Текст книги "Темная лошадка. Возвращение"

Ну ничего, недолго ему осталось.

Челнок замер, шлюз был открыт, оставалось только опустить трап и выйти. Трап бота и в самом деле начал откидываться, но не успел он коснуться пола, как помещение переходного шлюза сотряс выстрел. Спрятанное в обшивке бота орудие выплюнуло ракету, и та ушла в незащищённую бронёй внутреннюю стену, чтобы взорваться где-то в глубине крейсера.

«Зевес» тряхнуло. Будь у них возможность взорвать реактор, и на этом миссия была бы окончена, пусть и ценой их жизней – по причине гибели всего крейсера. Но реактор огражден бронёй со всех сторон, и той ракетой, которую они смогли, не вызывая подозрений, провезти на – борту, её не пробить. Поэтому выстрел был сделан в сторону жилых палуб. Давина сорвалась с места. Конверс мог погибнуть уже сейчас, но если нет – их долг довести дело до конца. И действовать нужно быстро, пока команда «Зевеса» не опомнилась и не сообразила, что к чему.

Снаружи завывали сирены. Десантники уже вывалились из бота и зачистили причал, оставив лишь трупы. В диспетчерской наверняка подали сигнал тревоги, и диверсанты, не медля ни мгновения, кинулись ко входу в технические коридоры. Где мостик на типовом крейсере, знали все. Где искать командующего в разгар внештатной ситуации, догадаться также было несложно.

Внутренний люк просто взорвали, освободив проход. Бег по переходам Давина почти не запомнила. Провода, трубы, мелькающие иногда вспышки выстрелов. Корабельные телепаты опомнились и навалились на них где-то на середине пути. Матвеев, так и державшийся рядом, пошатнулся, Давина тоже едва не упала, и бежавший рядом десантник поддержал её. Но они выстояли. Женщине казалось, что на неё опускают бетонную плиту, которая вот-вот раздавит её. Иногда плита сменялась огненным шквалом или ледяной глыбой, временами телепатка словно проваливалась в бездну, а то и вовсе переставала что-либо чувствовать или соображать… Но через созданный ими в разумах десантников заслон почти ничего не прорывалось. И всё же альянсовцы знали своё дело. Когда отряд достиг мостика, из тридцати человек в нём осталось девятнадцать.

– Он там, – выдохнул майор Нортон, когда-то знавший Конверса лично.

Дверь на мостик тоже взорвали, и внутрь тут же полетело несколько гранат. Потом десантники попрыгали в проём, расчищая дорогу своим. Телепаты вбежали последними, и тут же Нортон закричал на тонкой ноте и повалился на пол, свернувшись в позе эмбриона. Он был ещё жив, но жизнь в нём стремительно гасла. Охранники консула отнюдь не собирались умирать как овцы, Давина перепрыгнула через тело одного из своих десантников с развороченной грудной клеткой и тут же присела в углу, за краем пульта, стараясь не попасть под огненный шквал. Который, впрочем, быстро стих. Собравшиеся на мостике офицеры не смогли противостоять десанту, однако, погибая, они прихватили с собой половину нападавших.

Давина выпрямилась, вслушиваясь в мгновение тишины. Кроме федералов, на мостике оставался живым один-единственный человек – тот, кого все остальные прикрывали до последнего и чью защиту так и не смогли пробить ни лазеры и плазма, ни пси-атаки. Разумеется, лейтенант Мортимер не раз видела портреты Симона Конверса и теперь узнала его сразу. Красивый золотоволосый мужчина лет тридцати пяти смотрел на них, и в его глазах не было страха, хотя он остался один против десятка бойцов и двух псиоников. На какой-то миг Давине показалось, что он смотрит прямо на неё, и этот миг с фотографической точностью впечатался в её память.

А потом мир взорвался.

