Текст книги "Знаем ли мы все о классиках мировой литературы?"

Агентурный псевдоним – Голдсмит

Во главе колонны английских писателей-шпионов поставим Даниеля Дефо (1660–1731), создавшего любимый многими с детства роман о приключениях Робинзона Крузо на необитаемом острове. Плодовитость Дефо наводит на мысли о графомании: он был автором более 500 (!) книг, памфлетов, пылких стихов и так называемых журналов на разные темы – политика, экономика, криминал, религия, брак, психология, сверхъестественное… Недруги часто обвиняли Дефо в беспринципности. Но это неправда: он всегда последовательно исходил только из одного принципа – соображений личной выгоды. И если это совпадало с его интересами, бывал объективным.

Дефо происходил из семьи торговцев, он получил духовное образование и готовился в пасторы, но не сложилось. Его предками были фламандцы, носившие фамилию де Фо и бежавшие через Ла-Манш во время кровавых войн католиков и протестантов.

В 1702 году в Лондоне появился анонимный памфлет «Наилучший способ борьбы с бунтовщиками». На его страницах некий оголтелый тори (партия тори была предшественницей нынешней Консервативной партии, партия вигов – Лейбористской, в обиходе они сохраняют прежние названия) предлагал правительству невероятно жестокими методами уничтожить сектантов и бунтовщиков, осмелившихся усомниться в канонах англиканской церкви. Автор предлагал столь дикие и абсурдные наказания, что хоть и не сразу, но становилось ясно – это издевательская пародия, написанная сторонником вигов. Анонимность памфлета также была условной, поскольку купец и памфлетист Даниель Дефо и не думал скрывать своего авторства. За дерзкое сочинение Дефо был арестован и приговорен к денежному штрафу и «позорному столбу», у которого и провёл в колодках 29, 30 и 31 июля 1703 года. Всякий желающий мог бросать в наказанного таким образом человека объедки и даже камни, а также поносить словесно, насколько хватит изощрённости ругательств. Но говорят, что в Дефо летели не только комья грязи, но и цветы. Дефо должен был отбыть и тюремный срок, но власти неожиданно смягчились. По догадкам историков, Дефо отрёкся от своих крайне пуританских религиозных воззрений в обмен на свободу и с условием тайной службы короне, но в 1704 году достопочтенный мистер Роберт Харли (Гарлей), занимавшийся тем, что сейчас именуется контрразведкой, получил от Дефо обширный проект организации шпионской сети как за пределами страны, так и внутри Англии, нацеленной на нейтрализацию внутренних врагов. Проект был одобрен, и Дефо приступил к его осуществлению. Под псевдонимом Александр Голдсмит он ездил по английской глубинке, выискивая тех, кто мог бы сообщать ему о любых подозрительных людях. Харли он доносил: «Сэр, мои шпионы и получающие от меня плату люди находятся повсюду. Признаюсь, я сам не ожидал, что это так просто – нанять человека, чтобы он предал своих друзей». И нисколько не преувеличивал.

До жизни такой Дефо дошёл не сразу. Юношей он нанялся на корабль, перевозивший контрабанду. Но, как говорится, «вор чуть не отнял у вора дубинку» – контрабандистов едва не ограбили пираты. Помощь пришла с английского военного корабля, однако она была не бескорыстной – спасители затребовали огромную взятку. С того случая Дефо навсегда сохранил стойкую неприязнь к морским прогулкам, чего по его книгам никак не скажешь. Дело дошло до того, что в Англию Даниель возвращался сухим путём через всю Европу, преодолев на судне лишь пролив.

Есть сведения, что Дефо принимал участие в неудачном восстании протестантов во главе с герцогом Монмутом. Даниеля видели в рядах восставших с оружием в руках. Король Яков II Стюарт жестоко расправился с повстанцами. Монмут был казнён. Но Дефо уцелел, из чего можно сделать предположение – он выполнял задание правительства в рядах восставших. Его операция – как сказали бы сегодня, «под прикрытием» – в самом сердце шотландских заговорщиков принесла плоды: противники власти были устранены, Шотландия стала частью Великобритании.

