Текст книги "Все вернется"

Глава 13

Я не могла дождаться вечера. Сегодня в морге устраиваются оргии. Сегодня Леонид Максимович со своей красоткой выпьют спиртику, по пятьдесят граммов и… Кто знает, чем все это закончится! А моя задача – записать все это на видео и потом продемонстрировать, кому надо.

Я сидела в машине. Прослушка была включена. Но то, что из нее доносилось, не представляло для дела никакого интереса. Вот Зосимов оформляет какие-то документы, кажется, он пишет свидетельства о смерти или что-то похожее. Вот кто-то пришел забрать эти бумаги, поговорили о человеке, умершем от перитонита. Скукотища! Если кто-то думает, что слежка – это интересно, пусть сам попробует посидеть пару дней в машине, практически безвылазно, и послушать всякую ахинею, в которой он ничего не смыслит! Я устала зевать. Устала сидеть. Хотелось выйти из машины и побегать вокруг нее или поделать приседания.

Дело шло к вечеру. Голоса стихали. Зосимов остался в своем кабинете один.

– Так, так, так, что это у нас? Анализ крови? Это кто такой? Осипов. Группа третья. Осипов, это кто? Где здесь у нас… Ага, вот он. Так. Осипов Иван Петрович. Цирроз печени. Так…

Его бормотание начинало меня усыплять. Я поняла, что если сейчас не глотну кофе, то усну прямо на руле. Я достала термос, открыла его…

– Ленчик!

Это был голосок той красотки, с которой Зосимов вчера куролесил в своем кабинете. Мою сонливость как рукой сняло. Я закрыла термос с кофе и убрала его в сторонку.

– Девочка моя!

– Ты занят?

– Для тебя я свободен всегда!

– Ленчик, я серьезно…

– Если серьезно, пойди, солнышко, посмотри, все ли разошлись, а я сейчас закончу…

Несколько минут было тихо. Но вот зашуршала бумага, очевидно, Зосимов убрал ее со стола.

– А что сегодня, Ленчик?

Я быстро сориентировалась и включила камеру.

– Я спиртик приготовил…

– А конфетки?

– Вот тебе и конфетки… За первую – снимай кофточку!

– А выпить? Я хочу сначала выпить!

– Наливаю… За тебя, девочка моя!

– Ах, Ленчик, куда ты мне положил конфету? Бюстгальтер испачкаешь!

– Я ее оттуда языком достану…

– А-а-а!.. Ой, Ленчик!.. Щекотно!

– Я думал, тебе будет приятно! А кофточку мы сюда повесим… А юбочку…

Зеленый огонек в коробочке свидетельствовал о нормальной работе камеры. Несовершенство Витиной техники заключалось в том, что нельзя было непосредственно увидеть – что пишет камера, находившаяся в кабинете патологоанатома. Я ориентировалась по звукам из прослушки. Я записывала, а вот просмотреть все могла только потом, на компьютере. Но меня устраивало и это.

Леонид Максимович со своей красоткой отрывались по полной. Из прослушки доносились визг, смех, стоны, крики, вздохи и еще целый ряд звуков, недвусмысленно дававших понять, чем занимается в морге эта парочка.

Оргия подходила к концу. Зосимов тяжело дышал – утомился, бедняга. Красотка артистично стонала, потом она сделала небольшой перерыв, потом еще постонала на «бис». Я выключила камеру, как и включила, дистанционно.

– Сегодня идем в ресторан! – сделал широкий жест патологоанатом.

– Да?! Ленчик, ты разбогател?

– Ага, премию получил! – засмеялся Леонид Максимович. – Только дали ее мне…

– Ура! В ресторан!

Зашуршала одежда, девушка, похоже, приводила себя в надлежащий вид.

– Ленчик, а почему ты меня домой не приглашаешь?

– Потому что я живу не один.

– А с кем?

– С мамой.

– Разве твоя мама будет против, если ты приведешь меня в гости?

– Моя – будет!

Зосимов сказал это таким тоном, что я поняла: мамы там нет и в помине, но есть какая-то другая женщина, которая действительно будет сильно возражать, если он приведет домой девушку.

Они еще какое-то время дурачились, смеялись, целовались и миловались, но потом все стихло.

А еще через некоторое время влюбленная парочка выползла на свет божий и пошла к дороге ловить такси.

