Текст книги "Заблудиться в страшной сказке"

Пролог

Первый заболевший появился на улицах Шанхая в середине марта. Молодой, хорошо одетый мужчина с отличной стрижкой, в дорогих ботинках и часах, в костюме коллекции «Весна-2015» шел по улице против течения толпы «белых воротничков», спешащих на работу. Вот он толкнул хорошенькую девушку в деловом костюме и даже не извинился. Девушка бросила на нахала сердитый взгляд, но толпа тут же унесла ее прочь. Молодой мужчина вытянул перед собой руки, точно слепой, и двинулся поперек движения толпы. Люди неохотно расступались, давая ему пройти. Добредя до стены, мужчина прислонился к какой-то двери и постоял так минут пять, отдыхая. Он подергал ручку, но дверь была наглухо заперта. Тогда мужчина поднял глаза к небу, но неба не было видно – его закрывали верхние этажи небоскребов деловой части города. Мужчина пошатнулся и прижал руку ко лбу. Он был бледен, и если бы кому-то пришло в голову присмотреться повнимательнее, то стало бы ясно, что этот человек болен – его била крупная дрожь, потные волосы прилипли ко лбу, кожа на висках посинела, и потрескались пересохшие губы. Но человек не упал – он удержался на ногах, оттолкнулся от стены и побрел куда-то, словно его влекла неведомая цель. Иногда он шел с закрытыми глазами.

Так он добрался до Нанкинлу – крупнейшей торговой улицы Шанхая – и двинулся по ней. Время приближалось к десяти, и улица заполнялась множеством людей, спешащих за покупками. Порой человек терял равновесие, но в такой толпе упасть невозможно – всегда находился кто-то, готовый поддержать. Человек молча кивал, благодаря, – говорить он уже не мог, и шел дальше.

К полудню мужчина вышел на набережную реки Хуанпу. Далеко впереди высилась телевизионная башня – Жемчужина Востока. Человек вспомнил, что высота башни где-то около 500 метров, а со смотровой площадки открывается красивейшая панорама Шанхая. Он двинулся в сторону башни с упорством насекомого, стремящегося к свету. Прошло не меньше часа, прежде чем он достиг Жемчужины Востока. Человек вошел в один из двух знаменитых лифтов, поднимавших на вершину всех желающих полюбоваться прекрасным видом. В лифте он снова упал бы, но стальная, обитая деревом коробочка была набита людьми, как коробочка маковая – зернами, и он удержался на ногах. Все время, пока скоростной лифт поднимался на верхушку небоскреба, мужчина тяжело дышал, и в дыхании его начали прослушиваться свистящие хрипы, а лицо стало землисто-серым.

Лифт доставил свой груз на смотровую площадку. Веселые туристы немедленно принялись фотографировать панораму Шанхая и друг друга, а мужчина остановился в центре смотровой площадки и замер неподвижно, свесив голову на грудь. Он стоял так, не шевелясь, глаза его были закрыты. Минут через пять странный посетитель привлек внимание охранника. Пожилой китаец в форменном комбинезоне направился к человеку, и тот поднял голову. Стало видно, что глаза его не видят ничего вокруг, зрачки сужены настолько, что превратились в точки, из трещин на губах уже начинает сочиться кровь.

– Вы нуждаетесь в помощи? – охранник вежливо произнес стандартную фразу. Туристы стали обращать внимание на странного посетителя. Кто-то щелкнул фотоаппаратом, сверкнула вспышка.

Тогда человек открыл рот и закричал. Крик был тихим, и в нем не было ничего человеческого – казалось, это воет раненое животное.

– О, майн готт! – воскликнула пожилая туристка из Дюссельдорфа и прижалась к мужу.

Человек упал. Охранник подошел и потряс неизвестного за плечо. Мужчина никак на это не отреагировал. Тогда охранник перевернул упавшего на спину, и стало видно, что человек мертв. Его пустые глаза смотрели в белое небо с немым упреком. В своем черном костюме человек походил на тряпичную куклу, выброшенную за ненадобностью.

– Он умер, да? Нет, он реально умер? – приплясывала на месте длинноволосая юная блондинка, выглядывая из-за мускулистого плеча своего спутника.