Передают, что благодаря незаурядному и проницательному уму, умению хорошо разбираться в людях и политической ситуации Дефо стал одним из крупнейших профессионалов секретной службы. Вернее, он и олицетворял собой эту саму секретную службу.

В 1703 году адмирал Дампьер, исследователь-гидрограф, а по совместительству пират, отправился в экспедицию на кораблях «Святой Георг» и «Пять портов». Штурманом, а потом и первым помощником капитана на «Пяти портах» служил шотландец по имени Александр Селькирк. Из-за разногласий с капитаном, которые грозили перерасти в бунт на отставшем от флагмана корабле, Селькирк был высажен на необитаемый остров Маас-а-Тьерра архипелага Хуан-Фернандес в Тихом океане. Александру оставили минимальный набор припасов и Библию. Четыре с половиной года спустя к острову подошёл английский корабль, и набиравшие пресную воду моряки вернулись с человеком, прикрытым козьими шкурами. Он совершенно одичал и ко всему проявлял полную апатию. На острове он ничего не строил, не заводил друзей из туземцев, жил в землянке и питался плодами и мясом диких коз, которых с неслыханной ловкостью догонял и убивал голыми руками. Его историю печатали пять раз. Когда она попалась на глаза Дефо, писателю было уже под шестьдесят лет. К тому времени устный договор с английской разведкой истёк за смертью или уходом с политической арены её былых руководителей. Дефо был беден и одинок. На страницах своей новой рукописи он словно начал жизнь с чистого листа. В отличие от реального прототипа, практически утратившего человеческий облик, Робинзон не только боролся за выживание, но, следуя идеалам Просвещения, наладил рациональную жизнь: создал постройки, выращивал полезные злаки, нашел в компанию простодушного дикаря, нуждающегося в покровительстве и наставлениях… От реальной истории Селькирка в романе Дефо практически ничего не осталось. Но какова правда вымысла! Когда роман был издан, Александр Селькирк его прочитал и полностью уверовал в написанное. Теперь старый морской волк рассказывал морякам в тавернах о подробностях жизни на острове Робинзона Крузо как о своих собственных приключениях.

В 1764 году эта самая известная книга Даниеля Дефо появилась и в России.

Окрылённый успехом Дефо написал две книги продолжения Крузо, известных сейчас, пожалуй, лишь английским литературоведам. Кстати, в одной из них герой Дефо совершил кругосветное путешествие, проехав Россию через Сибирь до Архангельска,

Как секретный агент Дефо оказался на высоте и не был разоблачён. Но финансового благополучия тайная служба ему не принесла. Вот писателю и приходилось ввязываться в разные бизнес-проекты. По его собственным словам: «Тринадцать раз становился богат и снова беден»… На закате жизни автору «Робинзона Крузо» даже пришлось бросить семью и спасаться от кредиторов в лондонских трущобах. Там он и умер апрельским днём 1731 года. Близкие о его смерти не знали. Беднягу похоронила за свой счёт сердобольная хозяйка дешёвых мебелирашек. Так незаметно для общества, «по-английски», ушёл талантливый писатель и гений английской секретной службы.

Ученик ночи

Пьяная драка 30 мая 1593 года в дешёвой таверне в одном из злачных районов Лондона – событие вполне рядовое. Как и тело, оставленное на месте преступления сбежавшими участниками поножовщины. Но убитым был Кристофер Марло (1564–1593) – поэт и «первый великий драматург времён королевы Елизаветы I»! О службе этого человека на поприще тайных операций в интересах короны мы имеем лишь косвенные свидетельства, но исследователи единогласно им доверяют.

