Текст книги "Право на любой ход"

К тому же она Маришке пока что ничего не сказала об Олеге, поэтому приходилось носить телефон с собой, чтобы дочь не заглянула на экран по привычке. Ирина раньше и сама её просила посмотреть, кто звонит. А теперь это вылилось в настоящую головную боль. Вчера над Олежкой подсмеивалась, а сегодня сама такая.

Ирина уже отвыкла от шпионских игр. Придётся предложить Олегу сначала отправлять многоточие, как будто задать вопрос: «Можешь продолжить беседу? С тобой рядом никого нет?» А то он предложил начинать разговор со слова «можно?». Во-первых, это двусмысленно: «Можно что? Можно всё? Мы так не договаривались!» А во-вторых, не отбрехаешься, что эсэмэсились кому-то другому, а к тебе случайно попали. А вот многоточие или вопросительный знак отвечают всем требованиям конспирации.

– Ой, опять кто-то ошибся номером! Не стоит беспокоиться. Ты же знаешь, дорогая, что мне много и часто звонят.

Вот и отмазался! При более глубинном погружении, насколько известно, заводят другой мобильный номер и ставят пароль на телефон. Но и это не спасёт. Так сделал Иринин муж когда-то, и она сразу поняла, что «это ж-ж-ж неспроста».

Но Ирина себя поймала, что ждёт звонков от Олега. Сама ждёт! И это может закончиться для неё плачевно, потому что Крестовскому опять, как в юности, захочется ей потрепать нервы. А не для того ли он вообще затеялся? Не месть ли это с опозданием на тридцать лет? Вот и сегодня вечером вместо назначенной встречи пришло сообщение:

– Ириша, извини, мне сегодня в Москву по работе. Позвоню.

И опять чёртово «позвоню»! Она отправила в ответ:

– Ты вспоминаешь про меня просто так, безо всякого повода?

И с поводом, и без повода – тишина. Но человек «горит на работе»… А Ирине это надо?

– Тебе больше не докучать sms? – уточнила она.

– Докучать.

Что на это ответить? Пока Ирина раздумывала, телефон тренькнул, оповестив, что пришла очередная sms:

– Ты не забыла, что в субботу будет проходить фестиваль, который я готовлю? Мне бы хотелось, чтобы вы с Маришкой приехали.

– А форма одежды какая? Никогда в подобных мероприятиях не участвовала. Вроде жару обещают…

– Шпильки, конечно, будут лишними, а всё остальное – как захочешь.

Прошло больше месяца с первой встречи Ирины и Олега на Дне России, а воз и ныне там. Глупые sms, лёгкие, не обязывающие ни к чему поцелуйчики… Может, Ирина всё насочиняла сама себе в очередной раз, фантазёрка? Не будет у неё никакой любви! Глупости всё это!

Несколько дней назад Олег обещал их с Маришей отвезти на фестиваль народных коллективов в пригород на заказном транспорте, но, видимо, передумал. К тому же Ирина продолжала злиться на него, что «дело есть дело» и дело гораздо важнее её самой. Как кость в горле!

Ей этого хватило с лихвой в отношениях с собственным мужем, для которого всегда было важнее какое-то призрачное дело. Даже когда Ирина каталась по полу от страха от услышанного диагноза, даже когда сильно разболелась Маришка – их общая дочь, между прочим… Хватило этого выше крыши! Или натерпевшаяся от судьбы женщина не прошла должным образом тот страшный виток жизни, тот смертельный поворот, и её возвратили на исходную позицию, чтобы на этот раз она прошла достойно испытание точно с таким же эгоцентристом? Как в компьютерной игре?

Ирина думала, что Олег не проявится до фестиваля, решив для себя: «Если не перезвонит – не поеду. И уйду в отрыв». Но накануне, как будто услышав её мысли, поздно вечером раздался звонок Олега:

– Привет, Ириша. Ты приедешь?