– Реально, – ответил спутник и выплюнул жевательную резинку прямо на бетон.

Охранник вызвал подмогу по рации и важно проговорил:

– Просьба никому не приближаться к пострадавшему. Помощь уже в пути.

Человек, которому уже не требовалась никакая помощь, неподвижно лежал, раскинув руки.

Это был первый.

Спустя день мир содрогнулся в страхе.

Глава 1

Первым ударом в левую скулу я отправила его в нокаут. Потом немного подождала, давая время подняться, – не хотелось закончить удовольствие так скоро. Второй удар пришелся ему в район диафрагмы. Пока он хватал воздух ртом и бессмысленно таращил глаза, я рубанула ему ребром ладони по кончику носа – снизу вверх. Такой прием лишает противника возможности соображать. Хотя у этого мозгов и так было немного… Следующий хорошо подготовленный и многократно мною отрепетированный удар поразил его в пах. Признаюсь, порой я злоупотребляю этим средством… Зато оно позволяет моментально вывести из строя противника намного крупнее меня. К тому же если оглянуться на мировую историю и посчитать, сколько бед нам, слабому полу, причинили мужчины, получится, пожалуй, даже справедливо.

От пинка в пах мой противник предсказуемо согнулся крючком, подставив мне беззащитную шею. По которой я и нанесла финальный удар обеими руками, сцепленными в замок.

После этого негодяй повалился лицом вниз. Он еще пытался ползти, торопясь убраться из зоны поражения, но я не дала мерзавцу ни единого шанса. Разбежавшись, я исполнила тот самый трюк, что приводит в экстаз трибуны, – подобно стокилограммовому рестлеру, я с размаху прыгнула на спину мерзавцу, вышибив из него остатки воздуха. Хотя вешу я ровно половину от заявленного, эффект получился поразительный. Негодяй квакнул и затих. Ползти он больше не пытался.

Я еще немного попинала его ногами… и проснулась.

Из кухни пахло свежесваренным кофе и доносились голоса. Тот, кого я в своих мечтах только что разделала под орех, преспокойно завтракал на нашей кухне вместе с моей тетушкой. Сейчас он как раз нахваливал омлет. Минут пять я послушала, потом невольно поморщилась. «Ах, какой воздушный, белоснежный! Только моя мама умела так взбивать яйца. И корочка как раз такая, какую я люблю. Просто идеально, ваши кулинарные таланты выше всяких похвал!»

Я услышала довольный смех моей престарелой тетушки. Уж сколько раз твердили миру, что лесть гнусна, вредна, да только все не впрок… И в сердце кое-кто всегда отыщет уголок. Примерно так высказался на эту тему знаменитый баснописец Крылов – это то немногое, что я помню из школьной программы. Баснописец абсолютно прав.

Честно говоря, кулинария не так давно вошла в число любимых занятий тети Милы. Всю жизнь тетушка, по ее же несколько старомодному выражению, «прослужила» на ответственных должностях, питалась исключительно в служебной столовой. Семьей тетя так и не обзавелась, и первые кулинарные опыты ей пришлось ставить на мне, единственной племяннице. Я поселилась у тетушки в провинциальном Тарасове уже вполне в сознательном возрасте, а готовила я еще хуже, чем она. Так что мы по умолчанию выбрали наименьшее из зол – тетя вела дом, готовила (кстати, стоит признать, с годами у нее это стало получаться гораздо лучше), а я зарабатывала деньги.

Профессия у меня не вполне обычная – я телохранитель. Не подумайте, что я каждую ночь вижу такие сны. Я вовсе не кровожадна, и насилия не одобряю… Просто человек, что фальшиво нахваливал тетин омлет, за последние три дня совершенно разрушил мою жизнь.

Сегодня… дайте подумать… воскресенье. В среду вечером мы с тетей Милой пили чай с волшебными, не побоюсь этого слова, плюшками (купленными мною в знаменитой булочной Стружкина), как вдруг раздался звонок. Моя профессия вынуждает общаться с самыми разными категориями сограждан. Поэтому дверь в нашем доме по вечерам всегда открываю я.