По записям в церковных книгах о крещении твёрдо установлено, что в 1564 году в Кентербери, в семье мастера цеха сапожников и дубильщиков Марло, родился мальчик Кристофер. Социальные лифты в Англии работали исправно, и талантливый юноша учился сначала в Королевской грамматической школе, а затем в Колледже Тела Христова в Кембридже – по стипендии архиепископа Паркера, учреждённой специально для уроженцев Кентербери. Марло должен был стать духовным лицом, но его интересовала поэзия, он успешно переводил древних авторов, но внимание властей обратил на себя ещё в юности – тираж его перевода «Любовных элегий» Овидия был сожжён сразу после выхода в свет. Точно известно, что канцлер Кембриджского университета лорд Берли совмещал этот пост с должностью министра Елизаветы I и вербовал одарённых студентов для королевской секретной службы. В Кембридже Марло сдружился с племянником министра Уолсингема, основателя английской разведки, гения шпионажа… Университетские книги фиксируют частое отсутствие студента Марло в последние годы учёбы, среди студентов ходили упорные слухи, что он перешёл в католичество. В это же время был раскрыт наполовину спровоцированный Берли заговор, имевший целью посадить на английский прстол шотландскую королеву-католичку Марию Стюарт. Учёное руководство Кембриджа поначалу даже отказывалось дать прогульщику и опасному смутьяну Марло степень, но решение было неожиданно изменено после получения от Тайного совета письма, в котором говорилось, что молодой человек «заслуживает вознаграждения за своё верное в отношении короны поведение».

Марло постоянно оказывался среди самых, с точки зрения лорда Берли, подозрительных личностей – заговорщиков, колдунов, еретиков. После успешного окончания Кембриджа поэт и драматург вошёл в кружок вольнодумцев «Школа ночи», Вполне невинное сообщество, объединявшее математиков, астрономов, географов и философов, собиравшихся для обсуждений новейших научных гипотез, например гелиоцентрической картины мира Коперника, которая пугала даже реформатов-англикан, с точки зрения католиков, самих являющихся еретиками. Коперник, как известно, был убеждён, что обладает истиной, способной перевернуть миропорядок, и провозглашал об этом, нимало не заботясь о своей безопасности. Но правоохранительные системы всего мира всегда чрезвычайно настороженно относятся к таким заявлениям, отчего и у Марло, как в своё время и у Коперника, начались неприятности. Драматурга обвинили в хуле на Святого Духа – страшнее греха в христианстве нет.

За Марло в Лондоне закрепилась репутация курильщика, распутника, скандалиста, дуэлянта, колдуна и содомита. Мы не узнаем, в какой мере эта слава была стремлением подтвердить легенду контрразведчика в антиправительственных сообществах, а в какой – реализацией желания сына кожевенника использовать вдруг открывшиеся ему возможности, все привилегии тайного представителя королевского двора. Но это лишь задокументированная часть его жизни. А была и невидимая, тайная. Марло всегда – до последнего момента – выходил из игры чистым, его не преследовали за участие в тайных организациях. Корона мотивировала это тем, что он – большой талант.

Драма Марло «Трагическая история доктора Фауста» написана на основе мотивов народной легендарной сказки о Фаусте, опубликованной в 1587 году во Франкфурте-на-Майне. Марло пользовался английским переводом повествования, в центре которого образ учёного Иоганна Фауста, разочаровавшегося в науках и богословии, ради новых способов познания тайн мира, достижения власти и богатства готового на сделку с владыками ада. В фигуре доктора Фауста автор, скорее всего, пытался противопоставить разум человека незнатного происхождения почивающим на лаврах богатства и знатности аристократам. Здесь же драматург провозглашает гуманистические воззрения об аде и рае внутри человека: «Единым местом ад не ограничен, / Пределов нет ему; где мы, там ад; / И там, где ад, должны мы вечно быть». В трагедии «Мальтийский еврей» Марло утверждает, опираясь на идеи итальянского мыслителя Никколо Макиавелли, изложенные им в трактате «Государь», во многом определявшие действия политиков эпохи английского Ренессанса, что никакая религия никогда не мешала власть имущим поступать так, как им выгодно. По мнению некоторых исследователей, образ Вараввы из пьесы Марло предвосхищает образ Шейлока в «Венецианском купце» Шекспира.

