Текст книги "Судьба бьет вслепую"

Если верить Лене Минкиной, то ее подружка не способна на кражу и порчу чужого имущества, это против ее правил. Но если то, что произошло в доме Речкаловых, расценивать как побудительный мотив к найму частного детектива, то все становится на свои места. Света сначала знакомит Дмитрия Васильевича со мной, а затем создает условия, при которых он решится заказать мне расследование. Похоже, мне предстоит найти какой-то компромат на Тамару самой или же со Светиной подачи, и предъявить его своему клиенту. Речкалов, по мнению его дочери, должен будет расстаться со своей женой, и тогда появится Света с украденными деньгами, которые не только не потратит, но, возможно, еще и приумножит их, вложившись, к примеру, в криптовалюту. Нарисовав в своем сознании такой сценарий развития событий, я впервые пожалела о том, что пригласила к себе Дмитрия Васильевича на чашку кофе и вручила ему свою визитку. Посидел бы он в нашем дворе еще с полчасика, по-думал бы о смысле жизни и уехал бы домой. Я бы вчера пошла в ресторан с Данилой…

При мысли о ресторане мой желудок напомнил мне о своем существовании. Надеяться, что Тамара накормит меня досыта или по крайней мере предложит чашку нормального кофе, не приходилось. Ей определенно не понравилось, что Дмитрий Васильевич предложил мне остановиться у них дома, но она не смогла этому воспротивиться. Возможно, Речкалов не понял, что Тамара вынужденно согласилась меня приютить, но я, в отличие от него, почувствовала фальшь в поведении его женушки с молдавскими корнями. И как же я сама не догадалась, что Тамара из При-днестровья? Совсем недавно мне доводилось общаться с супружеской парой, приехавшей в Тарасов из Тирасполя, эти двое работали прислугой в доме моей клиентки. Акцент был у них точь-в-точь как у Тамары.

Уж не знаю, что накопала на нее падчерица, но мне показалось, жена Дмитрия Васильевича считала в уме, в какую сумму я им обойдусь, включая харчи. Более того, у меня закралось подозрение, что Тамара сама же аккуратно искромсала свою уже далеко не новую шубу на полоски, чтобы усилить Светину вину и вытребовать у мужа новое меховое манто. А старую «шкурку» можно подлатать и кому-нибудь продать. Предприимчивости этой дамочке было не занимать, о чем свидетельствовала больничная история, рассказанная Ольгой Петровной. Речкалова очень профессионально развела ее на бабки, беспроигрышно и с минимальными усилиями. Если что-то и заставляло меня продолжать расследование, то это антипатия к Тамаре. А вот ощущение того, что я иду на поводу у восемнадцатилетней девчонки, несколько охлаждало мой пыл.

Увидев вывеску знакомого мне сетевого кафе, я зарулила на парковку и пошла пообедать.

Глава 4

К Речкаловым я вернулась в районе трех часов дня. Дверь мне открыл сам Дмитрий Васильевич. На его лице было неприкрытое разочарование. Неужели он рассчитывал, что я вернусь, держа за руку его дочь? Уж кому-кому, а родителю следовало знать, что Света слишком умна для того, чтобы попасться в руки так быстро!

– Как ваши успехи? – спросил клиент. – Есть какие-то новости о моей дочери?

– Пока мне неизвестно, где находится Света, но я над этим работаю, – ответила я, направляясь к лестнице.

Речкалов понуро уставился в пол. Когда я поднялась на второй этаж, дверь спальни неожиданно отворилась.

– Татьяна, когда в следующий раз вы решите так надолго уехать, предупреждайте, чтобы я не сидела дома и не ждала вас, – не скрывая своего недовольства, произнесла Тамара. – Между прочим, из-за вас мне пришлось поменять все планы на этот день.

Поднявшись на мансарду, я перегнулась через перила и ответила ей ровным спокойным тоном:

– Хорошо, в следующий раз я так и сделаю.

– Уж будьте добры! – фыркнула Речкалова, после чего скрылась за дверью спальни.

