

– Пусть так. Но ведь ему необязательно указывать в летописи причину смерти Филиппа? – предположила я.

– И как вы себе это представляете? – усмехнулась Мальцева. – У всех причина смерти имеется, а у Филиппа ее не будет? Или вы предлагаете подретушировать историю? А что, надо предложить Павлу, пусть напишет, что Филипп геройски погиб в бою или на худой конец в космос улетел. А что, неплохая версия. Нет, Татьяна, так история не пишется. Тут либо правда, либо ничего. Подумайте сами, что это будет за летопись, если всякий раз, когда Павлу что-то не понравится в действительных обстоятельствах, он начнет привирать и приукрашивать? Это уже не летопись, а сказка. Сказочником Павел становиться не желает, это очевидно.

– Но чем лучше для летописи тот факт, что Филиппа убили? Разве это не накладывает отпечаток на семью? – спросила я.

– Конечно, нет. Убийство от человека никак не зависит. В этом его вины нет. Пришел злоумышленник и лишил тебя жизни. Кто может предотвратить подобное?

– Ну, обстоятельства убийства тоже разные бывают, – возразила я. – Если ты напился в баре, начал задираться к посетителям и тебе череп проломили, эта смерть целиком и полностью на твоей совести. Пусть и поспособствовал ей посторонний. Подобных примеров можно привести несчетное количество.

– Но ведь Филиппа убили не в баре? – ответила Ирина.

– Но и не в неравном бою, – парировала я.

– Сдаюсь, крыть нечем, – засмеялась Мальцева.

– Значит, вы одобряете решение Увекова? – спросила я.

– А вы как думаете? Не забывайте, у меня растет сын. От Филиппа. Каково мальчику знать, что его отец покончил с собой? – оставив шутливый тон, проговорила она.

– Филипп общался с сыном? – задала я очередной вопрос.

– Нет. Я запретила. Филипп отнесся к запрету с пониманием. Не всю совесть еще пропил, – заметила Ирина.

– А сын выражал стремление общаться с отцом? – снова спросила я.

– В этом вопросе мы давным-давно поставили жирную точку. Сын никогда не заговаривал со мной об отце. Я, естественно, тоже. Предвосхищая новый вопрос, отвечу сразу: ни о каких тайных встречах речи быть не может. К тому же сын уже несколько лет живет за границей. Получил там образование, потом остался работать. И я этому обстоятельству безумно рада, – заявила она.

– Понимаю, – произнесла я. – Еще один вопрос. Скажите, у Филиппа могли быть сбережения? Или ценные предметы? Возможно, наследство от бабки?

– Три раза нет. Нет сбережений. Нет ценных предметов. Нет наследства. Кроме той халупы, в которой он жил, у Филиппа ничего не было, – безапелляционным тоном заявила Ирина.

– Тогда какова, на ваш взгляд, может быть причина, по которой кто-то мог убить Филиппа? – осведомилась я.

– Ну, этот вопрос не по адресу, – улыбнулась Мальцева. – Это скорее я должна задавать вам подобные вопросы. Ведь это вы занимаетесь расследованием убийств. Следовательно, и о причинах, побуждающих кого бы то ни было совершать злодеяния такого рода, должны быть осведомлены лучше.

– Резонно. Только вот в этом случае с мотивами туговато. Пожилой мужчина, без материальных накоплений, без алчных наследников, без непримиримых врагов – кому понадобилось убивать его? Разве что дружкам-бомжам. Но при подобном раскладе ваша семья ничего не выигрывает, – заметила я.

– В каком смысле? – не поняла Ирина.

– В самом прямом. Смерть от руки собутыльника, да еще и бомжа, не намного респектабельнее самоубийства, – объяснила я.

– По мне, так пусть все остается так, как есть, – неожиданно заявила собеседница. – Умер Филипп, и умер. А отчего, почему, какая, в сущности, разница. Отмучился человек. Чего копаться в его грязном белье? Еще накопаешь такого, о чем потом всю жизнь жалеть будешь.

– Вы же говорили, что одобряете намерение Увекова докопаться до истины? – напомнила я.

– Говорила. Только не про истину. Я говорила, что было бы неплохо, если бы причиной смерти назвали убийство. А уж кто его убил и убили ли на самом деле, мне неинтересно, – выдала она. – Пусть и не найдут виновного, особо сожалеть никто не станет.

– Простите, нельзя ли уточнить, это ваше личное мнение или Увеков тоже так считает? – поразилась я.