Некоторые исследователи считают, что он вывел английскую площадную драму на новый уровень философско-психологической трагедии и стал предшественником Шекспира – недаром ему приписывали авторство некоторых произведений английского классика.

Проблема авторства произведений Шекспира – неувядаемая загадка, одна из самых популярных тем русского Интернета. Парадокс в том, что люди не ленятся читать признанных шекспироведов и отстаивать «страдфордианскую» и «нестрадфордианскую» теории, будто это их личное дело. Однако так повезло лишь Шекспиру. Н. Захаров в статье «Джон Уэбстер, младший современник Шекспира» приводит цитату из работы Т. Потинцевой «Драма Джона Уэбстера «Белый дьявол» напоминает: «Продолжающий набирать силу скептицизм насчёт авторства в эпоху позднего английского Ренессанса становится скорее данью исследовательской моде, нежели работой, направленной на конструктивное решение проблемы». По большому счёту о драматургах-елизаветинцах мы не знаем почти ничего, кого ни возьми: хоть Марло, Уэбстера, Шекспира и иных… Русский царь Иван IV Грозный свирепо боролся с мнимой крамолой, казавшейся ему реальной, но Елизавета I в десять раз более исступлённо сражалась с колдовством и чародеянием. Стараниями министров королевы Англии в волшебники мог быть записан честный картограф, а безумный некромант мог прослыть прогрессивным учёным. Поэтому Джордано Бруно, некоторое время подвизавшийся при её дворе, считался то прогрессивным учёным, то безумцем.

На все его загулы и провокационные заявления власти смотрели сквозь пальцы. Из чего можно сделать вывод, что полиция повиновалась приказам тайных покровителей агента-провокатора Марло. Он не раз отлучался на Европейский континент, по-видимому работая под прикрытием в среде английских католиков-эмигрантов, вынашивавших планы антипротестантских выступлений в Англии, покушений на королеву Елизавету. Но Марло, скорее всего, вырвался из-под контроля Тайного совета, повёл какую-то свою игру…

До поры до времени – пока молодой своенравный поэт и драматург не «доболтался» и не преступил черту. И тогда его устранили в современном стиле британских спецслужб.

Надпись на загадочном портрете молодого человека в роскошном платье, найденном в 1952 году в Колледже

Тела, – Христова Quod me nutrit me destruit («Что меня питает, то меня и убивает»), – вполне могла быть девизом такого человека, как Кристофер Марло, – гуманиста-радикала, сделавшего, кажется, риск как таковой целью своих действий.

Эта загадочная и трагическая смерть породила множество литературных размышлений авторов разных эпох: в частности, Юрий Нагибин в новелле «Надгробие Кристофера Марло» предполагает, что он был убит почитателем его таланта, который таким образом хотел увековечить своё имя, и здесь на ум приходит трагическая гибель Джона Леннона, убитого поклонником. Но самая волнующая версия смерти относится к так называемому шекспировскому вопросу: согласно американскому исследователю Кальвину Хоффману, смерть поэта была инсценирована, а сам он бежал на континент, где продолжил писать пьесы и сонеты, публикуя их в Англии под именем Шекспира (многие усматривают сходство юноши с изображениями Уильяма Шекспира).