Стоило зайти в комнату для гостей, как мне сразу же бросилась в глаза плотно закрытая дверца шкафа. Уходя отсюда, я специально оставила ее приоткрытой. Распахнув дверцу, я заметила, что вешалки висят на одинаковом расстоянии друг от друга, а я их оставляла прижатыми вправо. В моей дорожной сумке тоже копались, но в ней не было ровном счетом ничего интересного. Все документы, гаджеты и шпионские прибамбасы я ношу с собой или вожу в машине. Деньги тоже не имею привычки оставлять в номерах отелей и на съемных квартирах. Всегда найдется кто-нибудь такой же любопытный, как Тамара. У меня не было сомнений, что это именно она устроила здесь обыск, а не ее супруг. Он выглядел еще более удрученным, чем вчера. Возможно, это было результатом неприятностей на работе. Но я не исключала, что Тамара все же подкинула мужу сырую версию о том, что его дочь могла попасть под влияние радикальных исламистов. Теперь, когда я пообщалась с соседкой, учительницей и подружками Светы, это предположение стало казаться мне гораздо менее вероятным, чем до того, как я вышла из этого дома.

Сейчас я отдавала приоритет версии о том, что дочка моего клиента искусно манипулирует нами, прежде всего мной, дабы претворить в жизнь свой план по выдворению Тамары из этого дома. И если я была права, то она должна оставить где-то подсказку, что, по ее мнению, следовало делать дальше. Как бы мне ни претило действовать по чужому плану, я собиралась искать весточку от нее. Переодевшись, я села в кресло с планшетом в руках. Проверив Светины аккаунты в социальных сетях, я поняла, что она ни в один из них так и не заходила. Каких-то необычных сообщений, адресованных лично мне, ни по электронной почте, ни через мессенджеры не поступало. То ли я не могла найти оставленную для меня наживку, то ли версия о том, что Света намерена незримо вести мое расследование в нужном ей русле, была в корне ошибочной.

Мне требовался допинг в виде крепкого кофе, но тот, что готовила Тамара, явно для этого не годился. Никакого кафетерия я поблизости не заметила, только мини-маркет. Там наверняка продавалась моя любимая «Арабика», но вот вряд ли нынешняя хозяйка этого дома позволит мне заниматься кофейным священнодействием на кухне, которая блестела так, будто ей никогда никто не пользуется по назначению. Жаль, я бы могла дать Тамаре мастер-класс по приготовлению своего любимого напитка. Я встала, походила, слегка пригнув голову, по мансарде с невысоким потолком, выглянула в коридор – снизу доносился звук работающего телевизора. Закрыв дверь, я вернулась обратно в кресло, пробежалась по интернет-пространству, никаких подсказок по-прежнему нигде не было. А с чего я взяла, что они должны появиться? Надо продолжать расследование, полагаясь исключительно на себя. Я пыталась строить какие-то логические цепочки, но не слишком преуспела в этом занятии. Мой мозг настойчиво требовал кофеина. И почему я не остановилась в гостинице, а загнала себя на эту мансарду? Да потому что я решила, что смогу найти здесь какие-то улики. Так надо их искать, а не сидеть в этом жутко неудобном кресле!

Я направилась в Светину комнату, в которой царил порядок, слишком неестественный для побега. Подойдя к кровати, я подняла пушистый плед, затем матрас – ничего. Когда я нагнулась, чтобы заглянуть под кровать, открылась дверь. Не дав Речкаловой открыть рот, я спросила:

– Вы убирались здесь после того, как кто-то вынес отсюда все вещи?

– Света и вынесла. Кто же еще? Разумеется, я здесь убралась. Ненавижу бардак! – Тамара еще немного постояла в дверном проеме, затем прикрыла за собой дверь и сделала несколько шагов в моем направлении. – Татьяна, я пришла перед вами извиниться. Я была с вами слишком резка. Наверняка вы ездили куда-то в связи с расследованием и не могли точно знать, когда вернетесь. Позвонить у вас тоже, вероятно, не было возможности. Для нас с Димой очень важно, чтобы вы поскорее нашли Свету, пока она не совершила что-то совсем непоправимое. Или уже что-то случилось, но вы не решаетесь нам сказать?