– Куда?

– На фестиваль, разумеется.

– Не знаю. А что мне там делать? Ты ведь с женой там будешь, – подколола она.

– Нет, – ответил Крестовский, – я буду с рабочими на сцене.

Но Ирина уже не могла остановиться, вскочив на метлу:

– Да ладно тебе шифроваться! С женой будешь в эти игры играть, а со мной можно не церемониться. Я права?!

– Ириша, не надо так…

– Ничего не обещаю…

После этого разговора Ирине с Маришей пришлось добираться до места проведения фестиваля на автобусе, посмотрев по карте, куда двигаться. Предварительно она созвонилась с подругой Томой, живущей в собственном доме в той стороне, но она оказалась занята с утра, поэтому довезти их до места проведения фестиваля было некому. Договорились встретиться с подругой позднее на фестивале, а самим пришлось довольствоваться общественным транспортом.

Солнышко жарило по-летнему, хотя вчера, как раз после разговора с Олегом, грянул ливень с грозой, поэтому просёлочную дорогу, ведущую к заветной поляне, развезло. Шли с дочерью пёхом по глубокой колее, а Ирина обругивала и мысленно, и вслух всех затейников фестиваля иже с ними. А главное – Крестовского: если уж сам довезти не может, с кем-то мог бы договориться, проявив заботу. А то Ирина чувствовала себя песчинкой на пляже. Такой, как все.

«А я – не все! Я – эксклюзив! А не послать ли Крестовского ко всем чертям вместе с работой, фестивалями и женой?»

За последним поворотом, утонувшим в непролазной грязи, просматривалось скошенное поле, на котором расположились крытая сцена и шатры. Праздник только начинался. Из машины, обогнавшей Ирину на повороте, и чуть было не окатившей её грязью с ног до головы, вышла Татьяна Вениаминовна в длинном цветастом платье с компанией, но Ирина и всматриваться в них не стала, поскольку знала, что Олег приехал заранее.

Перед поездкой Маришке пришлось рассказать о существовании тайного воздыхателя мамочки, поэтому дочке было невтерпёж посмотреть на него, чтобы составить собственное мнение. Маришка и поехать-то согласилась безропотно за тридевять земель только по этой причине.

Сначала Ирина с дочкой вдвоём совершили круг почёта, чтобы осмотреться. «А место для проведения действительно выбрано с умом: между двумя святыми источниками и недалеко от железнодорожной станции. Жаль, что я не взяла с собой пустые бутыли для святой воды. Как-то не догадалась», – подумала Ирина, подойдя с Маришей к сцене, где начинался концерт самодеятельных коллективов. Часть народников сидела в зрительном зале в ярких красочных костюмах и была готова к выступлению, другая собиралась выходить на сцену, поджидая своей очереди. Царила праздничная атмосфера, которая и называлась, видимо, фестивальной.

Ирина с дочкой подсели к народникам в импровизированный зал, с интересом наблюдая за выступающими. Но у Маришки была своя задумка, поэтому она озиралась вокруг. Наконец дочь по каким-то только ей ведомым приметам узрела Олега в толпе и шепнула маме на ухо:

– Это он?

– Где? – близоруко прищурилась Ирина.

– Да вон же! Смотри!

– Мариш, я не вижу.

– Да вон же он! Я догадалась?

– Да, Мариша, да. А почему ты решила, что это он?

– Да потому, что он всё время в нашу сторону смотрит.

– Неужели?

– Да. И по возрасту тебе подходит. А он симпатичный. И как наш папа – с животиком.

– Так ты находишь его симпатичным?

– Да. А вон та, наверное, его жена. Видишь-видишь? Он ей кофе подаёт…

Как выглядит жена Крестовского, Ирина не запомнила ни при встрече в парке, ни потом. Если честно, и не стремилась. Естественно, на этом расспросы, комментарии и рассматривание под микроскопом «маминого ухажёра» у дочери не закончились. Надо было Маришу чем-то отвлечь, поэтому Ирина проводила её до палаток с сувенирами. Чего только тут не было, но больше всего удивила и порадовала палатка с живыми розами и хризантемами, из которых все желающие плели себе венки и надевали на голову.

