Текст книги "Смертельные фантазии"

Я не стала изобретать велосипед и придумывать хитрый оборот, сказав самое банальное, что пришло в голову:

– Вы так понятно все рассказываете! Знаете, моя знакомая ведь у вас приобретала что-то для автомобиля, она и посоветовала мне ваш магазин! Она вроде отзыв в Интернете писала, что у вас – самый лучший магазин для автомобилистов в городе!

Девяносто девять процентов продавцов из ста наверняка бы поинтересовались, что именно и когда приобретала моя знакомая, а также где она оставила отзыв. Наверняка за это хорошему товароведу причитается премия, потому я рассчитывала, что Евгений спросит меня, кто и когда покупал в магазине. Увы, парень принадлежал к тому одному проценту, который не проявляет ни малейшего интереса к подобной информации.

– Что ж, хорошо, что ваша знакомая осталась довольна, – прокомментировал он. – Вы определились с выбором?

– Да, сейчас… – Я постаралась скрыть разочарование. – Мне надо подумать…

Про себя я решила пойти по более длинному пути.

– Мне, конечно, нравится эта модель. – Я ткнула пальцем в самый дорогой видеорегистратор. – Но сейчас, так сказать, я не знаю, сколько денег могу потратить на себя. Понимаете, у моей подруги скоро юбилей, и я решила заказать у одной девушки тканый шарф в подарок. А Наташа, эта мастерица, не сообщила мне примерную стоимость. Но и видеорегистратор мне тоже нужен, а еще я хотела приобрести фигурку из дерева, которая мне понравилась. Вроде ее муж или жених такое делает, но стоимости я опять-таки не знаю…

Я надеялась, что Евгений хоть как-то переменится в лице – ведь я описала и его девушку, и сказала про его собственное творчество. Но то ли парень был полностью лишен каких бы то ни было эмоций, то ли я попросту ошиблась, но весь мой монолог оказался бесполезной тратой времени. Лицо Евгения оставалось полностью непроницаемым, точно все сказанное относилось не к нему.

– Что ж, думайте, – пожал он плечами. – Если решитесь, скажете, какую мне модель достать, не буду вам мешать с выбором.

Он уселся за свою стойку, а я осталась возле витрины. Нашла коса на камень, подумала я про себя со злостью. Ладно, раз так не получилось, сейчас вот подойду и в лоб спрошу про Жанну Климову. Теперь он точно не отвертится.

Я решилась претворить свое намерение в жизнь, но не успела и слова сказать. Внезапно зазвонил мой мобильник, пришлось вытаскивать телефон из кармана и смотреть на дисплей. Поговорить со мной хотел не кто иной, как Володя Кирьянов.

Я с извиняющимся видом посмотрела на Евгения – мол, простите великодушно, мне надо выйти переговорить, – но тот и глазом не моргнул, продолжал нажимать на сенсорные кнопки своего мобильника. Разговаривать в магазине я, понятное дело, не стала – вышла на улицу и только тогда нажала на нужную кнопку.

– Узнал я про твоего Евгения Ткаченко, – без повторных приветствий произнес приятель. – В общем, слушай. Он в своем Хабаровске проживал с отцом, матерью и младшей сестрой, Еленой. Учился в университете, но не окончил его. Насколько я могу судить из источников, сестра его, восемнадцати лет, связалась с одним человеком, который занимался незаконной деятельностью. Короче говоря, он промышлял мошенничеством, кроме того, являлся альфонсом. Елена влюбилась в этого Игоря, как звали мошенника, собралась за него выйти замуж. Евгений Ткаченко, вероятно, узнал что-то про темные делишки Игоря и не нашел иного выхода, кроме как разобраться с ним по-мужски. Короче говоря, старший брат Елены попросту набил Игорю морду и запретил подходить к Елене ближе чем на километр. Уж не знаю деталей происшествия, но драка была серьезной, Игорь оказался в больнице. Евгения не посадили в тюрьму. Вероятно, Игорь не смог рассказать, кто на него напал и за что, ведь тогда бы вскрылись его собственные преступления. Евгению не повезло – у Игоря были подельники, которые начали на него охоту, и, по всей видимости, из-за этого парень уехал из Хабаровска. Это я так предполагаю, потому что до конца история не ясна – ведь он оставил свою сестру и родителей в Хабаровске, хотя банда Игоря запросто могла нанести вред родным Евгения. Далее парень обосновался в Тарасове, в настоящее время проходит стажировку в магазине автосервиса. Это все, что мне известно. Незаконных детей не имеет, к суду не привлекался, помимо той драки, ни в чем замешан не был. Не знаю, куда смотрели представители полиции в Хабаровске и почему не привлекли Евгения к ответственности за нанесение телесных повреждений средней тяжести – скорее всего, не нашли достаточно доказательств, что именно Евгений Ткаченко избил Игоря Глухова.