Вот и сейчас я подошла к входной двери и посмотрела в глазок. После одной истории в самом начале моей карьеры дверь пришлось заменить. Предыдущую разметало в мелкие щепки ста пятьюдесятью, как мне потом сказали, граммами пластита, так что пришлось поставить кое-что посерьезнее. Выглядит моя новая дверь как самое обычное железное изделие трудолюбивых ремесленников города Тарасова, но на самом деле это пуленепробиваемая конструкция, способная при необходимости выдержать небольшой направленный взрыв. Искренне надеюсь, что такой необходимости не возникнет никогда.

Глазок в моей двери устроен по принципу перископа и позволяет обозревать не только нашу площадку, но и ту, что над нами – на случай, если злоумышленнику придет в голову там спрятаться. До сих пор этот оптический прибор ни разу меня не подводил. И вот в самом центре моего окуляра я увидела совершенно незнакомого молодого человека в белой рубашке, с портфелем под мышкой и с букетом чайных роз. Чайные розы обожает моя тетушка, так что сначала я приняла молодого человека за курьера какой-нибудь фирмы «Флорист-98». У тетушки множество учеников, бывших коллег по работе и огромное количество людей, чем-либо ей обязанных. Тетушка любит делать добрые дела, а ее разветвленной сети контактов позавидовало бы и ЦРУ. Тетя Мила довольно часто получает от благодарных знакомых цветы и конфеты, а также билеты на балет, до которого тетя большая охотница. В самом деле, не дарить же человеку в таком почтенном возрасте спиртное! Так что дверь я открыла без малейших сомнений.

– Давайте! – я протянула руку, чтобы взять у молодого человека букет, но он прижал его к груди и уставился на меня круглыми от удивления глазами.

– Ну давайте же! Где расписаться? – я торопилась вернуться к плюшкам, поэтому тон мой нельзя было назвать чересчур вежливым. Молодой человек стоял столбом.

– Женечка, кто там? – донесся из кухни обеспокоенный голос тети.

– Все в порядке, это курьер! – крикнула я через плечо. И тут гость наконец-то подал голос.

– А вы, должно быть, Евгения Максимовна Охотникова?! – радостно осведомился незнакомец.

– Да, это я, – мне ничего не оставалось, как признать очевидное. Но чему он так рад?!

– Тогда вы – моя дорогая сестра! – все так же жизнерадостно произнес гость.

Сказать, что я удивилась – значит ничего не сказать. Нет, я, конечно, смотрела пару бразильских сериалов вместе со всем народонаселением моей многострадальной родины. Но чтобы такое случилось со мной…

– Я ваш кузен Костя, – продолжал между тем пришелец. – Могу я видеть Людмилу Охотникову? Я приехал из Америки, чтобы повидать вас, свою русскую родню.

Я задумалась.

– Из какой Америки ты приехал, брат, из Северной или все-таки Южной? Колумбия, Гондурас, Сальвадор? – спросила я парня, но уже по-английски.

– Нет, боже упаси, какой еще Гондурас?! – вполне искренне изумился гость. – Я из Канады, живу в Торонто, моя фамилия Охотников, зовут Костя… Константин Сергеевич. Вот паспорт, если вы мне не верите.

В голосе гостя звучала обида, синие глаза смотрели с искренним недоумением. Парень выдернул из портфеля загранпаспорт и показал мне страницу. Охотников, Константин. Кстати, на английский он перешел легко, словно и не заметив разницы. Похоже, этот язык действительно для него родной, так же как и русский. Кто его знает, может, и правда родственник… Он же не виноват, что по образованию я – агент специального назначения…

– Извини, работа такая, – я посторонилась, пропуская парня в квартиру.

Новоявленный родственник не стал, подобно большинству моих соотечественников, топтаться на пороге в ожидании, когда ему предложат тапочки, а ловко спрятал паспорт в нагрудный карман рубашки и сразу прошел в комнату, где за столом, накрытым для чая, восседала тетушка Мила. Увидев гостя, тетя вроде бы и не очень удивилась.

Так, все ясно. Это для меня визит заокеанского брата – большая неожиданность, а вот для тети это никакой не сюрприз. Делаем вывод – Кузена, так я с первой секунды окрестила родственника, в этом доме ждали!