До такого роскошества Ирина бы не додумалась. Там же проводился и мастер-класс по вплетению живых цветов в венки. Вокруг этой палатки сразу же образовалась толпа желающих. Ирина с Маришей в четыре руки быстро изготовили венки и открыли фотосессию на фоне подмосковной природы.

В толпе зевак Ирина увидела городское телевидение во главе с подругой Ингой.

– Привет! Смотри, какая у меня дочь яркая сегодня: в желтой футболке, да ещё с невероятным венком. Заснять моё ненаглядное чадо не хочешь? Камер она не боится. Мы последнее время с ней часто снимаемся и в передачах, и в сериалах.

– Здравствуй, Ирина! Как дела?

– Всё вроде бы в порядке. Так как насчёт съемок?

– А мы сейчас у Марины интервью возьмём… В новостях недели пойдёт. Марин, смотри на камеру. «Девушка, как вас зовут? Как вам понравился фестиваль?» – Инга заговорила профессионально-дикторским голосом…

А солнце уже палило нещадно. Ирине с Маришей пришлось вернуться к сцене, чтобы посидеть в тени. Да и других свободных мест не нашлось. По соседству с ними в одном зрительском ряду оказалась Света – их бывшая домработница, которая демонстративно отвернулась на Иринино приветствие, но с Маришей поздоровалась.

Света была народницей, хобби у неё такое: исполняла песни и шила себе костюмы для выступлений… Ирина бы с ней по-прежнему общалась, но домработницы – народ особый, обидчивый. Им сколько ни плати за работу, всё равно мало. А Света всегда получала сверхвысокую плату за то, что ещё и с Маришей иногда сидела, как няня. Она действительно была хорошей помощницей по хозяйству, успевала многое… Но сколько она вещей дорогих Иришкиных испортила при стирке – не сосчитать! Это только кажется со стороны: «Как хорошо, что кто-то за тебя делает домашнюю работу». Но издержек порой бывает намного больше, чем положительных моментов.

Вот и со Светой Ирина рассталась со скандалом. Когда писательница серьёзно заболела, её муж доплачивал Свете за уход, чтобы не утруждать себя ничем подобным, а жить-поживать в своей Германии с молодухой под боком. Ирина, конечно же, согласна, что вела тогда себя не лучшим образом. Но сытый голодного не разумеет, как и здоровый человек больного не сможет никогда понять. У Ирины же плыли мозги от болезни, поэтому она могла и наорать на пустом месте, и вести себя неадекватно… Но это она поняла только пару лет спустя, когда постепенно стала приходить в себя. А Света не простила Ирину никогда. Бог с ней! На обиженных воду возят!

Когда Мариша отошла на минуточку со своего места, чтобы пообщаться с крёстной Тамарой, приехавшей на фестиваль, к Ирине в середину импровизированного зрительного зала прошёл Олег.

«Надо же! – подумала она. – Не побоялся перед своими знакомыми ко мне подсесть и за руку взять».

– Как тебе фестиваль?

– Интересно. Так задействовали всех… А какие венки шикарные получились! Только сейчас моя Мариша подойдёт, а ты на её месте сидишь.

– Ничего. Пойдёт ещё прогуляется.

– Ты с ней поосторожнее. Это тебе не провинциалка-тихоня. Отбреет – мало не покажется… Не знаю, огорчу я тебя или нет, но мы с Маришкой на салют не останемся. Сейчас уезжаем с Тамарой.

– Что так рано? И двух часов не прошло…

– Не двух, а трёх… Я уже устала. На ярком солнышке, опять же, сидим…

– А, ну да, целых трёх…

– Олег, я бы осталась, но нас с Маришей некому будет вечером везти, – попыталась Ирина закинуть удочку.