Я поехала в интернет-кафе.

– Витя, привет!

– Здорово, – откликнулся Шило.

– Дело есть. Как в прошлый раз…

– Запись? На диск? Сколько экземпляров?

– Давай, как тогда, парочку.

– Сделаем.

Мы с Витей посмотрели запись с камеры в кабинете патологоанатома.

– Это где же ребята так весело зажигают?

– В морге.

Витя покосился на меня:

– Впечатляет! А обстановочка, похоже, придает им драйва. Жалко, они не в анатомическом зале куролесят, прямо на разделочном столе… Декорации были бы поэффектнее!

– Я им эту мыслишку подкину…

Через час я вышла из кафе с двумя дисками, на которых был записан культурный отдых патологоанатома с дамой сердца в морге. Один я собиралась отдать Ангелине Романовне, в качестве подарка, скажем к Восьмому марта. Или на день рождения. Или – к профессиональному дню медработников! Второй диск пусть пока полежит у меня, так, на всякий случай. Может, пригодится.

Я сняла трубку и позвонила Юлиане.

– Юль, ты знаешь адрес твоего «объекта»?

– Ангелины? Знаю, конечно. А что?

– Надо вручить даме подарок. Диск с записью. Сможешь?

– Что там за кино такое?

Я рассказала Юльке, как любители особого кайфа зажигают в морге, как я все это записала на диск и теперь хочу его вручить ее подопечной.

– Можешь тоже посмотреть, если тебе интересно. А потом отдашь Ангелине.

– Ну уж нет, увольте. Любоваться на таких уродов! Я ей просто передам, но сначала напишу на конверте: «Учись у молодежи, как кайфовать на ложе!» Или: «Как мы спиртик попивали, как мы в морге зажигали». А может, просто: «Оргии в морге».

– Давай! Только сама там не светись. Брось в почтовый ящик или положи на коврик у двери перед самым ее приходом.

– Соображу, не маленькая! Куда за диском подъехать?

– Я сама тебе его завезу. Будь дома.

Через полчаса я заскочила на минуту к Юлиане и отдала ей конверт с диском.

* * *

Так, одно дело сделано! Сегодня Ангелина посмотрит кино. Или завтра на работе, если у нее дома нет компьютера. Потом она устроит своему любовнику «разбор полетов». Обязательно устроит, не вытерпит – с ее-то характером! А я завтра опять поеду к моргу и буду слушать и слушать… Я, честно говоря, не ожидала, что получить нужную мне аудиозапись окажется столь проблематично. Но должно же когда-то мне повезти, и я ее получу. Ведь любовные похождения Зосимова интересуют только Ангелину, а мне требуется кое-что посерьезнее. Но мое упорство, надеюсь, будет, в конце концов, вознаграждено.

На другой день мне действительно очень повезло. Не успела я включить прослушку, как в кабинет патологоанатома пришел какой-то человек, и они оба зашептались. Мне было слышно далеко не все, но и обрывки их фраз свидетельствовали о многом.

Посетитель говорил что-то о заключении о смерти, что если оно будет таким, каким надо ему, то Зосимов получит приличное вознаграждение. Стали торговаться. До меня доносились числа – «двадцать», потом «тридцать», потом «двадцать пять»… Ясно было, что они упорно торгуются.

Черт, жалко, они говорили очень уж тихо, но и услышанного было достаточно, чтобы понять: Зосимов берет взятки, выдает липовые заключения о смерти, короче, занимается подлогом. Его бывшая жена была права! Значит, если я приду к нему с подобным предложением, я тоже могу рассчитывать на «понимание» с его стороны. Можно даже сделать запись, на всякий случай. Вот этим мы сейчас и займемся!

Я поехала к Вите Шило, сменила чип на записывающем устройстве камер. Если заснять наш разговор с патологоанатомом, думаю, лишним это не будет. Мало ли что…

Потом я поехала домой гримироваться. В моем естественном виде наш дорогой Леонид Максимович меня уже видел. Если я отправлюсь к нему, то только в образе… ну, допустим, безутешной вдовы. Черный парик, карие линзы в глазах, светлой пудры – побольше, чтобы лицо выглядело бледным. Я нашла в своем гардеробе черные брюки, черный джемпер и надела все это под старое бордовое пальто. И еще – сапоги на самых высоких каблуках. В прошлый раз я была в кроссовках, казалась меньше ростом. Теперь, на каблуках, я буду выглядеть высокой. И, как итог моего скорбного облика, – черный платок. Только сразу я его не надену, лучше потом, в машине. В таком виде я и отправилась к Зосимову.