Чудик с башмаком на носу

О Киплинге (1865–1936), английском писателе, поэте и новеллисте, тоже частенько вспоминают, причисляя его к категории разведчиков (или шпионов). Джозеф Редьярд Киплинг родился в индийском городе Бомбее, где его отец, известный скульптор и дизайнер Джон Локвуд Киплинг, был ректором местной школы искусств. Мать писателя, Алиса Макдональд, была дочерью известного английского художника Эдуарда Берн-Джонса. Она тоже рисовала, писала рассказы, которые печатались в английских и индийских журналах. Их сын, как и его современники Р. Хаггард, А. Конан Дойль, У. Хаксли, невольно дали толчок к рождению современной массовой или паралитературы, беллетристики в понимании сегодняшнего дня. На рубеже XIX–XX веков, как, возможно, и в наши дни, героический идеал был утрачен. Киплинг, Конан Дойль, заново утверждая его в рамках недолговечного эклектичного литературного течения, названного неоромантизмом, вызвали не только всплеск стремления к героизму, характерный для читающих классов английского общества перед Первой мировой войной, но и волну подражаний в виде боевиков и детективов, на которой мы держимся и сейчас. Разящие врагов направо и налево спецназовцы и «крутые» полицейские сыщики, по словам литературоведов, – «штампованные репродукции киплинговских мужественных героев».

Как и в других не слишком богатых колониальных семьях, дети Киплингов росли под присмотром туземных слуг, то есть пользовались гораздо большей свободой, чем их сверстники в метрополии. Когда пришло время отправляться, по традиции, на учёбу в Англию, Редьярд оказался в частном пансионе. Его хозяйка миссис Холлоуэй часто била мальчика, запирала в тёмном чулане, унижала. Вероятно, от этого у Киплинга резко ухудшилось зрение – он видел так плохо, что натыкался на мебель и деревья. Позже родня укоряла Редьярда за то, что он ничего не рассказывал о нравах воспитательницы, но, по словам Киплинга, «дети могут рассказать немногим больше, чем животные, потому что они всё воспринимают как установленное от века». Позднее Киплинг написал о своих детских переживаниях в трагичном рассказе «Мэ-э, паршивая овца». Юного Редьярда перевели в другую школу, основанную отставными офицерами индийской службы. Обстановка там была словно в военной тюрьме, но, кажется, воспитатели достигли своей цели. Редьярд истово уверовал в главенство мелочного порядка и рабской дисциплины, которые всегда будет считать основой повиновения законам, необходимого для процветания страны. Со странным умилением Киплинг вспоминал об этой школе в ностальгической книге «Стоки и К⁰», изданной в 1899 году, которая навлекло на него обвинения в пропаганде воспитания побоями, прославлении бессердечия учеников, даже со стороны сторонников британской педагогической системы интернатов.

Киплингам не хватило денег, чтобы определить сына в престижный университет, и Редьярд вернулся в Индию, став корреспондентом колониальной «Гражданской и военной газеты». Он работал и репортёром, и корректором, и редактором, много ездил по стране и, свободно владея хинди, общался с представителями всех каст и сословий. Британская империя имела колониальный характер, многие территории государства были заморскими, поэтому в юрисдикции внешних и внутренних спецслужб царила неразбериха, которая порой даёт себя знать и сейчас. Офицеры региональных бюро разведки времен империи – ближневосточного, дальневосточного, индийского – подчинялись предшественнице МИ-5, службе внутренней безопасности, а не будущей МИ-6, внешней военной и политической разведке. Но во времена Киплинга современная британская разведывательная система только складывалась, в ней так или иначе были задействованы очень многие сотрудники колониальных учреждений и высокопоставленные особы из местных. Именно это и даёт исследователям возможность предполагать, что без отчётов много путешествовавшего по колониям, знавшего язык журналиста, адресованных офицерам, занимавшимся в колониях разведкой, не обошлось. Англичане говорят: «There is no smoke without fire», а мы: «Нет дыма без огня…»

В 1886 году Киплинг выпустил поэтический сборник «Департаментские песни», в котором воспевал быт колониальной администрации, а в 1888-м опубликовал первый сборник рассказов «Простые рассказы с гор», а затем другой – «Баллада о Западе и Востоке». Эти книги принесли ему большую популярность не только в Индии, но и во всей Британской империи. «Я хорошо помню, с каким нетерпением открыл его первую книгу «Простые рассказы», – вспоминал Конан Дойль. – Я прочитал её с восторгом и понял не только то, что в литературу пришёл новый сильный писатель, но и то, что появилась некая новая манера в рассказе».