Давину спасло то, что она стояла в стороне от всех, и то, что край пульта, за которым она спряталась, прикрыл её от разворотившего стену и большую часть переборок взрыва. В ушах взвыл уходящий воздух, её дёрнуло из угла, и всё ещё ничего не соображающая Давина вцепилась в какую-то скобу. К счастью, пролом был достаточно широк, чтобы воздух ушёл быстро, а десантная броня была снабжена не только кислородной маской, на всякий случай заранее опущенной на лицо, но и специальными присосками на перчатках. Приподнявшись, телепатка огляделась. Мостик превратился в груду покорёженного металла, торчали куски переборок, прутья, провода. Всё, что было не закреплено, вынесло наружу, в том числе и тела. Не все, впрочем – в нескольких метрах от себя Давина увидела то, что осталось от капитана Матвеева. Ног у него не было, верхняя часть туловища, пришпиленная к стене куском металла, была обожжена, но лицо, по странной иронии судьбы, не пострадало. Не нужно было быть телепатом, чтобы понять, что он мёртв. И всё же одно живое существо рядом осталось. Своим ногам Давина не доверяла и потому поползла на четвереньках.

По традиции адмиральское кресло находится на возвышении, чтобы командующий мог видеть всю картину в целом. До взрыва Конверс стоял у его подножия, а теперь лежал на том же месте, в то время как сам подиум, вывернутый, но не до конца оторванный от пола, упал сверху на ближайший пульт, и кресло спинкой упёрлось в пол, прикрывая упавшего как крышей. Сознание консула было мутным, похоже, что он находился на грани беспамятства, но даже в таком состоянии он продолжал телекинетическим усилием удерживать вокруг себя часть воздуха, благодаря чему не задохнулся. И не улетел в открытый космос. Давина с усилием перевернула его на спину. Изо рта консула текла красная струйка, но видимых повреждений на нём не было. Конверс вдруг закашлялся кровью, его глаза открылись, но видит он её или нет, сказать было трудно. Некоторое время телепатка всматривалась в его лицо, а потом перевела взгляд на рваную дыру в наружной стене.

Там, в красноватом свете местного тусклого солнца, величественно проплывал борт «Единорога».

– Так что же, – растерянно спросила Мариса, – выходит, по «Зевесу» выстрелили с «Единорога»?

– Именно так, – кивнула Давина. – Потом, когда я вернулась, мы проанализировали записи с бота, и сомнений не осталось. Так что орден по справедливости нужно было вручить Игену.

Слушатели переглянулись.

– А Конверс? – тихо спросила Карла. Она с ногами забралась на любимый диван Райана и теперь сидела в уголке, обхватив колени руками.

– Он умирал или, во всяком случае, был серьёзно ранен. Как только он потерял сознание и не смог больше удерживать воздух… Мне даже ничего не пришлось делать.

– Вот сука! – вдруг громко ругнулся Ульрих. Все удивлённо посмотрели на него, и он объяснил: – Иген сука. Дождался, пока за другом явятся федералы, и всё свалил на них. И консулом стал, и не виноват ни в чём. Давить таких друзей.

– Там, где речь идёт о больших деньгах или большой власти, друзей, как правило, не остаётся, – невесело усмехнулся Игнасио и повернулся к Райану: – А вы что скажете?

– В принципе согласен, – Райан пожал плечами. – Александру Игену надоело быть вторым. Такое случается.

– Но зачем? – тихо спросил Макс. – Если Конверс был один против десятка… Игену достаточно было просто подождать, зачем отдавать приказ самому? И что подумали его люди, когда им приказали стрелять по кораблю Консула?

– Шансы у Конверса, при его пси-способностях, были, – пристально смотревшая на Райана Давина отвела глаза и тоже пожала плечами. – Ему нужно было продержаться ещё минуту, а потом к нему подоспела бы помощь, я, уходя, чуть с ней не столкнулась. А Иген, скорее всего, объявил, что Конверс уже мёртв, и призвал отомстить его убийцам. Он был телепат, ему поверили. Вот как он заставил замолчать остальных своих псиоников, это вопрос. Говорят, что сразу же после его вступления в должность в Пси-Службе Альянса были большие перестановки. Вероятно, именно с этим они и были связаны.