Люди входили и выходили из дверей морга. Я поняла: время не совсем удачное, выдают тела родственникам. Пришлось подождать.

Когда, наконец, посетители разошлись и наступило относительное затишье, я накинула на голову платок, придала лицу выражение глубокого горя, включила записывающее устройство камеры и вышла из машины.

Мой театральный этюд назывался «безутешная вдова». Через несколько минут я входила в кабинет патологоанатома.

Он сидел за столом и писал. Повсюду лежали кипы бумаг. Поскольку дверь его кабинета была открыта, я встала на пороге и спросила предельно скорбным голосом:

– Извините, можно войти?

Зосимов поднял на меня глаза:

– Да, конечно… Садитесь.

Я опустилась на тот самый стул, на котором сидела три дня назад с «разбитой» коленкой.

– Я вас слушаю, – сказал он.

Я печально смотрела на Леонида Максимовича. Он тоже взглянул на меня и, похоже, не узнал – совсем.

– Меня к вам привело горе…

– Я догадался.

– Нет, вы не понимаете… Мой муж не умер. То есть, может быть, он и умер, но… никто этого не знает. А траур я ношу с того дня, когда исполнилось ровно полгода, как мой муж пропал…

– Но я не милиция, и, извините, розыском пропавших не занимаюсь!

– Да, конечно. Я понимаю. Но вот уже восемь месяцев, как муж ушел из дома и не вернулся…

Я для убедительности приложила платочек к глазам.

– Гражданка, простите, но если вы пришли не за телом…

– Подождите, дайте мне договорить. Муж пропал… А квартира, машина, дача – все записано на него. Я не могу вступить в права наследования, так как муж не признан судом умершим. Ну вы понимаете?

– Да я-то понимаю, но где я вам возьму вашего мужа? Обратитесь в милицию.

– Милиция ищет его все эти восемь месяцев. Восемь – и никакого результата! У меня большая квартира, но я не могу ее продать. А мне надо… Словом, есть дела, не терпящие отлагательств. Так вот, мне нужна, просто необходима справка…

Тут Зосимов встал и плотно закрыл дверь своего кабинета. Вернулся на место и сказал:

– Говорите, пожалуйста, потише.

– Вот я вам и объясняю, – чуть понизив голос, продолжала я, – мне нужна справка о том, что мой муж умер. – Но шептать я не собиралась, мне требовалась четкая запись. И потому я опять заговорила громче: – Если вы укажете в справке, что он мертв, я буду вам очень благодарна!

Последние слова я произнесла с таким нажимом, чтобы Зосимов догадался об их смысле. Но он и так все понял, поскольку дураком он не был, только преступником.

– Тише!.. Нет, гражданочка, такие справки мы не выдаем…

– Ну я прошу вас! Сколько мне еще ждать, когда найдут его тело?! Вы только скажите, сколько это стоит? Я готова возместить неудобства, связанные с отклонением от ваших правил, так сказать, материально компенсировать… Тридцати тысяч хватит?

– Вы мне взятку предлагаете?! – возмутился патологоанатом.

– Нет, нет, что вы! Какая взятка? – Я посмотрела на Леонида Максимовича удивленно: – Это в знак благодарности…

Но что-то его то ли пугало, то ли смущало, не знаю, но он с самым решительным видом заявил, чтобы я ушла и продолжила поиски мужа с помощью милиции или частных сыщиков. Я заплакала:

– Да сколько они его проищут?! Я хочу вступить в права наследства… А за сорок тысяч?

– Да как я вам такую справку выдам?! Вы думаете хоть сколько-нибудь своей головой? А если он завтра объявится, живой и здоровый? Меня же в суд поволокут! Оно мне надо, за такие деньги?!

– А если вы мне чье-то чужое тело выдадите, ну какое-нибудь неопознанное? А? Бомжа, например, которого все равно никто не возьмет, а я похороню его по-человечески!.. Пятьдесят тысяч.