– Я пока не располагаю такими сведениями, – возразила я.

– Мы с Димой собираемся чаевничать. Если хотите, то можете присоединиться к нам, заодно расскажете, каковы ваши дальнейшие планы. Вы сказали Диме, что шанс найти Свету есть, значит, вам все-таки что-то удалось узнать, я правильно понимаю?

Вопрос я проигнорировала, а в предложении, которое ему предшествовало, я выделила ключевые для себя слова – «если хотите». Я не хотела ни чаевничать, ни делиться своими пока не очень существенными наработками. Тамара ждала от меня подтверждения своих слов, я лишь таинственно ей улыбнулась. Пусть сама решит, что скрывается за моей улыбкой. Она развернулась и вышла из комнаты. Я же продолжила осмотр. За оконной занавеской на узеньком подоконнике лежал окурок. Интересно, чей? Я принесла из своей комнаты полиэтиленовый пакет и убрала в него свою находку. Возможно, это как раз и была та подсказка, которую Света оставила для меня. Когда я вернулась к себе и взяла в руки смартфон, то обнаружила входящий звонок и сразу же перезвонила.

– Алло! – ответил женский голос, и я догадалась, что это соседка Речкаловых, Ирина Валентиновна. – Я увидела в окно ваш красный «Ситроен» и поняла, что вы, Татьяна, вернулись. Мне неловко вам об этом говорить, но моя внучка все-таки подслушала наш с вами разговор, не весь, частично. Она сообразила, что вас наняли наши соседи и причина как-то связана со Светой. Саша мне кое-что рассказала. Я думаю, вам это следует знать. Вы можете к нам зайти?

– Да, конечно, через пару минут буду у вас. – Отключив смартфон, я положила его обратно в сумку и направилась вниз. Проходя мимо Речкаловых, сидящих в гостиной за столом, я на секундочку остановилась, сказав: – Приятного аппетита! Мне надо отлучиться.

Они мне ничего не ответили, точнее, я не дала им такой возможности, потому что ни на секунду не задержалась в гостиной. Мое боковое зрение успело уловить большой заварочный чайник, вазочку с печеньем и третью чашку, сиротливо стоящую на краю стола, вероятно, предназначенную для меня. Хорошо, что у меня возник законный повод избежать этого чаепития.

* * *

Богуславская уже ждала меня в открытых дверях соседнего коттеджа.

– Проходите, – сказала она, посторонившись. Чуть поодаль от Ирины Валентиновны, сложив руки на груди с не свойственным для десятилетнего ребенка важным видом, стояла ее внучка Саша. Бабушка оглянулась на нее и с некоторой иронией в голосе сказала: – Вот, знакомьтесь, важная свидетельница!

– Александра! – представилась девочка, развернулась и направилась в гостиную. Мы последовали за ней. Саша села во главе стола, подождала, когда мы займем свои места слева и справа от нее, достала откуда-то плюшевого зайчика, положила его на стол и сказала: – Вот, все началось с него.

– Что именно началось? – уточнила я, потому что Саша не по-детски долго держала интригующую паузу.

– Странности, вот что! Как можно было выбросить на мусорку такого замечательного зайчика? – спросила девочка, поглаживая длинные плюшевые уши.

– Да, игрушка милая и в хорошем состоянии, – заметила я. – Кто же посмел ее выбросить?

– Наша соседка, тетя Тома. Она целый мешок каких-то вещей выбросила в контейнер, а этот зайка упал на землю. Я как раз мимо проходила и подобрала его.

– Большой мешок?

– Огромный! – девочка дала понять, что не смогла бы охватить его своими руками.

– Интересно, а что еще могло оказаться в этом мешке? – стала я размышлять вслух.

– Не знаю, я в контейнер не заглядывала, – Александра поморщилась, – но мне показалось, что тете Томе было совсем не тяжело его нести.

– А когда это происходило?

– На прошлой неделе, только я день точно не могу вспомнить, – смущенно призналась девочка.