Райан кинул взгляд на Рауля, но тот сидел с задумчивым видом, никак не комментируя рассказ Давины. Разговор увял, все сидели задумчивые и тихие, пока наконец Давина не поднялась и не объявила, что уже поздно и она идёт спать. Её примеру последовали и все остальные.

Астероидное кольцо в системе Аида было словно специально предназначено для того, чтобы прятать в нём маленькие корабли. Если суметь нырнуть внутрь и не столкнуться ни с одним из камней, то ни один радар не отличит изображение катера или яхты от металлического метеорита, которых там хватало. Рауль был первоклассным пилотом, он всё сделал. Щитов «Зимородка», не спасших бы кораблик от прямого попадания из тяжёлого орудия или от крупного столкновения, вполне хватило, чтобы уберечься от мелких камешков, а от больших каптри уворачивался с ловкостью мальчишки-разносчика, лавирующего в толпе прохожих. В конце концов «Зимородок» завис рядом с одной из самых больших глыб, занявших половину экрана внешнего обзора.

Райан некоторое время задумчиво рассматривал скопление камней за бортом, казавшихся чёрными тенями неправильных форм. Солнце, сиявшее прямо напротив яхты, заключало их в красноватый ореол. Потом Райан переключил экран наружного обзора на корабельный компьютер и вывел на него карту Аида.

– Ну, что? – неслышно вошедший в кают-компанию Рауль встал у него за плечом. – Ты хоть имеешь представление, в какой части Аида находится это ваше пресловутое училище?

– Точно не знаю, но могу предполагать, – и Райан дал приближение на один из квадратов на северном материке. – Вот здесь.

– И чем это место лучше всех остальных?

– Тем, что там стоит храм Древних. Похожий на тот, что мы осматривали на Нильфхеле. Если он действительно имеет отношение к Тёмным звёздам, то для Конверса место наверняка было символичным.

– «Если», – Рауль фыркнул. – «Наверняка». И ты собираешься искать, основываясь исключительно на собственных предположениях?

– А на чём же мне ещё основываться? Помимо всего прочего, это одно из самых спокойных мест на планете, что тоже немаловажно. Я не знаю, на какой срок существования рассчитано училище, но стоит оно тут уже не первый год. В любом случае, раз уж мы здесь, не лететь же теперь обратно?

Рауль промолчал, что можно было рассматривать как знак согласия.

– Кстати, Райан, ты был прав, – сидевшая за соседним терминалом Карла повернулась к ним. – Тут, судя по всему, и впрямь практически нет орбитальной защиты. Разве что её очень хорошо маскируют. Орбитальных батарей, насколько я могу судить, нет вообще. Только несколько спутников летают, вероятно, связь и радары.

Планета на экране перед Райаном снова уменьшилась, и её окружили несколько серебристых пунктирных линий, отмечая траектории спутников.

– В общем, логично, – задумчиво кивнул Райан. – Батарея рядом с ненаселённой планетой, где есть, в лучшем случае, пара исследовательских станций, только привлекла бы внимание. Спутники-то ладно, их нередко пускают, связь нужна везде. А вот батареи… Кстати, форма готова?

– Угу, – Карла поднялась и вышла из кают-компании.

Когда она вернулась со свёртком, рядом с экраном уже собрались все. Уложив свёрток на диван, Карла развернула его, заставив подвинуться устроившегося на мягком сиденье Игнасио.

– Что это? – спросил Рауль, глядя на курсантскую форму Райана, только перекрашенную в серый цвет и со споротыми знаками различия.

– Так были одеты все псионики, прибывавшие из этого училища. Пока не получали чин, – объяснила девушка.

– Надо сказать, что перекрашивать одежду далеко не так легко, как было написано в инструкции к краске, – недовольно добавила Мариса. – Мы два дня провозились.

– А, так вот для чего вы её закупали, – улыбнулся Макс.

– Спасибо, дамы, – улыбнулся Райан. – Должен сказать, Карла, что твои советы просто бесценны.

Карла слегка покраснела.

– Там наверняка все всех знают в лицо, – с сомнением проговорил Ульрих. – Лучше бы тебе вообще никому на глаза не показываться.