Подполковник замолчал.

– Это все, что известно про Евгения? – спросила я. – Есть еще что-нибудь?

– Я тебе рассказал все, что мне удалось узнать, – проговорил Кирьянов. – Мои ребята все базы проверили, больше ничего про него неизвестно. Но, по всей видимости, в Тарасове он скрывается от тех бандитов, которые вознамерились ему отомстить за Игоря.

– Что ж, это многое проясняет, – заметила я. Понятно тогда, почему Евгений выбрал именно наш город для переезда. Скорее всего, просто ткнул в первый попавшийся на карте и решил туда перебраться. Интересно только, почему не скрылся в крупном мегаполисе вроде Москвы? Там ведь проще замести следы – народу полно, можно затеряться так, что никто никогда в жизни не найдет. А вот в небольшом городе так запросто не спрячешься – Тарасов, конечно, не деревня, где каждый знает всех соседей, но и большим населенным пунктом его не назовешь. Обычная ошибка большинства людей – считать, что раз город малоизвестный, то и искать их там никто никогда не будет. Хотя если подельники Игоря не слишком сообразительны, то Евгений, может, и обвел их вокруг пальца…

Я поблагодарила Володю за информацию и отключилась. Возвращаться в магазин не стала – и так ясно, что из Евгения и слова не вытянешь. А вот с Эрри поговорить еще раз не помешало бы…

Я подошла к своей машине и набрала номер Натальи. Та взяла трубку сразу же.

– Вы по поводу своего заказа? – спросила девушка. – Уже подобрали нитки?

– Да, – соврала я. – Мне, правда, нужна ваша консультация. Вас не затруднит еще раз встретиться со мной?

– Конечно, я с радостью, – ответила та. – Чем скорее начну ткать, тем лучше. Правда, сейчас я не дома – вышла прогуляться в парк, вам не сложно встретиться там? Думаю, раз вы уже видели мои работы, спокойно все обсудим на лавочке. Погода сейчас хорошая, дома мне уже сидеть немного надоело… Но если вам нужно еще раз посмотреть образцы, то я сейчас вернусь в квартиру…

– Нет-нет, в парке даже лучше, – заверила я девушку. – Образцы, думаю, не потребуются, мне просто с вами надо поговорить.

– Тогда подходите к городскому парку, – попросила Эрри. – Я буду ждать вас на лавочке возле пруда, там неподалеку лодка стоит, которая вроде статуи. С фонариком, представляете себе?

– Да, конечно, – отозвалась я. – Тогда я подойду к той лодке, я хорошо знаю, где она находится.

Эрри сообщила, что я могу особо не торопиться, гулять по такой приятной вечерней прохладе – одно удовольствие, и повесила трубку. Я завела мотор своей машины.

Глава 4

В семь часов вечера в центральном парке Тарасова было особенно людно. Молодые родители спешили покатать своих детей на летних аттракционах, романтичные парочки молодых влюбленных наслаждались прогулкой по пруду на лодках и катамаранах. По дорожкам не спеша прогуливались люди, ели мороженое и попкорн, пили молочные коктейли. Я пожалела, что в парке нельзя курить – с удовольствием бы сейчас сделала пару затяжек, созерцая спокойный (правда, весьма грязный) пруд. В принципе, не стоит особо придираться, благо есть хоть такой водоем в черте города. Ну а то, что он местами зарос тиной и ряской, – проблема тех, кто ухаживает за парком. Не мешало бы им почистить пруд, чтобы не портить общее впечатление от рекреационной зоны.