– В среду или в четверг, – внесла свою ремарку Ирина Валентиновна, – именно в эти дни Сашенька одна ходила к подружке. Катя живет в трех домах отсюда.

Девчушка обидчиво поджала губки, проявляя тем самым недовольство тем, что бабушка отвлекла мое внимание на себя. Она чувствовала себя героиней дня, и я стала ей подыгрывать:

– Александра, то, что ты рассказала, действительно представляет интерес для моего расследования. Наверное, это не единственное твое наблюдение, так ведь?

– Да, я еще кое-что видела, точнее, кое-кого. – Девочка посмотрела на бабушку и, получив ее одобрение, выраженное благосклонным кивком, таинственно произнесла: – Я видела посторонних в Светиной комнате. Это было в тот день, когда бабуле показалось, что Света заходила в дом.

– Тут дело вот в чем, – снова взяла слово Богуславская. – Саша не разглядела лица той женщины, которая находилась на мансарде. Но она видела, что там было приоткрыто окно, из которого шел сигаретный дым.

– А еще в окно высовывалась рука, чтобы стряхнуть пепел, – добавила Саша.

– Женская?

– Конечно! На ногтях маникюр сверкал. Я хотела вернуть Свете ее зайца. Она могла расстроиться, что он пропал, позвонила ей, но мне не ответили.

– Ты звонила Свете на сотовый? – уточнила я.

– Нет, на домашний телефон. Я несколько раз соседям звонила, но мне никто так и не ответил, хотя дома определенно кто-то был. А потом мы с бабулей пошли в музыкальную школу. Вечером я опять позвонила соседям, но никто трубку не брал. Знаете, я подумала, а вдруг там не Света была, а кто-то посторонний? Вдруг бабуля обозналась? – Саша застыла с донельзя серьезным для ребенка выражением лица. – Понимаете, я прежде ни разу не видела не только то, чтобы Света курила, но и чтобы она делала маникюр. Я у нее раньше часто в гостях бывала, Света меня по математике подтягивала. Она взрослая, а мягкие игрушки очень любила. Думаю, там все-таки не Света была, но и не тетя Тома. Новая жена дяди Димы ростом меньше.

Сашины аргументы казались мне не слишком убедительными. Начав самостоятельную жизнь в другом городе, Светлана могла измениться – и курить начать, и уж тем более ногти красить. Мне больше не давало покоя содержимое пакета, который Тамара на прошлой неделе отнесла на мусорку. Светина мягкая игрушка, случайно упавшая не в контейнер, а на землю рядом с ним, давала повод для самых смелых предположений – это мачеха очистила одну из комнат на мансарде, а не Светлана. Дмитрий Васильевич туда практически не заглядывал, так что его жена могла постепенно избавляться от вещей своей падчерицы, как она, по словам Лены, избавилась от всего, что могло напоминать о Таисии Павловне. Еще Минкина сказала мне, что Света не собиралась больше возвращаться в отчий дом. Возможно, Речкалова-младшая сообщила об этом не только своей подруге, но и отцу с мачехой. И та, приняв это экспрессивное замечание как истину в последней инстанции, стала потихоньку увеличивать свое жизненное пространство. Но Света вдруг неожиданно приехала, чтобы обчистить сейф, и Тамара свалила на нее все до кучи, включая порчу своей шубы и опустошение одной из комнат на мансарде.

– Чаю хотите? – спросила Ирина Валентиновна, оторвав меня от размышлений.

– Если можно, кофе, – ответила я.

– Хорошо, пойду приготовлю. – Богуславская отправилась в столовую.

Мы остались вдвоем с Александрой. Она дождалась, когда бабушка начнет молоть зерна, придвинулась ко мне поближе и заговорщическим тоном произнесла:

– Бабуля не разрешает мне обсуждать взрослых, но я все же вам скажу. Тетя Тома плохая, она никого не любит. Ее раздражает, когда кто-то приходит к ним в дом, она Свету терпеть не может, как и дядю Диму. Я однажды слышала, как она шла по улице и разговаривала с кем-то по телефону. Вы не поверите, но она говорила, что Дима ее бе-сит, но она вынуждена с этим мириться.