– А я и не собираюсь без крайней на то нужды. Но бережёного, как говорится…

– Когда ты намерен вернуться? – Рауль снова отвернулся к экрану.

– Надеюсь, через пару дней, но это уж как повезёт. В любом случае, если я буду отсутствовать больше двух недель – возвращайтесь без меня. В случае чего я попробую добраться до ближайшей планеты Федерации и без вас – ресурсы «стрелы» это позволяют.

– Кстати, в том квадрате, куда ты направляешься, похоже, начинается шторм.

– Оно и к лучшему, когда я окажусь под облачным покровом, отследить меня будет практически невозможно.

– Вот только посадка и взлёт усложнятся в разы.

– Я знаю, Рауль.

– А мне вот внезапно стало любопытно, – подал голос Игнасио, – как командование могло одобрить эту операцию, если выясняется, что у вас нет даже достоверных сведений о местонахождении объекта?

– А никак, – опередила Райана Давина. – Оно её не одобряло.

– Но ведь вы сказали…

– Я солгала.

Все молча уставились на безмятежную телепатку. Потом Карла негромко рассмеялась и несколько раз хлопнула в ладоши.

– Браво! Вы смогли меня удивить, капитан Мортимер. Вот уж не ожидала от вас такого, но мне это нравится.

– Вам, значит, нравится? – повторил Рауль. – К сожалению, не могу разделить вашего восторга. Мы прёмся через полгалактики, не имея ни плана, ни одобрения руководства, ни подстраховки – ничего! От кого-кого, Давина, а от вас я такого не ожидал. Чья это была идея? Уж не её ли? – он кивнул на Карлу.

– Идея была моя, – сказал Райан.

– А, ну тогда ясно, – хмыкнул Ульрих.

– Вы что-то имеете против моих идей? – поинтересовалась Карла.

– А вы как думаете, госпожа Краско? Вы слышали, чтобы кто-то из нас бегал со стороны на сторону? Да, мне ваши идеи действительно не по душе!

– Рауль… – Райан поднялся, и Вергано одновременно с ним поднял руку:

– Севье, прошу вас…

– Что?! – каптри резко развернулся к ним. – Она предательница! Причём двойная! Откуда нам знать, что там тебя уже не ждут?!

Райан моргнул – кричал Рауль редко, и в сравнительно небольшой комнате его крик прозвучал оглушительно. На какой-то миг снова стало тихо, потом Карла развернулась и выскочила за дверь. Повисло молчание.

– Она ничего не знала, так же как и все вы, – сказала Давина. – Вы несправедливы, Рауль.

– На твоём месте я бы извинился, – добавил Райан.

– За что? – Рауль заговорил тише, но всё ещё достаточно агрессивно. – Разве я сказал неправду?

– Насчёт беготни со стороны на сторону – тут тебе возразить трудно. А вот насчёт того, что меня там якобы уже ждут… Давайте не будем обижать друг друга беспочвенными подозрениями.

– Она уже дважды изменяла – это ты называешь «беспочвенные»? Я вообще не понимаю, как таким можно доверять.

– А вот наше командование понимает. Если помнишь, это оно послало её к нам, уж в этом-то нет никаких сомнений. И сам подумай, Рауль, – если ты так настроен против изменившей дважды, сумел ли бы ты поверить изменившей трижды?

– Нет, конечно.

– Вот и в Альянсе не поверят. Ей теперь некуда возвращаться, пойми, Рауль.

– Это если сам Альянс её к нам не направил. В смысле, не приказал нам сдаться.

– Её проверяли телепаты не чета нам с Райаном, – покачала головой Давина. – Поверьте, Рауль, на слово в Корпусе не верят. Если бы возникли хоть какие-то сомнения, Карлы Краско здесь бы не было.

– Я понимаю, что ты злишься, Рауль, – добавил Райан. – Но злиться тебе надо на нас с Давиной. Не стоит срываться на первом, кто подвернулся под руку.

Рауль не ответил. Не дожидаясь, пока он придумает, что сказать, Райан вышел из кают-компании и постучался в свою бывшую каюту, ныне занятую Карлой. Открывать девушка не спешила, но когда Танни телепатически позвал её, дверь всё-таки поддалась.