Типа: друг, а не хочешь ли ты расстараться и найти, кто бы нас с дочерью отвёз вечером домой. Но до Крестовского посыл явно не дошёл.

– Ясно, ты у меня не фестивальщица!

От подобной констатации пришлось только развести руки. Да, мол, что тут поделаешь. Не фестивальщица. Факт!

Ирина привыкла к тому, что многие считали её богатой избалованной бездельницей, привыкшей к комфорту. Доля истины в этом имелась, конечно же, но лишь доля. Не будет же она Крестовскому пока говорить, что вообще не может находиться под жарким солнцем, да ещё и среди такого скопища народа, где людская агрессия нарастает с каждой минутой. И она это чувствует…

Побеседовать им не дали, потому что подруга Тамара уезжала и могла довезти Ирину с дочерью до города. Не месить же поздно вечером просёлочную грязь обратно до маршрутки, да ещё по темноте! Мариша прибежала, чтобы поднять мамулю с насиженного места, но Олег её шуганул:

– Пойди ещё пройдись.

Дочь недовольно фыркнула, как кошка.

– Ты бы сначала с моей дочерью познакомился, – попыталась сгладить ситуацию Ирина. – Маришка, познакомься с моим другом детства. Олег. А это моя младшая дочь Марина, – представила она их друг другу.

Мариша, вежливая девочка, буркнула что-то вроде «приятно познакомиться», резко повернулась и ушла.

– Вся в тебя, – констатировал Олег.

– Это чем же? Говорят, что она на меня не похожа.

– Ещё как похожа! Так же себя ведёт, как и ты.

– Ну, это же моя дочь…

Тут позвонила Тамара и напомнила, что пора уезжать. Было очень плохо слышно и неудобно разговаривать, мешая окружающим смотреть концерт, поэтому Ирина взмахом руки подозвала Маришу к себе и сказала, чтобы она быстро нашла Тому на стоянке. А сама с Олегом пошла в ту же сторону, не слишком торопясь. Хотелось подольше побыть рядом, поговорить, но не получалось.

– Ириш, жаль, что ты уезжаешь…

– Мне самой жаль. Не хочется от тебя уезжать, но…

– Я хотел тебя попросить: спланируй сама нашу встречу.

– Нет уж! Ты у нас режиссёр, ты и планируй.

– Но ты же сценарист…

– Я-то что угодно напланирую, но опять окажется, что ты не сможешь, что ты занят.

– Знаешь, Ириша, я больше всего боюсь, что ты на меня окончательно разобидишься и пропадёшь опять…

– Ещё лет на тридцать, – подхватила Ирина мысль. – И встретимся мы уже древними старичками на скамейке в парке, шамкая беззубым ртом. Вот уж целоваться будет интересно!

– Я так и знал, что ты начнёшь издеваться.

– Это я издеваюсь? Кстати, тебе нужно срочно надеть что-то на голову, а то у тебя такой вид, будто сейчас хватит удар.

– Да, у меня сегодня с утра голова болит.

– А ты случаем не гипертоник?

– Есть такое… Только я с утра забыл таблетки выпить.

– Так надо за весом следить! – не удержалась Ирина от реплики.

Её всегда поражало, как люди сами себя гробят, не следя за здоровьем.

– Да уж сколько раз пытался. И в тренажёрный зал ходил… Всё без толку.

– Конечно, без толку, если постоянно конфетки ешь. Ужас! Как увижу, что ты очередную сосалку в рот тянешь, просто дурно делается. Но ты сейчас хотя бы к скорой помощи подойди – у вас на приколе целых две штуки стоят, – и померь давление. Пусть они тебе чего-нибудь вколют. Ношпу хотя бы. С давлением шутки плохи.