– Паспорт давай! – сказала я в спину Косте. Наверное, стоит рассмотреть его документы повнимательнее. А то в наши дни столько умельцев… Раньше качественно сделанный фальшивый паспорт можно было получить только от спецслужб. Ну и еще от нескольких засекреченных специалистов, работающих на преступные сообщества типа якудзы. Их гонорары были покруче, чем у рок-звезд, и даже при наличии необходимой суммы человеку, не связанному с мафией, выйти на них было абсолютно невозможно. А сейчас?! Не скажу, что качественный фальшак продается на каждом углу… Но все-таки рынок поддельных документов расширился неимоверно. Спасибо Всемирной сети…

На этот раз Кузен нисколько не обиделся – он протянул мне паспорт и, пока я изучала водяные знаки, голограммы и качество бумаги, сделал неожиданную вещь – шагнул вперед и опустился на одно колено перед тетушкой! Одной рукой он протягивал потрясенной Миле букет чайных роз, а другую руку Кузен – вот не поверите! – прижимал к сердцу.

– Дорогая тетя – позвольте называть вас именно так. Как жаль, что мой отец не дожил до этого дня!

Тетя порозовела. На мгновение мне показалось, что Мила сейчас поднимет незнакомца с колен и расцелует. К счастью, этого не произошло.

Между тем Костя поднялся с колен самостоятельно и уселся за стол – на мое, кстати, любимое место. Тетя придвинула гостю тарелку с плюшками и попросила:

– Женечка, будь добра, налей Костику чаю!

Пока я выполняла тетушкину просьбу, незваный гость и тетя переглядывались за моей спиной. Наконец я поставила перед Кузеном чашку с чаем и устроилась напротив него, по другую сторону стола. Никогда не сажусь рядом с теми, кто вызывает у меня подозрение или просто не нравится. Кстати, спиной к дверям я тоже не сажусь.

– Женя, мы должны перед тобой извиниться! – пробормотала Мила.

– Мы – это кто? – холодно осведомилась я.

– Мы с Костиком, – сконфуженно призналась тетя. – Женечка, я сейчас открою маленькую тайну: мы с Костей довольно давно состоим в переписке.

– А я где была?

– Ты, Женечка, была ужасно занята этим своим расследованием. Я не хотела тебя тревожить…

Прихлебывая безнадежно остывший чай, я вглядывалась в сидевшего напротив парня. Ну-ка, Охотникова, вспоминай о своей спецподготовке, поищем в лице этого типа фамильные черты. На первый взгляд он кажется похожим – на меня, немного на Милу, на всю родню сразу. Темные волосы, чистая кожа… Кстати, красивый парень. Рост высокий, ну, да я и сама не Дюймовочка. Скуловые кости чуть пошире, чем у нашей родни, – легкая примесь татарской крови? Впрочем, я ведь не видела его мать – вполне возможно, Кузен унаследовал нехарактерные для Охотниковых черты именно от нее. Синие глаза так и лучатся притворной скромностью, парень всякий раз опускает их, когда я на него смотрю. Вот только где-то там, глубоко-глубоко, за личиной пай-мальчика, прячется не очень симпатичный персонаж. Ничего особо криминального… Но в критической ситуации может стать опасным.

Кузен слегка занервничал под моим пристальным взглядом, он принялся то и дело менять позу, покашливать без причины, теребить галстук. В конце концов вся эта пантомима обратила на себя внимание тетушки – чего, собственно, гаденыш и добивался.

– Женечка, не стоит так пристально разглядывать нашего гостя! – укоризненно проговорила Мила. На слове «гость» она сделала явное ударение. – А то Костя неуютно себя чувствует.

В какой-то степени тетя Мила права – под моим изучающим взглядом любой почувствует себя несколько неуверенно, а уж если у человека при этом и в самом деле совесть нечиста… Если бы я ошибалась! Ах, если бы я только могла ошибиться… Но умение «прочитывать» собеседника настолько глубоко вбито в мой мозг долгими тренировками, что включается автоматически и работает, так сказать, «на автопилоте», не требуя моего участия. Если бы этот тип действительно оказался племянником Милы, приехавшим из Канады, я была бы только рада, да что там – просто счастлива! В конце концов, я и вправду уделяю тете гораздо меньше времени, чем нужно, и пусть она никогда (ну, почти никогда) меня в этом не упрекает, я же понимаю, что пожилой человек нуждается в заботе и внимании. Да и родных у нас почти не осталось, так что этот племянник – просто подарок судьбы.