Я миновала детскую площадку, прошла мимо статуи ворона и направилась к тому концу пруда, где стояла лодка с фонариком. Помимо этого ориентира, в этой части парка не было ни аттракционов для детей, ни киосков с мороженым и выпечкой, поэтому народ особо не стремился к лодке. Вероятно, потому Эрри и выбрала такое место для встречи – чтобы никто не мешал разговаривать. Хотя вряд ли она предполагала, каким на самом деле будет наша беседа с ней.

Наташа сидела на лавочке возле лодки – как и обещала – и смотрела на водную гладь пруда. В руках у нее был стаканчик с мороженым, и она с удовольствием поглощала холодное лакомство. Волосы она забрала под яркий летний берет, помимо этой детали, ее одежда оставалась такой же, как и во время нашей первой встречи. Иногда она болтала ногами, как маленький ребенок, и это придавало ей беззаботный, легкомысленный вид.

Я окликнула ее и подошла к лавочке поближе. Эрри улыбнулась мне в ответ и спросила:

– Нашли нитки? Какие подобрали?

Я опустилась на лавочку рядом с ней и покачала головой.

– Нет, нитки я не нашла, – проговорила я серьезным голосом. – Зато мне удалось побеседовать с вашим молодым человеком.

– А, насчет видеорегистратора? – вспомнила Эрри. – Как, он помог вам найти нужный?

– Помог, – кивнула я. – И еще кое-что мне рассказал. Как ни странно, Евгений оказался весьма разговорчивым человеком, и теперь я все знаю.

– Что знаете? – недоуменно посмотрела на меня Наташа. Я изогнула губы в ухмылке.

– Наташа, вы скрываете тот факт, что ваш молодой человек бежал из Хабаровска, а не переехал в Тарасов просто так, – заявила я. – А мне известно, что Евгений в свое время нанес тяжелые телесные повреждения некоему человеку по имени Игорь. Евгения не посадили в тюрьму, он скрывается от закона.

Наташа с ужасом посмотрела на меня, лицо ее сравнялось по цвету со сливочным мороженым. Глаза стали казаться еще больше, губы приоткрылись в изумлении, смешанном с ужасом.

– Вы… вы не могли узнать это… – прошептала она хриплым голосом. – Женя, он… он ничего не совершал, вы все придумали! Вы… вы ведь не собирались ничего у меня заказывать, правда?

– Правда, – не стала скрывать я. – Мне не нужны от вас ни шарф, ни статуэтки. Мне нужна информация. Наташа, или Эрри, как вас называть… Я понимаю, вам неприятен этот разговор. Если вы не пожелаете со мной сейчас побеседовать, я направлюсь в ближайшее отделение полиции и все расскажу про Евгения. Ваш выбор?

– Нет… – Голос Наташи стал громче. – Нет, не надо, пожалуйста! У меня нет денег, но я заплачу вам за молчание, сколько вы скажете. Назовите сумму, я наберу, только, пожалуйста, не ходите в полицию! Женя ни в чем не виноват, обстоятельства так сложились. Он и так довольно пострадал за это, он… Пожалуйста, скажите, сколько денег вы хотите!

– Не в деньгах счастье, – хмыкнула я. – Не нужны мне ваши деньги. Но если вы действительно хотите помочь вашему Жене и оставить все в тайне, я могу предложить вам кое-что. Мне продолжать?

– Да, пожалуйста. – Наташа выглядела совсем потерянной и несчастной. Недоеденное мороженое неумолимо таяло, но девушка совсем о нем позабыла, только сжимала в руках пластиковый стаканчик. Сейчас она все больше напоминала обиженного, растерянного ребенка, и мне даже стало ее жалко.

– Я сделаю все, что вы скажете! – пообещала девушка. – Только не надо идти в полицию. Женя не может забыть этого, он переживает за свою сестру и родителей. Но если бы он не уехал из Хабаровска, те люди нашли бы его и убили. Он чудом избежал смерти, но он до сих пор не может прийти в себя.

– Поэтому он и пьет каждый вечер? – бессердечно проговорила я. – Потому что забыть не может?