– Какая разница? Ну да. Он со мной в этом вопросе солидарен. Вернее, я с ним. Да, Павел звонил мне, говорил о том, что пытается оспорить вердикт. И намекал на то, что сам убийца его не интересует. Только влияние вердикта на репутацию семьи. Думаете, приятно, если знакомые будут шептаться за вашей спиной? Вон пошла жена самоубийцы. Видно, у них в роду с психикой не в порядке. Кто знает, может, и сынок ее «того». Пока все в жизни гладко, патология не проявляется, а как прижмет, и он в петлю, – с жаром проговорила Ирина.

– У вас богатое воображение, – попыталась я сгладить ситуацию.

– А это не у меня. Это у моих досточтимых соседей! – огрызнулась Мальцева. – Слышала краем уха, как соседские кумушки эту тему перемалывали. Ваши сотрудники постарались. Повесточку лично принесли, а пока меня разыскивали, с соседями новостью поделились. Поклон им земной за старание!

– Простите. В нашем деле без накладок не бывает, – попыталась оправдаться я.

– А в нашей стране вообще ничего без накладок не бывает, – отмахнулась Ирина. – Ладно. Хорошо хоть сын далеко. Избавлен от подобного унижения. А знаете, как меня теперь во дворе величают? Не знаете? Так я вас просвещу. Теперь я кровопийца и душегубка. Такую душу тонкую загубила! И никто из этих сплетниц не вспоминает, сколько лет я за Филиппа боролась. Сколько слез пролила. Работала, как каторжная, чтобы семью прокормить. И его в том числе. А он только жалел себя да горькую пил. Вот я и не выдержала. Выгнала его. И правильно сделала. У нас с сыном совсем другая жизнь началась. Спокойная, достойная. И достаток появился. Хоть перестали копейки считать. Филипп ведь мне не разрешал переводчицей подрабатывать. Его это, видите ли, унижало. Смотрите, какая цаца! А когда я от него освободилась, стала иностранные делегации встречать. Хорошая переводчица дорогого стоит. И не верьте тем, кто болтает, что переводчиц, мол, заставляют с членами делегаций спать. Чистая, престижная работа. Не каждого, кто владеет иностранным языком, живую речь переводить позовут. А меня позвали! И я свой шанс не упустила. Посмотрите теперь на меня! Все у меня в порядке. И у меня, и у сына. А Филипп? Что ж Филипп. Он сам свою судьбу выбрал, когда за стакан взялся.

Ирина замолчала, опустошенная признанием. Выждав приличествующее время, я попрощалась и ушла. Все, что могла сообщить мне вдова, я услышала. Оставаться дольше в ее доме смысла не было. На улице я взглянула на часы. Ого. Почти час. Надо же, как долго мы беседовали. В животе заурчало. Может, махнуть в кафе, подкрепиться? Заодно обдумаю, что делать дальше.

Дом Ирины располагался в престижном районе Тарасова. Это давало надежду на то, что где-нибудь поблизости имеется и кафе приличное. В поисках кафе я решила прогуляться пешком. Солнце жарило нещадно. Воздух можно было резать ножом, настолько он накалился, превратившись в желеобразную массу. Уже через пять минут я пожалела о своем намерении пройтись. Поэтому, как только впереди замаячила вывеска с бодрой надписью «Бистро», я рванула к дверям, не раздумывая ни секунды. Как я и ожидала, в бистро работала система кондиционирования. О большем я и мечтать не смела.

Заняв столик, я сидела в ожидании официанта и разглядывала немногочисленных посетителей. Пожилая пара, мирно болтающая за чашкой кофе. Трое подростков, уплетающих за обе щеки нечто вроде гамбургеров. И одиноко сидящая девушка, поджидающая кого-то, судя по тому, как часто она взглядывала на наручные часы. Вот и все посетители.

– Добрый день. Рады приветствовать вас в нашем заведении. Могу я вам помочь? – обратился ко мне степенного возраста официант.

– Мне, пожалуйста, рыбу. Какой-нибудь салат. И кофе, – попросила я.

– В нашем меню имеется широкий ассортимент и того и другого. Быть может, леди изучит прейскурант? – протягивая коричневую коленкоровую папку, предложил официант.

Я послушно пролистала страницы. Ткнула в пару пунктов из меню и вернула ему папку.

– Прекрасный выбор, – монотонно проговорил официант. – Заказ будет готов через двадцать минут. Не желаете ли чего-то прохладительного?

– Минеральной воды, если можно, – попросила я.

– Сию минуту.