– И действительно, зря мы им, что ли, деньги платим? Большие деньги, между прочим…

Зазвонил телефон:

– Ма-а-ам! Они уже уезжают. Вы там скоро?

– Сейчас идём.

Олег всё понял по Ирининым глазам и последней реплике:

– Тебе пора?

– Да.

– Я тебя провожу до стоянки.

Они вдвоём подошли к Тамаре с внуком, когда те садились в машину.

– Тома, смотри, кого я тебе привела, – сказала Ирина с улыбкой, ведь одноклассница была знакома с Крестовским в школе.

– Привет, – успел вставить Олег.

– О, какие люди! Откуда ты, Ириша, его взяла? – Тома была очень удивлена.

– Да вот, встретила случайно…

– Так вы хоть телефонами обменяйтесь, – сказала Тамара, как бы подталкивая к дальнейшим действиям.

– Уже, – сказали Ирина с Олегом почти одновременно и засмеялись.

Школьный дневник 1981 г., Подмосковье

7 февраля 1981 г. Суббота. Учебный день, но сегодня вечером я смогу пойти гулять по договорённости с родителями. Как я ждала эту субботу, ведь мы условились с Крестовским о встрече на катке.

Мы с Беленой дежурили после уроков в нашем классе: подметали, поставив стулья на парты, вытирали классную доску от мела, поливали цветы на подоконниках… А наш классный руководитель Виктор Петрович вдруг сказал мне, что хочет поговорить с моей мамой, потому что я себя отвратительно веду и за поведение в этой четверти мне можно поставить «неуд»: я слишком дерзко отвечаю учителям. До такой степени ярости я ещё никогда не доходила! От злости чуть было не перешла с ним на «ты», доказывая свою правоту. Но Виктор Петрович не хотел ничего слушать, а только нагромождал очередные обвинения против меня. Для него правы только учителя, а я – нет.

Наш классный, видимо, привык, что я о шестом классе везла на себе всю общественную работу, стенгазеты постоянно рисовала, а теперь отказываюсь что-то делать. Он написал мне замечание в дневник и вызов в школу родителей. А мои предки, прежде чем отпустить гулять, заглянули в дневник. И, конечно, не отпустили.

10 февраля 1981 г. Вчера ходили с Алёнкой на каток и видели, как Крестовский приставал к какой-то девчонке. А как только нас увидел, сделал вид, что просто мимо проходил, вернее – проезжал… Я сегодня в школе передала через Белену ему записку: «Жаль, что я Алёнке не поверила в прошлый раз».

Белена передала мою записку через своего друга Иванова, а на следующей перемене Олег сам подошёл ко мне с запиской: «Милая Иришка! И всё же Алёна была не права! Зря ты ей поверила. Ты мне очень нравишься. Вчера ты на катке всё время гуляла с Алёной, поэтому я к тебе и не подошёл. Просто я не выношу её общество. Она врёт всё время и тебя против меня настраивает. Извини меня, если можешь. Твой Олег». Это послание совершенно ошарашило меня. Если пять минут назад я знала, что делать, то теперь – нет.

11 февраля 1981 г. Сегодня отмечали 10-летие шефствования над нашей школой дзержинцев, поэтому в полном составе ученики отправились в дом культуры для проведения торжественного сбора. Первое отделение я сидела со своим классом, а на второе пересела вместе с Алёнкой к Олегу и Пашке. Проболтали весь концерт, учителя на нас постоянно шикали. А потом мы вчетвером гуляли.

Олег пошёл меня провожать домой. Тут и выяснилось, что он поссорился со всеми девчонками, даже с Ленкой Ступак.

– Ты мне очень нравишься. Неужели ты обо мне такого же мнения, что и написала?

И он показал мою записку. Оказывается, он носил её с собой. Я выхватила злосчастную бумажку и порвала на мелкие кусочки.