– Да, – опустила голову Эрри. – Я стараюсь сделать так, чтобы ему было полегче. Отвлекаю его на разные дела, пытаюсь вернуть ему радость, но… Он пропадет без меня, он не сможет… Если его посадят, он сломается, и уже ничего нельзя будет сделать.

– Хорошо. Я не буду заявлять в полицию, – сказала я жестко. – В обмен на одну вещь. Сейчас вы мне расскажете, где находится Жанна Климова, и от вашего рассказа будет зависеть судьба Евгения. Если я пойму, что вы лжете, я встаю и иду в полицию. Ложь я чую за версту, поэтому не пытайтесь меня обмануть. Мои условия ясны?

– Да, – снова прошептала Наташа. Она опустила голову и шмыгнула носом. Не хватало мне еще, чтобы девчонка разревелась, надо же, какие мы чувствительные… А со слов Анны Климовой я поняла, что Эрри – весьма беспринципная особа, которая привыкла брать все от жизни и не думать ни о чем, кроме получения удовольствия. Оказывается, я ошиблась – Наташа искренне любит Евгения, раз готова заплатить мне деньги за молчание.

– Только я мало что знаю о том, где сейчас Жанна и чем она занимается, – прибавила Эрри. – Это правда, я честно вам говорю! У меня нет причин вас обманывать.

– Начнем по порядку, – заявила я. – Итак, первый вопрос. Почему Жанна с этой весны ночевала у вас? Точнее, почему она жила в вашей с Евгением квартире?

Эрри отрицательно покачала головой. Потом сказала:

– Не было ничего такого. Жанна даже в гости ко мне не приходила, не то что ночевала. Мы с ней только здесь в парке гуляли и учились пои крутить. Ну иногда пили глинтвейн или вино, и все. Она не вписывалась у меня никогда.

Внезапно Эрри запустила свободную руку в карман и вытащила оттуда пачку тонких сигарет с ментолом. Стаканчик с мороженым она поставила на лавочку, а из пачки вытащила сигарету и виновато покосилась на меня:

– Простите, можно я закурю? Понимаю, это вредная привычка, но… Просто я…

– Курите, – махнула я рукой. – Если не боитесь, что вас оштрафуют за табакокурение в парке…

– Да мне плевать, – заявила та и щелкнула зажигалкой. – Пусть штрафуют, только здесь обычно мало народу ходит, никто не заметит.

– Что ж, тогда составлю вам компанию, – улыбнулась я и тоже вытащила сигареты. С минуту мы вместе молча дымили.

– Тогда почему Жанна не ночевала дома? – нарушила я возникшую тишину. – Насколько я понимаю, вы с ней дружили, верно? И наверняка вам Жанна рассказывала, почему не появляется дома и где проводит время.

– Рассказывала, – эхом откликнулась Эрри, туша окурок о землю. – Она весной, ну как раз в то время, когда началось все, – влюбилась в одного парня. Жанна ездила на ролевые игры, там они и познакомились. Я его не знаю, в глаза не видела, но как я поняла, он не слишком любил ее, вот она и страдала. Его Морт зовут, в переводе с какого-то языка означает «смерть». Жанна у него ночевала, а матери своей говорила, что у меня зависает. Ну, стеснялась она, что с мужиком живет, поэтому и врала.

– Странная позиция, – заметила я. – Жанне вроде как не двенадцать лет, в ее возрасте все девушки встречаются с парнями. Мне кажется, скажи она матери правду, та бы поняла ее, а вот ночевки у подруги, которая к тому же живет с молодым человеком, наводят на не очень красивые мысли.

– Ну, Жанна думала, что ее мать будет ее осуждать за то, что она спит с мужчиной, – заметила Наташа. – Который к тому же и жуткий бабник. У них ведь свободные отношения были, а Жанна страдала из-за этого. Она вообще очень замкнутая и постоянно пребывает в депрессии. Я пыталась ее растолкать, вытащить из этого. Не просто, конечно, но когда она мне все рассказывала, то ей становилось легче. Я ее и поями пыталась занять. Мне это было интересно, и я хотела, чтобы и у нее появилось какое-то увлечение, помимо Морта и ролевок.