– Тебе нет необходимости меня утешать, – безучастно сказала сидевшая на койке Карла, не отрывая взгляда от сложенных на коленях рук. – Он прав.

– Он не прав, и мы все это знаем, – Райан сел рядом с ней. – Он и сам это поймёт. Если уже не понял.

– Нужно мне его понимание…

– Понимание всем нужно. Рауль – хороший мужик, но он прямодушен и боится за всех нас. Ему порой трудно понять, что есть не только чёрное и белое, верность или измена. Ну же, Карла…

Он приобнял её за плечи. На мгновение девушка напряглась, но потом обмякла, положила голову ему на плечо и тихонько шмыгнула носом.

– Знаешь, я никогда не считала, что служу Альянсу, – проговорила она. – Я служила Симону Конверсу… А потом Александру Игену. Считала, что я перед ними в долгу. Знай я, что это Иген погубил Конверса, я бы ушла раньше.

– В долгу?

– Ага. Я родом с Фортуны. Это рядом с Ханааном, знаешь?

– Знаю.

– А знаешь, что там творилось во время Дейнебской? Ханаан первым попал под удар дейнебов, и Федерация просто вывела свои вооружённые силы из этого сектора, бросив находившиеся там планеты на произвол судьбы. На наше счастье, дейнебы Фортуну миновали… хотя, может, было бы к лучшему, если бы её – оккупировали. Хоть какая-никакая, а власть была бы. А так… Вы вот всё вспоминаете Иберию, с её разгулом преступных боссов и работорговлей, так поверь мне, на Фортуне было ещё хуже. До тех пор, пока туда не пришёл флот Альянса, не навёл там порядок и не оставил свой гарнизон. Вот только семьи к тому – времени у меня уже не было, и виноваты в этом были отнюдь не враги.

– А что с ней случилось?

– Папу убили в баре… Ну, в смысле, убили, ударили по голове и проломили череп, но он умер не сразу, а через несколько месяцев, так и не очнувшись. Я не знаю, кто это сделал. А мама… Мы с ней очень много работали, пытались сперва папу лечить, потом просто прокормиться, а цены всё росли… Однажды мама просто упала и больше не поднялась. У неё был рак, но она скрывала это до последнего, и когда она всё-таки попала в больницу, он уже был на последней стадии, и лечить его смысла не было. Так, по крайней мере, мне сказали, хотя, будь у нас денег побольше, возможно, они и попытались бы что-то сделать. Не знаю… А когда умерла мама, оказалось, что она задолжала одному из этих криминальных царьков. Ещё когда была надежда, что папа очнётся. А денег, чтоб заплатить, у меня не было. И тогда они забрали меня. Не знаю, что бы со мной было… потому что буквально на следующий день после этого на Фортуну высадился Альянс.

– Господи, я смотрю, у нас полкоманды в рабстве побывало. Мариса, Макс, ты… Так это тогда ты встретилась с Конверсом?

– Тогда, – Карла подняла голову и улыбнулась. – Совсем близко его видела, почти как тебя. Он даже сказал мне пару слов. Я потом долго хранила плакат с его портретом. И когда нас завоевал Альянс… Я сама пришла на вербовочный пункт и сказала, что хочу служить. У Рауля, наверное, будет разрыв сердца, но я не видела ничего плохого в том, что Федерация будет завоёвана Конверсом.

Райан кивнул. Да, в начале войны не так уж мало народа ничего плохого в этом не видело. Целые планеты сдавались без боя. И столь ненавидимый Раулем адмирал де Вега был не единственным.

– И Игена ты тогда же видела?

– Видела, хотя тогда почти не обратила на него внимания. Так, болтался рядом с Конверсом длинный брюнетистый парень… Хотя, конечно, он не болтался, наверняка был занят чем-то важным и нужным. Только я не знаю, чем.

Райан невольно улыбнулся, и Карла улыбнулась в ответ.