– Может, она про какого-то другого Диму говорила, например про сотрудника?

– Нет, именно про своего мужа. Она так и сказала, что он начинает ее бесить, как только переступает порог дома. Только вы бабуле не говорите, что я вам передала подслушанный разговор. Она считает это верхом неприличия.

– Твоя бабушка права, – сказала я и, заметив, как Саша нахмурилась, добавила: – Но иногда можно нарушить правила этикета. Тем более то, что ты мне сейчас рассказала, это не какие-нибудь сплетни, а важные свидетельские показания.

– Правда?

– Да, так и есть, – подтвердила я с самым серьезным видом.

В моей сумке завибрировал смартфон. Когда я достала его и приложила к уху, Саша, как воспитанная девочка, вышла из гостиной.

– Это Женя Кудрявцева, – представилась одногруппница Речкаловой. – Я тут с нашими девчонками созвонилась, никто не знает адрес, где именно Света снимает квартиру. Она говорила, что ее хозяйка сразу предупредила – никаких гостей не потерпит. Так что никто из наших там не был. Знаете, Татьяна, мне удалось кое-что выяснить, но я даже не знаю, как вам сказать…

– Говори как есть, – попросила я.

– Хорошо, только вы не переживайте заранее, вдруг в этом нет ничего такого…

– Какого «такого»? – уточнила я, потому что Женя никак не могла решиться поделиться со мной информацией.

– В общем, Гришин, это парень из параллельной группы, кое-что видел. Он встречается с Дашей из нашей группы, которая дружит со Светой…

– Ближе к делу, пожалуйста, – попросила я.

– Когда я звонила Дашке, Олег был рядом с ней. Он понял, что речь идет о Речкаловой, и кое-что вспомнил. – Женя перевела дыхание, после чего продолжила: – Гришин видел в понедельник после занятий, как к Свете со скрежетом тормозящих колес подъехала иномарка, и она, скорее всего, села в нее. Возможно, не по своей воле.

– Слишком много предположений, – заметила я. – «Скорее всего, возможно»… Нафантазировать можно все, что угодно.

– Гришин не из тех, кто любит что-то придумать. Он просто рассказал, какое у него создалось впечатление и почему. Сначала Светка даже не смотрела в сторону подъехавшей к ней машины. А потом обзор закрыл проезжавший мимо автобус – Олег шел по другой стороне улицы. Когда автобус уехал, то ни Речкаловой, ни той иномарки уже не было. Самый интересный момент Гришин не видел. И если Света не на той машине уехала, то могла только провалиться сквозь землю. Так Олег сказал.

– Женя, дай мне, пожалуйста, номер телефона Олега Гришина! – потребовала я.

– Зачем?

– Я должна знать все подробности.

– В принципе, он мне все рассказал. Если вам это очень надо знать, то слушайте, – осмелела Евгения, поняв, что я не собираюсь истерить по поводу случившегося и уж тем более кого-то обвинять. – Как я уже говорила, дело было в понедельник, после третьей пары…

– А если поточнее?

– Пока мы переоделись после физкультуры, пока вышли, немного постояли у корпуса, чтобы обсудить завтрашний зачет, потом разошлись в разные стороны… Думаю, было уже около двух часов. Светка, как и Олег, свернули в Вагонный переулок, но пошли по разным сторонам.

– А какой модели была машина, которая остановилась около моей сестры? – уточнила я, хотя понимала, что интерес к деталям может разрушить мою легенду о родственнице из Испании.

– Он назвал ее старой «БМВ», кажется, пятьсот двадцатой модели, синего цвета.

– Номер он запомнил?

– Нет.

– Точно?

– Да, Гришин даже назвал себя дураком за то, что не придал особого значения тому случаю. Пожалуй, все серьезней, чем могло показаться. Татьяна, мне кажется, вам на правах родственницы надо обращаться в полицию, – посоветовала мне Кудрявцева. – Если бы Света заболела или ей на работу позарез надо было, она бы непременно кому-нибудь позвонила. Но Речкалова не только не звонила, она еще и телефон свой почему-то отключила. А может, ее даже похитили.