– Гражданка, идите лучше домой…

– Шестьдесят тысяч. И вам будет хорошо, и мне. Я у вас лишний труп заберу, место освободится. И трупу хорошо – положат его в землю, как и положено покойнику…

– Гражданка…

– Все, все, я поняла! Сто тысяч. Но это – все, больше у меня ничего нет, это все мои сбережения… Сто ты-сяч! Неужели вам мало?

Я назвала сумму буквально по складам, чтобы до него дошло. У Зосимова загорелись глаза – я это увидела. Он колебался. Я ждала. Неужели откажет?!

Я встала и горестно вздохнула:

– Я вижу, мне придется поискать другой морг. Может, там помогут бедной женщине…

Я еще раз вздохнула и направилась к двери. Это сработало. До этого жадины вдруг дошло, что сто тысяч уйдут сейчас от него навсегда. Он вскочил:

– Да подождите вы! Как вас, кстати, зовут?

– Элеонора.

И тут же я подумала: почему Элеонора? Не знаю – просто я выпалила первое имя, пришедшее мне на ум.

– Дайте мне подумать. Я освобожусь через час, мне надо кое-что закончить… Вы можете подойти сюда через час? Никого не будет, и мы сможем поговорить.

– А я пока за деньгами съезжу?

– Тише! Съездите, если хотите. В общем, я жду вас через час…

– Тогда я не прощаюсь…

Я вышла из морга. Села в машину. Сердце стучало, как у воробья. Но я это сделала! Есть теперь запись, где Зосимов недвусмысленно дал понять – он готов взять у меня деньги. И именно за выдачу мне «ненужного» трупа! Вот так и труп того ребеночка пропал! И чему тут удивляться?!

* * *

Я ехала домой. В голове стучало только одно: он продажен! Занимается подлогами. Бабник. Торгаш! Торгует трупами! Ну фрукт! И к Юлианиному ребенку он тоже имеет прямое отношение, как пить дать! Ее здорового ребеночка кому-то продали, а взамен из морга принесли ей тот синий тощенький трупик. Что мне теперь с этим негодяем делать? Самого продать? Кому такое добро нужно! Разве что его ненаглядной Ангелине Романовне? Уж она-то точно бы Зосимова купила. Интересно, за сколько?

А что, это мысль! Продам его Ангелине, у нее-то денежки точно водятся. Остается решить, как его похитить и как потом передать покупательнице.

А если пригласить его куда-нибудь, скажем, за город, на природу? Нет, еще достаточно прохладно, весна едва началась, еще снег везде лежит. Тогда – на дачу. Напоить его снотворным, а когда он уснет… И что потом? Спрятать Зосимова в подвале и потребовать у главврачихи выкуп? Придется подключить Алину, без ее гипнотических способностей, боюсь, мы никак не обойдемся.

Я купила по дороге газету с объявлениями. Дома, лежа на диване с карандашом в руке, я искала в рубрике «Сдаю» хорошую дачу. Главное, чтобы там имелось отопление, камин или печь. Я просмотрела все предложения, выбрала несколько из них и принялась обзванивать хозяев.

Один из вариантов показался мне интересным. Небольшая одноэтажная дача в поселке. Есть подвал, печь, мебель. Сдается недорого, причем можно снять и посуточно. Я договорилась подъехать туда и привезти хозяину деньги. Потом я позвонила Нечаевой.

– Привет, Алина! Как ты съездила на конкурс гипнотизеров?

– Не на конкурс, а на семинар.

– Ну семинар. Выступала?

– Выступить мне не пришлось, мы только обменивались опытом, а выступали те, кто достиг в этом деле очень высокого уровня. Я-то еще только учусь…

– Ну не отчаивайся, и тебе когда-нибудь предложат продемонстрировать твои способности. Кстати, лично я эту возможность могу предоставить тебе очень скоро. Намечается одно культурное мероприятие…

– А поточнее?

– Веселый розыгрыш. Надо будет усыпить одного дяденьку и немного пошутить с ним!

– Классно! Люблю такие штучки. Когда начнем?

– Скоро, так что будь наготове, никуда не уезжай.

Потом я набрала номер Юлианы.

– Юль, у тебя есть что-нибудь новенькое?

– Полина, ты не представляешь! Звонила моя тетя Валя, она только что пришла с работы. Говорит, что Ангелина Романовна просто как с цепи сорвалась! Такой ее еще никто не видел. Ходит злая, на всех орет, проходя по коридору, пнула ногой ведро… Там одна санитарка полы мыла… Кошмар!