В 1889 году, совершив кругосветное путешествие через Дальний Восток и США, Киплинг прибыл в Англию уже знаменитым писателем. В двадцать четыре года его называли классиком английской литературы и наследником Чарльза Диккенса. При этом Англия не была для писателя родиной в полном смысле слова, в 1902 году он признался в письме к коллеге, литератору Р. Хаггарду: «Я медленно открываю для себя Англию – самую замечательную заграницу, в которой мне довелось побывать». Ещё раньше, в 1891 году, не прожив в Англии и двух лет, Киплинг отправился в новое путешествие – в Южную Африку, Австралию, Новую Зеландию. После свадьбы с Каролиной Бейлстир в 1892 году супруги посетили Канаду и Японию, побывали и в американском штате Вермонт, в имении родителей Каролины. Вскоре у них родились две дочери, которым Киплинг посвятил книгу своих сказок «Множество затей» (1893). Но и позже Киплинг продолжал ездить из страны в страну, появляясь на Британских островах лишь наездами, только теперь с женой.

Услышав рассказ Киплинга об индийских джунглях, детская писательница Мэри Доджи уговорила его создать из них литературный текст. Две книги Киплинга с его собственными иллюстрациями, получившие название «Книги джунглей», вышли в 1894–1895 годах. «Книги джунглей» имели огромный успех и, по словам самого автора, «породили целый зоопарк подражаний». Наиболее известное из них – один из самых живучих образов массовой культуры «Тарзан, приёмыш обезьян» (в журналах и в книге в 1912–1914 гг.), авторства американца Эдгара Райса Берроуза, писателя, провалившего экзамены в самую престижную военную академию США Вест-Пойнт и влачившего гарнизонную рутину в 7-м кавалерийском полку в форте Грант в Аризоне. Но, как считают литературоведы, сами «Книги джунглей» принадлежат большой литературе, они сделали Киплинга на короткое время одним из популярнейших писателей его времени.

В 1899 году Киплинг уехал в Южную Африку, где началась Англо-бурская война. Несколько месяцев он провёл в действующей армии, выпускал там военную газету и посылал в Англию репортажи об этой войне, без отчётов компетентным органам наверняка тоже не обошлось, но даже и без них функцию разведчика он выполнял – известно, что 99 процентов информации английские, а вслед за ними и американские разведывательные службы по традиции черпают из открытых источников, вроде социальных сетей. Интеллектуалы всего мира были на стороне буров, фермеров-колонистов, которые методами партизанской войны, вооружась допотопным охотничьим оружием, садовым инвентарём, знанием местности и крестьянской смекалкой, поначалу вполне успешно громили британские колониальные части. Но Киплинг был целиком на стороне Британской империи – сказывался школьный карцер. Военные публикации Киплинга стали причиной резкого снижения его популярности как писателя. Но вместо книги об Англо-бурской войне, Киплинг создал роман «Ким», в котором описывал приключения «туземнорождённого» мальчика-шпиона и буддийского монаха, странствующих по Индии. Киплинг получил Нобелевскую премию по литературе (1907), а подробную и в целом достоверную книгу о войне англичан и буров написал сэр Артур Конан Дойль, военный врач и, позже, теоретик спиритизма, создатель бессмертных образов Шерлока Холмса и доктора Ватсона.