Официант удалился, а через минуту вернулся с подносом. На подносе стояли бутылка минеральной воды, стакан и, к моему немалому удивлению, мисочка, до краев наполненная ровными кубиками льда. Вот это сервис! Не зря я решила, что в этом районе и забегаловки должны быть высшего класса. Наполнив стакан льдом, я плеснула немного минералки. Отхлебывая ледяную жидкость маленькими глотками, я бездумно сидела, наслаждаясь прохладой.

И тут мою идиллию грубо нарушили. Двери кафе распахнулись, и в помещение ввалился целый цыганский табор! Шумно переговариваясь и пересмеиваясь, они заполнили собой все пространство кафе, не оставив ни одного свободного столика. За главную у них была старая бородавчатая цыганка. Зычным голосом она потребовала официанта. «Интересно, что он будет делать? Выставить такую прорву цыган ему вряд ли удастся», – подумала я. Но, к моему безмерному удивлению, официант, подскочивший к столику бородавчатой, радостно заулыбался и спросил:

– Как обычно, тетя Роза?

– Да, мой мальчик. Накорми эту ораву голодных бездельников, – фамильярно потрепав официанта по щеке, произнесла бородавчатая.

Официант пулей полетел в подсобку. Пожилая пара спешным порядком продвигалась к двери. Девушка, в очередной раз взглянув на часы, осталась-таки на месте, хоть по ее виду и было понятно, что ей, как и пожилой паре, нестерпимо хотелось уйти. Только подростки не обратили на вновь прибывших никакого внимания. Круглые булки размером с приличную дыню занимали их целиком и полностью. Сначала я тоже хотела ретироваться, но врожденное любопытство удержало меня на месте. Мне было интересно, за какие такие заслуги эта пожилая цыганка получила привилегированное положение в респектабельном кафе? Ведь не за красивые глаза этот официант так перед ней расшаркивался. И я решила выведать ответ на этот вопрос у своего официанта. Тем более что до обещанного им времени осталось не больше пяти минут.

А между тем на моих глазах разыгрывалось целое представление. Пять официантов с поднятыми над головой подносами, полными закусок, выплыли из подсобки. Ловко лавируя между столиками, они проворно расставили тарелки по столам и снова скрылись в подсобке. Цыгане налетели на угощение, как стая саранчи. В мгновение ока тарелки опустели. А на смену им уже подоспело новое угощение. На этот раз горячие блюда. Их вынесли все те же официанты. Только на этот раз впереди бежала посудомойка с тележкой. Она скоренько забрасывала пустую посуду на тележку и катила к следующему столику. Я и глазом моргнуть не успела, а официанты уже справились со своей работой и вновь скрылись в подсобке. Любопытство раздирало меня все больше и больше. Что же должны были сделать цыгане, чтобы заслужить такой сервис? Может, владелец бистро сам из цыган?

Мои терзания прервал степенного вида официант, доставивший мой заказ. Пока он расставлял тарелки, я успела полюбопытствовать.

– А у вас тут весело, – кивнув в сторону соседнего столика, проговорила я.

– Не беспокойтесь. Тетя Роза и ее друзья абсолютно мирные. И посетителей не задирают, – произнес в ответ официант.

– Обслуживание по высшему разряду, – похвалила я.

– Стараемся, – ответствовал он.

– Обычно в заведениях общепита с меньшей охотой обслуживают подобных клиентов, – намекнула я.

– То в других заведениях, – уклончиво произнес официант.

– И все же за какие заслуги такая честь? – спросила я уже напрямик.

– Долгая история, – проговорил он, собираясь уходить.

– Уважь ее любопытство, мальчик. Не томи красавицу, – услышала я голос тети Розы.

На меня она при этом не смотрела. Впрочем, на официанта тоже. Она вообще сидела к нам спиной. Видеть нас она не могла. Слышать в таком гвалте тем более. Как же она догадалась, о чем мы говорим? Чудеса! Но на официанта это чудо не произвело должного эффекта. Присев напротив меня, он начал неторопливый рассказ.