13 февраля 1981 г. Ходила после уроков к Алёше домой, а на обратном пути за мной увязались Игорь Бурлаков с моим одноклассником Серёгой Кистенёвым. Вроде как провожать. И откуда вдруг Бурлаков взялся? Только недавно с сестрой вспоминали, что давно его не видели, и вот вам, пожалуйста. Сразу и нарисовался. Хоть бы его ещё тысячу лет не видеть. Противные оба, но я же их прогнать не могу. Их двое, а я одна. Пришлось смириться с такими провожатыми. А когда подошли к моей калитке, то Бурлаков не хотел меня отпускать домой, преградив дорогу. Я попыталась прорваться, но не удалось.

– Пусти, дурак, мне домой нужно к семи часам! – говорю.

А этот наглец мне отвечает, что отпустит, только если я его поцелую… Сама! Этого ещё не хватало! Он на себя хотя бы изредка в зеркало смотрит? Урод уродом! Еле вырвалась от них и убежала домой.

14 февраля 1981 г. Никогда не думала, что Алёша опустится до такой подлости и побежит к Крестовскому докладывать о моих вчерашних провожатых. А что такого, если меня проводил до дома старый друг. Даже не друг, а просто знакомый! И ничего больше! К тому же я их и не просила об этом. Они сами за мной двинулись. Почему все считают меня хуже, чем я есть на самом деле?

Но это ещё не всё! Алёша рассказала Олегу, что мы на него поспорили уже давно. А я и думать про это забыла, как будто мы с Олегом задружились сами собой, а спора никакого и не было. Я же у Алёши никакую плату за свой выигрыш не взяла. Теперь-то я знаю, что она всё время хотела меня с Крестовским поссорить, не простив, что я у неё парня отбила. Только и ждала подходящего момента. Зачем ей это нужно? Ведь у неё полно других мальчишек.

Олег с Пашкой Комовым меня выцепили сегодня после школы и затащили в ближайший подъезд – разбираться в том, что им рассказала Алёша. Это о споре. Думала., что они меня прибьют! Так орали! А я… Я, конечно, в слёзы! Но Олег не раз признавался мне в любви… И поэтому победила Любовь! Он мне всё простил и пошёл провожать. Мы с ним договорились никогда не вспоминать об этом ужасном дне.

Мне же впредь наука – никому из девчонок ничего не рассказывать, а то мои слова оборачиваются против меня. А предательницу Алёнку я не хочу больше видеть! Я бы так, как она, делать никогда не стала.

15 февраля 1981 г. Сегодня у нас лыжный поход, который организовал классный руководитель. А какая погода выдалась замечательная! В лесу так красиво снег лежит на еловых ветках и искрится на солнце. Вчера я сказала Олегу и Пашке о походе, так что вовсе не удивилась, когда они поехали за нами: мне наши девочки передали по цепочке, что они едут. Я обернулась и увидела их на лыжне сзади. Но потом они отстали или свернули на другую просеку.

Когда мы приехали на место с кострищем и сложили рюкзаки, Виктор Петрович остался с нашими ребятами разжигать костёр, а девочек отправил кататься с горы, чтобы мы не замёрзли. Накатались и уже отправились к костру, когда мне наперерез выехали из-за ёлок Олег с Пашкой. Я отстала от своих девчонок и остановилась поболтать с Олегом:

– Как ты ко мне относишься после вчерашнего происшествия?

– По-прежнему тебя люблю.

А в это время за мной приехал Виктор Петровичу так что мне пришлось присоединиться к одноклассникам…

19 февраля 1981 г. Сегодня на алгебре Серега Кистенёв прислал мне записку: «Игорь приглашает тебя сегодня в кино на 15.15».

– Какой Игорь? – спрашиваю, будто не знаю, от кого может передать приглашение Кистенёв.

– Бурлаков, – отвечает.

– А ему что у поговорить со мной надо? Или просто в кино сходить не с кем, кроме меня?

– Так ты пойдёшь или нет?