– Догадываешься, с чего наша Ангелина вдруг стала Сатаниной?

– Я ей вчера диск твой подсунула…

– Думаю, она его сегодня на работе посмотрела.

– Ага. Тетя говорит, что, когда главврачиха вечером уходила домой, она все шипела себе под нос: «Ну я тебе покажу! Я с тобой разберусь, козлина!». Тетя это слышала, только понять не могла, про какого козла та говорила.

– Ну, вот видишь, Юлька, какая ты теперь веселая! Приятно ведь сделать гадость мерзавцу?

– Еще как приятно! А у тебя как дела?

Я рассказала, как побывала сегодня в морге у патологоанатома с предложением – продать мне труп, как он практически согласился, и на какой сумме мы сошлись.

– Полин, вот так же они и моего Ванечку…

Юлиана расплакалась.

– Юль, подожди, успокойся! Они за это ответят, уже начали отвечать. С одним мы разобрались – он вообще из города исчез. И до этих доберемся. Терпение! Ты готова мне помогать и дальше или будешь сидеть и слезы лить?

– Нет, нет, Поль, я готова… Просто мне так страшно иногда становится! Вот мой Ванечка сейчас растет, каждый день в весе прибавляет, на мир смотреть учится, головку держать… Сейчас мне надо с ним быть. А рядом с ним – какая-то чужая тетя! Это ей он улыбается, не зная, что не она – его мама…

– Юль, я знаю, что утешать в таких случаях сложно, да я и не буду этого делать. Скажу только одно: скоро твой малыш будет дома! Я еще толком сама не знаю, как это случится, но это непременно произойдет. Ты мне веришь?

– Верю. Что мне еще остается?

– Ну, если веришь, тогда приезжай утром ко мне, поедем смотреть дачу.

– Какую дачу? Ты хочешь купить дачу?

– Еще чего! Мне разве нашего дома с участком не хватает? Нет, эту дачу мы только снимем на недельку, для «отдыха». Оторвемся по полной!

Мы вместе с Юлианой и с хозяином дачи ехали за город, в дачный поселок. Он располагался сразу же за деревней Мостки. Мужик лет пятидесяти пяти все нахваливал свою фазенду: и от города близко, и недорого, и место живописное. Спорить с ним было трудно. Место действительно хорошее. Деревенька, к которой прилепился дачный поселок, лежала всего в двадцати километрах от города, маленькая, тихая, дворов в тридцать, не больше.

Мы остановились у ворот и вышли из машины. Хозяин открыл калитку, мы прошли по плиточной дорожке к крыльцу. Я походила по дому, осмотрела комнаты и подвал. Печка есть, свет, кое-какая мебелишка.

– Я согласна, – сказала я и вручила хозяину деньги. – Снимаем на неделю. Если нам понравится, мы продлим срок аренды.

Вскоре мы ехали обратно в город. В кармане у меня лежали ключи от дачи. Высадив хозяина у его дома, мы с Юлианой поехали к ней.

– Полина, и что теперь ты собираешься делать?

– Ты про Зосимова? Думаю пригласить его к себе на дачу. На ту, что мы сейчас сняли.

– Ну пригласишь, а дальше?

– Юль, давай для начала пообедаем. Когда в желудке пусто, обо всех этих мерзавцах думать хочется меньше всего.

Мы заскочили в магазин, накупили всякой еды и завалились к Юльке домой. Когда я начала выгружать на стол пиццу и полуфабрикаты в виде замороженных котлет и фаршированного перца, Раиса Константиновна схватилась за сердце:

– Вы собираетесь это есть?

– Собираемся, а что?

– Полина, разве можно есть полуфабрикаты?! Это прямой путь к гастриту и язве! Убери это все обратно в пакет, отвезешь домой. А я вас сейчас угощу настоящей домашней пищей.

Кто бы сомневался!

Раиса Константиновна отправилась в кухню, а мы с Юлианой расположились в ее комнате на диване.

– Так что мы будем делать с Зосимовым? – снова спросила она.

– План такой. Я приглашаю его к себе на дачу. Куплю вина, напою его. «Неожиданно» туда заявится Алина. Я предложу в шутку сыграть в одну игру, в ходе которой Алина Леонида Максимовича усыпит. Под гипнозом он нам, думаю, все расскажет. Может, он даже знает, где и у кого твой ребенок! А что, вполне вероятно, что Ангелина делилась с ним не только деньгами. Потом…

Глава 14

Я ждала Леонида Максимовича у входа в морг. Он вышел и, увидев меня, остановился:

– Вы ко мне?