– Год назад у владельца нашего заведения заболела дочь. Тяжело заболела. Что-то связанное с кровью. Куда только они не обращались. И в наших клиниках лечились, и в Москву ездили. Даже к заграничным лекарям наведывались. И все без толку. Дали дочери срок – полгода жизни. Хозяин наш чернее тучи стал. Ходил как в воду опущенный. И тут в кафе пришла тетя Роза. Не одна. С семьей. Попросили обслужить. Мы хотели полицию вызвать, чтобы выпроводить их, но хозяин запретил. Для меня, говорит, теперь все люди равны. Ну, и обслужили. Хозяин сам обслуживал. Поели господа цыгане, попили и восвояси собрались. А когда уходили, тетя Роза хозяина подозвала, достала платок с горсткой земли, пошептала что-то над ним и велела дочери под подушку положить. Через неделю, говорит, снова приду. За новостями. И ушла. Хозяин платок в карман сунул и домой ушел. А через два дня прибегает весь взъерошенный. Помогла, говорит, тетя Роза. Мы, естественно, понять ничего не можем. В чем, спрашиваем, помогла. А он трясется весь. От радости. Нет, говорит, у моей дочки больше заболевания. Исцелилась. Мы давай расспрашивать, что да как. Он и рассказал. Пришел он домой и, как тетя Роза велела, так и сделал. Положил платок дочери под подушку. Через два дня им анализы сдавать, а результаты-то хорошие! Нет никакой болезни. И дочка веселая и счастливая. Не болит, говорит, ничего. Месяц ее врачи осматривали. Все поверить не могли. Под конец хозяину надоело их тешить. Перестали в клинику ходить. А тетя Роза, как и обещала, через неделю за новостями пришла. Хозяин к ней со всем уважением. Вы, мол, мою дочь исцелили. А она ему и говорит: не я, сам ты это сделал. Ты к людям с добром, и жизнь к тебе светлой стороной. Вот такая история. Теперь тетя Роза и ее табор – почетные гости нашего заведения. Приходят, правда, нечасто. Раз в месяц, а то и реже. Вот хозяин и старается уважить. Ну, и мы соответственно.

После этих слов официант поднялся и, не оглядываясь, в подсобку ушел. Я сидела, озадаченно переваривая услышанное. История, конечно, удивительная. Поверить в то, что цыганка исцелила дочь хозяина, было трудно. Но, с другой стороны, зачем официанту врать? Ладно бы еще я была их постоянным клиентом и мне до смерти не нравилось общество цыган. А так… Случайному захожему клиенту по ушам ездить? Ерунда. Впрочем, чего только в жизни не бывает. Может, приход тети Розы совпал с моментом выздоровления дочери, а цыганка ловко этим воспользовалась. Ну, пришла бы она через неделю, а за это время ничего не изменилось бы, так что? Как пришла, так и ушла бы. Она же не обещала, что девочка выздоровеет? С нее и взятки гладки.

Раздумья мои снова прервал голос тети Розы. Обращалась она не ко мне. К молодой девушке, что ежесекундно смотрела на часы.

– Не жди. Не придет он, – проговорила она, а голос был такой добрый-добрый.

– Это вы мне? – переспросила девушка.

– Тебе, красавица. Не жди его. Он с женой на море укатил, – продолжала тетя Роза.

– Откуда вы знаете, что он женат? – ахнула девушка. – Откуда вы знаете, что я вообще кого-то жду?

– Я много чего знаю. Живу долго, – произнесла цыганка. – Иди к перекрестку. Там тебя судьба ждет.

Девушка, как зомбированная, поднялась со своего места и направилась к выходу. Опасаясь подвоха в словах тети Розы, я бросила деньги на стол и поспешила за девушкой. Когда я проходила мимо цыганки, она легонько коснулась моей руки. Я отдернула ее, как ошпаренная. Тетя Роза печально улыбнулась и проговорила:

– Не ходи больше в этот дом. Беду накличешь.

– О чем вы? В какой дом? – переспросила я, но тетя Роза уже отвернулась, будто и не заговаривала со мной.

«Почудилось?» – подумала я мимолетно и побежала догонять девушку. Та уже стояла на перекрестке. Вдруг из-за поворота выскочила машина. На полном ходу она неслась к перекрестку, дико виляя. Я закричала. Кто-то вторил моему крику.

– Осторожно! Машина! Уходи! К дому! – кричала я, мчась на всех парах. Я надеялась успеть. Надо только как следует уцепиться за ее руку. Дерну, и она в безопасности. Счет шел на секунды. И тут я увидела, что с противоположной стороны к девушке бежит парень. Высокий, статный, красивый. И тоже кричит:

– Уходи! Уходи!