– Ага, больше не буду! – пообещала я тете, а сама продолжила осмотр. Руки… так, руки в порядке – никаких обломанных ногтей, шрамов и татуировок. Часы… часы настоящие, в меру дорогие, в самый раз для студента из небедной семьи… Кстати, чем он занимается?

– Костя, чем вы занимаетесь? – поинтересовалась я.

– О, я студент. В следующем году заканчиваю Финансовую академию.

Интересно, а я по его виду сделала вывод, что он скорее технарь, имеющий отношение к науке – химик-технолог или электронщик. Те, кто работает с деньгами, обычно выглядят иначе. Хотя кто их там знает, в Канаде, – я ведь ни разу там не бывала. Может, у них степень демократизма в одежде на порядок выше, чем у нас или в Штатах…

Между тем незваный гость и Мила вели оживленный разговор, порой переходя на английский. У тети с языками более чем нормально, но вот поговорить абсолютно не с кем. Не станем же мы с ней, после тяжелого трудового дня, за ужином просить передать соль на чужом языке?! Я еще не настолько заработалась… Что это они обсуждают?

Речь шла о какой-то общей дальней родне. Ох, надо будет как-нибудь на досуге заняться составлением собственной родословной, а то этот тип из Канады, кажется, лучше меня знает историю нашей семьи.

– Евгения, – торжественно обратилась ко мне тетя, и я невольно выпрямилась на стуле. На моей памяти Мила назвала меня так впервые. – Мы должны посвятить тебя в нашу семейную тайну.

– Да уж пора бы, – буркнула я. Не люблю чувствовать себя Петрушкой. Что это такое – из нас троих, сидящих за столом, одна я не в курсе происходящего!

– Костик – сын моего брата, Сергея Охотникова.

Вот так сюрприз!

– Почему я ничего не знаю ни о каком брате?! Значит, мне он приходится дядей? Но ведь ни мои родители, ни ты никогда о нем даже не упоминали!

Мила встала и прошла в свою комнату. Довольно долго тетя шуршала чем-то, открывая и задвигая ящики комода. Все это время мы с Кузеном изучали друг друга. Паршивец даже посмел мне улыбнуться! Наконец Мила возвратилась, прижимая к груди старый альбом в переплете из потемневшего от времени синего бархата.

– Вот! – тетя торжественно выложила на стол увесистый альбом, подняв легкое облачко пыли. Мы с Костиком придвинулись ближе, готовые изучать семейную историю.

Тетя раскрыла альбом на первой странице, и я поняла, что нас ждет история семьи Охотниковых от сотворения мира. Но нет, Мила не стала рассказывать о наших славных предках – кстати, крепостных графа Татищева, а сразу перешла к делу. Перелистав добрых полтора столетия, она открыла альбом на фотографии, где были изображены мы с отцом. Фото сделано во время единственной нашей поездки на юг, за спиной у нас развесистая пальма, на отце дурацкая панама, мне лет пять, я сижу у него на руках и корчу рожи, как обезьянка.

Ну и что в этом таинственного? Прекрасно помню эту поездку. Пару раз я чуть не утонула в море, потому что совершенно не боялась волн, и отцу приходилось не расслабляться на пляже, а зорко высматривать среди визжащей от счастья мелюзги своего непослушного ребенка. Я удивленно посмотрела на Милу.

Взяв чистый столовый нож, тетушка ловко поддела фотографию… И извлекла другую, приклеенную лицевой стороной вниз прямо под той безобидной, с пальмой.

Так, это уже интересно.

На фото был изображен довольно молодой человек, слегка похожий на моего отца. Он стоял на фоне типично советской стены – глухой, серой, с вылезающими из стыков потеками раствора, и курил. Сигарету он держал так, как держат зэки.

– Вот мой брат, Сергей Охотников. Отец Костика и твой, Женечка, дядя.

– Он что, сидел? – несколько невпопад спросила я, подпортив торжественность момента.

Тетя вздохнула:

– Он занимался правозащитным движением и в конце концов получил срок. Небольшой, всего года два.

