Книга: Смерть автора - Мария Елифёрова

Авторская ирония чувствуется в выборе места и времени. Скоро викторианскую и поствикторианскую эпоху будут населять исключительно литературные персонажи.

Массовая печать обожает создавать дутые сенсации. Некий неудачливый драматург Моппер сочинил занятный образец масскульта роман "Мирослав боярин" с инфернальным злодеем и представил публики (прямо перед выходом экранизации) прототипа, балканца в экзотическом костюме. Мирослав вливается в светскую жизнь, шокирует приличных людей своей жестокостью, намекая, что руки у него по локоть в крови. Газетная шумиха настолько влияет на публику, что даже уважаемым людям вроде Герберта Уэллса головорез, напускающий на себя таинственность и искушенный в софистике, кажется оригинальной личностью.

История Мирослава Эминовича или Цветочного воеводы состоит из 3-х частей. Первая часть - собрание газетных и журнальных статей, вводящих в курс дела. Вторая часть - дневник впечатлительной Дороти Уэст, влюбившейся в Эминовича. Третья часть - записи прагматичной немецкой студентки, решивший вывести "вампира" на чистую воду. Тонкой нитью проходит линия взаимоотношений писателя Моппера и персонажа. Обычно автор с какого-то момента мечтает избавиться от надоевшего серийного героя, дабы свернуть на новую творческую тропу. Здесь наоборот. Писатель сидит у персонажа в печенках и надоедает ему своей нелепой привязанностью.

Финал открытый. Читателю дана возможность разобраться в происходящем самостоятельно.

на следующий день даже не заметила, как зачиталась этой книгой. хорошо выверенная коллажная техника, очень стёбно стилизующая досточтимого Стокера, втягивающие события, вовлечённость знаменитых писателей типа Уэллса, Моэма, да и англ. газет. и конечно же - Влад, Божией милостью князь Валахии (правда, бывший князь бывшей Валахии), своевольно сменивший грозное имя на никого не пугающее Мирослав. имя-то сменил, а вот повадки.)) такие номера выкидывает, очень вхарактерный получился, и софист невозможный, и лукавит, и на понты здорово берёт. не узнать невозможно.

в общем, книгу я брала ради исторического Дракулы - и в общем-то я его получила, огромное спасибо автору. ну а вампирские побочные эффекты, шлейфом стелющиеся за знаменитым именем - как раз в этом романе настолько другого уровня, что их отряхнуть - и не вспомнятся, зато Влад! останется надолго.)

книгу перечитывала.

В 2007 году Мария Елиферова пишет "филологический триллер" "Смерть автора", поднимающий тот же вопрос, что и одноименная статья Барта, а именно - каковы отношения автора и героя, созданного им? Весь роман состоит из писем, газетных заметок, критических отзывов и дневников, в числе "авторов" замечены Герберт Уэллс, Вирджиния Вульф, Сомерсет Моэм (плюс упоминается Мирча Эллиаде). Все это должно создать эффект документальности происходящего...происходящего безумия.

Немного о сюжете. Неудавшийся драматург издает книгу о венгерском вампире, снискавшую славу во всем мире. Спустя какое-то время выходит второе издание романа, вновь пробудившее, начавший было угасать, интерес читателей. В одном из интервью автор говорит, что у его инфернального героя существует прототип, но представлять его общественности он не желает. Общественность возмутилась, мол, как так - нехорошо секретничать, хотим правды! После публикации гневных писем читателей в газетах и журналах выясняется , что прототип представиться как раз не против. С его-то появлением и начинается самое интересное.

Дабы не спойлерить отмечу, лишь, что общественность оказалась не готова к такому повороту. Здесь весьма красноречиво разворачивается вопрос о том, насколько стоит приоткрывать завесу тайны и что происходит, когда ее вовсе отбрасывают в сторону, показывая неприкрытую правду. И вообще, стоит ли читателю знать, как автор создает "героев" - из чего они зарождаются, чем питаются и как становятся теми, кого мы любим, ненавидим или презираем, следя за их шествием по страницам романов. В "Смерти автора" эти вопросы рассмотрены буквально, я бы даже сказала, что они переведены в физическую плоскость. Получилось весьма наглядно, понятно и местами жутковато.

Немного о недостатках. Что для меня это оказалось самым спорным моментом романа, это использование реально существовавших личностей, в качестве свидетелей. Это никак, не вязалось с происходящим. Получилось, что воспринимать историю о венгерском вампире, как реальную, мне мешал здравый смысл, а как фантастическую - реальные имена.

Итог. Интересное по форме рассуждение об отношениях в треугольнике "автор-герой-читатель" - о неразрывной связи между всеми тремя участниками и о влиянии оказываемом ими друг на друга.

Ручаться за подлинность документов архива мы не можем, примите как данность. Гарантировать честность, непредвзятость и психическую адекватность авторов-персонажей не можем тоже. И это еще одно условие игры. Пишут здесь все, кроме героя. Письма, дневниковые записи, газетные заметки, выдержки из исторических инкунабул. Очарование опубликованного семь лет назад романа еще усиливается магией столетия. Знаете этот момент, когда читая, невольно сопоставляешь даты с текущей и отмечаешь: о, это сто один год и неделю назад было (даже и отлично зная, что ничего не было).

Сто или сто один звучит весомее, чем девяносто три, к примеру. Добавляя ассоциаций. Так вот, об ассоциациях, необходимость наполнения текста содержанием собственных ума и сердца читателя - ключевое понятие постструктурализма. Если кто не знает, как до недавнего времени не знала я, это метод культурного анализа, возникший в конце прошлого века. Имевший одним из постулатов нерассмотрение автора, его биографии и мотивов в разговоре о литературном произведении.

Столь подробно сейчас, оттого что название романа недвусмысленно отсылает к эссэ Ролана Барта, одного из основоположников. И с этих позиций стоит глядеть (так больше смысла найдешь и больше удовольствия получишь, однозначно). Среди отметившихся на страницах романа, много дорогих читательскому сердцу имен. Вирджиния Вулф, Сомерсет Моэм, Герберт Уэллс, косвенно Мирча Элиаде. И все они как-бы участвуют в событиях.

Сослагательное "как-бы" очень резонирует с содержанием. Был нашумевший, неожиданно успешный роман посредственного немолодого драматурга. Героем которого выведен демонический тип. Дракула-не Дракула, но некто близкий. На рубеже столетий интерес ко всякого рода сверхъестественному усиливается (замечено давно и не мной). Мирослав становится фигурой культовой. Спустя десять лет, дабы подогреть интерес читающей публики к переизданию, автор представляет человека, служившего прототипом.

И тут начинается чертовщина. Но об этом лучше расскажет автор. Я слишком предвзята в силу давней очарованности. И рада, что роман перевели на итальянский.