За долю секунды до того, как машина въехала на тротуар и врезалась в фонарный столб, возле которого стояла девушка, парень успел-таки схватить ее за руку и отдернуть назад. Я остановилась. Тяжело дыша, я наблюдала за тем, как место происшествия обрастает любопытными. Где же девушка? За толпой ее стало совсем не видно. Я прошла вперед несколько шагов. Высокий парень прижимал ее к своей груди. Ласково гладя волосы, он что-то нашептывал ей на ухо. Что-то успокаивающее. «Ну, вот. Теперь все позади. Теперь все будет в порядке. Интересно, станет ли парень судьбой этой девушки?» – пронеслось у меня в голове, прежде чем я развернулась и пошла в противоположном направлении.

Я медленно брела по дороге. Шальные мысли так и роились в голове. Неужели тетя Роза предвидела то, что произойдет с девушкой? Неужели она предсказала ей встречу с тем парнем? Но если это так, значит, то, что она сказала мне, дотронувшись до руки, тоже сбудется? «Не ходи больше в этот дом. Беду накличешь». Чей дом она имела в виду? Филиппа? Ирины Мальцевой? Или тот дом, в котором я еще не была, но который мне предстоит посетить в ближайшее время? Нет, незнакомый дом отпадает. Ведь она сказала «не ходи больше», значит, в этом доме я уже была. Остаются два места: либо дом Ирины, либо дом Филиппа. Ирина живет в квартире. Могла тетя Роза сказать про квартиру «дом»? Могла. Ведь квартира-то находится в доме. Не факт, что опасность подстерегает меня непосредственно в квартире. Дом большой. Подъезд, например, тоже находится в доме.

Стоп, Татьяна, о чем ты вообще рассуждаешь? Неужели ты веришь во всю эту чушь с предсказаниями цыганки? Беда заключалась в том, что я действительно верила ей. И здравый смысл тут был бессилен, сколько к нему ни взывай. Я должна вернуться. Должна поговорить с тетей Розой. Спросить у нее, что она знает. Чего мне нужно опасаться? Пусть объяснит. Пусть скажет мне, для чего было это предостережение? Ведь ручку я ей не золотила. Денег не давала. Хотя та девушка тоже не давала ей ничего.

Я в очередной раз развернулась на сто восемьдесят градусов и пошла в обратном направлении. Дойдя до кафе, я поднялась на крыльцо и открыла дверь. В помещении было пусто. Ничто не напоминало о недавнем нашествии цыган. Столы чисто убраны. Пол выметен. Стулья расставлены ровнехонько. Я прошла к барной стойке. Она была пуста. Ни официантов, ни бармена. Постучав по стойке, я прислушалась. Тишина. Даже звона посуды из подсобки не доносится. Мистика какая-то. Потеряв терпение, я бросилась в подсобку. Оказалось, что за дверью находится длиннющий коридор. Пройдя по коридору до самого конца, я отыскала единственную дверь. Открыв ее, попала наконец на кухню. Повара в форменной одежде деловито колдовали над кастрюлями. Один из них вопросительно взглянул на меня.

– Скажите, где я могу найти официантов? – поинтересовалась я.

– Это вам в другое крыло. Тут только повара, – ответил он. – Возвращайтесь в зал. Там с левой стороны от барной стойки есть дверь. Туда загляните.

Я развернулась и пошла обратно. В тысячный раз за сегодняшний день. Повара я даже не поблагодарила за помощь. Когда я вернулась в зал, он был уже полон официантов. Я отыскала глазами того, который обслуживал столик тети Розы. Подойдя к нему вплотную, я спросила:

– Как мне найти тетю Розу?

Официант окинул меня сочувствующим взглядом и вместо ответа задал вопрос:

– Что-то плохое сказала?

– Что вы имеете в виду? – неожиданно для самой себя разозлилась я.

– Известно что. Просто так вы тетей Розой интересоваться не стали бы. Мой вам совет, сделайте так, как велела сделать тетя Роза. Она никогда не ошибается, – заявил официант.

– Где я могу ее найти? – снова спросила я.

– Нигде. Тетя Роза появляется только тогда, когда сама этого захочет. Найти ее невозможно. Тут многие уже пробовали, только пустое это, – ответил он. – А к совету ее прислушайтесь. Не пожалеете.

– Она и вам предсказывала? – поинтересовалась я.

– Нет. Меня сия «честь» пока не коснулась, чему я несказанно рад, – сообщил официант. – Тетя Роза попусту не треплется.

– А у вас, значит, жизнь пустая? – съязвила я.

– Уж лучше пустая, чем короткая, – не остался в долгу он. – Вы заказывать что-то будете, а то мне работать надо?

Я махнула рукой и вышла на улицу. Тетю Розу мне не найти, это я уже поняла. Только вот что делать с ее предсказанием? Этого я не знала. Поймав машину, я поехала домой.