– Я должна подумать…

– На следующей перемене дай точный ответ.

Но прежде, чем я успела ответить, ко мне подошла одноклассница и сказала, что случайно подслушала разговор Кистенёва с кем-то из наших мальчишек и услышала, что Бурлаков меня хочет проучить, а проще говоря – избить за то, что у меня теперь другой провожатый – Олег Крестовский. Вот это номер! Вот это друзья у меня подобрались! Или его взбесило, что я целоваться с ним не стала? А я никому ничего не должна!

Но посижу-ка я несколько дней дома, а то подкараулить меня в наших переулках очень легко.

21 февраля 1981 г. Вчера и сегодня Олег Крестовский заходил за мной гулять, и меня – вот удивительно! – отпускали. А сегодня в школе ко мне подошла Алёша и попросила прощения за то, что меня выдала, так что мы с ней помирились. Я не умею долго на кого-то злиться, а тем более вынашивать планы мести.

22 февраля 1981 г. Обиделась на Крестовского за то, что он заявился на каток на коньках, а значит, мы не будем с ним гулять в парке, ведь я-то без коньков! Чтобы ему тоже стало обидно, я подошла и сказала:

– Не хочешь со мной гулять, так и скажи. Я найду себе другого.

Глупость, конечно, но чем-то за мою обиду он должен поплатиться! И я, гордо повернувшись, ушла с катка к Алёше. Я же не стала Олегу объяснять, что с родителями у них в гостях находилась, а на каток вышла ненадолго прогуляться.

23 февраля 1981 г. Отправила поздравительную открытку с Днём Советской Армии Олегу через Белену, а она в ответ принесла мне письмо:

«Милая Иришка! Ну зачем ты ушла вчера с катка? И в самом деле, что случилось? Ты же прекрасно знаешь, что я без тебя жить не могу! Очень прошу, не бросай меня. За последнее время я так к тебе привязался, что не представляю себе жизни без тебя.

Вот ты сказала, что я не хочу с тобой гулять. А на каких основаниях? Может быть, ты нашла себе другого, а я служил только для развлечения? Видимо, так оно и есть! Но я люблю тебя именно такую, какая ты есть. Знай это! Ну, а в общем – решай сама. Твой Крестовский».

Целое послание! Надо было что-то отвечать. И я написала: «Олег! Прости меня. То, что я сказала на катке, – оттого, что злилась, ведь ты был на коньках, а мы так не договаривались. Другого я не нашла и не могу найти. Ещё раз прости! Твоя Ирина».

Это письмо ему Белена отдаст в музыкальной школе.

24 февраля 1981 г. Что-то происходит за нашими спинами. Нас с Олегом хотят развести, растащить, поссорить. Просто целая группа по интересам создалась. Кто зачинатель? Неизвестно. Но есть у меня некоторые подозрения, что это сестрица Алёнушка воду мутит. И если она решила, что вернёт Крестовского себе, то не успокоится, пока своего не добьётся. Посудите сами.

Обнаружился новый виток – Кистенёв с Бурлаковым. Не она ли их подговорила? Опять интересуются, буду ли я с Бурлаковым гулять. Я ответила «нет», а Кистенёв сказал моему Олегу, что я ответила «да». А Олег ему не поверил. Вот так!

И тут же подходит ко мне одна девчонка из другого класса и говорит, что Крестовского видели с Ленкой Ступак – они целовались! – и сестра Алёна мне это подтвердила. Но я ей не поверила тоже! Мы с Олегом после школы пошли сегодня гулять и договорились никому не верить, особенно Алёне.