– Ролевок? – переспросила я. – Это вы про ролевые игры говорите? Жанна что, в каком-то клубе в компьютерные или настольные игры играла?

Мне живо вспомнился рассказ моей приятельницы Олеси о дочери, которая не отходит от компьютера. Я слышала, что в Тарасове есть специальные клубы для игроманов, где народ играет в компьютерные и настольные игры, используя специальные карты. От обычных игральных они отличаются – на них не нарисованы никакие валеты или дамы, масти отсутствуют. Зато имеются персонажи из фэнтезийных миров. В подробности я не вдавалась – оно мне не нужно, так, развития ради поглядела в Интернете.

Однако Эрри отрицательно покачала головой.

– Нет, Жанна не играет в компьютерные игры, – сказала она. – С Мортом они познакомились на полигонной ролевой игре.

– Честно говоря, плохо себе представляю, что это такое, – призналась я. – Полигонная игра? Это как выглядит?

Естественно, на ум мне пришли взрослые «ролевые игры» между мужчиной и женщиной, которые, признаться, не вызывали у меня положительных эмоций. Скорее всего, некое сексуальное отклонение или развлечение от пресыщенности. Я не ханжа, но существуют некоторые вещи, которые мне непонятны и которые я не приемлю.

Оказалось, что я снова ошиблась.

– Ролевые игры – это очень интересная вещь, – проговорила Наташа. – В общем, они похожи на компьютерные с тем лишь отличием, что игроки – люди, а не персонажи на экране монитора. Мастер придумывает концепцию игры и пишет правила. Желающие выбирают себе персонажей, шьют костюмы, а в назначенный день игры едут на полигон, где она будет проходить. У нас в Тарасове несколько таких полигонов – Ивановский, Буркино, тридцать восьмой километр. Туда надо добираться на электричке или на машине. Обычно игра длится три дня, с пятницы по воскресенье. Я, к сожалению, за всю свою жизнь была только на одной – по Дикому Западу. Мы с Жанной вместе ездили, это было где-то в июне. Большая часть игр проходит летом, но есть и осенние или весенние ролевки. В этом году весна была теплой и ранней, поэтому Кали – мастер – сделала свою первую за сезон игру в конце апреля. Я на нее не попала, а вот Жанна ездила. Там она с Мортом и познакомилась.

– Надо же! – удивилась я. – Честно говоря, никогда о таком развлечении не слышала…

– Ой, да что вы! – изумилась Эрри. Она внезапно вспомнила про свое недоеденное мороженое и взяла стаканчик с лавки. Оно давно растаяло и превратилось в белую густую воду, но Наташа не придала этому никакого значения – ложкой она с удовольствием зачерпнула порцию и с наслаждением прищурилась, смакуя вкус лакомства. Ела она аппетитно, и даже мне, человеку, с детства равнодушному к мороженому, внезапно захотелось купить себе летний десерт. Не могу сказать почему, но Эрри мне нравилась все больше и больше, несмотря на негативное к ней отношение Анны Климовой. Да, Наташа не имела привлекательной внешности, она была странной и даже говорила не очень внятно, вероятно, имела проблемы с дикцией. Но была в ней какая-то свежесть, неиспорченность, этакая искренняя непосредственность. Она любила жизнь и наслаждалась каждым ее мгновением, не работала на публику – хотя по ее одежде у меня создалось мнение, что она склонна к эпатажу. Однако на самом деле Наташа одевалась так потому, что ей было удобно и комфортно в столь необычной одежде, и, как ни странно, яркий и несуразный облик ее был гармоничен и отражал ее внутреннюю сущность. Этакая Пэппи Длинный Чулок и Алиса из Страны чудес в одном лице. Раньше мне не попадались подобные люди, а Эрри словно сошла со страниц детской сказки и своим присутствием разукрашивала наш будничный, скучный мир яркими красками безумного акрила.