– Завтра я высажусь на Аид, и, возможно, наша миссия скоро кончится. Не знаю, увидимся ли мы ещё, когда нас отправят по другому месту службы…

– Я бы хотела остаться с тобой.

– Да я бы тоже не отказался. Но решать, сама понимаешь, будем не мы. Это я к тому, что мне бы не хотелось, чтобы вы с Раулем друг друга поубивали.

– Да я-то что, – хмыкнула Карла. – Я к нему не цепляюсь.

– Я рад. И если он решит перед тобой извиниться, я буду рад ещё больше, если ты просто примешь его извинения. Не напоминая о своей, пусть даже и обоснованной, обиде. Не будем раздувать конфликт, ладно?

– Ладно.

– Ну, вот и отлично.

6

Отследить вращение спутников, отыскать «окно», в которое может нырнуть «стрела» – дело техники. Труднее подобраться к объекту незамеченным. Они там, в училище, не дураки, и пусть сюда летают редко, это не значит, что они не готовы к визиту нежданных гостей. Райан постоянно держал защиту в мозгу, в любой момент готовясь спрятаться от телепатического поиска или даже отразить атаку, но пока всё обходилось. То ли его не заметили, то ли пока не искали в этом районе. Райан щёлкнул переключателем, выводя на экран скудные карты, нашедшиеся в памяти «Зимородка». То, что знают о географии Аида рядовые энциклопедии – самые общие планы, на них даже храм не обозначен.

«Стрела» притулилась под скалой, защищающей от ветра. Ураган слегка стих, но всё равно скорость воздушных потоков была впечатляющей. Дышать снаружи будет трудно. День близился к вечеру, до темноты ещё должно было быть далеко, но всё равно рассмотреть что-либо дальше, чем в сотне метров, было сложно: и из-за толстых туч, закрывающих и без того неяркое солнце, и из-за поднятой ветром пыли. Приборы «стрелы» фильтровали изображение, и потому Райан всё же мог разглядеть гору, на которой стоял храм, хотя само здание отсюда увидеть было невозможно, и гигантские статуи. Последние пострадали куда больше, чем на Нильфхеле – полностью уцелели только две, причём одна – без головы. От двух других остались ноги, от остальных – постаменты. Или не осталось ничего. Учёные даже не могли договориться между собой, было тут шесть статуй, или восемь. Впрочем, исследования в этой долине проводились редко – негостеприимная планета, расположенная в стороне от обычных трасс, привлекала мало внимания, особенно с тех пор, как были открыты множество других, куда более дружелюбных к человеку, и она перестала быть перевалочным пунктом. Развалин хватало и в иных местах, а больше ничем интересным Аид похвастаться не мог.

Горизонт вспыхнул багровым светом, и ещё раз, и ещё, и тёмные силуэты статуй чётко обозначились на фоне зарева. Заработал один из множества здешних вулканов. Райан повертел доступные карты так и эдак, и с досадой выключил встроенный в пульт планшет. Всё равно не миновать подлетать поближе, рискуя быть обнаруженным. Училище может оказаться где угодно, долина со статуями велика, Аид ещё больше.

«Стрела» едва заметно дрогнула, когда заработали двигатели. Почтово-разведывательный кораблик мог работать и в режиме самолёта, будучи вполне приспособлен к полётам в атмосфере. Посадку Райан произвёл вполне благополучно, и даже немного погордился собой, хотя у Рауля, безусловно, вышло б лучше. Теперь ему предстояло сделать довольно широкий крюк и приземлиться на склоне горы, откуда открывается вид на долину. Едва ли училище выстроили в месте его будущей посадки, для стройки, скорее всего, выбрали более ровную площадку. А значит, риск, что его заметят, снижается, хотя всё равно остаётся большим. Что ж, философски сказал себе Райан, никто и не обещал, что будет легко.