– Конечно, к вам, к кому же еще?

В моем голосе прозвучало легкое кокетство. Вполне прилично для «соломенной вдовы», стремящейся поскорее завладеть имуществом пропавшего мужа.

– Привезли деньги?

– Привезла.

– Хорошо. Оставьте мне данные вашего супруга: его фамилию, имя, отчество, дату рождения… Какой диагноз указать?

– В каком смысле? Чем он болел? Вообще-то, он был здоров.

– Меня не интересует, чем он болел при жизни и болел ли вообще. Я выдаю заключения о смерти! Ну, от чего он умер?

– А я откуда знаю? Он просто пропал. Ушел из дома…

– Да я все это понимаю! – Зосимов начинал раздражаться из-за моей тупости. – Но умер-то он от чего? Что мне в заключении написать? Утонул, машина его сбила, в степи замерз или еще что-то? Может, он умер от неразделенной любви?

– Да пишите, что хотите! Какая мне разница? Главное, чтобы у меня на руках имелся документ, подтверждающий, что его больше нет в живых. Чтобы я в права наследования вступила…

– Хорошо. Завтра я вам отдам заключение.

– Тело когда можно забрать?

– Да когда хотите. Как только деньги мне вручите, так и забирайте.

– Только вы мне какое-нибудь хорошее тело дайте, мой муж был таким красивым и умным!..

– Да какая вам разница, какое тело хоронить?! Вы ж его все равно – в гроб и в землю. Так, данные давайте.

Я вынула из сумочки блокнот, вырвала страничку и написала: «Сергеев Петр Иванович». Потом приписала какую-то дату рождения. По сути, это были первые цифры, пришедшие мне на ум. Бумажку я вручила Зосимову. Тот положил ее в свой карман.

– Ой, а как вас зовут? Вы ведь мне даже не представились, – кокетливо застреляла я глазками.

– Зосимов Леонид Максимович.

– Леонид Максимович, раз уж мы с вами так поладили, может, отметим как-нибудь это событие?

– И как же мы его отметим? – патологоанатом оценивающе посмотрел на меня.

Интересно, сработает на этот раз в нем мужское начало? Если дама его приглашает с ней уединиться и прекрасно провести время, устоит ли наш донжуан или как?

– У меня есть дача, неподалеку отсюда… Такая уютненькая! Можно вдвоем неплохо отдохнуть…

Зосимов колебался. Ну, давай, вспомни, как Ангелина тебя недавно «полоскала» за твои любовные похождения! (А она должна была это сделать!) Отомсти ей! В конце концов, тебе не впервой изменять ей.

– Можно и шашлычок на костре приготовить, а главное, вокруг – никого! Только вы и я… И природа… – продолжала я уговаривать колеблющегося ловеласа, строя ему глазки. – И, кстати, банкет за мой счет!

Он усмехнулся, потер подбородок.

– А что, можно… Если женщина, как говорится, просит… Телефончик оставьте.

Я протянула ему бумажку с номером моего сотового. Зосимов попрощался со мной и пошел к своей машине. Я томно вздохнула и направилась к своей.

* * *

Я позвонила Юлиане:

– Он согласен! Завтра мы с ним двигаем на дачу! Я сейчас поеду туда, растоплю печь, нагрею дом, заброшу кое-что из съестного. Было бы неплохо, если бы ты тоже отправилась со мной и затем подождала нас там. Когда мы с Зосимовым приедем, ты спрячешься где-нибудь на чердаке и выждешь, пока он не уснет.

– Хорошо, я согласна. Что мне взять с собой?

Вот это деловой разговор! А то – плачет, слезы горькие льет… Действовать надо! Мы поговорили с Юлианой еще какое-то время, и я начала готовиться к завтрашней поездке. Мне тоже следует оказаться во всеоружии. Этот тип может выкинуть все что угодно! А если мне и Алину тоже туда забросить заранее? Пусть сидит в доме, перед самым нашим появлением она выйдет и погуляет по деревне, а потом приедет как бы случайно.

Я заехала в магазин, купила бутылку вина, водку, кое-какие закуски. Потом я отправилась к Юлиане.