– Знаете, у нас в Тарасове чем только народ не занимается! – Наташа не обращала внимания на то, что я пристально разглядываю ее, и с упоением продолжала свой рассказ: – Вот Жанна, она и страйкболом какое-то время увлекалась. Мне это не нравится, я стрелять не умею, зрение плохое. Да и вообще, не люблю всякую военную тему. А Жанка даже автомат себе купила, показывала мне. Она у меня его хранила, а то мама бы ее точно в восторг не пришла. Страйкбол – это тоже игра, но там надо подстрелить вражескую команду и выполнить какой-нибудь квест.

– Квест? – переспросила я. – Задание, что ли?

– Ага, – кивнула Эрри. – Например, найти что-то, какой-то артефакт. Ну, предмет спрятанный. Или отвоевать бункер, или что-то подобное. В ролевых играх тоже квесты есть, но другие. Вот, например, на Диком Западе мы с Жанкой постоянно выполняли какие-то задания мастеров. Оторвались по полной, надо сказать. Я‐то играть особо не умею, в основном Жанка нам приключения искала. Нас убивали аж пять раз, мы замучили мастеров, только и шлялись до мертвятника.

– Мертвятник? – снова прервала я Эрри, стараясь успеть переварить всю информацию с обилием малопонятных терминов. – Поясните, пожалуйста, что это.

– Мертвятник – это место, куда ты идешь после того, как тебя убивают, – начала объяснять Наташа. – Вот смотрите, наверно, проще будет, если я объясню все на примере той игры, куда мы с Жанной ездили. Значит, игра была по Дикому Западу. Мы выбрали себе имена: меня звали Джейн, а Жанну – Анна-Мария. Мы были девушками-ковбоями. Ездили на лошадях – лошади отыгрывались кокосами. Ну, топот лошадиный – когда идешь, надо было бить половинками кокоса друг о друга, получается звук, похожий на лошадиный топот. У нас была вводная – мы на самом деле были преступницами, которые скрывались от закона, и нужно было совершить какое-нибудь преступление. Мы решили ограбить кабак – то есть место, где за игровые деньги покупается еда и напитки. Кабак есть на каждой игре, потому что игроки не всегда успевают поесть, а так можно пообедать и при этом не бежать к своим палаткам. Если, конечно, деньги есть. По пути в кабак мы убили какого-то человека – у нас и пистолеты были, которые стреляли пульками. Ну, обычные детские игрушки, от выстрела ни капли не больно. Но по пути нас тоже убили, и мы пошли в мертвятник. Там сдали наши игровые паспорта, и мастера дали нам новые имена. Жанну звали Орейн, меня – Лили. Возвращаясь из мертвятника, мы ограбили дилижанс и получили кучу денег, но до кабака так и не дошли, потому что нас снова убили. Мы вернулись с деньгами в мертвятник, и мастера дали нам задание насобирать шишек в лесу, чтобы они зажарили к вечеру свинью. Свинья и шишки пожизневые, то есть настоящие. Ну, вечером же все голодные, вот мясо бы было. Мы пошли в лес и там нашли могилу с сокровищами индейца. Могила – игровая, индеец тоже игрок. Мы пришли к мастерам, и те сказали, что выпускают нас из мертвятника призраками, потому что на нас пало проклятье от могилы. И нам надо было свести с ума шерифа. Мы вернулись в игру, пошли в кабак. Нас не убили, потому что мы и так были мертвыми, и мы стали сводить с ума шерифа. Я мяукала, а Жанна пела во все горло, и в результате мы свели с ума весь полигон вместе с мастерами. Но убить нас уже было невозможно, и мы развлекались в свое удовольствие – купили в кабаке дыню на двоих, а потом танцевали вальс и тоже орали и мяукали. В конце концов мастера не выдержали и сказали, что мы – немые духи. Но мы продолжили танцевать все подряд, и в результате из кабака разбежался весь народ, потому что мы вальсировали очень быстро и всех сбивали с ног. Потом стемнело, и мы наконец пошли разводить костер около палатки. Там сварили глинтвейн, потому что, кроме вина и яблок, ничего с собой на игру не взяли – рюкзаки были тяжелые из-за одежды. Зато у нас была хорошая соседка – Дайна, которая поделилась с нами тушенкой и дошираком, а мы ей налили глинтвейна. Мы попили глинтвейн и пошли к речке, купаться. Но у нас не было купальников, хотя мне было без разницы. Правда, берег был весь в тине, и мы вышли оттуда грязными, как черти. Но несмотря на это, было очень весело, и по пути к палатке мы еще напились вина у индейца и потом всю ночь танцевали возле костра. В общем, это было очень весело…

– Да уж… – У меня не было других комментариев. – Похоже, весело от вас было всем игрокам…

– Ага, – усмехнулась Эрри. – Жаль, что больше на игры я не выбиралась…

– А Морт – он тоже был на этой игре? – Я решила вернуться к интересовавшей меня теме. Но Эрри отрицательно покачала головой.