26 февраля 1981 г. Классный руководитель настаивает на встрече с моими родителями из-за моего поведения, а это значит – меня опять не будут пускать гулять. Но пара дней до маминого прихода в школу у меня есть, и мы проведём их, конечно, вместе с Олегом. По-моему, наша дружба слишком далеко заходит…

3 марта 1981 г. Сегодня Виктор Петрович вспомнил всё плохое, что было со мной аж с шестого класса. Мама пришла от него в истерике. И потом они долго с папой промывали мне мозги. Орали так, что у меня судорогой свело руки, и я уже их не слушала, а испугалась, что останусь такая. А сказать ничего не могла, потому что и голос перехватило. Сидела, скрючившись в углу, а предки продолжали орать, ничего не замечая. Но потом кисти рук стало покалывать, как бывает, когда что-то отсидишь или отлежишь… И постепенно руки отошли.

Сидела потом одна в комнате и думала: «Лучше бы научились со мной нормально разговаривать, может, я бы и не была такой колючкой. А то чуть что случится – сразу в крик. Особенно мать. А с моей младшей сестрицей – сюси-пуси. Вот я и сбега́ю из дома подальше, чтобы этого не видеть…»

Всё! Никаких гуляний! И я опять им объявила голодовку. А что делать? Приходится…

6 марта 1981 г. Сегодня было всего пять уроков, но наш классный руководитель решил наказать весь класс за то, что мы за прошедшую неделю нахватали двоек. Просто сидим в нашем классе за партами и ничего не делаем. Это наказание такое! Лучше бы наорал, да и отпустил с миром.

Всем же хочется гулять. Солнышко светит, капель стучит за окнами… И настроение должно быть предпраздничное, восьмимартовское, но… Номы сидим, наказанные… Я вечером с большим трудом отпросилась погулять с Олегом. С нами были Босин из его класса и моя одноклассница Тамара, которую мы называем Тома. Ведь с компанией в парке гулять значительно веселее, чем с одним Олегом. С ним мне иногда бывает скучно, постоянно повисает молчание…

8 марта 1981 г. Родители мне подарили новую модную куртку. Классно! О том, что мне скучно стало гулять с Олегом, я сказала вчера Алёне, а та сразу побежала ему жаловаться. Поэтому меня сегодня ожидали вместо праздничного настроения разборки с Крестовским. И кто тянул меня за язык, когда я ему сказала:

– Зачем мы разбираем, кто кому чего сказал, если тебе всё равно, с кем гулять и кому в любви признаваться…

Я бы ему и ещё что-нибудь обидное добавила, но он меня перебил:

– Если бы мне это сказал мальчишка, то я бы его убил!

Мысль, глубокая до ужаса. Я повернулась и пошла прочь, а он не попытался меня остановить… Долго не могла уснуть.

12 марта 1981 г. В школе на переменах рядом всё время оказывается Олег, но мы даже не здороваемся. Как бы я хотела с ним помириться! Ночами не сплю, всё думаю о нём. Но меня не пускают на каток, а сама в школе подходить к нему не хочу. Сегодня он дождался меня после школы и окликнул., когда я пошла к Алёне. Я обернулась.

– Может, ты ко мне всё же вернёшься? Я не могу без тебя жить…

А что я ему отвечу? Что я тоже не могу? Это равносильно признанию в любви. И тогда он начнёт опять надо мной издеваться. Нет, лучше перевести разговор на другую тему:

– А наша веселая компания распадается. Томка не хочет гулять с Босиным. Она у нас девушка ветреная, переменчивая. Если он к ней серьёзно относится, предупреди его, а то она одновременно и с другими встречаться будет…

Но моя уловка не удалась. Крестовский, видимо, размышлял о чём-то другом. Может, о нас? Мы стояли и молчали, как два идиота. Поэтому я решила распрощаться:

– Ну, мне пора. До свидания.

– Стой! Ты мне не ответила на вопрос: ты хочешь со мной гулять?

– Да, – еле слышно ответила я, потупив глаза, и побежала к Алёнке в подъезд.

Она рассказала мне, что вчера призналась Крестовскому в любви. Но все её надежды на дружбу с ним пошли прахом, когда я ей объявила, что с Олегом помирилась…