– Почему так мало? Насколько я помню, за политические статьи давали гораздо больше, – изучая фотографию, пробормотала я. На секунду подняв взгляд, я увидела, что Костик дико на меня смотрит. Ах да, речь ведь идет о его отце.

– Извини! – бросила я парню и продолжила изучение. Фото было сделано явно после тюремного срока. Едва отросший «ежик» волос, пары зубов не хватает. Но человек не выглядел сломленным, наоборот – во всем облике Сергея Охотникова было нечто, что наш инструктор по психологической подготовке называл словом «кураж». Он утверждал, что без этого трудноопределимого свойства не стоит даже браться за опасные дела – будь то грабеж банков, освобождение заложников или разведка. То есть предстоящая специальному агенту операция должна быть тщательно подготовлена, всячески просчитана, риск оценен и взвешен… А «на дело», так сказать, все равно следует идти «с куражом». Пират, ох, пират был этот самый Сергей Охотников! Интересно, чем он занимался?

– Мало?! – возмутилась тетушка. – Нам всем хватило! Сергей всегда доставлял массу неприятностей родителям, а уж когда он сбежал за границу… Хотя ты права. Дело в том, что брат получил срок не по политической статье, а за банальное хулиганство. Во время демонстрации седьмого ноября, в годовщину Октябрьской революции, куда он отправился вместе со своими друзьями, студенты устроили митинг протеста. Сергей был вместе с ними, но по дороге разбил витрину, и его задержал милицейский патруль. В итоге его однокурсники получили большие сроки, а Сережа всего два года. Советская власть всегда была добра к пьяницам и хулиганам…

– А как он попал за границу?

– О, это потрясающе! – оживилась Мила. – В начале восьмидесятых Сережа купил путевку в ГДР и перелез через знаменитую Берлинскую стену! Представляешь, среди бела дня, на глазах у прохожих и пограничников! В него стреляли, но не попали. Так он оказался в ФРГ, а потом перебрался в Канаду.

Вот, я же говорю – пират!

Тетя пригорюнилась и подперла щеку рукой:

– А я так и не увиделась с братом до самой его смерти! Твой папа, Женечка, тот вообще и слышать о Сергее не хотел! Еще бы, у нас всех были такие неприятности! Меня едва не вышвырнули с работы, я долго ходила в «серый дом» и доказывала, что не только не помогала брату, но и ничего не знала о готовящемся побеге. А уж какие проблемы начались у Максима! Ему много лет не давали очередное звание, Максиму с семьей пришлось таскаться по дальним гарнизонам вместо того, чтобы спокойно жить в городе. Только в конце восьмидесятых с него сняли это клеймо, и в отставку он все-таки вышел генералом, как и мечтал.

Так вот кому я обязана своей детской вольницей – дяде Сергею! Прекрасно помню эти дальние гарнизоны. На одном из них мы с подружкой устроили переполох всему полку – прятались на полигоне, изображая «условного противника»!

– А почему Сергей не объявился потом, когда стало можно? – поинтересовалась я.

– Ну, я много раз приглашала его в гости, но он всякий раз отказывался. Сначала его держала семья – в Канаде Сережа женился, родился Костик… У Сергея была какая-то интересная работа… я подозреваю, что-то секретное, такой уж он был человек. Да и погиб он внезапно – поехал в Лондон и там попал под поезд метро.

Так, по крайней мере, теперь я знаю, кого из родни мне благодарить за авантюрную жилку в характере. Наследственность – великая вещь, а я-то все раздумывала, почему абсолютно не похожа по характеру ни на свою мягкую и деликатную маму, ни на скучноватого, очень «правильного» отца. Спасибо дяде…

– Так что я очень обрадовалась, когда Костик связался со мной и попросил разрешения навестить, – закончила свою мысль тетушка. – Ты ведь не будешь возражать, Женечка, если Костя немного поживет у нас?

Ворочаясь без сна на диванчике в гостиной – исключительно неудобном и не предназначенном для ночлега, я раз за разом прокручивала в голове возникшую ситуацию. Мой внутренний голос прямо-таки вопил, что незваный гость – чрезвычайно подозрительный тип. Но у меня не было ни единого доказательства, а потому и ни малейшего шанса убедить в этом тетю, которая с ходу поверила «Костику» и уже приняла его на правах племянника в свое гостеприимное сердце.