– Возьми с собой постельное белье, – велела я ей. – Я уеду, а тебе предстоит ночевать на даче. Не боишься?

– Нет. Запрусь на все замки…

– Вот именно. И кочергу поставь в изголовье, на всякий случай. Если кто-то вздумает наведаться ночью в гости…

– Кочергу не кочергу, а газовый пистолет у меня имеется.

– Серьезно? Покажи.

Юлиана принесла оружие и показала мне.

– Похож на настоящий. В темноте, пожалуй, и не разобраться, в кого выпалить, а? Как думаешь?

– Вполне. А кого мы пугать собираемся? Зосимова?

– Там видно будет. Бери с собой.

– Я еще пирог мамин прихвачу, с малиновым вареньем. И банку растворимого кофе…

Потом мы заехали за Нечаевой. Через двадцать минут мы втроем мчались на дачу в деревню Мостки…

…Я затопила печь, так как хорошо умею это делать, а Юлька принесла ведро воды. Нечаева ходила по комнатам, осматривала все и ворчала:

– Как можно так жить? Никакой цивилизации! Удобства во дворе, вода в колонке, в ста метрах от дома…

– В двадцати, – уточнила Юлиана.

– Смотри, температура поднимается, – сказала Алина, глядя на градусник, висевший на стене, – уже плюс десять, скоро куртки снимем.

В комнате постепенно теплело, от печки шел настоящий жар.

– Еще самоварчик бы поставить! А то чайник – это как-то прозаично…

– Юль, мы сюда не развлекаться приехали и не чай из самовара хлебать. Давай прикинем, что нам делать, когда я приведу Зосимова.

Мы долго сидели и ломали головы, что завтра сделаем с усыпленным патологоанатомом. Юлиана предлагала продать его на органы, я – отдать в рабство бомжам. Алина предлагала сделать из него пугало и поставить в огороде.

Так и не придя к консенсусу, мы расстались. Девочки заперлись на даче, а я уехала домой.

– Полетт, ты даже как-то осунулась в последнее время, – Ариша смотрел на меня с тревогой и качал головой.

– Дед, ты знаешь, я неожиданно быстро разобралась со следователем Хомяковым, намного быстрее, чем думала, но на патологоанатоме застряла. Я не знаю, что с ним делать. Этот человек жаден до денег, занимается подлогами, любит женщин… Ты представляешь, он согласился поехать завтра со мной на дачу!

– Зачем? – в голосе деда послышалась тревога.

– На пикничок. Отметить нашу сделку.

– Какую сделку, Полетт? Ты мне ничего об этом не говорила.

– Я заплатила патологоанатому сто тысяч за липовую справку о смерти моего якобы пропавшего мужа. Он согласился.

– Это тот человек, о котором ты рассказывала? Торгующий трупами?

– Да, он мне обещал продать тело какого-нибудь бомжа, чтобы я выдала его за своего мужа и похоронила. Я подозреваю, что, когда главврач роддома забрала у Юлианы сына, именно Зосимов подкинул ей по дружбе труп грудничка, и Юлька похоронила этого чужого ребенка. Теперь этот торговец трупами должен ответить за все!

– Полетт, я уже жалею, что рассказал тебе о Юлиане. Ты рискуешь ради чужих людей, а я так переживаю за тебя… У меня только одна внучка! Если с тобой что-то случится…

– Ариша, прошу, не надо так волноваться. Ничего страшного со мной не произойдет, уверяю тебя. Завтра с Зосимовым на даче я окажусь не одна. Нас будет трое. Ну он-то, конечно, об этом не знает. Он думает, что едет «оторваться» с веселой вдовушкой. Шашлык, водка, секс… А ожидает его нечто совсем другое!

– Полетт, может, бросишь ты все это? Не надо никуда ехать, а? Ты уже отомстила Хомякову, хватит с тебя!

– Дед, ты что?! Надо вернуть ребенка Юлиане! Если я все сейчас брошу, она так его никогда и не увидит. И зло останется безнаказанным. Я не остановлюсь на полдороге, ты меня знаешь.

– Да я уже понял, что отговаривать тебя бесполезно. Скажи мне только одно: могу я тебе чем-то помочь?