Российские литературоведы в их благородной щедрости и учёной разборчивости настаивают на том, чтобы мы различали Киплинга-колонизатора и Киплинга-писателя. Ю.И. Кагарлицкий говорит: «В «Киме» Киплинг… не следует своей политической тенденции. Впоследствии даже те его произведения, которые были написаны «на злобу дня», начали читаться отвлечённо от исторического контекста… Кто сейчас помнит, скажем, что знаменитое стихотворение «Пыль» написано в прославление английского солдата, ведущего одну из самых несправедливых войн в истории? Разве не читается оно сегодня просто как великолепное стихотворение о повседневных тяготах войны? В «Киме» это общечеловеческое начало заложено очень глубоко. Оно составляет его фундамент». Другие специалисты настаивают на тонком видении Киплингом особенностей порабощённых британцами культур. «Вопреки распространённому мнению, Киплинг никогда не отрицал достоинств азиатской культуры, – говорят нам Н. Дьяконова и А. Долинин. – Более того, он терпеливо пытался понять «закон» Востока, расшифровать его «код» и даже взглянуть на мир с его точки зрения. Проблема выбора, с которой сталкивается главный герой его романа «Ким» (1901), колеблющийся между двумя моделями поведения, восточной и европейской, казалась ему вполне реальной».

В 1902 году Киплинг возвратился в Англию и с тех пор безвыездно жил в своём доме в Сассексе. Выпустил «Сказки просто так», а также сборник английских легенд и преданий в собственной обработке – книгу, лёгшую в фундамент современной фэнтези-литературы наряду с произведениями профессора Джона Толкиена. Но, несмотря на попытки расшифровать «код Востока», именно Киплингу принадлежит крылатая фраза: «Запад есть Запад, Восток есть Восток». Правда, в «Балладе о Востоке и Западе» он написал немного иначе:

 
О, Запад есть Запад, Восток есть Восток, и с мест они не сойдут,
Пока не предстанет Небо с Землёй на Страшный Господень Суд.
Но нет Востока и Запада нет, что – племя, родина, род,
Если сильный с сильным лицом к лицу у края Земли встаёт?
 

Гораздо точнее и душе приятней звучит короткая фраза из любимой с детства книги Киплинга и дважды любимого шедевра «Маугли» режиссёра Романа Давыдова студии «Союзмультфильм», открывающая сердца навстречу друг другу: «Мы с тобой одной крови!» Именно об этой стороне творчества Киплинга писал в рецензии создатель образа сыщика, католического священника отца Брауна, и великолепного гедонистического «Эссе о еде» Гилберт Кийт Честертон: «Особая прелесть новых историй Киплинга состоит в том, что они читаются не как сказки, которые взрослые рассказывают детям у камина, а как сказки, которые взрослые рассказывали друг другу на заре человечества. В них звери предстают такими, какими их видели доисторические люди… как самостоятельные существа, отмеченные печатью оригинальности и сумасбродства. Слонёнок – это чудик с башмаком на носу; верблюд, зебра, черепаха – это частицы волшебного сна, смотреть который совсем не то, что изучать биологические виды».

Во время Англо-бурской войны Киплингу собирались присвоить рыцарское звание, но он решительно отказался. Никогда не принимал правительственных наград: в 1899 году ему предложили престижнейший орден Бани II степени – он отказался; в 1903 году – орден Святого Михаила и Святого Георгия – отказался опять. В 1917 году премьер-министр предложил ему любое отличие, какое он пожелает, – Киплинг ответил, что в таковых не нуждается, и успел последовательно отказаться от орденов Империи, Чести, «За заслуги», хотя этим орденом, учреждённым Эдуардом VII, большим любителем искусства и литературы, награждали выдающихся писателей. Зато Киплинг с удовольствием принимал академические почести, избрание почётным доктором британских и иностранных университетов – сказывалось отсутствие высшего образования. В Первую мировую войну погиб сын Киплинга Джон, и писатель стал всё чаще впадать в депрессию. Он умер в 1936 году и похоронен в «Уголке поэтов» Вестминстерского аббатства. Агата Кристи в автобиографии писала о своих юных днях: «Приходил Редьярд Киплинг, и опять в моей памяти осталось лишь, как мама с подругой обсуждают, почему же он в своё время женился на миссис Киплинг».