Стоило покинуть убежище под скалой, как ветер с новой силой набросился на «стрелу», заставляя её раскачиваться в воздухе. Вдобавок ко всему началась обычная для Аида сухая гроза, и молнии замелькали по сторонам от кабины, вселяя страх, что одна из огненных плетей долбанёт прямо по кораблику. Все усилия Райана уходили на то, чтобы удержать прижимающуюся к скалам «стрелу» на нужном курсе, он напряжённо следил за приборами, и потому прорезавший небо огненный болид заметил только после того, как запищал бортовой локатор. Намётанный глаз и без проборов сразу определил происхождение «болида»: это заходил на посадку космический корабль. Небольшой – яхта или катер.

Сам Райан вошёл в атмосферу довольно далеко от материка и потратил несколько часов, чтобы добраться до окрестностей храма. Этот же корабль шёл, не скрываясь, а значит, был своим. Танни торопливо застучал по кнопкам, высчитывая траекторию спуска и место приземления. По всему выходило, что посадка произойдёт посреди долины, ближе к восточному ряду статуй. Повезло, подумал Райан. Училище должно быть где-то рядом, и найти его с таким ориентиром труда не составит. Высшие силы определённо благоволят к нему.

Должно быть, он сглазил. Снова сосредоточившись на управлении, Райан не обращал внимания на то, что творится снаружи, а там определённо творилось что-то странное. Прямо по курсу «стрелы» низко нависавшие тучи заклубились ещё больше, словно кто-то сгонял их в кучу, одновременно осветив изнутри белесым призрачным светом. Клубы тумана и пыли с пеплом из аидских вулканов, составлявшие большинство здешних облаков, начали закручиваться, словно некий великан принялся размешивать их невидимой ложкой, и спустя несколько секунд гигантский, пронизанный молниями «хобот» вытянулся от неба до самой земли. Смерч играючи прошёлся над долиной, затягивая в себя всё, что попадалось на его пути, хлестнул по маленькому космодрому, и распался столь же внезапно, как и появился, выплюнув всю свою добычу. Но при этом, уже подыхая, успел зацепить пролетавший над долиной крохотный кораблик.

Райан едва успел понять, что произошло. Просто вдруг заверещала навигационная система, подавая сигнал тревоги, и тут же «стрелу» мотнуло в сторону, а по наружной обшивке грохнул такой удар, словно в неё угодили пушечным ядром. И тут же «стрела», перестав слушаться управления, закрутилась вокруг своей оси, на экранах всё смазалось, вокруг затрещало и загрохотало так, что можно было оглохнуть. Тряска была такая, что пилота неизбежно выкинуло бы из кресла, если б ремни безопасности не сработали автоматически, притянув его к спинке. Взвыла сирена, предвещая неизбежное крушение о скалы внизу, кораблик вертелся так, что рассмотреть, что там, на приборной доске, не представлялось возможным. А потом снова сработала автоматика, и Райана просто выкинуло из «стрелы», катапультировав с креслом в – самый последний момент, прежде чем несчастная «стрела» превратилась в груду обломков. Но полёта до земли Танни уже не запомнил. Сознание померкло раньше, так полно и стремительно, словно кто-то щёлкнул выключателем.

В себя он приходил медленно и неохотно, словно выдираясь из залившей мозг тягучей патоки. Когда же Райан наконец сумел осознать свои ощущения, то искренне пожалел о том, что очнулся. Голова не просто болела, она взрывалась болью раз за разом, словно в неё заложили множество гранат и теперь подрывали одну за другой. Пахло пылью и гарью, было холодно, и именно холод, а также неудобное положение и затёкшая шея заставили Райана наконец начать что-то делать. Однако при попытке даже не поднять голову, а просто открыть глаза всё вокруг начало вращаться, да так, что Райан впервые осознал: шуточка «держись за землю, чтоб не упасть» может быть вовсе даже и не шуткой. Хотя, конечно, на самом деле никто не вращался, а просто у него кружилась голова.

Сделав над собой неимоверное усилие, Танни всё-таки разомкнул веки, однако ничего не увидел. Вокруг было темно, и в этой темноте проступали только какие-то размытые пятна. Глаза упорно отказывались смотреть. Тогда Райан снова закрыл их и попытался сосредоточиться на ощущениях тела. Тело тоже болело, но он всё-таки сумел понять, что по-прежнему пристёгнут к креслу, а это кресло лежит на боку. Амортизаторы сработали как должно, уберегая незадачливого пилота от ударов о камни, но полностью спасти от повреждений всё же не смогли. Райан шевельнул пальцами сначала на руках, потом поджал пальцы на ногах, напряг мускулы, убеждаясь, что всё слушается и кости вроде бы тоже не сломаны.