– Можешь. Я люблю тебя! Будь моим дедушкой еще долгие-долгие годы…

Ариша притянул меня к себе и обнял, крепко-крепко. В казино он сегодня не пошел. Мы сидели у камина, вспоминали моих маму и папу, как нам было хорошо всем вместе, как мы дружили, спорили, но не ссорились. Мы просидели так допоздна, потом я сыграла деду на саксофоне, и мы разошлись по своим комнатам.

* * *

Утром я позвонила Зосимову:

– Леонид, вы готовы? Скоро я за вами заеду!

Я говорила кокетливым голоском, который должен был пленить моего нового бойфренда.

– Я готов и жду!

Патологоанатом отвечал бодренько, очевидно, он тоже стремился произвести на меня впечатление. Это понятно: если двое собираются приятно провести время на природе, надо как минимум произвести друг на друга благоприятное впечатление.

Через полчаса я остановила машину у дома Зосимова. Свой адрес он сообщил мне накануне. Я, конечно, не стала распространяться, что знала его уже давно, сделала вид, что удивлена тем, в каком хорошем районе живет мой кавалер.

– Да, эту квартиру я купил недавно. Мне тоже понравился район. Тихий, чистый…

Мы ехали на дачу.

– Элеонора, вы хорошо водите машину, – сказал Леонид Максимович.

– Да? Спасибо.

– Ваш муж тоже водил?

– Нет, знаете, он не был автолюбителем. И, хотя машина записана на него, водила всегда только я.

– Дачу вы купили или сами строили?

– Купили.

– Почем?

– Недорого, знакомые продали ее нам с рассрочкой.

Почему это он все вопросы задает? Любопытный какой! Я же не спрашиваю его, почем он липовые свидетельства о смерти продает! Словно угадав мои мысли, Зосимов сказал:

– Я тоже хочу дачу купить. Летом буду на природу выезжать, шашлычок на мангале делать, по грибы ходить…

Ага, будет тебе и шашлычок, и грибы…

– Да, жить на природе – это здорово!

– Элеонора, вы, кажется, хотели квартиру продавать…

– Хотела. Зачем она мне, такая большая? Теперь, когда мужа нет… – я горестно вздохнула, – трехкомнатная квартира мне одной ни к чему!

– О! У вас «трешка»! Солидно…

– Да. А у вас?

– «Двушка». И я тоже живу один.

– А ваша жена?

– Умерла.

Ну и врун! Умерла, значит? А в прокуратуре кто работает?

– Так мы с вами – друзья по несчастью?

– Похоже, что так! Элеонора, как только мы приедем на дачу, предлагаю выпить по этому поводу!

Зосимов вдруг развеселился. С чего бы это? Он принялся сыпать анекдотами, острить, рассказывать курьезные случаи из своей практики. Кавалер удивлял меня все больше.

Мы приехали на дачу и выгрузили сумку с продуктами.

– А у вас здесь тепло! – удивился Леонид Максимович. – Я-то думал, придется печку топить, дом прогревать.

– Я вчера сюда приезжала, протопила как следует.

Я стала собирать на стол. Зосимов взял бутылку, открыл ее, налил нам по полстакана вина.

– За что выпьем? – спросил он.

– За наше случайное знакомство!

– Великолепный тост!

Я не допила свой стакан до конца. Мне просто необходимо было оставаться трезвой. Второй тост – «за прекрасных дам» – Зосимов выпил стоя, как «истинный гусар». Он начал сыпать комплиментами в мой адрес, восхищаться моей красотой, умом и фигурой. Третий тост – «за хозяйку стола». Потом – «за тех, кто в море». Я за это не пила уже совсем. Поднесла стакан к губам, подержала так несколько мгновений, потом поставила его на стол. Вино закончилось. Зосимов откупорил бутылку водки. Снова посыпались комплименты, восхищение моими внешними данными. Я догадывалась о причинах этого внезапно проснувшегося у Зосимова чувства. Похоже, нынче на богатых вдовушек большой спрос. Не зря же он выведывал у меня всю дорогу, какой именно недвижимостью я владею!

Внезапно в дверь постучали. Я пошла открывать.

– О! Марина! Привет.

– Привет, Элеонора. У тебя гости? – Алина прошла в комнату: – Здравствуйте, меня Мариной зовут.

– А меня – Леонидом Максимовичем! – язык у Зосимова уже заметно заплетался. – Милости прошу к нашему шалашу! Ну, то есть к столу.