– Нет, он не поехал, – сказала она. – Я его в жизни не видела, зато очень наслышана. Жанна только о нем и говорила, когда мы встречались с ней. Но ей, вообще, в любви не везло никогда – то она встречалась с жутким типом по имени Антон, с которым вообще общаться было невозможно, потом – Морт… Бедняга, мне ее очень жаль. Обычно говорят, если не везет в деньгах, то в любви – красота, но Жанке ни в том, ни в другом не фартило. Вечно без денег и в депрессии.

– А на что же она покупала себе алкоголь? – поинтересовалась я. Эрри пожала плечами.

– Ну, какие-то копейки ей мать давала, – предположила она. – На проезд, столовую там… А она покупала себе коктейли. Ну и иногда мы вместе вино покупали, пили его или глинтвейн варили. И трубку курили.

– Глинтвейн, как я понимаю, самый популярный напиток у ролевиков? – догадалась я.

Наташа пожала плечами:

– Ну как сказать… В лесу его варить – самое то, он же горячий и с фруктами. Вдобавок ко всему не особо крепкий, но вкусный, если туда приправ добавить. Я еще сбитень очень люблю, это безалкогольный напиток из меда с приправами. Но Жанка в последнее время, когда мы с ней общались, сильно на алкоголь подсела, даже похуже меня. Я, не скрываю, тоже частенько пью вино, но все же не каждый вечер стараюсь. А Жанка, как у нее вся эта история с Мортом началась, постоянно выпивала. Со мной – вино, если дома ночует, какое-нибудь пойло, и у Морта наверняка добирала… Я ей ничего не говорила – сама ведь не трезвенник, – но ничего хорошего в этом нет. Она и пои потом забросила, все страдала от своей неразделенной любви. Книжки писала депрессивные и даже подписывала их – «Эмилия Морт». Псевдоним у нее такой был.

– Книжки? – изумилась я. – Вот это да! И где они?

– На флешке в основном, – пояснила Наташа. – Наверно, у Морта, когда вписывалась, набирала. Не помню когда, она мне скинула одну на компьютер, но я до конца не дочитала, длинная слишком. И мрачная, что-то вроде Стивена Кинга.

– И в ней она описывала свою историю отношений с этим Мортом? – предположила я.

Эрри покачала головой:

– Нет, не сказала бы. От Морта там только ее псевдоним, та книга была про какой-то другой мир, который перекликается с современным. Вроде героиня книги то там, то тут живет, и сперва непонятно, что и как там происходит. Непонятная слишком вещь, я пыталась дочитать, но не смогла. Ну и жуткая довольно, что ни глава – так чья-нибудь смерть.

– Мда, невеселое чтиво, – согласилась я. – А скажите, как можно найти этого Морта? Вы когда видели Жанну в последний раз?

– Давно, – покачала головой Наташа. – Она с месяц не писала мне ни в сети, ни в сообщениях. Я ей в соцсети оставила сообщение, но она даже не прочитала его. Скорее всего, у нее какие-то проблемы с Мортом. Жанна часто так пропадала – у него зависала, а потом внезапно объявлялась и мне на судьбу жаловалась. Ну, мы с ней вино пили, я ее ткать пыталась научить, но ей это было скучно. Я привыкла, что она так исчезает, а потом появляется, как снег на голову, поэтому не беспокою ее. Понадобится моя поддержка – сама напишет. Я нисколько на нее не сержусь, что она так пропадает, забывает обо мне. Такой у нее период, любовь, тем более безответная – штука нелегкая.

– То есть сейчас она, по всей видимости, находится у Морта? – спросила я.