Рассказанная парнем история выглядела вполне правдоподобной. В конце концов, у меня действительно был сбежавший за границу дядя, революционер, смутьян и пират. Почему бы парню не быть его сыном? Выглядел Константин как надо, не имелось ни единой мелочи, которая выдавала бы в нем самозванца… Да и зачем это было нужно? Мы с тетей живем достаточно скромно, фамильными бриллиантами не владеем, огромного наследства не ждем… Разве что у Милы есть еще парочка братьев, о которых я не имею понятия…

Но в этом Косте была некая неправильность… Пытаясь ее найти, я и ворочалась без сна. На самом деле моя спецподготовка позволяет мне спать хоть в грязи, хоть по горло в ледяной воде – ну, если нужно для дела. И никакой продавленный диванчик не мог бы лишить меня сна, если бы не эти тревожные мысли.

Раз за разом я вспоминала сегодняшний вечер, анализировала рассказ тети, слова самозванца. В своей комнате сладко похрапывала Мила, из моей комнаты, которую по праву гостя занял Кузен, не доносилось ни звука. И только под утро меня словно подбросило. Я села, вглядываясь в предрассветную темноту. Вот оно!

Меня напрягает странный английский гостя! Хотя в дипломе у меня стоит специальность «референт-переводчик», на третьем курсе я получила предложение, от которого не смогла отказаться, – перешла в спецгруппу «Сигма». Так что, хотя при необходимости я действительно могу вполне профессионально выполнять обязанности переводчика, на деле я специалист совершенно в иной области. В частности, в мои обязанности входит охрана – людей, объектов, грузов. А это значит, я привыкла подозревать всех и каждого.

Так вот, английский этого парня с первой минуты показался мне подозрительным. Он отдавал то ли Бруклином, то ли Бронксом. По крайней мере, мои знакомые-эмигранты, давно живущие в Америке, говорят именно так.

И, честно говоря, русский у него тоже какой-то странный… Ну, это как раз нормально. Потомки эмигрантов часто разговаривают на искаженной, «домашней» версии родного языка. Дело в том, что люди забывают язык довольно быстро. Разумеется, взрослый человек никогда не забудет язык своего детства. Но, попав в новую языковую среду, особенно погрузившись в нее, как говорится, с головой, эмигрант вырабатывает для себя некий сплав двух языков. Особенно это заметно на примере русских, живущих где-нибудь на Брайтон-Бич: «О, такой красивый флэт, прямо за тем корнером, там еще рядом бас-стейшн!» Слова, которые удобнее произносить на английском, вставляются в русскую речь, как бриллианты в кольцо. Слово там, привычный оборот здесь… Так вырабатывается «домашняя» версия родного языка. А уж на каком удивительном русском разговаривают потомки эмигрантов в замкнутых общинах! Старообрядцы из Бразилии, казаки, живущие в Южной Африке, – эти семьи поколениями создавали семьи только среди своих, не смешиваясь с местным населением, и язык сохранили в чистоте – таким, каким привезли его когда-то в эту страну. Жаль только, к современному русскому он имеет весьма отдаленное отношение…

В общем, и русский, и английский Константина вызвали у меня некоторое беспокойство. Но, возможно, я слишком строга к парню. Чересчур привыкла подозревать всех и каждого, ждать от ближних обмана, подвоха, удара в спину – и это еще в лучшем случае, в более серьезном это может быть пуля. Надо же, как смотрела тетушка Мила на этого Кузена! Такой теплотой ее глаза светятся только иногда, когда она глядит на меня. Может, я просто ревную? Обычная детская ревность: «Тетя, кого ты больше любишь – меня или братика? Нет, меня, меня!»

Я всегда была единственным ребенком в семье. Поэтому в детстве мне не пришлось столкнуться с детской ревностью. Неужели это глупое и недостойное чувство накрыло меня сейчас – меня, взрослую, вполне успешную женщину, спецагента и телохранителя с отличной репутацией?! Просто не верится!

Короче, я этого так не оставлю. Понятия не имею, кто такой этот Кузен и для чего приехал в наш дом, втерся в доверие к Миле, но обязательно выясню…