– Женя, ты выяснила, где именно Света работала?

– Никто название фирмы не помнит. А может, Речкалова никому и не говорила, сказала только, что промоутером устроилась.

– А это точно? Вдруг Света на самом деле где-то в другом месте работала? – предположила я.

– Не думаю. Знаете, она иногда приносила в универ разные конфеты, чипсы, сухарики в промоупаковках, которые оставались после акций, и угощала нас. Я еще до Леры не дозвонилась, она домой в Аркадак уехала. Вот Семагина точно должна знать, как эта фирма называется, потому что она тоже хотела туда устроиться, но потом передумала.

– Женя, попытайся дозвониться до Леры и выяснить это, а потом сразу же сообщи мне.

– Хорошо, – пообещала Кудрявцева.

– И еще несколько вопросов…

– Спрашивайте, – покорно произнесла Евгения.

– Света курила?

– Да вы что! Она за здоровый образ жизни! Горными лыжами занималась. Вы разве не знаете?

– Знаю, – сказала я, вспомнив фотографии в соцсети. – Просто я подумала, вдруг она бросила…

– Нет, она зимой все свободное время на горнолыжной базе «Лосиный путь» пропадала. Света говорила, что в ее родном городе не было условий для занятий этим видом спорта, а ей всегда хотелось научиться кататься на горных лыжах.

– А Тарасов находится в окружении гор, – сказала я, едва не забыв, что по легенде я Светина двоюродная сестра, живущая в Испании. – Мне Света так писала.

– Так и есть. Вы что-то еще хотели спросить?

– Да, моя сестренка по-прежнему не любит яркий маникюр?

– Да я вообще не помню, чтобы у нее были ногти накрашены! Светка говорила, что ей жалко время тратить на это. Вы какие-то странные вопросы задаете… Речкалова пропала, а вы маникюром интересуетесь… Вы точно ее сестра из Испании?

У меня был шанс сказать правду, но я им не воспользовалась. Кто раз соврал, даже из самых благих побуждений, тому уже веры не будет.

– А кто еще? Кто кроме меня будет еще за Светку беспокоиться?

– Не знаю, наверное, из родственников больше никто, кроме вас, – согласилась со мной Евгения. – С отцом у нее полный напряг был, про мачеху я уже и не говорю. Еще та стерва.

– Света про нее что-то конкретное рассказывала?

– Мне – нет. Я как-то случайно подслушала, что из-за нее Светка не хочет домой приезжать, что она отца против нее настраивает, а он даже не понимает этого.

– Действительно, стерва, – подтвердила я. – Если что-то еще прояснится про мою сестру, обязательно звони мне, – напомнила я и отключила связь.

В гостиную зашла Ирина Валентиновна с полным подносом. Наконец-то я дорвалась до кофе! К тому моменту, как опустела первая чашка, я поняла, что ждать каких-либо подсказок от Светы не стоит. Похоже, девчонка попала в большую беду. Я была даже не уверена, жива ли она. Оптимизм вселяло только заявление Минкиной о том, что ее подружка слишком умная для того, чтобы во что-то вляпаться, а если такое вдруг случится, то она точно найдет способ, как выпутаться.

Смакуя мелкими глотками вторую чашку кофе, я поняла, что повод для тревоги есть и очень серьезный. В понедельник после занятий кто-то силком усадил Речкалову в машину, после этого ее никто нигде не видел. Только отец слышал ее голос. Во вторник она позвонила ему с совершенно неожиданным предложением, которое он принял. Дмитрий Васильевич просто не мог его не принять, потому что родная дочь первой пошла на сближение после зимней ссоры. Сложно поверить в то, что она еще и Тамару в гости пригласила, но мой клиент утверждал, что так все и было, что его нынешняя супруга, польщенная этим приглашением, даже собиралась поменяться с кем-то дежурствами, но у нее ничего не получилось.