Эрри пожала плечами.

– Наверно, – неопределенно протянула она. – Если ее дома нет, то только у него. Может, у них все хорошо, вдруг он бросил всех своих любовниц и остался с ней? Потому что если бы было наоборот, то есть если б он бросил Жанну, та бы мне позвонила, и мы бы с ней нажирались вином, глинтвейном и прочим алкоголем. А раз ничего такого не произошло, вероятно, разобралась она со своим кавалером.

Я собиралась было задать новый вопрос, но Эрри опередила меня.

– Скажите, – проговорила она, – а откуда вы знаете Жанну и почему ее разыскиваете? Она что-то натворила, да? Вы поэтому пытаетесь ее найти? Она никогда не рассказывала мне, что у нее есть какие-то знакомые вроде вас. Ведь вы с ней не знакомы, правда?

– Правда, – не стала отрицать я. – С Жанной я пока не разговаривала, зато знаю ее мать. Она очень переживает за дочь, не может до нее дозвониться несколько дней, поэтому и попросила меня помочь найти Жанну.

– Ого! – Эрри выглядела озабоченной, даже встревоженной. – То есть Жанка пропала? Ничего себе… Может, мне стоит позвонить или написать ей? Вдруг она поссорилась с матерью и поэтому не отвечает на ее эсэмэс? Насколько я помню, Жанна всегда писала ей, чтобы та не волновалась. Это совсем на нее не похоже…

– Попробуйте позвонить ей, – произнесла я. – Может, правда девушка на что-то обиделась, потому и не звонит матери. Вы же с ней не ссорились, так я понимаю?

– Со мной вообще очень трудно поссориться, – улыбнулась Наташа. – Я не люблю ссор и никогда не злюсь на других. Некоторые, вроде Литы, на меня обижаются сами, но я попросту не общаюсь с теми, кому я неприятна.

– Лита? Это ваша подруга? – догадалась я.

Эрри кивнула.

– Бывшая подруга, – пояснила она. – Лита – очень сложный человек, с ней непросто. Она вроде сначала дружит с кем-то, считает этого человека хорошим, искренним, наделяет его лучшими качествами, а потом внезапно разочаровывается в нем, обижается и прекращает все общение или дружбу. Мы ведь с Жанной познакомились на дне рождения Литы и потом сдружились. Раньше и она, и я были подругами Литы, а потом Лита обиделась на меня и на Жанну за то, что я живу с Женей, а Жанна встречается с Мортом.

– А что здесь такого особенного? – не поняла я. – Лита что, и в Евгения, и в Морта влюблена была? Раз обиделась на вас?

– Нет, – возразила Эрри. – Просто Лита считает себя непорочным эльфом, то есть эльфийкой, а нас с Жанной – этакими блудливыми девками, которым только мужики и нужны. Она же не знает, что Жанна на самом деле любит Морта, а я – Женю, думает, что мы с ними постели ради. В представлении Литы мы порочные похотливые алкоголички с низменными страстями. Она общалась с Мортом и знает, что тот – бабник еще тот, у него любовниц – весь Тарасов. Клеится ко всему, что женского пола, ему ведь главное – найти, с кем ночь провести, и все. Ну и Жанна автоматически попала под общую гребенку. Лита, как ни странно, дружит с Мортом, но, насколько я знаю, между ними ничего не было. Она не захотела, а он не стал настаивать. Он ведь только по обоюдному согласию, понимаете? И при этом он может хорошо общаться с девушкой, которая отказала ему. Поэтому с Литой они – друзья, а вот мы с Жанной для нее – шлюхи.

– Мда, странные у вас всех отношения… – прокомментировала я. – Непорочная дева общается с прожженным бабником, а вы с Жанной пострадали за любовь. Чего только не бывает в жизни!

– Это да… Лита вообще не от мира сего, если честно. Очень, очень непростая она, любит впасть в депрессию и при этом категорически не стремится вылезти из нее. Давит на всех негативом, а если пытаешься помочь ей, отвергает помощь. Я еще и поэтому не хочу возобновлять с ней отношения – как помогать человеку, который отрицает помощь? Бессмысленная трата сил и времени, только и всего.