На ощупь нашарив пряжку, он отстегнул ремни, вывалившись из кресла, и тут же об этом пожалел. Голова взорвалась пуще прежнего, к тому же к горлу немедленно подкатила тошнота. Райан сжал зубы и ещё некоторое время полежал неподвижно, пока не понял, что его начинает парадоксальным образом клонить в сон. Последнее точно было не к месту и не ко времени, и он всё-таки заставил себя ещё раз открыть глаза и попытаться разглядеть хоть что-нибудь. Холодный ветер ерошил волосы и завывал в отдалении, хотя, быть может, это просто шумело в голове. Райан зажмурился, напрягся и рывком сел. И тут же согнулся пополам, утыкаясь лицом в колени и крепко зажимая себе рот. Казалось, что сейчас наружу извергнется не только содержимое желудка, но и все внутренности вообще. Кое-как справившись с собой, он предпринял ещё одну попытку оглядеться.

Вокруг действительно было темно, так, что он едва смог увидеть, где находится. Ему повезло – кресло упало во что-то вроде каменной ложбины, похожей на довольно гладкий жёлоб. С одной стороны высились скалы, и видно было, как ветер, ударяясь от них, закручивает поднятую в воздух пыль. Однако довольно высокий каменный гребень с другой стороны прикрывал ложбину от его порывов. Пыль скрипела на зубах, норовила залезть в глаза и нос, и невысокий жёсткий кустик какого-то растения недалеко от Райана был обсыпан ею, как мукой.

Хотелось лечь и сдохнуть на месте, но Райан заставил себя подняться на ноги, хотя плохо представлял, куда пойдёт. Но всё же упрямо побрёл куда-то вдоль ложбины, спотыкаясь на неровностях камня. Голова соображала туго, зрение всё норовило расфокусироваться, а поскольку из источников освещения были только молнии да зарево на невидимом сейчас горизонте, Райан брёл практически наугад. К тому же тошнота и головокружение никуда не делись. А потому разбросанные вокруг металлические обломки он заметил, только когда споткнулся об один из них. Обломок звякнул, Райан, не удержав равновесия, с коротким проклятием упал на колени, после чего его всё-таки вырвало.

Отдышавшись и проморгавшись, телепат огляделся по сторонам. Обломок был не один, в стороне валялся ещё кусок, подозрительно отблёскивающий металлом. А впереди лежало нечто, что Райан сперва принял за скалу, но теперь, удосужившись вглядеться повнимательнее, понял, что для природного образования оно обладает слишком чёткими и гладкими очертаниями. К тому же от него ощутимо веяло теплом. Долго приглядываться, чтобы определить, что это такое, не пришлось. Перед ним лежал космический корабль. Катер – яхта была бы больше. И, судя по тому, что он ещё не успел остыть, это был тот самый заходивший на посадку катер, который Райан заметил на подлёте. Тоже, видимо, смерч постарался. Похоже, что высшие силы, дав лейтенанту хорошего пинка, дабы не зазнавался, вновь сменили гнев на милость. Их могло бы раскидать на огромное расстояние, но между местом, где упал Райан, и катером было не больше пары километров.

Воспрянув духом, лейтенант двинулся вперёд. Если его найдут рядом с потерпевшим крушение кораблём, у него, одетого так же, как местные курсанты, появится шанс выкрутиться. Если же катер не найдут, то всё равно это возможность обрести убежище, еду, лекарства, а если аппаратура уцелела, то и возможность связаться с «Зимородком». Оставшись в этой каменной пустыне в одиночестве и без припасов, он погибнет. Нужно как минимум где-нибудь отлежаться, а для того следовало сперва убедиться, что при крушении не осталось никого живого. А если всё-таки кто-то есть, это следовало немедленно исправить.