Когда я поставила на стол вторую опустевшую чашку, в моей голове оформилась версия – моего клиента ограбил кто-то из тарасовских знакомых Светы, тот, кому было известно о непростой ситуации в ее семье. А это, похоже, не было тайной. Староста ее группы дала мне понять, что Речкалова рассказывала подружкам о своих сложных отношениях с отцом и мачехой. Итак, некто похитил студентку и заставил ее позвонить отцу. Вслед за звонком была отправлена эсэмэска с адресом, моим адресом. Последнее обстоятельство по-прежнему было необъяснимо. Возможно, Света сознательно направила отца именно ко мне, и это был ее крик о помощи. Если так, то она действовала на грани фола, рискуя нарваться на еще большие неприятности. Впрочем, адрес могли вбить и похитители, что называется от фонаря, и, сами того не ведая, отправили Речкалова к частному детективу. Вероятность этого была ничтожно мала, но я не могла полностью ее исключить. Бывает, что хоккеисты забивают голы в свои ворота. Так почему преступники не могут ошибиться себе в минус?

– Татьяна, может, стоит воздержаться от следующей чашки? – мягко спросила меня Ирина Валентиновна, когда я вновь потянулась к кофейнику.

– Не беспокойтесь, для меня это нормально.

– Как знаете, – Богуславская не стала настаивать на своем мнении. – У вас было такое сосредоточенное лицо, что я не рискнула о чем-то спрашивать, дабы не перебить вашу мысль. Скажите, мы с Сашенькой можем чем-то еще помочь вашему расследованию?

– Пока не знаю.

– Света выросла у меня буквально на глазах, да и с Таисией мы приятельствовали, чего я не могу сказать о Тамаре. Она не идет ни с кем на контакт. Может, молдаване все такие? Я уже говорила, что сильно удивилась, увидев ее сегодня утром на экране видеодомофона. Скажите, Татьяна, вы находите с ней общий язык?

– Не очень. Она говорит только о том, о чем ей хочется, и тогда, когда ей хочется. А в остальных случаях прикрывается мигренью.

– Хитрая особа, – заметила Ирина Валентиновна.

– Я слышала, что она переехала сюда из Приднестровья потому, что у нее здесь есть какие-то родственники. Вы их видели когда-нибудь?

– Нет, – Богуславская мотнула головой из стороны в сторону.

– Я видела, – привлекла к себе внимание Саша, которая вот уже несколько минут сидела на пуфике у входа и, делая вид, что копошится в мобильнике, на самом деле прислушивалась к нашему разговору.

– Это интересно! Александра, кого же ты видела и почему решила, что это родственники вашей соседки? – поинтересовалась я.

– Так они не по-русски разговаривали и даже не по-английски. Если она молдаванка, то на родном языке, наверное, и говорила, – рассудила Саша. – Я видела тетю Тому и еще двух дяденек.

– Когда это было?

– Осенью, зимой и совсем недавно, – сказала девочка после некоторых раздумий. – Последний раз они вышли из дома, и тетя Тома что-то вслед им не по-русски сказала, попрощалась, наверное.

– И было это днем, когда дядя Дима на работе? – уточнила я.

– Днем, – подтвердила Саша.

– Тамара по какому-то особому графику работает, – заметила Ирина Валентиновна, – она частенько в будние дни дома бывает.

Само по себе ничего криминального в том, что к Тамаре время от времени в отсутствие Дмитрия Васильевича захаживали в гости родственники или соотечественники, не было. Но все, что я слышала об этой женщине, характеризовало ее не с лучшей стороны. Точка зрения самого Речкалова не в счет, она слишком субъективна. Так что психологический портрет супруги моего клиента получился не очень-то лестный – взяточница и лицемерка. Тамара Михайловна умела, когда надо и с кем надо налаживать контакты. Она с легкостью подкатывала к родственникам пациентов, и те раскрывали перед ней свои кошельки, а вот с падчерицей она поладить не смогла, а скорее всего, это не входило в ее планы. Когда к Свете приходили в гости подружки, она читала им всякие нотации, отбивая желание появляться там снова. Мужа она еле выносила, но скрывала свои истинные чувства, потому что Дмитрий Васильевич был ей пока нужен. Меня она тоже невзлюбила, но была вынуждена считаться с решением мужа поселить меня в своем доме. Мысленно набросав профайл Тамары, я задала себе вопрос: могла ли она быть причастна к исчезновению Светы? Ответ получился размытый. Теоретически – могла, но прямых доказательств этого не было.

Как это нет доказательств? А мягкая игрушка, вывалившаяся из большого мешка, выброшенного на мусорку на прошлой неделе? Похоже, Тамара стала потихоньку избавляться от Светиных вещей, будто она знала наперед, что дочь ее супруга никогда за ними не вернется. Допивая остатки кофе, я пришла к выводу, что все-таки прямая связь между избавлением дома от Светиных вещей и ее исчезновением отсутствует, только косвенная. В последний раз, уезжая отсюда, Светлана прямо сказала, что больше сюда не вернется. Тамара услышала именно то, что хотела, и решила выбросить ее вещи. Но почему не сразу после отъезда падчерицы в Тарасов, а незадолго до событий, которые заставили Речкалова обратиться к моим услугам? Это могло быть простым совпадением, а могло быть частью криминального плана.

Зазвонил мой смартфон, я ответила:

– Алло!

– Татьяна Александровна, где вы пропадаете? – взволнованно спросил мой клиент. – Есть новости от Светы.

– Я у ваших соседей. Скоро буду.

– Уж будьте добры! – Речкалов отключился.

– Ирина Валентиновна, Александра, спасибо вам за информацию, за кофе и за возможность поразмышлять в спокойной обстановке. Мне надо возвращаться. – Я направилась в прихожую.

– Заходите в любое время. На улице идет сильный дождь, возьмите, а то промокнете, – Богуславская протянула мне зонтик.

– Благодарю. – Я вручила Саше свою визитку и попросила позвонить мне, если они с бабушкой что-то еще вспомнят.

Девочка была в восторге от того, что я общалась с ней на равных и что моя визитка оказалась именно в ее, а не бабушкиных руках.

– Круто! – сказала она, взглянув на карточку, а затем под строгим взглядом Ирины Валентиновны добавила: – Можете на нас рассчитывать, Татьяна Александровна.

* * *

Речкаловы по-прежнему сидели в гостиной, но уже за пустым столом. Встретили они меня холодно.

– Не понимаю, зачем второй раз на дню надо было ходить к этим Богуславским? Вы сюда нашу Свету приехали искать или посещать гончарные мастерские?

– Томочка, успокойся. – Дмитрий Васильевич перевел взгляд с супруги на меня и продолжил начатую ею тему: – Действительно, что могут знать о Светином местонахождении наши соседи?

– Вы сказали, что есть новости от вашей дочери, – напомнила я, присаживаясь за стол. – Какие именно?

– Можете прочитать, – Речкалов подвинул ко мне свой смартфон.

Разблокировав дисплей, я увидела открытую эсэмэску.

«Папа, прости за все. Эти деньги нужны мне, чтобы начать новую жизнь с любимым человеком. Не ищи меня. Я все постепенно тебе верну, даже с процентами», – несколько раз перечитав это сообщение, я так и не поняла, сама Света это написала или кто-то другой составил за нее этот текст.

– Как только пришла эсэмэска, я попытался сразу же созвониться с дочерью, но телефон был уже отключен. Татьяна Александровна, мы с Томочкой посоветовались и пришли к выводу, что вам все-таки надо продолжить поиски Светы. – Дмитрий Васильевич взглянул на жену, и та кивком подтвердила, что она солидарна с мужем. – Мы также думаем, что здесь мою дочь вы не найдете. Она, вероятно, уже далеко отсюда.

– Да, я завтра же отправлюсь в Тарасов. – Мельком взглянув на Тамару, я заметила, что она не смогла сдержаться и удовлетворенно кивнула. – Я бы и сегодня уехала, если бы не погода. Дождь стеной идет, видимость на дорогах нулевая…

– Мы вас не гоним, – с притворной дружелюбностью произнесла Тамара. – Конечно, можете переночевать у нас. Надеюсь, погода к утру наладится.